Текст книги "Дитя Луны (СИ)"

Автор книги: Lucia-In-Tantum

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== 1. Мадридская ночь ==========

В ту ночь улицы Мадрида были, как назло, слишком хорошо освещены. Ни одного облака не было на небосводе, чтобы скрыть лунный свет, и ровный бледный диск неумолимо заливал каменные мостовые своими серебряными лучами.

Случись эта погоня ещё вчера, все события могли сложиться иначе. Теперь же хрупкая девушка, прижимая к груди единственное дитя, стремглав бежала по запутанным переулкам старого города, разбивая ноги в кровь, оставляя на выступах стен лоскутки своей одежды. Словно загнанный зверек, она петляла по лабиринту домов, площадей, дворцов и церквей, чтобы хоть как-то запутать своих преследователей.

Но яркие одеяния в свете луны были словно приманкой для стражников. Звонкие удары лошадиных копыт не оставляли её ни на минуту, несясь со всех концов и углов, доводя беглянку до высшей степени ужаса и отчаяния. За каждым поворотом её ждала западня, круг замыкался, дыхание сбивалось, силы почти покинули её. Ребёнок, не выдержав бешеной гонки, зашёлся в пронзительном крике.

– Нет, нет, нет, замолчи, замолчи, прошу тебя! – исступлённо прошептала девушка и ещё крепче прижала его к себе. Пробежав церковь Сан-Педро-эль-Вьехо и площадь де-ла-Крус-Верде, она со всех ног кинулась к реке. Впереди уже замаячили призрачные очертания моста Сеговия, но тут её изящная маленькая ножка зацепилась за выступающий булыжник, и бедняжка, успев лишь повернуться, чтобы спасти ребёнка, со всей силы ударилась телом о камни. Теперь уже её страдальческий возглас наполнил улицу, из глаз брызнули слёзы от боли и безысходности. Топот и окрики настигающей кавалерии окончательно лишали её рассудка.

– Сюда, сюда, вот она!

– Не уйдёшь, грязная девка! Я вижу её, за мной!

Неимоверными усилиями девушка кое-как поднялась на ноги и заковыляла к набережной. Вбежав на мост, она оглянулась. Пятеро всадников, выкрикивая угрозы и проклятья, стремительно приближались к ней на своих взмыленных скакунах. Она взглянула на плачущее дитя. В голове была лишь одна мысль – «сбежать, спастись, жить!». Но стражники были слишком близко, и девушка поняла, что это конец. Бежать было некуда, и она, устремив взор к луне, воскликнула:

– О великая Мах, услышь мой вопль, спаси моего сына!

Она поцеловала ребёнка в макушку и, зажмурившись, шагнула в бездну. Волны Мансанареса поглотили её в тот самый миг, как лошадь первого стражника вскинулась на дыбы перед каменными перилами моста.

– Достать её, живо! – громогласно вскомандовал он.

Четверо остальных направили своих лошадей на берег реки, и, спешившись, ринулись в пучину, словно хищные птицы за добычей. Через пару мгновений один из них вынырнул, удерживая за руку хрупкое тело беглянки.

– Она здесь, командир!

– Попалась, цыганское отродье, – процедил тот сквозь зубы и уже зычно крикнул: – На берег её, и приведите в чувство. Она нужна мне живой.

С этими словами он круто развернул своего коня и устремился по направлению к королевскому дворцу.

Стражник вытащил девушку на землю и, подхватив под рёбра, несколько раз грубо встряхнул, отчего та зашлась громким захлёбывающимся кашлем.

– Рано собралась умирать, gitana*, – прорычал он. – Тебе ещё предстоит ответить за все свои грехи, а потом уж мы решим, достойна ли ты смерти, – он зашёлся громогласным хохотом, который подхватили и остальные.

Невидящим измученным взором девушка окинула их, а затем её взгляд устремился на воды реки.

«Мой малыш!» – в ужасе содрогнулась она. – «О боги, мой мальчик остался там, в реке!»

Она было дёрнулась, но сильные руки подхватили её и понесли в сторону лошадей.

– Нет, там мой сын! – закричала цыганка что было сил. – Отпустите меня, спасите моего сына!

