Текст книги "Децема (СИ)"

Автор книги: Мари Явь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Ага. Мурашки по коже. Это точно. Вероятно, пугать всех до колик – часть его служебных обязанностей.

– Кажется, он очень ждал тебя, – добавила она неуверенно, следя за моей реакцией.

– Думаю, так оно и есть. Ты же слышала остальных… Видимо, ему надоело выполнять мою работу, – усмехнулся я. – Еще бы… куча документации, разъезды, переговоры – сплошная головная боль. А тут на тебе. Видела, как он мутузил Бартла? Расстроился очень, что такая ерунда со мной приключилась, – закрыв глаза, я замечтался. – Если бы у меня такой друг был там, на Земле…

– Да нет же… он ждал тебя, потому что… ну ты же видел, как он смотрел на меня там, да?

– Смотрел? Обычно смотрел. Правда каким-то образом быстро доехал, что к чему.

– Он… мне кажется, он меня теперь ненавидит.

– Это нормально. Он всех ненавидит, ты же его видела.

– Да нет же! Он ненавидит меня, потому что любит ее! Ты что, совсем ничего не понимаешь! Какой же ты иногда тугодум!

– Кого-кого он там любит? – распахнул глаза я, поворачивая голову в сторону Эльзы. – Мы точно говорим об одном и том же человеке?

– Он меня точно ненавидит, – она закрыла лицо ладонями, начиная качать головой. – Столько лет ждать, чтобы потом…

– Ты что, перечитала своих книжек? – спрашиваю. – Не нужно романтизировать его образ. Он не герой, а убийца. У таких ампутирована часть души, которая отвечает за всякого рода… нежные привязанности и тому подобное.

– То есть… думаешь, он не мог влюбиться в тебя?

Ч-ч-чего?

– Раньше у тебя было другое тело. А он был твоим заместителем. Вы долгое время были вместе, принимали сообща важные решения. Он принес тебе клятву верности и охранял ценой собственной жизни. Но однажды злодей разлучил вас, – начала безучастно перечислять образы, возникающие в ее голове, Эльза. – Может, его никто раньше не любил из-за его откровенно дикой внешности, а госпожа Эла была первой женщиной, которая увидела его душу…

– Ты чего, решила написать роман? – расхохотался я, закидывая руки за голову. – Только ему об этом не говори. Я-то тебя знаю, привык к твоим фантазиям, переживу как-нибудь…

– Я не шучу.

– Ладно-ладно, как скажешь, – главное – не задумываться над ее словами. Просто не задумываться. – Ты не переживай на его счет, О'кей? Дис ничего тебе не сделает. Мы для него всего лишь дети. Думаю, слабаков и дураков он не трогает.

Ага, чего не скажешь о том типе из клана Феб, который вызвал меня на поединок. Воспоминание, как зернистая наждачная бумага, грубо стерло улыбку. И я решил, что пришло время навестить дока.

10 глава

Несмотря на то, что Кей создавал впечатление совершенно неуправляемого торнадо, если дело доходило до приказов, он был крайне аккуратен и исполнителен.

Когда мы с Эльзой ступили на стерильную территорию, где властвовали логика, ум и док, последний еще был занят протезом.

Он расхаживал по своей просторной, пустынной лаборатории, а его свежий медицинский халат развивался за ним, как ангельские крылья. Рукава его рабочей одежды были закатаны до локтей, позволяя разглядеть узоры татуировок. Похоже, подобное – вроде униформы для каждого члена Децемы.

На самом деле, увидев наколки у дока, я не слишком удивился. Все-таки с его пирсингом они весьма гармонировали.

Кей все еще отчаянно пытался проснуться, поэтому и заметил нас не сразу.

– Идите сюда, – поманил он нас рукой, склонившись над операционным столом, на котором растянулось мускулистое, обнаженное по пояс тело заместителя босса Децемы. – Показать, как это работает?

Я взглянул на Эльзу. Она – на меня. Док словно предлагал нам зайти в клетку к тигру, накаченному транквилизаторами, и подергать его за усы.

