Текст книги "Выйти замуж за 100 дней (СИ)"
Автор книги: Мари Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Выйти замуж за 100 дней
Мари Князева
Пролог
Надя сидела на потрёпанной скамейке в выбеленном коридоре, нервно теребя в руках результаты УЗИ. Что там такое могло быть? Чувствовала она себя нормально, медосмотры проходила регулярно, как и все учителя их школы – никогда её не отправляли на дополнительные обследования. Подруга и по совместительству коллега Наталья, с которой единственной Надя поделилась своим недоумением, безапелляционно заявила, что это всё из-за отсутствия интимной жизни. Мол, это всем известно: воздержание в молодом возрасте вредно, да и кто в наше время станет добровольно отказываться от того, что общедоступно и социумом давно не порицается? У Нади были другие сведения: вред от воздержания преувеличен – так говорят Святые Отцы, которым уж точно можно доверять. И даже если оно в какой-то степени причиняет урон телу, то блуд гораздо вреднее для души. А душа, в свою очередь, важнее физической оболочки.
Но сейчас Надя нервничала, и минуты текли бесконечно.
Наконец, из двери вышла последняя беременная, и оттуда донёсся резкий крик доктора:
– Мельникова!
У Нади похолодело в животе. Но она сделала глубокий вдох и, принуждая себя не торопиться, размеренно вошла в кабинет. Положила документы на стол, повесила сумочку на спинку стула, аккуратно села. Улыбнулась.
Врач – полная женщина средних лет, в очках, с пучком светлых крашеных волос в очках – просмотрела листок с заключением УЗИста и задумчиво пробормотала:
– Надежда Вячеславовна… Угу… – Она положила бумагу на стол, пристукнув её сверху ладонью, и строго взглянула на Надю: – Ну, всё как я и думала ещё на осмотре…
– Что такое? – голос Нади дрогнул. Она ощутила, как кровь отливает от лица и рук, наполняя сердце паникой.
– У вас проблемы, милочка.
– Какие?
– Редкое генетическое заболевание.
Переполненное Надино сердечко свалилось в живот.
– Это даже не совсем заболевание, – продолжала врач, – скорее… мм, органический недостаток или, по-другому сказать, физиологическое нарушение в строении матки.
Надя широко раскрыла глаза:
– И чем… это мне грозит?
– Проблемами с репродуктивной функцией.
– Ах!
– В будущем.
– Ох…
– Если только вы не… – доктор опять заглянула в Надины документы, что-то ища глазами. – Вы ведь не замужем?
– Нет…
– Может, жених имеется?
Надя отрицательно покачала головой.
– Тогда… проблема усугубляется. Дело в том, что этот порок устраним в вашем возрасте. Если вы в ближайшее время родите ребёнка.
Надя откинулась на спинку стула и раскрыла рот.
– Рожу… ребёнка?
Доктор кивнула:
– Ребёнка. Не мышонка, не лягушку, не неведому зверушку, а обычного человеческого детёныша. Задача вполне посильная для молодой, здоровой в прочих отношениях девушки.
– Но только не одинокой… – печально пробормотала Надя.
Она никогда не занималась целенаправленными поисками жениха, хотя и не собиралась всю жизнь оставаться старой девой или уходить в монастырь. Надя всей душой любила детей и очень хотела когда-нибудь завести своих. Только вот она привыкла полагаться во всём на волю Божию, и жила в уверенности: когда настанет время, Господь сам пошлёт ей подходящего мужчину. Но Бог, похоже, решил поставить её перед выбором, а также проверить Надину решимость на семейную жизнь.
– А если я не рожу ребёнка в ближайшее время?
– Тогда есть вероятность, что вы его уже никогда не родите, – развела руками врач.
Она помолчала, поджав губы.
– Ну что вы так расстроились? В конце концов, в наше время такие вопросы решаются довольно просто, и без больших потерь для репутации. Сейчас матерью-одиночкой никого не удивишь. А потом спокойно выйдете замуж и второго родите уже в законном браке.
Надя округлила глаза:
– Нет-нет, мне это не подходит.
Кто-кто, а Надя точно сгорит от стыда перед братьями и сёстрами во Христе, если пойдёт на такое. Да у неё вообще рука на это не поднимется.
