Текст книги "Малиновский, ты крепко попал! (СИ)"

Автор книги: Litandas

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Эй! За что!

– Прости, – ровным голосом ответила та, – просто никак не могу выкинуть из головы то, что это ты во всем виноват.

– Понимаю, – сочувственно улыбнулся он, – потерпи лучше до квартиры. Там будет много разных тяжелых предметов, которыми ты сможешь меня хорошенько отлупасить.

На ощупь пошарив рукой в кухонном шкафчике, Малиновский достал пузатую бутылку “Ballantine’s”, и ловким движением сорвав крышку, разлил содержимое по бокалам. Катя по-хозяйски уселась прямо на кухонную стойку, А Рома встал рядом, спиной оперевшись на ее край.

– Я, вообще-то, поговорить хотел, – начал Роман, но Катя шикнула, приложив палец к губам, и быстрым движением опрокинула в себя бокал. Отдышалась, схватила бутылку, налила еще порцию, и выпила ее следом.

Сквозь немного покрасневшие глаза проступили слезы, она сняла очки, зажмурилась, поежилась и наконец сказала:

– Вот теперь давай.

– Я ведь, Катенька, еще даже закуску не подготовил, а ты, – обиженно отозвался Роман.

– Кому вообще нужна эта закуска? – отмахнулась Катя, – Я ведь к тебе напиться приехала, а не на светский прием.

– Ну что мне с тобой делать! – выпил, зажмурился, – Прямо на глазах портишься. Ладно, давай к делу. Что дальше будешь делать?

– В каком смысле? Я ведь уже сказала. Отчет сдан. Позиция моя ясна. Уволюсь к чертовой матери и забуду о Зималетто как о страшном сне. Налей еще.

– Может, сделаешь небольшую паузу?

– Не указывай, – строго перебила Пушкарева, – не заставляй меня напоминать, какое участие ты в этом принял.

– Я имел ввиду виски, Катя.

– Так я тоже, – наигранно ответила она.

– Как пожелаете, – он поднял руки, показав ладони и послушно разлил по бокалам еще, – Пожалуйста. Я хотел спросить, что будет, скажи мы правду на совете акционеров? Как нам потом дальше быть-то, а, Катюш?

– Вообще-то, это уже не моя забота. – она сняла пиджак, оставшись в черной футболке, и попыталась закинуть его на стоящий неподалеку стул. Тот медленно соскользнул, упав на пол. Малиновский было хотел поднять его, но Катя остановила его за локоть и безразлично махнула рукой, мол, пусть валяется. – Точнее, я так думала… До того, как Жданова увидела.

– А сейчас думаешь иначе? – напрягся Малиновский и придвинулся к Кате почти вплотную, – Ты его еще любишь?

– Любовь… – философски начала она, покачивая ногами, – Любовь понятие такое же эфемерное, как и дружба… Как и жизнь в целом. Ты можешь быть самым честным, верным и лучшим на свете, но гарантий тебе это даст ровно ноль. Всегда нужно надеяться только на себя, и я сейчас говорю не только о наших псевдоотношениях с Андреем. Слишком многое зависело от вашего доверия ко мне, и разве это вылилось во что-то хорошее? Да, я знаю как сохранить ваши задницы и могу помочь вам в последний раз, а потом обещайте, что никто из вас больше не появится в моей жизни. Никогда.

Малиновский взял ее за руку. Катя уколола его пронзительным, осуждающим взглядом, но руки не отняла. Прижав ее ладошку к губам, он задержал на ней мучительно долгий, исследующий взгляд. Он рассматривал ее, словно пытаясь просветить насквозь. До чего странное создание. “Очнись, милая, тебя предали. Использовали. Растоптали. Сравняли с землей. А ты сидишь здесь, у меня на кухне, пьешь мой виски и обещаешь помочь, вместо того, чтобы порвать нас на тряпки.” Пушкарева никак не реагировала на блуждающий по ее лицу взгляд, лишь закончила глазеть на стакан, и приняла очередную порцию. Роман последовал ее примеру.

