Текст книги "Истинный целитель (СИ)"

Автор книги: Linnea

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Незаметно подкрался сентябрь. Зельевару нужно было возвращаться в школу, а Марволо отправился в «ставку» придумывать для своих сторонников задания, чтобы те не маялись дурью. Перед самой поездкой у Снейпа состоялся разговор с Дамблдором. Ну как разговор, директор просто поставил подчиненного перед фактом, заявив, что тот должен начать уроки окклюменции с Поттером. Северус долго понять не мог, зачем, ведь у мальчика была и без того великолепная защита. Появилась догадка, что нужно не научить использовать, а просто-напросто сломать блок у мальчишки.

Гарри вел себя также как всегда. Проще говоря, сидел за своим столом и плевать хотел на шепот за спиной и взгляды, которыми его награждали студенты. Малфой-младший традиционно вылез и, не менее традиционно, был проигнорирован. Определенно, кое-кого совсем не интересовал внешний мир.

Очередная попытка Драко задеть юного целителя произошла прямо у Большого зала на второй день пребывания в Хогвартсе, когда все спешили на завтрак. Рейвенкловец, казалось, вообще не замечал Малфоя, а тот заливался «соловьем», понося своего недруга. Северус не вмешивался, наблюдая за происходящим со стороны. На помощь уже летела МакГонагалл, но…

– Драко Малфой, – Поттер повернулся к слизеринцу и посмотрел тому прямо в глаза. – Когда до твоего серого вещества, именуемого мозгом, дойдет, что твоя тусклая, ничего примечательного не несущая душа мне НЕ ИНТЕРСНА! В тебе нет ни одной красивой линии. Ты скучный, однобокий, недалекий и СЕРЫЙ! Даже два твоих телохранителя в этом плане намного примечательней. Жаль, что у такого яркого отца родилась такая серая мышь, – после этой отповеди, обойдя застывшего беломраморной статуей Малфоя, Гарри прошел в зал.

Снейп задумчиво проводил мальчика взглядом. Это был второй случай на его памяти, когда зеленоглазый брюнет хоть как-то отреагировал на действия Драко, и первый, когда упомянул нити. Сразу же вспомнился разговор с Марволо в начале лета. Поттер определенно видел нити магии, а если подумать, сколько их должно быть на потолке в Большом зале, то становился понятен интерес ребенка и его постоянный взор вверх.

Некоторое время не происходило ничего, что могло бы заставить зельевара начать волноваться. Поттер был таким же как всегда, да и остальные ничем не отличались от себя прежних. Единственным исключением стала новый профессор ЗоТИ – Долорес Амбридж. Казалось, эта дама всеми силами пытается задеть Гарри. Но тот вел себя с ней так же, как и с другими. Задавали вопрос – отвечал, никогда не поднимал руку сам, не реагировал на оскорбления. Амбридж от этого злилась еще больше. На одном из уроков она решила спровоцировать его, заставить заговорить о Темном лорде. В итоге получилось НЕЧТО.

– Вы о ком, профессор? – Гарри посмотрел прямо на преподавателя.

– Ну, вы же заявили, мистер Поттер, что Тот-кого-нельзя-называть возродился, – слащаво улыбнулась Амбридж.

– Человек не может возродиться, это против законов природы, – равнодушно поведал ей юноша. – И я не знаю никого, кого бы нельзя было называть.

– Отработка, сегодня, в семь, у меня, – завизжала профессор, брызжа вокруг себя слюной. Если она ожидала, что мальчишка начнет роптать, то глубоко ошиблась. Тот уже в очередной раз уставился в потолок. Амбридж могла беситься, сколько ее душе угодно.

Поттер явился вовремя. Снейп, правда, потом думал, что приходить не стоило. Зельевар совершенно не понимал логику действий целителя. Не понимал, почему тот иногда ввязывался в приключения гриффиндорцев и делал что-то, что ему было несвойственно. В общем, отработка состоялась, но не так, как ожидала Амбридж. Она приказала мальчику писать строчки и выдала перо. Что случилось после этого, профессор так никогда и не смогла объяснить. Очнулась она в вотчине мадам Помфри с чудовищной головной болью, налитыми кровью глазами и синяками по всему телу, которые ни одно зелье не сводило. Придя в себя и вернувшись в кабинет, Долорес не смогла обнаружить пера. Не сомневаясь, что виноват во всем Гарри, Амбридж с новыми силами взялась его изводить.