Доктор пожала плечами:
– Значит, ищите жениха.
Надя тяжело вздохнула.
– Сколько у меня есть времени?
Врач нахмурилась:
– Год – это максимум.
Надя схватилась руками за голову:
– Через год родить?
– Хотя бы забеременеть.
Всё равно очень мало. Это ведь надо мужчину найти, познакомиться, повстречаться какое-то время, полюбить, дождаться предложения, подать заявление в ЗАГС… Выходило, что на поиски остаётся месяца два-три, не больше.
– Да что вы так перепугались? – всплеснула руками доктор. – В конце концов, вы девушка симпатичная, по всему видно, что положительная. Вас любой приличный мужчина с руками оторвёт. – Она поманила Надю к себе пухлой ладошкой и сказала, понизив голос: – Вы только кандидатам не говорите о своём «недостатке».
***
– Милая моя, не расстраивайся, всё как-нибудь устроится, – причитала мама, поглаживая Надю полной рукой по голове, как в детстве.
Она сидела на диване в гостиной, растрёпанная и в слезах. Выйдя из больницы, Надя первым делом позвонила маме и сразу поехала домой, а уже в семейном гнезде её накрыло полное понимание сложившейся ситуации. Прямо сейчас, в течение пары месяцев, решится её судьба: если она не найдёт себе жениха, то должна будет уйти в монастырь. Потому что жить одинокой в миру значит каждодневно вводить себя в искушение. А выйти замуж ей не позволит совесть: кому нужна жена, не способная зачать и выносить ребёнка? Но разве так бывает, чтобы жених, да ещё хороший, с каким можно всю жизнь прожить, явился бы по заказу в столь короткий срок? А временный вариант Надю как девушку верующую не интересовал.
Когда она немного успокоилась, мама решилась на откровенность.
– Я так надеялась, что тебя это не коснётся… – сказала она со вздохом.
Надя ошарашенно уставилась на мать.
– У тебя тоже..?
Мама кивнула.
– Мне тогда двадцать два было, и врач сказал то же самое… Говорит, прямо сейчас надо. Мы с твоим папой ещё не женаты были, но я выложила ему всё как есть, и он взвалил на себя эту ответственность. Я молилась Богу, чтобы это не передалось тебе, но увы… Только ту радость Господь и послал мне, что следующие двое детей оказались мальчиками.
Надины братья, Миша и Гаврила, ещё учились: первый в медицинской академии, второй – в десятом классе школы. Сама она преподавала в начальной школе и очень любила свою работу.
– Но у тебя хотя бы жених был, – всхлипнула Надя, – а мне что делать, не представляю…
– Господь не оставит тебя, дочка. Главное – молись, а уж мы с папой подберём достойного кандидата.
Глава 1. Смотрины
Надя была девушкой исключительно благонравной и послушной. А уж в таком деле, к которому она не знала даже, как подступиться, и подавно доверяла родителям. Родители же, в свою очередь, готовы были в любой момент броситься на помощь любимому чаду, особенно в столь деликатном вопросе. Папа, вообще, считал, что будущих супругов лучше сводить старшему поколению, ибо оно опытно, и взгляд его не замутнён юношескими страстями.
Буквально через пару дней после рокового приёма у доктора был назначен первый смотр. Точнее, ужин с гостями, которых прежде Надя не знала. Мама общалась с Татьяной Дмитриевной исключительно во дворе храма, но теперь это знакомство грозило внезапно перерасти в родство.
Татьяна Дмитриевна была вдовой моряка, дородной дамой среднего возраста и счастливой матерью молодого человека по имени Анатолий, весьма интеллигентного и перспективного, как аттестовала его мама.
С самого утра Надины братья, извещённые о вечернем мероприятии, хихикали и посмеивались над сестрой. Миша и Ганя в один голос утверждали, что себе-то они выберут невест сами и ни за что не положатся на вкусы родственников. Надя не обращала на них внимания, да и времени на это не было: с утра уроки в школе, потом уборка и готовка. Мама настаивала, что будущая невеста должна показать свои кухонные таланты правдиво и во всём блеске.