– Я позову Колю, и мы проведем несколько совещаний по разбору антикризисного плана. В принципе, он уже почти готов, осталось подогнать кое-какие цифры, и Николай нам с этим поможет. Не смотри на меня так, не враг он вам. Коля хороший. Он и мухи не обидит. Дальше можно пойти двумя путями: путь номер 1 – полюбовный. Мы с тобой убедим Андрея в том, что нужно свернуть с этой скользкой дорожки. Втроем убедим Пал Олегыча, чтобы он дал нам шанс выступить на собрании. Вчетвером убедим акционеров в том, что все не так плохо, и нам еще можно доверять. Путь номер 2 – диктаторский. По большому счету, их согласие не имеет значения. Я-фактическая хозяйка фирмы, и для того, чтобы вы остались на занимаемых должностях, мне достаточно этого захотеть. Если вам интересно мое мнение, советую выбрать путь номер 1.

– Ты его еще любишь? – повторил он свой вопрос.

– Да тебе-то что, Малиновский? – укоризненно воскликнула та и указала взглядом на бокалы. Роман кивнул и разлил еще. – Люблю. Но не так, как ты думаешь. То есть, я не думаю, что ты вообще поймешь, даже если я тебе объясню.

– Ах, правда? – уязвленно выплюнул он, – А это, простите, сомнения в моих душевных качествах, или же интеллектуальных способностях?

– А я не сомневаюсь в твоих душевных качествах, нет. Какие уж тут сомнения, это стопроцентная уверенность.

– Так, – растерянно прохрипел он, и долил виски, наполнив бокалы практически на половину и мигом осушил свой одним глотком, – Вот этого я сейчас не ожидал. Ну хочешь, я получу инженерное образование, построю машину времени, вернусь на несколько недель назад и сам себе настучу по морде, хочешь?

Катя слабо улыбнулась, и через мгновение стукнув опустошенным залпом стаканом по стойке, согласно закивала.

– А ты взял бы меня с собой, чтобы я на это посмотрела?

Малиновский, наконец, впервые за сегодняшний день расслабленно и искренне засмеялся.

– Я тебе, моя милая, обеспечил бы место в первом ряду. С попкорном и 3д очками.

– А фотоаппарат разрешил бы взять? Я бы эти снимки потом распечатала и над кроватью повесила бы.

– Да хоть боксерские перчатки, чтобы ты сама в этом поучаствовала.

– Во-первых, – хихикнула она, – двое на одного нечестно. А во вторых, я тебя трогать не хочу. И вообще, – она покачнулась, и с важным видом выставила палец вверх, чтобы что-то сказать, но Малиновский неожиданно провел подушечками пальцев по участку кожи на ее спине, как раз между кофточкой и ремнем ее брюк, заставив Катю задохнуться и прервать поток слов.

Ну какая же хорошенькая, когда пьяная. Хотя нет, хорошенькой она была вчера ночью, в этих круглых очечках, нелепой пижаме и кедах на босу ногу, на три размера больше. Сейчас, не укутанная в эти нелепые юбки-макси, больше похожие на шторы, да в скрывающие нежную шею и трогательно тонкие ключицы рубашки, чуть раскрасневшаяся, пошатывающаяся Пушкарева была воплощением соблазнительной недоступности. Не контролируя собственные руки, он накрутил на палец локон ее выпавшей из-за уха челки и легонько потянул на себя, заставляя ее приблизиться и губами почувствовать то, что он говорит.

– Не хочешь меня трогать? Совсем? – поддал он и встал вплотную напротив нее.

Он подхватил ее под коленки и придвинул на край стойки, встав между ее ног. Он прижался к ней так тесно, что их животы соприкоснулись. Запустив одну руку ей под футболку, он оглаживал ее голую спину то чуть надавливая, то ослабляя прикосновения, делая их практически невесомыми. Другая его рука мягко провела по ее плечам, ключице, шее… Усилия его окупились в тройном размере: ответ прозвучал с такой паузой, что сама Пушкарева едва ли помнила, о чем они разговаривали.

– Совсем.

Расстояние между их лицами неумолимо сокращалось, и когда горячее, алкогольное, с ореховыми нотками дыхание Малиновского приласкало ее губы, она не выдержала и сама припечатала его смелым, жгучим и разнузданным поцелуем. Остатки Роминого разума бились в истерике: серая, неприметная мышка Пушкарева. В стельку пьяная. Крепко обнимает его ногами, вжимаясь всем телом, а целуется так, что мурашки скоро затопчут бедного Малиновского насмерть.

Он вспомнил, как Жданов удивленно пучил глаза и бился в истерическом смехе:

“– Я и эта секретарша? Бред! Анекдот какой-то!”

