Текст книги "Неосознанное стремление (СИ)"

Автор книги: marishka88

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 43 страниц)

– Я в душ, когда выйду, будь добр сотри эту самодовольную улыбочку с лица.

Билл показал ему язык и отвернулся к зеркалу, собираясь заняться своей внешностью. Уже около ванны Том услышал его ехидный голос:

–Приготовься к тому, что сейчас будет очень щипать.

Когда Том вышел, Билл был в столовой, уже полностью собранный, он что-то усердно мыл над раковиной. Он тихо подошел к нему и заглянул через плечо.

–Ты порезался что ли? –спросил Том, поскольку увидел под струей воды его палец.

Брюнет вздрогнул.

–Господи, не подкрадывайся, напугал.

Он вытащил палец и поднял на уровень их глаз. Из раны потекла яркая темно-алая кровь, она стекала вниз по пальцу на ладонь.

–Ого, глубоко.

Том взял руку и наклонил ее над раковиной, капли побежали по белой эмали вниз к сливу.

–Как умудрился-то?

–Хотел фруктовый салат сделать, – недовольно буркнул Билл и надул губы.

–Горе ты мое. Как маленький, – он быстро чмокнул его в макушку, – жди здесь, сейчас я все сделаю.

Том быстро нашел аптечку и вытащил бинт и йод. Он залил рану йодом, и приготовился услышать недовольный возглас, но Билл молчал.

–Не больно?

–Нет.

Том с сомнением поднял брови, он знал, что такого просто не может быть, и поэтому подул на рану. Он обернул палец в стерильный белоснежный бинт, завязал на нем красивый бантик и поцеловал ранку, поверх ткани.

–Точно так же ты лечишь мои душевные раны, – очень тихо сказал Билл, и слабая улыбка коснулась его губ.

Том довольно улыбнулся, почувствовав себя буквально героем.

–Все вылечил?

Билл резко мотнул головой.

–Нет, их еще много. Но прогресс на лицо.

Том быстро чмокнул его в кончик носа, и тот счастливо зажмурился.

–Садись за стол, я тебя накормлю. Сейчас салат дорежу, йогуртом полить?

–Да, клубничным, – ответил Билл и опустился на стул.

Том быстро докрошил банан и манго в тарелку и поставил рядом с брюнетом.

–Покормить?

Билл поднял на него широко распахнутые глаза, теплые и медовые. Он потянул Тома за руку, усадил на свой стул и забрался к нему на колени.

–Да, покорми нас.

И Том, вооружившись десертной ложечкой, кормил своего любимого, иногда сам подъедая салат. Они все поизмазались йогуртом, с наслаждением слизывая его с кожи подбородка, передавали кусочки нарезанных фруктов изо рта в рот и, сжимая их между зубами, раскусывали на две части. Все это сопровождалось сладкими поцелуями и хриплым смехом, разгоняющим легкое щекочущее возбуждение по крови.

–У меня есть для тебя кое-что, – услышал Том голос Билла, который ворвался в комнату, где тот одевался.

–Вот как? – удивился он, поправляя на себе толстовку.

–Том, надень лучше вон ту, черную, – сказал Билл и показал на спинку стула, где висел вязанный черный свитер.

Том хохотнул.

–Почему?

–Ты в ней очень горяч. Люблю, когда твой торс обтянут, а ты вечно носишь эти балахоны.

–Нечего всем подряд пялиться на мое горячее тело, оно достается только избранным, – самодовольно ответил Том.

Билл фыркнул.

–Хочу тобой любоваться, надень ее, – его голос был тверд.

–Я все равно в куртке.

–Ох, ты ж упрямый! – Билл нахмурился.

Том рассмеялся, снял с себя спортивку и кинул в брюнета, который ловко ее поймал. Том схватил свитер, но пальцы Билла на его спине, заставили его на минуту замереть.

– Вся в царапинах, – сказал он почти восхищенно, – а если мама увидит?

–Она уже видела, – спокойно отозвался Том, – думает, Ирма очень страстная натура.

Билл злобно фыркнул.

– Если она такая же как и ее сестричка, то в постели она полная бездарность.

– А откуда ты зна…– Том замолчал, когда его мягкий язык начал очерчивать границы израненной кожи, и она сразу покрывалась мурашками.

– Я все знаю, Том, – слишком уж угрожающе-уверенно сказал Билл и прикусил кожу на лопатке.