Кабинет ЗоТИ после отработки Поттера восстанавливали трое суток. Что там случилось, выяснить не удалось, сам же мальчик на вопросы не отвечал. Северус с каждым днем все мрачнел. В отличие от многих он заметил нечто странное в глубине глаз этого невозможного ребенка. Там крутился какой-то вихрь, темный, даже злой. После выхода Амбридж из больничного крыла Снейп не раз ловил взгляды Гарри, направленные на эту дамочку. И ничего хорошего это не сулило. Оставалось только ждать.

Ситуация в школе с каждым днем накалялась. Гриффиндорцы создали своего рода клуб, и его членом, к удивлению зельевара, стал и юный целитель. Очередная необъяснимая странность, логику которой, если таковая была, понимал только сам рейвенкловец. Амбридж тоже не теряла времени даром. Заручившись поддержкой министра, она пошла «вразнос», устанавливая в Хогвартсе свои правила. Эта дамочка появлялась на уроках других профессоров в качестве инспектора, мешала, задавала кучу ненужных вопросов. То, что ее не прокляли, было чудом. Потом появился указ, запрещающий создавать клубы и ходить группами, далее из слизеринцев создали инспекционную команду. Подопечные Северуса радовались, а ему как никогда хотелось взять широкий кожаный ремень и выпороть весь свой факультет, чтобы вернуть их мозги на место.

В один прекрасный день Снейп устроил Поттеру отработку у себя якобы с целью начать занятия по окклюменции, на самом же деле, чтобы хоть немного вытащить мальчишку из-под гнета Амбридж. Рано или поздно Гарри мог сорваться, ведь даже у него был предел, и, судя по взглядам целителя, находился этот предел где-то совсем рядом.

Заниматься окклюменцией с обладателем стопроцентной защиты не имело смысла, поэтому Северус спокойно проверял задания, а Поттер в это время был предоставлен сам себе. Иногда он что-то писал, используя библиотеку зельевара, но чаще всего просто сидел, уставившись в потолок. В конце второй недели псевдо-отработок, где-то на шестом «занятии», мальчик стянул один из пергаментов и начал его читать. Снейп не сразу сообразил, в чем дело, а потом уже не смог выйти из ступора. Рейвенкловец смеялся. До слез. Впервые за все время пребывания в Хогвартсе.

– Что вас так развеселило, мистер Поттер? – поинтересовался Северус.

– Профессор, как вы подобную чушь вообще читаете? – Гарри в этот момент походил на обычного ребенка. Глаза горели, улыбка до ушей, и жизнь, искристая, настоящая. Зельевар даже залюбовался. – Это же… Это… Сэр, я вам сочувствую, – и снова звонкий, веселый смех. Снейп еле сдержался, чтобы самому не расплыться в улыбке.

– А вы, мистер Поттер, думали, я из вредности характера награждаю всех студентов эпитетами?

– Но это же элементарно, сэр. Я не понимаю, как можно написать такое, – воскликнул юноша, схватил пергамент и подошел к преподавателю.

С этого момента отработки юного целителя у Ужаса подземелий кардинально изменились. Вечерами мальчик оживал, вступал в разговор, иногда спорил, помогал проверять сочинения, а вскоре присоединился к Северусу в лаборатории. С остальными взрослыми он вел себя по-прежнему. Снейп даже почувствовал превосходство. Но разгадать загадку Гарри так и не смог.

И тут одна из рейвенкловок, подруга Чжоу Чанг, выдала студенческий клуб по ЗоТИ, почему-то названный «Отрядом Дамблдора». Амбридж не нашла ничего умнее, как обвинить во всем Поттера. Ставший свидетелем этого, зельевар замер. В глазах целителя разгорелось темное пламя, моментально затопившее радужку. На министерскую дамочку взглянула Бездна. До края оставался лишь шаг.

– Идиотка, – услышал Снейп, входя в больничное крыло. – Кто вообще пустил эту… в школу?

