Текст книги "Виски со льдом (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 20

Последующие три недели выдались суматошными. Мы разрывались между двумя странами; замена паспорта, а с ним и других документов, и получение временного вида на жительство в Латвии требовали сил, времени и тугого кошелька. Мой кредитный счет в банке «Санта Озола» рос с неимоверной быстротой, и оставалось только надеяться, что со временем я все же рассчитаюсь с долгами, тем более договор на аренду квартиры был подписан и новые жильцы должны были появиться здесь в мае.

На работе все оставалось по-прежнему, дорогие коллеги привычно сверлили спину недобрыми взглядами – как же, опять отсутствовал – и перемывали кости, стоило только выйти за дверь. Конкурентная среда, чтоб ее! На косые взгляды и змеиное шипение мне было по большому счету наплевать. Беспокоил больше тот факт, что скоро я получу паспорт на новую фамилию, и вот дальше фантазия отказывала, вернее, услужливо подкидывала варианты развития событий один другого веселее. Надеяться на то, что начальник не узнает ее, не приходилось: кадры его обязательно уведомят, трудовой договор подписывать все равно придется.

Санта, большей частью зависавшая у своего Воф-фы, в этом деле была не помощник: и в силу далекости от Трудового кодекса Российской федерации, и в силу абсолютной, тотальной и патологической влюбленности. Я все больше и больше сомневался в разумности нашего брака, но супруга стояла на своем. В конце концов я сдался, решив просто в конце своего пребывания в Москве положить заявление об увольнении. Пусть Санта сама разбирается со своей жизнью, а подставлять себя, Рейниса и ее заодно желания не было: ни один адекватный человек спокойно такие новости не скушает.

– Ми-иша, – воскликнула Санта, когда мы встретились в кафе в обеденный перерыв; нужно было обсудить некоторые планы, и я не удержался, задал пару вопросов, которые любимой женушке не пришлись по вкусу.

– Что Ми-иша, – передразнил я ее, – еще скажи, что я не прав. Крутишь мозги хорошему человеку, – я заменил неприличное слово на подходящее по смыслу, – а сама потом свалишь без объяснений?

– Свалишь? – нахмурилась она, соображая, что я имел ввиду.

– Уедешь, исчезнешь, пропадешь! – нервы уже немного сдавали. – Или ты собралась все же открыться и сделать сюрприз человеку? Знаешь, за такие «сюрпризы» по лицу можно легко получить.

– Воф-фа не такой, – убежденно произнесла Санта, – он не будет меня бить!

Язык чесался сказать, что, может, девушку и не будет, а вот мне точно достанется.

– Не знаю, как ты собираешься разруливать ситуацию, то есть искать выход, – пришлось пояснять мысль, а то недоумение в глазах жены грозило выплеснуться через край, – но участвовать в этом не хочу. Думаю, что уволюсь и попробую поискать работу в Риге. Это ведь реально?

– Рейнис что-нибудь придумает, – рассеянно ответила Санта, и не успел я возмутиться тем, что все проблемы опять перекладываются на плечи Рея, как девушка продолжила, – а у Воф-фы день рождения скоро. Думаю: что ему подарить?

– Рад за него, купи галстук, – произнес я, проглотив окончание фразы про пусть удавится, ибо это милосерднее.

Я смотрел на опустевший стул – Санта умчалась по одной ей ведомым делам – подперев голову рукой. Случай, кажется, был клинический, или все влюбленные таковы? Вроде бы за собой я особой глупости не замечал, хотя, может, со стороны тоже не выгляжу излишне адекватным. Кто знает? Ладно, пора было возвращаться в офис, зарплату просто так никто платить не будет.

– Михаил! – догнал меня голос шефа на лестнице. – Зайдите ко мне! – начальник как всегда на «вы», если мы не наедине.

Черт бы его побрал, легок на помине! Не поминай всуе, накличешь, называется. Развернулся и потопал вниз. Интересно, он меня специально караулит, или так случайно выходит?