– Твой сын нам не нужен, – огрызнулся стражник, резко перекидывая её через спину коня. – На дне этой реки ему самое и место, – с этими словами он вскочил в седло, дёрнул поводья, и пустил животное вскачь.

За секунду до того, чтобы впасть в беспамятство, перед глазами несчастной вдруг возникло мимолётное видение – илистое дно, едва освещённое рассеянным в волнах светом луны. И лишь маленький лоскут шерсти, в которую она запеленала своё дитя. Но не его самого. Его не было на дне.

«Всемогущая Мах спасёт его…» – словно издалека услышала она перед тем, как её сознание погрузилось в беспросветную темноту.

Комментарий к 1. Мадридская ночь

*Gitana (исп.) – цыганка

========== 2. Находка ==========

Мадрид, конец XX века

Камилла рассекала по Аллее Экстремадура на своём новеньком скутере, мечтая поскорее оказаться дома и скинуть с себя ненавистный, сковывающий движения деловой костюм. Солнце начинало медленно соскальзывать со своего небесного пьедестала, постепенно окрашивая город в рыжеватые тона. Женщина невольно залюбовалась этой красотой и ненадолго зажмурилась, поведя плечами – как же тепло! И не столько от летнего вечернего воздуха, сколько от осознания того, что нескончаемые экзамены и лекции остались позади, и теперь она и её студенты смогут наконец-то отдохнуть друг от друга. Следующие пара месяцев будут её по праву, она заслужила их и заработала, и не позволит никому испортить долгожданный отпуск.

С этими приятными мыслями Камилла въехала на мост Сеговия и хотела было уже на всей скорости пересечь его, как вдруг её внимание привлёкло небольшое тёмное пятно на берегу реки. Вглядевшись повнимательнее, она с удивлением заметила, что оно шевелилось. «Неужели кто-то снова топит нежеланных щенят, что за Средневековье!» – мысленно возмутившись, Камилла круто завернула на заправочную станцию, заглушила мотор и аккуратно спустилась к воде.

Каково же было её изумление, когда из небольшого свёртка, коим оказалось увиденное ею пятно, она услышала детский плач! Дрожащими руками подняв находку, Камилла приподняла краешек шерсти и увидела личико младенца, всё в слезах. Потеряв дар речи, она просто оторопело смотрела на ребёнка, застыв, как каменная статуя.

– Что за чёрт… – наконец медленно смогла произнести она, выводя саму себя из состояния шока. – Ребёнок на берегу реки… Как Моисей в корзине! Что за чёрт!

Малыш, услышав её голос, внезапно затих и, широко распахнув свои голубые, как речная вода, глаза, уставился на Камиллу, засунув в рот палец.

Женщина расправила краешки шерсти, чтобы получше разглядеть младенца.

– Сколько же тебе? Откуда ты взялся вообще?

Она осторожно прикоснулась к его головке, которую едва начинали усыпать светлые волосы. Малыш зашевелился, и его рот сложился в нечто наподобие улыбки. Камилла слегка усмехнулась.

– Какой ты забавный… Боже, ну и дела.

Внезапно внимание женщины привлекла тонкая цепочка. Аккуратно ухватив её двумя пальцами, Камилла вытянула из складок небольшой кулон наподобие ладанки. Она немного повертела его и вдруг на обратной стороне обнаружила какие-то латинские буквы. Силясь прочесть написанное, Камилла прищурила глаза, подставляя кулон под солнечный свет. Рельефная поверхность отбросила небольшие тени, и она наконец смогла разобрать выгравированное слово.

– Эз-ра, – по словам прочла Камилла. Её брови удивлённо взлетели. – Эзра? Что за имя…

В надежде найти какую-нибудь подсказку, она повертела кулон и так, и сяк, но имя малыша было единственным словом, запечатлённым на кулоне. Женщина покачала головой.

– Ну и что мне с тобой делать, Эзра?

В ответ малыш вскинул ручки и, беззубо улыбаясь, тихонько загулил. Камилла осторожно расправила оставшуюся шерсть, скрывающую маленькое тельце.

– Кажется, у Нины теперь появится брат, – осмотрев найдёныша, глубокомысленно изрекла она.

