Текст книги "Вторая жизнь сироты (СИ)"
Автор книги: Лисий Хвост
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
Глава 21
Сегодня ровно год с тех пор, как я оказался в приюте. И шесть месяцев из них я истово тренируюсь. Что я понял за прошедшее время? Ну, как минимум, то, что в моём новом мире живут люди слова. Никаких выходных я не припомню. То есть, может быть, они и были, конечно, но вот в памяти не отложились. Темп, который задала мне учитель, не оставлял времени даже выдохнуть и посмотреть по сторонам. Я постоянно был чем-то занят. Взять хотя бы заучивание огромного количества материалов по ирьёдзюцу. И когда я говорю «огромное», то имею ввиду именно это. Честно говоря, сначала я думал: «ну что они тут могут знать про медицину?». Так, мелочи всякие. На уровне «сколько костей у человека». И то – выяснили опытным путём. Когда спорили, кто больше пленному костей сломает, и считали результат.
Оказалось, я ошибался, и делал это с размахом. Конечно, многое из моего прошлого было тут совершенно неизвестно, но зато имелся огромный багаж знаний, основанных на чакре. На медчакре, если точнее. Представляла она собой смешение духовной и телесной энергии в пропорции один к одному. И не приблизительно, а очень точно. В этом, кстати, кроется ответ на вопрос, почему среди ирьёнинов практически не было специалистов ниндзюцу. Просто объём чакры не позволял. Ведь чем выше запас чакры, тем сложнее её контролировать. Вот и выходило, что те, кто мог себе позволить раскидываться техниками направо и налево, эту самую медчакру просто не могли создать, а кому хватало контроля на преобразование, имели скромный резерв. Конечно, были и исключения. Например, та же Цунадэ в будущем будет обладать очень впечатляющим запасом чакры. И если вдруг захочет, то сможет ошарашить чем-нибудь убойным ничуть не хуже того же Джирайи или Орочимару. Скорее, даже лучше. Контроль-то у неё высочайший будет. Удивительно вообще, что с такими данными она каге стала только когда Хирузен помер.
Хотя... Может, как раз он-то и мешал. Уж больно всё странно выглядит, если подумать. Имеются три гения. Они растут, приобретают известность, репутацию, уважение со стороны народа, становятся героями войны. И вдруг – раз! Один на несколько лет выпадает из жизни деревни, обучая каких-то сирот согласно какому-то пророчеству. Откуда он про него узнал? С чего решил, что это именно он должен быть учителем? Непонятно. Но ведь это не всё. Наследница же Сенджу ловит гемофобию. Ведь у неё на руках умирает жених. Который и сам, вроде, был бойцом не из последних, и саннинам если в чём и уступал, то ненамного. А ещё хокагэ хотел стать, да. Вот ни за что не поверю, что не было там никакой подставы. Впрочем, сам избранник Цунадэ помер или ему помогли, не знаю, а вот в то, что медик, прошедший войну, вдруг получит боязнь крови – не верю. Наверняка, кто-то из Курама, или скорее даже Учиха гендзюцу приложил. Думается, что и Орочимару где-то в это же время в эксперименты вляпался. Тут, правда, непонятно – по своей инициативе или же по просьбе старших товарищей. Впрочем, маловероятно, что он был моральным уродом с детства. Скорее всего, учитель подсобил.
А происходить это всё должно примерно лет через двадцать. То есть, как раз, когда они расцвели, а Сарутоби должен был потихоньку начинать сдавать. Сейчас ему двадцать пять, значит, к тем событиям будет около сорока пяти. Что ж, это как раз тот возраст, когда ты вроде по-прежнему хорош, но с каждым днём ценой всё больших усилий. Так что, при желании ученики могли его подвинуть. Уж втроём так точно.
Впрочем, что-то я отвлёкся. Привык к постоянной концентрации – вот теперь мысль и скачет, не находя привычных дел. Гоняла меня сэнсэй знатно, не давая расслабиться ни на минуту. При этом я постоянно выполнял несколько задач одновременно. Например, как только я научился прикреплять к коже листик, то учитель велела всегда бегать с ним. Сначала бегать и держать. Потом бегать и крутить. Теперь я бегаю и вращаю на левой руке лист вправо, а на правой влево. Потом будет то же самое, но мастер станет кидаться в меня кунаями. Обещала уже.
