Текст книги "Право на любовь (СИ)"

Автор книги: Marlu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

– … и еще, я живу с другом, – внезапно произнес Виктор в ответ на какую-то реплику в телефонной трубке и напряженно застыл, выслушивая ответ.

– Что он сказал? – спросил Никита, дождавшись окончания разговора.

– Много чего, – док потёр переносицу, собираясь с мыслями. – Смотри, Настену лучше из больницы забрать. Можно попробовать в санаторий устроить или дома держать, потому что она еще слишком маленькая и может проболтаться матери про нас. Подавать заявление в районный суд лучше нам вместе, сказал, какие документы нужны. Посоветовал урегулировать имущественные споры и не паниковать. Развод в нашем случае дело тоже не быстрое, ребенок же. Обидно, что квартирный вопрос откладывается, но лучше этим заниматься после развода, у Беллы всегда очень хорошее чутье на деньги было. Может начать спекулировать на ребенке.

– Значит, прячемся и шифруемся? – невесело поинтересовался Никки.

– Не афишируем, – вздохнул Виктор. – Прорвемся, будем думать, как заживем через годик в новой квартире. Главное, кошка у нас для новоселья уже есть.

– Кстати о квартире. – Никки решил, что наступил подходящий момент. – Ты уверен, что хочешь жить со мной в одной квартире, да еще в центре?

– Началось! – возмутился док.

– Нет, ты послушай, прежде чем ругаться. Меня многие знают и знают, что я гей. Ты готов совершить такой каминг-аут? Опять же ребенок. Обсуждение, осуждение тех же бабок у подъезда. Они не постесняются и ребенка допросить. Ты готов к последствиям?

– Она называет тебя дядей Никитой, можно сказать, что ты родственник. Двоюродный брат Беллочки, например. Она не из Города, никто не проверит.

– Да, и брат матери спит в одной постели с папой, – хмыкнул Никки.

– Ты усугубляешь.

– Нет, ты недооцениваешь, – возразил Никита.

– И что? Отказаться от идеи, расстаться? Ты это предлагаешь?! – Виктор чуть не кричал.

– Я тут лазил по сайтам и нашел прекрасное предложение – таунхауз в новом районе. Знаешь, где озеро? Классное место. Огороженная территория, никаких бабок у подъезда, соседям друг на друга наплевать…

– Почем денег? – успокаиваясь произнес док.

Никки понял, что идеей заинтересовались и победа близка.

– Сто тридцать квадратов, две спальни, большая кухня-гостиная и мансарда, не помню точно, метров сорок. Ах, да, гараж и парковка на две машины. И за все удовольствие четыре двести.

– Я не потяну, – сник Виктор.

– Мы, потянем, – Ники выделил голосом первое слово.

Виктор поднял на него глаза, в которых плескалась благодарность и надежда.

Глава 18

Следующие два месяца запомнились как один непрекращающийся кошмар. Никки переживал за Виктора, который стремился побыстрее покончить с брачными узами, Белла в принципе не возражала, но откровенно пыталась выторговать для себя условия повыгоднее. К счастью, адвокат был начеку и очень жестко контролировал процесс. Думать о том, сколько в итоге придется заплатить за его услуги, откровенно не хотелось, но ни один совет, ни одна добытая с боем бумага не была лишней – в профессионализме Станиславу Ильичу отказать было нельзя.

К Новому Году Виктор оказался счастливым обладателем свидетельства о разводе.

– Арабелла Буткевич? – Никки неверяще смотрел на бумаги в своих руках. – Сильно, однако.

– Мама с папой назвали Альбиной, – хмыкнул доктор, для которого имя собственной жены не было новостью, – но она поменяла, хотя и до того представлялась исключительно Беллой.

– Да это неважно, – Никита вернул ему свидетельство и нотариально заверенный отказ от прав на ребенка, – главное все позади, и она уже ни в качестве Альбины, ни в качестве Арабеллы нам не страшна. Уехала она со своим факиром и слава богу.

– Именно так, – согласился Виктор, – и ребенка можно наконец из санатория забрать, этот мононуклеоз изрядно помотал всем нервы, не хуже дорогой женушки.

