Текст книги "Они нашли (СИ)"

Автор книги: Mary Bond

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Нет времени выяснять. Вы должны ехать, – Мари почему-то всё ещё будто находится в каком-то трансе, не одёргивая руки. Чувствует, что к ним сбоку пристраивается Питер, неловко улыбаясь:

– Не думал, что будет так быстро и мы сразу поедем, – тихо говорит, улыбнувшись. Мари оборачивается и замечает, что за ними уже быстро идут Хирон (уже ставший кентавром), Лили, грустный Перси, старосты Лу и Уилл, что заговорчески улыбаются друг другу, а также Нико, почему-то ещё более задумавшийся и хмурый, чем ранее.

– Нет, мы должны вернуться. Должны съездить за вещами, так нельзя, – Мари быстро причитает, всё же пытаясь отойти в сторону, но тут же её хватает ди Анджело, говоря:

– Сейчас, после случившегося, ты точно никуда не пойдёшь. А вечером мы поговорим, – хмуро обрывает, прищурив тёмные глаза. Мари растерянно приоткрывает рот, потерянным взглядом глядя на черноволосого, а затем чувствует опять, как кто-то тянет её за руку.

Питер крепко сжимает её локоть, теперь уже с лёгким нажимом говоря:

– Поехали. Тут ещё десять метров, покажется дорога и мы поедем, – Мари тут же бодро возражает:

– Нет! Слушайте, я всё понимаю, но… – и вновь её нагло перебивают, а именно русый кудрявый парень с большим дорожным рюкзаком в фирменной футболке лагеря и с сажей на руках, что пристраивается к их процессии, за которой внимательно наблюдает весь лагерь:

– Родная, с поиском у вас уже ничего не прокатит. Я Лео Вальдес, кстати, сын Гефеста, что так же втихаря поедет с вами вместе с Перси и Нико, моими верными друзьями, – хмыкает парень. – Только шшш, это секрет и никто не должен об этом знать, – кудрявый заговорчески ухмыляется, отчего Мари лишь опять хмурит брови, мотнув головой.

– Сумасшедший дом какой-то… – шепчет сама себе под нос, растерянно оглядываясь.

Резкая остановка заставляет её пошатнуться и ещё больше сжать рюкзак. Она не хочет ехать. Это же очевидно! Им нельзя всем, тем более, неизвестно куда и неизвестно с кем.

– Да нет же… – растерянно шепчет, чувствуя, как её толкают вперёд, заставляя влезть внутрь машины и сесть прямо рядом с такой же удивлённой Лили, что отличается от Вуд в данный момент лишь улыбкой на губах.

– Лил? – обеспокоенно говорит, тяжело дыша. Коулман поворачивает голову в её сторону, вопросительно глядя всё ещё с неким оптимизмом в глазах.

– Мы твои таблетки не взяли. Они у тебя дома, а у меня в рюкзаке есть запас лишь на два дня, – Мари обеспокоенно сжимает ладонь лучшей подруги в своей, растерянно глядя в глаза дочери Посейдона.

– Это неважно. Переживу как-то, – беспечно растягивает губы в широкой улыбке Лили, на что Мари лишь говорит:

– Как раз наоборот, – нервно сглатывает, понимая, что поездка вполне может нести за собой большие проблемы.

========== Глава 4 ==========

Она заходит в купе, небрежно кидает рюкзак на сиденье и так же сама резко падает, хмуро оглядев сравнительно новую обстановку. Да вот только в их ситуации это никак не изменит настроя девушки.

Закатывает глаза, когда замечает, что Нико нагло говорит Лили отправиться к её брату, а сам он затем закрывает дверь с оглушительным грохотом, задвинув защёлку. Пути к отступлению перекрыты насовсем. Этого ты хотела, Мари?

Внезапность раздражает. Рюкзак не мал, но в нём осталось лишь самое необходимое – так правильно прихваченная утром зарядка от телефона, портативка, скетчбук, парочка тетрадей, пенал, маленькая косметичка, расчёска, наушники. Хоть в этот раз ей свезло, хотя, книга с собой лишь одна – «Гордость и Предубеждение» Джейн Остин, сотни раз перечитанная и порисованная маркерами – лишь бы не растерять самое интересное.

