Текст книги "Something's gotta give now (СИ)"

Автор книги: MasyaTwane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Ты нужен Лотти сегодня, Джош. Сделай это для меня. Пусть она будет самой лучшей на фестивале. Я об одном жалею, что не увижу ее триумфа, – пока я говорю, к дыханию Девайна в трубке примешивается яркий голос Найла, что-то бубнящего, затем возня и плачущая Шарлотта заставляет мое сердце обливаться кровью.

– Милый, пожалуйста, не уезжай. Как я буду жить без тебя? – она всхлипывает, пытается сдержаться.

Голос Луи неожиданно затмевает все звуки. Он пытается выяснить у сестры, с кем она милуется. Лотти плачет все сильнее, и я слышу, как она посылает его к черту.

– Гарри, я люблю тебя, дорогой. Ты должен знать! Мы все любим тебя! – девушка говорит еще что-то, а я сконцентрирован только на голосе ее брата.

Я вдруг понимаю, что это последний раз, когда я слышу его высокий, хриплый голос. Что уже утром следующего дня я буду за много тысяч миль от него. Я прижимаю ладонь к груди, пытаясь уменьшить боль. Мое дыхание окончательно срывается, я глотаю воздух ртом, словно рыба и все становится только хуже, когда Луи удается отнять трубку у Шарлотты.

– Ты сбегаешь, Стайлс? – говорит он торопливо и его злой голос бьёт в голову, словно наркотик, затуманивая и без того сконфуженный разум. Я пытаюсь оправдаться, но язык не подчиняется мне. Все, что остается – это слушать его злые обвинения. – Даааа! Ты трусливая сучка! Ты просто прогибаешься и строишь из себя жертву. Гребаная королева драмы!

Последнее, что я слышу – это как Джош кричит на Лу, пытаясь отнять у него трубку, но мне уже плевать. Я роняю свой телефон на пол, и срываюсь с места, ни на секунду не задумываясь о вещах, что оставляю без присмотра. Словно в бреду нахожу мужской туалет, закрываюсь в кабинке и только там даю волю эмоциям. Слёзы бесконечным потоком застилают глаза. Одежда на груди быстро становится сырой. Я кусаю собственный кулак, чтобы не закричать в голос, пока горячие, солёные слезы текут по моему лицу. Я уговариваю себя, что я парень, а парни не могут, словно школьницы распускать сопли из-за пары резких замечаний, но на самом деле все гораздо серьезнее, и никакой голос разума сейчас не может заставить меня успокоиться. Я выплакиваю свою боль минут двадцать, пока рукава моей кофты не промокают до локтей. И когда слез уже не остаётся, я перестаю всхлипывать, и с трудом поднимаюсь на ноги.

На негнущихся ногах я ковыляю до раковины. Глядя в зеркало, я понимаю, если бы у меня осталось чуть больше сил, я бы испугался за себя. Нос покраснел, глаза и губы припухли, руки бьёт мелкая частая дрожь. Пытаюсь умыться, но это мало помогает, я выгляжу всё так же ужасающе.

Еще через десять минут мне удается выйти из мужского туалета. Я делаю несколько шагов и застываю. Рядом с моим сиротливо оставленным в одиночестве рюкзаком сидит Луи и небрежно подкидывает мой телефон в руках. Я неуверенно отступаю назад, когда он поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. Тогда я разворачиваюсь и бегу обратно в кабинку, из которой мне стоило такого труда вылезти.

Я успеваю защелкнуть замок, когда входная дверь громко хлопает, и раздается голос Лу:

– Не так быстро, киса! – он медленно проходит вдоль закрытых дверей, толкая каждую из них ногой, пока не останавливается напротив моей. – Бинго!

– Лу, пожалуйста, просто дай мне спокойно уехать, – меня самого тошнит от того, насколько жалко звучит мой голос.

– Выходи, Стайлс. Я и не собирался тебя останавливать, – голос Луи звучит успокаивающе, без издевки и подтекста. Я медленно открываю дверку кабинки.

Он стоит напротив, в черной футболке с низким вырезом, из которого торчат загорелые ключицы. Глядя на то, какой он идеальный даже сейчас, в туалете автовокзала, я не к месту вспоминаю, что сам выгляжу как дерьмо. От этого становится только хуже.

– Я задам всего один вопрос, ок? А потом отпущу тебя с миром на все четыре стороны, – я киваю, стараясь не думать о том, что мой потрёпанный рюкзак висит на его плече. Может быть, на нем останется немного запаха Луи. Тогда я прижму его к себе во время поездки. – Почему ты убегаешь?

