Текст книги "Друзья по преступлению (СИ)"

Автор книги: Lucifer_Dragoti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

– Ты считаешь меня плохой девочкой? – уточнила я, наблюдая за тем, как где-то в глубине его глаз зарождается озорной огонёк.

–Да, – не секунды не помедлив, честно ответил Артур. А затем добавил: – Ты ведь моя девочка.

Припарковав машину, он где-то секунду смотрел на меня, а затем запрокинул голову вверх и рассмеялся.

– Ты действительно ожидала, что я скажу что-то такое? – поинтересовался Артур, прожигая меня абсолютно серьёзным и осознанным взглядом. – Мы напарники, Эндрюс. Куда ты – туда и я. И если ты решишь опять броситься под пули, то я не раздумывая пойду следом за тобой.

По моему телу пробежали мурашки от его слов и от того, как он смотрел на меня. Поджав губы, я порывисто обняла его. Эти слова стоили для меня очень многого. Особенно учитывая то, насколько плохо мы ладили вначале.

– Спасибо, – прошептала я, в ответ на что Артур просто подмигнул мне, прежде чем его тёплая ладонь медленно исчезла с моего колена.

Я быстро вышла из машины, и уже была готова закрыть дверь, как он тихо окликнул меня. Я чуть наклонилась и заглянула внутрь. Артур облокотился об подлокотник и на его губах играла уже привычная мне пошлая улыбочка.

– Надень завтра это платье, мне уже не терпится снять его с тебя, – довольно громко сказал он, из-за чего я закатила глаза. Он был неисправим.

– Да иди ты, Шедвиг, – с улыбкой сказала я, а затем захлопнула дверь. Машина моментально тронулась с места, а я ещё долго стояла и смотрела на задние огни, пока они не скрылись за поворотом. Только после этого я нашла в себе силы развернуться и посмотреть на дорогое здание, у входа в который даже стояло двое швейцаров.

Я вновь почувствовала себя в Лондоне, когда Киран водил меня в такие места вместе со своей семьёй, а я чувствовала себя загнанной в клетку, готовой вот-вот разлететься на миллионы маленьких осколков. Весь этот светский мир, пафос были не для меня. Но я упорно старалась показать всем, что это не так.

И в этот раз я должна справиться лучше всего.

Я медленно двинулась в сторону входа, стараясь в случае чего придумать план для отступления. Но это был один из первых случаев, когда мой мозг напрочь отказывался работать. Я не знала, что можно ожидать после того, как я войду внутрь.

Но когда швейцар, увидев, как я подхожу ко входу, доброжелательно мне улыбнулся и распахнул двери, я поняла, что у меня не осталось времени на придумывание плана. Ну, буду действовать по ситуации.

Внутри ресторан был выполнен в золотистых тонах. Множество маленьких столиков, стоящих в аккуратном порядке, который я всё ещё не могла понять, тихая музыка, официанты, сновавшие повсюду, старающиеся обслужить дорогих гостей.

Киран стоял в белоснежной рубашке и наглаженных брюках прямо у входа в ресторан и внимательно следил за мной глазами через стеклянные двери.

Он всегда так делал, когда мы приезжали на какие-либо мероприятия отдельно. Всегда дожидался меня, прежде чем идти здороваться с людьми.

Честно говоря, Киран идеально подходил к этому ресторану: такой же вычурный и торжественный.

Его тёмные волосы были аккуратно уложены на одну сторону, а на губах играла лёгкая улыбка, которая едва не вышибала землю у меня из-под ног. Чем ближе я подходила, тем шире становилась его улыбка.

– Tu es incroyable (фр. Ты восхитительно выглядишь), – пробормотал он, в уже привычном жесте протягивая мне руку, чтобы я схватилась за неё, но я проигнорировала этот жест. Если он думает, что приехав сюда и пару раз улыбнувшись мне он в состоянии вновь собрать меня из мельчайших осколков, которые он оставил после себя, то он глубоко ошибается.

Чёрт, детка, ты шикарно выглядишь.

Даже в этом похабном комплименте было больше искренности, чем в тусклых словах Кирана.

