Текст книги "Формула любви (СИ)"

Автор книги: MadameD

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Но Бертольд Гласс выжидательно смотрел на нее своими черными глазами. Внезапно Меропе показалось, что он знает о ней куда больше, чем говорит…

И она решилась.

Стоило только начать, как слова полились из нее потоком. Меропа говорила горячо, горько, сбивчиво; под конец расплакалась, утирая слезы грязными колючими рукавами магловского пальто.

Когда рассказ закончился, некоторое время стояла тишина.

Потом колдунья услышала медленный хрипловатый вопрос.

– Так, ты говоришь, тебя зовут Меропа?

Колдунья кивнула, судорожно сжимая пальцы. Весь рассказ она, из какого-то странного опасения, избегала называть свое девичье имя…

Но Бертольд Гласс не стал ничего выпытывать. Вместо этого он, прикрыв глаза, словно сам себе, забормотал совсем другое. Меропа от удивления открыла рот.

– Еще можно переменить. Шестнадцать лет. Нет, нет. Кровь. Добрая воля.

– Что… – начала она и осеклась, когда мистер Бэрк прижал пухлый палец к губам.

Бертольд Гласс вдруг наклонился к ней совсем близко. Меропа снова почувствовала его зловонное дыхание, но почти не обратила на это внимания. Черные глаза смотрели ей в самую душу…

– Ну вот что, красавица, – сказал колдун. – Хочешь его обратно? Насовсем?

Меропа на несколько мгновений онемела. Она молча открывала и закрывала рот. Бертольд Гласс все так же пристально смотрел на нее: черные глаза блестели. Маленький мистер Бэрк стушевался где-то в стороне и почтительно молчал.

– Как обратно? – наконец произнесла Меропа.

– Будет снова твой, – улыбаясь, сказал колдун. – На веки вечные.

– Нет… нет, – Меропа вдруг обрела силы возражать этому жуткому магу. – Нет, не хочу, – горячо сказала она. – Я помню… Он когда под Империусом был, был сам не свой, все равно что…

– А кто тебе Империус предлагает? – спросил Бертольд Гласс. Глаза колдуна блестели, словно его это забавляло; но чувствовалось, что за его поведением кроется куда более серьезная причина. – Ты меня обижаешь, красавица.

– Я не хотела, правда, мистер Гласс, – поспешно, горячо сказала Меропа. Как же он ее пугал. Даже отец и Морфин такого ужаса не вызывали!

Колдун улыбнулся.

– Мой приворот будет посильнее твоего, – хрипло сказал Бертольд Гласс. Он вдруг закашлялся, словно у него была больная грудь; но не показался от этого менее жутким. Колдун вытер рот и взглянул на Меропу. – Твой магл останется совсем такой, как есть. Только твой. – Он секунду помолчал, словно чтобы дать Меропе прийти в себя. – Ну как, согласна?

Меропа кивнула, судорожно вцепившись в грубую шерстяную ткань пальто. Небо и земля переворачивались…

Бертольд Гласс улыбнулся, все так же ровно глядя на нее. Но Меропа чувствовала его радость…

Тут в голову ей пришла неожиданная мысль, заставившая колдунью похолодеть. Конечно, это все неспроста. Он чего-то хочет, этот жуткий Гласс, наверное, потребует с нее непомерной платы!

– У меня ничего нет, мистер Гласс, – сказала колдунья. – Вы знайте…

Бертольд Гласс покачал головой, и Меропа замолчала.

– Я знаю, что у тебя есть, красавица, – сказал он.

– Но ведь… Это же не бесплатно? – спросила Меропа.

– Не бесплатно, – согласился Гласс. – Но цена для тебя посильная.

***

Позже вечером Меропа устроилась на ночлег в трактире, называвшемся “Дырявый котел”, куда ее сопроводил мистер Бэрк собственной персоной. После того, как он переговорил с хозяином трактира, тот даже согласился взять плату магловскими вещами.

Меропа уснула на чиненых, но чистых простынях, теряясь в догадках насчет Бертольда Гласса и его предложения, которое она уже приняла, вслепую. Что же это за магия… Что за плата… Он так и не сказал…

Меропа мучилась ожиданием. Шли дни, а Бертольд Гласс не появлялся.