– Я не убегаю, Лу. Я хочу начать все с начала. У меня больше нет работы, нет учебы. У меня больше нет смысла оставаться в этом городе.

– А как же Джош, Лотти, Найл? Какого черта ты их бросаешь? У тебя есть друзья в этом городе! – он переходит на крик, а я все не могу взять в толк, почему он злится на меня. Почему он вообще здесь?

– Слишком близко к тебе, Луи…

– Что? – он переспрашивает, глядя мне в глаза. Я набираю как можно больше воздуха в грудь и выпаливаю на одном дыхании:

– Я не смогу жить дальше, находясь так близко к тебе, Лу! Я люблю тебя!

– Ты уже купил билет? – Его голос ничего не выражает, и я теряюсь в догадках.

– Нет.

– Идем.

Он отворачивается, и выходит из туалета. Я послушно следую за ним. Томлинсон указывает мне на ближайшую скамью, и куда-то уходит, все так же нося мой рюкзак за спиной.

Минут через десять он возвращается, и кивком снова предлагает мне следовать за ним. Мы проходим сквозь стеклянные двери наружу. Луи подводит меня к синему автобусу, и велит залезать внутрь. Я, даже не глядя на пункт назначения, поднимаюсь по ступенькам в салон. Народу совсем немного, как и в зале ожидания, но я все равно дохожу до конца автобуса и занимаю самое последнее место в правом ряду. Я как никогда хочу быть дальше от людей.

Томлинсон останавливается около моего кресла, стаскивает рюкзак со своего плеча и запихивает его на багажную полку. Его футболка задирается, оголяя полоску кожи ниже пупка. Я зачарованно наблюдаю за ним, сжимая бледными пальцами подлокотники. Я должен что-то сказать на прощание. Мозг лихорадочно перебирает слова, но не находит нужных. Я хочу сказать Луи так много всего, и ничего действительно важного.

– Лу…

– Ну ты еще заплачь, принцесса, – он с тяжелым вздохом приземляется в кресло рядом со мной, достает из джинсов свой телефон и ловко выключает его, затем проделывает то же самое с моим, так и не возвращая его мне.

– Луи? – я не понимаю, что происходит. Автобус заводится, и начинает выезжать со стоянки автовокзала. Но Лу не отвечает мне. Молча достает плеер, засовывает наушники в уши и закрывает глаза. Я смотрю на его профиль, пока меня не начинает клонить в сон. Автобус мерно покачивается, и я засыпаю, на удивление, чувствуя себя в безопасности.

Почему-то, не знаю почему, но он рядом со мной.

========== Часть 11 ==========

Меня будит Луи, когда солнце клонится к горизонту. Я сонно моргаю, глядя на сэндвич в пластиковой упаковке, который он протягивает. Осторожно беру, выпрямляясь в кресле. Спина ноет, а головная боль настолько сильная, что, кажется любой более или менее громкий звук расколет меня на кусочки.

Мой желудок возмущенно урчит, я пытаюсь вспомнить, когда ел последний раз, но произошло столько событий, что мелочь вроде приема пищи просто вылетает из памяти. Мои пальцы дрожат от слабости, когда я пытаюсь справиться с упаковкой бутерброда. Лу молча забирает у меня прозрачную коробочку и ловко разрывает ее по краю. Я не благодарю его. Боюсь. Боюсь разрушить это молчаливое перемирие между нами. Я мучаюсь неизвестностью, но упрямо не спрашиваю, почему он рядом со мной сейчас.

Когда с едой покончено, он открывает банку колы. Мы выпиваем ее на двоих, и я понимаю, я не пил ничего вкуснее. Осознание того, что губы Лу касались края жестянки, делает напиток лучшим, что я пробовал в своей совсем не длинной жизни.

Мы едем еще несколько часов на автобусе, и когда солнце садится, и местность вокруг погружается в сумерки, автобус останавливается у какого-то Богом забытого мотеля. Луи стаскивает мой рюкзак с верхней полки и закидывает себе на плечо. Я неуклюже поднимаюсь, и продвигаюсь за ним к выходу из автобуса. Уже на улице я нарушаю наше многочасовое молчание:

– Мы не едем до конца? – я указываю на синий автобус, что в темноте выглядит почти черным. Луи оглядывается в поисках указателя, отвечая мне:

– Я не такой дурак, чтобы ехать до конца.