========== 3. В полёте ==========

Наши дни

Сердце бешено стучало. Дыхание сбилось. Азарт гулко отдавался в висках и сводил руки. Один шаг. Два. Три… Прыжок!

Эзра взлетел, как птица, раскинув руки. Траектория была рассчитана идеально – сделав двойное сальто в воздухе, цепкими пальцами, словно орлиными когтями, он ухватился за балку подвесной трапеции. Из толпы послышались восхищённые вздохи. Раскачавшись на весу, Эзра разжал руки и со стремительной скоростью ухватился за висящий посередине зала канат. Ловкими движениями ног он переплёл его между коленей и изогнулся в спине, позволяя телу свободно парить над манежем и махать руками зрителю.

Публика воодушевлённо зааплодировала.

Эзра подтянулся обратно к канату, распутал ноги и, внезапно разжав пальцы, начал стремительно падать вниз, совершая бесконечные кувырки.

Камилла, сидевшая на трибуне, вскочила с места и в ужасе стиснула перила. Однако также внезапно Эзра ловко ухватился за канат почти у самого пола и, грациозно расправив спину, закружился в бешеном ритме, словно балерина в фуэте.

Зал взорвался аплодисментами. Камилла почувствовала нетерпеливое прикосновение на своём плече.

– Мама, сядь, ты мешаешь смотреть! – Нина упорно потянула её назад. – Я ничего не вижу из-за тебя.

Та повиновалась, продолжая неотрывно смотреть на кружащегося юношу. Эзра тем временем сделал последний виток и, перевернувшись в финальном сальто, эффектно приземлился на манеж.

Восторженные крики и свист послышались со всех сторон. Толпа гудела и не могла успокоиться. Улыбающийся Эзра обводил людей глазами и изредка посылал им воздушные поцелуи. Нина поднялась на ноги и размашисто захлопала в ладоши над головой.

– Да! Так держать, Эзра!

Услышав её возглас, юноша обернулся и, стремглав подбежав к трибуне, легко взобрался на неё, словно она была тем самым канатом посреди зала, на котором он только что проделывал сложнейшие трюки.

Сжав сестру в объятиях, Эзра радостно закружил её под ликование публики. Когда же он наконец отпустил её, то мгновенно почувствовал руки Камиллы на своём лице.

– Мальчик мой! – она порывисто обняла его.

– Мама, – слегка смущённый, Эзра утешающе провёл рукой по её спине. – Всё хорошо.

– Как я испугалась, когда ты начал падать с каната! – взволнованно заговорила Камилла. – Я подумала, ты потерял равновесие!

– Ага, и по пути ещё успевая делать бесконечные сальто, – вставила Нина. – Всем ясно, что это был просто отлично поставленный трюк, мама.

Та лишь отмахнулась.

– Тебе надо отдохнуть, ты изведёшь себя на этих соревнованиях.

– Мама, – Эзра сжал её ладони в своих руках. – Я в порядке. Увидимся вечером, – он почти невесомо поцеловал её и, ловко перепрыгнув через перила, устремился к судейским подмосткам.

Камилла только неодобрительно покачала головой.

– Ну вот откуда это в нём! Эта странная тяга постоянно находиться на волоске от смерти!

– Полно, мама, – прервала её Нина. – Пойдём домой. Нам нужно ещё успеть купить свечи и полить коржи глазурью. Осталось всего пару часов до праздника.

Камилла подняла сумку на плечо и в последний раз оглянулась на сына.

– Что ты написала ему в открытке? – обратилась она к дочери.

– Правду, – пожав плечами, ответила та.

========== 4. Правда ==========

Энрике выключил свет, и в тот же миг в дверном проёме показалась Нина с огромным тортом в руках. Таинственные отблески от двадцати пяти горящих свечей придавали её лицу неимоверно загадочное выражение. Улыбаясь от уха до уха, она торжественно пронесла поднос через всю гостиную и опустила его перед сидящим во главе стола Эзрой.

– Eso es todo*, братец, – она потрепала его по серебряным волосам. – Загадывай желание. Только одна возможность, подумай хорошо. А не как в прошлый раз, – толкнув его локтем в бок, саркастично добавила она.

– Нина, – хозяйка дома закатила глаза. – Не мешай, дай ему сосредоточиться.