Ей казалось, что живот растет на глазах. Колдунье стало страшно даже ходить – она не знала в точности, сколько времени осталось до родов, и боялась разродиться изо дня в день…

Хорошо было только одно, что проживание в “Дырявом котле” обходилось в несколько раз дешевле, чем в магловской квартире. Похоже, мистер Бэрк походатайствовал за нее.

Хозяин “Горбин и Бэрк” даже навестил Меропу, умильно улыбаясь ей и спрашивая о здоровье. Но колдунья знала, что объясняется это только благоговением перед Бертольдом Глассом…

Который как в воду канул.

Несмотря на свой страх, Меропа по вечерам стала выходить из своей комнатушки и проводила целые часы за столом в главном зале. Она старалась занять место у стены, хоть оттуда было плохо видно. “Дырявый котел” был шумным местом, там с утра до ночи – и все больше по вечерам – толклись разномастные посетители; некоторые из них, как не один раз казалось Меропе в чаду и дыму, даже не были людьми…

Ее избавитель все не появлялся.

Но наконец терпение колдуньи было вознаграждено.

Он появился неожиданно. Еще секунду назад перед ней громко бранились две какие-то личности, рядом с которыми мистер Бэрк показался бы респектабельнейшим волшебником: Меропа только вздрагивала, втягивая голову в плечи. А через мгновение Бертольд Гласс возник перед нею, сидя на скамье напротив. Он улыбался ей, словно они расстались час назад.

– Здравствуйте, – сказала Меропа, оправившись от изумления. Обида исчезла без следа. Она робко улыбнулась.

Мистер Гласс только кивнул и поманил ее к себе пальцем. Меропа наклонилась к нему через залитый сливочным пивом стол из неровно обструганных досок, без всякого отвращения или страха, только в радостном возбуждении…

– Все готово, – хриплым шепотом сказал колдун. – Проведем ритуал сегодня ночью, как раз полнолуние. Да и надо спешить, время на исходе.

Меропа чуть не спросила, почему же он так долго ждал, но вовремя прикусила язык.

– А где мы это сделаем? – шепотом спросила она.

– Лучшее место – твой деревенский дом, – сипло сказал колдун; он кашлянул в кулак. – Дом, где ты жила со своим милым. Хранит силу твоего рода и твоей любви.

Меропа хотела было сказать, что там они с Томом не жили, но вспомнила, что уже говорила мистеру Глассу об этом. Забыл? Она тихонько пожала плечами и промолчала. Гласс колдун не чета ей, он, уж наверное, знает, что говорит…

– А как мы попадем туда? – шепотом спросила она.

Бертольд Гласс улыбнулся. – Трансгрессируем, – сказал он. – Или забыла, как это делается?

– Да нет… Я вообще это плохо умею, мистер Гласс, – Меропа вдруг в испуге положила руку на живот. – А если это ребенку повредит?

– Не повредит, – сказал маг. – А трансгрессирую я тебя сам.

Гласс на несколько мгновений задумался.

– Иди-ка поспи, – вдруг сказал он, выбираясь из-за стола: Меропа только растерянно проследила за ним взглядом. – Тебе сейчас нужно много спать. А ночь спать не будем, красавица. – Колдун улыбнулся ей, словно отпустил сальную шутку, и Меропа покраснела. Бертольд Гласс потрепал ее по плечу.

– Я за тобой приду, – сказал он и мгновенно смешался с толпой.

========== Глава 11 ==========

Меропа крепко спала, когда ее потрясли, больно взяв костлявыми пальцами за плечо. Она вскрикнула и села в постели, скрестив руки на животе.

– Не бойся, не трону его, – прошептало жуткое видение, улыбаясь щербатой улыбкой. – Поднимайся и идем, пора.

Меропа, плохо соображая со сна, стала тыкаться в разные углы в поисках одежды. Вдруг в руки ей сунули огромный колючий ком, магловское пальто со шляпой и шарфом.

– Давай-ка быстрей, красавица, – раздался рядом шепот. Бертольд Гласс придержал для нее пальто.

Они вышли в темный коридор, потом на улицу через почти пустой главный зал – только кое-где у стен сидели последние бессонные постояльцы или посетители. Уже взошла луна, похожая на серебряный магловский шиллинг. Но было едва ли больше десяти…

– Трансгрессируем отсюда, – хрипло прошептал колдун. – Стой, не шевелись.

