Текст книги "Выйти замуж за 100 дней (СИ)"

Автор книги: Мари Князева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава 3. Свидание втроём

Такие вещи иногда происходили в «Доверии»: там жили мамочки из не самого благополучного слоя общества, и порой они пропадали на больший или меньший срок. Некоторые возвращались, некоторые – нет. Надю выбило из колеи сообщение о том, что Светлана пропала: она не производила впечатления совсем уж неблагополучной, вела трезвый образ жизни и много работала. Да и Варя была ребёнком нежным, домашним – как она, бедная, там одна в больнице? Надя позвонила завучу и попросила отгул хотя бы на пару уроков, но та наотрез отказала. Все, кого можно попросить навестить малютку, тоже были заняты – пришлось отложить визит на послеобеденное время.

Весь учебный день Надя провела как на иголках, но когда ворвалась в нужную палату, красная и запыхавшаяся, то увидела вполне мирную картину: Варечка сидела на коленях у мальчика подростка, и он показывал ей буквы в большой детской книжке. Похоже, эти двое нашли общий язык. Заметив Надю, оба радостно улыбнулись и ринулись к ней. Первым делом Надя обняла и расцеловала девочку – та даже всхлипнула, расчувствовавшись, что увидела знакомое лицо. Потом настал черёд мальчика. Надя потрепала его рукой по лохматой голове – неловко было обнимать юношу, которого она видела во второй раз, а в лицо – вообще первый. Но парень сам прильнул к ней, как к родной, и уткнулся в плечо. Высоченный оказался, хотя и худой.

– Я смотрю, вы подружились, – улыбнулась Надя, наклоняясь к принесённой ею сумке с гостинцами. – Тебя как зовут?

– Петя. А вас тётя Надя, мне Варя сказала. А это правда, что вы не её мама?

– Правда. Я ей не родственница, просто помогаю, пока её мама… занята.

– Когда мама приедет? – тут же скуксилась Варя.

– Приедет, обязательно приедет… – пролепетала Надя, боясь даже добавить «скоро» и тем лишний раз обмануть девочку. Но сказать ей, что мама вообще неизвестно где и неизвестно, появится ли – это было бы чересчур жестоко по отношению к детской психике.

Варя всё равно расплакалась от такой неопределённости, а Петя принялся её утешать:

– Не плачь. Моя мама вообще в Америку уехала, на другой конец света, представляешь?

Варя перестала плакать и уставилась на него широко распахнутыми глазами:

– И как же она к тебе оттуда вернётся?

– На самолёте прилетит. Но только через неделю.

Варины глаза совсем чуть не вылезли из орбит:

– Неделю будет лететь в самолёте!

Петя рассмеялся:

– Да нет! Просто у неё билеты давно куплены, она из-за меня не стала менять, потому что это очень дорого.

Тогда Варя расплакалась ещё и за Петю: целую неделю ждать маму – это слишком долго!

Надя как могла отвлекала детей от невесёлых мыслей, угощая их йогуртами и фруктами:

– Зато у тебя папа здесь, – постаралась она утешить Петю, а заодно и сочувствовавшую ему Варю.

Но парень отрицательно качнул головой:

– Нет у меня отца. Точнее, есть, но он в другом городе живёт. Мы почти не видимся.

– Как же? А вчера…

– Это дядя мой, мамин брат, – буркнул Петя, тоном выражая отношение к родственнику. – Мама попросила его меня в больницу отвезти, когда мне плохо с животом стало.

– Так ты что же, один живёшь, пока мама в Америке?!

– Нет, с бабушкой. Точнее, с прабабушкой. Но она старенькая очень, больная.

Надя печально вздохнула. Бедные дети! Ей казалось, что от своих она ни за что бы так надолго и так далеко не уехала. И уж тем более не пропала бы без связи.

Ей хотелось подольше остаться в больнице, но нужно было ещё подготовиться к походу в театр с Анатолием, да и медсёстры уже с неодобрением поглядывали на их весёлую компанию.

***

Встречу Толик назначил у входа в железнодорожный вокзал: ехать удобнее всего было на электричке, чтобы без пробок туда и обратно. Надя приехала туда на автобусе, что было непросто, учитывая каблуки (пусть и небольшие, но всё равно непривычные для её ног). А ещё она замёрзла, пока шла от остановки до крыльца вокзала, потому что мама уговорила её надеть шёлковое платье с выпускного и тонкие капроновые колготки, а сверху только плащик и даже не разрешила проложить между ними тёплую кофту, чтобы не выглядеть колхозно, когда разденется в фойе театра…

И каково же было Надино удивление, когда после всех этих трудностей и лишений она обнаружила возле входа Татьяну Дмитриевну! Толик, разумеется, тоже был там, но он как будто слегка прятался за широкую мамину спину, то ли от свежего весеннего ветерка, то ли от Нади.