–Мне когда-нибудь придется тебя зажать и обрезать твои коготочки.

– И лишить меня личного холодного оружия? – почти обиженно сказал он, – лучше будем твои царапины лечить.

–Которые в дУше щипало, кстати, намного сильнее, чем задницу.

Билл улыбнулся, он почувствовал эту улыбку своей кожей.

–Значит, я все же умею быть нежным, – его рука скользнула ниже и схватила его за ягодицу, – Том, в роли пассива ты так же восхитителен, как и в активе. Даже не знаю, что мне нравится больше.

Том возбуждался. Прилично так возбуждался. Он облизал сухие горячие губы.

– Билл, я хочу тебя.

–Ммм, – брюнет лизнул его шею, – я знаю. Я тоже тебя хочу, теперь почти постоянно.

Том резко повернулся и схватил Билла за талию.

–Постоянно?

– Блин, я всегда был довольно ненасытный, но с тобой… – брюнет лизнул его губы, – да, кстати, вернемся к тому, что я хотел тебе сказать.

Том кивнул.

–Сядь на кровать.

Он удивленно вскинул брови, и сделал то, что попросил Билл. Тот нервно заправил волосы за ухо и потер пальцами лоб.

– Что такое? – Том, который уже научился читать некоторые невербальные сигналы брюнета, заволновался.

Билл посмотрел на него очень серьезно и вытащил из заднего кармана, сложенный листок бумаги. Протянув белый сверток, зажатый между пальцами, он закусил губу.

Том медленно взял листик и развернул. Сердце ускорило свой бег. Интуиция и поведение Билла говорили о том, что там находится нечто важное. Глаза пробежались по написанному черной ручкой тексту, точнее стихотворению.

–Что это? – спросил Том и поднял на брюнета широкие любопытные глаза.

–Это я сочинил.

Том приоткрыл рот от удивления и пробежался по заголовку. Через муссон.

–Билл… Это слова на мою музыку?

Брюнет неуверенно кивнул.

– Если тебе понравится. Ты прочитай.

Том уставился на листок.

(слова всеми любимой и известной песни).

«Окно закрылось навсегда,

Теперь здесь только ты и я,

Передо мной погас свечи огонь,

Я бесконечность уже жду,

Когда же я тебя найду.

И снова тучи следуют за мной.

Вместе через муссон,

За вечностью дней,

За гранью миров,

До последних дождей.

Вместе с мечтой,

И если нет сил,

Я думаю о том, что ты один,

Но вместе убежим мы далеко,

Нас не удержит больше нечего.

Через муссон,

Только вдвоём.

Мерцает месяц надо мной,

А только что он был с тобой,

И он сдержал все обещания.

Я знаю что к тебе приду,

Я всё равно тебя найду,

Я верю, будем вместе ты и я.

Вместе через муссон,

За вечностью дней,

За гранью миров.

До последних дождей,

Вместе с мечтой.

И если нет сил,

Я думаю, о том, что ты один,

Но вместе убежим мы далеко,

Нас не удержит больше нечего.

Через муссон.

(с)».

Том перечитал слова несколько раз. И с каждой строчкой его накрывала все большая эйфория. Эти стихи… стихи его Билла, о его чувствах, про них, об их отношениях…

–Ну как? – Билл прервал затянувшуюся тишину, он стоял, уперев руки в бока, с вызовом подняв бровь.

–Когда… – голос охрип и Том кашлянул, – когда ты его написал?

–На той неделе.

–Малыш, у меня нет слов.

Билл фыркнул.

–Да перестань, это же не великая классическая поэзия. Все довольно банально и избито…

–Это идеально. Для моей музыки, для твоего голоса. Эти слова, они же…

–О нас, – сказал за него Билл и сел на пол у его ног.

– О нас, – повторил Том и улыбнулся.

– Я никогда не думал, что смогу вернуться к этому. Но… блин, я написал их меньше чем за час. Зашел домой, после того как ты меня привез из пригорода от клиента, просто взял ручку и все. Это так странно… – брюнет мотнул головой.

–Билл, то, что произошло вчера на вечеринке…Твой голос, я даже не знаю, как мне описать, что я чувствую когда слышу, как ты поешь. Ты сам-то понимаешь, насколько талантлив?

Брюнет скривился.