А вот гордости в самой себе Мари упорно не замечает – ледяная стена прямо на пороге и помогает мирно и безвредно существовать хотя бы для себя самой.

Раздражение никуда не уходит, апатичное состояние с радостью машет своей шершавой ладонью прямо перед носом. Мари ведёт им, прислонившись виском к холодному металлу и направив свой взгляд на сменяющиеся небоскрёбы Нью-Йорка на частный сектор на окраине.

Не морщится, молчит. Чувствует пристальный, неотрывный взгляд ди Анджело на себе, но мастерски и упорно его игнорирует, будто бы не ощущает его присутствие.

А вот Нико прекрасно чувствует энергию, что теперь ключом бьёт где-то в середине самой девушки. Мнимое спокойствие оказывается прекрасным, но безучастным состоянием Вуд.

Все иллюзии ди Анджело стабильно рушатся за этот день – сестра, которой не должно быть и в помине, оказывается всё-таки есть; вдобавок силы её внезапно появляются в тот же день; она же оказывается в пророчестве вместе со своей двоюродной сестрой, хоть и такое понятие сложно отнести к родословной Богов и полубогов.

– Кто ты такая? – аккуратно присаживается напротив девушки, сверля тёмным взглядом. Тёмные волосы хоть чуть-чуть причёсаны, что уже делает его более-менее приличным с виду человеком. Точнее, полукровкой.

– А ты? – встречный вопрос, полный яда. Такой же тёмный взгляд, словно его отражение, переводится на него. И точно, будто более спокойная и холодная версия ди Анджело в юбке. Точнее в джинсах, но не в этом весь сок.

– Сегодня, а точнее точно ближайшие полтора часа, вопросы буду задавать я, – пронзительные миндальные глаза сверлят его лицо, но не получают ничего. Банальная претензия, обычное презрение и тьма в глазах. – Расскажи о себе, а затем, быть может, я расскажу хоть что-то новое о тебе, или же о себе, – Нико выпрямляется, откидываясь спиной на стенку и складывая руки на груди. Мари тем временем чуть сжимает одну ладонь в кулак, сглатывая. Не нервничает, сохраняет спокойствие. Лишь в очередной раз жалеет, что не попала на выставку в Бруклине.

А взгляд так и остаётся тёмным, непонятным. Будто показывающим всё самоуважение и всю гордость, холодность, безразличность.

Сейчас эти двое похожи на двух церберов, готовых загрызть друг друга насмерть. Хотя, дай им возможность, так и сделают.

– Мари Вуд, 16 лет. Живу в Куинсе, впрочем, мог бы и догадаться, – прищуренный взгляд, плотно сжатые губы. Ноль живых эмоций, стена, за которой, возможно, скрывается что-то большое. – Родителей нет: настоящая мать погибла, когда мне было примерно два с половиной года, её толком не помню, – сухие факты, без эмоций. – Живу в приёмной семье с пяти лет, с их сыном, который младше меня.

– Интересно, – врёт Нико. Видит, что девушка ничего не выдаст, не получив хоть что-то взамен. И лишь поэтому продолжает:

– Сойдёмся на том, что ты говоришь мне что-то, а взамен я просвещаю тебя в некоторых аспектах твоей жизни, родословной и способностей. Начнём с самого простого, ты – дочь Аида и по совместительству моя сводная сестра.

– Ставлю уже под сомнение… – шепчет сама себе под нос Мари, прищурив глаза. Нико всё так же меланхолично сверлит её взглядом.

– Твоя очередь, – напоминает. Давит, используя похожую тактику. Мари также складывает руки на груди, выгибая одну бровь.

– Ваш лагерь – штука воистину странная, – уводит тему разговора совсем в другое русло. – Первое – это то, что вряд ли все те боги существуют, поэтому я уже начинаю сомневаться…

– А теперь остановись и продолжи говорить о себе. Уверен, что если мои догадки подтвердятся, то у нас будет много времени для разговоров, – крутит на пальце кольцо в форме черепа. – Например, откуда у тебя появился этот камень? – кивает на шею девушки, где сейчас висит тонкая цепочка с круглым маленьким фиолетовым кристаллом.

Вуд несколько секунд внимательно смотрит на парня. Никто никогда не замечал этого вроде бы невинного, всегда возвращающегося к ней после потери, камешка. Простое холодное создание природы, которое почему-то всегда отводило от себя чужой взгляд, даже Лили, что находилась рядом с ней на протяжении всей осмысленной жизни Мари.