– Поппи, что случилось? – Северус удивленно воззрился на беснующуюся ведьму.

– Эта …, – дальше пошла нецензурная брань, – запретила Гарри посещать Святого Мунго. Да он же загнется, если не будет лечить!

– Вот как... Есть способ приглушить его способности на время?

– Ты головой-то думай, когда говоришь, – гневно посмотрела на зельевара мадам Помфри. – Гарри пятнадцать. У него полное становление. Я все время боюсь, что он выпустит из себя Тьму и убьет кого-нибудь. И все, это будет конец.

– Агрессия, – задумчиво произнес Снейп, вспоминая разговор с Марволо.

– Да, это последний этап перед окончательным раскрытием дара, – Поппи устало присела на край кровати. – Я уже не уверена, что он сможет дальше учиться в школе. Мальчик очень силен, а его способности требуют постоянной реализации. Мерлин, что же делать?

– Мадам, – в медблок вошел Гарри. – Нам нужно идти…

– А, вот ты где, – ввалилась следом Амбридж. – И куда это ты собрался, Поттер? Тебе запрещено покидать школу.

Рейвенкловец медленно повернулся, его глаза полыхнули черным пламенем. В воздухе запахло озоном…

– Отработка, сейчас же! – заверещала профессор ЗоТИ.

– Ненависть – интенсивное, отрицательно окрашенное чувство, отражающее восприятие некоего объекта как крайне негативно влияющего на жизнь субъекта и препятствующего удовлетворению его важных потребностей, – равнодушным голосом произнес Гарри, не отводя от женщины взгляда. – То, что я чувствую к вам, – ненависть. И я намерен поступить с вами так же, как вы со мной.

– Северус, вот и наш объект агрессии, – на губах колдомедика появилась злорадная улыбка. – Можешь с ней попрощаться. Жить она, конечно, будет. Но вряд ли счастливо. И я даже не говорю о здоровье, его ей точно не видать. Вопрос только в том, что именно Гарри выберет. Прощайте, мисс Амбридж. Мне совершенно некогда иметь дело с идиотками и самоубийцами.

– Вы многого не знаете, мадам профессор, – хмыкнул Снейп. – И, боюсь, узнаете не с лучшей стороны.

– Я вас всех в Азкабан… – начала орать Амбридж, но слушать ее никто не стал. Северус вместе мадам Помфри вышли в коридор, оставив беснующуюся дамочку в гордом одиночестве. Пусть пообщается с «умным человеком», то есть сама с собой.

Утром Долорес явно была в не лучшем расположении духа и ринулась в бой как только переступила порог Большого зала. Северус передернулся, когда посмотрел на Поттера. Он сразу понял, что чаша терпения того переполнена, слишком уж ощутимая волна ненависти от него исходила. Целитель не должен испытывать настолько негативных чувств…

– Мальчик мой, а у Гарри продолжаются видения? – вопрос Дамблдора поставил зельевара в тупик настолько, что он не смог скрыть удивления.

– Какие видения?

– Те, что начались в этом году. Он же смотрит на все глазами Тома, – директор взглянул на Снейпа. – Как ты мог забыть? Ведь помощью этой его особенности мы и спасли Артура.

«Старик рехнулся», – пронеслось в голове у Северуса. Поттер никогда, ни за какие блага мира не пошел бы со своими проблемами к Дамблдору.

Внезапный визг Амбридж заставил всех вздрогнуть. Гарри крепко, словно тисками, вцепился в профессора ЗоТИ. Вокруг заискрило. Двери Большого зала с грохотом закрылись, небо-потолок над головой затянуло тучами, потом оно и вовсе стало непонятно чем. Магглорожденные, знакомые с научными и псевдонаучными исследованиями могли бы сказать, что над головой у них образовалась настоящая черная дыра.

– ОТПУСТИ МЕНЯ, ЩЕНОК! – вопила Амбридж.

– Что получила, пусть пробудится! Что пробудилось, пусть не лечится! – каким-то загробным голосом произнес Поттер, а затем с силой оттолкнул от себя женщину. Та не удержалась и рухнула на пол. Кто-то из учеников ринулся к юноше.

– НЕ СМЕТЬ! – рявкнула Помфри. – НИКОМУ НЕ ТРОГАТЬ ГАРРИ!