– Миша, у меня день рождения скоро, поэтому приглашаю тебя с супругой на празднование в кафе. Будут только свои, моя девушка и ее брат, – голос шефа едва заметно дрогнул, заставив напрячься. – Познакомлю, да и твоя супруга, думаю, будет рада пообщаться с соотечественницей. Ничего особенного, но живую музыку гарантирую, – тут он подмигнул, отчего нехорошее подозрение закралось в душу, – тебе понравится!

– Спасибо, – промямлил я, совершенно не зная, как реагировать. Санта вот только что про это даже не заикнулась, и как я должен прийти с супругой, если она и его девушка одно лицо? О да! Им будет очень интересно вместе!

Брат? Будет? Конспираторы, чтоб их! Я влетел в нашу комнату, от души шандарахнув дверью об косяк.

– Михаил! – грозно одернула меня Ирина Львовна, я обернулся, еще никогда в жизни мне не хотелось настолько сильно послать эту даму на три буквы. По всей видимости, взгляд был весьма красноречив, поэтому она не рискнула дальше развивать тему. Достали!

До самого вечера я злился, не имея возможности позвонить. Дома запал поутих, но я все равно набрал номер Санты и, выслушав, что абонент недоступен, плюнул. Ничего, завтра я вытрясу из дорогой женушки все! Телефон запиликал, сообщая, что пришло сообщение. Рейнис писал, что завтра вечером прилетает в Москву. Слава всем богам, что он все же решил отказаться от неожиданного появления, хотя вечер понятие растяжимое, мог бы и рейс указать! На всякий случай залез на сайт, информацию и коды доступа от которого получил в свое время от Санты, но он не обновлялся уже очень долго, надо бы выяснить, кто этим занимается и накрутить ему хвост: не было даже минимальной информации о гастролях и концертах. Не дело!

В таких растрепанных чувствах отправился спать, твердо зная, что завтра Санта получит от меня по первое число, надо бы еще и Рея подключить к этому делу, пусть объяснит сестренке, что та заигралась.

День прошел как в тумане, интересовало меня только одно: приехал Рей или еще нет? Поэтому мчался домой почти бегом, злясь на поезд в метро, что едет так медленно, а потом на забитый людьми эскалатор, который еле полз. Ожидания оправдались. Дома были они оба: и Санта, и Рейнис.

– Дорогая, ты ничего не хочешь нам сказать по поводу некоего дня рождения? – поинтересовался я после часа бурных приветствий.

– Микки, но я только вчера об этом сама узнала, – виновато сказала девушка, – он мне не говорил.

– Это про что? – спросил Рей, поглаживая мой живот под домашней майкой. Сидеть у него на коленях было не очень удобно, но и уйти совершенно невозможно.

– Милая Санта совсем заигралась, – продолжал ябедничать я, – задурила голову Владимиру Юрьевичу. Нет, вы не подумайте, я не против того, чтобы у жены был друг, но он ведь считает эти отношения серьезными и на что-то рассчитывает. В любом случае, это недостойно!

– Миша прав, – Рейнис посмотрел на сестру, – ты затеяла эту авантюру со свадьбой, и я благодарен, очень благодарен, но ситуация и в самом деле какая-то некрасивая. Если ты его любишь, то зачем выходила замуж за другого? Зачем такая жертва? Можно было придумать что-то еще, а если он тебе безразличен, то зачем давать человеку ложную надежду?

– Вы не понимаете! – вскинулась девушка, конечно, было бы наивно ожидать от нее раскаяния. – Он мне нравился с самого начала, а потом этот случай в кафе, и я решила, что все, надо забыть и не вспоминать! Я бы никогда не смогла общаться с человеком, который, – Санта запнулась, подбирая слово.

– Гомофоб, – подсказал я, – и ты выбрала семью.

– Но потом Воф-фа все понял и изменился, – воскликнула она, – и все стало совсем сложно! А вчера он предложил позвать на свой день рождения моего брата, потому что нужно же познакомиться с будущими родственником!

Почему мне захотелось побиться лбом об стену? Наверное, потому что от этого было бы больше толку, чем от попыток убедить Санту в неправоте.

– Ты должна ему все рассказать, – жестко произнес Рейнис.

– Угу, – согласился я, – особенно про то, что ты немножко замужем.