До самого номера я пытаюсь понять, что он имеет в виду, но ничего не приходит в голову. Я морально и физически вымотан. Мне нужен душ и сон. Все именно в таком порядке, и чтобы Луи на расстоянии нескольких шагов, не дальше.

Мотель оказывается дешевой придорожной дырой и, заходя внутрь, я молюсь только об одном – лишь бы не было клопов! Томлинсона же кажется обстановка в номере не волнует совсем. И это несколько странно, ведь Луи тот еще мажор. Он кидает мой рюкзак на пол, закрывает дверь на ключ и уходит в душ.

Я разглядываю номер вокруг, подмечая наличие всего одной кровати. Кажется, кому-то придется спать на полу. Моя спина от этой мысли болит только сильнее, и что бы как-то отвлечься, я собираюсь позвонить Джошу, но моего телефона все еще нет при мне. Это заставляет меня досадливо морщиться. Ребята, наверняка, сходят с ума от беспокойства. Да и мне не терпится услышать, как прошли выступления Лотти и близняшек.

Лу нужно всего десять минут, что бы привести себя в порядок. Он выходит из ванной комнаты в одних джинсах. Капли воды стекают с волос ему на плечи и спину. Томлинсон выглядит слишком горячо, и если бы я не был таким уставшим, уже набросился бы на него, но вместо секса меня ждет только душ и я безмерно рад этому.

Мне нужно гораздо больше времени, чем ему, что бы смыть дорожную пыль, но когда я возвращаюсь в комнату, он все так же без футболки. И теперь этот факт не удается игнорировать.

– Ты может, накинешь что-нибудь? – я указываю на его обнаженные плечи. Лу лишь ухмыляется в ответ.

– Нравится то, что ты видишь? – моя бровь удивленно приподнимается. Он пытается заигрывать со мной?

– Ты же знаешь, что нравится. Прекрати этот спектакль.

– Спектакль еще даже не начался, Стайлс, – он проводит своими пальцами от локтя до плеча моей правой руки. Прикосновения не оставляют видимых следов, но я чувствую жжение. – Хочу заняться с тобой сексом, наконец.

Я замираю, не веря своим ушам. Сердце колотится так громко, что я слышу только его стук, и ни единого постороннего звука. Мне стыдно за такую реакцию. Щеки заливает румянец, а когда Луи двумя пальцами приподнимает мой подбородок, заглядывая в глаза, румянец распространяется на шею. Я чувствую, как окрашиваюсь в томатный цвет целиком, и пытаюсь остановить это, но чем больше я думаю о том, что сейчас произойдет, тем сильнее краснею. Луи делает шаг ко мне. Его лицо совсем близко от моего. Я вижу, как он закрывает глаза, приоткрыв рот. Я тоже закрываю свои, преодолевая последние сантиметры между нами. Его губы касаются моих и это словно рождение сверхновой!

Лу не собирается нежничать. Он отрывается от моих губ и ловко стягивает с меня футболку. Когда обнаженная грудь прижимается к моей, я дергаюсь назад. Это слишком много для меня.

– Лу! Я не готов!

– Ты сможешь, Гарри. Давай, – он обвивает мою талию рукой, второй поглаживая щеку. Колени подгибаются. Я дрожу всем телом.

Томлинсон толкает меня на кровать и спиной я чувствую холод простыни. Грудь горит от прикосновений Луи. Контраст температур вызывает у меня рой мурашек. Он зажимает мой сосок между зубами, и я кричу, хватая руками его карамельные волосы. Они влажные и скользкие, но мне удается схватить их и потянуть прочь от себя.

– Не нужно, пожалуйста.

Он хватает меня за запястья, заводя руки мне за голову. Я извиваюсь, пытаясь освободиться, но на удивление Томлинсон слишком сильный, а я уже почти в бреду от такого близкого контакта с чужим телом.

– Я бы поверил твоему актерскому таланту, если бы не одно но… – жаркий шепот Луи проникает под кожу, заставляя кровь сгущаться и течь медленнее. Он садится на меня сверху и медленно елозит своей отменной задницей по моей промежности. – У тебя каменный стояк. А потому не говори, что ты не хочешь меня.

Приглушенные всхлипы вылетают из моего рта. Я больше не сопротивляюсь, наоборот подкидываю свои бедра вверх, стараясь усилить трение.

– Я не сделаю тебе больно, детка, – произносит он глядя мне прямо в глаза и освобождает мои руки.