Раньше я любила, когда он говорил мне что-то на французском, делал комплименты, отпускал какие-нибудь шутки. Мне нравилось, как он немного утробно произносит этот звук «р», из-за чего по моему позвоночнику всегда побегали мурашки.

Раньше.

Киран смерил меня взглядом, а затем мягко произнёс:

– Даже не скажешь мне «привет»?

Я презрительно фыркнула и оглядела его.

– А должна? – уточнила я, заглядывая в его глаза. И в них, где-то глубоко внутри, был мой Киран. Но это была лишь его тень, ведь теперь я знаю, какой он на самом деле.

Мы подошли к столу, за которым уже сидела мама в своём деловом костюме, внимательно оглядывающая меня. Только ей было позволено приходить на такие встречи в костюме. Она ведь главная. Она устанавливает правила.

Правила, правила, правила.

Всю мою жизнь одни сплошные правила.

– Что на тебе надето? – презрительно спросила она, едва заметно моща свой нос, словно я была грязью под её ногтем, которая никак не хотела смываться.

– При всём моём уважении, мама, – официально обратилась к ней я, как это обычно бывало всегда. Я никогда не чувствовала себя особо уютно рядом с ней. Мы словно были двумя незнакомцами, хотя почти половину моей жизни делили общую ванную комнату. – Я одеваюсь так, как захочу. Ты больше не можешь мне указывать, я не маленькая, чтобы выполнять твои приказы.

– Не смей мне дерзить, – прошипела мама, суживая глаза. Она была похожа на змею, которая была готова наброситься на меня в любой момент. В прочем, как и всегда.

Сколько я себя помню, все мои попытки хоть как-то дерзить ей жестоко пресекались её суровым взглядом.

– О, я ещё даже не начинала это делать, – тут же отозвалась я, намеренно присаживаясь на соседний стул с тем, который отодвинул для меня Киран. Я могу прожить без них. До этого же как-то жила.

– Торонто плохо влияет на тебя, – спокойно продолжила мама, а затем слабо улыбнулась Кирану, когда он присел рядом с ней. Теперь они вдвоём сидели по другую сторону от меня. И я чувствовала себя чрезвычайно неуютно. – Словно отравляет тебя.

Едва сдержав порыв поёрзать на стуле под внимательными взглядами мамы и Кирана, я ответила:

– До этого меня едва не убил Лондон, это всего лишь остаточное явление.

И едва смогла сдержать самодовольную улыбку, видя, насколько одинаково вытянулись лица мамы и Кирана. Внезапно официант принёс три бокала и бутылку моего любимого красного полусладкого вина. Не думала, что его возможно найти в Торонто.

– Я осмелился заказать вино, которое ты любишь, – произнёс Киран и внимательно посмотрел на меня, словно это был такой подвиг, от которого я должна была тут же броситься ему на шею и расцеловать его. – И скоро должны принести твой любимый салат. А на горячее твоя любимая куриная грудка в белом вине с тушёными овощами.

Надо же, какой подвиг.

Он уверен, что я задержусь до горячего.

– Эмили, я бы хотела, чтобы мы вместе улетели обратно в Лондон и начали всё заново, – беря в руки только что наполненный бокал вина сказала мама, а затем слегка пригубила его.

– Отец всё ещё согласен помочь тебе с твоей карьерой политика, – поддержал идею матери Киран, коротко взглянув на неё, прежде чем едва заметно склонить голову в мою сторону. – Даже после всего того, что ты сделала.

Мои брови поползли вверх.

– Что я сделала? – переспросила я, позволив себе уничтожающий взгляд в сторону Кирана. – Ты не находишь это немного иронично, когда ты винишь во всём меня?

– Киран прав, – встала на его сторону мать. Ну ещё бы. Киран всегда прав. Киран же такой золотой мальчик, что даже срёт алмазами. Порой мне казалось: он был насколько сладким, что моя мать сейчас примется вылизывать ему лицо. А может и не только лицо. – Эмили, ты повела себя слишком импульсивно.