– Между прочим, кто-то тоже не все рассказал начальнику, – попыталась наехать девушка.

– Вот именно, начальнику! Он мне по большому счету никто, и я не обязан докладывать с кем я сплю и кому приходится сестрой моя жена!

– Ты должна все рассказать, и это не обсуждается, – подытожил Рейнис.

– Хорошо, – мрачно согласилась Санта, – только после дня рождения. Не могу же я испортить праздник!

Наверное, это было правильно, хотя сомнения все равно оставались. Я совсем было собрался предложить всем пойти спать, как девушка продолжила:

– Мальчики, но вы ведь придете, правда?

Хорошо, что стены в доме сталинской постройки такие крепкие и толстые, можно биться головой сколько угодно. Будь моя квартирка в новостройке, получилось бы незапланированное окно на улицу. Санта нас все-таки уговорила, хотя я сопротивлялся до последнего, но в Рее внезапно взыграл дух авантюризма, да и посмотреть на пресловутого Воф-фу ему было интересно, так что мое мнение особо не учитывалось.

– Я не понимаю, ты же так скрываешь свою ориентацию и семью, – говорил я, лежа рядом с ним на диване, – почему?

– Замаскируюсь, и никто не узнает, – ухмыльнулся Рей.

– Ой ли? – усомнился я. – И ты потребовал от Санты все рассказать…

– Нет, все не надо, – веселился он. – Достаточно того, что она замужем и скоро уедет, про брата он уже и так знает.

– Вы невозможные люди, – заключил я и отвернулся, наивно полагая, что поставил точку в разговоре.

– Ну что ты переживаешь? Сходим, поздравим твоего начальника, посидим в уголочке и уйдем. Он вряд ли кинется ко мне с распростертыми объятиями, просто готов терпеть ради Санты, он даже близко не подойдет, ведь она обязательно скажет, что брат придет со своим парнем, – Рейнис навалился сзади и шептал в затылок, вызывая томление во всем теле.

– Угу, только вот для него она Сондра, а я не твой парень, и вообще, я уже запутался во всех этих хитросплетениях, – пожаловался я, отдаваясь умелым рукам.

В связи с непреодолимыми обстоятельствами в лице Санты и Рейниса, я смирился с неизбежным, решив положиться на волю случая. Русский авось еще никого не подводил.

Не знаю, чем развлекался Рейнис пока я просиживал штаны на работе, но вечером он выглядел довольным и хитро улыбался. Наскоро поужинав – Рей отказался, заявив что недавно перекусил – он потащил меня показывать обновки.

– Смотри! – гордо сказал он, демонстрируя нечто невообразимое.

Я не был впечатлительным человеком, но наряд поразил в самое сердце.

– Ты уверен? – осторожно спросил я.

– Зато все будут смотреть только на это чудесное сочетание лимонно-желтого и бирюзового!

– Рей, не делай этого, пожалуйста, – тихо сказал я, – поверь, лучше остаться незаметным и не привлекать внимание. Ты думаешь, что хоть кто-то еще, кроме самого именинника, будет знать о твоей ориентации? Не хотелось бы, чтобы тебя избили.

– Твоя правда, – вздохнул он, убирая неописуенную красоту обратно в пакет, – лучше одеться скромно.

Я потом еще раз сто вспоминал эту фразу про скромность в одежде, когда мы уже собирались в кафе. Хотя для Рея это, наверное, было действительно просто и повседневно. Только вот соотнести эту одежду со вкусами среднестатистических обывателей никак не удавалось. Выглядел он примерно так же, как когда мы познакомились. Замшевая куртка с вязаными вставками, и под ней нечто вроде толстовки оливкового цвета с оранжевыми рисунком и оранжевой же горловиной. Чуть более темного оттенка брюки в тонкий рубчик, плюс остроносые сапоги, напоминающие «казаки». Скромно и почти незаметно, да.

Волосы Рейнис обработал каким-то составом и поставил дыбом. Было похоже, будто в ванну, где он мылся, упал включенный фен. Темные очки в пол-лица и хлопчатобумажный шарф в мелкую клеточку завершили образ. Я мысленно застонал. Нет, узнать Рейниса Озолса в этом чуде было невозможно, но вот выйти на улицу и не собрать толпу зевак и собак? Это постараться надо!

