Текст книги "Something's gotta give now (СИ)"

Автор книги: MasyaTwane

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Часть 1 ==========

Дом Томлинсонов огромен – четыре этажа уюта и богатства: одиннадцать спален и семь санузлов, игровая комната для детей и собственный кинотеатр, спортзал и бассейн. И не удивительно, что я теряюсь, как только горничная, указав мне направление, испаряется за ближайшим поворотом коридора.

Я крепче прижимаю к себе бумаги, осторожно ступая по мягкому ковру. Один этот ковер стоит больше, чем все мои вещи. Квартира, которую я снимаю недалеко от университета, мой старый ноутбук, несколько вещей одежды, и телефон. Ну, по сути, у меня ничего нет. И в какой-то степени я рад этому. Меня ничто не держит, и я в любой момент могу сорваться с места и попытать удачу в другом месте. Я всегда считал такое положение вещей свободой в самом чистом ее виде, без каких либо оговорок и допущений. Я беру свой скудный скарб, покупаю билет на автобус, и вот оно, множество новых путей, новых вариантов.

Я приехал в этот город год назад. И неплохо устроился, нужно сказать. Сейчас я посещаю двухлетние курсы в университете Рединга. А по вечерам работаю на местном радио для детей. Работа мечты! Но я был бы не я, если бы мне везло. И поэтому я здесь, со стопкой бумаг, которые должен передать миссис Томлинсон. Я бы многое отдал, чтобы Ада, моя начальница, поручила это дело кому-то другому. Но, как я уже сказал, везение – это не про меня. И вот я тут, крадусь по неприлично дорогим коридорам в поисках кабинета хозяйки дома, и в ужасе от возможности встретиться с ее сыном.

Обычно я не сторонюсь людей. Есть несколько нехитрых приемов, чтобы не позволять им касаться тебя, или подходить слишком близко. И мне пришлось их освоить, когда врач поставил неутешительный диагноз. У меня – гаптофобия*. И с этим придется жить.

Я родился с этим отклонением, или приобрел в раннем детстве, врач так и не смог установить. Но в любом случае оно было не настолько сильным. Я просто не любил знакомиться и не позволял никому, кроме родителей, прикасаться к себе. Все стало хуже, когда мне исполнилось восемь. Мои родители погибли, и я остался совсем один. Вместе с ними из моей жизни ушло ощущение безопасности, и как следствие патология вырвалась из-под контроля. Я шарахался от всех, устраивал истерики, если кто-то пытался дотронуться до меня, я даже падал в обморок, когда взрослые силой обнимали меня, успокаивая.

Следующий год я провел в клинике, под контролем доктора Зака Хэмси. Единственный из людей, он наблюдал меня с малых лет, и знал о моем расстройстве. Зак научил меня контролировать свои эмоции. Он же научил избегать тактильного контакта и вести разговор, глядя в глаза. Ввел меня в социум и показал, как защитить себя от него.

Доктор Хэмси оформил опекунство надо мной, и заботился, не сказать как о сыне, скорее как об интересном проекте. Но я никогда не жаловался по этому поводу. Я был сыт, одет, и ходил в школу как все нормальные дети, вместо того, чтобы провести остаток своей жизни в психушке.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я уговорил Зака отпустить меня в самостоятельное плавание. К моему счастью, доктор Хэмси был личностью увлекающейся, он пропадал на работе неделями, и после нескольких удачных и достаточно зрелых доводов, я получил свободу.

И все в моей жизни шло по плану, пока я не встретил его. Шла вторая неделя моей работы на радио. Я уже зарекомендовал себя у начальства, влился, насколько это возможно с моей болезнью, в коллектив, и освоился с обязанностями. В планах был грандиозный фестиваль детской песни, и Ада как раз искала добровольца, ладящего с детьми. И я вызвался помочь. Я люблю детей, люблю сильно и беззаветно. Только рядом с малышами я не чувствую себя параноиком, мой страх отступает, я становлюсь собой. И так как желающих не нашлось, Ада с благодарностью отдала должность в мое распоряжение.

Тогда я еще не знал, чем это обернется для меня. Целую неделю я был предельно счастлив, общаясь с детьми, помогая им с номерами. Я даже написал песню, свою первую песню. Мы с близняшками Томлинсон как раз разучивали ее, когда за ними приехал брат. Я поднял глаза от текста, посмотрел на него и понял, что пропал.