Она подошла к Энрике и приобняла его за плечи. Тот накрыл руки Камиллы своими ладонями в ответ.

– Пусть наш мальчик загадает самое нужное.

Эзра был абсолютно счастлив. Его удивительные голубые глаза, казалось, светились изнутри. Он приложил сложенные ладони к губам и, зажмурившись, прошептал несколько неуловимых слов. Затем его лицо озарилось ослепительной улыбкой. Набрав полную грудь воздуха, юноша одним дуновением затушил все крохотные огонёчки. Нина с радостным воскликом снова включила свет и затем, в который раз за день, радостно зааплодировала.

– Мама, папа, querida hermana**, – вдохновенно обратился он к ним. – Вы сделали мой день таким волшебным! Без вас я не представляю своей жизни, вы моя сила и крепость.

Эзра поднялся.

– Поэтому я позволил себе… в двадцать пятый раз задувая свечи на своём празднике, загадать желание, которое коснулось бы всех нас, а не только меня.

В глазах Камиллы появились слёзы, но она тут же попыталась сморгнуть их, чтобы муж не заметил её излишней сентиментальности.

– Поэтому, Нина, – он вдруг обратился к сестре. – Если в этом году твоя жизнь наконец-то наладится, ты знаешь, кого благодарить.

– Ах ты! – незамедлительный ответ девушки сопровождался кинутым в брата коробком спичек и добродушным смехом отца. – Гад, вечно испортит торжественный момент. А я ведь почти поверила в твою искреннюю тираду.

Они принялись по-детски носится вокруг стола, хватая на ходу скомканные салфетки и кидаясь ими.

– Нина! Нина! – безуспешно пыталась достучаться до дочери Камилла. – Вот же великовозрастный поросёнок… Нина! Ты забыла про подарок!

Девушка вдруг замерла, как вкопанная.

– Точно, подарок! – она хлопнула себя по лбу и скрылась в темноте коридора. Эзра с удивлением взглянул на родителей.

– Подарок? Ещё один?

– Принимай, пока дарят, – усмехнулся Энрике. Его жена заулыбалась.

– Их не бывает много.

Нина вернулась с небольшой коробкой в руках. На её крышке красовался огромный голубой бант. Девушка нетерпеливо сунула подарок прямо в руки Эзре.

– Держи, открывай!

Как только тот подхватил коробку, она подбежала к матери и стала рядом с ней, напряжённо наблюдая за действиями брата.

Эзра мельком взглянул на них и принялся осторожно распутывать ленты. Узелок за узелком он освобождал подарок от шёлковых пут, и наконец, спустя минуту, они незаметно соскользнули на пол, предоставляя возможность юноше поднять крышку. Нина нервно прикусила ноготь.

Раскрыв подарок, Эзра вынул из коробки небольшой лоскут тёмной шерсти и приколотый к нему кулон в виде ладанки. Медленно отложив обёртку, он бережно взял подарок в ладони и принялся пристально его рассматривать. В комнате воцарилась напряжённая тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов.

Наконец Нина не выдержала.

– Ты кое-что забыл, – она указала на пустую коробку. – Там, на дне.

Эзра отложил шерсть с ладанкой и достал со дна небольшую открытку. Слегка растерянно повертев её в руках, он принялся читать сестринское послание, что было делом нелёгким, так как почерк Нины скорее напоминал арабскую вязь, нежели буквы. Все трое напряжённо следили за тем, как по мере чтения светлая улыбка сходит с юношеского лица, а глаза всё больше и больше наполняются растерянностью. Наконец, спустя несколько минут, Эзра поднял голову.

– Что это? – его голос слегка дрогнул. – Это…

– Это – правда, – прервала его сестра. Их взгляды встретились, и у Нины защемило сердце от той тоски, которую она увидела в глазах юноши.

– Правда? – медленно и подчёркнуто повторил он.

– Сынок… – Камилла осторожно шагнула к нему. – Мы решили, что будет лучше, если ты узнаешь. Не могли же мы всю жизнь держать тебя в неведении, – она оглянулась на мужа, словно искала его поддержки. – Это правда, я нашла тебя на берегу Мансанареса двадцать пять лет назад. И всё, что с тобой было – это лоскут шерсти и маленький кулон на шее. Посмотри, – она подошла к креслу и взяла кулон в руки. – Вот здесь, видишь? Поверни кулон этой гранью на свет.