– З-здравствуйте, – растерянно пробормотала она, обращаясь в основном к потенциальной свекрови.

– Здраавствуй, Надюша, – протянула Татьяна Дмитриевна почему-то не так дружелюбно, как она это делала у Мельниковых дома. – Ты что же это, простудиться решила? Ты почему так легко оделась? Не май-месяц на дворе, а вечером станет ещё прохладнее.

Толик молчал. Надя ещё больше растерялась.

– Я… я… А вы… с нами поедете?

– Конечно! – отрезала Татьяна Дмитриевна. – Разве прилично девушке с мужчиной наедине встречаться, пока они ещё не обручились?!

Надя раскрыла рот, но не нашлась, что возразить – и закрыла обратно. С одной стороны, верно, но с другой – они же в театр… А впрочем, ладно. Надя пока ещё не решила, как относиться к этой гиперопеке.

Они вошли в вокзал и направились к кассам. Татьяна Дмитриевна сама пообщалась с кассиром и сама всё оплатила, а потом с покровительственным видом вручила Наде билет в виде чека. Уселись они втроём на тройное сиденье: Надя и Толик по бокам, его мама – посерединке.

– Мне нужно очень серьёзно поговорить с тобой, милая моя, – прозвучало это из уст потенциальной свекрови отнюдь не мило. – Так сказать, расставить все точки над i. Я знаю, что ты из хорошей семьи и воспитана в лучших традициях православного христианства, и всё же есть свои особенности в том, как я бы хотела видеть семейную жизнь моего сына…

За этим последовало повторное долгое перечисление всех достоинств и совершенств Толика, а потом – особенностей его режима дня, сна, питания и прочего. Затем – то, каким Татьяна Дмитриевна видит его будущее. Трое детей – не больше. Больше ему не позволит здоровье (Надя не поняла, причём тут именно его здоровье, ведь физиологический вклад отца в будущего ребёнка минимален, по сравнению с вынашиванием и выкармливанием матерью, но уточнять постеснялась). Далее, все заботы по уходу за детьми: кормление, купание, укачивание и так далее – должны ложиться на мать, а в зоне ответственности отца – только финансовое обеспечение семьи. Вот почему жена не должна работать: на ней весь дом, и уборка, и готовка, и ухаживание за мужем. К физическому труду по дому Толика также не располагает здоровье. Работа руками – это вообще не его, и дома он должен исключительно отдыхать.

В начале этой пространной речи, которая лилась из уст Татьяны Дмитриевны так бурно и непрерывно, что невозможно было вставить ни слова, ни восклицания, Надя было расстроилась. Что это за концлагерь такой с целью угнетения жены? На её взгляд, любовью тут и не пахло – одним только сотрудничеством, и то неизвестно, взаимо ли выгодным. Вот Надины мама с папой всегда помогали друг другу, да и как иначе всё успеть в многодетной семье? Но постепенно она расслабилась, решив, что Татьяна Дмитриевна просто хочет счастья своему сыну и старается добиться его известным ей способом. Что между Надей и Толиком будет происходить в семейной жизни, они решат сами, когда наконец останутся наедине. Поэтому Надя только с улыбкой кивала потенциальной свекрови, а под конец даже позволила себе шутливый вопрос:

– А кто же будет чинить розетки, сантехнику и мебель? Неужели тоже жена?

Татьяна Дмитриевна недовольно поджала губы и прищурилась:

– Думаю, мой сын в скором времени будет зарабатывать достаточно, чтобы передать тупую грязную работу соответствующим людям.

На вокзале они пересели в автобус, и Наде пришлось ещё раз пережить холод мартовского вечера, а потом неудобство раскачивания на каблуках в плотной толпе усталых и не слишком приветливых людей.

– Ты планируешь обзавестись машиной, когда освоишься на работе? – спросила Надя у Толика как можно более дружелюбным тоном, но мать опередила его с ответом:

– Ни в коем случае! Это слишком опасно! Ты знаешь, сколько людей ежегодно гибнет в авариях на дороге?! Десятки тысяч! Неужели ты готова ради комфорта рисковать жизнью членов своей семьи?! Я была о тебе лучшего мнения, Надежда…

– Я просто спросила… – пробормотала Надя в своё оправдание.