“Знал бы ты тогда, от чего отказывался” – мелькнула в его голове шальная мысль, когда он, не разрывая поцелуя, поднял ее за бедра и понес прочь из кухни.

– Мы куда? – опомнилась она и заболтала ногами, пытаясь выскользнуть из его рук.

– Что такое?

– Только не в спальню, я тебя умоляю!

Объяснять было ничего не нужно, хоть Роману и потребовалось время понять, что случилось. В этой самой спальне, несколько месяцев назад, аккурат перед новым годом.

– Лучше вернемся обратно! У тебя там такой стол… Просторный.

Малиновский чуть не подавился от удивления.

– Надеюсь, что еще и крепкий, – шепнул он в беспамятстве ей в шею.

Придерживая ее одной рукой, он одним махом скинул стопку журналов и уложил ее на стол, навалившись сверху.

Как назло, из заднего кармана заорал мобильник, и Малиновский, цокнув языком и закатив глаза, сматерился и фыркнул:

– Плевать, мы на переговорах, некогда.

Катя испуганно округлила глаза и замотала головой, шепча:

– Нет, нет, вдруг это Жданов! Возьми!

– Подождет, черт косматый, – настойчиво возражал он сквозь сбитое дыхание, – на то он и Жданов.

Малиновский перебивал ее поцелуями, но та настойчиво брыкалась и все повторяла:

– Нет, так нельзя! Вдруг заподозрит!

Лишь на мгновение он заглянул в ее охваченный абсолютной паникой взгляд. Неужели не наплевать, чего он там заподозрит?

Он слез со стола, взял трубку и нараспев протянул:

– Ну наконец-то, Жданчик! Как раз ждал твоего звонка!

Комментарий к Глава 12.

вот так, девачьки.

========== Глава 13. ==========

Сидя на краю стола и свесив ноги, отрешенным взглядом Катя следила за расхаживающим туда-сюда Малиновским. Он периодически поглядывал в ее сторону и закатывал глаза, подгибая колени, мол, сколько можно уже трепаться.

Спустя несколько минут, он наконец положил трубку и вернулся к Кате. Встряхнув волосами и дернув плечами, он мученически уронил голову ей на плечо и притворно захныкал.

– Он издевается… Ехать надо. Не хочу, – он звонко чмокнул ее в нос, – Не хочу… – протянул на ухо, – Надо… Не хочу… – будто бы самому себе говорил Малиновский, то расцеловывая ее лицо, пока та приглушенно хихикала, то отстраняясь, приводя одежду в порядок.

***

– Катя! – прокричал Жданов ей вслед, выбежав из ресторана.

Пошатываясь и спотыкаясь, она дошла до ступенек и медленно обернулась.

– Ты забыла, вот… – запыхавшись, он протянул ей сумку и обвел ее задумчивым взглядом поверх очков, – Кать, можно поговорить с тобой?

Пушкарева неторопливо моргнула, сняла очки и потерла глаза, слезящиеся из-за светящего прямо в лицо фонаря.

– Конечно можно, Андрей Палыч. Ой!

Он подскочил к ней и схватил за талию, чтобы та не упала.

– Ты зачем столько выпила, Кать? Что-то случилось?

– Жизнь случилась! – выкрикнула она и горько рассмеялась. – Жизнь, Андрей Палыч, она такая… – она ухватилась за него покрепче, практически повиснув у него на плече и страдальчески проворчала: – Вот скажите мне на милость, ну кто придумал эти гребаные каблуки?

– Катюш, может поделишься, ну что с тобой происходит? Я же вижу, что ты меня избегаешь.

– Мы с Роман Дмитричем, между прочим, – она подняла палец вверх и попыталась изобразить серьезное выражение лица, – мы чуть с ума не сошли, пока разла… Разрабатывали эту стратегию. Между прочим, для тебя.

Она покачнулась, издав непонятный звук, что-то среднее между вздохом и всхлипом, и скинула с ног так ненавистную сейчас обувь.

– Вы с Роман Дмитричем… – прохрипел он, поднимая туфли со ступенек и одной рукой придерживая ее, – А что вы еще с Роман Дмитричем? Может я чего-то не знаю?

Катя обхватила его шею обеими руками, и заглянув ему прямо в глаза, неожиданно спросила:

– Андрюха, ты че, ревнуешь что-ли? – она звонко рассмеялась, запрокинув голову назад, окончательно приведя Жданова в замешательство.

