Текст книги "Когда пробуждаются боги (СИ)"

Автор книги: Люченца

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Тут Ньют заметил, что в руке Гриндевальд держит копьё, опирая древко о землю.

– Ещё я не люблю в древней магии, – продолжил Гриндевальд, воскресая прерванный разговор, – что она всегда предлагает выбор: либо всё, либо ничего. Однако сам этот выбор по сути ложен, есть только один верный путь, но выявить его зачастую не так просто.

Ньют с трудом перевернулся на спину: он не понимал, что происходит. Лицо Гриндевальда выражало глубокое сомнение.

– Так вот, – подытожил он, – что мне стоит сделать? Спасти тебя?

Он провёл ладонью по древку.

– Но вот в чём загвоздка: для этого мне, похоже, нужно отказаться от копья. Я не думаю, что ты стоишь того.

Глаза Ньюта расширились.

Гриндевальд опустился на корточки, и, положив копьё рядом, тронул лицо Ньюта, погладил по щеке и намотал на палец прядь из чёлки, потянул – слабо, почти неощутимо. Его ладонь пробралась под пальто и обхватила плечо; после Гриндевальд мягкими прикосновениями добрался до кадыка и ключиц.

– Ты этого не стоишь, – повторил он, но его светлые брови сошлись на переносице. Он колебался.

– А я обязан быть равноценным копью Луга? – Ньют рассеянно улыбнулся. – Если вы оцениваете всё вокруг только по пользе для себя… что ж. Боюсь, я стою в разы меньше. И помогать вам в любом случае не буду.

Гриндевальд хмыкнул.

– Ты похож на него. Сразу видно старательного ученика.

– Вот здесь… вы ошибаетесь, – вяло возразил Ньют. Язык начал заплетаться. – Моим… примером для подражания всегда был Тесей.

Сознание будто покачивалось на мягких волнах, уплывало куда-то вдаль, подкидывая напоследок дорогие лица вспышками – мама, Тесей, Альбус… Это было больно, и Ньют бы предпочёл боль физическую, лишь бы не оставаться один на один с собственными мыслями. А потом он услышал голос:

– Смотри, Скамандер.

Расплывчатая фигура Гриндевальда подняла копьё, замахнулась и метнула его в сторону Мирового Древа. Полыхнула яркая вспышка, и земля содрогнулась, потеплела.

– Что, богам нужно озвучить? Ладно. Я отказываясь от копья, чтобы… как там было? Чтобы возвратить один гейс, как если бы он не был нарушен.

Внезапный ветер поднял пыль вихрем, листва на Древе зашумела, и авгурий с совой снялись с веток, качнувшихся под сильным порывом. Авгурий крикнул трижды заунывно, прежде чем направиться в сторону от острова, летя по направлению к долгожданному рассвету.

Снова будет дождь, подумал Ньют, будто пробуждаясь ото сна. Он поднял голову, борясь с тошнотой; ветер спутал волосы на голове, бросил в лицо.

Будет добрый дождь.

– И никакой благодарности! – воскликнул Гриндевальд, перекрикивая поднявшуюся бурю. Он показал на копьё, которое исчезало в Древе, медленно проникая сквозь кору, хлопнул в ладони с удовлетворением. Казалось, что Гриндевальд наслаждается ситуацией.

– Зачем вы это сделали?.. – громко спросил Ньют, силясь переорать ветер, и тут же закашлялся. Силы медленно возвращались, и Ньют сел, опираясь на ладони.

– Из нескольких соображений, объяснять которые я тебе не собираюсь.

Он подошёл, дёрнул за руку.

– Поднимайся, ты больше не умираешь. Хватит притворяться.

Ньют ухватился за его запястье и неуверенно встал, придерживая чужое пальто. Его полы хлопали вокруг колен, били по ногам. Гриндевальд отнял пальто, накинул себе на плечи и коротким жестом указал на одежду Ньюта, лежащую у костра.

Пламя, сносимое ветром, трепетало и неумолимо гасло, становилось холоднее: осень вернулась на остров. Ньют начал одеваться, глупо улыбаясь и пытаясь скрыть эту неподходящую к ситуации улыбку.

Гриндевальд подошёл сзади, когда Ньют застёгивал брюки, перехватил руку, потянувшуюся за рубашкой. Ньют нехотя позволил ему дотронуться губами до шеи.

– Я бы предложил короткие встречи на нейтральной территории, – раздался голос рядом с ухом. – Ни к чему не обязывающие. Пара часов, во время которых можно забыть, что мы идеологические противники.

Ньют сухо усмехнулся.

– А если я вместо себя подошлю Тесея?

– Я предусмотрю это.

Гриндевальд тронул языком мочку уха, коснулся зубами. Ньют так и не мог решить, приятно ему или нет.

– У меня уже есть отношения, – напомнил он.

– С Альбусом-то? Скажи ему, что мне будет приятно делить с ним одну привязанность.

Ньют издал нервный смешок, представив этот разговор. Конечно, всё равно придётся рассказать, и Ньют не знал, что увидит на лице Альбуса. Боялся даже предположить.