Никита промолчал. Говорить на эту тему и повторять все то, что было сказано не раз, совершенно не хотелось. Настёну отправили в загородный санаторий не столько из-за болезни, сколько из опасений, что добрая мама доберется до дочери, а лишние психологические травмы ребенку совершенно ни к чему.

– Поедешь завтра со мной? – задал вопрос док.

– Не могу, – вынужденно отказался Никки, – завтра плотная запись. Перед Новым годом все кинулись красоту наводить.

– Жаль, – огорчился Виктор, – ну ничего, вечером увидитесь.

Никки согласно угукнул, благоразумно промолчав, что закончив при самом благоприятном раскладе в девять вечера, до дома доберется в лучшем случае в десять. По менее оптимистичному прогнозу возвращение откладывалось до одиннадцати – что делать, предпраздничная неделя требовала жертв.

– Пойдем перекусим, что ли, да и монстру надо тоже покормить, – Виктор покосился на изрядно подросшую кошечку, которая снова сидела в засаде: из-под тумбочки высовывался розовый нос и забавно топорщились усы.

Ходить по квартире приходилось осторожно, Леди отважно кидалась и на ноги, и под ноги, получая несомненное удовольствие от выражений, которыми мужчины сопровождали ее действия. Удивительно, что еще никто не упал и не расшиб голову, хотя привычка быть все время настороже выработалась у обоих довольно быстро.

– Леди, Леди, – позвал Никки, надеясь, что животное отзовется, и ее можно будет поймать.

Из полутьмы насмешливо блеснули ехидные кошачьи глаза – нашли дурочку! Гораздо интереснее самой пойти, ухватив по дороге парочку пяток.

– Киса-киса, – ласково произнес Никита, осторожно, чтобы не спугнуть, наклонился и отработанным движением перехватил не успевшего среагировать котенка, поперек тельца, – пойдем, зараза ты мелкая, кормиться пора!

– Можно подумать, она сама миску не находит, – проворчал Виктор, наблюдая, как верткий кошачий ребенок пытается вывернуться так, чтобы зубки доставали до держащих его пальцев.

– Ну я же свежее положу, – резонно возразил Никки, поглаживая пятнисто-бежевое пузико.

– Конечно, конечно, а еще подогреешь, заветренное выбросишь. Это, позволю тебе напомнить, кошка! У-лич-ная, – по слогам произнес Виктор, – а ты с ней как с элитной породистой.

– Как сказали кормить, так и кормлю, – защищался Никки, – да и какая разница, породистая или обычная? Котенок он и есть котенок.

– Угу, корм покупать за такие деньги у нее скоро попа слипнется, – не успокаивался док.

– Не так много котенок ест.

– Ты еще скажи, что желудок у нее не больше наперстка, – ехидничал Виктор.

– У нас киска хорошая, умная киска, – приговаривал Никки, – не обращай внимания на этого кошконенавистника. Это он просто ревнует и завидует.

Виктор фыркнул – такие разговоры были обычным делом, и он знал, что убедить Никиту покупать обычный корм для васькообразных все равно не получится, тот слишком верил людям в белых халатах, даже если они были ветеринары.

Никки, как и предполагал, вернулся домой ближе к полуночи – Настёна уже спала. Виктор ждал его на кухне и разогревал нехитрый обед из макарон по-флотски.

– Устал? – руки дока легли на напряженные плечи, чуть поглаживая.

– Угу, – согласился Никита, – народ сплошным потоком, ни минуты свободного времени. Конвейер.

– Ничего, завтра отдохнешь, а потом уже почти две недели праздников, – успокоил его Виктор.

«Конечно, – подумал Никки, – мне бы как раз эту неделю всю без выходных пахать надо, а то потом полмесяца пустых будет, только вот Настёну девать некуда», – но вслух ничего не сказал – изменить ситуацию нельзя, а попусту сотрясать воздух желания не было. Для себя он давно решил, что будет подстраиваться под партнера, потому иначе не получалось, с его работой это было проще. Поэтому и получился у Никки странный и немного рваный график, но благодаря репутации и золотым рукам, а также клиентуре, которая желала обслуживаться только у него, вышло не так уж плохо. По крайней мере, на зарплате это сильно не должно было отразиться. Главное, что ребенок, которого в сад вести было пока нельзя, был под присмотром.