Эзра сделал так, как велела ему мать и с удивлением прочёл собственное имя.

– Так вот почему… – он нахмурился. – Я так не похож на вас.

Юноша окинул взглядом свою семью.

– Вы все смуглые и черноволосые, а я словно… родился далеко на севере. И мои волосы посеребрил снег.

– Мы не знаем, откуда ты, – подал голос Энрике. – Но одно я знаю точно. Ты – член нашей семьи. И мы сделали всё, чтобы ты ни в чём не нуждался.

– Мы не желали огорчать тебя или заставлять зарабатывать нашу любовь, – сказала Камилла. – Мы любили тебя, как своего родного сына, и всегда будем любить.

Эзра несколько мгновений молча глядел на них, а затем снова мягко и трогательно улыбнулся.

– Вот почему… – таинственно повторил он. – Я не Эзра дель Сокорро, Я Эзра Неизвестный.

Камилла с тревогой посмотрела на него. Уловив её взгляд, юноша тут же шагнул к ней и обнял.

– Нет, мама. Это теперь уже не важно, ведь так? Вы – моя единственная семья. И, возможно, именно благодаря тебе я до сих пор жив. Пусть то, что было в прошлом, и останется там.

– Да здравствует наша семья! – Нина широким жестом театрально обняла их обоих.

Камилла облегчённо рассмеялась, словно сбрасывая с себя всё напряжение, пережитое за этот вечер. От радости она не заметила, какой грустью наполнились голубые глаза её сына.

Комментарий к 4. Правда

*Eso es todo (исп.) – вот и всё

**Querida hermana (исп.) – дорогая сестра

========== 5. Мах ==========

Раскалённый воздух танцевал над песками. Тонкая нить каравана пересекала песчаный океан, направляясь на юго-запад, к стенам Каира. Среди попутчиков было множество людей различных каст и занятий – торговцев, простолюдинов, цыган. Никто особо не разговаривал друг с другом, и все старались держаться группами, которыми они вышли из Исфахана несколько недель назад. Их путь пролегал через земли Аравии и Османской империи, где сил требовалось немерено, а остановок, чтобы пополнить запасы еды и воды, было ничтожно мало. Однако, когда проводник зычным голосом известил путников о скором приближении египетской столицы, приободрились даже старики. С новыми силами они погоняли своих верблюдов и взваливали тяжёлые узлы на плечи, чтобы к концу дня, наконец, достичь границ города и вытянутся на бамбуковых циновках, дав отдых усталым ногам.

Услышав о скором прибытии, маленькая Шукар принялась радостно танцевать около матери, откинув белое покрывало, укрывающее её головку от палящего солнца.

– Шукар, побереги силы, – устало окликнула её цыганка. – Воды, что осталась у нас в кувшине, не хватит даже, чтобы напоить казарку.

Девочка остановилась.

– Отчего, мода̀р*, – воскликнула она. – Ведь в городе нас ждёт ночлег и ужин.

Цыганка грустно покачала головой.

– Никто нас там не ждёт, бачѐ**. Если нам удастся договориться о месте в караване, направляющемся до Гадамеса, это уже будет большой удачей.

Шукар неловко потёрла глаза, стараясь избавиться от щиплющихся солёных струек пота.

– Где же мы будем спать, модар?

– Помолись великой Мах, – откликнулась мать. – Она никогда не оставит нас, ни в горе, ни в трудности. Помолись.

Та хотела было уже покорно сложить ладошки, но вдруг замерла. Слишком уж странно прозвучали последние слова матери. Будто издалека, сокрытые пеленой.

«Помолись!» – просил голос.

«Помолись…» – откликалось эхо. – «Помолись…»

Эзра резко открыл глаза. Его комната была светла, словно днём, хотя часы лишь недавно пробили полночь. Поднявшись с постели, он подошёл к окну, чтобы выглянуть на улицу, и внезапно замер от увиденного.