– Откуда же я знаю? Появился, когда мне лет 7 было. Нашёлся сам по себе, да и остался при мне, – моргает, сохраняя беспристрастное выражение лица.

Нико ясно видит. Но всё равно негодует.

– Поконкретнее пожалуйста, – клонит голову чуть вбок, не отрывая взгляда тёмных глаз от девушки. – Врёшь?

– Нет, упускаю сантименты, – отвечает Мари чётко, исподлобья глядя на ди Анджело. – Идём дальше. Дочь Аида? Который бог мёртвых и подземного царства? А ты, получается, его сын? – незаинтересованно достаёт из рюкзака открытую пачку чёрного шоколада, отламывая себе небольшой ломтик.

– Да. Смекаешь ты быстро, в чём дело. Это уже хорошо, – оценивает остроту ума, что весьма льстит Мари. Этакая слизеринская ипостась Гермионы Грейнджер. – Так вышло, что наш общий отец – Аид, а матери разные. А ещё прибавлю, что я порядком старше тебя.

– Два года это, конечно, очень, очень много, – язвит, закатывая глаза, Вуд. Нетерпеливо дёргает пряди своих тёмных волос, поправляя ворот футболки.

– Я бы сказал, что не два, а скорее минимум шестьдесят два. Так уж вышло, что отец забросил меня в казино, где я за пятьдесят с лишним лет вовсе не состарился, – Мари заинтересованно поднимает голову, вновь щуря глаза. – Но вновь вернёмся к тебе. Раньше видела хоть что-нибудь, кажущееся вовсе не реальным?

– Бывало, но у всех бывают так называемые галюны, – пожимает плечами, отводя взгляд. Вновь меняет стратегию, безразлично облизывая пересохшие губы. – Нервы хорошо подпитывают мозг для… всякого, – высоко поднимает подбородок, вновь поворачивая лицо к Нико.

– А что именно ты видела в этих галлюцинациях? – нетерпеливо спрашивает Нико, позволяя себе мелкую оплошность – чуть заинтересованно потянуться вперёд.

– Темнота. Странные люди, даже не замечающие меня. Ещё парочка вспышек и теней где-то за поворотами, – говорит неохотно, вновь глядя за окно. Нью-Йорк сменяется на обычную, пустую, но цветущую в это время года, местность. Леса, поля. Некоторые небольшие городишки. А краски, как назло, она не взяла. Хотя могла ли, если и вовсе не ожидала столь нежданных событий?

– Это могли быть монстры. А сны? Кошмары? – вновь интересуется Нико, проследив за взглядом девушки. Уходит в себя? Похоже на него, а это лишь доказывает уже известное им.

– Как у обычных людей. Сомневаюсь, что обычные эмоции, переросшие в кошмары, тебя удивят, – хмыкает, не улыбаясь.

– Нет, если они касаются тебя, то точно удивят, – Нико будто норовит проникнуть в её голову с помощью одного лишь взгляда. И по совершенной случайности Мари замечает, как холодеет воздух вокруг них.

– Смотри не лопни, пышка черноволосая, – цедит сквозь белоснежный ряд зубов, щуря глаза со змеиным предубеждением.

– А ты поумерь свой пыл, королевна, – не отступает сын Аида, лишь ближе придвигаясь к ней, садясь совсем на край койки. Смотрит, выжидает. Ждёт, пока лопнет её терпение.

Но так и не понимает, насколько чуждо этой девушке само ярое выражение эмоций. Внутри – фонтан, снаружи – лёд. Всё просто, это – обычная стратегия существования, да такая, что оставляет многих в заблуждении.

– Тьма. Смерть. Пустота. Заблуждение. Потерянность. Ничего особенного, – фыркает Мари, считая, что игра вовсе не стоит свеч.

– Сомневаюсь. Теряешь себя или близких? Тьма наступает, причиняет боль? – спрашивает Нико, моргая.

– Второе. И ни одно. Зовёт за собой, – отвечает она вновь меланхолично. – Я дочь Аида? – ди Анджело кивает. – И что я могу?