Впрочем, у её папы всегда была машина, сколько она себя помнила, и ни разу он не получил на дороге ни одной царапины, хотя и попадал иногда в ДТП.

В театре настроение её немного улучшилось: постановка оказалась очень интересной и красивой. К тому же, Татьяна Дмитриевна на этот раз разрешила Толику сесть посерединке и не докучала Наде своими лекциями во время представления.

Но антракт вылился в настоящую катастрофу.

Начиналось всё мирно, походом втроём в буфет. Правда, там всё оказалось очень дорого, и Татьяна Дмитриевна позволила молодым выпить только по чашке чая, а потом ещё минут пять вздыхала:

– Кто бы мог подумать! Стакан кипятка и пакетик – сто пятьдесят рублей! Настоящий грабёж… Я надеюсь, Надя, что, выйдя замуж, ты не станешь так транжирить семейный бюджет. Впрочем, я за этим прослежу…

А вот это было уже слишком.

– Как… проследите? – оторопело уточнила Надя.

– Очень просто! Буду контролировать ваши расходы.

Надя всё равно не понимала, как именно Татьяна Дмитриевна планирует это делать. Ходить с Надей по магазинам за покупками и следить за каждым её шагом? Это ведь физически невозможно… Требовать ежедневного отчёта? Безумие какое-то…

Надя похлопала глазами, уже побаиваясь задавать потенциальной свекрови уточняющие вопросы: ей всерьёз начало казаться, что та не совсем в себе. Татьяна же Дмитриевна, нисколько не смущаясь, продолжила мысль:

– Мы ведь будем вместе жить…

– Вместе..? – прошелестела Надя, от волнения теряя голос.

– Ну конечно. А ты где планировала? У тебя есть отдельная квартира? Впрочем, даже если так, это исключено: мне необходимо убедиться, что у вас в семейной жизни всё будет идти правильно. По крайней мере, первые несколько лет. К тому же, я смогу помогать вам с ребёнком. Например, гулять с коляской.

Для этого совершенно необязательно жить вместе, но Надя не стала возражать. Она внезапно поняла, что Толик – вовсе не последний холостяк на Земле, и она не обязана идти на любые жертвы, чтобы стать его женой. Тем более, что познакомиться с ним лично и испытать к нему хоть какую-то симпатию ей до сих пор так и не удалось, благодаря его излишне навязчивой матушке.

Надя молчала остаток вечера и они мирно досмотрели балет, но дома она сказала маме, что ни за какие коврижки не станет невестой Анатолия.

Глава 4. Примирение с грубияном

В субботу Надя отправилась в больницу прямо с утра, отложив все дела на потом. Нужно было проверять тетради, помогать маме с уборкой, готовить на завтра большой обед (они всегда после воскресной службы устраивали семейную трапезу и приглашали ещё гостей), но – там покинутые дети страдают, и это важнее всего.

Надя встала пораньше, испекла домашнее печенье с изюмом и сварила компот из сухофруктов: статьи в интернете утверждали, что всё это показано при заболеваниях почек. Она откопала на антресоли самые нейтральные старые Ганины вещички: майки, штанишки, носки, а также достала давно валявшуюся без дела игру «Винни Пух и все-все-все» – и тоже взяла с собой.

Добрых вестей из центра пока не было: Светлана по-прежнему отсутствовала. Это тревожило Надю, и она отдельно помолилась Богу о вразумлении и благополучном возвращении Вариной матери.

Не ожидая никакого подвоха, Надя с радостью распахнула дверь палаты и – сразу наткнулась взглядом на мужчину, стоявшего у окна. Это был тот самый скандалист и грубиян. На этот раз он был одет в джинсы и свитер с высоким горлом и аккуратно причёсан. Глаза его уже не сверкали ничем не обоснованным гневом, но и не улыбались. Мужчина смотрел на Надю озабоченно, тревожно.

– Здравствуйте, – сказал он в первую же секунду.

– Добрый день, – откликнулась Надя, отводя взгляд, но вышло хрипло.

Этот человек заставлял её нервничать, словно он был пороховой бочкой и неизвестно, какое её слово или действие окажется той самой искрой.

Надя подошла к сидевшей на постели Варе, обняла и поцеловала её. Расспросила о самочувствии. Всё это время Надя ощущала на себе мрачный и внимательный взгляд незнакомца, словно она – муха в стеклянной коробочке, а он – дотошный инсектолог.