Я инстинктивно пытаюсь уползти с кровати, но он хватает меня за лодыжки и притягивает к себе.

– Ты уже говорил это, Лу, – задыхаясь шепчу я и вижу, как он задумывается на несколько секунд, поглаживая мои бедра. Ноги трясутся от напряжения из-за прикосновений его пальцев.

Я слышу ласковое “прости” и не верю своим ушам.

Нависнув надо мной он касается моих губ своими, а его ладонь медленно скользит вниз по моему животу, заставляя мышцы пресса сокращаться словно от электрического тока.

– Скажи мне… – шепчет он в пылу страсти. – Скажи мне это…

Я отрываюсь от подушек и произношу ему прямо в ухо касаясь мочки губами

– Я твой… – кожей чувствую, как его это заводит, и слышу, как скрипит простынь между его пальцами. – Я только твой, Лу.

Его дыхание сбитое, частое, прерывистое… меня это чертовски возбуждает и я, сам того не замечая, оставляю след от ногтей на его спине. Я чувствую его руку там под джинсами и не могу лежать спокойно, прижимаюсь к нему всем телом, желая чувствовать его каждой своей клеточкой. Боже, его поцелуи сводят меня с ума. Я готов умереть за каждое его прикосновение, каждый его взгляд, за каждый томный, похотливый вздох над своим ухом.

Когда я немного привыкаю к ощущениям и пытаюсь ласкать его загорелое тело руками, Томлинсон снова меняет правила игры. Он одним торопливым движением переворачивает меня на живот, стаскивая еще ниже с кровати. Я упираюсь коленями в пол. Он расстёгивает пуговицы на моих джинсах, и я чувствую, как приятно меня щекочет его карамельная чёлка, как он касается моих бёдер кончиком носа и его влажные губы оставляют пылающий след на моей коже. Он на мгновение отрывается от меня, и я в полузабытьи шепчу:

– Продолжай… я хочу ещё…

Слышу как он шарит по карманам своих джинсов и выдавливает что-то себе на руку. Он берёт мою руку своей и я чувствую прохладную гелеобразную жидкость на своей ладони. Направляя меня он стонет от моих прикосновений к его твёрдому члену. От перевозбуждения и страсти я крепко сжимаю ладонь и с его губ срывается громкий хриплый стон. Он падает на меня упершись руками о мои бёдра. Не в силах больше терпеть он сжимает руками мои ягодицы, и я чувствую, как его пальцы проникают в меня.

– Такой горячий, черт! Почему ты такой горячий? – шепчет он мне в ухо.

Мне хорошо и плохо одновременно. Мысли путаются в голове, кровь, словно лава, горячая и тягучая. Она слишком медленно доставляет кислород к мозгу, и потому вокруг меня все плывет. Я прижимаюсь щекой к дешевым простыням, что пахнут хлоркой, и позволяю Лу делать со мной все, что он хочет, потому что я тоже этого хочу.

Но мне всё ещё страшно, и мягкие прикосновения и поглаживания не успокаивают в моем случае, а только подливают масла в огонь.

– Гарри… – голос Луи тихий и нежный. Я сжимаю простыни пальцами, закусывая губу, когда Лу добавляет ещё один палец. Не чувствую ничего кроме дискомфорта. Мышцы упорно не желают расслабляться, и мое нервное состояние никак не помогает процессу.

Лу рычит от досады и тянет меня за волосы вверх. Я поднимаюсь с постели, и вдруг его пальцы проходятся по какой-то точке внутри меня. Словно множество горящих иголок втыкаются в каждый нерв моего тела, оставляя после себя лишь самое чистое удовольствие. Я захлебываюсь протяжным стоном и сам подаюсь назад на его пальцы. Мне хочется еще раз почувствовать это.

– Ага! Вот значит где, – победно шепчет себе под нос Луи.

– Еще, Лу, еще! – я задыхаюсь от желания, мой член прижимается к кровати, а пальцы Томлинсона уже совсем не нежно двигаются во мне.

К моменту, когда он останавливается и медленно вытаскивает из меня свои пальцы, я больше не являюсь собой. Я пламя. Я растворяюсь в огне его прикосновений.

Не в силах больше ждать я трусь задницей о его член. Он закатывает глаза, и я снова слышу этот сладкий стон, сорвавшийся с любимых губ. Он медленно входит в меня и знаю, что он дает мне время привыкнуть, но мне не нужно время, мне снова нужно это удовольствие.

– Двигайся… – молю я.

– Нет, Гарри… подожди…. – я не хочу слушаться и начинаю двигаться самостоятельно.