– Это мы узнаем в этом путешествии, – вздыхает Нико. – Но для начала, поставлю тебя в известность, что формально я, Перси и Лео не должны быть с вами. Но так как нам плевать на пророчество, а точнее меня слишком интересует само твоё существование, а Перси не бросит новоиспечённую сестрицу, то мы едем вместе с вами. Были у тебя вспышки агрессии или энергии?

Мари чувствовала, что поездочка предстояла весёлая и лишь поэтому состроила секундную гримасу.

***

– Чего так заскучал? – звучит где-то рядом голос заметно повеселевшего Лео Вальдеса, что так и остаётся в коридоре вместе с Питером. Стивенс поджимает губы, рукой придерживая лямку наспех сложенного для путешествия рюкзака. Незаинтересованным взглядом смотрит за окно, на быстро движущийся мимо них ландшафт. Они едут на север, и так поэтично можно было бы это описать скорее глубокой зимой, нежели в самую середину мая. Всё цветёт и благоухает, но не особо впечатляет Питера. Хоть он и высоко ценит саму ценность природы и жизненных моментов. – Ты же сын Гермеса, а они обычно такие озорные, – хмыкает сын Гефеста рядом, хлопнув его по плечу.

– Я особо не похож на своих сводных братьев и сестёр, – одним пальцем поправляет очки на переносице, переводя взгляд на собеседника. – Как вышло так, что вы с Перси и Нико всё же решили поехать, хоть фактически Хирон запретил вам это делать, м? – выгибает одну бровь, едва заметно улыбаясь.

– Эти двое решили последовать за своими внезапно объявившимися сёстрами, а без моей помощи вы точно либо где-то застрянете, либо угодите к монстрам, – с усмешкой на губах произносит Лео, подмигнув. – Как же без великого Лео Вальдеса, а?

– Никак, – вторит ему Стивенс, передёрнув плечами. А тени перед глазами всё сгущаются, хоть и серость дней слегка уходит. На ничтожно маленькие секунды.

Его предложение помочь пожалуй самой холодной особе в округе – Мари – было успешно отклонено ею же, да ещё и сопровождено ледяным взглядом, а-ля «отлынь, гнида». Нет, Питер-то не был особо душкой, да и занудностью особо не отличался, но навязываться никому вовсе не хотел.

Вовсе.

Но так вышло.

Выходило порой.

Или он перебарщивал.

Всё всегда сложно. С этим. Со всем, что касается его самого.

***

В двухместном купе девушек Мари и Нико так и остались беседовать, изредка гавкая друг на друга. Лео предпочёл вновь начать крутить что-то новенькое в своих руках в компании Питера, что наблюдал за сменяющимся ландшафтом за окном. А вот Перси и Лили, находящиеся отдельно от всех, зашли в четырёхместное купе парней, оба аккуратно присаживаясь. На защёлку, как сделал это ранее Нико, Перси закрывать не собирался, а лишь приветливо вновь улыбнулся сестре, которая почувствовала себя кому-то необходимой.

С широкой улыбкой она разглядывала своего брата, чувствуя зарождающуюся в самом сердце эйфорию, что прямо сейчас целиком заполняла её тело.

– Я дочь Посейдона? – спрашивает, будто витая в облаках. Невольно улыбается, будто чувствуя себя на седьмом небе от счастья – наконец они вместе с Мари убежали от их обычной рутины. И это же… Прекрасно! Наконец Вуд развеется, да и Лили уже порядком наскучила эта школа.

– Да. И моя сестра по совместительству, – чешет затылок Перси. Замечает, как Лили чуть прикусывает нижнюю губу, хоть и всё ещё улыбается.

– Круто, – восхищённо произносит девушка, моргнув. Глаза так и светятся каким-то неистощимым, чистым светом. – А как вообще в этом вашем лагере живётся? Хорошо? – в мыслях уже будто выстраивает своё будущее, что неотрывно связано с Лагерем Полукровок.

– Классно, – продолжает Перси. – Я, конечно, в последний год там появлялся редко, но раньше приезжал туда каждое лето.

– Я слышала, что некоторые там живут постоянно, – проговаривает Лили, заинтересованно глядя на брата своими большими синими глазами.

– Есть такое дело. Только у меня фактически раньше был тот же случай, что и у Питера – моя мама живёт на Манхэттене, поэтому раньше я жил с ней. А теперь уже мы с Аннабет… – Перси осекается, сглотнув.