– Я больше двух месяцев после выписки не видела никого из вас, – начиная терять самообладание произнесла я. Они приехали в Торонто для того, чтобы обвинять во всём меня? – Вернее, может быть, я узнала после выписки, что любовь всей моей жизни, как я считала тогда, расторг помолвку и уже даже успел про меня забыть? Что он ни разу не появился в больнице? Что он просто вычеркнул меня из своей жизни?

Киран открыл было рот, чтобы возразить мне, но я вскинула руку, жестом приказывая ему замолчать.

– Вы оба просто два лицемера, – злобно произнесла я. И ещё много чего хотела произнести, но мама ударила рукой по столу.

– Ты могла не выжить, – отрезала мать, прожигая меня своими холодными глазами. Впервые я не отвела взгляда, твёрдо выдержав невидимую борьбу.

– И вы решили похоронить меня раньше времени? – уточнила я, чуть суживая глаза. – Не смей его выгораживать, мама. Да и ты не лучше, честно говоря.

От такого моего заявления её глаза удивленно округлились. Она явно не ожидала, что я обвиню её в этом.

В момент, когда мать и Киран, два гребаных демона в моей жизни, смотрели на меня так, будто я бесправный раб, во мне проснулось осознание того, как я была слепа все это время.

Человек, на которого я потратила пять лет своей жизни, отдала ему лучшее и поддерживала в трудные минуты сейчас лишь больной осколок моих чувств, который я желаю вытащить из своего сердца. Но как только я к нему прикасаюсь, моя рана кровточит и болит сильнее, чем обычно.

Моя мать, которая так сильно пыталась обустроить моё счастье, лишь эгоистичная женщина, которая воплощает во мне свои несбывшиеся желания. Она никогда меня не понимала и не понимает сейчас. Она сидит передо мной и, как обычно, смотрит на меня с осуждением.

Твоя дочь была в бегах все это время, а у тебя хватает эмоций лишь на это?

Другая бы мать в конце концов хотя бы проявила волнение, а я для неё обычный сбежавший преступник, только я дочь.

– Я повёл себя неправильно в тот момент, – тихо начал Киран, стараясь заглянуть мне в глаза. Всего на мгновение, на одно короткое мгновение, я увидела перед собой моего Кирана, парня, которого безумно любила все эти пять лет. Но это было всего лишь одно короткое мгновение.

– Неправильно? – эхом повторила я, словно пробуя это слово на вкус. – Ты повёл себя как грёбанный мудак.

– Эмили, – предостерегающе одёрнула меня мать, но я даже не подумала заткнуться. Мама терпеть не могла, когда я сквернословлю. Но я больше не маленькая девочка, которая боится пойти против её модели идеальной женщины, которую она пыталась создать из меня. А ещё, мой напарник – ходячая энциклопедия мата, поэтому я успела узнать много новых слов.

– Нет, – отрезала я, вскидывая вверх подбородок и оглядывая маму и Кирана, которые сидели по другую сторону от меня. – Теперь вы выслушаете меня.

Глаза Кирана холодно и расчётливо блеснули. Плевать, что он скажет после этого.

– Вы оба совершенно ничего не сделали для того, чтобы хоть как-то помочь мне, – сказала я, а затем сглотнула. Мне хотелось просто сбежать отсюда. Но я больше не совершу ту же ошибку, иначе мне придётся убегать всю свою жизнь. – Я нуждалась в вас как никогда. Мне врали о том, что моя единственная подруга жива, что я вновь смогу работать с ней после того, как встану на ноги. И я встала. Ради этого. А оказалось, что она мертва. Развеяна где-то над Атлантикой. Я была сломана, уничтожена. И вы оба приложили к этому руку.

Я судорожно и рвано вздохнула, когда увидела свою немного дрожащую руку с оттопыренным указательным пальцем, который указывал на мать и Кирана. Но перед глазами промелькнула весёлая улыбка Китти со слегка выпирающими вперёд передними зубами. Она ненавидела их, но я считала их её изюминкой. Эту улыбку я могла узнать из тысячи. Единственную улыбку, которую теперь увижу лишь на старых фотографиях.

Мать сверлила меня взглядом, но молчала. Видимо, понимала, что если попытается сейчас перебить меня, то я просто наору на неё и уйду.