Россыпь карамельных волос, обрамляющих идеальное лицо. Над тонкими розовыми губами, прямой красивый нос, скулы острые, будто их выточил талантливейший скульптор. И глаза! Его глаза были цвета океана, в котором мне предстояло утонуть. Я оцепенел, заглядывая в них, затаил дыхание. Мне так хотелось, чтобы этот идеальный парень взглянул на меня.

Но его не волновали декорации, вроде меня. Он смотрел на сестер, и как только они увидели его и с криком «Луи!» бросились в объятия, парень улыбнулся широко и искренне. Его глаза засветились цветом летнего неба, а вокруг появились мелкие морщинки. В комнате стало светлее, и я сам не смог противиться счастью, наполнявшему помещение. Я улыбался глядя на брата и обнимающих его сестер вплоть до того момента, как он посмотрел прямо на меня поверх детских голов. Его взгляд был холодным и полным презрения. Моя улыбка медленно померкла, а затем и вовсе умерла. Я опустил взгляд в пол, пытаясь выровнять дыхание, и хоть немного прийти в себя. А когда поднял глаза через пару минут, в студии остался только я.

После этой первой встречи уклад моей жизни дал трещину и медленно посыпался. Всю ночь я пролежал в кровати без сна, думая о нем. Первый раз мне хотелось дотронуться до другого человека. Коснуться его золотистой кожи, провести большим пальцем по скуле, пусть даже порезаться ее остротой. Я хотел поймать губами воздух, что он выдыхает. Луи стал моим сексуальным наваждением и моим кошмаром.

Спустя пару месяцев подготовки детей к фестивалю я был влюблен по уши, несмотря на то, что объект моего обожания, так и не посмотрел на меня, ни разу. Луи часто оставался на репетиции близняшек, иногда приводя с собой друзей. Он стоял внизу сцены, попивая газировку, смеясь над шутками приятелей, иногда зависая в телефоне, если был один. В такие моменты я был рассеян и очень напряжен.

Однажды, во время очередной репетиции блондин с легким акцентом что-то сказал Лу, и тот громко расхохотался. Его высокий с хрипотцой голос разнёсся по студии, привлекая внимание занимающихся деток, и осуждающие взгляды взрослых. По мне же прошел ток, будто молния ударила в мое тело, колени подогнулись, и я сверзься со сцены. К счастью, приземлился я тихо, и моего позора почти никто не заметил. А главное не заметил он. Да и я не горел желанием привлекать внимание Луи. Мне нравилось мечтать о нем по ночам в своей узкой кровати, и я знал, что эти фантазии всегда будут только фантазиями. Я навсегда запомнил его холодный взгляд, которым он ясно дал понять, в его богатом идеальном мире прохожим вроде меня не место.

И вот я блуждаю по его дому, и рискую столкнуться с тем, кого зарекся избегать, нос к носу.

– Привет!

Девичий голос выводит меня из задумчивости. Я оборачиваюсь и вижу мою маленькую подружку.

– Дейзи, мое цветочное счастье**, – я наклоняюсь и разрешаю ей потрепать мои волосы. Это их с сестрой особый способ поприветствовать меня. – Крошка, помоги найти мамин кабинет.

Девочка краснеет, но берет меня за руку.

– Гарри? – я смотрю на нее, ведущую меня по коридору. – Как ты различаешь нас? В смысле, только мама может отличить. Даже у Луи не всегда получается. А ты еще ни разу не ошибся.

Я вздрагиваю, услышав родное имя. Но улыбаюсь, подмигивая, и говорю именно то, что она хочет слышать.

– Дейз, вы же совершенно не похожи! – она понимает, что мое возмущение притворное, но девочке все равно приятно. Поэтому она, просто молча улыбается и подводит меня к двери. Чмокнув в щеку на прощание, ребенок убегает в глубь дома.

Я смотрю еще пару секунд в сторону, где скрывается сестра Луи, а затем стучу.

✽✽✽

С миссис Томлинсон все проходит идеально. Она не глядя расписывается во всех бумагах, спрашивает, чисто из вежливости, как проходит последний этап подготовки, и отпускает меня восвояси.

