Текст книги "Голодные игры (СИ)"

Автор книги: Lupa

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Из зарослей выходит Джесс, и я с облегчением опускаю нож, одновременно выставляя руку перед Руби, чтобы та не спешила нападать. Однако кусты вновь шевелятся, и следом за Джессикой появляются чудики из третьего дистрикта. Это еще что такое? Я недоуменно приподнимаю бровь.

– Они со мной, – говорит Джессика, как будто это все объясняет, и робко мне улыбается.

Я вздыхаю – они же ничего толком не умеют, – но тут же встряхиваюсь. Кажется, я стал думать как настоящий профи, исключительно категориями того, что может быть полезно, что поможет выжить лично мне. Осознание неприятно.

– Ладно, – соглашаюсь я, – пока будем держаться вместе.

И мы идем дальше. Часа через два натыкаемся на небольшой овраг, по дну которого бежит узкий ручеек. Вот и вода. Объявляю привал – из опасных профи остался только Аластор, и сомнительно, чтобы он решился в одиночку напасть на такую большую группу. А за Руби я пригляжу.

Мы располагаемся под обрывом, над которым нависают корни растущего над оврагом дерева, я велю остальным собрать веток для костра – отсюда его не будет видно, если не увлекаться, – а сам дежурю поодаль, мастеря силки и поглядывая вокруг, не крадется ли кто. Руби стоит на страже на другой стороне, и это правильно, два часовых всяко лучше одного. Пока ботаники возятся с хворостом, Джесс разбирает вещи, которые удалось добыть у Рога. Два спальных мешка, пленка, три пустых пластиковых бутыли, спички, маленькая аптечка с йодом, пластырем и бинтами, какая-то сухая еда… что-то еще по мелочи – все это из рюкзаков, которые прихватили Джесс и Руби. Плюс хлеб, тоже от Джесс, и дождевик защитного цвета – добыча Чарли. Из оружия у нас, насколько я понимаю, только мои ножи и кинжал Руби. Может, стоит ночью снова наведаться к Рогу, поживиться более лакомым кусочком? Но Руби я не доверяю, а остальные легкая добыча, оставить их одних – такой же верный способ убить, как если бы я сам нанес смертельную рану. Ну а тащить их с собой… ага, чтобы вся арена была в курсе.

Ладно, поставлю силки, авось за ночь в них кто-нибудь да попадется.

В сумерках стреляют пушки, возвещая количество погибших за сегодня трибутов. Обычно это делают сразу, но в первые минуты битвы у Рога царит такая каша, что можно запросто обсчитаться.

Одиннадцать выстрелов – одиннадцать погибших, и их портреты покажут в небе только ночью. Несколько часов мне предстоит маяться, боясь, что увижу среди них Дина, и одновременно поторапливая устроителей, чтобы уже настала определенность.

Отхожу подальше в лес, чтобы поставить силки, а когда возвращаюсь, Эш уже развел костер. Руби коршуном нависает над ним: она уже успела пошарить в хворосте и выкинуть к черту трескучие хвойные ветки. Поужинав хлебом, который разделили поровну между всеми, устраиваемся на ночлег: расстегиваем оба спальника, один стелим на землю, второй пойдет вместо одеяла (спать будем вповалку), и тушим костер – тепла от углей вполне достаточно. Надеюсь, завтра у нас будет мясо. Распределяем ночные вахты: я беру себе вторую и последнюю, когда сильнее всего тянет в сон, первую берет Руби, на третью назначаю Джесс, четвертую и пятую отдаю Эшу и Чарли с наказом смотреть в оба и не закрывать глаза под страхом смерти, и ложимся. Но никто не спит – все ждут портретов.

Наконец звучит гимн и небо озаряется. Первой показывают Абаддон, значит, Дин и Джо живы. Я медленно выдыхаю через нос и расслабляюсь. Жизнь сразу кажется лучше, в груди теплом разливается уверенность, что все закончится хорошо. Интересно, как там Дин? Нашел ли он Джо, как я Джессику? После гонга Джо тоже побежала четко назад, даже странно, что Джессика нашла не ее, а этих бедолаг из третьего. При мысли о том, что Дин может быть совсем рядом, меня охватывает непреодолимое желание вскочить и пойти его искать. Еще когда отец оставлял нас в лесу, мы с Дином договорились об условных знаках, если вдруг потеряемся. Дин наверняка тоже их помнит. Но я беру себя в руки – все равно лучше это делать утром, при свете, тем более что сейчас Дин, возможно, как раз подготавливает все для диверсии. Не стоит привлекать к нему лишнее внимание.

