Текст книги "Весы совести (СИ)"

Автор книги: Марион

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 37 страниц)

Поежившись, войдя в ванную, Леон осмотрел все ящички и запасы разных кремов для эпиляции, масел для тела, пен для ванной, разные шампуни, маски для лица, крема для кожи и даже силиконовые перчатки и носочки. Набор для маникюра и педикюра состоял из специального приборчика, добавочных насадок, отдельных мягких пилочек и щипчиков.

Ко всему прилагались инструкции. Везде и все напоминало, что его "хозяин" желает гладкое и "везде" мягкое тело. С ноготками, как только что из маникюрного салона.

Леон сглотнул. Он, конечно видел, как ему маникюр и педикюр делали, когда клиенты заказывали ну просто блестящего мальчика, но что бы самому себе такое делать...пришлось. В ванной он пробыл часа три. Крем для депиляции пришлось наносить и на лицо. Бритвы тут не было, а у него те же усы и подбородок не обделены растительностью. Тут даже крем для интимной депиляции был.

В итоге, из ванной он вышел распаренный и гладкий как младенец. И пришлось ему еще и растягивать себя. Пробку вставил, лег на кровать и задремал. Вздрогнул где-то за час до момента икс. Сердце бешено стучало. Пришлось минут пять успокаиваться. Захотелось смертельно в туалет. Пробку вытаскивал там. Потом пришлось подружиться с клизмой. Опять. Пробку назад вернул, правда взял немного побольше. Размер этого ирода ему известен, так что, лучше быть предельно растянутым. Минут за десять до времени он убрал из тела посторонний предмет, оделся. Правда пришлось одевать другие вещи. Если он в своих придет, ему еще и по шее влепить могут. Тут намек кристальный – трусы. У Леона боксеры. А тут набор стрингов. Пришлось смириться. Да и в простых вещах он себя уютнее ощущал.

Одевшись, отметив, что они словно на него шитые, посмотрел на часы и судорожно выдохнул. Пора идти. Ну, пошел. Вошел в дом и услышал:

– Обувь за порогом оставь и всегда там оставляй, если это не косплей и к костюму не прилагается.

Голос звучал из гостиной, как ее Степан назвал "блядской". Леон поспешно скинул шлепки, открыл дверь и выставил их за порог. Дверь закрыл и медленно двинулся в сторону гостиной. Степан нашелся сидящим в кресле. Он попивал, ни много ни мало, сок из высокого стеклянного стакана. На появившегося Леона смотрел с интересом.

– Разденься и повернись, покажись.

Леон медленно стянул футболку, штаны, подобие трусов, так как не признавал такое, и выпрямился, медленно повернулся вокруг своей оси.

– Молодец, привел себя в порядок. Задницу подготовил?

– Да.

– Иди сюда.

Леон подошел. Было жутко и страшно. Этот взгляд пронизывал и был холодным, расчетливым. Степан поставил стакан на столик, стоявший рядом и протянув руки взял его за бока. Притянул к себе и заставил забраться на кресло упираясь коленями по бокам его ног. Можно сказать, он его посадил на себя.

– Гладенький. – Улыбнулся Степан. – И боишься. Дрожишь. – Он приблизился и поцеловал его в грудь, слегка лизнул ее языком. – Не бойся. Я тебя обижать не буду. Будешь послушным и все будет хорошо. – Он поднял глаза. – Целоваться любишь?

Леон пожал плечами. Степан хмыкнул и притянул его голову, захватил губы своими и принялся вылизывать, посасывать и дразнить. Леон положил руки ему на плечи, послушно приоткрыл рот. Рука Степана поддерживала его голову, вторая поглаживала спину, посылая стайки мурашек. Целовались они долго, пока Леон не понял, что отвечает ему расслабившись и даже прижимается ближе.

– Хороший мальчик. – Шепнул Степан и погладил его попку. – А ты боялся. Давай на ковер и на спинку ложись, ножки разведи шире. Раз попка твоя уже готова, не будем затягивать. – Он лизнул его в нос и раскрыл объятия.