Он вдруг стиснул ей плечо, другой рукой схватил за руку; его пальцы были ледяными. Колдун резко повернулся на месте; Меропа шагнула, повинуясь его движению, в ужасе почувствовала, как ей сдавливает грудь и живот… Попыталась глотнуть воздуха и обнаружила, что стоит на твердой земле.

– Приехали, – прошептал рядом Бертольд Гласс. И вдруг зашелся надрывным кашлем, держась за грудь и согнувшись чуть не вдвое. Меропа всерьез испугалась за него.

– Мистер Гласс, вы что? – прошептала она. Колдун выпрямился, трудно дыша.

– Проклятая драконья чахотка, – просипел он. – Жжет как дракону глотку. Но ты на это не смотри, красавица.

Он цепко схватил Меропу за руку и потащил вперед. Словно лучше нее знал, куда идти. Меропа, проморгавшись, с изумлением узнала свой собственный дом, угрожающе темнеющий среди снега.

Вдруг она остановилась, в безмерном ужасе.

– Мистер Гласс! – громко шепнула колдунья. – Мой отец! Его же уже три месяца как выпустили!

– Нет тут твоего отца, – прошептал тот в ответ, ничуть не потеряв присутствия духа. – Он напивается сейчас.

– Где? – прошептала Меропа, округлив глаза.

– А в “Дырявом котле”, – прошептал Гласс в ответ. Он жутко улыбнулся, видя, какое впечатление на Меропу произвели эти слова.

Внезапно Меропа снова остановилась, пораженная смыслом слов Гласса.

– Так вы что, знаете его? – прошептала она. Гласс, уже взявшийся за дверь, оглянулся через плечо.

– Много спрашиваешь, красавица, – прошептал он.

Что-то такое было в его взгляде, что Меропа тут же умолкла.

Гласс шагнул внутрь, поманив Меропу за собой. Колдунья вошла, притворив за собою дверь.

Ее ослепили зеленые блики; Меропа увидела, что Гласс уже с непостижимым проворством развел посреди гостиной зеленый неугасимый огонь – и прямо в воздухе подвесил над ним черный чугунный котелок. Откуда он взял его, было не понять, руки у Гласса были пустые… Колдун оглянулся на Меропу, черные глаза нетерпеливо блеснули. Он резко махнул ей, и Меропа поняла, что нужно сесть и не вмешиваться…

Бертольд Гласс полностью сосредоточился на своем зелье. Откуда в его руках появлялись одно за другим составляющие – оставалось загадкой. Меропа широко раскрытыми глазами смотрела, как на лице колдуна отражаются отблески от бурлящего варева – вначале желтые, потом белые, и под конец…

Зелье стало черным как смола.

Меропа прижала руки к неистово стучащему сердцу. Вдруг ей пришло в голову, что Гласс еще ни словом не обмолвился о цене!

Колдун, улыбаясь, приблизился к похолодевшей Меропе и схватил ее за запястье, с неожиданной силой поднимая с места. Он подтащил ее за вывернутую ладонью вверх руку к котлу…

В руке его блеснул серебряный нож. К своему величайшему изумлению и ужасу, Меропа увидела, что Гласс поддернул рукав своей черной мантии, обнажив собственную желтую сухую руку…

– А теперь мы смешаем кровь, – прошептал он, улыбаясь.

Меропа дернулась, но рука колдуна сжимала ее запястье как клещи. – Зачем? – выдохнула она. – Мистер Гласс… А-а!..

Серебряное лезвие глубоко рассекло ей предплечье; колдунья снова вскрикнула, зелье вспыхнуло красным огнем, когда в него влилась ее кровь. И вдруг Гласс отпустил ее руку. Меропа, оторвав взгляд от своей раны, увидела, что колдун согнулся, лелея собственную раненую конечность. На лицо ему упали длинные серые волосы. Но когда Гласс поднял глаза, Меропа увидела, что они горят диким, нечеловеческим восторгом…

– Слизерин, – просипел он, улыбаясь; закашлялся. – Последние прямые потомки, чистейшая кровь. Думала, я не знаю ничего, красавица?

Меропа не могла даже двинуться, не то что ответить. Исчерна-багряное зелье стреляло во все стороны алыми искрами.

– Ты получишь своего магла, – просипел Гласс. – Ну а я… – Он снова согнулся пополам в приступе кашля, еще более жестоком и долгом. Меропа, не чуя под собою ног, села на табурет; она даже не чувствовала боли в раненой руке. Благородная кровь Слизерина крупными темными каплями стекала на пол.