– А вы засунули меня в какую-то незнакомую квартиру, и никого не было рядом, – продолжила я, а затем взглянула на Кирана. – Я так нуждалась в тебе. Как никогда в жизни. Я была рядом, когда умерла твоя мать. Это я поддерживала тебя, делала за тебя твою работу, пока ты безвольно валялся на кровати и пялился в потолок. И я не сказала тебе ни единого слова. Просто была рядом. А ты повёл себя «неправильно».

Я скривилась, выговаривая последнее слово. Это же надо, так объяснить своё поведение. Лицемер.

Я перевела взгляд на мать. Она злобно смотрела на меня, её глаза злобно сверкали, а брови сердито сдвинулись к переносице. Если бы мы были в Лондоне, то она бы уже давно погнала меня взашей из этого ресторана, а затем отвесила звонкую пощечину. Но мы не в Лондоне. Да и я больше не позволю ей этого.

– А ты, – обратилась я к ней. Только сейчас я поняла, что я дрожу от ярости, которая буквально переполняла меня. – А ты окончательно уничтожила меня. Думала, что пока я уничтожена из-за Китти и стараюсь зализать раны в какой-то дрянной квартире и убиваю себя на тренировках, ты можешь за моей спиной решать как мне жить дальше? Я сама в праве выбирать свою жизнь. Она моя, а не твоя. Ты уже и так испортила свою, так не смей лезть в мою. Вы оба.

Я видела, как её и без того тонкие губы превратились в практически невидимую линию, и она сильно хмурилась. Мне так и хотелось выкрикнуть «не хмурься, а то быстрее появятся морщины», но тогда я бы окончательно стала ребёнком, затаившим обиду, в её глазах.

– Эми, – мягко сказал Киран, стараясь дотронуться до меня. Я вскочила со стула, словно его прикосновение могло убить меня. Хотя оно действительно могло. Я могла простить его. И тогда это уничтожит меня окончательно.

Я знала, что если сейчас он сможет достучаться до той маленькой частички меня, которая до сих пор влюблена в него до дрожи в коленках, то я прощу его. Но такое предательство…

Это же был Киран.

Мой Киран.

Парень, который впервые сказал мне, что я красивая; который впервые позвал меня на свидание; который всегда беспокоился за меня даже больше, чем за себя; который сделал мне предложение на катере в последних лучах заходящего солнца, да и вообще который стал первым парнем у меня во всех смыслах.

Парень, которого я больше не люблю.

Стул с грохотом упал где-то за моей спиной, словно отрезвляя меня, из-за чего многие повернули головы в наши стороны. Киран нацепил на себя эту идиотскую улыбку политика и кивнул людям головой, словно извиняясь за моё поведение.

Так было всегда.

Он всегда извинялся за моё поведение, когда что-то шло не так. А ещё он постоянно разжёвывал мне всякие правила этикета, о которых я даже и не догадывалась.

Он любил меня слишком сильно, чтобы отвернуться от меня.

Хотя.

Видимо недостаточно.

– Просто заткнись, – прошипела я, глядя на него. В него. Руки непроизвольно вцепились в стол, из-за чего у меня даже заболели пальцы. Это больше не мой Киран. Нет больше нас. Нет больше ничего. – Я больше не буду вашей марионеткой. Вы больше не будете дёргать за ниточки. Я не позволю вам. Больше никогда в жизни как-то распоряжаться моей судьбой.

Киран встал со стула, но, прекрасно зная меня в таком состоянии, остался стоять по ту сторону стола.

– Эми, детка, прошу тебя, давай вернёмся в Лондон, а там мы со всем разберёмся, – пробормотал он, а затем улыбнулся. Как мой Киран.

– Засунь свой Лондон в свой благородный зад, – хрипло заметила я, уставившись прямо на моего бывшего жениха. Я старалась его ненавидеть. Правда старалась.

Почему я так долго терпела всё это, чтобы стать счастливой?

И какой-то голос честно шепнул:

Потому что ты любила его.

И была счастлива с ним.