– Ооо, – протянул возникший за его спиной Роман, – Кажется, рассчитывать данные у кого-то получается лучше, чем приемлемую дозу алкоголя. Катенька, да вы на радостях немножечко перебрали.

– Немножечко? – усмехнулась Пушкарева и констатировала: – Ты бы уже сдох!

Малиновский прыснул от смеха и подошел к ней с другой стороны, протянув ей руку.

– Так, Палыч, раз мы разобрались, давай дуй тогда с нашим предложением к отцу, а я нашу умницу домой отвезу.

– Сгинь отсюда, Малиновский, – процедил Жданов сквозь зубы и отодвинул от него Катю, не давая к ней прикоснуться. – Я ее сам отвезу.

– Вообще-то, – икнула она, посмеиваясь, – вообще-то за мной уже приехали, – и указала на подъехавшую к ресторану Волгу.

Нервно ругаясь, оттуда вышел Катин отец и прихрамывая и цокая тростью, направился в их сторону.

– Здравствуйте, Валерий Сергеевич, – хором сказали мужчины, неуверенно пожав ему руку.

– Ну и что здесь происходит? – грозно вопросил он, смерив недовольным взглядом свисающую с Ждановского плеча улыбающуюся дочь. Мужчины начали было что-то говорить, но Валерий Сергеевич стал сердито их отчитывать, – ну ладно она, ну вы-то куда смотрели? Серьезные же люди! Эх, мало того, что надралась, еще и босиком на холодном…

– Неправда! – воскликнула она, – Я сегодня еще ни с кем не дралась. Пааапочка, – блаженно протянула она, – твоя дочь пьяна, как героиня французского кино, – выразительно отчеканила она, загибая пальцы, – стоит ночью на улице, обжимается с мужиками, один из которых, кстати, ее начальник! А с виду приличная девочка. – она оторвалась от Жданова и перебралась на папино плечо, – Между прочим, не только круглая отличница, но еще и круглая дура! Два в одном! Вот так!

– Ну все, пойдем отсюда, – торопливо сказал он, прижимая Катю к себе и пытаясь совладать одновременно и с ней, и с тростью.

– Давайте я помогу, – отозвался Малиновский, выхватив у Андрея из рук ее туфли и проворно подскочив к ней сбоку.

– Да что вы, неудобно же, – неуверенно отмахнулся отец.

– Неудобно на полу сидеть, ножки свесив, – уверил Роман и подхватив Катю на руки, понес к машине, провожаемый таким ядовитым взглядом Жданова, что если бы Малиновский посмотрел ему этот момент в глаза, – точно отравился бы.

Минута, которую Катин отец распинался в благодарностях, показалась Андрею вечностью. Роман наконец принял, неверное, с десяток рукопожатий и вернулся к неподвижно стоящему другу.

– Это что у нас тут за скала выросла? Пойдем?

Жданов вдруг резко сорвался с места, подлетел к Малиновскому, и схватив его за грудки, выдохнул ему прямо в лицо:

– Я же сказал, сгинь отсюда. Какого черта ты все это устроил?

– Палыч, ты заболел? – растерянно спросил он и выдавил дерганую улыбку.

– Еще раз ты к ней прикоснешься, и я не посмотрю, что ты мой друг! Морду начищу так, что ни один травматолог не соберет!

– Во-первых! – Малиновский грубо оттолкнул его и поправил ворот пиджака, – Пушкарева уже уехала, тебе рисоваться не перед кем. А во-вторых, тебе напомнить, кого из нас дома невеста ждет?

– Заткнись! Богом прошу, не зли меня! – он сделал глубокий вдох, и тихо скала на выдохе: – Не держи меня за идиота, Малиновский. Сейчас мы пойдем обратно в ресторан, и ты мне поведаешь, что здесь происходило, пока меня не было. Во всех красках расскажешь, за каким делом вы придумали этот гениальный план с настоящим отчетом.

– Ууу… – нахмурившись, протянул Роман, открывая перед другом двери и пропуская его вперед, – Да тебе лечиться надо, Жданов, у тебя паранойя. Хочешь, я тебе номер хорошего специалиста дам? У меня есть знакомый, в школе учились вместе.

– Ты мне зубы давай не заговаривай. Пошли.

Комментарий к Глава 13.

