Текст книги "Формула любви (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

Меропа показала на живот. – Мне некуда идти, – сказала она, плача от стыда.

– А! Вот в чем дело! – сказала ведьма. – Вот что, голубушка…

Она на секунду задумалась. А потом крепко взяла Меропу под руку; та споткнулась от неожиданности и испуга.

– Не бойтесь, – своим трубным голосом сказала волшебница. – Я сама вас отведу куда надо, одна-то вы не доберетесь. А через камин или трансгрессировать вам будет сейчас опасно.

Она бросила взгляд на живот Меропы и покачала головой.

– Мне только через неделю, – робко сказала Меропа, попытавшись высвободить руку. – Вы скажите, куда, я сама…

– Ни в коем случае, – сказала та. – Я о вас позабочусь. Да мы быстренько дойдем, не тревожьтесь, голубушка. – Ее гудящий голос успокаивал, она вышагивала твердо и уверенно, поддерживая Меропу крепкой рукой. Уж эта благополучная волшебница явно не зналась со скользкими обитателями Лютного переулка…

– Вас как зовут? – спросила розовощекая незнакомка. Или уже знакомая?

– Меропа Реддл, – сказала колдунья. Она даже улыбнулась; ее охватила внезапная уверенность, что все будет хорошо.

– Редкое имя, – ответила ее спасительница. Черные глаза под кудрявой челкой блеснули любопытством. – И такой волшебной фамилии я не слыхала. Или ваш муж не волшебник? – Она лукаво прищурилась.

– Какая разница, – пробормотала Меропа, отвернувшись. Спохватилась; вдруг это было слишком грубо. Но ее спутница, кажется, вовсе не обиделась.

– А вас как зовут? – осмелев, спросила Меропа. Ведьма весело улыбнулась.

– Серпия, – сказала она. – Серпия Гласс.

Меропе показалось, что не только сердце, но и ребенок ухнул в пятки… Не понимая, она ли это идет, она покорно потащилась дальше, увлекаемая своей спутницей. Розовощекая ведьма смотрела на нее, улыбаясь.

– Тоже редкое имя, верно? – спросила Серпия Гласс. Меропа видела в ее черных глазах красные отблески. – Меня так дядюшка назвал, может, вы знаете его?

И тут Меропа наконец почти сверхчеловеческим усилием вырвала свою руку из ее хватки и бросилась бежать. Она бежала, не разбирая дороги; сердце заходилось как сумасшедшее. Ей казалось, что вдогонку ей несется смех племянницы Бертольда Гласса…

Она снова влетела в кого-то; и, вскрикнув, вся дрожа вскинула глаза.

Перед нею стояла магловская женщина средних лет, в хорошем пальто с лисьим воротником: она рассматривала Меропу с брезгливой жалостью, подняв выщипанные в нитку брови.

Чистокровная волшебница из рода Слизерина вздохнула с огромным облегчением, в котором никогда бы себе не призналась…

– Прошу вас, мэм, помогите мне, – произнесла она. Меропа показала на свой живот. – У меня денег нет, – прошептала колдунья, опустив глаза.

На одну ужасную секунду ей показалось, что магловская женщина уйдет, не ответив. Но вот зазвучал ее высокий голос:

– Вы можете обратиться в приют имени Святой Екатерины, его владелица – миссис Коул, – сказала женщина. – Это детский приют, но там принимают и неимущих рожениц. Бесплатно. – Она чуть заметно брезгливо поморщилась, но Меропа уже не обращала на это внимания. Колдунья была счастлива.

Принимают бесплатно! Без магии! Без черной магии!

– Спасибо вам большое, – улыбаясь, сказала Меропа. – Вы мне не подскажете, как до него добраться? Я нездешняя…

– Пожалуй, я лучше вам нарисую, – хмурясь, сказала магловская женщина; вдруг она открыла свою сумочку и вытащила оттуда записную книжку и какую-то странную палочку. “Карандаш”, магловский прибор для письма, вспомнила Меропа. Женщина вырвала из записной книжки листок.

– Сядем, – сказала она, и, не дожидаясь Меропы, присела на ближайшую скамейку. Магловская женщина бойко принялась чертить на листке, посыпая рисунок объяснениями; растерявшаяся Меропа даже не сразу начала слушать. И вдруг колдунья охнула, почувствовав резкую боль внизу живота.

Она положила руку на живот: сердце гулко стучало. Нет, нет, только не сейчас…

– Что с вами? – резко спросила магловская женщина, увидев, что вместо того, чтобы слушать ее, Меропа стоит неподвижно, прислушиваясь к чему-то внутри себя.