– Он точно спит? – уточнила опасливо Эльза, на что док не ответил.

Он просто взял в руки тонкий прибор вроде паяльника, после чего прислонил раскаленный добела стержень к щеке мужчины. Послышалось шипение, и до меня дошел тошнотворный запах жженной плоти.

– Ага, похоже, он спит, – заключил бодро Кей, поворачиваясь к нам спиной и уносясь в сторону своего рабочего стола.

Я подбежал к Деснице, наблюдая за тем, как точка от ожога постепенно исчезает.

– Что… что это такое? – пробормотал я, наклоняясь ниже над его лицом. Любопытство задавило страх. – Он что… не человек?

– Да. Гребаный вампир.

Я уставился на дока, который в свою очередь тоже повернулся ко мне. Его взгляд был трезвым и абсолютно серьезным. Первые секунды.

– Да шучу я! – рассмеялся он, возвращая свое внимание протезу. – Генная инженерия, босс, только и всего. Клетки реагируют на повреждение и начинают ускоренно делиться.

– Но это работает только с мелкими повреждениями, так?

– Да. На целые органы и конечности это, увы, не распространяется. С поражениями большой площади всегда труднее: возникают ошибки. Во время экспериментов у покалеченных людей, которым были вживлены модифицированные клетки их же крови, случались жуткие мутации. К примеру, на месте потерянной руки вырастало целых две, и обе недееспособные.

– Модифицированные клетки… – повторил я озадаченно. – Если учесть, сколько прошло времени с того инцидента с Нойран… получается, вы здесь практически не стареете?

– Не стареем? Наш организм изнашивается так или иначе, просто при помощи технологий мы можем замедлить этот процесс. Опираясь на достижения той же генной инженерии или биокибернетики, некоторые люди могут себе позволить жизнь, исчисляемую не десятками, а сотнями лет, – Кей вздохнул, потерев ребром ладони не спавшие глаза. – Человек приблизился к совершенству, но смерть куда более совершенна.

Замолчав, он дал мне пару минут поразмыслить над его словами.

– Сейчас он вообще ничего не чувствует. – Я оглядел мониторы, которыми был обставлен операционный стол. – Вы ему как-то «отключили» нервную систему, так?

– Поверь мне, эта процедура не из приятных. Ну-ка подвинься, – попросил док, подходя к столу вместе с протезом.

Я отошел, приблизившись к Эльзе, которая старалась не смотреть в сторону операционного стола. Кей начал срезать наросшие, лишние ткани с культи плеча. Зрелище еще то.

– И какой используется материал?

– В основном титан. Суставные хрящи из тефлона.

Кей принялся за грязную работу по соединению несущей кости и нервов, на ходу объясняя строение креплений и нейронных контактов, управляемых биотоками живого тела. Я же, следя за манипуляциями дока, думал над тем, каково это – остановить своим лицом удар руки, сделанной из металла, которым обшивают космические корабли. И каково это – стереть этот металл в порошок.

Дис и Бартл – долбаные чудовища.

– В протез вшита защита от спонтанного сокращения мышц. Например, бессознательного ослабления хватки или наоборот, неподконтрольного сжатия. Короче, все эти рефлексы… – Кей отклонился и отошел к компьютерам. – Но самое главное достижение – отсутствие аккумулятора. Протез использует ту же энергию, на которой работает остальное тело. Я – гений, просто признай это, босс.

Я охотно признал.

– Как у него много шрамов, – прошептала Эльза, приближаясь на шаг, разглядывая белое, как у покойника, тело.

– Это все старые. Дис не из тех, кто любит болтать о прошлом, но, насколько мне известно, у него было насыщенное детство, – отозвался Кей, кидая взгляд через плечо. – Если кому и знать его историю, то только тебе, босс.

Я буркнул что-то невнятное, стараясь не обращать внимание на Эльзу, которая уставилась на меня самым бессовестным образом. Опять что-то там себе вообразила романтическое. Девчонки, что с них возьмешь.