Варя чувствовала себя вполне сносно, правда, жаловалась на боль в ягодицах, которые злые тёти медсёстры нещадно кололи иголками два раза в день.

– Это нужно, чтобы выздороветь, – увещевала девочку Надя, – чтобы животик больше не болел, – но та не желала принимать такого устройства мира.

Когда пришло время раздавать гостинцы, Надя, разумеется, пригласила к угощению и Петю, а с ним, чтобы не показаться невежливой, – и его дядю. Дети очень хвалили и компот, и печенье, и за один присест слопали чуть ли не половину. Мужчина оказался скромнее – едва сжевал половину печеньки, а остальное убрал в карман. И ограничился простым «Спасибо». Но когда дети с энтузиазмом занялись игрой, Петин дядя попросил Надю выйти с ним на минутку в коридор.

– Я хотел бы попросить у вас прощения, – сказал он своим приятным, низким, чуть хрипловатым голосом, от которого у Нади побежали мурашки по плечам. – Позавчера я был, мягко говоря, не в форме…

– Почему? – решила вдруг пошутить Надя. – У вас была, насколько я помню, отличная спортивная форма. То есть, костюм…

Мужчина долго смотрел на неё с непроницаемым лицом, отчего она ужасно смутилась, а потом у него еле заметно дёрнулся уголок рта.

– Вы не сердитесь на меня? – уточнил он с лёгким удивлением. – Не обижаетесь?

Надя отрицательно покачала головой, отчего-то продолжая смущаться. Это было странное чувство раздвоения: ей хотелось бежать отсюда сломя голову и одновременно остаться здесь навечно, стоя лицом к лицу с этим странным, неприветливым, но таким необычным человеком. Она не знала никого, похожего на него.

– Вас зовут Надежда, верно? – спросил мужчина.

Она кивнула:

– Лучше просто Надя.

– А я Влад, – он зачем-то протянул ей руку, и она нерешительно вложила в неё свою ладонь.

Рука у Влада была большая, крепкая и тёплая – совсем не то, что тонкая холодная влажная лапка Толика – за такую руку хочется держаться.

Влад провёл пальцами по волосам:

– Я попал в затруднительное положение. Моя сестра уехала на месяц к родственникам в США, и за это время её сын, очевидно, не желая есть супы и каши, которые готовит бабушка, натрамбовался какой-то дрянью – и вот результат. К сожалению, между нами давно нет контакта, а может, и никогда не было. Думаю, в этом виноват я, ведь он растёт без отца, и мне бы следовало… но я не знаю. В общем, вы понимаете, я слегка растерялся, когда нашёл его скрюченным. А он ведёт себя так, будто это я виноват в его желудочных болях…

Надя видела, что ему непросто исповедоваться во всём этом. Она по опыту общения с отцом и братьями знала, как мужчины не любят признавать себя неправыми в чём-то и просить помощи. Поэтому положила руку на предплечье Влада и кивнула:

– Я всё понимаю. Не волнуйтесь, я буду его поддерживать и… постараюсь расположить к вам.

Он улыбнулся, и улыбка преобразила его лицо: оно посветлело, стало как будто добрее и красивее.

– Спасибо. Последнее необязательно. Главное, чтобы хоть кто-то мог… ну, поговорить с ним, успокоить, услышать от него что-то, кроме «Отстаньте от меня»…

Улыбка Влада оказалась заразительной – Надя тоже улыбнулась:

– Хорошо. Если узнаю что-то важное, обязательно сообщу вам.

Повисла пауза, в течение которой Влад внимательно и задумчиво разглядывал Надино лицо. Это должно было быть неловко, но почему-то не было.

– Пётр сказал мне, что Варя не ваша дочь, – сказал он наконец.

– Да. Она… дочь моей знакомой. Которая… сейчас занята.

Влад кивнул:

– Вы каждый день навещаете девочку?

– Стараюсь.

– А в какое время?

– Когда как. То днём после работы в школе, то вечером. Сегодня, вот, выходной…

– Вы – учительница?

Надя кивнула.

– Похоже.

Надя непроизвольно посмотрела на свою длинную юбку и просторный, связанный мамой цветастый жилет поверх водолазки.

– У вас талант… к общению с детьми, – пояснил Влад.

– Спасибо. Я просто люблю их, и, думаю, это то, в чём они нуждаются.

– Это замечательно. Так… вы придёте завтра?

– Думаю, да. Постараюсь. Но только во второй половине дня, часа в четыре.