Это, впрочем, у меня по утрам. Вечером я тоже не рассиживаюсь. Только теперь бегу в обратном направлении и тренирую печати. Наловчился уже так, что пальцы гнутся практически под любым углом, и в каком угодно направлении. Но сэнсэй всё равно недовольна. «Медленно», говорит, и частенько добавляет еще час упражнений. Мне, впрочем, в радость, потому как в такие моменты я натурально отдыхаю.
А утомляет меня до такой степени, что я согласен перебирать ногами, пока край земли не покажется – гендзюцу. Точнее, его основы. Учитель показывает мне фокус, карточный или ещё какой, и спрашивает: "Как я это сделала?". И если я не отвечаю, то следует наказание. Потом, конечно, пока я проверяю, на месте ли уши, она всё мне показывает и объясняет, и я пробую сам. После пары месяцев таких занятий я поинтересовался, зачем это надо. Мастер ответила, что это прекрасный способ понять, как думают люди. На что они обращают внимание. Как и куда можно его переключить незаметно для них. Чем проще всего отвлечь. И что, если я хочу однажды стать мастером гендзюцу, то это обязательные для меня знания. И чем лучше я их выучу, тем легче мне будет в будущем. В случае же халатного отношения к урокам, моим уделом будет пугать вражеских генинов.
Помимо фокусов, в курс входили упражнения на внимательность. Это когда учитель выставляет на стол сотню маленьких деревянных фигурок, я минуту на них смотрю, отворачиваюсь, потом по команде поворачиваюсь обратно и быстро говорю, что поменялось. Вот это вообще занятие какой-то невероятной сложности. Первые недели я не то, что сказать, что поменялось, я запомнить-то, кто где стоит и наполовину не успевал. Только начали появляться первые успехи – это где-то к середине второго месяца – как задача усложнилась. Если раньше фигурки стояли какими-то более-менее понятными группами, вроде шиноби, самурай, торговец или собака, рядом кот и ворон, то теперь никакой логики не прослеживалось. Абсолютно хаотичные расстановки. Когда же я стал успевать механически запоминать, кто с кем и где, в этих условиях сэнсэй стала убавлять время. Теперь у меня десять секунд на то, чтобы всё запомнить, и три, чтобы определить изменения.
Результат-то, кажется, неплохой, да вот только шиноби должен уметь оценивать обстановку моментально. И уж точно не тратить по десятку секунд на подумать. Так что я изо всех сил стараюсь, от чего у меня частенько болит голова. Вот где пригодились упражнения, которым меня научила Аюка. Вроде бы, простая работа с визуализацией и дыханием, а какой результат. Враз снимает всяческое напряжение. И на развитие памяти тоже подсказала пару упражнений. Особенно подозрительно было то, что я не просил и даже намёка не давал. Просто навещая меня в очередной раз, поинтересовалась формально, как дела, а я, будучи смертельно уставшим после тренировки, вместо того, чтобы буркнуть: "Всё хорошо", – зачем-то принялся рассказывать. А она возьми и начни учить. Вот так просто, да. Не спрашивая, хочу ли я, и не предлагая даже, просто стала подробно объяснять, что и для чего надо делать. Подробнейшие инструкции щедро перемежались восхвалениями моих усилий, подбадриваниями и мотивацией на дальнейшие свершения, а потому всё это затянулось не на один час, из-за чего пришлось пропустить ужин.
На следующий день я подробно рассказал обо всём мастеру и выразил своё опасение такой щедростью со стороны Яманака. Фыркнув при слове "щедрость", внимательно выслушавшая меня учитель спокойно велела мне ни о чём не волноваться. Ну и заодно похвалила за осторожность. На комплименты тому, какой я внимательный и осторожный, я, само собой, покивал, но, будучи уже не раз одураченным, не дал сбить себя с мысли и поинтересовался о причинах такого поведения. Довольно улыбнувшись, что подтвердило мои сомнения в искренности дифирамбов в мой адрес, сэнсэй просто сказала, что Яманака были ей немножечко должны.