Аластора не показывают, видимо, я ранил его не сильно. Сразу после Абаддон идет Азазель, потом оба трибута из шестого, девушка из седьмого, парни из восьмого и девятого, оба трибута из десятого и двенадцатого. То есть выжило только четыре пары: Дин и Джо, мы с Джесс, Чарли и Эш и пара из одиннадцатого – остальные остались по одному. Я вспоминаю трибутов из Дистрикта-11. Парень был ростом с меня и довольно накаченный, странно, что профи не предложили ему союз, а девушка… перед глазами всплывает нечто худое и верткое. Вроде бы она неплохо лазила, возможно, это ее и спасло, когда началась резня.

Я обнимаю Джесс, притискиваю к себе и засыпаю, думая о Дине.

Кажется, буквально через минуту меня будит Руби. Пора заступать на дежурство. Я вылезаю из-под спальника и иду к краю оврага. Руби следует за мной.

– Чего тебе? – удивляюсь я. Неужели снова будет пытаться меня соблазнить?

– Я слышала, как ты предупредил Дина, – говорит она. – Почему?

Вопрос застает меня врасплох. В голове лихорадочным вихрем проносятся мысли: что ответить, соврать? Наплести что-нибудь про рефлексы, про благодарность за спасение? Звучит слабовато. А если сказать правду, это даст Руби дополнительное оружие против меня – и против Дина. Грех не воспользоваться таким знанием. Впрочем… так можно дать ей понять, что она в меньшинстве и не стоит делать глупостей, иначе долго не проживет.

Я сканирую взглядом окружающий лес и замечаю два огонька камер, прикидываю направление объективов, кладу руки на плечи Руби и мягко разворачиваю ее так, чтобы самому оказаться затылком к камерам. Та возмущенно пищит, но я усиливаю хватку.

– Камеры, – беззвучно говорю я, четко шевеля губами. Руби успокаивается. Я глубоко вдыхаю, медленно выдыхаю и наконец признаюсь: – Он мой брат.

Глаза Руби чуть ли не вытягиваются по вертикали, и я быстро добавляю:

– Долгая история, но поверь, это правда.

Руби молча кивает.

– Так что если мы вдруг встретимся, не вздумай его убивать. Иначе я тебя убью, – припечатываю я. Потом, после секундного размышления: – Да, и Джо тоже. Она мой друг.

Кажется, Руби ошарашена новостями. Я подталкиваю ее в сторону спальников и сажусь на поваленный ствол. Проверяю, хватает ли высоты до края оврага, чтобы видеть, что творится за его пределами, и приступаю к дежурству. Впереди долгие полтора часа.

Рано утром – над горизонтом виден еще только самый краешек солнца – я подхожу к лежбищу и тихо бужу остальных; убедившись, что все заняты делом: Эш снова возится с костром, Чарли собирает хворост, Руби стоит на страже, а Джессика сворачивает спальники (накануне мы решили не рассиживаться на одном месте и пойти дальше вдоль ручья), – я ухожу проверять силки. Повезло – в двух из пяти трепыхается добыча, пара крупных зайцев. Я споро разделываю их прямо на месте и закапываю шкурки и внутренности, срезаю две рогатины и крепкий прут, одного зайца нанизываю на импровизированный вертел, второго разрезаю на куски, чтобы позже обмазать их глиной и сунуть в угли костра: пока жарится первый, да мы собираемся, да завтракаем, они как раз и запекутся, и можно будет нести их в рюкзаке прямо в глиняной корке, чтобы не запачкать все жиром.

Снимаемся с лагеря и двигаемся вверх по течению. Что внизу, я и без того знаю – озеро, а исток ручья всяко ближе к границе арены, и для группы чем дальше от центра, тем лучше. Останавливаемся в сумерках, я объявляю привал и раздаю куски зайца. До темноты еще далеко, а я хочу сберечь запасы сушеного мяса и галет, которые достались нам с рюкзаками, поэтому предлагаю поискать еще ягоды и коренья. Разбиваемся на три группы: мы с Джесс прочесываем лес справа от ручья, Чарли и Эш – слева, Руби остается караулить припасы. По пути расставляю силки, похоже, тут мы и разобьем лагерь.