– Йорг ненавидит, когда я пою. Это занятие не для серьезных парней, – Билл злобно оскалился, – серьезные парни должны подставлять задницу, глотать сперму, но никак не петь, – он посмеялся над своей шуткой, и Том сжал зубы.

–Просто пообещай, что мы соединим мою музыку и твои слова и создадим нашу песню. И пусть даже ее никто не услышит, она будет только наша. Ты будешь петь для меня, это самые чудесные звуки на земле.

Билл кивнул.

–Хорошо, давай. Только ты и я через муссон к чудесной свободной жизни полной твоих сумасшедших поцелуев.

Брюнет приподнялся на коленях, обернул вокруг шеи Тома свои руки и нежно прошептал:

–Хочу их сейчас. Целуй меня, мой романтичный мачо.

Он резко дернул его тело на себя, и они вместе завалились на пол, Том приземлился сверху и впился поцелуем в смеющийся рот.

С каждым шагом, приближающим их к больнице, рука Билла, которую Том крепко сжимал своей, становилась все напряженней, черты лица все сильнее заострялись, надевая привычную безэмоциональную маску.

– Билл, я знаю, это трудно, просто знай, что мысленно я с тобой, – постарался успокоить его Том.

Билл поправил на шее черный шарф, на его контрасте ненакрашенное лицо казалось чересчур бледным.

– Где ты меня подождешь?

– На улице, на лавочке. Тут курить можно, я хоть время скоротаю. Долго планируешь там пробыть?

Билл дернул плечом и посмотрел на серое здание больницы.

– Сначала надо с врачом переговорить, отдать деньги, а потом… не думаю, что с ней я пробуду долго. Она меня не узнает, наверное.

Том поддался порыву и крепко его обнял, утыкаясь в шелковистые волосы, которые трепал ветер.

– Не торопись. Я подожду, сколько потребуется. Побудь с ней.

Билл быстро, но нежно скользнул губами по его щеке, отстранился и твердым уверенным шагом зашел в широкие двери психбольницы.

Том прождал его около получаса. Солнце приятно припекало, но это никак не спасало его от грустных мыслей. На душе было прескверно, как и требовала ситуация. Он сидел у стационара психбольницы, на окнах которого были ржавые решетки, накануне полета в ненавистный город, где его любимого человека будут бить и трахать, и он ничего с этим поделать не мог. Сигареты таяли одна за другой, в груди уже болели забитые дымом бронхи, но сердце все ровно щемило, рвало и сжимало тисками. Наверное, так чувствует себя человек в острейшей стадии инфаркта. А им же вводят в вену морфин, чтобы обезболить. Наверное, только сильный наркотик смог бы облегчить его страдания.

Том вспомнил стихи Билла, представил как хрупкий, уставший паренек, в свете ночной лампы кажущийся совсем ребенком, старательно выводит буквы на листке бумаге. Как вздрагивает от каждого шума, боясь, что вернется его жестокий отчим. И все думает и думает о нем. Об их встречах, общих желаниях и чувствах…

Глаза защипало, и Том потер их пальцами свободной от сигареты руки.

– Не одолжишь сигаретку? – он услышал сбоку родной голос, повернул голову и увидел Билла, который стоял около противоположного края скамейки и слегка улыбался. Его черные волосы на ярком солнечном свете переливались перламутром.

– Что?

–Я сигаретку попросил, – ухмыляясь, сказал Билл, и Том рассмеялся, прекрасно понимая, что брюнет делает отсыл к их первой встрече.

Напряжение немного отступило, и Том внутренне поблагодарил любимого, который смог немного разрядить обстановку, начиная диалог с приятного воспоминания.

–Наша лавочка лучше.

Билл кивнул и сел рядом.

–Конечно, она же наша.

Он вырвал сигарету их губ Тома и сделал глубокую затяжку.

–Я, правда, свои дома забыл.

–Как все прошло?

Билл молчал пару минут, собираясь с мыслями.

–Изменений в ее состоянии нет.

–Ты совсем недолго.

–Это немного устрашающе видеть ее такой. Она лежит и смотрит в потолок. Совсем не шевелится, даже не видно дышит ли. И везде этот запах. Безнадежности и мочи. Я понимаю, что отделение для лежачих, но я плачу такие деньги, а там все равно воняет.

Том тяжело выдохнул и переплел их пальцы.