Дальнейшие пояснения не последовали, но с учётом того, что к ней приходила та самая Инузука, что чуть не отправила меня к Шинигами, и, не прекращая кланяться и прося принять извинения, вручила какой-то свиток – мне было, о чём задуматься. А на прощание она сказала, что будет рада меня видеть, и как-то предвкушающе улыбнулась. Что было в свитке, мне неизвестно, но после этого количество физнагрузки увеличилось ещё. С вопросами я тогда лезть не стал, хотя запомнил всё отчётливо, обещая себе на досуге обо всём поразмыслить.
Сейчас было самое время, и я принялся крутить известные мне факты так и эдак. После достаточно долгих размышлений у меня получилась такая цепь событий. Сначала я нахожу щенка. Потом на меня набрасывается эта бешеная собачница. Потом Хинако-сан требует с меня объяснений, а я вполне логично шлю её подальше. Потом меня лечат чуть ли не как самого даймё, а затем они караванами ходят сюда и носят подарки. Вот такая выходит сухая выжимка, если отбросить всю мишуру.
Конечно, чисто теоретически, это может быть случайность. И будь я обычным мелким пацаном, у меня даже тени сомнения бы не возникло. Нет, тут, конечно, все шустро соображают, иначе-то не выжить просто, но опыт – дело совсем другое. В общем, не успевший набить себе шишек маленький мальчик с восторженными глазами, конечно, поверит в ситуацию, где он несправедливо пострадал, а потом ему это компенсировали. Ведь это очень логично объясняется. Кланы не хотят портить репутацию, и это вполне укладывается в миропонимание ребёнка. А в сочетании с подарками ничего, кроме «спасибо», он не скажет и никаких вопросов не задаст. Но я-то всё же буду постарше. И мне очень интересно, как вообще такое могло произойти? Даже, точнее, как это было сделано? То, что отсюда за версту торчат уши моего учителя, понятно без всяких слов. Хотя бы потому, что больше просто некому делать для меня что-то. А ведь именно я являюсь выгодоприобретателем. Да и по манере исполнения тоже можно догадаться. Я же бесплатный, а, следовательно, бесправный ученик. Пользы от меня никакой, а расходы есть. Вот учитель моей же головой мне знания и обеспечивает. Остаётся только надеяться, что в привычку у неё это не войдёт.
С тем, что касается реализации, всё гораздо сложнее. Во-первых, почему кто-то из Инузука вообще оставил своего нинкена? Как так совпало, что я и та истеричка пришли одновременно? Замешана ли во всём этом Хинако-сан?
Поначалу я думал, что это просто гендзюцу. Однако, для этого уж больно много было участников спектакля. Шарахнуть сразу двух собачников по мозгам сэнсэй физически не могла. Да и не стала бы. Это же в случае чего едва не смертный приговор для клана. К тому же Яманака могла бы что-то почуять. Значит, она всё же в деле? Но почему тогда она оказалась должна учителю? Что-то пошло не так? И почему она вообще в этом участвовала? Ведь ей-то выгоды нет никакой.
Покрутив так и сяк различные варианты, я всё же сдался. Что-то мне неизвестно во всём этом, что-то важное, без чего паззл совсем не спешит складываться. Ладно, ками с ним. Теперь-то уж какая разница? Да и, в конце концов, свой пятый, ну или даже, можно сказать, первый день рождения я могу провести и более увлекательно. Решено. Выброшу всё из головы и просто по-человечески отдохну. Погуляю, объемся сладостями, поплаваю. С энтузиазмом вскочив, не желая больше терять ни секунды, бегом рванул к воротам, рефлекторно принявшись складывать печати.
Ну твою то, а!
Глава 22
Отмечать свой день рождения я решил начать с прогулки по рынку. Не то, чтобы мне там что-то было нужно, ну, кроме сладкого для Касуми, которую я собирался навестить, но хотелось хоть как-то почувствовать себя человеком. Посмотреть на людей, если не поговорить, так хоть походить среди них. За постоянными тренировками я и забыл уже, когда просто с кем-то непринуждённо общался. И если первое время страдал из-за этого, то сейчас, кажется, стал привыкать, начав находить в этом определённые преимущества.