Показалось ли Наде странным, что Влад не спросил у неё номер телефона и не дал своего? Да, немного. Ведь он хотел знать, что чувствует его племянник. Влад не производил впечатления чересчур стеснительного человека. Значит, боится, что Надя станет ему докучать? С чего бы? В конце концов, она решила, что ей лучше вовсе не думать об этом.

Ещё немного пообщавшись с детьми под всё тем же изучающим мужским взглядом, Надя засобиралась домой. Влад вызвался её подвезти. Почему-то ей и в голову не пришло отказаться – этот мужчина удивительным образом вызывал доверие у её недоверчивой натуры. Он оказался счастливым владельцем не новой, но и не очень старой серебристой «Тойоты», чистой и уютной внутри.

– А вы не боитесь стать участником какой-нибудь ужасной автокатастрофы? – спросила Надя, с удобством строившись на переднем пассажирском сиденье. – Говорят, люди гибнут в них десятками тысяч…

Влад усмехнулся:

– Бояться гораздо вреднее, чем ездить на машине. Примерно раз в пять, если брать статистику по смертности от болезней сердца и от ДТП.

Это ей понравилось. Его бесстрашие.

Но чем ближе они подъезжали к её дому, тем больше Надя сомневалась, стоит ли демонстрировать Влада соседкам, вечно обитающим на лавочке у подъезда. Они обязательно расскажут о «кавалере» маме, а она отчитает Надю за компрометацию собственной репутации. Ведь кататься на машине с мужчиной, который ей не родственник и не жених, – это не так уж и прилично. Мама там из сил выбивается, подыскивая ей подходящего молодого человека, а Надя готова все эти усилия перечеркнуть ради собственного удовольствия. Потому что кататься на Владовой «Тойоте» было действительно приятно. Но толку от этого никакого: он даже номер телефона у неё не взял. Поэтому Надя попросила высадить её за пару дворов от своего дома.

И не прогадала.

Старушек на месте не оказалось, потому что накрапывал мелкий дождик. Зато в тот самый момент, когда Надя подходила к своему подъезду, возле него припарковался на своей машине папа, а вместе с ним из автомобиля вылез крупный молодой человек, которого Надя прежде никогда не видела.

Дорогие читатели, у кого какие версии, почему Влад не взял номер у Нади? =)))

Глава 5. Медведь Костя

– Надюш! – окликнул её папа, радостно размахивая рукой. – Ты откуда?

– В больницу к Варе ездила, – ответила она, подходя поближе, а потом открыто посмотрела на отцова спутника.

Это был высокий и очень широкий в плечах парень в синей куртке и чёрных джинсах. Лицо его, свежее и румяное, было слегка щетинисто, а светлые волосы коротко острижены и торчали ёжиком. Он тоже открыто смотрел на Надю и приветливо ей улыбался. Сразу видно, дружелюбный человек.

– А это Костя, – ответил отец на Надин невысказанный вопрос. – Прошу любить и жаловать. Очень толковый каменщик, хотя и недавно в профессии…

Ясно, это его сотрудник.

Папа работал прорабом в небольшой строительной фирме, и у него в подчинении находилось множество мужчин разного возраста. В основном, правда, не слишком благополучного характера: стройка – работа тяжёлая, но при этом не особенно интеллектуальная, а простой народ как правило снимает напряжение одним известным способом – принятием внутрь спиртных напитков. Но если папа привёз Константина знакомиться в свою семью, значит, парень достойный.

– Здравствуйте, Константин! – улыбнулась ему Надя, но молодой человек замахал руками:

– Привет, Надя! Называй меня Костей, и на ты!

– Хорошо. Пойдёмте?

Они поднялись в квартиру, мама уже накрыла стол, чем Бог послал: борщ, домашние пельмени, соленья. И, конечно, чай с Надиным печеньем. За чаем мама попросила гостя:

– Костя, расскажите нам, пожалуйста, о себе. Вы здешний?

Он опять замахал руками. Вообще, мимика и жестикуляция у него были слегка чрезмерными, как у ребёнка, хотя он оказался довольно ловок и ни разу ничего не задел и не уронил.

– Нет, что вы! Я с деревни в Калужской области. Сюда недавно приехал, примерно год как.

– И как тебе, нравится? – поинтересовалась Надя.

– Очень! Я так балдею от пальм и что зимой тепло. Прошлую всю в кофте проходил, жарко было куртку надевать. И купался всю зиму.

– Ого! – Надя с уважением ещё раз оглядела его мощную фигуру. – И ни разу не простудился?