– Продолжай. Не хочу тебя огорчать, – вновь, но теперь сочувственно улыбается Лили. – А познакомишь меня как-то с ней? С твоей мамой.

– Конечно, – поспешно соглашается Перси, натянув улыбку на лицо. И всё же где-то в задворках сознания остаётся обычно волнение о родном человеке, которому сейчас вряд ли хорошо. Он попросил старосту домика Гекаты, Лу Эллен, приглядывать за Аннабет и периодически писать об её состоянии, даже если то не будет меняться.

– Продолжай, – тянет гласные Лили, нетерпеливо покачиваясь. Словно маленький ребёнок в теле 16-летней девушки. И из-за этого зрелища Перси вновь усмехается, говоря:

– Много людей круглогодично живут в лагере. Аннабет тоже раньше это делала, но теперь мы вместе. Нико ди Анджело, теперь ты его знаешь, – большим пальцем левой руки указывает себе за спину, намекая на купе, где сейчас находятся Нико и Мари, – вообще шляется где-угодно. Только в последнее время он весьма близок с Уиллом Солласом, старостой домика Аполлона, поэтому и приходит в лагерь чуть ли не каждую неделю. Поэтому многие в лагере теперь остерегаются домика Аида ещё больше, ведь самый страшный по их меркам полукровка вернулся.

– А ты не боишься? – прыснув со смеха, спрашивает Лили, хватаясь за живот.

– Нет, – серьёзно отвечает Перси, но с улыбкой. – Мы с Аннабет и Талией Грейс нашли его, когда мне было 13. Ему тогда было примерно десять, он был так мал для тех событий.

Перси вздыхает. И вновь Лили нетерпеливо говорит:

– Расскажи поподробнее, что вообще с тобой было. Мне так интересно узнать своего брата!

И Джексон говорит. Много, так проходит час. Практически обо всех своих приключениях, порой даже вдаваясь в подробности. А Лили восхищённо слушает, кивая и улыбаясь.

Перси рассказывает обо всём: о встрече с Нико и его погибшей сестре. О Бьянке он просит пока Лили не говорить Мари, ведь это – личная тайна Нико, и, лишь когда сам ди Анджело захочет открыть эту тайну, тогда он и расскажет Вуд. Кстати о ней.

Мерное покачивание, тихий грохот где-то вдалеке – родная атмосфера поездов успокаивает Мари Вуд, что, прислонившись лбом к прозрачному окну, слушает краткий и слегка жесткий голос ди Анджело. Парень рассказывает медленно, размеренно, будто лениво пытается преградить правде, что неестественно льётся из его рта, путь.

Нико видит полностью незаинтересованный взгляд молчаливой спутницы, но чувствует тихое, исходящее от Вуд, смирение. Зверь внутри девушки постепенно успокаивается, слушая речь Нико.

– Хейзел Левеск, тоже теперь твоя сестра. Хейзел – дочь римской ипостаси Аида – Плутона, – Мари на секунду хмурится, а затем переводит взгляд потемневших глаз на черноволосого. – Они с Фрэнком, сыном Марса, римской ипостаси Ареса, живут в лагере Юпитера, который, собственно, находится на самом западе, недалеко от Лос-Анджелеса, в Южной Калифорнии.

Он продолжает говорить. Она – слушать.

А молчаливое перемирие постепенно выстраивается между ними.

Перси и Лили смеются с очередного случая из жизни парня, улыбаясь и сминаясь в три погибели от колик в животе. Словно давние друзья, или, если быть в этот раз точным, настоящие брат и сестра. Дети Посейдона.

Проходит по меньшей мере четыре часа. В целом они уже пять часов в пути, часть бутербродов съедена. Вуд уже успела сходить в вагон-ресторан за очередной порцией кофеина. Обычный здешний капучино оказался хорошим открытием для девушки, которая, оценив это лишь своим привычным молчаливым восхищением, смело вместе с пластиковым стаканчиком направилась обратно в купе к объявившемуся сводному брату, попутно познакомившись с ещё одним участником их поиска:

– Лео Вальдес, сын Гефеста, – улыбается чуть испачканный в саже парень с курчавыми волосами. Протягивает смуглую руку, которую смело пожимает девушка с лёгким золотистым загаром, едва заметно улыбнувшись хмурой улыбкой краями своих тонких губ.