И, конечно, они есть, но ведь так можно стать если и не сумасшедшим, то уж тем, от кого будут шарахаться все нормальные люди – запросто. Подобного я не хотел абсолютно. Утрата социальных навыков поставит крест на многих моих планах, и я стану просто дешёвой копией канонного Орочимару. Почему? Так у меня нет ни его высочайшего интеллекта, ни врождённых талантов. Только нелюдимость из общего. Вот чтобы избежать такой судьбы, я и бродил туда-сюда, разглядывая прилавки, и слушая. Дети и взрослые, шиноби и гражданские, торговались, кричали, шутили. Одни радовались покупкам, другие расстроенно качали головами и хмурились, не находя нужных товаров. Добрый час я варился в этом котле из чужих чувств и эмоций и уже собирался уходить, как мелькнувшая невдалеке фигурка привлекла моё внимание.
Последовав за ней, я некоторое время колебался, стоит ли лезть не в своё дело, но всё же любопытство оказалось сильнее разума и я ускорился.
– Эй! Ты не можешь так поступать!
– Что, прости?
Большие карие глаза смотрели на меня с неподдельным изумлением.
– Нельзя быть такой красивой и грустной одновременно. Держи! – я протянул ей одно из купленных пирожных.
– Мне не грустно, – отмахнулась она от предложенного, – я шиноби!
– Конечно, ты же Сенджу! А все знают, что вы защитники деревни.
– Так и есть, – она гордо задрала нос.
– Эй, прими как благодарность, – я вновь протянул руку.
– Я не хочу. Оставь меня в покое, – она собралась уходить.
Да, вот оно – знаменитое упрямство. Ну, тогда по-другому.
– Тогда, как насчёт спора? Выиграешь ты – пирожное ем я, если победа будет моя, то ты.
– Забавное пари, – слабая улыбка лучше, чем ничего, – что ты хочешь предложить?
– Испытание. Я фокусник, а ты шиноби. Моё мастерство против твоей подготовки. Сможешь разгадать мои секреты – выигрываешь, нет – проигрываешь.
– Это будет нечестно. Тебе сколько, пять лет? Победа уже моя.
– Справедливо, – я сделал вид, что задумался, – тогда давай так. Три фокуса. Разгадаешь все – и победа твоя. Хоть раз ошибёшься – признаешь моё превосходство.
– Что ж, у тебя всё равно нет шансов, но это, по крайней мере, похоже на соревнование. Однако, раз ты выбрал условия, будет справедливо, если я повышу ставки.
– И что ты хочешь?
– Проигравший выполнит желание победителя, – улыбнулась Цунадэ.
– Отлично! Тут где-нибудь есть скамейка? – я принялся оглядываться вокруг, что вызвало хмык будущей хокагэ.
– Идём. Тут рядом парк, там полно скамеек и столов.
После недолгой прогулки она привела меня на уединённую полянку, в центре которой был небольшой круглый столик и три стула со спинками.
– Хорошее место, – я огляделся вокруг, – очень уютное.
– Я иногда прихожу сюда отдохнуть после миссий. Тут нам никто не помешает, – при этих словах на её расслабившемся лице вновь появилась тень.
– И сегодня? – подойдя к столу, я принялся выкладывать из карманов реквизит.
– И сегодня, – Цунадэ с интересом смотрела, как на столе появляются карты, кости, связка разноцветных шнурков и прочая мелкая атрибутика.
– Ну, чтобы там не случилось – выбрось всё из головы, если не хочешь быть облапошенной уже в первом раунде, – закончив опустошать карманы, я жестом предложил ей сесть напротив и сам занял место за столом. – Готова выполнить моё желание?
– Я заставлю тебя бегать по всей Конохе с табличкой "самодовольный индюк".
– А ты жестокая, – я покрутил в левой руке кости, незаметно отправив одну в рукав, пока правой протягивал ей колоду. – Проверь, пожалуйста.
– На что? – удивилась она.
– Ну, посмотри, все ли карты на месте, нет ли лишних. Подозрительных отметок на карте и прочего, – я бросил кости на стол. – О, две шестёрки. Да мне везёт.
– Давай, начинай, везунчик, – подбодрила она меня. – Нам ещё табличку тебе мастерить.
– Какое нетерпение, – я ухмыльнулся, – что ж. Шиноби и куноичи, вашему вниманию представляется уникальное зрелище. Сегодня в отчаянной схватке, ради вашего удовольствия, в битве сойдутся… С южной стороны стола – всем известный, всеми любимый, потрясающий воображение и заставляющий влюбляться Арин-кун. Приветствуйте!
Цунадэ, внимательно смотрящая за тем, как я быстро тасую колоду, похлопала в ладошки.