– Какое там! – махнул он огромной ручищей. – Я на снегу могу спать, не то что в вашем Чёрном море купаться…

– А какие у вас дальше планы на жизнь? – спросила мама, и Надя посмотрела на неё с лёгкой укоризной. Разве можно так на мужчину наседать? Наде чудилось в этом вопросе некое давление, совершенно неуместное при знакомстве.

Но Костя ни одним мускулом на лице не выдал неудовольствия, хотя мускулы эти были ох, как подвижны, и без стеснения выдавали все его эмоции.

– Да вот, Вячеслав Дмитрич говорит, учиться надо, – Костя с благоговением посмотрел на шефа. – Ну, там, хоть шарагу какую закончить…

– А вы после школы нигде не учились? – неделикатно уточнила мама.

– Нигде. Я и школу-то не кончил. Только девять классов. Потом работал, потом армия. После армии съездил сюда отдохнуть – ну и остался.

Мама наморщила лоб:

– Это значит, вам…

– Двадцать. С хвостиком.

Папа вдруг, совершенно не в тему разговора, похлопал своего подчинённого по плечу:

– Хороший парень, работящий. На таких, вот, и стоит земля русская.

– А вы в храм ходите? – спросила мама.

– В церковь? – уточнил Костя и покачал головой. Потом сунул руку под тельняшку и вытащил оттуда простой латунный крестик на верёвочке: – Крещёный. И мать ходит, а особенно бабка. А сам я как-то не придавал этому значения…

– Но мы уже договорились, – подхватил папа, – что завтра встретимся в нашем храме. Будем Костю воцерковлять, куда ж без этого? Он не против, – папа снова хлопнул парня по плечу.

– Не против, – кивнул Костя. – Правда, я не очень в курсе, как там и что… ну, что делать, кому кланяться…

– Это ничего, – поддержала его благое устремление Надя. – Первое время просто смотри, что другие делают, и повторяй, а постепенно освоишься.

Костя закивал ей с улыбкой:

– Вячеслав Дмитрич мне так же сказал. Дело нехитрое, думаю, справлюсь.

Сразу после ухода гостя родители неожиданно начали препираться:

– Что я говорил? – бодро заявил папа. – Отличный парень!

– Отличный? – недовольно переспросила мама. – Да он же на три года Нади младше, а по образованию – на все семь! О чём с ним разговаривать? О кирпичах, что ли?

– Да хоть бы и о кирпичах! Уж всяко он лучше малахольного этого твоего Толика, – возразил папа. – Тот, может, и учёный, да рта не раскрывает, пока мать ему ложку с кашей не поднесёт.

– Толик инженер, интеллигент, верующий к тому же. Встанет на ноги финансово в ближайшее время и отлепится от матери.

Папа замотал головой:

– Нет, не отлепится! У него от неё не финансовая зависимость, а всем его тощим человеческим существом. Он вообще не отдельное существо, а придаток к ней – она его таким вырастила. Я не осуждаю, растила как могла, то отца ответственность – в воспитании сына участие принимать. Но он по морям мотался, да там и кончился. Но итог один – в мужья это чучело не годится. По крайней мере, моей дочери. То ли дело Костя – за ним как за каменной стеной, и возраст тут не помеха.

– Вот именно, – кивнула мама, – стена и есть. И разговаривать тоже со стеной.

Папа поморщился:

– Что ты заладила? Разговаривать-разговаривать… можно подумать, супруги только тем и занимаются, что беседы беседуют.

– Как же без разговоров? – всплеснула руками мама. – А как ещё людям достигать единства, если не открывать друг другу душу?…

– Мам, пап, – дождавшись короткой паузы в их перепалке, Надя смогла вставить слово: – Зачем вы спорите? Толик мне действительно не подходил, и это уже дело прошлое. Может, и Костя не подойдёт – я пока не знаю. Но мне кажется, это я должна решать сама, только мне с ним надо сначала поближе познакомиться.

– Вот это правильно! – крякнул папа.

Мама покачала головой:

– Мне кажется, ты с ним только время потеряешь. Но смотри сама. Нравится – встречайся.

Папа потом ещё пришёл к Наде в комнату и принялся уверять её, что такой молодой муж – это настоящее сокровище, что из него можно слепить всё, что ей нужно в деталях, а база: сила и ответственность – у Кости уже есть. Что он толковый, сообразительный и при этом добрый парень. И что немаловажно – ведёт абсолютно здоровый образ жизни. Надя заверила папу, что всё это она обязательно учтёт, но окончательное решение примет сердцем.