Целитель стоял, опустив голову. Снова повеяло магией, она закружилась вокруг юноши, не давая толком его рассмотреть.

– Не думала, что в нем скопилось столько негатива, – задумчиво произнесла Поппи.

– ПОСАЖУ! – взвизгнула Амбридж.

– Дура, кто ж тебе позволит-то? И это маги у власти, тьфу, – в сердцах сплюнула колдомедик. – Смотреть тошно. Правильно Гарри говорит, не люди, а гниль одна.

– Что происходит? – Дамблдор пристально смотрел на ведьму.

– Уже произошло, – хмыкнула та, глядя на успокаивающийся вихрь в центре зала. Вмиг стало тихо.

– Ух, ты, – вырвалось у кого-то из рейвенкловцев. – Это становление, да? Гарри полностью владеет своим даром, да, мадам Помфри?

– Да, и теперь его по праву можно назвать Истинным Целителем, – в голосе колдомедика было восхищение пополам с гордостью. – А благодаря этой особе, – она пренебрежительно кивнула на Амбридж, – ему не понадобилось вываливать свою агрессию и негатив на несколько объектов.

– Что он со мной сделал? – прошипела чиновница.

– Всего лишь активировал все болезни, которые уже были в вашем организме. Активировал на полную мощность. Не знаю, что у вас имелось, но лечить это не возьмется ни один медик. Стоит им увидеть печать Истинного Целителя, как вас выставят вон из любой клиники. Мои поздравления.

– Мистер Поттер, Поппи, я хочу немедленно видеть вас в своем кабинете, – прогремел голос Дамблдора.

– Гарри, пойдем, – мадам Помфри взяла юношу за руку. В этот момент на тыльной стороне его ладоней зазолотились руны. Поменялись и знаки на мантии рейвенкловца – вместо эмблемы факультета появилась эмблема целителей и колдомедиков, а рукава и подол одеяния расцветила странная вязь.

Постепенно в Большом зале начал подниматься шум, шепоты медленно перерастали в громкие выкрики. И лишь один студент смотрел на Поттера с каким-то странным выражением лица – Драко Малфой.

Глава 11. Ну, вот и все

Если кто-то думал, что на этом история закончится, то он глубоко ошибался. Хотя впереди были только экзамены и всего две недели учебы.

Разговор в кабинете Дамблдора ничего не дал. Поппи словно тигрица встала на защиту Гарри и не давала никому к нему подойти. Впрочем, в этом не было ничего странного. Охрана Целителя – обязанность любого колдомедика, его первостепенная задача. Четыре часа ругани, чуть не перешедшей в драку, Поттер проспал. Просто свернулся в клубочек в кресле, закрыл глаза и… Что ни говори, а этот по сути еще ребенок умел удивлять.

– Альбус, не тебе решать судьбу мальчика, – мадам Помфри в гневе была страшна. – Ты потерял все права на него, как только стала известна природа его дара. Теперь ответственность за Гарри на Международной гильдии целителей и колдомедиков. И скажи спасибо, что его оставляют в Англии, а не увозят в другую страну.

– Когда ты узнала? – жестко поинтересовался директор.

– Это уже не важно. Убить он не может даже теоретически, если до сегодняшнего становления и была такая возможность, то теперь ее нет. Он Истинный Целитель, и этим все сказано. Твое пророчество о ком угодно, но только не о нем.

После беседы Дамблдор, казалось, успокоился. Северус тоже. Зря.

В одно прекрасное мгновение из школы пропали несколько гриффиндорцев, Луна Лавгуд и Гарри Поттер. Оказывается, они отправились спасать Сириуса Блека, который совершенно спокойно пребывал в собственном доме и даже не помышлял никуда бежать, особенно в Министерство. Оставалось только гадать, откуда вообще взялась такая информация.

Орден Феникса, естественно, ринулся на выручку. Директор снова что-то лопотал о видении, якобы посланном Томом бедному мальчику. Северус же далеко не в первый раз подумал, что у Дамблдора поехала крыша. А как иначе объяснить подобные заявления? Перед отправкой с Орденом он все же успел кинуть информацию Марволо, на всякий случай.