Но в одном она была права – шрамы у него – мама, не горюй. Они словно корявые молнии или корни столетнего дерева легли на его кожу и замерли чудовищным, холодящим кровь узором.

– У вас у всех отпадные татуировки, док, – проговорил я внезапно с определенным умыслом.

– Спасибо, – Кей оскалился в очаровательной ухмылке. Кажется, повысил меня в своем рейтинге не самых безнадежных после этого комплимента.

– Я смотрю, у вас троих они одинаковые, да?

– Это, вроде, наша визитная карточка.

– Ага, – пришлось замолчать, потому что Кей добавил последний аккорд в свою клавиатурную симфонию, кажется, «включив» нервную систему Десницы. На черном экране кардиомонитора стремительно и часто по зигзагообразной траектории замелькал огонек. – Он сейчас очнется?

– Да не-е, – Кей встал, стянул с рук перчатки со смачным щелчком и прошел к урне. – Может, через час… Представляешь, этот мизантроп не разрешает к себе прикасаться никому из моей команды. Приходится работать с ним в одиночку.

Размяв плечи так, словно все это время таскал на себе слона, мужчина посмотрел на меня.

– Хочешь себе такую же? – догадался он насчет наколки.

– Ну… я просто подумал… если в этом будет необходимость, я не стану сопротивляться. – Окей, кого я пытаюсь обдурить? – Да. Было бы здорово.

– В этом есть необходимость, – Кей подмигнул мне, после чего двинулся в сторону выхода, махнув нам рукой. – Идем. У нас есть еще одна необходимость: подобрать тебе достойную игрушку.

* * *

Игрушек у Кея было столько, словно он решил снарядить ими китайскую армию.

Пока мы за ним следуем, минуя тихие лаборатории и шумные цехи, док объясняет, что надобность в стрелковом оружии давно отпала. Реакция «модифицированных» людей слишком быстра, чтобы за ними угналась пуля. Пока твои глаза захватят цель, те отдадут приказ мозгу, а он – рукам, и только потом пальцы нажмут спусковой крючок, производя выстрел… скорее всего, ты уже к тому моменту будешь мертв.

Я находился в том мире, где судьбу могла решить доля секунды, а пистолет вообще за оружие не считался.

В этой реальности такие модифицированные люди пользуются холодным оружием или же, как Бартл и Олафер, вообще обходятся без него. Но Бартл и Олафер – редчайшие исключения, настоящие мастера своего дела. Ребятам попроще не так-то просто перепрыгнуть разделяющую их пропасть, потому приходится прибегать к менее дорогостоящему способу (в отличие от полной модернизации тела) уровнять силы.

– Выбирай, – огласил торжественно Кей, останавливаясь перед витриной, на которой возлежали бластеры разной конфигурации.

Глаза мои разбежались. Эльза, переминающаяся с ноги на ногу рядом, в оружии явно была заинтересована меньше, хотя ей бы тоже не помешало подстраховаться.

Основная часть пушек работала на СВЧ-излучении. Вроде микроволновки направленного действия: три секунды и мозг твоего противника превращался в желе, а голова взрывалась, как перекачанный шар.

Я понимающе коротко кивнул, но док вошел в кураж, рассказывая про импульсное оружие: работает быстрее и на большем расстоянии. Никакой отдачи. Создает мощнейшее гравитационное поле, которое буквально сдавливает твоего противника, оставляя от него лишь мокрое место.

– Представь, что на тебя поставили авианосец со всем снаряжением и экипажем, – для наглядности советует Кей, и мое воображение подчиняется.

Бамс!

– Спасибо, – говорю, судорожно сглатывая. – Пожалуй, я возьму это.

Беря бластер в руки, я надеялся, что не выгляжу жалко. Хотя мой мозг упрямо транслировал лишь проклятущий авианосец.

Молюсь о том, чтобы меня никто не вынудил этим воспользоваться. Что касается главы Фебов? Если мы не хотим, чтобы итогом нашей дуэли стало два мокрых места, придется оставить эту побрякушку дома.