– Что сказал доктор?

– Он смотрит на меня будто я предатель. Кинул маму здесь, а сам развлекаюсь в другом городе, приезжая раз в полгода.

–Бред, врачам обычно на такое пофиг.

–Да нет же. И он прав в чем-то. У нее нет мотивации для выздоровления. Там от одного запаха чирикнуться можно. Если бы я приходил каждый день, разговаривал с ней, делился мыслями… А что я могу ей сейчас про себя рассказать? Смотри, мам, твой любимый сын, который не мог уснуть без сказки на ночь, когда за окном бушевала гроза, стал грязной шлюхой. Что мы с ее муженьком иногда кувыркаемся так, что картины со стен падают.

–Билл!

–Извини, но так правда же. Мы с ней за год до того случая с отцом Фрэнка постепенно отдалялись друг от друга. Она не могла меня понять, я тогда слетел с катушек, пил, курил травку, шлялся по всяким вечеринкам, постоянно где-то пропадал, в основном с Бруно, конечно, но это сути не меняет. Когда Йорг впервые… ну ты понял. Я сам этого хотел. Я был маленький, глупый, очень глупый. Он привлекал меня своей такой неординарной личностью. Все его боятся, а он красивый, холодный, опасный. Он всегда все держит под контролем, его трудно просчитать, его невозможно постичь, он всегда хозяин положения. Знаешь, какого это, быть слабостью такого человека?

Том мотнул головой. Он охеревал от откровенностей брюнета. С одной стороны хотелось, чтобы он поскорее замолчал и прекратил эту пытку, а с другой хотелось и дальше слушать подробности его жизни. Возможно, тогда он перестанет быть для него загадкой.

– Первые пару месяцев я упивался этим. Он как комнатная собачка бегал за мной и по взмаху моей руки ложился на спину, принимая позу подчинения. Вот тогда мама и поняла, что происходит. Она злилась, ведь любила Йорга, ну я так думал. Не знаю, как было на самом деле.

Билл замолчал, чтобы перевести дыхание.

– Что было дальше?

–Тебе неприятно?

–Я хочу знать, Билл. Никаких секретов между нами, помнишь?

Брюнет кивнул.

– Я захотел от него уйти примерно через полгода. Мне осточертело. Тогда я еще не знал, что крупно попал, я думал, мы просто развлекаемся, и я всегда смогу все прекратить, когда захочу. Это было мое самое большое заблуждение в жизни. Он избил меня. Сломал ребро, отбил почки… Это был единственный раз, когда он себе позволил так сильно меня покалечить. Но зато самый запоминающийся. Самый ценный урок. Маленьким мальчикам нельзя играться с большими дядями. Хотя, знаешь, этот урок я все равно провалил, потому что до сих пор с ними играюсь.

– В общем, он тебя не отпустил, – подытожил Том.

–Нет. Тогда он и слетел с катушек. Отгородил меня ото всех, следил за мной, проверял телефонные звонки и прочая муть. Он да сих пор это делает, потому что боится, что я уйду. До жути боится, Том. Иногда, когда мы вдвоем он резко поворачивается и смотрит на меня своим буравящим взглядом, смотрит и смотрит, и смотрит… Словно не верит, что я рядом, ищет в этом подвох.

–Жуть.

– Знаешь, как он радовался, что маму госпитализировали, и мы остались вдвоем? Наверное, этот день до сих пор для него красный день календаря. Я чувствую себя виноватым, а он смеется надо мной, каждый день, напоминая, что именно благодаря мне, она оказалась тут.

– Потому что ты застрелили отца Фрэнка? Это стечение обстоятельств, Билл. Ты сделал то, что сделал бы каждый любящий сын.

Билл закусил губу.

–Том, я скажу тебе то, что никогда никому не говорил, – он посмотрел на него напуганными глазами, – осмотр доктора показал, что изнасилования не было.

Том широко распахнул глаза.

–То есть… – он замолчал, даже боясь произнести это вслух.

Билл неуверенно кивнул.

–Откуда мне, черт возьми, знать, что там вообще было! Я вообще нихрена не знаю о сексе между мужчиной и женщиной, понимаешь? То есть, блин, может женщины всегда так кричат! А может у них были ролевые игры, или … Я не знаю. Я был очень пьян, жутко расстроен и зол, мы с Бруно тогда буквально подрались, и я пришел домой весь на взводе, а тут такое… и я сорвался. Возможно, я сделал глупость, то есть, скорее всего, я убил просто так.