– Никит, – рука доктора похлопала по плечу, и парень понял, что уже довольно долго медитирует над тарелкой, – поешь и пойдем отдыхать. Понимаю, что устал, но поесть надо.

Никки вздохнул и постарался побыстрее дожевать холодные макароны, запив их чуть теплым чаем.

Утро было серым. За окном нависли свинцовые тучи, и в воздухе начали кружиться первые снежинки. Никита даже обрадовался – наконец-то новый год будет со снегом, пусть даже его немного выпадет. Настёна тоже проснулась и, шустро перебравшись на диван, прилипла к окну. Никки смотрел на полупрозрачную после болезни девочку, на ее бледное личико с темными кругами под глазами, и сердце сжималось от странного щемящего чувства. Жалости?

– Дядя Никита, Леди такая большая выросла, – болтала без умолку девочка. – Она себя хорошо вела без меня?

Никки соглашался: конечно хорошо, как же может такая воспитанная и замечательная во всех отношениях кошка вести себя плохо?

– Молли тоже себя хорошо вела, – сообщила девочка, – дядя Никита, а ты сделаешь нам с Молли прическу?

Никки посмотрел на две растрепанных косы – куклину и девочкину и согласился: без прически просто никак не обойтись.

Завтракать Настена отказалась, вместо этого они занялись приведением в порядок куклы.

– Настюш, ну кушать-то надо, что ты хочешь на завтрак? – уже в сотый раз, наверное, спрашивал Никки у занятой кошкой и куклой девочки, – оладушки будешь?

– Буду, – немного подумала Настёна, – дядя Никита, у меня вот тут болит, – она приложила ладошку к уху.

Никки захотелось побиться головой об стену, но вместо этого он разыскал телефон и набрал номер Виктора.

– Так, ребенок, слушай сюда, – обратился он девочке, – папа сказал купить капельки для ушка и капать. Это, наверное, вчера водичка в ушко попала. Я сейчас очень быстро схожу в аптеку и вернусь, хорошо? Ты остаешься за старшую, не давай Молли и Леди шкодить. Я тебе мультик поставлю, ты полежишь, посмотришь, а я мигом. Хорошо?

Настёна расстроенно кивнула и чуть не плача сказала:

– Ты очень-очень быстро придешь?

Никита поклялся здоровьем котенка, что просто мгновенно – одна нога тут, другая там. На всякий случай пообещав купить ребенку еще и конфет – в аптеке продавались леденцы Зула, которые и сам Никки очень любил.

Он торопился как мог, но разошедшийся снегопад путал все карты. На проспекте образовалась пробка из-за аварии, маршрутки и автобусы стояли прочно, не в силах ни тронуться, ни объехать затор. Дома испсиховавшийся Никита оказался гораздо позже, чем планировал, страшась того, что могло ожидать его в квартире. Открывая дверь ключом, он прислушивался к звукам, долетавшим из комнаты.

– … моя дочка такая непослушная, – на полном серьезе жаловался детский голос, – Молли нужно было уколы делать, а она пряталась под кровать. Вот Леди очень умная! Она когда маленькая была, мы ее лечили, и она вела себя хорошо. Даже не царапалась.

Никки зашел в комнату и замер на пороге: на стуле посреди комнаты сидела грузная женщина и, сложив сжатые в кулаки руки на коленях, слушала детские разглагольствования.

– Мама? – срывающимся голосом произнес Никита.

Глава 19

– Дядя Никита, а баба Валя мне компресс сделала, – подскочила с кровати Настена, на голове которой красовался цветастый платок.

– Здравствуй, мама, – обречено произнёс Никки, пристраивая принесенный из аптеки пакет с лекарством на тумбочку. – Спасибо.

– Здравствуй, сын, – ответила женщина, не отводя глаз от девочки. – Я смотрю, тут у вас весело.