Похоже, я так и не нашел выхода из сложившейся ситуации.

11 глава

Совершенно незаметно подкрался вечер, а с ним – тот час, когда я должен официально вернуть себе отобранные некогда Иберией права. От мысли, что мне придется выступать перед грозным собранием убийц, которых я некогда называл своим кланом, безбожно лихорадило.

Никогда не любил значимые мероприятия. Ведь даже в готовящемся некогда проекте по астрономии для меня основной трудностью было не его написание, а сам факт выступления.

Теперь мне надо было выходить перед всеми этими серьезными людьми, которые вообще слушать не привыкли, и говорить им, что – вот он я, вернулся, правда не совсем в том виде, в котором они ожидали.

Кроме прочего, сжавшее меня тисками парадное одеяние лишило последних крох уверенности. Оно было тяжелым и очень плотным, словно бронежилет. Если я буду носить постоянно нечто подобное, я так никогда не вырасту, сказал я Олаферу. Дед, посмеявшись, заверил меня, что это только на несколько часов, пока не закончится церемония.

На лифте мы спустились на нижний подземный этаж, лишенный коридоров и комнат: это было сплошное, огромное, как стадион, помещение с довольно низким потолком, бетонными стенами, в границах которых застыло людское море. Думая все это время, что мы направляемся в некий парадный зал, я не ожидал столкнуться с аскетической простотой, которая была противоположна всей той роскоши, наблюдаемой целый день.

Противопоставленный огромной толпе суровых мужчин и женщин, облаченных в черное, я растерял свою уверенность и те слова, которые уже успел заготовить в уме.

Присутствующие здесь стояли в строгом порядке, как послушные солдаты, а не как разнородная, скучающая толпа. Стоило нам показаться, зал наполнился тысячеголосым ропотом, едва ли одобрения. Я так растерялся, что замер, забыв о том, как это – ходить. Тут-то мне на помощь и пришел мой заместитель.

В то время как остальные старейшины встали в сторонке от возвышения, Дис схватил меня за локоть и буквально дотащил до невысокой сценки, с которой мне предстояло вещать. Поставив меня на нее, как статуэтку на полку, мужчина резким движением отстегнул свой ремень с ножнами, начиная закреплять драгоценное оружие на мне.

На мою голову обрушилась убийственная тишина. Я слышал лишь стаккато собственного сердцебиения и мерный гул вентиляционной системы, смотря перед собой. Я не видел конца этой армии, но даже при желании не стал бы спрашивать ее численность. Не сейчас.

Теперь мы с Десницей были одного роста. Что касается габаритов: ему пришлось дважды обмотать кожаную ленту ремня вокруг меня, чтобы сабля не сползла.

Слегка наклонив голову, Дис снял со своей шеи две цепочки, на которых висели небольшие, вырезанные из прочного, темного дерева амулеты, представлявшие собой замысловатые симметричные узоры. Он надел эти два амулета на меня, после чего заглянул в мои глаза и понял, что я готов испортить торжественность момента, замарав свои штаны.

– Ты все делаешь правильно, – проговорил он тогда четко и очень тихо, чтобы слышал только я.

Я сам не поверил, это было похоже на магию: мне разом полегчало. Поблагодарить его за поддержку я не успел, Дис ушел к остальным старейшинам.

Я взглянул на Эльзу. Думаю, глубоко в душе она радовалась тому, что не находится сейчас на моем месте: выглядел я прескверно. С этим надо было кончать.

Я выпрямился, точнее попытался это сделать под сокрушительным весом своего облачения.

– Вы все, наверное, гадаете, что я здесь делаю, – слова вылетали из моей груди со свистом. Что касается, акустики, здесь она была – что надо, мой цыплячий голосок слышно было всем. – То, что я скажу, вероятно, удивит вас… – я остановился, осмотрев свою аудиторию. Хищники, которым нужна была жесткая рука истинного вождя. А я здесь сопли размазывал. – В общем-то, по некоторым причинам до определенного момента ваш глава будет выглядеть вот так.