вот так, девачьки. Прода будет максимально скоро.

========== Глава 14. ==========

– Ну, – сказал Андрей и покачал головой, выразительно глядя на Малиновского. – Рассказывай.

– Скажи мне честно, Жданов, ты обдолбан по самую макушку? – сквозь смех вопросил тот. – Хотя, если ты сейчас под чем-то, передай своему дилеру, что его товар полная хрень.

– Да надоели мне твои шутки! – воскликнул Андрей, – Ты можешь хоть минуту побыть серьезным?

– Какая тут к черту серьезность, Андрюша? – пожал он плечами. – Мне интересно, ты когда говоришь, сам себя слышишь, или просто дрейфуешь в подсознании?

– Слышу, Малиновский. Если бы еще сегодня утром мне сказали, что у тебя с ней может что-то быть, я бы первым этого человека в дурку сдал, а потом сам бы лег. Но стоило посмотреть на ваш непревзойденный дуэт, какие прекрасные аргументы ты вставлял, а как она подхватывала, черт возьми, я слушал и думал – когда ж это вы так спелись, мои дорогие?!

– Палыч, уймись! – прервал Роман, – Ты бы лучше о дальнейшей судьбе компании столько думал, сколько о своей Катеньке. Да если бы ты видел, с какими горящими глазами она притащила мне эти отчеты, как переживала за тебя. Нет, вирус под названием “Андрей Жданов” в ее организме с каждым днем только прогрессирует. Качественная работа, уважаю.

Он протянул Андрею руку для рукопожатия, но тот немедленно шлепнул по ней.

– То есть ты все-таки подбивал к ней клинья?

– Я и эта секретарша? – с неподдельным возмущением, съежившись и выпучив глаза, кольнул Малиновский, – Бред! Анекдот какой-то!

– Ты можешь. Побыть. Серьезным. – проговорил он сквозь зубы, – Я сейчас не шучу.

– Ты скажи мне, ты чего добиваешься? Сидишь, порешь здесь несусветную чушь, запугиваешь, орешь. Никто твое сокровище не трогает. Ты прекрасно знаешь, что количество мозгов у девушки обратно пропорционально моей заинтересованности в ней. Катя профессионал, с которым приятно работать, всегда посоветует и поможет, но ты меня как облупленного знаешь – меня этим, увы, не проймешь.

– Почему тогда она меня избегает? Почему выпила сегодня вдвое больше, чем я в свои лучшие годы? Расскажи мне, раз уж вы стали такими подружками.

– Жданов, ты меня извини конечно, но еще недавно ты мне сам в жилетку плакался о том, какие страдания тебе приходится испытывать от мысли, что вы с ней…

– Да наплевать, что я там говорил! Ты слышишь меня? Все изменилось. Я пока был в Праге, многое понял. Она мне как воздух необходима.

– Да что ты говоришь? Ох, помогите, – наигранно протянул Малиновский, вскинув руку ко лбу и съезжая со стула, – Да меня от твоей приторности сейчас стошнит. Осторожнее, а то если ты все это Катерине скажешь, у нее от счастья очки стеклами внутрь лопнут.

– Очень смешно. В глаза мне посмотри.

– Смотрю.

– А ты мне не врешь, Роман Дмитрич?

Положив правую руку на сердце, Малиновский выставил левую ладонь перед собой.

– Торжественно клянусь тебе, я кристально чист и смертельно обижен твоим недоверием.

Домой Малиновский ехал с твердым намерением никогда больше не контактировать с Катей, если дело не касается работы. Хватит. Да, интересная, да, забавная. Как оказалось, привлекательная. Смешная. До дрожи в коленках искренняя. Только что-то ему подсказывало, что и сама она понятия не имеет, что творит.

Пару часов назад, возле машины Валерия Сергеевича, между ними произошел короткий диалог:

– Ром, – вздохнула она, держась за него и пытаясь попасть ногой в туфлю, – ампутируй мне мозг, а, чтобы я вообще ничего не понимала? Хоть отдохну немного… Слабо? Эх, ты… – огорченно подстегнула она.

– Так, госпожа Пушкарева, придумаешь тоже. – усмехнулся Роман, – А нам что тогда делать? Куда мы без тебя?

– Да хоть к черту лысому, честное слово! Глаза бы мои вас не видели.