До входной двери я добираюсь уже гораздо быстрее и без чьей-то помощи. И когда я берусь за ручку, выдыхая от облегчения, дверь передо мной вдруг распахивается, и объект моих мокрых снов врезается в меня. Я пытаюсь устоять на ногах, и случайно хватаюсь за его плечи. Мои ладони ощущают жар его кожи, отчего волоски на моих руках встают дыбом. Сердце бешено стучит в груди, желая прижаться сильнее, а сконфуженный разум требует немедленно оттолкнуть чужое тело, и бежать дальше от людей, как можно дальше от прикосновений.

К сожалению, или может к счастью, Луи решает все за меня. Он брезгливо отталкивает меня, отчего я пролетаю около метра и неуклюже плюхаюсь на задницу.

– Какого дьявола?! – Лу смотрит на меня, валяющегося на полу, и даже не пытается помочь. Вместо этого он переводит взгляд на разлитый лимонад у себя под ногами. Я случайно выбил банку из его рук, когда мы столкнулись.

– Что этот фрик делает в твоем доме? – спрашивает Зейн, войдя в дом. Я поднимаюсь на ноги и слышу угрожающее шипение со стороны парня, в которого влюблен.

– В следующий раз смотри себе под ноги, кудряшка. Кто-то окажется не таким добрым как я, и сломает тебе нос. – Он пожимает плечами, – да и я второй раз такое не спущу с рук просто так.

Я киваю, глядя в пол. Нет сил смотреть на него. Он такой красивый снаружи и такой испорченный внутри. И я бы никогда не влюбился, если бы не видел его поведения с сестрами. Но очевидно, что больше никому не заслужить его хорошего отношения. И может, осознав сегодня это, мне будет проще смириться и перестать любить его.

Я выхожу из дома Томлинсонов, от всей души надеясь, что мне хватит воли забыть этого придурка, как страшный сон. Если все будет хорошо, фестиваль закончится через месяц, и я больше не увижу этих идеальных холодных глаз. У меня снова есть план и мне нужна всего лишь капелька везения.

Я говорил, что невезучий?

Комментарий к

*Гаптофобия – редкая специфическая фобия, навязчивый страх, боязнь прикосновения окружающих людей.

**Дейзи – маргаритка.

========== Часть 2 ==========

Спустя четыре дня я еще ни на шаг не приблизился к осуществлению своего плана по игнорированию Томлинсона. Даже наоборот. Я стою у двери, ведущей за сцену, прикрываясь сценарием праздника и не спускаю глаз с Луи. Сегодня его волосы зачесаны назад в стильной прическе, а на плечи небрежно накинут бежевый пиджак. Рядом с ним стоит разодетый в пух и прах Малик, из чего я делаю вывод: они идут на вечеринку Хорана.

Я смотрю на смеющихся парней и завидую. Жажда оказаться на месте Зейна горит во мне, заставляя дышать чаще. Ревность клубится внутри скручивая нутро и я не могу сопротивляться происходящему со мной. О, как это сладко слышать его смех совсем рядом от себя, любоваться морщинками возле небесного цвета глаз. Я бы всё отдал, чтобы оказаться на месте Малика.

– Ты поедаешь его взглядом, – громкий голос набатом взрывается в моем мозгу, и я подскакиваю, резко оборачиваясь. За моим плечом стоит Джош, парень, с которым я учусь. Его светлые глаза смотрят на меня без осуждения, скорее с неким сочувствием.

Я кладу руку на сердце, показывая, как сильно он меня напугал, и это дает мне время натянуть на себя свою ежедневную маску. Я, слегка улыбаясь, качаю головой:

– Думаю, ты меня неправильно понял. Должно быть просто задумался, глядя в одну точку.

Джош словно ожидает моих оправданий. Он снисходительно смотрит на меня, а его взгляд становится еще более сочувствующим.

– Не стоит, приятель. Я наблюдал этот взгляд много раз. Я про Зейна – уточнил Джош заметив моё недоумение. – К сожалению, ещё никто не задерживался дольше пары ночей.