– Может, он ей совсем не понравится, – резонно возражал Ганя, искренне сочувствуя сестре, сосватанной вслепую, да ещё вынужденную этому неведомому жениху печь торты и мяса по-французски.
Мама игнорировала эти выпады, считая их недостойными того, чтобы на них отвечать.
Наконец, момент икс настал. Надя к тому времени так вымоталась, что её, вопреки обыкновению, даже слегка нарумянили – чтобы выглядела привлекательнее.
Но это было необязательно.
Всё потому, что сам долгожданный жених, стоявший на пороге рядом с крупной Татьяной Дмитриевной, выглядел буквально серым мышонком. Невысокий – на голову ниже матери и едва дотягивающий до Надиного роста, бледный и в очках с толстой оправой. Эти очки занимали, казалось, половину его невыразительного лица, а уж по яркости впечатления затмевали юношу полностью. Татьяна Дмитриевна, напротив, производила яростное впечатление. Высокая, можно сказать, монументальная дама, с Рубенсовскими чертами лица. Оба – сын и мать – были одеты скромно, старомодно и очень закрыто. Застёгнуто до самой последней пуговки. Толик – в коричневые брюки, жёлтую рубашку и серую вязаную безрукавку. Татьяна Дмитриевна – в просторное серое платье с пуговками на груди. Надя и сама предпочитала такой стиль в одежде, поэтому её не смутила «не-модность» потенциального жениха. Только одна деталь оставила лёгкий неприятный осадок – выглядывавшие из-под мышек мокрые пятна на рукавах рубашки и сопутствующий им крепкий запах пота – к такому Надя была крайне чувствительна. Однако она решила не делать поспешных выводов и списать это недоразумение на волнение перед знакомством.
Заикаясь и запинаясь, Толик представился ей и вручил коробку шоколадных конфет от известной фабрики – при этом Надя заметила, как блестит от пота его лоб, а над верхней губой собрались уже крупные капельки. Пальцы молодого человека заметно дрожали. Должно быть, он очень мягкий и деликатный человек, – внушала себе мысленно Надя, чтобы сгладить первое впечатление.
После радостных приветствий между старшим поколением прошли в гостиную за стол.
– Зачем же вы столько наготовили?! – ахнула Татьяна Дмитриевна, всплеснув крупными руками.
– А как же? – удивилась мама. – Гостей нужно угощать. Это, вот, всё наша Наденька накулинарила…
Татьяна Дмитриевна покачала головой:
– Ты большая молодец, – сказала она потенциальной невестке, – но, конечно, не стоило так беспокоиться, ведь переедать – вредно.
Надя потупилась, чувствуя себя виноватой, непонятно за что.
– Ну иногда-то можно, маленько! – поддержал её отец, похлопав по плечу, и присел за стол.
– Давайте помолимся, – предложила мама.
Все встали. По общей просьбе, Толик очень тихо и невнятно пробормотал «Отче наш», а благословить пищу и питие вовсе не смог, чем вызвал укоризненный взгляд матери, который мог бы и в металле просверлить дыру.
За едой общение потекло более непринуждённо. Сводилось оно в основном к перечислению Татьяной Дмитриевной достоинств своего сына:
– Толик у меня с золотой медалью школу кончил, да… – она чуть коснулась пальцами кисти сына. – И институт с красным дипломом. Учителя и преподаватели на него нарадоваться не могли. Знаете, сколько благодарностей они говорили мне на выпускном? Так уговаривали его в аспирантуру пойти, так упрашивали… конечно, в науке сейчас молодёжи кот наплакал, а всё почему? Потому что денег мало платят. Знаете, какая зарплата у доцента? Курам на смех! Жить на эти деньги нельзя – вот я и сказала Толику, нечего в науку лезть. Иди работай инженером и будешь как сыр в масле кататься. Тебе ведь ещё семью содержать…
К сожалению, Надя не могла похвастаться такими же талантами, как у потенциального жениха: девять классов она окончила с половиной четвёрок, а после и вовсе ушла в педагогическое училище. По призванию души. Могла бы, конечно, отучиться в старших классах, а потом поступить в пединститут, но ей хотелось работать именно с маленькими детками – она бы и на воспитателя пошла, но мама отговорила. Мол, слишком уж малодоходное дело.