– Я уже получил свое, – просипел Бертольд Гласс. Теперь он постоянно сипел и перхал; в нем словно что-то безвозвратно нарушилось после ритуала. Но он все улыбался. – Мы в расчете с тобой, красавица. Теперь тв… – Он снова закашлялся, но в этот раз быстрее справился с собой. – Вытяни руку, – сказал колдун, даже не оглядываясь на грозно бурлящее варево, которое теперь приобрело какой-то синеватый оттенок…

Меропа, не двигаясь, смотрела на Гласса, под воздействием его пугающих первых слов, которые не до конца поняла, да и не могла сейчас понять. Получил свое? Что получил?..

Она вскрикнула от внезапной боли: не дождавшись ответа, колдун сам схватил ее за раненую руку, дернув на себя. Быстрое движение палочкой вдоль раны – и она затянулась. На месте ее теперь белел шрам, перечеркнувший предплечье наискось…

– Совсем рубец не сойдет, – сказал Гласс. – Но твой ненаглядный тебя и с ним полюбит, я так смекаю. – Он беззвучно рассмеялся своей шутке, из больной груди вырывались устрашающие хрипы.

Потом вдруг отошел от нее так резко, что Меропа вздрогнула от удивления. Гласс снова занялся зельем: с худого желтого лица, освещаемого синевато-багряными отблесками, не сходила улыбка. Меропа следила за непостижимо быстрыми, точными движениями его рук, словно Гласса вдохновляла какая-то демоническая сила. Которая, должно быть, таилась в нем с самого начала!

Вдруг бурлящее зелье успокоилось. Воцарилась зловещая тишина. Казалось, даже ребенок внутри нее притих, испуганный происходящим…

– А теперь иди сюда, – просипел Гласс. Меропа поднялась, но осталась на месте. – Скидывай платье и ныряй.

Меропа от всей души понадеялась, что это ей померещилось… Она смотрела на Гласса круглыми, до краев полными ужаса глазами.

– Делай, что тебе говорят, – хрипло сказал Гласс. – Привязка через ребенка, неразрывная.

Меропа стояла, онемев, прижав руки к животу. Пусть это будет сон… Она почувствовала, как ребенок внутри толкнулся, словно хотел покинуть это дьявольское место, убежать от уготованной ему участи…

– Я не хочу, – прошелестела колдунья. Казалось, что оглушительно громко.

– Я тебе покажу не хочу. – Ей показалось, что глаза Бертольда Гласса сверкнули красным огнем, как у упыря. – Я для кого тут пластался, а? Ребенку вреда не будет. Иди сюда.

Меропа шагнула к выходу. В следующий миг казавшийся умирающим Гласс огромным прыжком настиг ее и схватил за руку.

– Ишь, надумала, – просипел он. – Нет уж, уплачено – получай! – Он с неожиданной силой поволок Меропу к котлу: тот был размером как раз в лохань, в которой она когда-то мылась. – Сама разденешься или помочь?

– Не надо, мистер Гласс, пожалуйста, – сказала Меропа. Она беззвучно заплакала: от ужаса она даже не могла плакать громко. – Пустите меня.

Колдун замысловато выругался.

– Говорят тебе, вреда ребенку не будет, – сказал он. – Время дорого, раздевайся и лезь, я смотреть не стану.

Меропа, плача, стала расстегивать пуговицы пальто. Когда оно упало на пол, Гласс отвернулся. Колдунья торопливо, зажмурясь от стыда, скинула с себя остальное. Потом, схватившись одной рукой за огромный тугой живот, попробовала другой зелье. Она ожидала, что это будет кипяток – но зелье оказалось теплым и приятным, как согретая для купанья вода.

Меропа, глубоко вздохнув, шагнула в котел, потом ступила другой ногой и села, расплескав зелье на пол. Колдунья, дрожа, обхватила голые плечи руками и зажмурилась.

– Умница, – услышала она. – Теперь сиди тихо, пока я не скажу, глаз не открывай.

Меропа и не решилась бы на это. Вскоре она почувствовала покалывание во всем теле, словно от неугасимого огня; потом жар, словно вода нагревалась. Но жар был и изнутри… Она дернулась. – Сиди, – просипел голос. – Недолго осталось.