– Я все объясню, – вздохнул он.

– Не стоит, мне Настюша все уже рассказала, – прервала мать.– Не ожидала от тебя такого.

Что имела ввиду, она не пояснила, а Никки боялся лишний раз вставить слово и тем более опасался выяснять, что именно рассказал ребенок.

– Смотрю, вы и кошку завели? – продолжила она странно нейтральным тоном.

– Так получилось, – тихо ответил Никита, с беспокойством смотря на руки матери. – Мы хотели ипотеку взять, но все немного затянулось, нужно еще отсудить деньги за квартиру, которой Настя и ее отец лишились. Если скажешь, что надо съезжать, – он перевел взгляд на лицо, – то нам нужно несколько дней, чтобы…

– Не говори ерунды, – отмахнулась женщина. – Живите, никто не мешает. Я приехала за фотографиями, мы решили памятник новый на кладбище родителям поставить.

Никита посмотрел на улицу, где вовсю разошелся снегопад. Памятник? Ну-ну!

– Мама, – начал он и сложил руки на груди.

– Я бульон куриный поставила варить. Домашнего цыплёнка привезла, закипел, наверное, – оборвала она и вышла на кухню.

Никита ничего не понимал. С одной стороны, все было вполне в характере матери, но с другой, выглядело странно. Причина визита не выдерживала критики. Насколько Никки помнил, на деревенском кладбище стоял вполне добротный крест, и смысла заморачиваться каким-то памятником, да еще зимой, не было совершенно.

Идти на кухню вслед за матерью было страшно. Оттуда доносились сердитое звяканье посуды, и представив, как она опять будет шарахаться от него в тесном пространстве, Никита поежился – перспектива угнетала.

Никки немного оттянул момент встречи, закапав лекарство в ушко, вовремя вспомнив, что капли нужно немного погреть в руке перед применением. Неумело навертев компресс и завязав платок, оставил ребенка снова смотреть мультики и отправился выяснять перспективы.

– Ну, рассказывай, – мать отвернулась от плиты и одарила сына строгим взглядом.

Что рассказывать? Рассказывать было особо нечего, и он просто перечислил сухие факты: как сломал ногу, как незнакомый доктор предложил помощь и как от безысходности оставил ребенка на его попечении.

– А что, дружки-то твои тю-тю? – не скрывая ехидства, произнесла женщина. – Говорила я тебе! А матери почему не позвонил? Помощи не попросил? Гордый сильно? Не там твоя гордость да характер проявляется!

– Мама! – воскликнул потрясенный Никита.

– Что «мама»? – передразнила женщина. – Как тебя только твой, – она запнулась на определении, – терпит? Бестолочь такую. Нормальный же вроде мужик, женат был, ребеночка вот родили, хотя мать-то та еще кукушка, как можно свое дитя-то бросить? Вот был бы ты девкой, цены бы тебе не было, – без пауз и переходов говорила женщина, и Никки едва успевал следить за мыслью и улавливать суть монолога. – Наверное, это я виновата, очень уж сильно девочку хотела, вот и получилось то, что получилось.

Никита не знал, плакать ему или смеяться. Здравый смысл подсказывал, что пытаться разубедить мать не стоит. Какие гены, какие хромосомы! А вот то, что она хотела дочку – не новость.

– Вот что вы с малой делать будете, а? Ей же женское влияние нужно, а вы чему научите? Два бестолковых мужика.

– Мама, мы ее любим, а это главное, – не согласился Никита.

– Дитю и строгость нужна, – проворчала женщина. – Скажи-ка мне, сын, – от прежде строгого и уверенного тона ничего не осталось, – а вот ты отцу-то этой девочки вроде как жена получаешься?

Никки порадовался, что в этот момент ничего не ел и не пил – подавился бы гарантированно, и почувствовал, как к щекам приливает кровь, вызывая безудержный румянец. Что можно было сказать на такое предположение? Никита молча кивнул.

– Так что вы там с покупкой квартиры решили? – без перехода спросила мать.