Вслед за Гриндевальдом он прошёл обратно через трещину и бросил взгляд на Древо. Оно стало выглядеть так, каким предстало перед ними вначале, и копьё бесследно исчезло, ожидая следующего, кто придёт за ним. Ньют понадеялся, что это произойдёт не в его смену. Ветер стих так же резко, как и появился, но тишина перестала быть абсолютной. Струившийся от Древа источник зажурчал громче, будто до того звуки были приглушены. Появились птичьи голоса. Сталo холоднее, и Ньют, зябко ёжась, запахнул на себе пальто. Он обернулся в поисках Гриндевальда – тот склонился над источником, зачерпывая воду ладонью и поднося ко рту.

– Нет, – сказал Ньют, положив ладонь на плечо. – Не стоит.

Он опасался, что Гриндевальд спросит о причинах, потому что знал заранее, что ничего на этот вопрос не ответит. Но вопроса не было, Гриндевальд лишь взглянул испытующе и кивнул. Он встал лицом к лицу, будто ждал чего, засунул руки в карманы пальто, и в его глазах была уже привычная Ньюту усмешка.

Кажется, между ними успело установиться некое подобие хрупкого доверия, и Ньют со смешанными чувствами, совсем не убеждённый в правильности своих действий, протянул ладонь для рукопожатия. Гриндевальд уставился на неё с лёгким удивлением, но крепко сжал в ответ.

– Что теперь, Скамандер? – поинтересовался он, отпустив ладонь.

– Полагаю, возвращение в реальность, – задумчиво протянул Ньют. – Как вы думаете, кем мы туда вернёмся?

Вопрос был больше риторический, и таким он и остался.

Что-то изменилось за время путешествия, и проторенные реальностью пути неожиданно ушли в сторону. Что самое неприятное, Ньют не ощущал свою моральную победу над противником. Всё, что он чувствовал – усталость и возросшую неуверенность в себе.

Вскоре он понял: пора. Вытянулся в струнку, глядя на низкое осеннее небо, а когда опустил взгляд, Гриндевальд уже пропал, только примятая его сапогами трава свидетельствовала о том, что он только что стоял здесь. Ньют повернулся к Древу, махнул рукой, прощаясь, и ему показалось, что дубовые листья затрепетали в ответ.

Эпилог

Геллерт мерил шагами кабинет в своём тайном укрытии. Выглянул в окно и долго глядел на свежий, едва выпавший снег, припорошивший голые скалы. Море билось об них так неистово, что казалось, скалы обрушатся под этим напором. Магловский маяк вдалеке готовился к ночи, чтобы сверкать своим ярким, пронзающим тьму глазом и приманивать редкие корабли.

Альбусу бы понравился этот вид. Он любил море.

Вернувшись к столу, Геллерт небрежно взмахнул ладонью, заставляя перо лечь кончиком на лист пергамента. Он, то и дело посмеиваясь в усы, надиктовал несколько фраз, и когда перо закончило писать, отправил его в подставку, взял со стола пергамент и прочитал написанное:

«Здравствуй, Альбус

Если ты в Ньюте не разглядел, кто он на самом деле, то тебе пора в отставку. Впрочем, я всё равно доволен: осознанно или нет, но ты выбираешь лучших.

На шее Ньюта, над ключицей мой тебе привет».

Подписываться он не стал – понятно было и так.

Геллерт вернулся в любимое кресло у камина и утомлённо потёр переносицу. Улыбнулся своим мыслям и вдруг, рассеянно отслеживая взглядом орнамент на ковре, вспомнил чем-то схожие рисунки на лодке, в которой они с Ньютом плыли к самому сердцу Тары. Вспомнил он и о копье. Удивительно, но Геллерт почти не сожалел о его потере. Может быть, он приобрёл нечто иное, тоже весьма ценное.

Он вынул из кармана пузырёк с водой из источника, бившего из-под корней Древа, взболтал его, рассматривая. Надо бы узнать, отчего Скамандер так не хотел, чтобы Геллерт пил эту воду.

Он снова тихо рассмеялся. Всё-таки какой же Альбус был дурак – в богов не верить.

___________________________

Сноски:

[1] По классификации саг ирландских поэтов, филидов, так называли «вводные» или, иначе, «предшествующие» саги.

[2] По классификации саг филидов, так называли «главные», «основные» сказания.

[3] Письменность древних кельтов и пиктов, употреблявшаяся в IV—X вв. н. э. наряду с латиницей и, возможно, являвшаяся тайнописью.

[4] Одна из старинных мер длины; в Ирландии перч составлял 21 фут (6,4 м).

[5] Древний символ индоевропейских народов в виде трех изогнутых линий, исходящих из одной точки. Часто используется в орнаментах.

[6] Распространённая в Ирландии игра, напоминающая шахматы. Согласно легендам, фидхелл был одной из игр, придуманных Лугом.

[7] Здесь имеются в виду братья Гримм. (Почему бы в самом деле им не придумывать и волшебные сказки?)