Со всеми сборами мы опоздали к назначенному часу, опять же пришлось ехать на такси, потому что добираться общественным транспортом я не рискнул. На самом деле это было хорошо, потому что все ближайшие места за одним большим столом, в торце которого располагался именинник и Санта, оказались заняты, и я с облегчением плюхнулся на стул за колонной, усаживая Рея рядом. Наше появление прошло незамеченным: как раз в этот момент Владимира Юрьевича кто-то поздравлял.

Минут через десять-пятнадцать я поднялся и пошел поздравлять шефа, Рей остался сидеть, разглядывая ряды бутылок на столе. Пока я ходил, а это заняло чуть больше времени, чем я рассчитывал, Рей успел разжиться в баре бутылкой виски и под завистливые взгляды какого-то мужика напротив налил нам по стаканчику янтарной жидкости.

– Ну, за день рождения? – произнес он, отпивая большой глоток.

Праздник продолжался. Приглашенные музыканты что-то лабали на небольшом возвышении, имитирующем сцену, время от времени посвящая те или иные композиции новорожденному. Рейнис продолжал пить, закусывая в основном овощами, я пытался накормить его чем-то более серьезным, но он сопротивлялся. Настаивать было опасно, привлекать внимание совсем ни к чему.

– Боже, это такая пытка, – сказал он, морщась после очередного исполнения песни.

– Почему? – удивился я, по мне парень спел вполне нормально.

– Нет-нет, он в ре-миноре поет, а тут нужен си-бемоль минор, – сообщил мне Рейнис, демонстративно запихивая в ухо уголок шарфа.

– А-а, – глубокомысленно протянул я.

– И вообще-то проигрыш трехчастный, а не двухчастный, – Рей посмотрел на мою задумчивую физиономию и отстучал на столе ритм. – Понимаешь?

К счастью, от дальнейшего критиканства его отвлек сам именинник, который подошел знакомиться с полным бокалом в сопровождении Санты. Состоялся обмен ничего не значащими любезностями, Рей вручил свой подарок, начальник кивнул мне, поинтересовавшись вскользь, все ли в порядке, и получив заверения, что в полном, вернулся во главу стола.

Наверное, все бы обошлось и этот день завершился бы вполне обыденно, если бы эти товарищи, которые по глубокому убеждению Рея должны были выступать только в коровниках, не покусились на святое – репертуар группы Negaiss.

Я высунулся из-за колонны и увидел забавную картину: Санта в панике трясла милого за рукав, что-то быстро-быстро говоря. Любопытство сгубило не только кошку, и я подошел поближе.

– …не надо это! – донеслось до меня, – Воф-фа, скажи им, чтобы не надо! – от волнения Санта говорила с сильным акцентом.

Владимир Юрьевич не понимал причины истерики и пытался успокоить ее, объясняя, что ребята будут петь по-английски, а на ее родной язык покушаться не будут.

Пока я грел уши, Рейнис устроил разборки с группой. Народ, привлеченный назревающим скандалом, столпился вокруг. Я не думал, что в кафе может быть такая толпа, но ближе к Рею пробиться не удалось.

Насколько можно было судить, он возмущался тем, как горе-музыканты коверкали композиции.

– Да чего бы понимал, придурок, я консерваторию закончил! – высокомерно заявил солист.

– По классу консервов? – невинно поинтересовался Рейнис.

– Да какое тебе дело, ушлепок? Не мешай деньги зарабатывать! – взвился вокалист.

– Ну, за деньги надо в ноты почаще попадать, – не унимался Рей. – И права на исполнение у тебя вряд ли есть.

– Что, самый умный?! – парень соскочил с возвышения и схватил обидчика за грудки. – За собой следи, у меня все схвачено!

– Не думаю, – спокойно отозвался Рей и снял очки, приглаживая торчащие в разные стороны волосы.

– Рейнис! – воскликнула Санта, они с Владимиром Юрьевичем каким-то образом подошли ближе.