Леон слез с его ног и опустился на ковер. Лег на спину согнул ноги в коленях. Степан встал, взял небольшую подушку с дивана и опустившись на пол, подсунул ее под зад парня. Расстегнув штаны и достав орган, он придвинулся, раскрыл презерватив и нацепив его добавил смазки и ухватил Леона за бедра. Плавно надавил, направляя член, Степан в несколько толчков вошел полностью. Леон застонал. С первого раза ему попали по простате и это пронзило по позвоночнику мурашками.

Степан, ухватившись покрепче за его бедра начал волнообразные движения, затем перешел на рваные и быстрые. Леон постанывал, ощущая, как его зад пульсировал, как его член оживал. Через несколько минут позу сменили. Его повернули на бок, подрочили член, потыкались еще немного. Потом вышли полностью. Леон озадаченно уставился на Степана.

– Что такое? – он лукаво улыбнулся. – Еще хочешь?

Леон облизнул губы и привстал на руках. Он осмотрел расстегнутые штаны и торчавший из них член. У него тут же в заднице все взвыло, требуя продолжения. Он кивнул.

– Тогда поиграйся язычком, раз твоя задница так сильно желает его еще раз получить. – Улыбнулся он.

Леон быстро сел и приблизился к сидевшему на корточках Степану. Отметив, что тот сейчас в резинке, парень заглотил его дружка и стал ритмично насаживаться ртом. Игрался язычком и посасывал ствол. Гладил яйца и елозил задницей, в которую проникли пальцы. Было приятно и совершенно не страшно. Похоть взяла свое. Член ныл от невнимания, внутри все дрожало, а сладкий ствол был в резинке. Блядь, сука! Хочу его без этой хрени! Леон скользил по члену и подумывал, как ему ее снять, чтобы вкус его ощутить. И даже мысль не проскользнула, что он думает об этом. Что ему бы сейчас бежать отсюда на все четыре стороны, а он еще и мечтает побыстрее получить назад в задницу толстый поршень и поскакать на нем.

Степан покрутил рукой, погладил послушного мальчика по голове и отстранил от себя, заставил принять колено-локтевую позу. Леон встал на четвереньки быстро и с готовностью выпятил задницу. Степан только хмыкнул и отвесил ему шлепок. Леон вздрогнул, замер. Его тут же натянули до конца и стали ритмично трахать, от чего парень застонал, выгнул спину, подставляя себя как можно выгоднее, что бы попадал этот член куда нужно. И он попадал именно туда, где было острее всего, вырывая стоны, хриплое дыхание и заставляя плавиться...

Степан сидел в кресле и смотрел на то, как Леон посапывал, лежа на ковре. Отдавался он страстно, даже стремился подставиться получше. Оглядывая его голое тело, вспоминая, как он извивался, Степан хмыкнул. И вот куда девался затравленный зверек, который дрожал перед ним в первые минуты? Да, Леон та еще шлюшка, только не признается себе в этом никогда. Давать он научен, много раз делал такое. Милли ему все Леоновы забеги под мужиков выдала полной сводкой от самого первого, кто ему задницу вскрыл, до последнего клиента. Из них из всех никто конкуренции Степану не составит, а вот на особом контроле будут все. Даже залетные, которые на виллу ради развлечения приезжают и заказывают себе мальчика или девочку. Вот с этими Степан не любил связываться. Обычные суки, да и только. Портят котят и петов, а потом еще и говорят, что так и было, а купленная дырка и была такой большой и подранной, и нихуя не умеет.

Сузив глаза, Степан осмотрел тело Леона. Был и у него инцидент, после которого он встать неделю не мог, а потом еще и швы накладывали. Блядь! Моя игрушка, и никому не позволю ее обижать! Степан резко встал, подошел к Леону и присев потеребил по плечу. Тот почти сразу проснулся, открыл глаза и вопросительно уставился на разбудившего его мужчину.

– Вставай, одевайся и иди к себе. Помойся и спать. Когда я захочу, вызову. Тебе записку в завтрак или обед положат. В дом без приглашения не заходи. Все, иди.

Леон кивнул, послушно встал, взял свои вещи, оделся и шатаясь пошел к выходу. Степан аж залюбовался. Выбранный мною и затраханный мною, подумалось ему и даже потеплело на сердце.