Что тут началось. Несмотря на то, что у этих людей «дисциплина» было первым словом, которое они услышали, поняли и произнесли, мое заявление заставило их позабыть об этом понятии. Голоса, как свирепый прибой, захлестнули меня. Через несколько минут я пообещаю себе, что тот раз был последним, когда я сдался страху без боя. Но пока эти минуты не прошли, я стоял и мечтал лишь о том, чтобы пол подо мной чудесным образом разверзся. В возмущенной суете голос Десницы произвел впечатление разорвавшейся гранаты.

Он приказал всем заткнуться. Все подчинились. Я в том числе. Уяснив себе, что от меня больше не стоит ожидать ни слова, Дис вышел вперед, становясь перед возвышением.

Исправлять мои косяки – его прямая обязанность.

– Что это? – спросил отрывисто Десница, указав рукой в черной кожаной перчатке на саблю, свисавшую с моего левого бока чуть ли не до пола.

Армия громогласным хором ответила, что это – реликвия клана Децема. Его честь и слава.

– А это что? – ткнул на вырезанные из дерева знаки Дис.

Это – символы власти. Один из них – благословение Светлейшего Эйи, бога справедливой и благородной войны. Второй – передающийся из поколения в поколение, переходящий от одного главы Децемы к другому, знак законности власти нового босса.

– Тогда кто стоит перед вами?

Наш босс, сердце и глава семьи Децема. Вот только…

Определенно, вручить мне регалии было недостаточной мерой. Метод «показывай, а не рассказывай» здесь не сработал, потому Десница, обведя собрание своим жутким взглядом, не напрягая голосовых связок, заговорил.

С чего эти недоумки решили, что он, Дис, внезапно поглупел настолько, что станет отдавать реликвии в руки обычному ребенку? Что касается того, что буквально в нескольких метрах поодаль стоит их настоящий, привычный босс – госпожа Эла – они, как солдаты, должны знать, что иногда полагаться на зрение не просто напрасный, но еще и чертовски опасный труд. Похоже, когда-нибудь именно их собственные глаза приведут их к гибели. Великодушный босс в очередной раз решил преподать им такой урок, дабы они никогда не забывали, что главным врагом может стать собственное тело.

Своим долгожданным появлением глава, конечно, не только хотел испытать сообразительность и верность своих подчиненных. То, что они сейчас имеют возможность наблюдать: тонко проработанный план босса, который собьет с толку многочисленных врагов клана Децема. Никто из этих тугодумов не заподозрит в пятнадцатилетнем подростке предводителя одной из сильнейших группировок, раз уж его не узнали собственные подчиненные.

Что касается госпожи Элы, которая присутствует тут же, это – священное тело их босса с душой человека, который приходится главе лучшим другом. Эта отважная девушка – Эльза – согласилась на такую опасную роль, потому что готова пожертвовать собой ради блага клана и потому что никому больше священное тело босса не могло быть доверено.

Исходя из всего вышесказанного он, Дис, лично уложит в гроб любого, кто будет оказывать недостаточное уважение малышу-боссу и его подруге или же слишком много трепать языком.

Все сказанное Десницей прозвучало изобретательным… бредом. Потому я был просто уверен в провале его затеи, но как оказалось совершенно напрасно: Децема набирала себе людей, ориентируясь на силу, а не сообразительность.

– Невероятно…

– Босс, вы гений!

– Таким образом вы ослабите бдительность всех этих напыщенных идиотов…

– Как хитро, босс!

Те, кто еще несколько минут назад смотрел на меня волком, теперь наперебой извинялись и восхищались. Но Дис опять безжалостно обрубил этот поток щенячьего восторга.

– Возможно, вы хотите сказать еще что-нибудь, босс?

Теперь я смотрел в его глаза без страха, кажется, в состоянии читать его мысли, если только он сам этого захочет.

Десница был самым невероятным человеком из тех, кто ходил под небом. Его ум был молниеносным. Сила – несомненной. Уверенность – основательной. Смелость выглядела как пренебрежительное безразличие. Через любую неприятность он перешагивал со спокойным достоинством.