– Ну, ладно, езжай давай домой. Как минимум на выходных у тебя такая возможность будет.

Остановив машину у своего дома, он еще долго бездумно пялился на окна своей квартиры и пытался заставить себя подняться.

– Тоже мне, проблема. Да нужна она тебе, как собаке пятая нога. Как и ты ей. Бред сивой кобылы, – бурчал он себе под нос, – Что там на кольце у царя Соломона было написано? “Все пройдет. И это тоже пройдет.”

На кухонной стойке одиноко стояла недопитой открытая бутылка виски. Рядом стоял один стакан, а второй, Катин, валялся на полу. К счастью, целый. Малиновский медленно присел на корточки, и подняв его, задумчиво заглянул внутрь, сквозь стеклянное дно. В кончиках пальцев приятно кольнуло, руки полыхнули от еще свежих воспоминаний. Вот его ладони блуждают по ее бедрам, ощущая шероховатую фактуру ее брюк, затем подхватывают ее, чтобы унести прочь с кухни. Глухой удар стекла о паркет. Они даже не заметили, что стакан упал. Даже не взглянули туда.

Когда бутылка была прикончена, уже второй раз Малиновский поймал себя на мысли, что он не просто так смотрит на телефон. Он встряхнулся и похлопал себя по лицу.

– Ну да, все правильно. Против лома нет приема, если нет другого лома.

Схватив телефон, он начал резво листать список контактов и проговаривать про себя: ” – Так, эта слишком романтичная… Эта занудная. Эта мне потом покоя не даст. Эта на меня обижена… От этой кошками пахнет. Так, понятно, звоним занудной…”

Спустя всего сорок минут, на пороге его квартиры возникло очаровательное создание в плаще на голое тело.

– Мило, – скривился он в натянутой улыбке, мысленно проклиная идиотские глянцевые журналы, в которых советуют эту вульгарщину, как способ приятно удивить мужчину.

– Что-то не так? – осторожно спросила девушка.

– А? Нет, нет… – опомнился он, – Все так. Просто не ожидал, что ты такая… Откровенная, – мурлыкал Рома, заправляя ей прядь волос за ухо.

Еще через пару минут, они оба скрылись за дверью его спальни.

Утром субботы, еще засветло, очаровательное создание уехало, а вечером приехало следующее. В этот раз, без сцен эксгибиционизма прямо на пороге. Сценарий воскресения так же ничем не отличался. Разве что количеством алкоголя, которое в течение дня варьировалось от “свеж и весел, и все мне нипочем” до “мертвецки пьян и хочу умереть”

Проводив очередную девушку, он стоял в душе и докрасна скреб себя мочалкой. Струи горячей воды раскаленно полоснули по уставшему телу. Сквозь завесу пара он чувствовал, как пустота все больше и больше сгущается в нем – и вот-вот заполнит собою все. Затем он ухмылялся: мол, что еще за парадоксы такие. Пустота не может ничего заполнить, потому что ее смысл и есть в том, что это отсутствие всего. Потом задавался вопросом, раз пустота – это когда ничего нет, то почему тогда он ощущает ее, словно липкую, вязкую жижу?

Он не был одинок в этом. Днем Жданов сидел и монотонно переключал каналы на телевизоре, нервируя Киру. Вечером равнодушно жевал приготовленные Кирой спагетти с мясом и смотрел, как та делает то же самое и периодически спрашивал про себя, – “Похожи ли мы на одну из этих пар, которых хочется пожалеть? В которых нежности друг к другу не больше, чем к старому и продавленному, но удобному креслу. Убаюканные рутиной соседи. Комфортные сожители. Ужинающие мертвецы.”

Кира изредка поднимала на него взгляд, без слов говорящий о том же самом. Ей было известно, зачем Андрей уходит в ванну с телефоном, и почему он возвращается оттуда еще более мрачным, чем раньше. О, несомненно, пару лет назад она бы с удовольствием закатила сцену ревности, от души набила бы полшкафа посуды. Но сейчас… Она не знала, в какой конкретно момент это случилось, но по какой-то причине, ей вдруг стало все равно. А когда Жданов оправдывался, даже немного смешно было.

Пушкарева все выходные не застилала кровать, потому что спала до вечера. А ночью смотрела в потолок и сочиняла, как смотрит на Жданова, и махнув рукой, посылает его туда, где летом в пальто холодно. Улыбалась.