Где-то через полчаса поворачиваю к стоянке. У меня рюкзак набит грибами, а в один из силков неожиданно удачно попался грусенок – я-то думал снять добычу уже утром. У Джесс в карманах штанов корни топинамбура, а в куртке целая куча лесной земляники и черники. Мы вываливаем принесенное на сложенную пленку, Руби докладывает, что Чарли с Эшем еще не возвращались. Мы с Джесс переглядываемся, я начинаю тревожиться. Однако минут через десять раздается шуршание, кусты раздвигаются и на нашу поляну выходит Эш.

– Смотрите, сколько ягод мы насобирали! – восклицает он и тянет пригоршню в рот.

Мне хватает доли секунды, чтобы заподозрить в симпатичных черных ягодках морник.

– Стой! – ору я не своим голосом и кидаюсь ему наперерез. Эш от неожиданности разжимает ладонь и просыпает ягоды в траву. – Листья! Какой формы были листья?!

– Острые такие, с зазубринами… а что? – отвечает вынырнувшая следом из кустов Чарли.

Меня начинает колотить.

– Вы их ели? Ели?! – в горле что-то больно лопается, и конец крика срывается в сип.

– Эш, кажется, съел несколько по дороге, – растерянно бормочет Чарли.

– ВОДЫ!!! Дайте ему воды! Скорей! – Я срываю с бутылки, что торопливо протягивает мне Джесс, крышку, и сую под нос Эшу. – Пей! Пей, сукин сын! Ну!!!

Возможно, еще успеем промыть ему желудок.

Эш делает глоток и закашливается. Чарли хлопает его по спине, но кашель усиливается, и Чарли испуганно отшатывается. Губы Эша синеют, на них выступают хлопья пены, глаза его закатываются, и он оседает на землю. Я беспомощно наблюдаю, как он бьется в последних конвульсиях, и знаю, что даже если бы Кас вдруг убедил спонсоров ему помочь, они бы не успели. Тело Эша замирает и обмякает.

В уши вбивается пушечный выстрел.

Я утаскиваю плачущих Джесс и Чарли подальше от трупа – сейчас прибудет планолет, а потом особо любопытные стянутся поглядеть, что же такое угробило очередного трибута. Умница Руби подхватывает вещи и собранный провиант и идет следом. По дороге я наклоняюсь, подбираю горсть морника и сую в карман (мало ли, может, Аластор, например, тоже прогуливал занятия по ядовитым растениям?), потом стряхиваю оставшиеся ягоды с куртки Эша и сую ее Чарли.

– Зачем? – взвизгивает та.

– Пригодится. Будет теплее, – жестко говорю я. Сейчас главное – не дать им расклеиться, хотя у самого на душе кошки скребут.

Ну как так? На нас никто не нападал, никто не был ранен, мы ни в чем не нуждались… А Эш все равно погиб. Нелепая смерть, как сказал бы отец, и в кои-то веки я с ним согласен. Мне этот парень никогда не нравился, но это не отменяет того, что он погиб. Теперь уже все равно, как я к нему относился.

Мы останавливаемся возле устья ручья, почти у самой границы арены – Чарли показывает нам контуры силового поля, кинув во вроде бы реальную группу деревьев сухой сук. Сук откидывает на добрых девять футов, половина его обуглена. Мда, неплохая защита, что изнутри, что снаружи. Проходит почти четыре дня, и за это время в силки только раз попадается тощая куропатка. Дело плохо, без мяса мы ослабеем, хотя воды и вдоволь. Собранные коренья, грибы и ягоды мы давно подъели и, по словам Джессики, выбрали почти все местные запасы. Можно снова сняться с места, а можно…

– Это безумие, – твердо заявляет Джесс, когда слышит мой план.

– Я не знаю, ты у нас вождь, тебе видней, – говорит Чарли. Она все еще не до конца пришла в себя после смерти Эша.

– Один пойдешь? – деловито спрашивает Руби и делит остатки еды на четыре части.

– Я пойду один и вернусь, – отвечаю я на все реплики разом, беру свою долю и направляюсь вниз по ручью.