Когда-то давно, еще в школе, классная руководительница, которая преподавала литературу, возила наш класс на спектакль. «Ревизор» по Гоголю. Постановка не понравилась совершенно, но финальная немая сцена запомнилась. Сейчас было нечто подобное – и тишина, и если бы вдруг пролетела муха где-нибудь в отдалении, я бы решил, что это реактивный истребитель.

Первым отмер начальник. Дураком он никогда не был и быстро сложил два и два. Страсть Санты к таинственности и сюрпризам сыграла с ней дурную шутку, человек оскорбился. Зло сверкнув глазами, он развернулся, чтобы уйти, но девушка бросилась за ним, хватая за руки.

– Воф-фа! Подожди! Я объясню…

Шеф был зол, это было видно невооруженным взглядом, и к разговорам не расположен, поэтому он просто оттолкнул настырную девицу от себя. Не удержавшись на ногах, девушка упала на спину, неудачно ударившись головой о колонну, и застыла на полу сломанной куклой.

– Санта, – расталкивая зевак, бросился к сестре Рейнис.

– Сондра, – воскликнул Владимир Юрьевич, склоняясь и хлопая девушку по щекам.

Я стоял в сторонке, понимая, что помочь все равно ничем не могу, а толпиться рядом смысла не имело. Только вот Санта, несмотря на все похлопывания и даже брызганье водой в лицо, в себя не приходила. Я нахмурился и пошел искать стационарный телефон, чтобы вызвать скорую.

Бригада приехала довольно быстро, молоденькая девушка споро заполняла кучу бумажек, пока более старшая коллега осматривала Санту.

Не придя ни к какому заключению – крови не было, показатели были почти в норме, они погрузили бледную до синевы девушку в машину и, уточнив, кто родственник, объявили, в какую больницу ехать.

На такси мы ехали втроем. Шеф, не спрашивая никого, тоже погрузился, невзирая на недовольные взгляды Рейниса. Видно было, что переживал, и вообще вся ситуация его напрягала. Я сидел рядом с ним сзади, молчал и думал: как быть дальше? Ничего путного в голову не приходило, все умные мысли уступили место бесконечной тревоге за Санту.

Разузнав в приемном покое где сестра, Рей совершенно нейтральным тоном попросил меня пойти с ним, хотя разрешили только родственникам, но странно веселая медсестричка проводила нас в пустое помещение с кафельными стенами, где на каталке лежала Санта с забинтованной головой.

– Санта, – бросился к ней Рей, – все так плохо?

– Что плохо? – спросила девушка, открывая глаза. – А, нет, нормально. Я договорилась просто.

– Санта? – встревоженно проговорил Рейнис.

– Боже, ну сам подумай! – раздраженно произнесла девушка. – Как мне еще заставить Воф-фу простить меня? А тут он чувствует себя виноватым…

– Так с тобой все в порядке? – прервал ее брат.

– Ну да, – отозвалась та.

– А это? – я показал рукой на повязку.

– А это для убедительности, – пояснила эта сообразительная девушка, – чтобы Воф-фа проникся. Говорю же, попросила! Лена и Галя мне помогли, вот! Можешь дать им автограф!

Мы переглянулись, слов от возмущения не было.

– А теперь давайте мне моего Воф-фу, пока я тут в образе, – поторопила она нас, принимая особенно несчастный вид. – Ну же! Я жду!

С совершенно ошарашенными лицами мы вышли обратно в коридор, где маялся от неизвестности шеф.

– Владимир Юрьевич, – кусая губы, чтобы не ржать, хотя говорил все равно с придыханием, произнес я, – она вас зовет.

– Боже, Санта, она очень, очень… – пробормотал Рей, глядя вслед бросившемуся к любимой мужчине.

– Да, очень, – с чувством произнес я. – Будем ждать? Или домой поедем?

– Пусть сама разбирается, раз затеяла, – махнул рукой Рейнис, – а то я ее побью.

Я хмыкнул, имея все основания сомневаться в этом заявлении: раз уж девочку в детстве не пороли, то сейчас уж вряд ли начнут.