Я изумленно оглядываюсь на темноволосого парня рядом с Луи, а затем оборачиваюсь обратно к Джошу:

–Ты, определенно, неправильно меня понял, – я позволяю себе расслабиться и засмеяться. Взгляд Девайна внезапно меняется, из сочувствующего превращаясь в задумчивый. Я напрягаюсь, перебирая в голове новые оправдания, но врать не приходится. Джош резко меняет тему, причем в самую неожиданную сторону:

– Знаешь, у Хорана сегодня вечеринка. Приходи!

Я в шоке. Кидаю незаметный взгляд на Луи. Это шанс оказаться ближе к нему. Алкоголь, куча народу, я мог бы весь вечер наблюдать за ним, не палясь. С другой стороны, среди множества пьяных людей будет сложно избежать соприкосновения. Не хочу впасть в истерику посреди комнаты, набитой сокурсниками. Да и Томлинсон не велел попадаться ему на глаза. Еще неизвестно, как он отреагирует, если встретит меня на вечеринке лучшего друга, который, кстати, и не приглашал меня вовсе.

Видимо сомнение отражается у меня на лице, потому что Джош продолжает настаивать:

– Ты ведь в курсе, что я сводный брат Найла? Так что милости прошу на мою вечеринку, – он театральным жестом разводит руки в разные стороны, чем вызывает у меня искреннюю улыбку. – Подвезти тебя?

Он указывает кивком на парней, и у меня сердце ухает в пятки, стоит представить себя в одной с Луи машине. Так мучительно близко. Кожа тут же покрывается мурашками, и я тру свои предплечья.

– У меня еще есть тут дела, – ложь выходит естественной, и Джош, соглашаясь, кивает. – Я подъеду позже, если смогу освободиться. Спасибо за приглашение, – я сдуваю надоевшие кудри со лба и замечаю странный взгляд, которым награждает меня Девайн. Парень будто оценивает меня.

Мы на секунду зависаем оба: он – разглядывая меня, а я, пытаясь понять, что за мысль его посетила. Из размышлений нас вырывает высокий голос Томлинсона, который велит Девайну прекратить клеить девок до вечеринки и тащить свою тощую задницу к ним. Шепотом, слышным только мне, Джош произносит:

– Рядом с твоей, любая кажется тощей, не только моя.

Я смеюсь в кулак, а он подмигивает мне на прощание и направляется в сторону парней, попутно набирая для меня сообщение с адресом. Мне остается лишь провожать взглядом удаляющееся трио парней, и мысленно согласиться с Джошем. Задница у Томлинсона действительно выдающаяся.

✽✽✽

Спустя три часа после начала вечеринки, я все же появляюсь на пороге дома Хорана. Звонить в дверь не приходится, так как она открыта нараспашку, и куча народу шляется по подъездной дорожке, занимаясь пьяной ерундой. Я выжидаю, когда в дверях станет посвободнее и пытаюсь проскочить, чтобы меня никто не задел. Мне это почти удается, но пьяный блондин, появившийся из ниоткуда у меня на пути всё портит. Я резко останавливаюсь, чтобы не столкнуться с ним, из-за чего он сносит полку для обуви, стоящую тут же. Мелкая утварь, вперемешку с кроссовками и кедами сыпется на пол, но ему, похоже, плевать.

– Я Найл! – радостно объявляет он, пытаясь сфокусировать на мне свой разбегающийся взгляд.

– Я знаю! – в тон ему восклицаю я. А потом смеюсь, взлохмачивая свои кудри на затылке, чтобы избежать рукопожатия. – Меня пригласил Джош.

Я указываю Найлу за спину. Девайн стоит рядом с Луи, горячо споря с ним о чем-то. Джош, заметив меня, лишь показывает Томлинсону неприличный жест и направляется в нашу сторону. Луи смеется, глядя тому в спину, а затем переводит взгляд на меня. Его лицо на миг становится задумчивым, когда он встречается со мной взглядом. Я застываю, не в силах прервать этот контакт и пропускаю момент, когда Найл хватает меня за руку и радостно ее трясёт. Меня передёргивает, и стоит огромных усилий не выдать своих чувств лицом, или голосом. Я аккуратно высвобождаюсь из хватки хозяина дома и бросаю умоляющий взгляд в сторону Девайна. К счастью, он прибавляет шагу, достигнув меня к моменту, когда Найл уже практически висит на мне. Джош мягко осаживает брата, что-то шепча ему на ухо. Хоран сначала нахмурится, но уже через секунду его лоб разглаживается, и он подмигивает мне.