– И не смей называть меня деткой, – продолжила я, отрицательно покачав головой. Всё это было в прошлом.

Только сейчас я поняла, что «детка» из его уст вызывает скорее рвотный позыв, чем какой-то трепет. И что даже «детка» Артура злила меня меньше, чем то, как это произносил Киран.

– Эмили, – с нажимом повторил он. Вся былая мягкость исчезла. Как быстро он меняет свои маски. Двуличный ублюдок. – Ты вернёшься с нами в Лондон, а дальше мы посмотрим, как будут обстоять дела.

И тут я, не удержавшись, запрокинула голову вверх и рассмеялась почти искренне.

Это было похоже на безумие, медленно переходящее в истерику. И, может быть, это действительно было так.

Я чувствовала, что вся твёрдая почва, находившаяся у меня под ногами, внезапно исчезла, и теперь я находилась в состоянии свободного падения в бездну, у которой нет ни начала ни конца. Но мне почему-то не было страшно.

– Ты понимаешь слово «нет»? – спросила я, чуть прищуриваясь, чтобы посмотреть на него. – Я никуда не поеду.

Последние слова прозвучали спокойно, словно всё так, как и должно быть. Я развернулась, чтобы уйти, но Киран внезапно схватил меня за руку, не давая этого сделать. Всё произошло даже быстрее, чем я могла подумать: я резко развернулась обратно к столу и, схватив со стола практически полный бокал с вином выплеснула ему в лицо.

Он зажмурился, и я едва сдержала порыв вновь рассмеяться, глядя на то, как тёмно-бардовое пятно расплывается по его белоснежной рубашке и стекает по подбородку на пол. Вырвав руку, я встретилась взглядом с ошарашенным взглядом матери, которая вскочила со своего места и теперь пыталась вложить в руки Кирана салфетки.

Я удивлена, что всё это время она молчала. Но я видела по её глазам, что она не оставит этого просто так.

– У меня есть второй бокал если что, – предостерегающе заявила я, а затем, развернувшись, быстро вышла из ресторана.

Чем я заслужила все это?

Внутри меня словно бурлит адская смесь отвращения, злости и истерики.

Я еле как находила в себе силы не брать в руки тяжелые предметы и с яростью швырять ими в этих мерзких поганый монстров, которые прикидываются хорошими людьми. Почему никто не видит, какие они на самом деле?

Просто не могу поверить, как я могла прогибаться под них все это время?

Почему я это делала?

Чем больше об этом думаю, тем сильнее моё желание остаться здесь, в Торонто.

Здесь есть моя любимая работа, адекватный родитель и свобода, решетки я вижу только в обезьянниках, а не перед своими действиями.

Так что мой вердикт только один.

Засуньте в жопу свои планы на меня.

***

Оказывается, ночью город выглядит совершенно иначе. Тихо, спокойно, размерено. Меньше людей, меньше проезжающих машин, меньше шума. И словно весь этот город – мой.

Я бесцельно бродила по Торонто уже пару часов, чтобы привести свои мысли в порядок. Вернее, у меня была цель. Примерно час назад я пыталась найти где я нахожусь, потому что я заблудилась. Названия улиц совершенно незнакомы, а дома, хоть и были разными, для меня выглядели совершенно одинаково.

Слишком сильно погрузившись в свои мысли после встречи с мамой и Кираном, теперь я даже не могла вспомнить с какой стороны я пришла. И, как на зло, телефон окончательно разрядился, поэтому я не могла даже посмотреть по навигатору где я.

В связи с этим я приняла решение и дальше бесцельно бродить по городу. Может быть, смогу найти метро. Или название знакомой улицы.

Дожила. Работаю в полиции и совершенно не знаю города. Если бы не Артур, то я бы уже давно заблудилась на каком-нибудь расследовании.

Хотя, порой мне казалось, что у меня топографический кретинизм – я могу потеряться где угодно. Или, может быть, это связано с тем, что я никогда не задерживалась где-то надолго. Ну, разве что в Лондоне, пока жила с матерью, но там я терялась только первые два года.