Припекало все сильнее, словно внутри нее и по сторонам разгорался костер. Меропа уже собралась вскочить, несмотря на все запреты, – как вдруг все закончилось. Зелье остыло мгновенно, совсем: колдунья задрожала от настоящего холода.

– Вылезай, простудишься, – услышала она. – Подбери платье и прикройся, я тебя высушу.

Меропа, сжимаясь, выбралась из котла и, вздрогнув, ступила на пол. Она неуклюже подобрала платье и, заслонившись им, зажмурилась, дрожа от озноба и стыда; с волос на спину сбегали холодные ручьи. Но через секунду колдунья почувствовала, что высохла и даже согрелась.

Не открывая глаз, Меропа нашарила белье и чулки и как могла быстро натянула. Потом осторожно приоткрыла глаза. Гласс неподвижно стоял спиной к ней.

Меропа торопливо надела остальное. Словно спиной увидев это, колдун тут же повернулся к ней. Он улыбался.

Меропа попятилась, зажимая ладонью рот, раскрытый в беззвучном крике. Глаза Бертольда Гласса теперь горели настоящим красным огнем…

– Кто… Вы кто? – пролепетала Меропа.

– Чахоточный – стало быть, человек, – сказал Гласс. Глаза вдруг потухли, снова став черными; он совсем по-человечески закашлялся. – Но не совсем простой. Как и ты, красавица. – Он вытер рот и, нахмурившись, взглянул на свою ладонь. – Впрочем, мы с тобой теперь не чужие.

Она опустила глаза.

– Пошли-ка отсюда, – сказал Гласс. Обнял Меропу за плечи и повел к выходу. Она оглянулась: черный чугунный котел и все следы колдовства пропали…

– А когда колдовство подействует? – отважившись, прошептала Меропа. Ей было теперь на удивление хорошо и спокойно…

– Не сразу, – нахмурившись, сказал Гласс. Теперь он больше не улыбался, и странным образом стал от этого менее жутким, почти обычным. – Подожди до родов, тебе ведь недолго осталось?

– Я не знаю, сколько… – смутившись, сказала Меропа.

Гласс вдруг положил ей руку на живот. Закрыл глаза.

– Полторы недели, – после паузы сказал он. – Полторы-то недели еще потерпишь? – Он улыбнулся, снова став похожим на себя прежнего.

Меропа кивнула, улыбаясь.

– Спасибо вам, мистер Гласс, – сказала она.

– Он к тебе сам придет, – сказал колдун. Улыбнулся. – Так же верно, как то, что меня зовут Берт Гласс.

Меропе вдруг ей стало не по себе от двойного смысла этих слов. А если ее знакомец – не Бертольд Гласс?..

Колдун трансгрессировал ее к “Дырявому котлу”. – Я к тебе зайду на днях, – сказал он на прощанье.

***

Два дня прошли в спокойном и радостном ожидании.

Вечером второго дня к Меропе вдруг заглянул черноволосый дюжий Гэри Блэкторн, хозяин трактира.

– Вас там спрашивает мистер Бэрк, мэм, – понизив голос, сказал он. – Выйдите к нему. – Трактирщик показал большим пальцем в сторону зала.

Маленький хозяин лавки сидел за столом у стены. Меропе хватило одного взгляда на него, чтобы понять все.

– Бертольд Гласс… – начал мистер Бэрк, не поднимая на нее глаз. Меропа пошатнулась, схватившись за живот; ее окутывала серая пелена…

Потом она осталась сидеть за столом у стены, сгорбившись, руки лежали на столе как плети. В такой же позе, в какой мистер Бэрк оставил ее.

Бертольд Гласс умер скоропостижно, у дверей “Горбин и Бэрк”. Он вышел от лавочника в густую метель, как всегда, независимый и непостижимый, – и, пройдя всего несколько шагов по тротуару, упал. Когда колдуна спустя несколько минут обнаружили, снег успел засыпать его. По всей вероятности, Бертольд Гласс умер мгновенно…

“Уж не ко мне ли шел”, – подумала Меропа. Как-то отстраненно. Все внутри будто замерзло, заморозилось этой безысходной зимой.