Эпилог

Я выполз из ванной, замотанный в халат Рейниса, который доставал мне до пят, почти полностью скрывая забавные тапочки в виде мышиных мордочек, подарок, привезенный с очередных гастролей. Губы сами растягивались в улыбке, часа два назад Рей позвонил из аэропорта, сказав, что скоро будет. Наконец-то! Эти бесконечные и совершенно изматывающие разлуки доканывали, хоть мне и было чем заняться в его отсутствие, но скучал я все равно отчаянно и считал дни до приезда, благо ребята из группы поддерживали и сообщали все последние новости.

Не знаю, что уж было виновато в том, что мы не могли ездить на гастроли вместе: Реев ли трудоголизм и перфекционизм, мое ли несознательное поведение или просто слишком сильные чувства, что мы испытывали друг к другу, но совместные поездки накрылись медным тазом очень быстро. Да, конечно, изначально планировалось, что я буду заниматься сайтом, вести колонку новостей и параллельно буду учиться на художника по свету. Однако надеждам было не суждено сбыться. Рей-любовник и Рейнис-работодатель отличались как небо и земля. Милый, ласковый, любящий и отдающий свое сердце, на репетициях и концертах Рей превращался в деспота, требующего невозможного, невзирая на лица. Никакого снисхождения ко мне не было, я был как все, но с единственным исключением: меня большей частью прогоняли из поля зрения, потому что, видите ли, великий и ужасный руководитель отвлекался.

Последней каплей в нашей недолгой совместной карьере стал момент, когда Рейнис распекал ребят из группы, когда они никак не могли изобразить то, что он от них хотел. К тому времени я уже неплохо понимал разговорный язык, потому что в большинстве своем латыши говорят звонко и четко, мало сокращая слова, но вот матерные слова у них отсутствуют и заменяются русскими. Я сидел и ржал в голос, правда пытаясь зажать себе рот рукой, слушая как орет Рейнис, вставляя в свою эмоциональную речь «хуйс», «блинс» и прочие производные. Это выглядело настолько комично, что удержаться было просто невозможно!

До сих пор помню тот белый от бешенства взгляд, которым одарил меня Рей, перед тем как выскочить за дверь. Смеяться тогда резко расхотелось. Он ничего не сказал, просто перенеся репетицию, а потом, уже ночью, извиняясь и с трудом подбирая слова, объяснил, что мое присутствие нежелательно, постаравшись подсластить горькую пилюлю нежностью и лаской.

Сначала было безумно обидно, и я накручивал себя, думая, как же легко ему было выключить меня из своей жизни. Я тут страдаю, скучаю, а он… Видео, которое попадало в сеть с концертов, давало понять, что Рейнис ничуть не страдает, и может быть, даже завел интрижку на стороне. Наверное, если бы не Санта, пришедшая на помощь как танковая дивизия, наша совместная жизнь закончилась, не начавшись.

– Ми-иша, поверь, он страдает не меньше. Просто на концерте он обязан выглядеть веселым и всем довольным, понимаешь?

Умом, может быть, я и мог бы понять эту истину, но вот сердцем никак не получалось. Тогда Санта просто показала того Рея, которого не видела публика, потихоньку привезя в тот город, где они давали концерт. Он был, пожалуй, еще несчастнее меня. Сразу после концерта ушел в номер, заказав скромный ужин на одного, и я принял свою участь, приготовившись постоянно ждать своего Одиссея.

– Михаил, нам надо поговорить, – слегка стукнув костяшками пальцев в дверь, на кухню вошел Владимир Юрьевич.

Я мысленно чертыхнулся: это ж надо было забыть запереть дверь на другую половину! Бывший начальник совсем не вовремя сейчас, когда Рей уже практически на пороге. Он скользнул по мне чуть брезгливым взглядом, и я с опозданием вспомнил, что у меня на голове изображенная Сантой косичка-колосок. Это она тренировалась, почему-то уверенная в том, что родит девочку, хотя срок был еще мал, чтобы можно было с уверенностью определить пол. Представив, как выгляжу со стороны, хрюкнул в кулак и отвернулся, чтобы поставить чайник. «Хорошо, Воффе не видно, что у меня под халатом», – подумал я и снова, не сдержавшись, хихикнул.