– Билл, но ведь различить крик боли от крика наслаждения можно. Ты же должен был…

–Кто бы говорил. Сам-то вчера как орал.

Парни встретились глазами и очень слабо друг другу улыбнулись. Напряженная, грустная, но все же улыбка.

–И вот тогда моя жизнь превратилась в то, что есть сейчас. Если до этого случая, я все равно ощущал себя хозяином своей жизни, то потом… я по природе оптимист, и в связи с Йоргом вижу и положительные стороны. Он меня многому научил, он сделал меня сильным, уверенным, благодаря нему я знаю, как добиваться своего. Иногда я даже в чем-то его превосхожу, и он это знает и бесится еще сильнее. Но когда я убил человека, то попал в сети закона, которые Йорг ловко и с умом расставил. Я понимаю, что возможно заключение врача он и купил, чтобы насолить мне… возможно. Все может быть. Вот только теперь моя свобода, самое для меня дорогое, в его руках. Клиенты с одной стороны, Йорг с другой, и я сам себе не принадлежу. И тут появляешься ты.

Том протер лицо руками.

– Хреновый расклад, Билл.

–Хреновее некуда, – брюнет резко соскочил со скамьи, – пошли прогуляемся. Задницу уже подмораживает.

Билл протянул ему свою ладонь, и Том, словно утопленник, схватился за нее как за спасательный круг.

Они шли держась за руки, размахивая ими в такт ходьбе, и постепенно успокаивались. Разговор хоть и был трудный, но сблизил их еще больше. Билл раскрывался пред ним, говорил вещи, которые никто про него не знал, и это заставляло Тома чувствовать себя особенным, лучшим из лучших.

– Купите своей девушке цветы! – услышал он и резко остановился. Том посмотрел на женщину, протягивающую ему розу, и испытал дежа вю. Когда-то где-то это уже было.

Билл легко и искренне рассмеялся.

–Я его парень, мадам! Но вот от цветов не откажусь.

Она покраснела и потупила глаза.

–Извините. Выбирайте, что нравится.

Том оглядел выставленные на прилавке цветы, Билл прильнул совсем близко, дыша прямо ему в ухо.

Хотелось купить что-то особенное, чтобы удивить брюнета, что-то необычное, как он сам, что-то подходящее под сегодняшнее настроение. Розы, лилии, хризантемы, нет, нет и еще раз нет. Слишком вычурно, надо что-то теплое, интимное, нежное.

–Букет ромашек.

Билл прыснул от смеха и отпрянул.

Это был композиционный букет с крупными белыми ромашками и мелкими полевыми ярко-ярко желтыми и сиреневыми цветочками.

Он протянул ему цветы со смесью смущения и трепета, и посмотрел, как Билл прижимает букет к себе и медленно вдыхает его аромат. Они двинулись вперед, но брюнет не отрывал горящего взгляда от ярких красок полевых соцветий.

Парни вышли к набережной и встали, положив руки на широкие ограждения.

– Знаешь, он похож на букет невесты, – сказал Билл и тепло посмотрел на своего парня со счастливой улыбкой на губах.

Том рассмеялся и обнял его за плечи, поцеловав в обалденно пахнущие волосы.

– Возможно, – внутри все трепетало, нежность щекотала кончики пальцев.

– Ах, Том. Ты слишком…

–Что? – прошептал он в его ухо.

– Влюбленный.

Том опять рассмеялся.

–Возможно.

–Только возможно? – шутливо бросил Билл и ткнул его локтем в ребра.

–Билл, можно я тебя сфотографирую?

Он перестал улыбаться.

–Не надо.

–У меня пароль на телефоне. Никто не увидит.

–Том, это опасно, глупо и…

–Пожалуйста. Ты просто не представляешь, какой ты сейчас красивый.

Восхищенный взгляд Тома, говорил о том, что он сейчас говорит непогрешимую истину, солнечные лучи, косо падающие на лицо брюнета, делали его похожим на золотую статуэтку, кожа светилась изнутри, черты еще сильнее заострились, подчеркивая худобу и угловатость нижней челюсти. Билл смущенно улыбнулся.

–Давай.

Том достал сотовый, включил камеру и направил на брюнета.