На удивление, Татьяна Дмитриевна не выразила ни малейшего осуждения всем этим обстоятельствам – напротив, похвалила потенциальную невестку за выбор профессии:
– Девушке зачем прибыльная специальность? Только семье в ущерб. Будет, там, карьеру строить, вместо того чтобы за мужем и детьми как следует ухаживать. Я, вот, всю жизнь инженером проработала, но это не по велению сердца, а из-за профессии мужа: он вечно на рейсах своих. Если б дома жил, я бы побольше детей родила да и занималась бы с ними, а так – тяжело всё время одной.
По всему было видно, что ещё пара-тройка, а то и четвёрка детей Татьяне Дмитриевне действительно не помешала бы. Она постоянно уделяла сыну излишнее внимание: то замечание сделает, что он чавкает, фыркает, громко сморкается и так далее, то примется его салфеткой вытирать, то рубашку поправлять, то волосы приглаживать… Толик не оставался без её ухаживаний буквально ни на минуту. Наде даже стало его жалко, хотя он принимал всю эту материнскую заботу со стоическим терпением, не показывая, что она ему досаждает.
Толик почти всё время молчал, предоставляя родительнице самой петь ему дифирамбы. В какой-то момент Надина мама не выдержала и попросила:
– Анатолий, расскажите нам, пожалуйста, про свою работу.
Толик мгновенно залился маковым цветом, принялся мычать, покашливать и заикаться:
– Ээ… ну… в-вот, недавно мы сдали п-проект… кхм, большого жилого комплекса. Кхм! Ии… ну, ээ, я, кхм, проектировал в нём п-почти всю канализацию…
Голос у него был тихий, неуверенный, словно он произносил плохо заученный текст. При этом Толик постоянно поглядывал на свою матушку, будто она – его суфлёр.
Татьяна Дмитриевна одобрительно кивала, но это не помогало её сыну стать увереннее. В конце концов, она перехватила инициативу:
– Да-да, и главный инженер в их фирме очень хвалил Толика, сказал, что канализация спроектирована безупречно, что ему даже не пришлось ничего исправлять.
– Это здорово! – решила поддержать потенциального жениха Надя, а заодно наладить мосты с потенциальной свекровью. – Наверное, тебе передался по наследству талант твоей мамы в этом деле…
Татьяна Дмитриевна польщено улыбнулась, но тут Толик, видимо, от переизбытка чувств, ляпнул:
– Да нет, я просто корпел над этой канализацией круглыми сутками, и домой брал, и мама мне помогала…
Татьяна Дмитриевна одарила сына таким тяжёлым взглядом, что Надя даже подумала, не получит ли мальчик дома ремня за эту простодушную искренность.
После чая с домашним тортиком, которого Толику почти не досталось (мама сказала, что сладкое ему вредно, потому что у него плохая наследственность по диабету), старшее поколение под благовидным предлогом оставило молодых одних. Потенциальный жених, бледный, как полотно, совсем онемел, и Наде пришлось делать первый шаг самой:
– Странно, что мы не встречались в церкви, хотя наши мамы давно знакомы…
– Почему? – возразил Толик. – Я вас видел.
– Обращайся ко мне на ты, пожалуйста.
А то она чувствовала себя с ним, как учительница с учеником.
– Хорошо. Я тебя видел.
Надя промолчала в ответ. А что сказать? «Почему не подошёл?»? Это провокационный вопрос. Толику придётся или признаться в своей стеснительности, или в том, что она ему не очень-то понравилась внешне.
Повисла тишина, которую Наде опять пришлось нарушать самой:
– А какие ещё проекты вы делали в фирме, где ты работаешь?
Толик покачал головой:
– Я там совсем недавно работаю. Это был мой первый проект.
– Значит, ты только что окончил институт?
– Угу.
Сколько же ему лет? Он едва ли старше Нади… Впрочем, выглядит даже моложе – без очков вообще сошёл бы за подростка.
Надя попыталась расшевелить молодого человека ещё раз:
– А какой был твой любимый предмет в школе?
Но ответить ему не дали – родители вернулись в комнату с балкона, где якобы осматривали мамину оранжерею (впрочем, вполне возможно, что гостье это было действительно интересно, в отличие от папы).