– Кажется, я…

– Ох ты господи, – сказала женщина, поднимаясь с места; выщипанные брови сошлись углом. – Я вызову вам такси.

То была третья встреча Меропы Реддл с такси, и опять против ее воли… Она бы засмеялась сейчас, если бы не все учащающися спазмы в животе; она наконец стала вскрикивать, забыв о стыде перед магловским водителем и своей благодетельницей, которая сидела рядом с ней. – Давайте быстрее! – крикнула та водителю. – Потерпите, скоро уже, – прошептала она Меропе. Но та уже ничего не понимала, думая только о том, чтобы эти ужасные боли прекратились…

Из такси маглы высадили ее вдвоем, держа под руки. Они оказались перед выкрашенными какой-то грязноватой желто-белой краской дверями. – Эй, кто-нибудь! – властно крикнула магловская женщина. – Откройте! – Она шагнула к двери и постучала.

Дверь неохотно отворилась, и показалась неопрятная девушка: она мутными, словно со сна, глазами уставилась на посетителей.

– Побыстрее, позовите врача или кто у вас там этим занимается, – крикнула магловская женщина. – Видите, к вам роженица!

При этих словах девушка будто проснулась; глаза прояснились, она торопливо кивнула и исчезла. Стонущую и ругающуюся сквозь зубы Меропу втащили внутрь. Она оказалась в холле с полом в черную и белую клетку…

– Как в той магловской булочной, – прошептала колдунья, слабо улыбнувшись. – Что? – нахмурившись, спросила магловская женщина. Потом, видимо, решила, что Меропа бредит, и успокаивающе погладила ее по руке.

– Все будет хорошо, милая, – сказала она. – Сейчас вам помогут. Эй, да подойдите же кто-нибудь! – крикнула она: по пустому холлу прокатилось гулкое эхо.

Наконец раздались шаги: к ним спешила женщина в белом чепце и переднике, который, как и двери, казался грязноватым – может, был просто застиран.

– Скорее сюда, – сказала она, принимая Меропу у ее благодетельницы. – Мы ей поможем. Ах ты, бедняжка…

Через час сын Тома Реддла появился на свет.

========== Глава 13 ==========

Мать успела только дать ему имя. Странное имя – Том Марволо Реддл.

Работницы приюта Святой Екатерины удивленно-сочувственно переглянулись, пожимая плечами. Потом сестра Линн, встретившая роженицу в холле, сказала, понизив голос:

– В конце концов, это была ее последняя воля. – Она покосилась на простертое на постели неподвижное тело, словно Меропа Реддл все еще могла слышать ее.

– Все-таки диковинное имя, – покачав растрепанной головой, сказала Милли, снова впавшая в свое обычное полусонное состояние. Она поглядела на ребенка, лежавшего на постели рядом с матерью. – Интересно, какой был этот Том Реддл, его отец?

– Эта бедняжка надеялась, что мальчик будет похож на него, – сказала сестра Линн. Она, в свою очередь, взглянула на новорожденного – ребенок казался крепеньким, а его головку уже покрывали на удивление густые вьющиеся черные волосы. – И я тоже надеюсь, что он пойдет в отца, – сказала сестра.

Лицо Меропы Реддл даже в смерти, умиротворенное, было так же безнадежно некрасиво.

– Милли, присмотри за ним, я сейчас вернусь, – сказала сестра Линн. – Нужно решить вопрос с телом. – Она быстрым шагом вышла.

Милли послушно села на стул рядом с постелью. Некоторое время смотрела на спокойно сопящего мальчика, потом тоже стала клевать носом. Через мгновение девушка крепко спала рядом с ним, положив голову на локоть.

Под опущенными веками голубые, как у всех младенцев, глаза Тома Марволо Реддла загорелись красным огнем.

За много миль от убогого приюта единственный сын Томаса и Мэри Реддлов вскрикнул и проснулся. Он резко сел в постели и уставился на дверь.

Молодой человек потряс головой, проморгался; снова взглянул на дверь. Перевел дыхание и вытер покрытый холодным потом побледневший лоб…

Только что он отчетливо видел стоящего в дверях юношу, удивительно похожего на него самого: только глаза у этого юноши были красные, как у дьявола!

– Приснится же такое, – прошептал Том. Щурясь, посмотрел на круглые часы на каминной полке. Еще глубокая ночь. Том с облегченным вздохом лег обратно.

Спал он, против обыкновения, плохо. Том метался в постели и громко стонал. Он видел невероятно красивую женщину – пышное розовое тело, волосы цвета пшеницы… Манящий алый рот смеялся, красавица вилась вокруг Тома и ласкала его всего теплыми, нежными как цветы руками… Это было смертельно сладко и смертельно страшно… Том хотел обнять красавицу, но протянутые руки погрузились в горячую кровь.