Леон приходил в большой дом с периодичностью раз в три-четыре дня. Часа три-четыре извивался под Степаном, выполнял его желания и потом вымотанный шел к себе. Мылся. Мазал растраханную задницу охлаждающим и заживляющим кремами и мазями, ложился спать. Смотрел телевизор, благо был полно записей разных кинофильмов, программ, сериалов и телешоу. Потом работал в саду. Читал книги по садоводству и про каждое растение. В общем стал садовником с интим услугами. А потом Степан уехал более чем на две недели. Когда вернулся, был злой как собака и позвав Леона выместил на нем все свое раздражение. Одел ему ограничитель и трахал до тех пор, пока тот сознание не потерял. Потом снял игрушку и продолжил. Леон очнулся лежавшим у себя, а доктор его осматривал. Потом ему запретили вставать пару дней.

Степан рвал и метал. Его мальчик погиб. И не просто погиб, а сгорел заживо в машине, когда она врезалась на всей скорости в бетонное ограждение. И Степан кинул все свои скрытые резервы на поиски улик и всего, что только можно было собрать. Обставил дело так, что комар носу не подточил, но следа, что все это подстава не нашел. Разум цеплялся за все крючки и веревочки, поступающая информация и ее крохи складывались в картину не очень приятную. А вот сердце ныло, ревность грызла горло и подстегивая совесть, злорадствовала. Мол не нужно было его отпускать от себя. Привязал к себе и радуйся на здоровье. Нет же, испугался, прикрылся опасностью, которую за милю ощущаешь и в кусты. Да разве бы ты не смог его защитить? Да разве бы ты не сумел его спрятать? Да ты же Компас ебучий и сучий шахматист, у которого все фигуры на доске того цвета, которого именно ты хочешь! Скотина трусливая!

Степан метался раненным зверем по дому, временами выдавал рык и отписывался Компасом людям, передавал как робот кучу информации и опять метался по комнатам, пинал мебель, спускался в погреб и орал дурниной, что бы другие не слышали. Даже Леон его не успокоил, а только раззадорил. Запах его тела в памяти смешан с запахом его мальчика. Алекс, сученок, был везде. В воздухе, удушливо витая и окружая его вокруг.

В таком темпе миновало дней шесть. А потом случилась неожиданность, которая успокоила Степана мгновенно. В тот момент он вошел в дом и услышал:

– Здорово, Степан.

Степан притормозил и обернулся. В гостиной, не в той, где Степан кувыркался со своим мальчиком и еще кучей народа, а в малой и которая видна сразу рядом с лестницей, стоял человек. Степан его сразу узнал. Один из палачей. Зовут Себастьян Альвадо. В мозгах щелкнуло, стаей пронеслось миллион причин и их следствие, зацепки и сформировалась одна простая логическая цепочка – палач прибыл убрать Переговорщика. Почему? Степан осторожен. Всегда и очень тщательно подчищает за собой хвосты. Как Компас он в курсе всего. Среди криминальных структур, среди его верхушки, в лицо его знают, как Переговорщика. И прислали в обход Компаса. Значит, кто-то что-то рассказал. И это может быть только кто-то кто знает чуть больше, чем нужно.

– Здорово, палач-посыльный. Ты пришел посылку передать? – Степан вошел в гостиную совершенно не страшась его. Пока рано бояться. Альвадо хоть и хороший спец, но тут его территория.

– И да, и нет. – Он пожал плечами. Мужчина был одного роста со Степаном, немного уже в плечах, светлое лицо, шрам на виске. Волосы короткий ежик, гладко выбрит, глаза цепкие, как у гончей.

– И от кого? – Степан сел в кресло, которое в этой комнате было подобно спусковому курку.

Палач Альвадо присел на другое кресло и этим подписал себе приговор.

– Ты ведь знаешь, что, когда к Переговорщику приходит палач, его заказали там, – он показал на потолок пальцем.

– И чей приказ? И вообще с чего такие резкие перемены ветра? – он положил руки на подлокотники, незаметно одновременно нажал легкие пазы мизинцами.

– Сала приказал.

– Да? – удивился Степан. – За что?