Пропажа нашлась в зале с Аркой смерти. С одной стороны с палочками наизготовку застыли гриффиндорцы. С другой – Пожиратели. Лавгуд сидела на полу, у ног Гарри. Все молчали.

– Странная она какая-то, – изрек Поттер. – Лорд Малфой, а та побрякушка еще у вас?

Орден Феникса с удивлением взирал на происходящее. Люциус снял маску, подошел к рейвенкловцу и подал ему небольшой шар, тот самый, с пророчеством. Юноша спокойно взял его забросил в Арку. И снова ожидание.

– Мистер Поттер, что вы делаете? – решил поинтересоваться Снейп. Дамблдор явно никак не мог прийти в себя.

– Профессор, а если туда толкнуть человека, что будет?

Северус удивленно приподнял брови, глядя на оживившегося мальчишку. Кто-то явно нашел себе новый объект для изучения.

– Он там и останется, – заявил зельевар.

– Уверены?

– Что за странный интерес?

– А если попробовать? – напирал Гарри.

– Мальчик мой, как ты можешь? – пришел в себя директор. Поттер скользнул по нему взглядом.

– Какой гнилой, – скривил он губы, – бррр, – и тут же засиял улыбкой до ушей: – Томас, привет!

Взгляды присутствующих метнулись в сторону входа. В дверях замерли министр и его приближенные. Рядом с Фаджем стоял красивый мужчина.

– Здравствуй, Гарри, – улыбнулся он. – Что привело тебя в Министерство, да еще и в эту комнату? И, кстати, тебя можно поздравить с полностью раскрытым даром и принятием звания Истинного Целителя?

– Да, можно. Томас, скажи, оттуда возвращаются? – Поттер ткнул пальцем в Арку. Сменить тему не удалось.

– Насколько мне известно, нет.

– А если проверить?

– Тебе так хочется кого-то отправить на тот свет?

– Они скучные, тусклые, неинтересные, – обиженно надулся невозможный ребенок.

– Гарри Поттер, с нашей второй встречи ты меня поражаешь все больше и больше.

– Ой, хочу, – вдруг подпрыгнул малчьик и ринулся в сторону появившейся в зале фигуры в темном плаще и белой маске.

– Лейстрейндж… Белла… Гарри, – послышались выкрики.

Безумная пожирательница выставила вперед палочку, намереваясь выпустить проклятие. Поттер лишь отмахнулся рукой и как ураган налетел на женщину. Та не удержалась и рухнула на пол.

– Что он делает? – истерично выдал Фадж.

– Насколько я понимаю, лечит, – флегматично пожал плечами Томас. – Здравствуй, Северус, рад тебя видеть.

– Марволо, взаимно, – губы Снейпа чуть дрогнули в улыбке. – Как тебе удалось так тихо и незаметно освободить всех из Азкабана?

– Мне шумиха была не нужна.

– Том, мальчик мой… – начал Дамблдор.

– Поверьте, Альбус, я давно не мальчик и уж точно не ваш, – скривился Волдеморт. – У вас под носом столько всего происходило, что просто удивительно, как вы этого не видели. А ведь Гарри не прятался, не играл. Правда, я не понимаю, почему в конце года он каждый раз оказывался втянут во все эти приключения...

– Когда ты возродился? – директор поднял палочку, нацеливая ее на Темного лорда.

– Вообще-то еще на первом курсе. Гарри помог. Удивительный ребенок.

– Тот-кого-нельзя-называть! – взвизгнул испуганно Фадж, до которого, наконец, дошло, с кем он общался в своем кабинете последние четыре часа, да и практически ежедневно в течение трех месяцев.

– Кто? – резко развернулся Поттер.

– Что кто? – переспросил Том.

– Кого нельзя называть?

– Меня, – хмыкнул Волдеморт.

– Тебя? Почему? Ты же Томас.

– Вот скажите, как дать ребенку ответ на его вопрос? Он может рассказать нам все о вселенной, но совершенно не понимает, почему о ком-то говорят, что его нельзя назвать.

– Гарри, что ты делаешь? – Блек присел рядом с целителем.