– Ладно, забирай свою кису, и веселитесь, – кричит он, пячась вглубь дома, нелепо дергая руками под музыку.

– Кису? – недоумение появляется на моем лице, на что Джош лишь пожимает плечами, вручая мне стакан с горячительным.

– Ты не слишком мужественный, не так ли? – вопросом на вопрос отвечает он. Я смеюсь, и согласно киваю, как можно более эротично сдувая челку со лба. Это заставляет Девайна расхохотаться в полный голос. Кажется, мы смогли поладить.

Я смотрю, как Джош смеется и надеюсь, что вечеринка пройдет на славу.

✽✽✽

Я с облегчением выдыхаю, опускаясь в кресло. Джош с беспокойством поглядывает на меня, неуверенно держась за ручку двери. Он как будто не знает, что именно ему следует предпринять, то ли оставить меня в покое, то ли броситься на помощь. И теперь я совсем не уверен в том, что хорошо скрывал ото всех свою болезнь. Потому что Джош был чересчур внимателен к моему личному пространству. Ну, посудите сами, я едва поднялся вслед за ним по лестнице на второй этаж, моя голова буквально раскалывалась от боли, я шел медленно, практически полз вдоль стены. Пару раз я оступился, а Девайн так и не подал мне руку. Он был максимально близко ко мне, страхуя от падения, но ни одного прикосновения так и не последовало. Черт! Поразмышляв над этим, я убеждаюсь, что он в курсе моих проблем. Но вот сказал ли он кому-нибудь еще? Вернее, сказал ли он Томлинсону? Потому что тот его взгляд в начале вечера я чувствую кожей до сих пор. Будто он смотрит на интересное животное в зоопарке. Сейчас оно тебя удивляет, а перейдя к другой клетке, ты уже забудешь, что в нем было такого особенного.

Я кладу голову на спинку, прикрывая глаза:

– Спасибо, мне нужно немного времени в тишине, и я приду в себя. Алкоголь, громкая музыка – жизнь меня к такому не готовила, – я улыбаюсь, открывая глаза и глядя на моего нового, кажется, друга. Пытаюсь пошутить, не смотря на свое очень плачевное состояние. А Джош все так же внимательно оглядывает меня.

– Приятель, ты нереально бледен. Дай мне знать, если тебе понадобится помощь? – я лишь отмахиваюсь от его излишней заботы. Но Девайна такой ответ не устраивает, он делает несколько шагов по направлению ко мне, и его голос становится настойчивее, – Гарри, обещай мне, ты попросишь помощи, если почувствуешь себя хуже, или я останусь прямо тут, пока ты не придешь в себя.

Я тронут до глубины души. Никто, кроме Зака, никогда не заботился обо мне. Я внимательно смотрю в его светлые, очень встревоженные глаза и твердо произношу:

– Я буду в порядке. Мне нужно лишь немного отдохнуть. Но если что-то, что угодно, я сразу наберу тебя, – я демонстративно достаю из джинсов телефон, и показываю ему. На этот раз Джош, кажется, достаточно удовлетворен моим отношением к собственному самочувствию. Он показывает двумя пальцами на свои глаза, а затем указательным на меня в жесте «я за тобой наблюдаю», и покидает комнату, мягко прикрыв за собой дверь.

✽✽✽

Свет в комнате максимально приглушен. Горит лишь лампа на письменном столе, а так как кресло, в котором я уснул, стоит в противоположном углу комнаты, свет меня практически не достигает. Просыпаюсь я от грохота закрываемой впопыхах двери. Какая-то парочка, напичканная под завязку алкоголем, решила уединиться. Меня, сонно моргающего в кресле, не видно из-за недостатка света, поэтому они решили, что нашли пустую комнату.

Девчонка заваливает парня на кровать, седлая его бедра, и возмущенный возглас практически срывается с моих губ, когда я слышу то, что заставляет мое тело оцепенеть в ужасе.

– Быстрее, Луи, мне пора домой! Так что у тебя несколько минут, брат уже ждет меня в машине.