Никки медленно выдохнул и поведал про таунхауз, возможности и перспективы.

– Значит, серьезно все у вас, – подвела итог женщина. – Это хорошо, что ты якобы кукушкин родственник, вопросов будет меньше. Вот знала бы, что тебе приданое понадобится, начала бы собирать раньше, как положено, а то перед людьми стыдно. Значит так, как возьмете свою ипотеку да переезжать будете, сниму с книжки денег – купите себе что надо, ведь везти-то в новый дом, я так понимаю, нечего. И еще! Чтобы все денежные дела по вашему этому дому, кому там что принадлежит, на бумаге расписали, да у нотариуса заверили. Томка так с Яшкой делали у Митрофановны, чтобы, значит, никаких непоняток да проблем не было.

– Мама, – потрясенно сказал Никита, у которого все сказанное матерью плохо укладывалось в голове, – мы так и хотели, не беспокойся!

– Как не беспокойся, – всплеснула она руками, – ты же такой доверчивый!

Никки разобрал нервный смех.

– Квартиру продавать не позволю, и не надейся, – внезапно сурово заявила женщина.

– Ну это же твоя квартира, – миролюбиво ответил Никита.

– Наша, – ворчливо отозвалась мать, поднимая указательный палец вверх. – И тяжело досталась, между прочим, и район не самый плохой, вокруг ни гопоты, ни бандюков нету.

Никки счел за благо согласиться, что их край географии просто замечательный район. Особенно чудесен воздух, а то, что до ближайшей остановки идти минут пятнадцать, так это только на пользу здоровью. Нет, вслух он этого не сказал, настолько его бестолковость не распространялась.

Если в начале беседы Никта поражался переменам, произошедшим в матери, то потом понял, что на самом деле все не так. Мама по-прежнему и скорее всего даже неосознанно перемывала посуду, прежде чем воспользоваться ею, старалась как и раньше не прикасаться к сыну, но вот с девочкой возилась с удовольствием. Возникало такое ощущение, что она ради этого ребенка смирилась с неправильностью собственного, а на фоне признания, что она всегда хотела дочку, а получила неизвестно что, было до смешного обидно.

Настёна называла ее бабушкой Валей, и это было явно с подачи самой женщины. Вместе они шили из пестрых лоскутов платье для Молли, делали из толстых ниток и тетрадного листа игрушку для Леди, а еще шептались о чем-то, вызывая в глубине души у Никиты чувство легкой зависти от того, что его лишили сопричастности.

С приближением вечера стало ясно, что мать никуда уезжать не собирается. Нет, Никки не был против, тем более за окном разыгралась настоящая непогода, и отправляться в дорогу было бы не самым лучшим решением. Его только беспокоил вопрос с размещением – спальных мест катастрофически не хватало. Он предложил матери лечь на раскладное кресло, но услышал в ответ лекцию о своих умственных способностях и распоряжение перестелить постель на диване.

– Мы с Настенькой замечательно поместимся рядышком, – почти проворковала женщина. – А утречком и с ее папой познакомимся.

Никки мысленно застонал: теперь стала ясна цель задержки. Мать просто хотела посмотреть на претендента на руку и сердце своего сына. Посмеявшись мысленно над своим определением Виктора и про себя пожелав любимому удачи при знакомстве с тещей, он занялся сменой постельного белья.

Настёну уложили спать в девять вечера, закапав ей еще раз в ушко лекарство. Девочка уверяла, что у нее уже ничего не болит, но взрослые были непреклонны, и она, недовольно сопя и прижимая к себе куклу, отвернулась ото всех – обиделась.

Никита сидел в одиночестве на кухне, уверенный, что мать ляжет спать вместе с Настеной, но она опять удивила – вышла к нему в халате, который сохранился в шкафу. Он отвык от таких вот кричащих расцветок, от странных узоров, называемых «огурцами», сама собой пришла в голову мысль подарить матери халат более спокойных тонов, надо бы только узнать где они продаются.

– Вот, держи, – женщина протянула сыну незапечатанный конверт.

– Что это? – он с опаской протянул руку к бумаге.

– Прочитай.