Дорога сюда заняла два с лишним дня. Обратно к Рогу и налегке я рассчитываю обернуться за сутки. Даже если еда испортилась или ее всю разобрали, там могло остаться оружие, да и вообще, хоть что-то должно было остаться?

Оказывается, я слишком хорошо думаю о Люцифере Фаллене. Или это был кто-то из трибутов? В Роге ничего нет, а рядом с ним красуется огромная воронка, где, по всей видимости, и сгинуло все, что не разобрали в первые часы. Разочарованный, я поворачиваю обратно. Ладно, вроде все устаканилось, самое время поискать Дина. Все-таки он спас меня, я спас его – в глазах зрителей и устроителей отличный повод заключить союз. Ну, я так думаю.

Размашисто бегу к стоянке, тем особым способом, которому научил отец – чтобы, не особо утомляясь покрывать за день огромные расстояния. Никогда не был в этом силен, держался лишь за счет длинных ног, но теперь это приобретает особую важность. За последние четыре дня, с тех пор как погиб Эш, пушка палила лишь раз. Публика наверняка заскучала, а это значит, что распорядитель обязательно придумает что-нибудь, чтобы нас расшевелить.

Я почти на месте, когда раздается женский крик. Это не Джесс – голос ниже и не такой пронзительный. Врываюсь на поляну и вижу запутавшуюся в сетях Чарли. Я видел такие сети у Рога, вместе с устройством, из которого ими можно выстреливать. Их сложно использовать и они быстро выходят из строя, но кто-то их все же взял. Бесшумно достаю нож и скрываюсь в тенях.

– Где твои приятели? – вопит трибут, прижимая к груди Чарли короткое копье. Я помню этого парня, он из седьмого дистрикта и он правда чокнулся, судя по виду. Впрочем, безумие не дает трибуту права уйти с арены. Безумный или нет, ты обязан доиграть до конца.

– Я ничего не знаю… – задыхаясь говорит Чарли.

В этот момент где-то сбоку хрустит ветка, трибут вздрагивает и вгоняет в грудь Чарли наконечник копья.

Я даже не сразу соображаю, что произошло: тело действует на инстинктах, и безумец не успевает даже удивиться, как в его глазнице оказывается лезвие моего ножа.

– Сэм… о господи… – доносится сверху, и прямо передо мной спрыгивает с дерева Джессика – это план отступления, один из многих, что мы обсудили заранее. Следом спускается Руби.

Чарли тяжело дышит, гоняя воздух по проколотому легкому. Ее голова покоится у меня на коленях. Джесс тихо всхлипывает рядом.

– Слушай, здоровяк, – шепчет Чарли, – теперь ты просто обязан победить. Иначе все зря.

Я закрываю ее остановившиеся глаза и поднимаюсь сам, потом поднимаю Джесс, которая сразу утыкается лицом мне в грудь.

Мы стоим плечом к плечу и провожаем Чарли в последний путь. На этот раз, когда из планолета спускают две платформы, для нее и для парня из седьмого, мы остаемся на месте. Я не знаю, как утешить Джесс, – кажется, она слишком уверилась в моих словах, что Дин всех спасет, которые я шептал ей ночами в Тренировочном центре. Вот только Дин тут совсем не при чем, спорю, он и не знал о существовании Чарли или Эша. Это все моя вина – они мне доверились, а я их не защитил.

Зато Руби выглядит до отвращения бодрой и довольной. Еще бы, чем меньше трибутов, тем выше ее шансы на победу.

Я командую свернуть лагерь. Теперь мы удаляемся от ручья, благо бутылки наполнены водой и продезинфицированы йодом. Кажется, это самая пустынная часть арены: за сутки я не видел ни одного животного или птицы, одни только бабочки порхают да деловито снуют разные жуки и муравьи. Приходится запустить руку в запасы из рюкзаков.

Мы на ходу жуем сушеное жесткое мясо, когда мне чудится шорох среди скал, мимо которых мы проходим. Я замираю и делаю девушкам знак остановиться. Нет, мне не послышалось: мелкие камушки сыплются под чьей-то неосторожной ногой. Я достаю нож, отмечаю, что Руби уже приготовила кинжал, а Джессика перехватила древко копья убитого мной трибута обеими руками. Шорох повторяется, и я, пригнувшись, крадусь туда. Неожиданно сверху на меня напрыгивают. Изворачиваюсь, перехватываю руку с ножом… и приставляю лезвие своего ножа к горлу Джо.