Он с криком сел в постели. Было восемь утра. Мама уже встала, конечно… Том пригладил рукой влажные от пота черные волосы и босиком вышел из комнаты. В коридоре столкнулся с матерью, одетой в халат.

– Том, смотри куда идешь! – сказала Мэри Реддл. Она вдруг озабоченно нахмурилась и пощупала его лоб. – Да у тебя жар! – воскликнула она. – Иди-ка ложись обратно, – приказала мать.

– Мама, ради бога, – начал Том.

– Иди ложись, – повторила миссис Реддл. – Я вызову доктора Армстронга, – сказала она.

С матерью спорить бесполезно. Том вернулся в комнату и лег; он почувствовал, что и вправду весь горит. Должно быть, простыл вчера. Он закрыл глаза.

Пышнотелая красавица явилась перед ним в кровавом ореоле. Она была нагая. Смеялась, закидывая за голову полные руки… Он знал ее имя… красивое имя… Шепот вился вокруг него, как шелковая лента… Меропа…

– Проснитесь, – холодная твердая рука потрясла его за плечо. Том вздрогнул и открыл глаза. Черный костюм, седеющие виски…

– Доктор, я и вправду болен, – прошептал молодой человек.

– Сейчас мы это выясним, – сказал врач. – Сядьте, я осмотрю вас.

Том оставался в постели весь день, как ему было предписано; доктор Армстронг приходил еще и на следующее утро. Качал седеющей головой. Нервное возбуждение… возраст… Но странная лихорадка полностью прошла на другой день, и ей не придали значения.

***

– Я так и не знаю, что с ней сталось, – розовощекая волшебница печально покачала курчавой головой.

– Что, прямо так и бросилась бежать? – спросил кругленький колдомедик, с которым они вместе разливали кровоостанавливающее зелье по пузырькам. Он уже слышал эту историю, но был не прочь послушать снова. – Ни с того ни с сего?

– Я только назвала свое имя. – Волшебница взглянула на него своими черными глазами – такими черными, что ее взгляд казался жутковатым. – Хотела сама отвести ее к нам, но она так припустила от меня, словно за ней дементор гнался.

– У тебя и вправду имя так имя, – заметил целитель. – От слова “змея”, правильно?

– Правильно, – кивнула ведьма, черные глаза блеснули. – Самое оно в нашем деле, правда?

– Правда, Серпия, – улыбнулся целитель. – Тебя так дядюшка назвал, верно? Эй, осторожней!

Его помощница чуть не пролила зелье на свой лимонно-желтый халат.

– Простите, – сказала колдунья, глядя на него. – Рука дрогнула.

Целителю почему-то стало не по себе, и он отвернулся.

========== Эпилог ==========

Июнь 1943 года

– А ты все такой же, Том, – сказал отец. Он отправил в рот кусок мяса, испачкав губы соусом. Сделал вид, что не заметил сердитого взгляда жены.

– Будет тебе, папа, – смеясь, ответил сын. Он не помолодел за эти годы, но был по-прежнему очень красив.

– Хорошо, что твоя Сесилия уехала, – заметил мистер Реддл. В шутку ли?

– Она уже давно не моя, – сказал Том. – Сколько у них? Трое?

– И у тебя сейчас могло бы быть столько же, – заметила мать. Она была какая-то особенно суровая сегодня, и шутки мужа и сына, казалось, только усугубляли ее мрачное настроение: вероятно, опять вспомнила о том, что творится на фронте.

– Перестань, мама, – сказал Том, улыбаясь. – Что толку теперь об этом говорить?

Тут он увидел, что мать смотрит куда-то мимо него.

– Кто вы, молодой человек? – спросила она, обращаясь к дверям гостиной.

– Посмотри на меня, Реддл, – вдруг произнес незнакомый юношеский голос.

Том изумленно обернулся.

– Поглядите-ка, как он похож на меня! – произнесли его губы прежде, чем он осознал увиденное. – Кто ты, мальчик?

– Если ты не помнишь, тем хуже для тебя, – сказал высокий черноволосый юноша.

Но Том вспомнил. Все вспомнил.

Голубые глаза его сына загорелись адским огнем.

Интерлюдия: вместо послесловия

Октябрь 1926 года

– Я нашел, Серпия, – с торжеством объявил Бертольд Гласс, входя в комнату. Он всегда так являлся – как снег на голову, и племянница была готова к его визитам в любое время.

– В самом деле, дядюшка?