Смотря в его глаза, я с тоской понял, что всю жизнь мечтал о таком старшем брате. Я хочу стать похожим на него.

– Прежде всего я хотел бы поблагодарить отважных воинов своего клана за преданность и терпение. Благодаря вам я вернулся домой отмщенным. – В меня вливалась уверенность с каждым словом. Я действительно верил в то, что говорю, словно память уже вернулась ко мне, и я могу по именам назвать каждого, стоящего в этом зале. – Я скорблю о многочисленных потерях, которые понес наш клан, прежде чем вернуть отобранную некогда Иберией свободу и честь. Теперь же мы независимы и едины, и не позволим никому изменить это. – Послышались одобрительные выкрики. – Прежде чем вы разойдетесь праздновать, я хотел бы обратиться к своему заместителю. – В помещении огромном, как аравийская пустыня, осела тишина. – Больше никогда не перебивай меня, Дис.

Могу поспорить, я увидел мимолетную понимающую ухмылку.

– Скорее уж я отрежу себе вторую руку.

12 глава

Вот что значит кардинально поменять жизнь. Из затюканного неудачника я превратился в мафиози, с мнением которого обязаны считаться люди сильнее и умнее меня в разы. Самое абсурдное: они не против такого положения дел. Их поведение даже говорит о том, что я – не обуза, а долгожданный хозяин. Что они… любят меня.

С этой божественной мыслью я просыпался в роскошной кровати. Первым человеком, встречающим меня в новом дне, была Селия, отчего мое настроение по утрам всегда было превосходным.

Во время утренних и вечерних трапез старейшины вели себя как одна большая семья. Казалось, они знали друг друга целую вечность, но понимание этого не заставляло нас с Эльзой чувствовать себя в их компании чужаками. Возможно, за пределами этих стен люди, меня окружавшие, становились в самом деле жестокими, беспощадными к врагам убийцами, но за общим столом они выглядели совершенно безобидно и держались, как английские джентльмены.

Я заметил, что даже Эльза, настроенная первое время враждебно, стала оттаивать и проявлять интерес к непривычному миру. Долгие прогулки в светлое время суток и ночные часы, проведенные на крыше главного здания за изучением тайного языка звездного неба, помогали ей в адаптации.

В ее новой просторной, лишь ей одной принадлежащей комнате было все, что только может пожелать девичья душа. Эльза задалась целью примерить все платья из ее бессчетного гардероба.

Что касается меня: такими же бессчетными, как и наряды Эльзы были официальные документы, с которыми я должен был ознакомиться. За время моего отсутствия утекло немало воды, и надо было за пару дней наверстать десятки лет. Конечно, это не означало, что бразды правления я взял целиком и полностью в свои руки. Свою работу я видел в том, соглашаться или нет с решением своего заместителя. К слову сказать, неприкрыто угрожающий, дикий вид Десницы не соответствовал его умеренной, сдержанной манере жизни. Он был рассудительный до чертиков и не любил попусту болтать, что вызывало мое безграничное уважение. Я пытался и Эльзу убедить в том, что Дис отличный парень, но та все равно предпочитала не попадаться ему на глаза, относясь неприязненно и боязливо.

Постепенно и осторожно я входил в оставленную и стертую из памяти пятнадцать лет назад жизнь, присматриваясь, прислушиваясь, учась. Совершенно забыв о том, что неделю назад дал обещание Фебам прислать ответ касательно предложенной ими идиотской дуэли.

Об этом за завтраком мне напомнил Дис. И настроение в трапезной резко упало ниже нуля.

Отложив в сторону приборы, я подпер голову рукой. Неуютное молчание старейшин обвиняло Десницу: он начал разговор о работе, тогда как она должна была оставаться за порогом этого помещения.

– Босс, мы разберемся с ним по-свойски, – пробасил Бартл, сильными пальцами сдавив грецкий орех, который тут же треснул. – Сегодня же. Вам вообще не надо об этом беспокоиться.