Холодный понедельник обрушился с такой силой, что через пятнадцать минут после начала рабочего дня, все трое столкнулись у лифта Зималетто, опоздавшие, проспавшие и совершенно разбитые.

Комментарий к Глава 14.

Вот так, девачьки.

========== Глава 15. ==========

– Доброе утро, – сорванным голосом хрипнул Жданов и обвел их взглядом.

– Да уж, и тебе доброе, – убито ответил Малиновский.

– Андрюш! – послышался за их спинами голос Киры, а затем быстрый цокот ее каблучков, – Ого, а чего это мы тут все столпились? – она остановила надменный взгляд на Кате, – Хотя, Пушкаревой опоздание прощается. Чтобы такую внешность в порядок приводить, нужно много времени. Вы, наверное, в пять утра теперь просыпаетесь?

– Кира! – процедил Андрей, одернув ее за локоть, – ты…

– Андрюш, ну что? – невинно спросила она, запустив пальцы в его волосы и “поправляя” его челку, затем повернулась и обратилась к Кате, – Всем известно, что я не мастак на красивые слова. Я просто пыталась сделать комплимент. Катя, вы замечательно выглядите.

Дверь лифта звякнула и распахнулась. Роман вошел первым, остальные за ним.

– Я по лестнице поднимусь, – проворчала Пушкарева и исчезла из поля зрения.

Малиновский глубоко и нетерпеливо вздохнул, и когда створки лифта уже закрылась, протиснувшись между Ждановым и Воропаевой, громко долбанул по кнопке открытия дверей. Кира проводила его удивленным взглядом и лукаво улыбнулась.

– Появился что-ли у нашей мышки кто?

– Это ты, интересно, с чего такие выводы сделала? – вкрадчиво спросил Андрей и натянуто улыбнулся, для пущего эффекта нежно притянув ее за талию.

– А ты не видишь что-ли? Вон как преобразилась. Теперь хоть не страшно ее на люди выпускать.

– И откуда ты у меня столько всего знаешь? – мурлыкнул он ей в висок.

– Женщины такое всегда чувствуют. Как бы мне теперь не начать тебя еще и к Пушкаревой ревновать, – хохотнула она в унисон со Ждановым.

Тем временем, на лестнице с Катей поравнялся запыхавшийся Малиновский.

– Вам бы курить бросить, Роман Дмитрич, – сердито проворчала она на ходу, даже не повернув головы.

– Обязательно брошу, Катюш. Да перестань, только не говори мне, что ты ее слова в серьез восприняла.

– Переживу. Я в свой адрес и похуже слышала.

– Просто теперь она на твоем фоне не смотрится так выигрышно, – продолжал он, пропустив мимо ушей ее реплику, – вот и бесится. Это все от неуверенности в себе.

– Да не переживайте вы так, что бы она ни сказала, ваши лавры по красочности эпитетов в мой адрес ей не отнять.

У самой двери офиса, Роман перехватил ее за предплечье и развернул к себе, подойдя на опасно близкое расстояние. Он практически вжал ее спиной в дверь. Выпрямившись, Катя направила твердый взгляд ему прямо в глаза, который, к сожалению, никак не подействовал.

– Как-то беззубо ты стала кусаться, Пушкарева. Мне даже не страшно.

– Так может, это оттого, что ты страх потерял, Малиновский? – ледяным тоном вопросила она, и нащупав за спиной ручку двери, выскользнула из его личного пространства.

В кабинете президента, раздвинув руками жалюзи, Жданов отстраненно смотрел в окно. Сзади за плечи его обнимала Кира и о чем-то тихо говорила. Бросив на Катю лишь короткий взгляд, она оторвалась от Андрея, и подошла к столу.

– Катя! – окликнула она, взяла со стола белую коробку и протянула вперед, – Не в службу, а в дружбу, отнесите эти приглашения на почту. Пожалуйста.

– Кира, я сам их отправлю, – прервал Жданов, – Моя помощница не обязана выполнять работу Короткова!

Он потянулся, чтобы забрать коробку из рук Воропаевой, но Пушкарева его опередила.

– Нет-нет, – возразила она, – тем более, мне совсем не сложно. Не переживайте, Кира Юрьевна, все будет исполнено в лучшем виде!