–Нет, подожди, иди сюда.

Билл прильнул к его щеке, и Том, перевернув объектив, сдал их совместное фото.

На экране замерло два счастливых улыбающихся лица, прижатых щека к щеке, глаза щурились от солнца, которое освещало их, создавая вокруг светлый, почти неземной ореол, который слишком набожные люди могли бы принять за Божественный знак свыше.

–Вчера на вечеринку приходила Бриана, – сказал Том, когда они медленно шагали вдоль бегущей вниз по течению реки, Билл удивленно вскинул брови, и он добавил, – ты ее не видел, потому что был занят тем, что вовлекал парней в свой порочный паровозик.

– Чо ей надо было? – брюнет ощетинился.

– Поговорить, – сказал Том. Он мог бы и не рассказывать об это брюнету, но ведь они решил никакой недоговоренности между ними быть не должно.

Брюнет фыркнул.

–С хера ли?

–Я сам, если честно, не особо понял. Говорила, что хочет вернуть все обратно, – Том иронично хохотнул.

Билл остановился и сощурил глаза.

– И что ты сказал?

–А что я мог сказать? Сказал, что у меня есть парень.

–Как будто кого-то это останавливало от того, чтобы вернуться к бывшей.

Том ухмыльнулся.

– Не говори глупостей.

–Это я еще и глупости говорю? – нотки стали в голосе и колючий взгляд.

Том мотнул головой.

–Я последнее время все чаще и чаще ловлю себя на мысли, что если кто-то там есть, на небе, то он еще тот шутник.

–Вот как? – ядовито спросил Билл.

–До встречи с тобой я мечтал услышать от нее именно эти слова. Слово в слово. «Том, я была дурой». Она так и сказала.

Билл напряженно молчал, и Том собирался с мыслями.

– Я ничего не почувствовал. Ничего. Словно между нами никогда не было никаких отношений.

–А ты страшный человек, – наконец сказал Билл.

Том удивленно приподнял брови.

–Еще два месяца назад ты с таким упоением ее любил, а теперь ничего не чувствуешь. Это жестоко. Где же тот мальчик, который не мог играть на гитаре, потому что сразу вспоминал о ней?

– Я не знаю, Билл. Помнишь в одну из наших первых встреч, тогда на озере, ты сказал, что я маюсь дурью, потому что бешусь с жиру? Похоже, даже тут ты оказался прав. Мне она никогда не была нужна, я пытался избавиться от этого мучительно чувства одиночества, но мне всегда было мало. Мало ее, наших отношений, нашего секса, все проходило мимо, никак не помогая мне перестать что-то искать, ждать, перестать метаться. Это ужасное грызущее чувство, что ты хочешь о ком-то заботиться, защищать кого-то. Ты просто не представляешь, насколько я кайфую кормить тебя, укрывать ночью одеялом, когда оно сползает с твоего плеча, я оборачиваю вокруг твоей шеи шарф и буквально умираю от того, что я, наконец, нашел то, что искал. Мне порой кажется, что я родился только для того, чтобы застегивать на тебе куртку. Это меня пугает, но бля это так правильно. Я, наконец, удовлетворил ту потребность, которая очень долго не давала мне спокойно жить. И сейчас я чувствую от этого полный экстаз.

–Том…

–Тшшш. Твоя очередь меня выслушать, – Билл кивнул, и он продолжил, – ты сказал, что боишься грозы, а я все детство, когда смотрел на потолок, который освещал пронзительный свет молний, мечтал, чтобы сейчас был кто-то рядом, чтобы обнять его и сказать, что все будет хорошо. Это только гроза, и все будет хорошо.

– Или мы оба обезумели, или с нами реально что-то не так, Том.

Том потер ладонями лицо, осознавая, что не может не согласиться с Биллом. Вся прежняя жизнь оказалось подделкой, ненужной пустой консервной банкой на обочине дороги.

– Я никогда ее не любил. Все те чувства не идут ни в какое сравнение с тем, что происходит сейчас. Все в прошлом, все ненужное, лишние, бессмысленное. Кроме нас ничего нет, и до тебя я просто не жил.

Билл опять посмотрел на букет у себя в руках и кивнул.

–Страшно только то, что она могла бы меня не бросить. Я бы остался тут, мама уехала одна. Я никогда бы тебя не встретил, никогда не был так невыносимо болезненно счастлив.