– Нет, Бартл. После этого наша репутация будет уничтожена. Мы на собственном примере должны показывать простым людям, что такое честность и справедливость. В том, чтобы нападать тайком на клан, нарушая свое обещание, и «разбираться по-свойски» нет ничего справедливого.

– Почему ты до сих пор строишь из себя героя? – спросила раздраженно Эльза. – Сними розовые очки! Ты попал не в сказку. Здесь такие методы нормальны, разве нет?

– «Здесь», не означает, что они нормальны и приемлемы вообще. – Хотя что-то мне подсказывает, что в итоге мне придется прибегнуть именно к ним. – Я уверен, что у каждого человека есть своя слабость. То, что они дают нам право выбирать оружие – большое преимущество.

– Они просто недооценивают тебя, босс! – стукнул кулачищем по столу Тартар так, что вся посуда, звякнув, подпрыгнула.

– Не без причин, – ответил я, постукивая пальцем по столу. – Кто-нибудь расскажет мне об этих Фебах и их обожаемом Адэре?

Роль рассказчика взял на себя Десница, как самый осведомленный во внешней политике клана.

Некогда мелкая рыбешка – клан Феб – была обречена на съедение хищником покрупнее, если бы не Децема – травоядная акула океана под название Эндакапей. Еще не обремененная ярмом власти Иберии, но уже предвидя столь нежелательный исход, Децема собирала союзников – это были и единомышленники и те, кому просто нужно было спрятаться за спину кого-нибудь помощнее, чтобы не быть сметенными стремительной экспансией Нойран. Как говорится, в бою любая палка пригодится. Фебы до последнего оставались никчемными слабаками, но после продолжительной, весьма расточительной войны с Иберией Децема была ослаблена, чем и воспользовались Фебы, получив ряд привилегий и территорий. Они все еще официально остаются нашими вассалами, но мечтают избавиться от своего сюзерена раз и навсегда, но с минимальными потерями.

Я покивал, после чего посмотрел на Эльзу, уставившуюся в свою пустую тарелку. Пришло время десерта. Насколько я помню, сегодня в меню значился вишневый штрудель. Эльза его обожает, потому не стоило оттягивать ее удовольствие и дальше своими мрачными разговорами, я попросил любезного слугу принести десерт.

– Они надеются, что их уступчивость касательно выбора оружия породит взаимную уступчивость с нашей стороны? – уточнил я у Диса. – Они хотят, чтобы взамен я согласился на их условия: если Адэр победит, то эта победа будет означать не исключительно мое поражение, но поражение всего клана. Я правильно понимаю?

– Похоже на то.

– Видимо, они очень уверены в своем главе, – задумчиво говорю я, слыша, как в стороне Анна возмущенно отчитывает прислугу за то, что ей положили так мало мороженого. – Он… силен? Хотя какая разница, в любом случае, он сильнее подростка-астматика. И все же, я должен знать о его слабостях.

– Он боится смерти, – голос Олафера звучал в привычной, успокаивающей, старчески-неторопливой манере.

– Это можно с легкостью сказать про каждого из нас, – пробормотал я, нахмурившись сильнее.

– Речь о другом. Истинный воин сочтет смерть в сражении за счастье. Что уж скрывать, Адэр воин неплохой. Потому он боится умереть не на поле боя, а от болезни или случайности, – посмеиваясь, продолжил Олафер, вонзая вилку в свой штрудель, выпуская из вишневых ягод бордовый, как кровь, сок.

– Да! Точно! Я что-то такое слышал! – подхватил воодушевленно Раск, набивая рот лакомством. – Он же долбаный параноик.

– Едва ли это слабость, – ответил я со вздохом. – Из всего сказанного я понял, что этот человек – отличный боец, который будет сражаться, как отчаявшийся безумец, если дело коснется его жизни или интересов его клана. Мой возраст и внешний вид его не остановят…

– Если других вариантов нет, его можно просто отравить. – Предложила негромко Анна, и я уставился на нее, как на ожившую статую. Это был первый раз за неделю, когда она решила поучаствовать в общей дискуссии. – Если ты, крошка-босс, отдашь такой приказ, я займусь этим лично.