– Я понимаю, что тебе весело, но мне-то как раз не до смеха! – довольно резко сказал он. – Это же не ты не имеешь на своего ребенка никаких прав!

– У нас с Сантой уговор: я даю развод по первому требованию, и я от своих слов не отказываюсь. Не понимаю, чего ты от меня-то хочешь? Разберись сначала с ней! – я потуже затянул пояс на халате и, подумав, завязал второй узел.

– Она не хочет, – угрюмо сказал он, засовывая руки в карманы черных брюк и буравя взглядом пол. – Поговори с ней!

– Я в ваши дела не лезу, – открестился я.

– Не лезу! – вызверился он. – Это мой ребенок, мой! Почему я не могу жениться на любимой женщине, будущей матери моих детей?!

– Слушай, давай попозже на эту тему поговорим, а? – я заметил въезжающую во двор машину Рея. – Все вместе, соберемся и обсудим…

– Рейнис приехал? – Владимир Юрьевич тоже увидел знакомую машину. – Сейчас и поговорим.

Я закатил глаза. Разговаривать с Реем в данный момент было бы дохлым номером, ввиду того, что мы не виделись больше двух недель, и мысли у него в голове если и были, то только совершенно определенного характера.

– Володь, вечером, – с нажимом произнес я, услышав стук входной двери, – а лучше завтра утром, – добавил я, увидев ворвавшегося на кухню Рейниса и его горящий взгляд.

– Воф-фа, здравствуй, – рассеянно произнес Рей, скользнув по мне глазами и непроизвольно облизывая губы, и тут же отворачиваясь к мойке, якобы чтобы помыть руки.

– Иди, если не хочешь получить культурный шок, – прошипел я, выпроваживая незваного гостя со своей территории. Из-за него, между прочим, я жду своего любимого не в спальне, а на совсем неподходящей для встречи после долгой разлуки кухне.

Рейнис даже не стал дожидаться, когда стихнут шаги в коридоре, а подскочил ко мне и резким движением посадил на стол, отчего я болезненно ойкнул и сразу же откинулся на спину.

Тревога на лице Рея сменилась хищным оскалом, когда он понял, что послужило причиной недовольства.

– Микки, – выдохнул-простонал Рейнис, нетерпеливо извлекая из моей тщательно смазанной задницы анальную пробку, руки у него дрожали.

Я расслабился, послушно подчиняясь резким и даже грубым в своей нетерпеливости движениям, по опыту зная, что первые пару раз оголодавший Рей кончить не даст.

– Микки, – Рейнис склонился надо мной, нежно целуя в губы и проводя ладонями по ногам, – у-м-м, чулочки, – движения становятся откровенно нежными, пальцы пробираются под резинку, слегка приспуская и обнажая чуть вплавленный след.

– Надо же, заметил, – ехидно сказал я и хихикнул – щекотно, – пойдем в спальню, тут жестко! – могу же я немного покапризничать?

Вообще-то я не питал особой любви к чулочкам и прочим милым сердцу Рейниса штучкам. Мне казалось, что это изрядная глупость, и как-то раз у нас состоялся даже серьезный разговор на эту тему.

– Ты не понимаешь, это красиво, возбуждающе, мило в конце концов, – убеждал меня Рей.

– Ну да, только ты сам почему-то не горишь желанием натянуть на себя те же чулки или дурацкие подвязки, – возмущался я.

– А ты хочешь, чтобы я..? – осторожно поинтересовался он.

В результате этой провокации на Рее оказались пресловутые черные чулочки, только ни шарма, ни красоты с моей точки зрения ему это не добавило. Выглядел он довольно глупо: мосластый, голенастый мужик в чулках не вызывал совершенно никаких эротических мыслей.

Убедившись, что в этом плане мы с ним совершенно по-разному смотрим на одно и то же, я смирился с некоторыми слабостями дорогого человека, правда злоупотреблять всякими такими штуками не давал, справедливо рассуждая, что праздничный торт это одно, а если каждый день его есть, то можно и аллергию на сладкое заработать.