Альвадо достал пистолет с глушителем, посмотрел на Степана. Тот незаметно едва надавил указательными пальцами на мягкий материал, под которым силиконовый спусковой механизм.

– Свалка самолетов.

– Что? – он сделал вид, что удивился, а у самого чуть сердце не выпрыгнуло из груди. Об этом знает только человек Сала, док, Алекс и он сам. Док был с ним. С внешним миром дел не имеет. Человек Сала его проверенный и доверенный тип, который глотку за боса порвет. Сам Степан никому такую инфу не кидал. Если свалка накрылась или там копы прошерстили, то их навели. Алекс...

– Знаешь, Сала недоволен. Свалку вверх дном перевернули и нашли схрон. А там были заготовки очень нужных вещей, для готовящегося дела. Сала передал, что ты его очень огорчил. И что только тебе был показан этот выход и именно эта свалка.

– Странно... – Степан надавил безымянными пальцами. – Насколько я помню, Переговорщиков призывают на совет через приглашение Компаса, а я ничего такого не получал.

– Решили его не тревожить. – Пожал плечами Альвадо. – Потом извинятся.

– Он не обрадуется. – Надавив всеми пальцами, Степан посмотрел на то, как человек в кресле мгновенно обмяк и его оружие выпало из рук. – Компас совершенно не обрадуется такой вот самоуправщине. И извинения себе в задницу пусть затолкают...хотя, кому я это говорю? Ты ведь и не слышишь уже ничего.

Моргнув, Степан расплылся в широченной улыбке. Мальчишка был жив. Он даже руками рот закрыл. Глаза заблестели. Копы никого от Компаса не спрячут. От Компаса никто никого не спрячет! Компас вездесущ! Он встал, вызвал своих людей и Альвадо перетащили в подвал. Доктор тут же исследовал его рот на предмет знаменитого ядовитого зуба и удалил таковых аж целых два. Благо техника сейчас такая, что стоит только поводить специальной палочкой и на прикрепленном к ней шнуре вся инфа перебегает в небольшой аппарат, что легко в одной руке держать, и тут же выдается на монитор. Очень хорошая штучка. Главное все видно и простые пломбы ковырять не нужно. Ну а док сделал дело быстро, чисто и еще ватный тампон ему засандалил смоченный в специальном растворе. К слову, Альвадо в себя еще не скоро придет. Та хренотень, что ему в задницу и спину воткнулась, а через тонкие иголочки была впрыснута, усыпляет мгновенно и глушит всю болевую систему на шестнадцать часов.

Степан тут же принялся строчить письмецо кое-кому и с очень нехорошими последствиями. В частности, записочка была для Сала, и в ней был короткий такой словестный понос – Я очень недоволен, когда мои пешки без моего ведома хотят столкнуть с доски те, кто к игре отношения вообще не имеют.

Для Сала эти слова означали полный пиздец. Компас ему написал, лично, а это либо золото, либо плаха. Для Сала плаха. И уже через пару часов в его бункере разразится охуеть какая свистопляска. Потому что Компас уже написал тем, кто стоит выше Сала, в совет, где решают и разгребают дела палачей, чистильщиков и переговорщиков, смотрят – убить или оставить в живых. Чистильщики не просто пешки, это те, кто зачищает концы, подтирает лишнюю кровь с разбитых физиономий. Переговорщики делают так что бы первым было меньше работы, а вторым, палачам, меньше головной боли. Ибо палачи приходят и показательно наказывают. Либо при свидетелях, либо отдают истерзанные тела, али записи и фотографии. Эти люди, целая каста, личные пешки Компаса. Никогда его не видели, но и трогать их он просто так не даст. А тут на тебе, Степочка, к самому Компасу пришвартовались и сообщили, что мол потом извинятся, когда пулю в башку пустят.