– Эй, Эмили! – услышала я знакомый голос где-то за своей спиной, что заставило меня резко обернуться, а губы непроизвольно расплыться в улыбке. Передо мной в обычных джинсах и чёрном вязаном свитере стоял Адам, засунув руки в карманы. – Что ты здесь делаешь?

Не сдержав облегчённого вздоха, я пробежала пару метром и, просунув руки между руками Адама, обняла его за талию, лицом уткнувшись в его плечо. Он едва заметно вздрогнул, а затем одной рукой погладил меня по волосам, а вторую аккуратно положил мне на спину.

– Я потерялась, – честно призналась я, вдыхая знакомый запах: стирального порошка с едва различимым запахом спирта – Адам пользовался им, чтобы помыть руки после вскрытий. – Решила немного прогуляться, задумалась, а потом поняла, что не знаю, где я.

Он тихо рассмеялся, из-за чего его грудь немного затряслась.

– Ты как всегда в своём репертуаре, Эмили, – заметил Адам, продолжая гладить меня по волосам.

– А что ты делаешь на улице так поздно? – вполне уместно заметила я, вскидывая голову вверх, чтобы посмотреть на его лицо. Видимо, зря, потому что теперь его тёплое дыхание с запахом мятной жвачки было на моих губах. Я заглядывала в его тёмно-карие, кажущиеся практически чёрными, глаза с едва расширенными зрачками и видели в них влюблённость.

– Мне не спалось, поэтому я решил немного прогуляться, – ответил он и его тонкие губы расплылись в улыбке. – Видимо, не зря.

Я чуть поджала губы, чтобы не улыбнуться. Он был слишком милым для меня. А я лишь разобью ему сердце своими действиями. Но, учитывая то, что он общается с Артуром, он наверняка знает об этой опасности.

– Не проводишь меня до метро? – спросила я, чуть отстраняясь от Адама.

– А у меня есть другой выбор? – спросил он, чуть вскинув брови вверх. – Не думаю, что ты относишься к тому типу девушек, которые запросто придут ночью к парню в квартиру, чтобы переночевать.

Воспоминания о том, как мы с Артуром пьём виски, лежа у него на кровати и играя в «Я никогда не…» прошибли мой мозг словно грузовой поезд на полной скорости.

Да, конечно, я не из таких, я не в состоянии прийти к парню ночью, чтобы остаться. Совсем нет.

Но в ответ на эти слова Адама я лишь улыбнулась и, отстранившись, посмотрела на него. Он тихо хмыкнул, а затем, протянув мне руку, согнутую в локте, чтобы я ухватилась за него. И я сделала это.

Мы медленно шли по улицам города в тишине, но мне казалось, что слова совершенно не нужны. Тишина не была какой-то вязкой, словно смола. Просто было спокойно.

– Так что ты делаешь в этой части города? – как бы невзначай спросил Адам, чуть склонив голову в мою сторону. – Вроде, Артур говорил, что ты живёшь не в этом районе.

– Мне надо было встретиться лицом к лицу с моими монстрами, – просто ответила я, не желая вдаваться в подробности. – Можно вопрос?

– Конечно, – тут же ответил Адам, а затем улыбнулся. – Только давай без составления психологических портретов.

Я тихо рассмеялась и покачала головой.

– Мне просто интересно, – пробормотала я, всё ещё улыбаясь. – Вы с Артуром…

Не дав мне договорить, Адам тоже тихо рассмеялся.

– Я порой и сам не понимаю, – честно признался он, слабо пожимая плечами. – Вообще, мы с ним хорошие друзья, даже вместе учились в одной школе, но мало общались. Я ведь старше его на три года.

Про это я уже догадалась.

– А порой Артур бывает просто невыносим, чем жутко бесит меня, – закончил Адам, а затем посмотрел на меня. – Я хотел тебя предупредить насчёт него.

Я едва удержалась, чтобы не замедлить шаг, но всё же чуть сузила глаза и насторожилась. Не думаю, что мне было чего бояться, но, когда дело касается Артура – нельзя был абсолютно уверенной.