Билл перевел взгляд на воду, которая блестела под лучами солнца.

– Я думал сделать ей предложение. Мы бы были женаты, возможно, она бы была беременна и …

–Том, заткнись уже.

–Блин, почему? Это ведь могла быть моя жизнь.

– Жуткая перспективка.

–Да?

–Скучно, пресно, неинтересно. Уж лучше моя жизнь, чем то, что ты обрисовываешь.

Том нахмурился.

– Разве брак не конечная точка любви?

Билл скривился.

– Брак это конец. Любовь не имеет ничего общего с этими цепями, грязными кастрюлями и вонючими подгузниками. Ну, уж нет, – Билл был сейчас зол, – я один раз уже попал в клетку, если я из нее выберусь, никто и никогда больше не заключит меня в оковы.

–Это вверх цинизма.

–Нет, ты не прав. Любовь это свобода, и если это не так, тогда я не хочу иметь с ней ничего общего. Это страсть, это сумасшествие, это взрывы чувств и неконтролируемые желания. Это никого не слушать и ни к чему не прислушиваться, идти наперекор всем, и разрушать правила. Смеяться от счастья, кричать от боли и ловить руками ветер. Такова моя любовь, Том.

Билл выдохнул.

– Решай сам, нужна ли тебе такая. Сможешь ли ты это выдержать? Не будет постоянства, спокойствия и адекватности. Нет, Том. Не будет тихих вечерних ужинов после рабочей смены, скучного секса в одной позе, как выполнение семейных обязанностей раз в месяц, пресного, слащавого, тихого, простого семейного счастья. Никогда. Я впущу тебя в свою душу, подарю тебе свою тело, но не позволю заточить себя в рамки и условности брака. Мне даже мысль об этом противна.

Том внимательно смотрел на него и переваривал информацию.

–Давай разделим свободу на двоих. Забудь все эти условности и границы, навязанные обществом. Сходи с ума, искрись, желай меня до безумия, упивайся болью, прими, что никто друг другу до конца не принадлежит, и наслаждайся свободой.

Билл положил букет на ограждение, и взял лицо Тома в свои ладони.

– Я хочу тебя любить, хочу, чтобы ты любил меня. Давай любить друг друга именно так.

Том ухмыльнулся.

–Выведем любовь на новый уровень?

– Да, высший уровень духовно-телесной любви астральных близнецов. Обещаю, от такой любви ты сорвешь голос.

– Я вчера уже сорвал, – решил пошутить Том, но глаза напротив были так серьезны, что он просто сократил расстояние и прикоснулся к мягким губам, раскрывающимся навстречу.

–Том, а ты видел фильм Титаник? – спросил брюнет, когда от поцелуев уже болели губы.

–Даже несколько раз.

–Отлично, – Билл запрыгнул на широкое ограждение набережной и сел на попу, – позаимствуем у них самый романтичный момент.

Он медленно встал на ноги и повернулся лицом к бегущей реке.

Том метнулся вперед, схватил его за колени и прижал к себе, подстраховывая.

–Идиот, высоко же. И бордюр узкий, упадешь. Слезай быстро! –жестко сказал он ему, как напакостившему ребенку.

–Том, иди сюда.

–Даже не подумаю.

Билл дернулся и отпихнул его ногой.

– Я не умею плавать, залезь сюда и держи меня! Я пропаду без тебя, милый.

Том уперся взглядом в горящие глаза, смотрящие сверху, и понимал, что Билл говорит не только о данной ситуации.

Это был вызов, поэтому Том плюнул на все, подтянулся и сел на жесткий, ледяной, каменный бордюр. Задницу опять пронзила боль, он поморщился и осторожно поднялся, восхищенно замирая. Бегущая внизу река сверкала на солнце яркими золотыми бликами и слепила глаза, деревья на том берегу контрастировали на ее фоне и чернели, поднимая тонкие голые ветви к небу. Том смотрел на все это с большой высоты, и осенний ветер касался его разгоряченного лица и горящих зацелованных губ своими холодными пальцами.

–Шикарно, да? – спросил Билл, широко улыбаясь. Он вдохнул воздух полной грудью. Его волосы трепетали на ветру, откинутые его порывами за плечи, они полностью оголили лицо, – вот про это я говорю, Том. Чувствуешь свободу? Она как этот ветер. Если запереть его в комнате, хотя бы на день, он затухнет и начнет душить.