– А это, кстати, вариант. Женщины вхожи во все двери. Анна – мастер своего дела, – рассудительно заявил Раск, взглянув на меня в ожидании.

Мы несколько минут назад говорили о честности и справедливости, а они предлагают мне травить человека, который не испугался вызывать на дуэль своего патрона. Видимо, выглядел я так, что других, честных выходов у меня попросту не оставалось. А ответ надо было дать уже сегодня.

– Мы не будем прибегать к помощи яда. Прости, Анна, но не в этот раз.

– Точно. Правильно, босс! Нам ни к чему яд! – громогласно поддержал меня Тартар, поднимаясь из-за стола, нависая над ним горой. – Я сейчас же…

– Нет. Нет, погоди, Бартл. – Поспешно остановил я его. – Я ценю твою решительность, но мы еще ничего не решили. Я уверен, что в оставшееся время что-нибудь придумаю…

Как я вообще мог забыть об этом проклятущем поединке?!

– Что ж, вы узнали о его слабостях. Знаете и о своих, – поднял голову Олафер, чтобы внимательно на меня посмотреть. – Не пришла ли пора узнать о ваших сильных сторонах?

Пардон? Говорить о моих сильных сторонах в их присутствии – это же смешно. Мои сильные стороны в сравнении с их сильными сторонами – немощность и стыд.

– С вашего позволения, я вас оставлю. Буду ждать вас на тренировочном полигоне, – многообещающе произнес Император, выходя из-за стола. – Оденьтесь в то, что не жалко будет выкинуть, босс.

Полигон?

Я вспомнил потасовку Бартла и Диса и признал, что для тренировки таких монстров действительно нужно нечто попросторнее обычной спортплощадки.

– У-у-у… когда это последний раз было? – рассмеялся Раск, провожая деда взглядом. – Олафер берет себе ученика? Как говорится – не зарекайся, не так ли?

* * *

У Олафера не было привычки зарекаться. Что касается того случая, когда он сказал, что больше никого не будет обучать боевым искусствам, – это был первый и, возможно, последний раз. Все дело, как несложно догадаться, заключалось в Иберии и иже с ним.

Жесточайшая битва против Нойран была проиграна. Децема накормила смерть на годы вперед. Олафер, схоронив своих павших учеников и смирившись с пленением своей госпожи, прекратил всякие тренировки молодежи и сосредоточился главным образом на своих непосредственных обязанностях: уничтожении.

Немало смельчаков мечтали сравнять ослабленную и незащищенную Децему с землей, поэтому работы у старика было выше крыши. Но не поддавался он на уговоры и слезные мольбы молодых юношей и уже взрослых мужчин обучить их секретным техникам ведения боя далеко не по причине чрезвычайной занятости. Олафер попросту устал приносить в жертву чьим-то амбициям своих сыновей, учеников и лучших друзей. Растить на заклание новых он был не намерен.

Ко всему прочем, Император не привык быть последним, но по части смерти его обогнали все, кто был ему близок. Он остался последним, и по его собственным словам, были такие минуты, когда он искренне не понимал, что до сих пор делает на этой грешной планете.

Что же касается нашего свидания на полигоне, Олафер не собирался заделываться моим наставником. Старик просто считал необходимым устроить мне тест-драйв, и все мои заверения, что это для меня – чистое самоубийство, он пропустил мимо ушей.

– Я не допущу вашей смерти, не стоит переживать. – Ответил он на мое заявление о том, что я пожизненно освобожден от физкультуры по состоянию здоровья. – Если вы начнете задыхаться, и я сочту ваше состояние опасным, вас немедленно реанимируют.

Может просто не стоит рисковать, подумал я, оглядывая безграничное поле, которое было освобождено специально для меня. Надеюсь, никто из тех, кто обычно здесь разминается, не будет подглядывать за моей тренировкой. Потому что мне жутко не хотелось позориться на глазах у своих же подчиненных.