Голос Луи, высокий и хриплый одновременно, вынуждает волосы на моей голове встать дыбом. Я мог бы поклясться, что мои кудряшки распрямились от ужаса, и, наверняка, поседели.

Господи! Я долбаный неудачник! Как теперь быть? Затаиться, она ведь сказала, что у него всего несколько минут. Или дать им знать, что я здесь. В лучшем случае они найдут себе другую комнату, в худшем – Томлинсон поколотит меня. Или отправить Джошу сообщение, пусть спасает меня.

Пока я лихорадочно пытаюсь решить что делать, Луи стаскивает с девчонки футболку и кладет руки ей на грудь. Она выгибается, громко застонав и я не выдерживаю. Я вскакиваю с кресла, привлекая к себе внимание наигранным покашливанием. Будь что будет, но смотреть порно с участием своей зазнобы я не собираюсь, я и так из-за него плохо сплю.

Девушка вскрикивает и ловко скатывается с Томлинсона. Ей требуется всего несколько секунд, что бы нашарить рукой выключатель. Затем несколько минут нужно нам троим, что бы привыкнуть к яркому свету. Девушка удивленно смотрит на меня, пытаясь понять, своим затуманенным алкоголем и возбуждением мозгом, как я оказался в пустой комнате. Томлинсон стоит на ногах, держа в руках футболку своей пассии и не отводя от нее умоляющего взгляда. Его стояк грозится разорвать плотную джинсовую ткань. А я, с дико колотящимся сердцем, смотрю на него. Волосы Луи примяты, и торчат в разные стороны, от утренней стильной прически не осталось и следа. Пиджак он где-то оставил, поскольку сейчас его плечи обтягивает белая футболка, сквозь которую я могу видеть очертания татуировок. Какую-то долю секунды я жалею, что дал о себе знать, а не остался досматривать спектакль до конца.

Но всего лишь на мгновение, поэтому в следующее я уже оправдываюсь, как могу:

– Слушайте, извините, ладно? – я приподнимаю руки, ладонями вперед, в успокаивающем жесте. – У меня разболелась голова, и я поднялся сюда отдохнуть. А потом, видимо, задремал. Я сейчас уйду, и вы сможете продолжить.

Я делаю суетливый шаг, по направлению к двери, но девушка опережает меня. Она смотрит на часы, и на ее губах появляется лукавая улыбка. Она протягивает руку к своей футболке, но Лу лишь сильнее сжимает пальцы на яркой ткани.

– Томлинсон, мне пора. Давай! – она настойчиво машет рукой.

– Ты не можешь оставить меня со стояком и просто слинять! – Луи упрямо сжимает челюсть, не собираясь отдавать ей футболку. Девушка раздраженно передергивает плечами, а затем поворачивается ко мне.

– Можно я возьму твой пиджак?

Я смотрю на злого Томлинсона, а затем снова на девушку. Она больше не пытается вернуть свою футболку, видимо понимая, насколько ее парень упрям.

– Пожалуйста, я правда спешу! – её голос звучит умоляюще, и я больше не раздумываю. Стягиваю с плеч свой единственный праздничный пиджак и отдаю его неизвестной девушке. Какая щедрость, Стайлс! С другой стороны, мне больше не хочется присутствовать в их выяснении отношений. Я хочу уже уйти с этой проклятой вечеринки.

Девушка быстренько натягивает на голые плечи мою одежду, благодарно улыбается и шустро выскакивает за дверь. Луи даже не порывается ее догнать. Он лишь злобно швыряет футболку, в закрывшуюся за девушкой дверь, и грязно ругается.

Я снова налажал. И хотя моя вина не такая уж сильная, извиниться стоит. Поэтому я поворачиваюсь к Лу, и, стараясь, что бы мой голос не дрожал, произношу:

– Извини, я…

– Заткнись! – рявкает Томлинсон, – О! Просто заткнись, парень.

Луи пытается немного оттянуть ткань, ослабляя давление в области паха, но штаны слишком узкие. Томлинсон взбешен. Я вижу это по его сумасшедшему взгляду, по тому, как выступает венка у него на виске. Он поворачивается и, глядя мне в глаза, выплевывает:

– Ты испортил мне вечер!