– Мари Вуд, дочь Аида, – отпивает глоток горячего кофе, ранее посыпанного шоколадом. Аккуратно проходит по коридору дальше, уже кладя ладонь на прохладную ручку купе, когда чувствует лёгкое касание чьей-то руки её плеча и учтивый голос слева от себя:

– Всё-таки уверенна, что не хочешь хотя бы узнать чуть-чуть лишней информации обо мне? – резкий поворот головы и она сталкивается холодным взглядом с тёплыми глазами незамеченного ранее, будто кажущегося серой мышкой во плоти, Питера Стивенса.

– Абсолютно, – сдержанность, холод, истинная неприязнь. Ко всем: к чужакам, родным, новым людям в её маленьком внутреннем мирке. Закрытом ото всех глухой стеной.

– Что ж, это твоё решение, – лживый равнодушный тон в ответ, и в тот же момент рука парня опускается, глаза цепляются за скрывающиеся в двухместном купе тёмные волосы девушки среднего роста.

Лео хмыкает, но сын Гермеса не обращает на это внимания. Несколько секунд смотрит в пол, а затем вновь поворачивается к окну, глядя на сгущающиеся сумерки. Май месяц, до ночи ещё далеко-далеко. А в сон так и клонит…

***

– Я думаю, или, скорее, надеюсь, что отец видел меня при рождении. А то, знаешь ли, странно, что мы виделись лишь пару раз, когда я был совсем подростком, – кротко улыбается, щуря глаза.

Лили внимательно наблюдает за ним. Не чувствует голода или печали. Будто она впервые дома, среди родных.

– Насколько я смутно помню, где-то до четырёх лет я жила с отцом, – рассеянно добавляет Лили, тут же осекаясь. Перси резко поднимает голову, синие глаза Джексона загораются.

– Жила? – удивление и… возмущение? Простая обида. Детская обида, такая странная и одновременно привычная.

– Что-то типа… – Лили боязливо шепчет, но внезапно дверь купе резко открывается, а в купе заглядывает Мари:

– Нам надо поговорить, – быстро проговаривает скороговоркой, тут же резко хватая подругу за руку, вытягивая из купе девушку и не давая Перси сказать что-либо.

И тянет подругу в другой конец поезда, находя сравнительно пустое место для разговора с глазу на глаз.

Они быстрым шагом проносятся мимо пассажиров, дверей, Лео и Питера, что провожают их слегка недоумёнными взглядами, а затем переглядываются:

– Куда это они собрались? – задаёт мучающий его вопрос Питер. Вальдес чувствует, как улыбка сползает с его лица.

– Ты или я? – коротко задаёт вопрос, хотя практически в тот же момент узнаёт ответ в молчании. А вот Питер без комплексов и забобонов ставит рюкзак на пол и разворачивается, размеренным шагом направившись вслед за девушками.

И ему будто бы и вправду плевать на то, что возможно скажет Мари ему, если увидит.

Идёт через весь вагон, вздыхает. Замечает силуэт Мари, которая тут же заскакивает в одно из пустых до сих пор купе, закрываясь. И Лили вместе с ней, как подмечает про себя Питер.

И он так и остаётся стоять на переходе между своим и этим вагонами, уходя в себя. Просто следит, чтобы они не сбежали невесть-куда.

Ведь, если они в пророчестве, то им точно угрожает опасность.

Мари хватает лишь пары секунд, за которые они успевают проскочить в другой вагон в пустое купе, чтобы полностью сформулировать все вопросы и предложения, что она собирается сказать Лили.

– И как этот Персей? Нормально? – выжидающе смотрит на двоюродную сестру, хмуря брови. Нервно теребит камешек на шее, вздыхая.

– Перси, – поправляет подругу Лили, прикусывая губу. – Абсолютно. Очень хороший, – улыбается.

– Ты ему не комплименты делай, а поконкретнее опиши впечатление, – раздраженно говорит Мари, в очередной раз закатывая глаза.

– Хорош собой, – хмыкает, чувствуя давление со стороны Вуд. – Мы говорили, рассказывали друг другу о себе, просто пытались узнать друг друга как брат и сестра, – пожимает плечами. – А Нико?

– Примерно как я, – коротко описывает девушка слегка отчуждённо. Лил понимающе кивает, мотнув головой.