Ледяной выдержки Томлинсона хватает лишь на пару толчков. Он грубо ругается, кладет свою руку мне поперек груди, прижимая к себе, и резко входит до конца. Я кричу от боли, смешанной с этим нереальным удовольствием, хватаюсь за его бёдра и крепче сжимаю пальцы. На его коже остаются глубокие следы от моих ногтей. Толчки Луи становятся быстрее, он кладет свою руку на мой член. Я чувствую, как его пальцы нежно скользят по нему. По телу разливается зудящее, тёплое, не поддающееся описанию чувство. Мышцы резко и быстро сокращаются, выталкивая из меня сперму прямо Луи в руку.

Каким-то непонятным образом он успевает кончить вместе со мной без предупреждения. Я без сил падаю на кровать, когда он осторожно выходит из меня и убирает руку. Несколько секунд мы молчим, пытаясь научиться заново дышать. Мои глаза закрыты, но я вижу тысячи ярких цветных точек и почти забываю, где я и кто я, пока голос Луи не возвращает меня в реальность.

– Ляг, как следует, я тебя накрою, – я открываю глаза, и вижу Томлинсона, стоящего надо мной с одеялом в руках.

– Мне нужно в душ, – мой голос сорван криком, я сам не слышу, что пытаюсь сказать, но Лу понимает. Он отрицательно качает головой, и указывает на подушку.

– Все потом, Гарри.

Я с трудом забираюсь на кровать, и как только моя голова касается подушки, понимаю, Луи прав, я бы не осилил душ в таком состоянии. Он накрывает меня одеялом, вынимает из рюкзака мои вещи, и отправляется в душ с моей футболкой на плече. Без какого-либо смущения, сверкая на весь номер своей аппетитной задницей.

Я, кажется, теряю сознание, нежели засыпаю. Просто отключаюсь, голый и грязный, успев подумать только о том, что был бы счастлив заснуть вместе с Луи, чувствуя его рядом.

Но он так и не ложится в кровать. Я сплю один всю ночь, а когда просыпаюсь, его уже нет в номере.

========== Часть 12 ==========

Мне требуется сорок минут, что бы принять душ. Серьезно, более медленным я не был ни разу в жизни. Всё внизу болит. Струи прохладной воды смывают следы и запах Луи с меня, но естественно, они не могут смыть стыд и раскаяние.

Чёрт! Я непроизвольно сжимаю кулаки, мысленно возвращаясь на несколько часов назад. Слёзы вместе с водой стекают по моим щекам. “Хоть бы попрощался… .”

Я выхожу из душа и предо мной предстаёт красочная картина нашей близости: смятая постель… и только. Всё, что осталось мне от него – это смятая постель и неприятный холодок в груди. Я закрываю глаза и перевожу дыхание. Одеваюсь я медленно, несмотря на то, что боль отступила. После почти ледяного душа мне становится значительно лучше.

Мой телефон одиноко лежит на столе и я, наконец, могу позвонить. Я засовываю его в рюкзак, не включая. На полу лежит футболка Лу. Я осторожно беру ее в руки, как самую великую драгоценность в мире, и зарываюсь в неё лицом. Она пахнет им. Не раздумывая, кладу ее к своим вещам.

С самого пробуждения я думаю лишь об одном: куда, нахрен, делся Лу? Я вспоминаю его за прошедшие сутки и не могу найти объяснения ни единому его поступку. Почему он злился на меня во время телефонного разговора с Шарлоттой? Почему он приехал на автовокзал? Почему сел со мной в автобус? Не мог Томлинсон настолько заморочиться только для того, что бы заняться сексом со мной. Вспышкой в моей голове всплывает его фраза, которую он бросил невзначай, когда мы выходили из автобуса: “я не такой дурак, чтобы ехать до конца”.

Я со злостью натягиваю рюкзак на спину, он трещит по швам, но мне плевать. Во мне скопилось столько злости, что она буквально рвётся наружу из моей груди. Сейчас в номере мотеля посреди пустынной дороги я не могу думать ни о чем, кроме того, что Томлинсон просто воспользовался мной. В моем воспаленном мозгу все его действия складываются в аккуратный паззл, который привел меня к нему в кровать. И единственное, что остается непонятным, так это зачем Лу проделал все эти манипуляции, я бы отдался ему еще в туалете на автовокзале, стоило лишь намекнуть.