– Вообще-то, я здесь не при чем. Вы выбрали уже занятую комнату, да и девушка явно торопилась, – пытаюсь объясниться я.

Луи не желает меня слушать. Он бьёт по столу ладонью, и лампа несколько раз мигает светом от силы удара.

Я открываю дверь и выхожу из комнаты. Разговаривать далее не имеет смысла, Луи слишком сильно пьян и зол. Но он не собирается отпускать меня так просто. Луи бросается за мной из комнаты, стоит мне перешагнуть порог, хватает за плечо и резким движением прижимает к стене. От неожиданности я ударяюсь затылком о стену и боль снова растекается по моей голове, заставив меня крепко сжать зубы.

– Правда? – произносит он обманчиво мягким голосом. – Тогда может ты поможешь мне справиться с этим?

Он кивком указывает на свой стояк, и я судорожно сглатываю. Затолкав меня обратно в комнату, он громко захлопывает дверь. От толчка в спину я налетаю на письменный стол. Лампа падает на пол и разбивается. Я отвожу взгляд от осколков на полу и оборачиваюсь. Томлинсон запирает комнату изнутри на ключ.

– Ты ведь не гей, Луи, – произношу я дрожащим от испуга голосом.

– Да ну? А ты? – усмехается он, подбрасывая ключи на ладони.

Я отрицательно мотаю головой.

– Я тоже не гей.

– А я не верю тебе. Знаешь ли, я видел, как ты пялишься на меня, – произносит он театральным шепотом. – Как там тебя зовут? Стайлс, да?

Я лишь киваю, понимая, что спорить бесполезно. Глупо было надеяться, что никто не замечает, как я залипаю на него изо дня в день. А Томлинсон тем временем продолжает говорить, медленно приближаясь:

– Так вот, Стайлс, сейчас самое время для твоего романтичного признания в любви и последующего гейского минета, – он протягивает руку, что бы взять меня за плечо, но я успеваю отступить.

– Не трогай меня!

Он удивлённо приподнимает правую бровь и его словно осеняет. Несколько секунд Луи раздумывает над чем-то, а затем грубо сжимает руками мои плечи и резко притягивает к себе. Я дёргаюсь к выходу, в попытке вырваться из его цепких объятий, и он падает грудью о столешницу.

Рванув ручку двери я зажмуриваюсь, осознав, что мне отсюда не выбраться. Я оборачиваюсь и жмусь спиной к закрытой двери. Луи в пару шагов настигает меня и всем телом прижимает к этой чёртовой двери так, что из моего рта вырывается громкий скулёж. Он со всей силы бьёт кулаками в дверь возле моего лица, и я вздрагиваю, отвернувшись. В ушах звенит. Я пытаюсь дышать ровно и спокойно, я знаю, что он смотрит на меня сейчас. Я кожей чувствую его сбитое, горячее дыхание. Положив руки мне на плечи, он больно давит большими пальцами на ключицы. Моё тело бьет сильная дрожь, пол уходит из под ног. Колени предательски подгибаются, и я медленно оседаю на пол. Меня наполняет паника. Руки становятся ватными и перестают меня слушаться. Луи садится на корточки напротив и, не отводя взгляд, медленно убирает от меня руки. Я быстро прижимаю колени к груди и прячу в них лицо, заняв лучшую защитную позицию из возможных. Без его прикосновений паника отступает и я пытаюсь собрать мысли в кучу. Мне нужно всё объяснить этому эгоистичному придурку, и я готов встать на колени и молить о том, чтобы он никогда не прикасался ко мне.

– Джош сказал, что у тебя какие-то проблемы с тактильным контактом?

Я глухо мычу согласие, не поднимая головы, все еще надеясь, что он оставит меня в покое. Хотя он и без того никогда не горел желанием общения со мной. Там за дверью целая толпа пьяных девчонок, и любая из них почтет за честь решить его проблему. Я наконец собираю разбегающиеся мысли в кучу и рискую предложить:

– Лу, пожалуйста. Я не переношу чужих прикосновений. На вечеринке наверняка найдется какая-нибудь девушка, скучающая в одиночестве.

– Так не интересно, – усмехается Луи.

Я поднимаю голову и встречаю пылающий интересом ледяной взгляд. Томлинсон выглядит словно ребенок, получивший нереально интересный конструктор. Я уже вижу на его лице схемы и планы того, как он будет строить и ломать меня. А я не хотел. Видит Бог, я не хотел.