– Ну что, голубки? – приветливо поинтересовалась мама. – Когда у вас следующая встреча?
Надя и Толик с недоумением посмотрели друг на друга.
– Толик! – строго сказала Татьяна Дмитриевна. – Ты что, не пригласил Надю на свидание?
Парень растерянно посмотрел на потенциальную невесту, но явно не смог придумать никакого толкового предложения.
– Ясно! – припечатала его матушка. – Опять всё надо брать в свои руки. Я знаю, послезавтра в «Зимнем» будет балет…
Надина мама всплеснула руками:
– Наверное, билеты уже раскуплены…
– Не волнуйся, у меня там знакомые. Я достану билеты.
Мама мечтательно улыбнулась:
– Балет! Это так прекрасно…
Глава 2. Ночное происшествие
По четвергам Надя работала волонтёром в центре помощи материнству «Доверие». Директором благотворительного фонда, на средства которого содержался центр, был Надин крёстный отец Леонид Родионович Казанцев, старый друг её родного папы. По сути, он был ей почти таким же родным: общался с нею с самого раннего детства, наставлял в вере, дарил подарки и отеческую любовь. Своих детей Леонид Родионович не имел, потому что не был женат: иногда говорил, что ни одна женщина так и не смогла сравниться с его первой любовью, которая вышла за другого, но Надя не знала, всерьёз он это или шутит.
В «Доверии» был свой детский сад, но некоторые матери заканчивали работу позже, чем закрывалась группа, и Надя по возможности помогала, занимаясь с малышами рисованием, рукоделием или просто играла с ними. Однако в тот вечер мама одной девочки, Вари, задержалась – был уже десятый час, а Светлана всё не приходила за дочерью. Сотрудница центра звонила пропавшей, но телефон был отключен.
– Что же делать? – хваталась за голову пожилая дежурная Катерина Савельевна, которой надо было закрывать класс и идти на обход.
– Может, просто уложить её спать? – предложила Надя.
Варе было уже шесть, не такая уж маленькая.
– А вдруг ночью чего? У нас так дети одни не остаются, не положено.
Надя вздохнула:
– Ну, давайте я её с собой заберу.
– Ой, миленькая, если можешь, забери, пожалуйста. У нас тут некому присматривать…
– Только мне завтра утром на работу в школу…
– А ты привози её в садик, группа в семь утра открывается.
– Хорошо.
Это, конечно, неудобно – в такую рань мотаться на другой конец города – но бросить ребёнка на произвол судьбы Наде не позволяла православная совесть.
Варя поехала с ней без возражений: она уже хорошо знала вечернюю няню и спокойно восприняла известие о том, что мама задерживается на работе. Пришлось вызвать такси, не тащиться же с ребёнком два часа на автобусе в такое время… Доехали быстро, но дома все уже спали. Надя дала Варе стакан тёплого молока и пряник и уложила спать в свою постель. Ночью девочка разбудила её в слезах.
– Животик… болит! – пропищала она, хватаясь ручкой за бок.
Постель была мокрой.
Надя разбудила маму. Они долго взволнованно шептались над плачущим ребёнком (может, и не долго, но когда ребёнок плачет, и минута кажется бесконечностью) и всё-таки решили вызвать скорую. Пока ждали врачей, Надя осторожно переодела Варю в сухое – пришлось надеть ей старые Ганины трусики, к счастью, завалявшиеся на антресолях.
Врачи приехали, перебудили остальных, осмотрели Варю – оказалось что-то с почками – и повезли её вместе с Надей в больницу.
***
В палату они попали только после УЗИ и ещё нескольких осмотров, а также споров по поводу документов на ребёнка. Варе сделали обезболивающий укол, после чего её пришлось буквально тащить на руках. Сказывался и четвёртый час ночи. Но в палате тоже не оказалось покоя: какой-то мужчина скандалил с медсестрой по поводу мальчика, скрючившегося на койке у окна:
– Неужели совсем ничего нельзя сделать? Где дежурный врач? А это что?! – гневно уставился он на Надю с Варей на руках. – Почему палаты не раздельные для мальчиков и девочек? Что за безобразие?