Я дергаю входную дверь, собираясь, теперь уже наверняка, покинуть эту часть страны и оставить Томлинсона, и все что с ним связано тут, в этой комнате. Дверь не поддается. Я берусь за ручку двумя руками и тяну изо всех сил. Она явно закрыта. Закрывая на секунду глаза, я пытаюсь успокоиться, и лишь надеюсь, что это не очередной жестокий прикол Луи. Мне все еще хочется верить, что хорошего в нем больше, чем плохого.

Окно в спальне выглядит достаточно большим, чтобы я не застрял, и к моему огромному облегчению, открывается. Когда моя нога уже переброшена через раму, в замочной скважине раздается щелчок и дверь медленно открывается. Луи в недоумении смотрит на меня, а я на него.

Томлинсон отмирает первым. Он кидает ключ от номера на столик и захлопывает входную дверь ногой:

– Низковато для того, что бы покончить с собой, не находишь?

– Я не пытаюсь покончить с собой, придурок! – у меня внутри все клокочет от злости. Я перекидываю ногу обратно в комнату и спрыгиваю с подоконника. Клянусь, если он сейчас подойдет ко мне достаточно близко, я его ударю.

– Ты встал не с той ноги? – я показываю ему средний палец, на что Лу лишь хитро улыбается.

Он ставит бумажный пакет, что держал в руках все это время, на стол и подходит ко мне. Его руки опускаются мне на плечи, но я стряхиваю их и толкаю Томлинсона в грудь.

– Что не так? – голос Луи звучит озадаченно.

– У меня все в порядке, спасибо! – яду в моём голосе позавидовала бы самая опасная змея в мире.

– Ладно, – Лу пытается зайти с другой стороны. – Что ты делал в окне?

– А сам–то как думаешь? Я пытался выйти из номера!

– Почему ты просто не дождался меня? – он все еще недоумевает, его брови сходятся на переносице, образуя очаровательную морщинку, а мне вдруг становится так стыдно.

Я чувствую себя истеричной школьницей. Он не бросил меня после того как трахнул, он просто ходил за кофе для нас. Для меня.

– Я не был уверен, что ты вернешься, – я отворачиваюсь к окну. Мой голос тихий, едва слышный. Злость исчезла, оставив после себя лишь неловкость за собственную несдержанность и недоверие.

– Гарри, долбанная королева драмы, Стайлс! – Лу рычит, хватая меня за волосы. Его глаза совсем близко, горячее дыхание касается моего лица. Я не отстраняюсь, потому что не боюсь, лишь кладу руки ему на поясницу, прижимая к себе крепче.

– Я не буду сейчас признаваться тебе в любви, потому что никогда не влюблялся и не знаю, что это такое, но никто до тебя не относился ко мне так, и никто не называл меня…

– Лу… – опередил его я.

– Да… Гарри, подожди, – он касается своим лбом моего и пытается держать себя в руках, но это уже невозможно. Я чувствую губами его дыхание. Мои руки под его футболкой. Кожа раскаленная, будто я вожу пальцами над пламенем, но мне определенно начинают нравиться все эти болезненно–возбуждающие ощущения.

– Гарри, я пытаюсь говорить с тобой, черт, – он дрожит, а я вижу мурашки на его коже. Собравшись, он всё-таки отталкивает меня, но я успеваю схватить его за край футболки и дёргаю обратно к себе.

– Слушай, Лотти рассказала мне о том, что ты сделал для нее… Гарри, я плохой человек. Я полон дерьма. Со мной трудно. Я вспыльчивый и жестокий. И после всего, что я сделал с тобой…

– Я прощаю тебя! – я прерываю Луи в середине предложения, потому что и так знаю, что он хочет сказать.

И я давно со всем согласен. Я смотрю в его голубые глаза и больше не вижу в них льда, лишь летнее небо. Конечно, оно еще не раз затянется тучами, но я готов. Я готов ко всему, если Луи будет рядом.

– Я хочу быть с тобой, Гарри, – произносит он осторожно.

Я кладу голову ему на плечо и чувствую, как он прижимается горячими губами к моему виску. Словно контрольный в голову. Мы молчим несколько минут. Нам многое предстоит решить. Куда мы поедем? Что будет, когда мама Луи выяснит, с кем пропал её сын? Кто мы теперь друг другу? Множество проблем впереди, но сейчас меня волнует лишь одна:

– Я хочу тебя, Лу.

А он лишь довольно улыбается в ответ.

Нам не удается уехать из этого мотеля еще три дня. И я впервые по-настоящему счастлив…