– Перси ничего не заподозрил? – спрашивает Мари, будто ожив. Сжимает в ладони несколько таблеток, дыша.

– Ты о чём?

– О тебе, – вновь невольно давит, внутренне нервничая. – Таблетки, ты должна их принять, – протягивает раскрытую ладонь, кивая на 2 синих капсулы. Коулман несколько секунд думает, вновь прикусывая губу, на что Мари, прекрасно зная, что примерно сейчас твориться у неё в голове, настойчиво говорит:

– Ты помнишь, что было в прошлый раз, когда ты их не приняла вовремя? А когда ты устроила забастовку на 3 дня, Лили? – смотрит прямо в глаза подруге, понимая, что это необходимо.

У неё нет выбора.

А ей нужна помощь дочери Аида.

– Ладно, – соглашается Лили, выхватывая таблетки и закидывая их в рот. Проглатывает за следящей за ней Мари, что облегчённо проводит по тёмно-русым волосам.

– Теперь, – поджимает губы Вуд. – Веришь во всю эту катавасию с богами Олимпа, пророчествами, Посейдоном и Аидом?

– Конечно, – усмехается Лили, пожимая плечами. – Как же по-другому? Не находишь это классным, что мы наконец поехали куда-то в долгое путешествие? Здесь скорее больше плюсов, чем минусов, – разводит руками в стороны, широко улыбаясь.

– Уверенна? – пристально смотрит на неё, будто на сумасшедшую, Мари. – Во-первых, родная, при мне запас таблеток для тебя только на 3 дня, рецепт у меня только просроченный за прошлый месяц, итого его надо будет подделать, – хмурит брови, вздыхая вновь. – Во-вторых, нашу пропажу прямо в конце года точно заметят. В-третьих, одежды у нас в обрез. Как и денег. И возможностей. И едем мы вместе с совершенно незнакомыми нам людьми невесть-куда и неизвестно зачем. Плюсов больше? А где ты их успела найти? – критика и скептицизм наполняют её раздраженный голос, пока молчаливая собеседница напротив неё сжимается в комок.

– Я, пожалуй, пойду обратно к Перси, – спустя несколько минут молчания произносит спокойно Лили и открывает дверь, выходя наружу. Молча проходит мимо Питера, не обращая на него внимания. А тот подмечает взгляд, что опущен в пол, а затем замечает выходящую всё из того же купе Мари, хмурее, чем ранее.

– Поссорились? – спрашивает, подходя ближе. Чуть склоняет голову набок, глядя на опустившую плечи девушку, что в тот же момент вновь гордо поднимает голову, одаривая его привычным презрительным взглядом:

– Не кажется, что ты стоишь слишком близко? – щурит глаза, не двигаясь. Питер не мешкает, в отместку спрашивая с лёгкой усмешкой:

– Тебя что-то не устраивает? – потирает руки, замечая, что Вуд теперь становится темнее грозовой тучи.

– Абсолютно всё, – в голосе сочится яд. И он точно относится не только к Питеру, но и к легкомысленному поведению Лили, ситуации в целом. Ну и ладно, если посмотреть правде в глаза, то в данный и момент определённо только к Стивенсу.

– Что ж, это очередное доказательство твоего врождённого чувства правильности, – хмыкает парень, пытаясь разрядить атмосферу.

– Иди к чёрту, Питер, – цедит сквозь зубы Мари, пронзая его ледяным взглядом. Пытается обойти Стивенса, но тот преграждает ей путь, чуть улыбнувшись:

– Я уже у него, напомню. Аида порой чертом называют, так что формально…

– Харе умничать, просто сгинь, – шипит девушка, тяжело выдохнув.

– Решила отправить меня на тот свет? – мотнув головой, спрашивает он всё с лёгкой усмешкой на губах. Чуть морщит нос, моргнув. И стойко выдерживает холодеющий воздух вокруг них, который в данный момент служит постепенно сходящим на нет терпением Вуд.

– Это хороший вариант развития событий, – ей приходится чуть привстать на носочки, чтобы приблизить лицо к его довольной усмешке.

И никакого романтического сценария. Лишь девушка, которой явно глубоко плевать на креативно обыгранный флирт сына Гермеса.