– «Дорогой Дедушка Мороз», – прочел он вслух написанные знакомым почерком строчки, – «принеси мне, пожалуйста, настоящее принцессное платье…». Мама?!

– Вот ведь бестолочь, – закатила глаза женщина. – Скоро Новый Год, всем детям Дед Мороз приносит подарки. В прошлом году Настене не принес, ребенок боится, что и в этом году тоже. Я ей объяснила, что дедушке нужно письма писать, а то он не знает, что дарить. Вот руководство к действию – дите хочет красивое платье. Не разоритесь, купите.

Никита был согласен, что у ребенка должно быть ощущение праздника. Он вспомнил свое детство, когда с замиранием сердца утром первого января бежал к елке и находил под ней то пачку печенья, то шоколадного зайца или пластмассовый пистолет. Подарки были просты и незамысловаты, но настроение поднимали и рождали в душе светлое чувство прикосновения к чуду. Новогоднее «Юбилейное» было не в пример вкуснее купленного в обычный день!

– Хорошо, – покладисто согласился он, – только как с размером угадать?

– Я ее обмерила, вот, – мать протянула листок со странными буквами ОТ, ДТ, Р… – окружность талии, длина до талии, – пояснила она, – и рост. Все понятно? Тогда я пойду спать, устала что-то. Настя хорошая девочка, но егоза. Спокойной ночи.

– Спокойной, – отозвался Никки, думая, что надо бы хотя бы смской сообщить о том, что за сюрприз ждет Виктора утром.

Как ни странно, но знакомство с тещей прошло вполне цивилизованно. Виктор, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке, тем не менее понравился женщине свей серьезностью и рассудительностью.

На прощание она, отказавшись от того, чтобы ее подвезли, пригласила Настену летом в гости.

– Настенька, ты же приедешь к нам с бабой Нюрой в деревню? Молочко парное будешь пить, в лес ходить будем. У нас летом хорошо, приедешь? На коровок да курочек посмотришь, знаешь, у нас какой петя-петушок красивый! – уговаривала она ребенка, у которого и так уже блестели глазки от любопытства.

– М-м, спасибо большое, – произнес Виктор, – навестим обязательно.

– Я не про навещание говорю, а про то, что ребенку летом в городе делать нечего, – отрезала женщина. – Думайте головой и привозите.

Никита и Виктор еще долго стояли у окна в кухне, провожая глазами удаляющуюся фигуру.

– Ну у тебя и мать, – пробормотал доктор, – честное слово, лучше на ковер к главврачу, – и рассмеялся нервным смехом.

– Знаешь, если бы не Настя…

– Да понял я, – оборвал Никиту Виктор, – она, кажется, решила для себя, что готова мириться с семьей из двух мужиков, если в придачу к ним идет желанная внучка.

– Но предложила забрать ее на лето совершенно искренне. Там и правда хорошо, меня пару раз отправляли к бабке с дедом, пока те в силах были за мной смотреть. Мама и тетя Нюра с удовольствием с ней возиться будут.

– Хорошо, – Виктор зевнул. – Пойду я посплю, и кстати, переставайте сидеть на кухне и ходить на цыпочках – меня пушкой не разбудишь после смены.

Никита вспомнил свой давний опыт по побудке и фыркнул. С одной стороны, да, все правильно – не разбудишь, а с другой, все равно опасение есть – а вдруг?! Там видно будет, решил он, и вспомнив, что обещал ребенку еще вчера оладушков, принялся за дело.

Глава 20

Новый Год подкрался незаметно. Неделя до праздника пролетала с катастрофической быстротой, а самое важное – покупка нарядного платья – все откладывалось и откладывалось. Возможно, при других обстоятельствах сгонять на рынок или в торговый центр было бы несложно, но запись была настолько плотная, что порой и в туалет удавалось отбежать не сразу. Никита впадал в отчаяние. Не идти же за подарком от Деда Мороза вместе с девочкой?!

Решение нашлось как всегда простое и гениальное – Никки случайно увидел, как администратор в своем планшете рассматривает что-то очень похожее. Пара наводящих вопросов, уточнений и вот уже весь женский коллектив парикмахерской, включая клиенток, самозабвенно выбирает самое роскошное платье маленькой принцессе.