Гигантский серебряный диск парил над ночным городом, заливая своим светом миллионы домов. Он был настолько огромен, что, казалось, занимал собой всё небесное пространство. Потрясённый зрелищем, юноша не мог шелохнуться. Никогда не встречал он ничего подобного.

Несколько бликов полыхнули на тёмной стене. Эзра обернулся и заметил, как подаренный ему кулон начал вдруг неярко светиться. Тонкие лучики вырывались из его граней и устремлялись к лунному сиянию, растворяясь в нём и распадаясь на сотни маленьких искорок. От изумления у юноши перехватило дыхание. За несколько мгновений серебристая пыль наполнила почти всю комнату и окутала его с ног до головы. Он пытался поймать её, но она ускользала сквозь пальцы, словно вода – неосязаемая и неуловимая.

– Это непростая задача.

Эзра вздрогнул от неожиданности. Только сейчас он заметил искрящийся силуэт у окна.

– Кто ты?

Словно в ответ на его вопрос, миллионы искорок завертелись вокруг таинственного визитёра, на миг скрывая его из виду. А затем перед юношей предстала белокурая женщина с серебряной кожей, в платье, чей подол растворялся в воздухе, точно незавершённый эскиз художника.

– Здравствуй, Эзра, – произнесла она тихим шелестящим голосом и таинственно улыбнулась. – Вот мы наконец и встретились с тобой. Как же я долго этого ждала. Двадцать пять лет прошли, как сон.

Эзра не мог произнести ни звука. Он лишь не мигая смотрел на гостью, стараясь убедить себя в том, что это не сон.

– Ты не спишь, – будто прочтя его мысли, произнесла та. – Я пришла к тебе, потому что обещала твоей матери позаботиться о тебе, пока ты снова не найдёшь её.

– Моей матери? – едва слышно переспросил юноша.

– Та девочка, которую ты видел во сне. Маленькая Шукар – теперь она уже совсем взрослая женщина, умная и невероятно красивая. Я наблюдала за ней с самого детства. Эта воля, эта сила духа и непреклонный характер – это в тебе от неё. Как и любовь к движению, впрочем. В былые годы никто не мог сравниться с ней по изяществу танца и искусной игре на тамбурине. Даже когда ей пришлось тяжело работать, прислуживая богатым господам, она не теряла своей красоты. Она всегда была ослепительна. За что и полюбилась графу де Мельгару…

– О чём ты говоришь? – Эзра тщетно пытался понять хоть слово. – Кто ты? Откуда ты знаешь о моей матери?

– Ах да, – улыбнулась гостья. – Я забыла назвать себя. Как непочтительно с моей стороны.

Она слегка наклонила голову.

– Меня зовут Мах, я богиня Луны и покровительница твоего народа. Ещё будучи совсем юной, твоя мать бежала из Персии от междоусобных войн после воцарения на престоле Надир-шаха и нашла своё пристанище в Мадриде, в небольшом бродячем таборе. Она бралась за любую работу, лишь бы не обременять собой и без того безмерно щедрых и гостеприимных кочевников. Когда ей посчастливилось попасть прислугой в дом богатой графской четы, её счастью не было предела. Однако радость длилась недолго – уставшему от своенравия жены графу приглянулась скромная и молчаливая восточная красавица. Графиня была вне себя от ярости и приказала слугам избавиться от девушки. Спасая свою жизнь, Шукар бежала из города и снова присоединилась к табору. Там она жила несколько месяцев, покуда не родился ребёнок – единственная память о любви к Кустодио де Мельгару. Она души в нём не чаяла, лелеяла его и пела ему чудные колыбельные. Когда же он заболел, Шукар, забывшей об опасности, пришлось в одну из ночей вернуться с ним в Мадрид, чтобы умолять графа на коленях помочь их ребёнку. Однако вместо хозяина дома она встретила лишь его ревнивую супругу. И на этот раз ей не удалось скрыться от погони. Зная, какое наказание ждёт её за содеянное, твоя мать решила покончить с собой, спрыгнув с моста Сеговия в волны Мансанареса. Она лишь успела попросить меня позаботиться о тебе. Я не могла отказать ей. И вот теперь ты – здесь…

Юноша молчаливо внимал её словам.