– А знаешь, что интересно?

Я закрываю глаза, чувствуя подступающую тошноту. Луи почти касается моей щеки, наклоняясь очень близко ко мне. Так близко, что я даже чувствую запах его девушки, впитавшийся в футболку.

– Ты интересный, – шепчет он мне прямо в ухо.

Звучит, как приговор.

========== Часть 3 ==========

Знаете, это странное ощущение от катания на аттракционах? Сначала ты приходишь в парк, смотришь на это огромное сооружение из металла и жутко боишься. Тебя трясет от одной мысли, что ты сядешь в это пластиковое кресло и взлетишь высоко. Так высоко, что если что-нибудь пойдет не так, ты разобьешься и умрешь. Когда тебе удается победить свой мандраж, и ты заставляешь себя сесть и пристегнуться, что-то в твоей голове переключается вместе с кнопкой запуска аттракциона. Страх остается, но он преображается. Теперь это не желание убежать и спрятаться, а скорее чувство глубокого удовлетворения. И, несмотря на то, что ты летишь в пропасть, ты чувствуешь себя храбрым как-никогда. И ты не желаешь останавливаться. Но когда остановка все же происходит, и ты оказываешься на земле, испытываешь ли ты разочарование? Мне всегда хочется продолжения, повторить восхитительный полет, хоть он и пугает до чертиков. Но живем лишь раз, и если удается взять страх под контроль хоть на секунду, эту секунду нужно использовать и действовать. Плевать, если разобьёшься, ведь сначала ты полетишь вверх!

И сейчас, сидя на полу, я с ума схожу от страха из-за Томлинсона, склонившегося надо мной. Он легко бьет меня по коленкам, и велит выпрямить ноги. Я отрицательно мотаю головой, зажимаясь сильнее. Тогда Луи поднимает обе свои руки над головой и тихо произносит:

– Выпрями ноги, сладенький, – он смотрит мне в глаза, а я недоумеваю – сладенький?!

– Я обещаю не делать тебе больно, – добавляет он, видимо, заметив моё недоумение. – Давай же.

Я медленно выпрямляю ноги, подчинившись его сладкому голосу словно гипнозу. Тошнота понемногу отступает, и я могу спокойно дышать, а не судорожно ловить губами воздух.

Лу осторожно садится мне на колени. Тяжесть его тела разливается по моим ногам, и я думаю, что хотел бы почувствовать её всем своим телом. Она, словно, отрезает мне путь к отступлению. Я понимаю, что мне некуда деваться из этого сладкого плена. Мне страшно от такой близости, но я, вдруг, осознаю, что это именно то, о чём я мечтал пару часов назад на радио. Мы так близко, я ощущаю его дыхание, слышу аромат его тела, перемешанный с туалетной водой. От его футболки слышится аромат духов той девушки, что убежала в моём пиджаке. В моём единственном красивом пиджаке.

К чёрту пиджак и девушку, и грёбанную гаптофобию! Я смотрю в его голубые глаза, не моргая, пока мои собственные не начинают слезиться. Тогда Томлинсон немного наклоняется вперёд , ещё больше сокращая расстояние между нами и тихо произносит:

– Дотронься до меня.

Я послушно поднимаю руку и касаюсь ладонью его щеки, любуясь прекрасными скулами. Пальцы жжет огнём, руки трясутся и отказываются мне подчиняться, кровь стучит в висках. Разум разрывается, и я чувствую, что ещё немного и сойду с ума.

Вот тогда-то я и вспоминаю аттракционы. Набрав в грудь побольше воздуха, словно перед прыжком в воду, я тоже приближаюсь к нему и резко целую. Томлинсон от неожиданности дергается назад и пытается отстраниться, но я хватаю его за волосы на затылке, притягивая ближе. Я целую его губы, покусывая их. Мои всхлипы смешиваются с короткими выдохами. Луи как и мне, кажется, не хватает воздуха. Он уже не пытается отстраниться, но и на поцелуй не отвечает. Руки Томлинсона всё ещё вскинуты над головой, а сам он замер словно статуя, позволяя делать с собой всё, что я захочу.