– Чего Воф-фа от тебя хотел, – вспомнил все же Рей про дневного посетителя глубокой ночью, когда я совершенно затраханный лежал у него под боком, стянув наконец ненавистные чулки. Приятно, конечно, доставить радость человеку, тем более что давно не виделись, но как они меня раздражали, кто бы знал!

– Развода, – зевнул я, кутаясь в одеяло.

Рука, поглаживающая меня по спине, замерла.

– А ты?

– А что я? Санта попросит – дам. Уговор дороже денег, вид на жительство я уже получил, так что никакого морального права заставлять ее оставаться моей женой не имею. Я так и сказал Володе, что как только, так сразу, а он сразу захотел с тобой поговорить.

– Ясно. Но Санта не хочет ничего менять, я точно знаю, как раз перед поездкой говорили. Воф-фа слишком, – Рей покрутил рукой в воздухе, – непостоянный.

Да, спокойной жизни у них с Сантой не получалось. Они то ссорились, разбегаясь по разным странам, то снова кто-то не выдерживал и ехал мириться, и все начиналось с начала. Слишком разные и слишком одинаковые. Иногда было странно, что два таких твердых характера могут даже временно существовать вместе. Любовь, видимо, помогала. А потом Санта забеременела, и начались проблемы.

– Но он в своем праве насчет ребенка, – грустно сказал я, понимая, что наше счастье сейчас хрупко, как никогда.

– Кроме его права существует еще желание Санты, – сказал Рейнис, – попробую с ним завтра поговорить, может быть, послушает, хотя, – он ухмыльнулся, – с тех пор как он узнал, что я предпочитаю мальчиков и из-за меня он не может жениться на Санте, мой авторитет сильно поколебался в его глазах.

Я вынужден был согласиться: так и было.

– Давай спать, все проблемы оставим до завтра. «Спи, мой мышонок, закончился трудный день. Завтра наступит не раньше, чем кончится ночь», – промурлыкал он мне на ухо.

Разговор у них состоялся тет-а-тет. Недовольного меня выставили с кухни и я ушел, в сердцах хлопнув дверью, и громко топая, поднялся на второй этаж, хлопнув от души дверью и там. Затем разулся и на цыпочках прокрался вниз, где и замер у приоткрытой двери, которая всегда отходила от косяка, если ей как следует шандарахнуть. Начало разговора я пропустил, но это было не особенно важно, преамбулу я все равно знал.

– …и из-за всяких извращенцев я не могу жениться на любимой женщине, – донесся до меня голос бывшего начальника.

– Не так, – поправил его Рей, говорили они по-русски, потому что за пять лет Володя так и не соизволил выучить латышский, – из-за таких, как ты, мы с Мишей не можем жить открыто. Вы отравляете жизнь ничем не повинным людям, отличным от вас лишь тем, что в постели предпочитают свой пол. Мы не можем пройти рядом, коснуться друг друга, и не приведи господи поцеловаться – побьют камнями. Если бы разрешили однополые браки, такая конспирация была бы не нужна.

– Зачем двум мужикам жениться? – возразил начальник. – Детей вы наплодить не можете. Любовь? Не смешите меня, простая похоть.

Сзади спины коснулась чья-то прохладная рука, и я, чуть не подпрыгнув, развернулся, чтобы увидеть прижимающую палец к губам Санту; дальше подслушивали мы уже вместе.

– Значит, ты можешь любить, а другим это чувство недоступно? Так, что ли? – Рейнис уже разозлился.

– Ну почему, – пошел на попятный Владимир Юрьевич, – просто пусть Миша разведется с Сантой, и живите дальше, кто вам мешает?

– Видишь ли, мой дорогой, – в бой вступила тяжелая артиллерия в виде самой девушки, – если мы разводимся, то Миша должен будет уехать, потому что никаких оснований продолжать жить в этом доме у него нет! Не забывай, что такие события тщательно отслеживаются журналистами, и будет скандал, если он останется. Опять же, я развожусь и выхожу замуж за тебя, да?

– Да, – подтвердил не почуявший подвоха мужчина.

– И тем самым подтверждаю перед всем миром, что сестра у известного музыканта шлюха и нагуляла ребенка, будучи замужем за другим, да?