– Она больна, сильно-сильно, но такая яркая. Как ты, – с улыбкой объяснил ему юноша. – И ты тоже болен, но чуть-чуть. Я тебя потом полечу, ладно? – и было непонятно, кто это сказал: юноша, которому через пару месяцев шестнадцать, или семилетний ребенок.

– Все-таки повреждения, – вздохнул Волдеморт. – Удивительный талант, который никогда не будет нормально существовать в этом мире, реальном для нас.

– О чем вы говорите? Что вообще происходит? – истерично заверещал Фадж.

– Да, собственно, ничего такого, – пожал плечами Том. – Корнелиус, успокойтесь, никто вас убивать не собирается. Мы с вами не для того три месяца занимаемся новыми проектами. Ну, был у вас Темный лорд, так сгинул же… лет пятнадцать лет назад. Пророчество исполнилось еще тогда. Вот и все.

– Ааа?! – раздалось в ответ на такое заявление.

– А я Томас Марволо Реддл – последний акт этой затянувшейся пьесы. Кстати, надеюсь, вы дадите амнистию бывшим Пожирателям? Гарри, ты им метки снять можешь, как Северусу?

– АААА?! – на этот раз возглас пришел со стороны орденцев.

Поттер оглядел нескольких человек в белых масках и смешно сморщил нос.

– Ему, ему, ему и ему, – ткнул он пальцем.

– А остальные? – пискнула Джинни Уизли. Вообще дети вели себя как-то странно. Наверное, сказывался шок.

– Фуууу.

– Понял, придется самому возиться, – вздохнул Волдеморт.

– Друг мой, – вкрадчиво начал Люциус, поворачиваясь к Снейпу, – ты, кажется, забыл мне рассказать о таком немаловажном событии в твоей жизни, как исчезновение метки. Как же так?

– Каждому человеку да воздастся. По заслугам, – выдал Поттер, вставая между двумя мужчинами, и положил руки на левое предплечье Малфоя. Тот даже ойкнуть не успел. – Готово, – юноша вернулся к лежащей без сознания на полу Белле Лестрейндж, уселся на колени к Сириусу и замер. Блек удивленно уставился ему в макушку.

Разборки решили перенести в более удобное для этого место. Швыряться заклятиями никого уже не тянуло. Гарри снова ушел в свой мир, устроившись в объятиях крестного. Пока власть имущие спорили, он спокойно уснул. Ему необходим был отдых – на лечение Беллы ушло слишком много сил. Но первый шаг к выздоровлению состоялся, а пока женщину отправили в Святого Мунго, под наблюдение бригады Целителя.

Дамблдор давил своим авторитетом, вещал о высшем благе, пророчестве, защите крови… Долго вещал, страстно. И вещал бы еще дольше, если бы Волдеморт с Пожирателями не начали, наконец, откровенно ржать. Паркинсон стукнулся лбом об стол, не в силах удержать себя в руках. Смеялся даже Снейп, что вообще было событием невиданным. У Тома из глаз лились слезы.

– Господин министр, вам бы лучше вызвать бригаду из Святого Мунго, – немного придя в себя, произнес Северус. – У директора в этом году наблюдаются какие-то странные фантазии. Он тут заявил, Марволо, что у тебя с Гарри связь, и он видит всякие ужасы, которые ты совершаешь.

– И что же я такого насовершал?

– О, много чего. Особенно мне понравились два эпизода. Когда ты отправил всех забирать пророчество, и когда Нагини укусила Артура Уизли…

– Меня вообще-то змея цапнула. В саду. Обыкновенная гадюка, – раздалось справа.

– Вот как, – Снейп хмыкнул. – Но я не закончил. Причина нашего тут появления – наведенный тобой сон об убийстве Блека.

– Меня? – Сириус удивился не меньше, чем Уизли до этого.

– И что, вот так в течение года? – поинтересовался Фадж. Испуг давно прошел, и теперь он старался извлечь из ситуации максимум бонусов для себя. Поскольку войны с Темным лордом не предвиделось, имело смысл успокоиться и заняться более насущными проблемами. Возможность утопить Дамблдора упускать было нельзя.

– О, да, – усмехнулся зельевар.

Договорить они не смогли. За дверью раздался какой-то грохот, и в зал разъяренной фурией влетела высокая, несколько тощая женщина, почему-то с чугунной сковородкой в руках.