– Ты? – выдыхаем мы одновременно. Я разжимаю хватку и разглядываю Джо.

Ох, что у нее за вид! Лицо и руки грязные, покрыты синяками и ссадинами, на виске запеклась кровь.

– Джо, что произошло? И где Дин?! – я почти кричу, нимало не заботясь о том, что все это снимают. К черту конспирацию, когда Дин может быть в опасности или даже… Горло перехватывает. Но нет, я бы услышал выстрел, а их не было с момента смерти Чарли.

– На нас напали… этот ублюдок Аластор! Он оглушил Дина, потом набросился на меня, но я убежала. – Джо всхлипывает, но тут же стискивает зубы.

Я невольно сжимаю кулаки.

– Ты знаешь, где они?

Джо кивает.

– Тут неподалеку пещера в скалах, почти у самой границы. Я следила за ними, как Аластор заволок туда Дина, но не знала, как подобраться. У него с собой был целый арсенал!

– Веди, – говорю я, потом спохватываюсь. – Я не один, со мной Джесс и Руби.

– Она же профи, – Джо недоуменно хмурится.

Я пожимаю плечами.

– Я вроде как тоже. Пока мы союзники.

Мы выходим из-за скалы, Джесс ахает, Руби если и удивлена, то никак этого не показывает. Я коротко обрисовываю ситуацию, и мы идем за Джо.

– План такой, – говорю я, на секунду высунувшись из-за чахлого кустарника, окружающее крохотную полянку перед пещерой. Зев пещеры, низкий и широкий, напоминает пасть хищного зверя, оскалившуюся острыми зубами камней. – План такой: я пробираюсь внутрь, Руби, Джо, вы идете следом, но не заходите. Услышите шум борьбы, тогда вбегаете внутрь. Джесс, ты остаешься снаружи и караулишь, чтобы никто не напал с тыла. Всем все ясно?

Дожидаюсь кивков вразнобой и ужом ползу к пещере. Внутри виден узкий извилистый коридор. Это хорошо, можно спрятаться за поворотом и незаметно понаблюдать, оценить обстановку. Я преодолеваю несколько ярдов и начинаю слышать голос, незнакомый. Видимо, это Аластор.

– Ну давай, покричи, покричи… Здесь тебя все равно никто не услышит, а если и услышит, то побоится подойти ближе. Все трясутся только за свою шкуру… – хриплый издевательский смех, – а твою я еще и как назло попортил. Может, скоро у тебя вовсе шкуры не останется. Жаль, что девчонка убежала, – как было бы замечательно заставить тебя смотреть, как я пытаю ее.

Раздается шипение, точно горячую сковороду сунули под воду, и от этого звука у меня волосы на загривке встают дыбом. А затем… стон, от которого мои внутренности превращаются в свинец. Этот стон я узнаю везде. Это Дин.

Я ползу вперед и заглядываю за угол. В пещере горит костер, возле него лежит связанный Дин, а сбоку от него сидит на корточках Аластор. В руке у него нож, лезвие которого он плашмя приложил к плечу Дина. В ноздри мне ударяет запах паленой плоти, и зрение заволакивает красным.

Собраться. Собраться! Если я кинусь на эту тварь в порыве ярости, то могу натворить ошибок, и Аластор меня прикончит. Нужно действовать хладнокровно.

Я жду, жду и жду… А Аластор все прижимает лезвие, и лицо Дина искажено адской мукой. Но он не издает больше ни звука. Я впиваюсь ногтями в свои ладони, боль напоминает, что я должен сосредоточиться. Но вот Аластор с притворным вздохом отнимает нож – раздается жуткий звук рвущейся кожи – и поворачивается к костру, чтобы вновь раскалить лезвие.

Вот он, подходящий момент!

Я набрасываюсь на Аластора со спины, выбиваю нож у него из руки так, что тот отлетает за пределы досягаемости, делаю удушающий захват и пытаюсь заколоть противника своим ножом. Но Аластора не просто так называют профи: он цепляет мою лодыжку, и мы оба грохаемся на землю, и не успеваю я как следует сгруппироваться, как он бьет меня затылком по носу. Что-то хрустит, кажется, что прямо в мозгу, в глазах ненадолго темнеет, боль такая, что невозможно дышать. Когда зрение проясняется, оказывается, что Аластор меня оседлал, прижал своим коленом одну мою руку и разжимает судорожно стиснутые пальцы другой, пытаясь завладеть ножом.