– Пару недель назад он пытался поспорить со мной, что первым сможет затащить тебя в постель, – тихо сказал Адам, словно доверял мне какой-то жуткий секрет. Нашёл, чем удивить. – Я сказал, что не буду спорить на такое, но он мог найти другого человека для такого спора. Поэтому будь осторожна. И прости, что не рассказал раньше.

Я всего на одну секунду приложила голову к плечу Адама, а затем как можно более искренне улыбнулась.

– Не переживай, я никогда не окажусь у Артура в постели, – произнесла я ложь, которая, за множество повторений, уже звучала как правда. – Да, Артур любит играть с чувствами девушек, но не думаю, что он когда-нибудь попытается сделать мне больно. Это же Артур. Мой напарник.

Адам тихо хмыкнул и покачал головой.

– Ты слишком сильно полагаешься на него, – просто сказал Адам, а на его губах заиграла печальная улыбка. – Артур похож на стихийное бедствие – невозможно точно предсказать, какой будет урон. И если такой поступок, так уничтожить человека ради забавы перевесит его здравый смысл, то он не раздумывая сделает это.

Он тяжело вздохнул и свободной рукой провёл по волосам. Тут я уже насторожилась.

– Такое уже было? – спросила я, стараясь сделать свой тон менее заинтересованным. Думаю, у меня это вышло, судя по тому, как Адам едва заметно скривился.

– Да, он тогда только начинал работать у нас в отделе, – начал свой рассказ Адам, а затем внезапно повернулся ко мне с вопросом на лице. – Тебе точно хочется это слушать?

Я пожала плечами и тепло ему улыбнулась.

– Я не думаю, что Артур расскажет мне эту историю, а для полноты его психологического портрета она мне очень нужна, – ответила я, благодаря маму за то, что она научила меня лгать. На самом деле меня распирало от любопытства. А я думала, что Артур рассказал мне всё.

Адам тяжело вздохнул и уставился куда-то перед собой:

– Ты же знаешь, что Артур любит подцеплять в клубе девушек. Тогда у него существовала какая-то придуманная им теория без каких-либо подтверждений. О том, что девушки ведутся на внешность, и если ты красив, то они с лёгкостью соглашаются переспать с тобой, но на самом деле они созданы лишь для удовлетворения мужских потребностей.

Я кивнула головой, потому что знала про её существование. Он рассказывал про неё однажды, как бы невзначай. И уже давно знала про то, что этой теорией он разбил не одну сотню женских сердец.

– Ты, наверное, должна знать, что Артур редко когда соглашается спать с кем-либо во второй раз, – продолжил Адам, а затем его губы поджались. – И эта история о том, почему он так поступает.

Про это я тоже знала. Но Артур всегда говорил, что девушки просто наскучивают ему после первой встречи. И лишь немногие удостаиваются второй. Я много раз пыталась поговорить с ним об этом, но он как-то слишком быстро переводил тему.

А Адам продолжал:

– Тогда он всё пускал на самотёк. Даже встречался сразу с тремя или даже четырьмя девушками. А потом находил какой-то повод, чтобы расстаться с ними. Но их места тут же занимали новые. Но была одна… Лина. Она про всё узнала.

Я поймала себя на мысли про то, что я перестала дышать, поэтому постаралась тихо выдохнуть из себя воздух, чтобы Адам не заметил. Но он был поглощён в свою историю.

– Она приходила в офис, поджидала его у дома, закатывала сцены, скандалила, но Артуру было плевать на это, у него уже были новые увлечения, ему ведь было надо это для подтверждения теории, – продолжал Адам. На мгновение остановившись, чтобы посмотреть на меня, он продолжил: – Она совершила самоубийство через неделю после того, как они расстались.

Внутри меня что-то сжалось, а мир словно сжался до одной точки: «самоубийство». Артур и правда мог такое допустить? Артур, который всегда так обходителен с девушками?

– Просто перерезала себе вены, – серьёзно глядя мне в глаза, произнёс Адам. – Причём, одна рука была едва ли не раскрошена глубокими порезами, которые складывались в его имя. Но его так и не смогли привязать к этому самоубийству, потому что оказалось, что она была психически не здорова, но перестала принимать свои таблетки.

Это было невозможно.

Артур.