– Ты здесь, Эзра. Тот самый ребёнок графа Кустодио де Мельгара и юной цыганки. В тебе кровь двух миров, могущество королевской Испании и таинственные силы Востока. А отныне, – богиня протянула руку и легко дотронулась до его серебряных волос. – И благословение луны.

Эзра вдруг отстранился.

– Как такое возможно? Персия, графы, прислуга…

– Другой век – идеальное место для того, чтобы спрятать тебя и не бояться, что тебя найдут или потревожат.

– Другой век? – изумлённо переспросил юноша. – Какой же это?

– Ты родился в 1783 году в Серседе. Я как сейчас помню эту восхитительную ночь. Сверкающее миллиардами звёзд небо. Шепот могучих деревьев. И такое же полнолуние… – Мах улыбнулась.

– Мне… сложно в это поверить, – Эзра с трудом подбирал слова. – Кажется, будто я до сих пор в забвении.

– Милый Эзра, – богиня снова сделала к нему шаг. – Я знаю, о чём ты думаешь сейчас. Как было бы хорошо проснуться и понять, что всё увиденное здесь лишь плод твоего взволнованного воображения. Но это не сон. Двадцать пять лет ты жил с мыслью о том, что твоя семья – единственные люди, которым ты можешь верить и которых можешь любить. Но уверяю тебя. Твоя настоящая мать всё ещё надеется на встречу с тобой. Как этого ждёт любая женщина, потерявшая своё дитя.

– Ты сказала, что она умерла! – воскликнул юноша. – Бросилась в реку, чтобы избежать наказания.

– Один из преследователей сумел вытащить её из воды. Но тебя там уже не было. Ты исчез, как только серебряный кулон коснулся воды. Я перенесла тебя сюда, чтобы добрые люди нашли и приняли тебя, как родного. Я смотрела… – она мечтательно склонила голову набок. – Видела, как ты растёшь, как гуляешь ночами по пустынным улочкам старого города. Как любуешься природой и слушаешь пение птиц. Как сверкали при свете Луны твои локоны. Это я посеребрила их. Ты был так прекрасен в эти мгновения. А твоя ловкость! Я помню детские грёзы о цирке. С каким восхищением ты смотрел на акробатов, парящих под куполом! А потом и сам стал похож на них. Только искуснее и ловчее, – Мах погладила его по голове. – Как жаль, что кулон тебе вернули только сейчас. Иначе я бы раньше пришла к тебе.

Мановением руки Мах заставила ладанку подняться в воздух и опуститься к ней на ладонь.

– Это древний талисман твоих предков. Они наполняли его маслом оливы и молились богам о силе для своих сыновей и красоте для своих дочерей. Здесь твоё имя. Ты был назван в честь великого пророка Узайра, советника Ксеркса.

– Что стало с моей матерью? – словно не расслышав её последних слов, спросил Эзра. – Неужели она умерла?

– Я знаю лишь, что её ждала смертная казнь, но граф не пожелал гибели своей возлюбленной.

– Могу ли я увидеть её? – в глазах Эзры загорелась надежда. – Есть ли возможность вернуться к ней хоть на короткое мгновение?

Мах усмехнулась.

– Путешествия во времени – непростое развлечение. На это уходит много сил. Да и Луна должна быть в своём зените…

Глядя, как опечалилось лицо юноши, она быстро добавила:

– Не отчаивайся. Я пришла именно для того, чтобы помочь тебе. Если ты исполнен решимости найти Шукар, я верну тебя назад, в Мадрид времён Карла IV, полный мятежного духа, уличного гомона, смеха бродячих мальчишек и звона гвардейских клинков. Надень талисман – и сможешь последовать за мной через века. Ничего не бойся, пока он с тобой – я всегда буду рядом, когда ни позовёшь.

Эзра не задумываясь схватил тонкую цепочку и накинул на шею.

– Мне с трудом верится во всё это, – слегка дрожащим голосом признался он. – Но если ты говоришь правду, то, возможно, это самое удивительное, что случалось со мной за всю мою жизнь.

– Это лишь начало, – сверкнула глазами богиня и протянула ему руку. – Следуй за мной.

Юноша уже хотел было подняться на край окна, но вдруг остановился, невольно оглянувшись назад.

– Как же моя семья? – взволнованно спросил он. – Что будет с ними, когда они обнаружат моё исчезновение?