– Сэм! – не своим голосом ревет Дин.

Мое горло заливает кровь из разбитого носа, приходится сглатывать, чтобы не захлебнуться.

– Черта с два, – хриплю я, выдирая руку и тыча ножом в Аластора почти вслепую. Давление ослабевает, мне на живот каплет теплое, а затем я слышу сдвоенный топот, звук, с каким сталь входит в плоть, – и тело Аластора, обмякнув, валится на меня.

Я спихиваю его, усаживаюсь и вижу перед собой Руби. С ее кинжала капает кровь. Перевожу взгляд на Аластора – тот еще дышит, но на его куртке расползается темное пятно. Одним движением втыкаю нож ему в сердце и с удовлетворением слышу грохот пушки.

Дин! Что с Дином?! Перед глазами еще немного расплывается после удара, поэтому я пока не рискую встать: так и тащусь на карачках в сторону распластавшейся на полу пещеры фигуры.

Джо уже успела разрезать его путы, но Дин тоже не встает. По хребту ползет ледяной страх – что, если Аластор его серьезно покалечил?

– Дин! Дин, ты как? – бормочу я, шаря ладонями по его телу. – Дин, не молчи!

– Я в порядке, – как ни в чем не бывало отвечает тот и наконец-то садится, бесцеремонно отпихивая мои руки. – Этот ублюдок только разогревался… во всех смыслах. – Он дотрагивается до ожога на плече и морщится.

– У нас есть мазь от ожогов, – говорит Джесс. А я и не заметил, как она подошла. Хотя, наверное, сейчас я бы не заметил, даже если бы у костра сидел лично Люцифер Фаллен и распевал во все горло: «Доброе утро, Панем!».

Дин коротко кивает и поворачивается ко мне.

– Привет, Сэм.

– Привет, Дин, – выдыхаю я, пока мой брат впервые за… за… за весь прошедший год смотрит мне в глаза. В груди разливается знакомое теплое чувство.

А потом мы обнимаемся.

========== Часть 5 ==========

Мы задерживаемся в пещере еще на сутки, хотя мне ненавистна сама мысль о том, чтобы находиться тут, где до сих пор воняет горелым, где эта сволочь мучила Дина… Но Дин не в лучшей форме, Джесс изрядно помята, да и мне досталось – голова до сих пор трещит как после эля, что мы со Стивом как-то пили на День Рыбака. Руби ворчит, что мы тут как в западне, и если кому придет в голову нас прикончить, достаточно будет завалить вход или разжечь перед ним большой костер. В ее словах есть смысл, поэтому мы тщательно осматриваем пещеру и успокаиваемся, только обнаружив еще один выход в ее дальнем конце. Правда, это значит, что придется дежурить по двое, но ничего.

Труп Аластора мы с Руби и Джесс выносим почти сразу после выстрела, чтобы его поскорее забрали. Дин рвется помогать, но Джо твердой рукой удерживает его и намазывает ожоги мазью – кроме того, что на плече, самого большого, есть еще несколько поменьше: два на груди и один на своде стопы. Дин шипит и ругается, но сопротивляться перестает.

Мазь принесла Джесс – она сказала, что парашютик с контейнером, в котором был тюбик и записка, спланировал ей под ноги, как только Руби и Джо вошли в пещеру. Прочитав записку, мы с Дином невольно улыбаемся. «Подберите яйца, балбесы». Вполне в стиле Бобби.

Кроме массы оружия в пещере сложена куча продуктов и всяких полезных предметов, так что, наверное, это все же Аластор перетаскал вещи от Рога, а остатки уничтожил.

Я вызываюсь сторожить первым, Дин вызывается в пару со мной, а на все возражения резонно замечает, что с глазами и ушами у него все в порядке. Я сдаюсь.

Когда все засыпают, Дин мотает головой в сторону коридора и, прихрамывая, идет туда. Через пару поворотов он нажимает на застежку кармана на рукаве куртки и поворачивается ко мне.