– Это...

– Голубенькое очень милое…

– А тут розочки на поясе симпатичные…

– Нет, вы что, не видите – в отзывах написано, что горловина слишком маленькая!

– А какой цвет предпочитает ваша племянница? – этот вопрос поверг Никиту в ступор, проблема цвета как-то не обсуждалась никогда, и он беспомощно пожал плечами.

– Берите розовое, – со знанием дела посоветовала маникюрша, – не ошибетесь.

Наконец, общими усилиями было выбрано платье, в котором было бы не стыдно пойти на бал и к самому королю. Плотно прилегающий верх и пышная длинная двухслойная юбка, наружный слой которой был кружевным, а снизу просвечивался неяркий розовый цвет. Никки достал листочек с записями измерений, и администраторша сделала заказ на адрес салона.

– Через два дня привезут, – сообщила она, Никита прикинул – как раз его выходной, и если попросить Виктора заехать после смены и забрать, то все получается просто отлично!

Кто бы знал, что воспитание маленьких принцесс такое хлопотное дело?!

В день получения заказа Виктор почему-то долго не появлялся дома. Никита извелся и даже звонил пару раз, но нарывался на механическое «Абонент вне зоны действия сети» – связь перед праздниками почему-то сбоила, возможно, делали какую-нибудь профилактику, но от этого было не легче. Док появился ближе к обеду, уставший и голодный.

– Все нормально, – ответил он на вопросительный взгляд Никиты, ничего больше сказать было нельзя – Настёна все время крутилась рядом, – заезжал просто кое-куда.

Никки удивился. «Кое-куда» это что имеется в виду? Салон не так уж далеко находится от работы Виктора, почти по пути даже, пробок там быть не должно, время для них как бы неподходящее. В какое место еще понадобилось заезжать неугомонному доктору? Любопытно.

Пока Виктор спал после смены, Никки пришел к выводу, что скорее всего тот ездил снова к адвокату. Не важно, что Станислав Ильич расписал преподробнейшим образом все действия Виктора на ближайшее время, наверняка опять понадобились уточнения.

Никита посмотрел на лист, прилепленный магнитом к холодильнику: в двух графах были перечислены необходимые бумаги для суда по поводу законности приватизации и документы для постановки на учет на улучшение жилищных условий. Адвокат сказал, что этими делами можно и даже нужно заниматься параллельно. Для получения льготы побегать придется изрядно. К этому они оба уже морально подготовились. Придется съездить в тот город, где Виктор учился, взять выписку из домовой книги общаги, где проживал студент, а потом еще в БТИ получить справку, что не участвовал в бесплатной приватизации. Овчинка выделки стоила: льготный кредит давал возможность жить вполне нормальной жизнью, а не перебиваться с хлеба на воду. И первоначалка в 10% тоже была вполне по силам, Никита за несколько лет накопил вполне приличную сумму, ведь тратить деньги ему было особо не на что, шиковать и выпендриваться он не любил. Под вопросом одно время стояло получение ссуды от жилищного департамента. Виктор, напуганный количеством бумаг, необходимых во всех инстанциях, было заартачился. Но как ни странно, адвокат, которому по большому счету было все равно, постарался убедить дока заняться и этим делом и непременно до получения ипотеки, потому что там возникали какие-то сложности то ли с процентами, то ли еще с чем, Никита не особо вникал. Зато сумма, которую можно было получить от государства, грела душу. Станислав Ильич сказал: до полумиллиона! Такими деньжищами не покидаешься, и Виктор добавил еще один пункт в перечень необходимых дел. Если бы еще все удалось, что задумывалось, было совсем хорошо.

Настена лазила по полу, отлавливая шуструю Леди. Обеим игра нравилась. Несмотря на исцарапанные руки, девочка была счастлива.