На телефон пришло сообщение от Койё. Степан удивленно уставился на адресата. Затем открыл письмо. Перечитал строчки короткого сообщения раза три. Нахмурился. Ответил в жесткой манере, даже нагрубил и дал понять, что его пешка замешана в большой игре, которая затронет и самого Койё, и Таба, и даже пару восточных синдикатов. Койё ответил минут через тридцать. Извинился. Сообщил, что погорячился. Спросил, куда дели палача, что прибыл по душу пешки. Компас сообщил, что остался на усмотрение пешки. А за собой пешка сама уберет, и что в это дело теперь влезать не стоит. Так как все было сделано чисто и информатор сам того не знает выдал именно ту информацию, которую и должен был. Койё пожелал удачи в направлении, а Степан призадумался. Видать информатора они ищут так же, как и он сам. И вот именно им этого информатора он ни за что не отдаст. Загрызет их всех, а свой камушек из саванны в свою пасть положит и проглотит. И в своем логове естественным путем достанет и спрячет. И никто никогда его не найдет.

– Подожди котик, я тебя скоро найду. – Сладко мурлыкнул Степан и заулыбался глупой счастливой улыбкой.

Степан ощущал всем телом, что его отпустило, стало легче дышать, а сердце больше не колет. И сука ревность на пару с совестью замолчали, сладко постанывая от нетерпения обладания родным телом. Сладким, горячим, любимым… Он еще шире улыбнулся и вызвал Леона. Тот пришел, не готовый, так как приказ был явиться сей час же. Но Степана это совершенно не смутило. Он его повернул нужной стороной, сам подготовил и крыше сносно трахнул. Потом выпроводил и стал четко строить загребущую руку и собирать информацию.

Степан ехал в машине со своими людьми. Со дня пришлого палача миновало три недели. Следов Алекса было не много. То, что он жив, Степан узнал, когда нашел направление поиска. Бросил все свои силы, разными группами, в разные сферы влияния, не пересекающиеся между собой. Такие люди, как Койё и их бригады аналитиков и в подметки Компасу не годились. У него мозг работал как компьютерная поисковая система. При чем с разной калибровкой фильтров. А раздельно получать информацию и складывать пазл это он унаследовал от деда. Если бы Койё хоть раз увидел, как именно Компас работает, сказал бы, что это ни человек, а машина. И словно запрограммирован в тот или иной момент выдавать ту или иную информацию строго в той дозировке, в которой та предназначена для определенных групп или отдельных личностей.

Степан, пусть и жаждал найти и заграбастать вожделенного мальчика, а о своих прямых обязанностях не забывал. Вот и сейчас ехал из мест не особо приятных, сделав не самую чистую работу по своим физическим параметрам, зато по четким требованиям заказчика. Отрабатывать звание палача-переговорщика приходилось, и он катался порой по свету как солнечный лучик, иногда умудряясь словно через телепорт выскакивать в неожиданных местах.

Супермен, блядь! Степан прикрыл глаза. Только летать еще самостоятельно без крылато-хвостатого друга не научился. Машина в этот момент плавно остановилась.

Водитель слегка занервничал.

– Босс, копы машут призывно. Что делать?

– Улыбаясь покажи документы и не дергайся. Мне тут еще с мелочью перестрелки не хватало и радостной песенки с разноцветными огоньками на хвосте.

– Понял.

Ну а дальше было кино и рекламная пауза. Их всех заставили из машины выйти, надели наручники. На вопрос, по какому такому правонарушению они арестованы, в лицо ткнули красивый такой портретик по словесному описанию и даже вообще ни разу не похожий. Охрану, что была со Степаном и всего одна машина, так же скрутили. Ну а потом им всем в лицо из баллончика прыснули и свет в зале погас. Антракта не будет, бля…последнее что пришло на ум теряющему сознание Степану.

А потом он неохотно открыл глаза. Они нещадно слезились, виски ломило и во рту стало сухо. Застонав, он повернул голову пряча лицо от солнечного света. До ушей донесся звук мотора, тело враз сообщило что они куда-то едут. Он медленно поднял голову и осмотрел поле действий. Пустая сидушка, у головы лежит его портативный суперкомпьютер, дверца на замке. Дальше больше. Когда он сел, замер. В машине кроме него и водителя никого нет. Едут они по трассе и на приличной скорости.

Степан сглотнул. Эту чертову шею он узнает где угодно и когда угодно.

– Алекс?

– Проснулся? – не поворачивая головы и перебрав пальцами по баранке руля спросил он.