– Это глушилка, – поясняет он, – а камер здесь нет. – Он делает паузу и долго смотрит на меня. – Черт, я бы хотел сказать, что рад встрече, но… не рад. Ты не должен был попасть на Игры.

Я пожимаю плечами:

– Судьба.

Дин невесело смеется.

– Гребаная Винчестерская удача, да, это она. Вот же сука.

Я смотрю на него и не могу наглядеться, впитываю каждую суровую линию, появившуюся на его лице за прошедший год, каждый новый шрам, что виден на кистях и шее. Даже на подбородке короткая широкая линия, словно он откуда-то навернулся и умудрился на него приземлиться. Дин замечает направление моего взгляда и усмехается.

– Спьяну упал на бордюр, – говорит он, и вокруг его глаз разбегаются смешливые лучики, и это снова старший брат, которого я помню. Внезапно Дин резко серьезнеет. – Я должен кое-что тебе сказать.

– Начало мне уже не нравится, – неловко пытаюсь пошутить я, но умолкаю, когда Дин на миг отводит глаза – и вновь смотрит на меня в упор. Он всегда так делает, когда собирается сказать неприятную правду, словно ждет удара, готовится принять его и выдержать со всей стойкостью.

– На прощание отец велел мне постараться спасти тебя. А если не получится – убить быстро и безболезненно. – Лицо Дина бесстрастно, и только бьющаяся на виске жилка выдает его. Мне хочется спросить: «А ты что?», но я вовремя прикусываю язык. Нельзя, нельзя сомневаться в Дине! Джесс была права, я и так изводил себя этим с самого начала. – Я не стану этого делать. В смысле убивать тебя. Ни при каких обстоятельствах. – Дин говорит рублеными фразами – верный признак крайнего волнения. – Я постараюсь спасти всех. Тебя – в первую очередь.

Он больше ничего не добавляет, не ждет моей реакции, лишь хлопает по плечу и возвращается в пещеру. А я стою и думаю о том, что даже отцу не по силам изменить то, что было частью Дина почти всю его сознательную жизнь. Сколько себя помню, Дин всегда защищал меня; иногда мне кажется, что это граничит с одержимостью. Недавние страхи и сомнения кажутся нелепостью.

Мы выберемся отсюда, все.

Точка.

На следующий день Дин практически не хромает, да и на плече ожог затянулся тонкой розовой кожицей – эта мазь творит настоящие чудеса: в обычной жизни на это ушло бы не меньше недели. Мы распределяем припасы и выдвигаемся, как и прежде держась границы арены. Джо время от времени проверяет ее близость, швыряя в ту сторону мелкие камушки. Под вечер мы слышим пушку, а расположившись на ночлег на небольшой полянке, с одной стороны закрытой скалами, а с трех – орешником, видим на небе портрет девушки из Дистрикта-8. Еще одна.

Накануне я забыл спросить у Дина, как продвигается его подготовка диверсии. Один из повстанцев, что занимался строительством арены, заложил в четырех точках взрывчатку, а детонаторы должен был установить сам Дин. Точки выбраны не просто так – это самые слабые места купола, накрывающего арену, и когда Дин нажмет кнопку, купол сложится как карточный домик. Предполагается, что к этому моменту все выжившие трибуты спрячутся в Роге, чтобы их не пришибло кусками купола, а потом Дин скажет на весь Панем пламенную речь, нас заберет специально прилетевший планолет, который все это время караулит неподалеку и ждет взрыва, и доставит прямиком в тринадцатый дистрикт.

Так это выглядит в теории.

Поэтому я дожидаюсь вахты Дина, подхожу к нему и сам нажимаю на кнопку заглушки. Тут, в отличие от коридора пещеры, камеры есть, поэтому я становлюсь к ним спиной и загораживаю ею Дина.

– Все готово?

Нет нужды пояснять, что я имею в виду, Дин мгновенно понимает вопрос.

– Почти. Осталось установить последний. Мы как раз неподалеку. Завтра схожу, а после двинемся к центру. Пора уже.

Я коротко киваю, и он отключает заглушку.