Она широко и искренне улыбнулась, поднеся руку к виску в воинском приветствии, и вместе с приглашениями скрылась за дверью коморки. Через пару минут, когда ступня Киры шагнула за порог президентского кабинета, раздалось знакомое Ждановское:

– Катенька!

Она вышла с абсолютно каменным лицом и папками документов в одной руке, и приглашениями в другой. Андрей потянулся, чтобы забрать их, но Пушкарева отняла руку, не давая этого сделать.

– Прекратите, отдайте это сюда. Вы не обязаны этого делать.

– Не обязана. Но если бы мне было сложно, у меня хватило бы смелости ей отказать, – ответила она и недобро прищурилась.

– Я знаю, о чем вы сейчас думаете, Катя… Вы думаете…

– Откуда вам знать, о чем я думаю, Андрей Палыч? В первую очередь я думаю о работе, и советую вам заняться тем же самым. Сегодня очень много дел, – сказала она строгим деловым тоном, – Это – подписать, – проговаривала она, складывая на его стол документы, – это – внимательно изучить. – Андрей взял в руки бумаги и пробежался по ним безучастным взглядом, – К ним мы с Роман Дмитричем поедем на переговоры. Название у них скучное, однако, Милко Вукановичу их ткани даже понравились, и цена у них адекватная. В три часа приедет Николай Антонович, будем разбираться с антикризисным планом. Потом приедет Юлианна по поводу пиара новой коллекции, я назначила вам встречу на 7 часов.

– Так… – ухмыльнулся он, – А вам-то, Катюш, зачем на эти переговоры с Малиновским? Вы вроде к отделу маркетинга отношения не имеете.

– Господин Захаров просит сорок процентов от продаж, а вот мы с Роман Дмитричем считаем, что если объяснить им перспективу долгосрочного сотрудничества, то им вполне хватит и двадцати. И тут у меня есть пару аргументов в рукаве.

Жданов нервно засмеялся, разминая друг об друга ладони и неожиданно на повышенных тонах воскликнул:

– Так а Роман Дмитрич-то тогда там зачем, раз вы у нас так лихо со всем можете справиться?

– Это его сделка. Я просто помогаю.

– Просто помогаете? – крикнул он так резко, что Катя невольно вздрогнула, – А за какие такие заслуги? Может вы объясните мне наконец, что с вами происходит?

Нервно улыбаясь, Катя попятилась к выходу из кабинета.

– Давайте все личные вопросы решать в нерабочее время, Андрей Палыч. А сейчас я пойду и исполню просьбу вашей невесты, – ядовито сказала она и выскочила из кабинета.

– Катя! – прокричал он в закрытую дверь, но Пушкарева этого уже не слышала.

***

Их совещание длилось уже третий час. Жданов то без конца задавал вопросы, пытаясь найти в их с Зорькиным плане пробоину, то срывался, швырял очки на стол и ходил кругами, в итоге со всем соглашаясь. Малиновский просто слушал их пререкания и время от времени тяжело вздыхал.

– Слушайте, – устало протянул Коля, расстегивая верхнюю пуговицу на рубашке, – Может мы перерыв сделаем? У вас тут даже кондиционер не работает.

– Перерыв… – задумчиво ответил Андрей, – перерыв это хорошо. У меня сейчас мозги набекрень съедут.

– Кофе ужасно хочется, – виновато сказал Зорькин.

– Так давай я сейчас Клочкову позову?

– Нет! – воскликнули они хором с Малиновским, – Я лучше сам схожу. – закончил Коля тихим голосом и вышел из конференц-зала.

Остались они сидеть втроем в полной тишине. Жданов копался в телефоне, Малиновский рисовал что-то на клочке бумажки, а Пушкарева просто сидела, облокотившись на стол и подперев лоб ладонями.

Спустя пару минут, Малиновский осторожно тронул ее за локоть и протянул ей бумажку, на которой было нарисовано следующее:

__|___|__

__|_Х_|__

| |

Катя улыбнулась, что-то чиркнула, и назад он получил это:

__|___|__

0|Х_|__

| |

Роман передал обратно:

__|___|__

0|Х_|__

| Х |

Катя вернула бумажку, и прошептала:

– Я выиграла.

Развернув ее, Малиновский засмеялся во весь голос, заставив Андрея оторваться от телефона и впиться мрачным взглядом в этих двоих.

__|_Х_|__

0|Х_|__

| Х |

– Так не честно! – сквозь смех простонал Роман, – Ты сжульничала!