– Напротив же – умная, успешная, благородная, столь же очаровательная, сколь и талантливая, невероятная красавица, – я вопросительно посмотрел на неё.
– Цунадэ, – улыбнулась она.
– Цунадэ Сенджу! Да начнётся поединок!
– Первое испытание на внимательность, – я разложил веером карты и посмотрел в глаза сосредоточившейся девчонке. – Ты готова?
Увидев решительный кивок, продолжил:
– Сейчас мы узнаем, так ли хороши наши защитники Сенджу, как о них говорят, – слова сопровождались высокомерным фырком. – Известно, что ни одна мелочь не ускользнёт от глаз настоящего шиноби, ибо детали – это то, что позволяет ниндзя оставаться в живых. Тот, кто не смотрит по сторонам, может попасть в ловушку, провалиться в ловчую яму или будет обманут гендзюцу, – говоря всё это, я отобрал четыре карты и, сдвинув рукавом в сторону остальные, показал их Цунадэ.
– Видишь, вот кагэ, вот джонин, генин и ученик академии, карты одна за одной ложились на стол. Теперь внимание. Кагэ выдаёт задание джонину, чунин остаётся охранять деревню, а ученик бегает по деревне.
Рассказывая историю, я перекладывал карты с места на место, перевернув их рубашкой вверх.
– Где сейчас джонин? – я предложил ей выбрать из ряда карт, и конечно, она угадала.
– Верно, – я показал ей выбранную карту, – но теперь другая ситуация. Джонин вернулся с миссии раненым, ученик выпустился из академии, кагэ отправился на переговоры, чунин получил команду в обучение, – я закончил перемешивать карты. Где генин?
И снова маленький пальчик решительно тыкает в карту.
– Всё? Я победила?
– Почти. Последний, третий вопрос, – я переворачиваю карту с изображением генина. Где ученик академии?
Заметавшийся было взгляд начинающей куноичи, понявшей, что за званиями она уследила, а за картами нет, на мгновение заставил меня улыбнуться.
– Поняла! – резко выдохнула она. Ученик у тебя в правом рукаве! Перемешивая карты, ты несколько раз закрывал их от меня рукавом!
– Что ж, поздравляю, – мне ничего не оставалось, как достать карту, – счёт открыт.
– Сдайся сейчас, и я буду добра к тебе. Нарежешь пару кругов по площади и побежишь домой, – одарила она меня взглядом, полным превосходства.
– Эй! Ты догадалась в самый последний момент! Тебе просто повезло.
– Да? Ладно, давай свой следующий фокус. Но, учти. Предложение больше недействительно, и когда ты проиграешь, носить её будешь до самой ночи.
– Да-да-да! Два – ноль! – запрыгала от избытка чувств она. – Сдавайся, Арин, не тяни время. Меня не победить!
– Хех, ладно, – я отложил карты в сторону, – карты любят тебя, Цунадэ, иначе такое везение я объяснить не могу.
– Скажи это вслух, и, после всего, я даже угощу тебя чем-нибудь, – ликованию её не было предела.
– У меня ещё есть шанс, – я порыскал взглядом по столу, – вот они.
– Кости? – пренебрежительно скривилась Сенджу, – какие с ними могут быть фокусы?
– Давай, узнаем, – я подмигнул ей, взяв одну из них со стола. – Ты держала их раньше в руках?
– Конечно, – пожала она плечами.
– Ну, тогда внимательно посмотри на эту, – катнул я ей кость через стол.
А она молодец, подумал я глядя на то, как она внимательно рассматривает, взвешивает и едва ли не обнюхивает кубик. Не даёт себе расслабиться и решительно настроена на победу.
– Что-нибудь нашла? Какой-нибудь обман?
– Нет, – кинула она мне кость, – всё в порядке. На что фокус на этот раз?
–Так на внимательность же, – удивился я.
– А ты не учишься, да? Дважды проиграл, но не сдаёшься?
– Я никогда не сдамся – таков мой путь ниндзя! – гордо заявил я, катая кость в руке.
– Да ты даже не ученик, какой путь, про что ты?
– Ну, не хожу я в академию, да. Маленький ещё. Но больше меня тренируется только Майто Дай.
– Бррр, – Цунадэ содрогнулась, – ты врёшь! Никто и близко столько не тренируется, как Майто!