– Ага. – Степан уселся поудобнее, отметив, что его руки связаны и заведены за спину. Как-то он упустил сей факт. Значения не придал, пока не стал жопу удобнее устраивать. – А ты чего тут делаешь?

– Тебя похищаю.

– Чего?

В ответ лишь плечами пожал. Посмотрел в зеркало заднего вида и улыбнулся. Минута прошла на переосмысление всего сказанного. Степан разразился отборной бранью и зашипел:

– Сученышь! Ты что делаешь, а? Какого хуя ты во все это полез?!

– Как какого? – он хохотнул нервно. – Как раз за твоим и полез. Мне знаешь ли, тот мопс не подошел. Слишком разморенный сладкой жизнью, слишком сахарно поет и главное однообразно.

– А тебе разнообразие подавай? – зарычал Степан. – Сука, тормози машину!

– Как приедем, остановлюсь. – Мурлыкнул Алекс.

– Я сказал ТОРМОЗИ!

– Не ори. – Алекс поддал газу. – Я на трассе, тут нельзя останавливаться. Отрезок такой. Через минут шесть приторможу и ты позвонишь куда там тебе надо.

– Я тебя удавлю. – Зашипел Степан. – Сам. Раньше моих людей.

– Как приедем куда надо, делай что хочешь, но сначала я тебе скажу все что хотел. И сейчас не шипи, не отвлекай меня от дороги.

Степан опешил. Алекс какой-то не такой. Не послушный и тихий, а нагло идущий к своей цели. В сердце сладко отозвались те самые искорки, которые он так старательно тушил. И сука ревность сладко заснула. И совесть заткнулась и убралась куда подальше. И тоже сладко вильнув хвостиком. Бля буду, выебу мало не покажется! Подумалось Степану, и он осмотрел шею, затылок, завязанные в хвост волосы. За них оттаскаю, перечислял сам себе Степан, что именно и в какой последовательности сделает с наглым мальчишкой.

Минут через шесть машина притормозила на обочине, и Алекс вылез из нее и открыв дверь с другой от Степана стороны, открыл компьютер и нажал на загрузку. Вытащил из своего кармана джинсов телефон Степана, покосился на него.

– Я тебя сейчас развязывать не буду. Ты мне промеж глаз въедешь и все, я труп, а ты вообще ничего так и не узнаешь. Пароль какой вводить вручную надо?

– Нет. Голосовые команды. – Степан решил подождать, главное пару звонков сделать и просмотреть сводку, проверить так ли его догадка верна.

– Ладно. Я тебе телефон к уху приложу, номер набрать?

– Нет. Включи его, и из машины выйди.

– Ладно. – Алекс медленно приложил рукой телефон к уху, не заметив, как Степан приластился к ней, как вдохнул его запах. – Так нормально?

– Да. Свалил и двери закрой.

Алекс только кивнул. Через секунду он отошел от машины. Степан закрыл глаза и назвал код, на который реагировала специальная программа на телефоне. Теперь только тональность голоса стоит изменить и все, работай не хочу.

Алекс присел на корточки возле дороги. У него руки тряслись. Увидеть его еще раз было просто волшебно. Маро предупредил, что Степан его может и в асфальт укатать, но он лишь согласно головой кивнул. Эти месяцы с этим пузаном, пусть и внешне он фигуристый, были сущим кошмаром. Все было не так. Он его вообще не заводил. Как Алекс понял, его заводит не партнер, а то, что Степан рядом. И даже если он только должен прийти, это будоражило и заставляло сладко сжиматься в предвкушении. А когда он оказался один на один с другим мужчиной, хоть и спал с ним до этого, все как отрезало. А осознание того, что Степан не придет, не обнимет, даже не прикажет отдаться другому, заставили его взвыть. А секс с мопсом? Да до тошноты выворачивало, нервировало и так хотелось врезать ему между ног, что аж сдерживаться приходилось!

– Сученок, ты там? – раздался приглушенный машиной голос.

Алекс встал, посмотрел в машину через стекло и пошел на место водителя. Залез, уселся. Обернулся. Осторожно забрал телефон, ласково и как бы случайно потершись о его щеку пальцами.

– Выключи его. И комп закрой.