Старая, даже древняя медсестра флегматично объясняла:
– Врач уже сделал всё, что можно. Скоро вашему сыну полегчает. Свободных палат нет, скажите спасибо, что койки ещё есть. Не нравится – едьте в платную…
Но мужчина от её увещеваний только кипятился ещё больше. А когда медсестра сбежала, сославшись на медицинские дела, обратил свой гнев на Надю: её угораздило спросить его, не найдётся ли у них с сыном лишних трусов. Варя опять описалась.
– Нет, это просто возмутительно! – прорычал незнакомец. – Как вам не стыдно! Вы – мать! Вы что, не могли трусов с собой в больницу взять? – Он заметил, что мокрые штанишки, которые Надя стащила с Вари и повесила на железное изголовье кровати, тоже были мальчуковые. – А, вы из этих безумных матерей, которые рожают детей одного за другим и сразу забывают про предыдущих!
Надины щёки вспыхнули от неуместного стыда и обиды, но она побоялась спорить с разгневанным мужчиной и просто промолчала. Укрыла Варю одеялом и побежала к медсестре, надеясь, что разъярённый папаша не станет нападать на спящую девочку. Медсестра выдала только чистое постельное – детских одёжек у неё не имелось.
Кое-как, с большим трудом, Надя перестелила простынь прямо под спящим ребёнком – кажется, Варю сейчас не разбудила бы и пушка. Мрачный тип продолжал расхаживать по палате в пальто, надетом на спортивный костюм. Его сын всё так же лежал на своей койке, свернувшись калачиком, и тихонько подвывал.
Закончив с Варей, Надя сделала два осторожных шага в сторону мальчика. Надо же как-то помочь ребёнку! Этот злобный родитель явно не в курсе, в чём нуждается страдающее дитя… Обогнув мужчину по большой дуге, Надя подошла к кровати у окна и присела на краешек в ногах мальчика. Это оказался подросток. Лицо его скривилось в гримасе боли, на лбу выступили капельки пота, он дышал часто и поверхностно. Надя осторожно погладила мальчика по растрёпанным волосам. Он сначала замер как бы в испуге, но потом посмотрел на Надю, и краешек его губ едва заметно дёрнулся в подобии благодарной улыбки. Надя осмелела, погладила юношу по плечу и боку, перешла на спину, вернулась к голове. Мальчик как будто с некоторым облегчением прикрыл глаза и протяжно выдохнул. Ещё немного – и ноги его вытянулись вниз, а руки расслабились. Наверное, обезболивающее подействовало. Через несколько минут после начала Надиных манипуляций мальчик задышал спокойнее и, кажется, уснул.
Она встала и наткнулась на мужской взгляд. Внимательный, немигающий… заворожённый? Отец подростка смотрел на неё, не отрываясь, неподвижно стоя посреди палаты. С него спала вся злость, в глазах плескалось удивление, будто он стал свидетелем чуда. Краешком сознания Надя отметила, что он довольно молод для родителя такого взрослого ребёнка, но – какое ей дело? Не желая объясняться с грубияном, Надя подхватила брошенное на стул пальто и выбежала из палаты.
Медсестра сказала, что утром отделение открывают для посещений только в девять – ей никак не попасть туда до уроков. Надя решила, что в семь позвонит в центр и всё объяснит – пусть пропавшая мама сама навестит дочку.
Пришлось опять вызывать такси, потому что автобусы в это время уже не ходят. Накладно для её скромной зарплаты учителя младших классов!
Странно, но всю дорогу перед Надиным внутренним взором стояло растерянное молодое мужское лицо. Не то чтобы красивое, но приятное, с правильными и ясными чертами. И умным взглядом. С мыслью о нём она засыпала, а во сне видела, как спорит с незнакомцем, объясняет ему, что Варя не её дочь, что у неё нет решительно никаких вещей девочки и что она была совершенно не готова к этой ночной больничной эскападе…
Утром Надя позвонила в «Доверие» и попросила дежурную позвать к телефону Светлану. Даже если она спит, пусть просыпается: нечего дрыхнуть, когда твоя маленькая дочь лежит одна в больнице. Однако, сбегав в соответствующую палату, дежурная вернулась ни с чем: пропавшая мать так и не вернулась в центр.
Дорогие читатели, не сердитесь на главного героя, он просто в панике;)