– Где мой мальчик! БАМС! – тяжелая посудина со смаком опустилась на голову Дамблдора.

– Тетя? – сонным голосом отозвался Поттер.

– Гарри, я так переживала… Мы уже не знали, что и думать… – подскочила к нему Петуния Дурсль. Сковородка осталась на полу, рядом со свалившимся на пол бессознательным директором Хогвартса. Женщина ощупала мальчика на предмет увечий и, удостоверившись, что с ним все в порядке, немного успокоилась.

– Петуния, – представилась она Блеку.

– Сириус, – оторопело ответил тот.

– Приятно познакомиться, – выдала тетка Гарри.

– Мда, а она тут как оказалась? – Марволо поглядел на Снейпа.

– Меня интересует другой вопрос, она убила директора или все же нет? – отозвался Северус.

Дамблдор выжил, но место в Святого Мунго ему теперь было обеспечено, поскольку память его «вышла погулять» и возвращаться не собиралась.

В отсутствие Великого и Светлого дело сразу пошло на лад. Как ни странно, непосредственное участие в дебатах и спорах приняла миссис Дурсль, которая стояла насмерть в некоторых вопросах, особенно относящихся к ее племяннику. Может быть, она и не любила его когда-то, да сейчас еще обращалась с мальчиком несколько странно, но кровные узы есть кровные узы. И дело не в деньгах, которые приносил ее семье Гарри. Хотя, конечно, и в них тоже.

На следующий день мир изменился, хотя в шесть утра еще мало кто знал об этом. К девяти ситуация стала кардинально иной. Экстренный выпуск «Ежедневного Пророка» был посвящен последним событиям: сумасшествию Дамблдора, странному проникновению в министерство группы пятикурсников, появлению в Англии Истинного Целителя, снятию всех обвинений с Блека, оказавшегося невиновным, и многому другому. Особое внимание уделили перестановкам в министерстве, признанию Темного лорда давно почившим, а пророчества исполнившимся еще в Хэллоуин 1981 года. На последней странице затерялась и маленькая заметка об упразднении Ордена Феникса и Пожирателей.

Эпилог

– Лавгуд-Поттер, Элилиана, – Гермиона Грейнджер с легким удивлением посмотрела сначала в список, а затем на приближающуюся к табуретке девочку. Нормальный, жизнерадостный ребенок с черными волосами и разноцветными глазами: правый – зеленый, а левый – ярко-голубой.

– Рейвенкло, – вердикт шляпы. И шепот в Большом зале. Никто и предположить не мог, что у Поттера есть ребенок. Да еще и от Лавгуд. Они, конечно, общаются, но точно не женаты. И оба явно не в себе.

Гермиона оглядела зал. Дети после распределения уписывали вкусности со стола. За двадцать один год столько всего изменилось. И, что самое главное, в лучшую сторону. Она перевела взгляд на директора. Эту должность уже в начале ее шестого курса занял Северус Снейп. Он оказался требовательным человеком, но именно человеком. Когда пропала нужда прогибаться, с ним даже стало интересно. И это он пригласил ее в школу на должность профессора по Истории магии. Предмет начал пользоваться популярностью пару десятков лет назад, когда пришел нормальный преподаватель. Да, система образования и педагогический состав школы сменились кардинально, и это положительно сказалось на уровне образования. Хогвартс вернул позиции, потерянные в свое время из-за действий, как оказалось, Дамблдора.

Гарри к учебе не вернулся. Да и зачем? Его протестировали в министерстве и спокойно выдали диплом. Знаний у рейвенкловца было много, а интерес только один. Потому он все также работал в Святого Мунго. Его сила давно уже уравновесилась, отсутствие практики в течение недели-двух не приносило особых страданий. Не отказывал Поттер в помощи и магглам. Тут его координатором стал кузен, который поступил (ко всеобщему удивлению) в медицинскую академию. Петуния Дурсль, что вообще выходило за какие-либо рамки, заняла немаловажный пост в Министерстве магии. Вот уже двадцать один год она была бессменным начальником департамента по связям с магами. Под ее «крылышком» обосновались целых двенадцать отделов, один из которых занимался ликвидацией последствий нечаянных заклинаний, используемых на предметах быта и не только. Его возглавил Артур Уизли, но только после получения маггловского образования. Петуния заправляла всем тяжелой рукой в ежовых рукавицах, но никто и не думал на нее обижаться. Она знала свое дело, а, главное, оказалась на своем месте.