– Не бойся, Эзра, – прошептала Мах. – Я всё устрою так, что они и не заметят твоего отсутствия. Пойдём, времени осталось совсем мало, – поманила она. – К воде, к Мансанаресу.

Эзра взобрался на подоконник и, закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Всё как обычно. Один шаг. Два. Три… Прыжок! Неизвестность…

Комментарий к 5. Мах

*Мода̀р (фарси) – мать

**Бачѐ (фарси) – малышка

========== 6. Dia de San Isidro ==========

Фиеста на Пласа Майор была в самом разгаре. Казалось, сюда собрался весь город. Вперемешку с дворянами в толпе веселились крестьяне и работяги, сновали монашки и орудовали карманники. Отовсюду доносилась громкая музыка, звон тамбуринов, девичий смех, свист, ругательства пьяниц, которым то и дело наступали на ноги, голоса зазывал и бедняков, просивших милостыню.

Мадрид праздновал Dia de San Isidro* – один из любимейших праздников горожан. Каждый год со всех концов люди стекались на главную площадь, чтобы принять участие в грандиозном гулянии, послушать песни, поглазеть на заморские диковинки, привезённые купцами из колоний, отведать различных яств, и, если повезёт, то и увидеть самого короля!

Старый Бельтран не любил это время. С бо̀льшей охотой выступал он перед скромной публикой и маленькими ребятишками в небольших городках испанских провинций, нежели в самом центре столицы. «Большой город привлекает большие сложности» – любил повторять он, хмуря свои седые брови и набивая в трубку табака. Но выхода у него не было. Бельтран прекрасно понимал, что лишь одно выступление на подобных гуляниях способно обеспечить его артистов на долгое время, тогда как после провинций они нередко уходили с пустыми карманами.

К тому же, не вся труппа разделяла его неприятие. Никогда не унывающие Марселино и Каридад, казалось, были без ума от больших городов. После того, как их номера были отработаны, они вечно пропадали на всю ночь, бродя по улочкам и разглядывая разноцветные вывески лавок и мастерских. Однажды они сумели утащить целую корзинку душистого мыла, пока неповоротливая торговка обслуживала очередного слишком привередливого покупателя. Бельтран тогда слишком сурово отчитал молодых людей, отчего Каридад даже расплакалась. Однако, вскоре, сменив гнев на милость, старик решил действовать иначе, и просто обходил большие города, чьи соблазны угрожали репутации его труппы.

Как бы там ни было, в этот день ему пришлось вернуться в Мадрид, ибо начинался тёплый сезон, и артистам была необходима новая одежда и достойного вида реквизит. Он утешал себя мыслью о том, что праздник не затянется надолго, и уже на следующей неделе они смогут покинуть это бурлящее, слишком шумное для его старых ушей, гуляние.

От невесёлых мыслей его отвлёк тоненький голосок Каридад:

– Мы готовы, Бельтран! Тито уже роет копытом землю.

Старик глубоко вздохнул и поправил накладной нос.

– Я иду, querida**.

Он поднялся на помост, который служил артистам сценой, и незаметно выглянул за занавес. Оживлённая и не совсем трезвая публика возбуждённо гудела, толкаясь локтями и стараясь протиснуться как можно ближе к подмосткам.

– ¡Mierda!*** – тихонько выругался он. – Надеюсь, вы все не отбросите когти от удивления.

Повернувшись к артистам, терпеливо ждущим за его спиной, он махнул рукой: можно начинать.

В тот же миг створки занавеса разлетелись в разные стороны, будто вспорхнувшие птицы. На сцену ворвались две грациозные гнедые лошадки, неся на своих спинах улыбающихся молодых людей – стройную девушку в синем платье до колен и черноволосого юношу в белой рубашке и тёмных бриджах. Они держались за руки и приветливо махали зрителям. Толпа встретила их бурными овациями.

Вслед за молодой парой появились двое – приземистый, но невероятно широкий в плечах мужчина с кручеными усами и едва поспевающий за ним уморительный карлик. Они направились в центр сцены, где мужчина вдруг стремительно ухватил своего приятеля и начал подбрасывать, словно тот был обычным мячом для жонглирования.