Том очень аккуратно приблизился к Биллу, намереваясь полностью скопировать момент из фильма.

–Раздвинь ноги.

–А? – Билл не понял, но подчинился.

Том поставил между его ступней ноги и осторожно встал сзади него, обнимая за талию. Билл довольно разулыбался и расслабился в его надежный руках.

–Я держу тебя. Сейчас и навсегда, – сказал Том ему на ухо. Он посмотрел вдаль, на это чудо природы, на раскинутый под ними лес, уходящий к горизонту, который уже начал окрашиваться в красный заходящим солнцем, удивился, что это место смогло сохранить свою дикую красоту даже в центре мегаполиса, и добавил, – а вот теперь самый подходящий момент для этих слов. Я люблю тебя, Билл.

Брюнет почти замурлыкал и потерся своим затылком, лежащим на сильном плече.

– Я не очень хорош в признаниях, Том, – сказал он очень нежно и спокойно.

–Все нормально. Я все знаю.

–Нет, не знаешь, – возразил Билл, – ты даже представить не можешь, как я тебе благодарен за эти три дня. Я никогда их не забуду.

Том открыл рот, чтобы ответить, но он его прервал.

–Ты забудешь, когда-нибудь забудешь. А я никогда.

–Почему ты так говоришь?

–Потому что в моей жизни ничего лучше не было. И вряд ли будет в будущем, Йорг никогда не позволит мне…

–Я убью его, – перебил его Том и сжал его тело в своих руках, – я все решил, Билл. Его не будет в нашей жизни. Только ты и я. Мы уедем, будем путешествовать, мы посмотрим весь мир. Я вылечу твою душу, ты будешь самым счастливым, твой звонкий смех будет пронзать скучную жизнь окружающих, твой свет, ослеплять их. Я дам тебе свободу, ту, что ты всю жизнь искал. Я буду о тебе заботиться, а ты наслаждаться жизнью, нами, нашей любовью…

–Том, – Билл обернулся и положил палец ему на губы, – я согласен. Я хочу этого. Забери меня оттуда, вырви из лап, сжимающих мою жизнь. Я хочу быть с тобой.

Том начал покрывать поцелуями его лицо, нежно-нежно, почти невесомо, лоб, скулы, подбородок, спинка носа… Билл засмеялся и запрокину голову.

– Я убью его, Билл, клянусь, убью, – говорил он между поцелуями.

Брюнет рассмеялся еще сильнее.

–Я тебе помогу, Том. Мы сделаем это вместе.

Парни соединили губы, закрепляя решение мокрым глубоким поцелуем, языки сплелись вместе, складываясь словно пазл, руки цеплялись за тела, желая быть ближе, так близко насколько возможно, раствориться друг в друге и забыть про все остальное.

Мегаполис жил своей привычной жизнью, люди спешили по своим делам, и никто не обращал никакого внимания на двух парней, которые стояли на ограждении, раскинув руки в сторону, подставив лицо ветру. Они летели не хуже, чем герои знаменитого «Титаника», они наслаждались мигом, как и эти герои совершенно не зная, что им приготовила судьба в будущем. И только безразличная река, бегущая внизу, река, которая слышала миллион разных признаний, была свидетелям многих трагедий и драм, отражала их изображение и иронично смеялась над всеми словами, который Том шептал на ухо брюнету. Его слова тонули в ее черной холодной глубине, а она все смеялась и смеялась, журча своими водами, разбиваясь волнами о каменные плиты ограждений.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

========== ВТОРАЯ ЧАСТЬ. Глава 1. ==========

Том знал, что ему придется пережить сложные времена, знал, как ему будет тяжело, невыносимо больно и плохо. Он был наивен, но далеко не глуп. Такие чувства было почти невозможно совмещать со всем тем, что им придется терпеть каждый день. Поэтому надеялся только на ту силу, которая была скрыта внутри под всеми слоями его сентиментальности и доброты, на ту силу, увиденную в нем Биллом. И он просто не мог его разочаровать.

Теперь, когда они нашли выход, решились на рискованный шаг, Тому стало немножко легче. Свет в конце туннеля появился, надо только немного времени, терпения и смелости, чтобы выйти к нему и вдохнуть полной грудью воздух их свободы.