О происхождении таинственного Бертольда Гласса не было известно ничего. Фамилия “Гласс” ни разу не встречалась мистеру Бэрку среди волшебных семей, как рассказал лавочник оцепенелой, машинально слушавшей Меропе. Ему, как видно, давно хотелось этим поделиться, и теперь, несмотря на искреннее огорчение, он сплетничал о покойном с немалым облегчением и даже удовольствием. Скорее всего, Бертольд Гласс происходил из древнего рода, захиревшего или… при этих словах глазки мистера Бэрка блеснули почти радостным возбуждением… прекратившего свое существование в результате занятий черной магией, быть может, проклятия.

Меропа сама не знала, как еще сидит…

Ну а может, продолжал не замечавший ее состояния мистер Бэрк, он и вовсе был никакой не Гласс?

При этих словах лавочник прервался, должно быть, наконец увидев лицо Меропы. Могучий Гэри Блэкторн, который слушал историю, склонившись над их столом, невольно дернулся к ней.

“Проклятия”. “Черной магией”. “Никакой не Гласс”. Перед Меропой как наяву предстало лицо колдуна с нечеловеческими, горящими красным огнем глазами…

Великий Слизерин, с кем же она связалась? С кем… смешала кровь? И что теперь с нею будет?

========== Глава 12 ==========

Меропа почти пропустила мимо ушей обещание мистера Бэрка зайти завтра. Ужасная новость подрубила ее, как дерево. Но сейчас, когда она немного отошла, колдунья понемногу начала понимать, что значат слова лавочника…

Ей нечем платить за проживание в трактире, и мистер Бэрк больше не станет хлопотать за нее. А скорее всего, потребует еще и вознаграждения за труды… Бэрка больше ничего не сдерживает – он не дрогнув ткнул палочкой в живот беременной женщине, и так же не дрогнув снимет с нее последнюю рубашку!

Колдунья со стоном поднялась с места. Никто не подошел к ней, никто не дал дорогу. А чего же она ждала? Меропа, стиснув зубы, протолкалась сквозь толпу волшебников, ничего не видя из-за дыма; хорошо было хоть то, что никто не помешал и не привязался к ней…

Она добралась до своей нищей комнатушки, в которой не было ничего, кроме низенького деревянного топчана с набитым соломой матрацем и перелатанными простынями. Теперь ей и за это жилище нечем платить.

Кроме, разве что…

Меропа опустилась на постель и сунула руку за пазуху. Она всегда носила его при себе…

Тяжелый золотой медальон с изумрудами, на золотой же цепочке. Такой нелепый на ее шее. Или это она еще более нелепая – с фамильной драгоценностью Мраксов на шее…

Она сама пойдет к Бэрку – не унизится до того, чтобы он приходил требовать с нее платы.

Хотя разве она не дошла уже до последней степени унижения?

Меропа оделась и, мало что замечая вокруг, вышла из комнаты. Она протолкалась сквозь толпу, почти бесчувственная теперь. Что еще осталось такого, что может ее тронуть?

Колдунья быстрым шагом дошла до “Горбин и Бэрк”. Она распахнула дверь и вошла. Бэрк разозлится? Пускай!

Мистер Бэрк поспешил ей навстречу. Он улыбался, как в старые времена, глазки масляно блестели…

– Рад, что вы все понимаете, мисс, – без обиняков начал лавочник. Развел руками, словно бы извиняясь. – Дружба дружбой, а…

– Сколько вы дадите за это? – прервала его Меропа. Раньше она никогда бы не осмелилась так говорить с ним, но сейчас ей было все равно.

Не будь Меропа так погружена в свое несчастье, она бы увидела, как загорелись глазки Бэрка при виде ее медальона: на лице лавочника за одно мгновение промелькнула целая гамма чувств. Пухлая ручка дернулась, словно чтобы выхватить драгоценность из ее рук; но Бэрк тут же овладел собою.

– Откуда это у вас? – спросил он. Ему не пришлось изображать подозрительность – он был потрясен…

– От отца досталось, – сказала Меропа, не глядя на него. Колдунья ничего не заметила.

– А откуда я знаю, что вы правду говорите? – спросил Бэрк. Он покраснел и начал сердиться. Это не было игрой – если с медальоном дело окажется нечисто, он может лишиться не только своей лавки, но и головы!

– Какая вам разница? – сухо, почти яростно прошептала Меропа.

Ее, законную владелицу, называют воровкой!

Мистер Бэрк понял, что пора переходить к решительным действиям.

– Вот что, мисс, – сказал он таким тоном, что Меропа вздрогнула и подняла голову. – Я не могу знать, откуда у вас это, и вещей сомнительного происхождения ни от кого не беру.