– Так. Сначала доведём до конца один спор, а потом начнём второй, хорошо?
– Ладно, но учти, что в мире шиноби принято отвечать за свои слова и мы вернёмся к этому разговору!
– Хорошо, хорошо,– я успокаивающе помахал рукой. – Готова к поражению?
– Вот ещё. Проиграешь ты.
Я поставил кубик в центр стола.
– Выбери понравившееся число.
– Пусть будет двойка.
– Как скажешь, – я перевернул кость двойкой вверх, – будь внимательна, ладно? Обидно будет потерпеть крах в шаге от победы, потому что не заметишь подмены кубика, верно?
– Тебе не обмануть меня, – самоуверенно улыбнулась она и достала из кармана такой же кубик, – я не знаю, зачем ты прятал его, но теперь у тебя ничего не выйдет, правда?
– Ты спёрла его, когда вставала из-за стола во время второго раунда! – моему возмущению не было предела. – Отдай!
– Отдам, конечно. Сразу после фокуса. Или уже всё? – ехидно на меня поглядывая, она подбрасывала кубик.
– Ладно, – вздохнул я, – смотри. Вот двойка. С другой стороны у нас что?
– Пятёрка, конечно, – безразлично пожала она плечами.
– Правильно, пятёрка, – я перевернул кость и показал ей грань. Теперь ставим на место. Двойка сверху, а внизу что?
– Пятёрка внизу, – в голосе Цунадэ послышались нотки раздражения, – переходи уже к делу.
– Давай проверим. Ой, – я перевернул кубик, – шестёрка.
– Что? Не может быть! – она уставилась на кость удивлённым взглядом.
– Давай попробуем ещё раз. Уверен, это просто недоразумение. Вот шестёрка. Что с другой стороны?
– Единица, – быстро ответила она.
– Правильно, – я показал ей цифру, – ставим обратно…
– А ну, дай сюда! Хм, шесть и напротив – один. Ладно, продолжай.
– Итак, сверху шестёрка, внизу единичка. Ты проверила, так ведь?
Нетерпеливый кивок в ответ.
– Уверена? Может, посмотришь ещё раз?
– Ррр!
– Ладно, ладно, не злись. Проверяем, и что видим? Двойка.
– Что? Ты не мог сжульничать с костями, одна у меня, остальные на столе, а больше у тебя ничего нет!
– Эй, я уверен, что ты перенервничала и просто перепутала грани. Давай попробуем ещё раз, последний?
Глаза напротив обещали все кары мира, если я сейчас возьму слова обратно.
– Другая кость!
– Что, прости? – не понял я.
– Ты возьмёшь другой кубик. Вон тот, со стола. А этот пока побудет у меня.
– У тебя дурная манера присваивать мои вещи. Чего всё сразу не заберёшь? – проворчал я.
– Теперь тебе точно конец, маленький жулик, – в предвкушении она даже потёрла ладошки.
– Можно ли назвать жуликом фокусника? – спросил я в пустоту и потянулся за последним кубиком, – учти, это в любом случае последний раз, потому что больше у меня их нет.
– Вот наверху твоя любимая двойка, внизу что?
– Пятёрка.
– Молодец, – я продемонстрировал её правоту, – ставим обратно. Может быть, что-то изменилось? Что внизу? Напоминаю, это твой последний шанс, – я посмотрел в полные азарта глаза девочки. – Как шиноби ты знаешь, что отступление иногда бывает единственно верным решением. Признай поражение, и отделаешься только обещанным угощением. Ведь моё желание тебе не понравится.
– Пффф. Сдаться в шаге от победы? Поведясь на столь дешёвый блеф? Никогда!
– Хорошо, – поднял я руки, – твой выбор. Итак, каков же ответ? – я взялся за кубик. – Твои наблюдения говорят, что там пятёрка. Но предыдущий опыт говорит в пользу шестёрки. Решай, Цунадэ.
Без дураков верю, что в будущем она сможет годами шляться по казино. Глаза блестят, руки чуть подрагивают, язык нервно облизывает сухие губы.
– Шестёрка! – выпалив это, она с вызовом уставилась мне в глаза.
– Уверена? Не передумаешь? – я дал себе чуть поиграть на её нервах.
– Да!
Я перевернул кость. На столе лежала четвёрка.