– Приму к сведению, – парень аккуратно разворачивается, освобождая проход. Спиной прижимается к стене с поручнями, пропуская девушку, которая тут же ускоряет шаг, скрываясь в другом вагоне.

И Питер ведёт носом, чувствуя запах неудавшегося флирта в который раз за этот день.

***

– Ты ведь знаешь, что я не со зла, Лил, – вздыхает Мари, накрывая себя тонкой простынкой. Половина первого, а они разговаривают. Ну, если быть точным, то примерно в без пятнадцати полночь они разошлись по купе, напоследок переглянувшись. Мари ответственно послала Коулман почистить зубы, хоть та упорно не хотела с ней разговаривать.

Но для её лучшей подруги это, похоже, не было такой большой проблемой.

Мари заметила, что та молчит, даже не глядя в её сторону. И лишь поэтому повернулась к ней спиной, вздохнув. Ничего, уже завтра в своей фирменной манере переменит решение, вновь утром защебетав с ней о чём-то неважном, лишь бы почувствовать свою нужность. Ничего, Мари привыкла к такому за всё это время.

Примерно к девяти вечера ей позвонил её сводный брат, Макс:

«Ты где вообще, Мари?» – с нотками лёгкого беспокойства послышался из динамика голос 13-летнего подростка, что в этот момент в очередной раз закатил глаза, даже не дивясь реакции старшей сестры.

Не сводной. Именно старшей.

Ведь для него Мари формально хоть и была приёмной дочерью его родителей, но всё равно почему-то навсегда осталась просто надёжной старшей сестрой, с которой у него сложились тёплые отношения.

Странный эпитет просто для самой натуры Мари, но это так.

– Мне кое-куда понадобилось поехать. Это по поводу моего настоящего отца, – она вздыхает, проводя руками по русым волосам. – Сможешь отмазать меня у родителей?

«Не уверен, – он хмыкает. – Насколько ты уехала? Завтра же уже вернёшься, да? Потому что, как я понимаю, вы уехали вместе с Лили? И мама, и миссис Коулман тут рвут и мечут. Папа пока молча слушает их, но я не знаю, когда они начнут разбираться со всем. Я бы советовал тебе как можно быстрее вернуться.»

– Не могу, Макс, – возмущённое «почему?» раздаётся по ту сторону провода. – Я не знаю, на сколько мы уезжаем. Только лишь могу сказать, что у нас есть деньги и с нами едут наши знакомые. У меня есть запас таблеток для Лили на две недели в рюкзаке, – врёт, прекрасно понимая, что младший брат попытается рассказать взрослым слово в слово услышанное. – Это всё, что тебе и им надо знать. Я попытаюсь звонить тебе хотя бы раз в три дня, хорошо? Главное, не волнуйся – у меня всё под контролем.

«Мари, ты только что конкретно сказала мне то, что должны знать взрослые. А теперь поподробнее, какого хрена ты решила под конец года слинять неизвестно куда вместе с Лили?»

– Я не могу больше ничего сказать, Макс. Главное – не волнуйся, – вновь вздыхает Мари, чувствуя горечь во рту.

«Я лично убью тебя по твоему приезду, если ты не будешь звонить.»

– Обещаю, что буду. Не волнуйся, – она сбрасывает звонок, вновь вздыхая.

Ему-то она не хочет врать вообще.

Но приходится.

С этими мыслями она устало прикрывает глаза, погружаясь в сон.

***

Тьма. Зовёт, шепчет, тянет к себе. Мари теряется, оглядываясь.

Чувство где-то глубоко в душе зарождается медленно. Словно намеренно оставляет девушку теряться в догадках, чего же хочет её сущность.

Непонятная сила вдалеке зовёт её саму, просит прийти.

Словно это – потерянная часть её души.

Которая позволяет следовать за ней.

«Забери меня»

И забирает, позволяет идти за ней. Даёт понять, что именно это необходимо.

***

Из сна её вырывает учтивый стук в дверь, а затем голос Перси, молвящий где-то во тьме:

– Девочки, вставайте, собирайте вещи. У нас экстренная остановка в Кливленде через 15 минут, поэтому поторапливайтесь, – матерные словечки так и крутятся на языке, пока Мари рывком садится на койке, тяжело вздохнув. – Лил?

Подруга так и продолжает спать, из-за чего дочь Аида будит её скорее с заботой, нежели с растущим внутри раздражением.