Серпия оставила работу и навалилась на стол крепкой грудью: черные глаза ярко блестели. Бертольду уже не в первый раз стало неприятно – слишком жадной до жизни, угнетающей своим полнокровным здоровьем была эта девушка.

– Да, – сказал Бертольд. Он остановился и прикрыл глаза; услышал, как ему пододвинули стул. – Спасибо, голубушка, – сказал он и опустился на сиденье, чувствуя себя совсем стариком. Это чувство еще усугублялось стойким запахом лекарственных зелий…

– Расскажи поскорее все, – потребовала Серпия. Она уже заняла место рядом с ним – живая, сильная, такая яркая в своем солнечном халате колдомедика.

– Всего я сам еще не знаю, – сказал Бертольд. – Но вот что знаю доподлинно…

Вдруг ему впервые стало страшно делиться своим открытием с племянницей. Он не видел Серпию, пока она росла, – и не знал, чего от нее ждать. Он искусный колдун – по здешним меркам необычайно сильный, но стар и немощен рядом с нею…

Неожиданно ему стало стыдно самого себя. Бояться своей крови? Того, за что он стоял всю свою жизнь?

– Вот что я узнал, – хрипло заговорил Бертольд. – Слизерин жаждал добиться мирового господства.

– Меня это не удивляет, – заметила Серпия Гласс.

Молодая и сильная волшебница из рода Слизерина сидела, выпрямившись, глубокие черные глаза неотрывно глядели на него, щеки горели внутренним огнем…

– Ты еще ничего не знаешь, – сказал Бертольд. – Слизерин отдал под школу Хогвартс свой собственный замок.

– Как? – воскликнула Серпия.

– Так, как ты слышала, – ответил Бертольд, мрачно удовлетворенный тем, что ему наконец удалось произвести на нее впечатление. – Я уже рассказывал, что Слизерин был богатейшим из четверки. И хотя все четверо были родовитыми волшебниками, он единственный унаследовал свой фамильный замок.

– Потому что выгнал свою старшую сестру, – сказала девушка. Бертольд увидел, как сверкают ее глаза.

Волшебник улыбнулся.

– Не в этом дело, голубушка, – сказал он. – Женщина по тогдашним законам не могла наследовать родителям, если у них имелся сын, даже младший.

– Вот время! – воскликнула Серпия. – Счастье, что сейчас все по-другому.

– Не так уж все и изменилось, – заметил Бертольд. – Не отвлекайся, слушай дальше. Слизерин предоставил замок, Слизерин же давал деньги на обустройство школы.

– Он был главный – я и не сомневалась, – сказала Серпия.

– Ты перестанешь меня перебивать? – произнес Бертольд, начиная терять терпение. Он перевел дыхание; в груди отчетливо захрипело. – Не так-то это хорошо, как тебе кажется. Слизерин, хоть и был самый молодой, верховодил. И наделал дел. Молодые часто в горячке делают такое, что потом самим не расхлебать. В старости уже сил не хватит.

Взгляды дяди и племянницы встретились. Бертольд видел, что девица его не понимает. Где там…

– Он поселил в секретном помещении замка василиска, чтобы сохранять чистоту крови.

– Ну, это для нас давно уже не тайна, – фыркнула Серпия.

Никакой почтительности!

– Это было бы еще полбеды, – сказал Бертольд. – Слизерин много сил положил на изучение черной магии, и еще совсем молодым провел ритуал…

Он надолго закашлялся. Серпия ждала, от волнения подавшись вперед и оперевшись руками о крепкие колени.

– Который дал бы его прямому потомку, рожденному в определенный день и час, сверхволшебное могущество, – наконец закончил он.

– Не проще ли было проделать это с собой? – спросила Серпия.

Бертольд только головой покачал. Девчонка словно вовсе магии не училась.

– Кто хочет проще, не получит ничего, – сказал он. – Слизерин был очень умен и очень сильный маг, но родился в неблагоприятное время. А вот его прямой потомок и наследник может захватить мир и погубить всех нас. Прежде всего нас, Глассов, – сказал он с силой.

– У Слизерина остались единственные потомки – мы! – воскликнула Серпия.

– Ты чем слушала? – отозвался Бертольд. – Мы непрямые потомки. Прямые – Мраксы.

– Мраксов уже не осталось, – сказала девушка.

– Остались, – тихо сказал Бертольд. – И я вычислил, что именно сын одного из Мраксов – этот наследник, которого ожидал Слизерин…

– Ну, и где же он? – полунасмешливо, скрывая беспокойство, спросила Серпия. – Этот наследник?

– Он еще не родился, – сказал Бертольд.