Меропа растерялась; раскрасневшийся от праведного гнева мистер Бэрк напирал. – Я, так и быть, заплачу вам семь галлеонов, но больше не просите. Ни от кого вы больше не получите, и не надейтесь!

– Семь? – прошептала Меропа. Под его напором весь ее пыл куда-то улетучился. – Мистер Бэрк, я ведь совсем без денег…

– Десять, – сказал мистер Бэрк. – И это мое последнее слово.

Меропа торопливо кивнула. Вдруг еще передумает. Она сняла с шеи медальон – но помедлила перед тем, как расстаться с ним.

– Дайте вперед деньги, мистер Бэрк, – сказала она. Бэрк возмущенно фыркнул и, подкатившись к прилавку, достал из какого-то укромного места деньги.

Меропа почти выхватила их у него из руки и спрятала в карман пальто. Потом с упавшим сердцем протянула лавочнику медальон.

При виде того, как он прячет фамильную драгоценность Мраксов в карман, сердце вновь остро защемило от чувства несправедливости. Нет, этот медальон должен стоить никак не десять галлеонов! Но Меропа не решилась потребовать больше. Вдруг и это отберут.

Колдунья не оглядываясь, торопливо вышла во вьюжную ночь.

***

Если Гласс не обманул ее – а Меропа почему-то по прежнему твердо верила в его предсказание – рожать ей предстояло через неделю.

Где? Как? Меропа не знала никого в магическом мире, кто бы мог ей в этом помочь. Она не знала ни одной колдуньи, у которой могла бы спросить совета: женщины-ведьмы ей просто не встречались. Хотя нет – встречались. Меропа с кривой усмешкой потерла плечи, вспоминая ведьм, появлявшихся в “Дырявом котле”: к таким даже приближаться было страшно, не то что спрашивать о ребенке… Вот уж красавицы так красавицы…

Она вздрогнула при воспоминании о Глассе.

– Мэм, – Меропа вскинула голову на осторожный голос.

Гэри Блэкторн стоял перед ней, переминаясь с ноги на ногу; ему было явно неловко. Меропа вдруг ощутила какую-то неясную надежду… Она торопливо, пока трактирщик не успел ничего сказать, достала из кармана платья деньги, полученные от Бэрка, и протянула ему. Блэкторн, нахмурясь, взглянул и кивнул. Взял галлеоны и пересчитал.

И вдруг, отделив одну золотую монету, вернул остальное ей.

– Мистер Блэкторн… – изумленно начала Меропа. Тот помотал головой. – Оставьте себе, вам пригодятся, – сказал трактирщик. Он быстро отвернулся и шагнул в толпу, раздвигая могучим плечом посетителей…

– Мистер Блэкторн, – осмелев, окликнула его Меропа. Трактирщик остановился, потом неохотно повернулся к ней: на лице выступил багровый румянец. Он и вправду стеснялся и едва ли не побаивался ее, слишком явно она была брюхата…

– Мистер Блэкторн, мне некого спросить, – начала Меропа и осеклась. Как она об этом скажет?

Но Блэкторн понял и замотал головой еще раньше, чем она закончила.

– Я этих дел не знаю, мэм, – сказал он, покраснев еще пуще. – Кого другого спросите. – Гэри Блэкторн отвернулся и хотел было уйти, но вдруг снова остановился.

– Вы уж решите это побыстрей, мэм, – проговорил он, не поворачиваясь к Меропе. – Сами понимаете, здесь не место.

Он поспешно ушел, почти убежал.

Меропа закрыла глаза. Конечно, ее отсюда не сегодня-завтра выгонят, если она сама не уйдет… другого и ожидать было нельзя… Хорошо хоть, Блэкторн пожалел ее и оставил ей деньги…

Меропа сжала в кулаке свои золотые монеты. Девять.

Она поднялась. Чувство, что к животу подвязан мешок с песком, уже стало привычным… Впервые Меропа обрадовалась, что уже скоро рожать.

Значит, и задерживаться здесь нечего.

Осторожно пробравшись между посетителей, она отыскала в зале могучую фигуру трактирщика. Он был занят разговором с колдуном в грязном болотного цвета плаще и гоблином в черном сюртуке. Меропа вздрогнула; она так и не привыкла к виду гоблинов.