Вернон Дурсль спелся с Сириусом Блеком, чего в принципе не могло быть, но тем не менее... Эти двое с головой влезли в бизнес и возвращаться не собирались. Они стали первыми «ласточками», которые повлияли на возрождение и усиление экономики в магическом мире. Странным образом идеи Дамблдора воплотились в жизнь, пусть и несколько менее радикальными методами. Открываться магглам полностью никто не собирался.

Гарри жил так, как ему хотелось. Общался он только со своей семьей, Сириусом, который в эту семью влился сразу и безоговорочно, Северусом Снейпом, Томом Риддлом, ставшим семь лет назад министром магии, и Люциусом Малфоем. Только эти люди могли заставить его улыбаться и смеяться, только в их присутствии он оживал.

– Сэр? – Гермиона заглянула в кабинет директора.

– Проходите, мисс Грейнджер, – махнул тот в приветственном жесте. – Думаю, у вас возникло множество вопросов.

– Они у меня были всегда. Я так и не смогла понять феномена по имени Гарри Поттер.

– Никто не смог, – произнес Снейп. – Логика его действий не подчиняется никаким законам. До сих пор. Мне, например, интересно, чем он руководствовался, когда присоединялся к вам в ваших эскападах.

– Хмм, он всегда возникал, как чертик из табакерки. Вот его нет, а вот он уже в гуще событий. И никогда нельзя было понять, в какой момент он появился, и, главное, когда успел взять руководство на себя. А сейчас к нему стремятся попасть толпы людей, даже с обычной простудой.

– Они до него не доходят, – хмыкнул Северус. – Гарри занимается особыми случаями, которые давно и всеми заброшены. Он мимоходом вылечил оборотня. Нет, конечно, не полностью, но все же снял зависимость от луны и примирил человеческую и волчью сущности… О таком все могли только мечтать. Вы помните, сколько лет лежали в Мунго Лонгботтомы? Ему понадобилась всего пара минут...

– Я не понимаю, чем он руководствуется в выборе людей, – произнесла со вздохом Гермиона.

– О, вы ведь читали о Целителях, – усмехнулся директор Хогвартса. Страсть Грейнджер к знаниям была уже притчей во языцех в магическом мире.

– Да.

– Лечат обычно тело. Саму суть болезни, – менторским тоном начал зельевар. – С Гарри ситуация несколько иная. Я долго доходил до этого, но все же, в конце концов, понял. Он видит нити магии, умеет двигать, сплетать и распутывать их. Для него каждый человек – это сложный узор. Большинство из них Поттеру не интересны потому, что они не сияют.

– Не яркие, – кивнула профессор истории магии, вспомнив давний день в Министерстве.

– Не яркие, – согласился Северус. – Поэтому он и игнорирует людей.

– А как же тогда его пациенты? – не поняла Гермиона.

– У больных много рваных нитей, не важно цветных или же, в основном, серых. Но Гарри никогда не притрагивается к тем, у кого больше трех черных нитей. Он называет таких людей гнилыми. Я узнал об этом лишь десять лет назад. Вытянуть хоть какую-то информацию из нашего Целителя крайне трудно. Мой крестник, например, даже перестав задирать Поттера, не добился ровным счетом ничего, кроме «Здравствуй» при встрече и «До свидания» при прощании.

– Да уж, Малфой до сих пор не может смириться с таким положением вещей, – усмехнулась молодая женщина

– Драко всегда получал то, что хотел, – произнес Снейп. – А он хотел внимания Гарри Поттера. Тот же не нашел ничего интересного в юном Малфое, как, впрочем, и во многих других. Но если моего крестника в случае чего он лечить будет, то Панси Паркинсон, как бы отец не пытался протолкнуть ее на прием к Целителю, в любом случае услышит: «Нет».

– Гнилая?

– Да, у нее слишком много черных нитей. Ему неприятно их касаться.

– А как же магглы?