Артур, который, смеясь, рассказывал мне о том, как однажды одна девушка, с которой он спал до этого, застала его в туалетной кабинке с другой девушкой, а затем они обе побили его сумочками и обозвали бабником, прежде чем сбежать и оставить неудовлетворённым.

Артур, который согласился переспать с парнем, лишь бы он от него отстал.

Артур, который сегодня сказал «чёрт, детка, ты шикарно выглядишь».

Этот Артур был причастен к смерти девушки?

Это был не Артур.

Точно нет.

– Ладно, прости, я не должен был рассказывать тебе про это, – прервал мои размышления Адам и потрепал меня по руке, которой я держалась за него. – Это было давно, уверен, что он уже даже забыл про эту историю.

Но как мне теперь забыть про неё?

Когда я соглашалась на то, чтобы Адам рассказал мне историю про Артура, я не думала, что это будет такая история. Как его вообще оставили работать в полиции после этого?

– Эмили, – позвал меня Адам, и я подняла глаза на него. Его приободряющая улыбка осветила меня. – Давай забудем про эту историю. И не говори Артуру, что знаешь про неё. А то он быстро поймёт, кто её рассказал тебе.

Я кивнула головой, а затем Адам быстро перевёл историю в другое русло: его учёбу в медицинском коллежде.

Я смеялась как безумная над его историей о том, как он и ещё два его друга ночью пробрались в лаборантскую и пытались перелить медицинский спирт в другую ёмкость для вечеринки, но охранник застукал их, и им пришлось убегать вместе с пятьюдесятью литрами спирта. Зато на вечеринке все были очень рады их появлению.

С Адамом мне было легко и спокойно. Он рассказывал много интересных и смешных историй, которые напрочь заставили меня забыть про девушку, которая совершила самоубийство из-за Артура, про маму, про Кирана.

Сейчас были только я и Адам. И мне нравилось это.

Внезапно начавшийся дождь застал нас обоих врасплох. И ладно бы, он шёл маленькими каплями, при попадании на кожу которые вызывают лишь неприятные ощущения. Нет. Он полился огромными каплями, из-за чего моё платье моментально промокло и теперь противно липло к телу.

Адам схватил меня за руку, переплетая наши пальцы, а затем побежал. Я бежала следом за ним, и мы оба смеялись над этой ситуацией. Как можно было не заметить огромные грозовые тучи, пусть даже ночью? Кроссовки уже вымокли насквозь и теперь противно хлюпали, но я не обращала на это внимания.

Внезапно впереди я увидела маячивший значок метро, который выглядел слегка расплывчатым из-за сильного дождя. А следом за этим пришло осознание: пришла пора прощаться с Адамом.

Он остановился как раз у входа в метро, его грудь тяжело вздымалась и опадала, а мокрые темные волосы липли к лицу. Он смотрел на меня, и капли, попадающие на его лицо, стекали вниз и капали с носа и подбородка.

– Прости, из-за меня ты промок, – довольно громко сказала я, стараясь перекричать шум дождя.

– Я ни о чём не жалею, – честно признался Адам, его глаза улыбались. Да и он сам улыбался, глядя на меня сверху вниз, склонив голову. На его ресницах были меткие капли дождя, и всего на мгновение я залюбовалась ими.

– Ну, до встречи, – произнесла я, а затем отставила одну ногу назад, чтобы уйти, как внезапно Адам поднял руки вверх и, обхватив моё лицо своими тёплыми руками, поцеловал меня. Его нежный поцелуй заставил меня растаять, и я обвила его шею своими руками.

Все переживания о Киране и матери тут же ушли на второй план. Да и вообще всё ушло на второй план.

Адам не пытался углубить поцелуй, просто целовал меня медленно, нежно, спокойно, словно целовал меня в последний раз. И я больше всего на свете надеялась на то, что это не так.

– Теперь точно ни о чём не жалею, – прошептал он, чуть отстранившись от меня, но его дыхание всё ещё было у меня на губах.

Коротко поцеловав его в уголок губ, я первая отстранилась от него и забежала в метро, и только там на моём лице внезапно появилась улыбка.