Мне не спится; ворочаюсь с боку на бок и не знаю, куда деть руки. Джесс мирно сопит рядом, возле нее – Джо. Ночи чертовски холодные, и еще два спальника, что мы нашли у Аластора, тоже идут в ход. Дин сидит в центре полянки, лицом к орешнику, Руби едва слышно шуршит ветками, обходя периметр. В траве оглушительно стрекочут сверчки, и этот монотонный звук наконец-то меня убаюкивает – веки тяжелеют, наливаясь свинцом, и медленно опускаются. Я не свожу взгляда с Дина, хочу, чтобы его силуэт был последним, что я вижу перед сном…

И потому, когда нечто отбрасывает на скалу хаотичную тень, словно готовясь на него напасть, я мгновенно настораживаюсь. Сна ни в одном глазу, рука сама ползет под край спальника, где припрятан нож. Стараюсь ровно дышать, притворяясь спящим, и осторожно всматриваюсь в темноту из-под опущенных ресниц.

Это Руби.

Руби подкрадывается к Дину со спины, и в ее руке кинжал. Рефлексы срабатывают раньше, чем мозгу удается их обработать – и она не успевает даже замахнуться, как я уже стою сзади нее и заламываю ей локти. Кинжал со звоном летит на землю, а Дин всаживает меч в живот Руби, совсем как с Абаддон. Звучит выстрел, и весь наш маленький лагерь мигом оказывается на ногах и в боевой готовности. Вся сцена заняла несколько секунд, а мне кажется, будто прошла вечность. Я растерянно опускаю тело Руби на землю и наблюдаю, как та быстро темнеет от крови.

– Что произошло? – спрашивает Джо.

– Она напала на Дина, – коротко отвечаю я.

– Но почему? – это уже Джесс, она растерянно переводит взгляд с меня на Дина.

– Потому что профи осталось только трое, и все они тут, – объясняет Дин. – Она выбрала устранить меня первым, потому что я единственный не спал… как она думала. И надеялась, что раны достаточно меня ослабили. Потом она бы зарезала Сэма, а потом расправилась с вами. Или не стала бы. В любом случае она бы осталась последним профи на арене.

Звучит логично, но мне отчего-то жаль Руби. Если бы она подождала немного, если бы не рвалась так к победе… Все-таки я к ней отчасти привык.

После того как забирают труп, мы снимаемся со стоянки не сразу – завтракаем и умываемся, тщательно собираем вещи и перераспределяем долю Руби между собой. Забавно, как быстро человек привыкает к смертям и убийствам, и дело не в том, кто тебе враг, а кто союзник – еще при виде тела Аластора Джесс морщилась и старалась не смотреть. А сейчас равнодушно жует сухой паек, сидя возле темных пятен на траве.

Мы с Дином недолго спорим насчет последнего детонатора. Я предлагаю идти всем вместе, а Дин настаивает, что это будет подозрительно, и лучше он притворится, будто пошел на охоту и ставить силки, и один из силков поставит как раз над взрывчаткой. В конце концов я нехотя соглашаюсь, потому что план действительно разумный.

Наша группа продвигается вдоль периметра еще на несколько миль, затем делаем привал. Дин деловито собирается, прихватывает с собой один из рюкзаков, словно рассчитывает доверху набить его дичью, и исчезает в лесу.

Ненавижу ждать.

По контрасту с ночью, днем царит удушающая жара. Джо не успевает дезинфицировать воду, а Джесс собрала поблизости кислицы, чтобы унять жажду, но все равно. Я беспокоюсь о Дине, хватит ли ему бутылки, которую он взял с собой?

Где-то через час после ухода Дина к нам прилетает второй парашютик за Игры и опускается прямо передо мной. В нем странные таблетки и короткое пояснение, что они помогают от жажды и восстанавливают водно-солевой баланс. Записка подписана нашим сопровождающим. Я мимолетно удивляюсь – так близко к концу Игр эти таблетки должны стоить целое состояние, но, видимо, Кроули очень хочет, чтобы его трибут победил, и готов на все. Я делю таблетки на четверых и прячу долю Дина в нагрудный карман, воображая, как матерится над подобным «идиотизмом» Кроули.

Незаметно я начинаю дремать – и перед глазами нескончаемым потоком проносятся бледное лицо Эша с посиневшими губами, застывшие глаза Чарли, хищная ухмылка Аластора, окровавленные, искалеченные тела Азазеля, Абаддон и Руби. Образы сливаются и перемешиваются в жуткий калейдоскоп, и я пробуждаюсь с криком, хватая ртом воздух.