Никки иногда шикал на расшалившихся детей, но толку от этого было мало. Наверное, надо было занять Настёну чем-то более спокойным, но кроме чтения или рисования, которое девочка не очень уважала, ничего в голову не приходило, и он продолжал смотреть на возню малышей, задумчиво помешивая ложечкой изрядно остывший чай.

– Дядя Никита, – в голосе девочке слышалась паника, – что с Леди, она что?

Никки наклонился и увидел в руках ребенка безвольное тельце котенка. Он испуганно взял кошечку на руки, предполагая самое худшее, и не придумав ничего лучшего, потряс животное, впрочем, без особого успеха – голова безвольно моталась на шейке, глазки закрыты. Под пристальным взглядом Настёны он положил кошку на стол, прижался к ее боку ухом и с облегчением выдохнул – сердце стучало громко.

– Знаешь, Леди кажется, просто сильно устала и теперь спит, – сказал он девочке. – Думаю, что тебе тоже надо отдохнуть. Давай положим ее в коробку и тоже пойдем отдыхать.

– Нет, лучше мы возьмем ее с собой, – заупрямилась девочка.

– Ладно, – не стал спорить Никита, решив, что криминала не будет, если котенок поспит в комнате, только бы Настёна угомонилась. – Покушать не хочешь?

Пообедав куриным супом, они отправились в комнату. Настя улеглась под одеяло и шепотом потребовала положить свою Леди рядом. Никита устроил котенка в ногах, убедив девочку, что так будет лучше, и сам устроился под бочком у Виктора, кажется, у него вырабатывалась привычка спать днем.

– Твою мать! – Никита подскочил от вопля над ухом и резко сел в постели, недоуменно озираясь.

Виктор сидел рядом и держал в руках Леди.

– Что?

– Что, что, – проворчал Виктор. – Этому мелкому чудовищу удалось то, что не каждому под силу. Она меня разбудила, с разбегу впечатавшись своей глупой мордой в глаз!

– Синяка вроде нет, – осмотрел пострадавшее место Никита.

– Радует, – фыркнул Виктор, – но ощущения феерические.

– Папа, ты же не будешь бить Леди? Она больше не будет, она еще маленькая! – Настена тоже проснулась и с тревогой смотрела на взрослых.

– Забирай свое чудовище и проводи воспитательную беседу с ней сама, – Виктор встал и передал извивающегося котенка в руки дочери.

Воспользовавшись моментом, пока девочка занята, Никита выскользнул из комнаты вслед за доктором.

– Ну, так где ты пропадал столько времени? – задал он животрепещущий вопрос.

– Да вот подумал, что вряд ли Дед Мороз принесет подарок в простом пакете, надо коробку красивую. Искал.

– Нашел?

– Угу, – Виктор дождался, когда кофемашина тренькнула, и забрал чашку. – На почте. А потом ездил в торговый центр бумагу покупал. Красивую. Скотч, бантики всякие, в общем, у нас будет насыщенная программа в новогоднюю ночь. Слушай, а что у нас с елкой? – вдруг вспомнил он.

– На антресолях лежит маленькая елочка, сантиметров тридцать, наверное. На стол поставим, и…

– Понятное дело, что на стол, но надо побольше купить, хотя бы метровую, а то как-то неудобно получается…

– Очень удобно, – не согласился Никки, хитро улыбаясь, – кладешь коробку, сверху ставишь елку!

– Шутник, – покачал головой Виктор.

Тридцать первое наступило внезапно. Настёна с самого утра была возбуждена до невозможности, угомонить ее не удавалось. Видимо, предвкушение праздника и ожидание необыкновенного подарка так действовало на девочку. Взрослые неспешно занимались подготовкой к празднованию, философски стараясь не замечать ажитации стороны ребенка. Ближе к ночи она все-таки не выдержала и, поев салатику, заснула, а для взрослых наступила ответственная пора – Виктор принес из машины подарок и коробку со всеми нужными аксессуарами.

Два мужика на кухне, ругаясь и матерясь, обклеивали шуршащей бумагой стандартную сине-белую коробку, делая из нее почти произведение искусства.

– По-моему, было бы проще адрес написать и так поставить, типа по почте пришло, – на втором часу упорного труда заметил Никки.