Алекс только головой кивнул. Когда все сделал, завел мотор и они тронулись дальше. По автостраде ехали еще часа два, потом Алекс свернул влево и поехал по насыпной дороге. Когда вокруг стали мелькать деревья, Степан слегка забеспокоился. В этой местности у него есть один лаз и оттуда периодически его народец ползая выкарабкивается. Вот нарваться на такую группу было бы очень как не кстати. Но машина забрала правее, подальше от опасного участка и вскоре оказалась у заброшенного амбара. Вырулив к самому амбару и заглушив мотор, Алекс вышел из машины и открыл дверь пассажирского сиденья.

– И вот нахуя ты все это сделал? – Степан смотрел грозно.

– Я хочу тебя. А этот потц меня не интересует. – Алекс посмотрел в его гневные глаза и улыбнулся, – какая разница кто, если меня заводишь только ты?

– Слушай, кобель недотраханный, ты вообще соображаешь, что сделал?

– Похитил тебя. – Пожал плечами Алекс.

– Да? Ты, блядь, подставился по всем расчетам! – заорал Степан, сидя в машине и наклонившись слегка вперед. Он выдохнул, изловчился и вылез, встал на землю. – Тебя, сученок, пристрелят как шавку дворовую за то, что ты умыкнул меня из-под носа тех кабанов! И трахаться тебе больше никогда не надо будет! Что, спермотоксикоз у тебя? Или недоебанность?

– А что мне еще делать надо было?! – заорал Алекс, вскинув руки. – Меня как тряпку протащили по жизни и зацепился за один сучок, да и тот гнилой оказался! Потрахал меня и рад? Приручил, сделал своим псом, а потом на улицу?!

– Да кто тебя приручал?! – орал Степан стоя перед Алексом широко ноги расставив.

– Ты! – взвыл Алекс. – На сладкое посадил! В каждом прикосновении столько любви было, что голова кругом, а потом не нужен стал! Так, да?

– Какая нахуй любовь?! – зарычал Степан, защищаясь, понимая, что где-то что-то не учел, просчитался, показал больше чем нужно.

– Такая нахуй любовь! Та самая, что тебе не дала меня к чертям собачьим просто прирезать и дело с концом! Тебя ищут все, кому не лень и мне весь мозг выпили! Где мы были, что делали, а как тот ебанный дом выглядел? И сколько раз он тебя трахал? А кто тот парень, которого он заказывал для тебя? Ну расскажи нам еще немного, ты же совершено не устал! И ТАК ГРЕБАННЫХ СТО ДЕСЯТЬ ЧАСОВ ДОПРОСА! – заорал во все горло Алекс, схватился за голову и осел на землю. – Как мне еще было поступить в этом случае? Этот мопс меня вытащил. Не смог отвертеться от моего допроса, но и не оставил там. И еще аварию сделал. Тело подбросил. Все замел и подчистил. – Алекс поднял голову. – Я официально труп. Если тебе так хочется, сделай реальным. К мопсу я не вернусь. А тебя преследовать буду пока жив, и даже ползком, по камням поползу.

– Руки развяжи. Затекли. – Спокойно попросил Степан.

Алекс всхлипнул, подошел и достав из кармана перочинный нож, перерезал пластиковые путы.

– На, он острый. – Сунув в руки "игрушку" Алекс опустил глаза и замер.

Степан, растирая руки принялся лихорадочно соображать и, перетасовывая карты, думать, как лучше поступить. Потом посмотрел на парня. Дрожит, ждет что будет дальше. Сука, выебу так, что стоять не сможет, решил Степан и шагнул к парню. Схватил его за лицо и заставил смотреть на себя.

– К мопсу значит не поедешь?

– Нет. – Шепнул Алекс.

– И плевать, что рядом со мной тебя на сто процентов убьют, и если не кто-то, так я сам?

– Плевать.

– Законченный мазохист. – Выдохнул Степан и впился в его губы. Крепко сжал в руках и продолжил неистово целовать.

Алекс застонал ему в рот, прижался всем телом, осмелился и обнял, сильно и страстно. Степан сделал шаг к машине, и еще один, и еще... Завалив Алекса на заднее сиденье, он лихорадочно принялся покрывать все его лицо частыми поцелуями, оглаживать щеки руками.