Она осторожно тронула трактирщика за плечо. Тот обернулся.

– Я ухожу, мистер Блэкторн, – робко сказала она. – Прощайте. Спасибо.

Тот секунду смотрел на нее, сдвинув густые черные брови. Потом кивнул, с явным облегчением.

– Счастливо вам, мэм, – сказал он. Меропа почему-то глупо надеялась, что он задержит ее.

Повесив голову, колдунья прошла в свою комнату, чтобы собрать пожитки. Хотя кроме того, что на ней, у нее ничего уже не осталось… Меропа надела свое потрепанное магловское пальто и покинула комнату. Открыв тяжелую дубовую дверь с вделанным в нее кольцом, вышла на улицу.

Все. Теперь у нее нет дома.

Меропа, подняв воротник пальто и засунув мерзнущие руки в карманы, быстро пошла по улице, удаляясь от трактира. Как будто убегая от этих мыслей. Она сама не знала, куда идет…

Вдруг колдунья заметила, что вокруг стало как будто темнее, хотя только начинало вечереть… Она остановилась и вздрогнула, увидев, что привычно свернула из Косого переулка, где стоял трактир, в Лютный переулок.

В двух шагах под навесом уже виднелась застекленная дверь лавки. На мгновение у нее мелькнула безумная мысль подойти со своим вопросом к мистеру Бэрку: плечи колдуньи дрогнули от беззвучного горького смеха. Меропа круто повернулась и пошла, почти побежала назад. И вдруг споткнулась на бегу; взмахнув руками, она с невероятным трудом удержалась на ногах.

Меропа стояла, держась за живот, хватая ртом воздух; ее колотило при мысли о том, что могло бы случиться, если бы она упала… Она посмотрела под ноги, смутно недоумевая, обо что это она споткнулась.

Только ровный блестящий наст, утрамбованный тысячами пар ног. Меропа пожала плечами и хотела было уже пойти дальше, как вдруг увидела…

С сильно бьющимся сердцем колдунья присела и с усилием вытащила втоптанный в наст странный предмет. Это оказалась небольшая тетрадка, переплетенная в кожу цвета грязного снега: неудивительно, что ее никто не подобрал…

Меропа открыла тетрадь в середине. Записи угловатым дерганым почерком на желтой странице, черными чернилами, были на первый взгляд похожи на записи лавочника – счетную книгу:

“1 унция, Найджел Бран. 5 галлеонов”. “1 унция, Розали Мэйдок. 2 галлеона, 6 сиклей. 5 месяцев ровно”. Товар не указан – странно. Ниже: “Плохо – троюродная”.

Пожав плечами, Меропа хотела закрыть тетрадку. Но тут в глаза ей бросилась еще одна строчка:

“1 унция, Меропа Мракс. 8 месяцев, 2 ½ недели”.

Меропа, едва дыша, перевела взгляд ниже. Более мелким почерком:

“Превосходно. Серпия, голубушка, ты будешь довольна. Поглядим, сколько она проживет, – другие не протягивали и месяца”. Рядом совсем мелко, почти неразборчиво: “Слизерин – и магл. На коленках приползет. Но ей недолго осталось позорить свою кровь”. Дальше было бурое пятно, словно кто-то кашлянул кровью…

Тетрадка выпала из рук Меропы.

Спотыкаясь, словно слепая, колдунья побежала вперед: прочь, прочь, словно ужас погонял ее, вскочив на плечи… Она всхлипывала на ходу. Какая она была дура, что ему доверилась. Она умрет, очень скоро, другие жертвы Бертольда Гласса умирали меньше, чем через месяц!

Меропа с размаху влетела во что-то и остановилась. Кто-то схватил ее за плечо; Меропа вскрикнула.

– Эй, тихо, успокойтесь. – Громкий женский голос; но пахло чем-то приятным…. какими-то бальзамами… Меропа подняла глаза.

Дорогу ей преградила добротно одетая, краснощекая кудрявая ведьма в островерхой шляпе – она уж и отвыкла от таких…

– Мэм, помогите, – сказала она. Слезы помимо воли заструились по щекам… И, вместе с тем, она ощутила надежду – ведь Гласс мертв, может, его черное колдовство не подействует!

– Чем могу помогу, – сказала ведьма. Она была здоровая и совсем молодая; может, года на три-четыре постарше самой Меропы. – Что стряслось?