– Глупый мальчишка... – шептал он, – сопляк… придурок...

– Да... – Выдыхал Алекс, жарко, хватая ртом воздух. – Да...

– Убью, закопаю... – покусывая его шею, руками обихаживая уже его грудь. – Порву на кусочки...

– Сделай как хочешь... – Выдохнул Алекс, согнул ногу в колене, прижал ее к вожделенному телу.

– Стервец! Наглый, – он поднял лицо и заглянул в горящие огнем глаза, – кто тебя этому учил?

– Ты. – Он пристально смотрел в такие же горящие глаза.

– Я учил послушанию! – рыкнул Степан и впился зубами в его шею. – А ты хуйню всякую изучал!

– Так научи получше. – Алекс вцепился в его плечи, прерывисто дыша. – Вот прямо тут и сейчас. Я запомню урок, выучу домашнее задание.

– Сученок! – выдохнул Степан и впился в его губы.

Как от одежды избавились ни один из них и не понял. Степан только четко запомнил, как вошел в теплую дырочку, как вокруг его пульсирующего члена сомкнулись горячие стеночки и сладко сдавили. Все, что он делал дальше, мозг отказался вспоминать вообще. Компас в это направление не показывает. И Степан его прекрасно понимал. Алекс вскружил голову, спутал полюса и завязал все в охуительный узел. И только так. Только через маты. Только через сладкий рык и вскрики.

Степан очнулся, все еще находясь внутри Алекса. Подняв голову, осмотрел умиротворенное лицо, растрепанные волосы, голые плечи и торчавшие сосочки. И вот как его не любить? ...заныло сердце, совесть, ревность и всякая такая дикая прорва чувств и эмоций. И надо спрятать. И от его охраны, что сопровождала Степана. От этих нужно спрятать, а вот саму охрану... А-ну-ка, подожди-ка.

Степан нахмурился и воскресил в мыслях поток информации. Маро. Авария. Просьба подкупа и детали личного характера. Степан аж затаил дыхание. Ах ты стервец! Просил помощи у Компаса! И ведь надо же, самого Компаса похитил! Ну вот кто кроме Компаса такую гладкую операцию проведет, и что бы нужный объект был в нужном месте, и что бы все было тихо и без единого выстрела? Степан аж засмеялся тихонечко. Если узнают в "мире", засмеют! А ведь и не придал значение таким мелочам от этого человека, и сам себя подставил. Вот что ноющее сердце сделало, полюбуйся совесть!

Алекс застонал, так как внутри него заегозил пусть и опавший, но все равно посторонний предмет. Степан осторожно выскользнул из него и приподнявшись на локтях пристально уставился в его лицо.

– Алекс, куда ты меня вез? Алекс!

ОН распахнул глаза, сначала несколько секунд соображал, а потом расплылся в улыбке и грозный Компас сдулся. Мгновенно.

– Ты никуда не исчез. – Алекс протянул руки, перехватил его за тело и приподняв голову прижался, притих.

– Алекс, куда ты меня вез? Где та конура, что должна была нас скрыть?

– Нет никакой конуры. Я просто тебя забрал у людей, что помогли Маро все это сделать и укатил, куда глаза глядят.

– Ты идиот. – Вздохнул Степан. – Ну вот как так? Стащил, а о логове не подумал.

– А мне и не надо думать, я твой верный котик, а ты меня сам и определишь, куда и на какой коврик положить.

– Ты решил, что я, похищенная сторона, буду искать конуру, куда забиться и переждать назревающий пиздец? – осведомился Степан одной рукой поглаживая ушко Алекса.

– Да.

– Заебись. – В сердцах выдал Степан. – И о чем ты думал, когда на такое решился?

– Как бы поскорее к тебе под теплый бок примоститься. – Алекс оторвал голову от прослушивания быстрого сердцебиения своего "хозяина" и посмотрел в его горящие глаза. – И что там и как дальше будет, не сильно волновало.

– Дебил. – Степан покачал головой. – Ладно, придумаем сейчас, как твою жопу сохранить в ее относительной целости.