Автор книги: Лиэлли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
Неуверенно взявшись за дверную ручку, он остановился в нерешительности. Сглотнул. И обернулся к Гааре. В глазах его читалась легкая паника, неверие и ошеломление. Он открыл рот, но с губ его не слетело ни звука. Гаара просто кивнул, затем коротко бросил Саю и Канкуро:
— Идем.
Шикамару остался стоять, держась за дверную ручку. Он переминался с ноги на ногу и никак не мог заставить себя войти. Он ожидал чего угодно по пути в деревню Песка, даже того, что Темари окажется смертельно раненой. Но только не такого сюрприза, как этот. Да, он мечтал жениться на Темари и иметь от нее детей, но не так же быстро! Иногда Ками-сама бывает чересчур щедрой…
Тут дверь, не дожидаясь, пока он все-таки решится войти в комнату, распахнулась сама, чуть не пришибив его, и на пороге показалась сияющая Сакура, державшая в руках немилосердно вопящий сверток.
— Поздравляю, Шикамару, миссия выполнена успешно. Ты стал отцом!
========== глава 23 ==========
Шикамару как-то несмело и даже боязливо взял из рук Сакуры это орущее чудо и осторожно приоткрыл уголок ткани, скрывающий лицо ребенка, так тихо и медленно, словно боялся, что сейчас в него оттуда полетят кунаи и сюрикены. Увидев лицо отца, беззубое чудо тут же успокоилось, заулыбалось и потянуло к нему ручки. Шикамару смотрел на своего ребенка и тихо изумлялся тому, что он теперь отец. В душе его бушевала буря разных чувств, эмоций и ощущений. Он был удивлен, ошеломлен, восторжен, восхищен и испуган одновременно.
— Головку не забывай придерживать ему, — предупредила Сакура.
Он кивнул, не отрывая взгляда от маленького сморщенного красного личика, обращенного к нему. И вдруг улыбнулся.
— Чудесный, — пробормотал Шикамару едва слышно. — Как Темари?
— Она в порядке. Но хочет отдохнуть, — ответила Сакура.
— Я не могу ее увидеть?
— Она не хочет, чтобы ты видел ее в таком виде.
Шикамару фыркнул.
— Скажи ей, что я хочу этого. Ее поведение глупо, я не видел ее почти год.
— Она убьет и тебя, и меня, если я позволю тебе сейчас зайти туда, — проговорила Сакура.
Шикамару снова фыркнул.
— Все тот же вспыльчивый ежик, — пробормотал он про себя и со вздохом добавил: — Ладно, пусть отдохнет сегодня. Я завтра ее навещу.
Сакура улыбнулась и, кивнув, исчезла в комнате Темари, оставив ребенка у Шикамару. Он прошел в гостиную, бережно и осторожно держа в руках своего сына, и сел на диван. Он просидел так почти три часа, укачивая ребенка, пока Сакура не забрала его, чтобы Темари покормила. Шикамару уснул на диване и не просыпался до самого утра, все-таки трехдневный путь сказался на его пока еще не окрепшем организме. Под утро его разбудила Сакура, которая бегала туда-сюда, неся с собой, то тазик с водой, то чистые полотенца, то еще что-то.
— Что там с Темари? Она в порядке? — встрепенулся Шикамару.
— В порядке. Ты сможешь увидеть ее через час, — ответила Сакура.
Шикамару вздохнул и снова приготовился ждать. Час, по его мнению, прошел очень медленно, особенно еще и потому, что он скучал теперь вдвойне: не только по Темари, но и по своему сыну. Ему не терпелось увидеть этот крохотный комочек жизни вновь. Наконец, настал момент, когда Сакура разрешила ему войти в комнату к Темари. Сама она вышла и куда-то запропастилась. Шикамару нетерпеливо распахнул дверь, так что она едва не ударилась об стенку. И с жадностью уставился на родные черты любимой девушки. Темари лежала на своей кровати, укрытая до пояса легким одеялом, в одной белой рубашке. Она была бледна, а под глазами залегли глубокие тени от трех дней родовых мук. Однако при виде Шикамару, она широко улыбнулась и нетерпеливо протянула ему руки.
— Шикамару! — воскликнула она радостно. — Наконец-то вернулся! Как же я скучала!
Шикамару застыл как вкопанный в дверях, глядя на Темари и не решаясь к ней подойти. Ему одновременно и очень хотелось сжать ее в объятиях, и любоваться ею на расстоянии.
— Ну что же ты там застрял? — недовольно пробурчала она. — Разве не хочешь меня обнять и сказать спасибо за мой подарок?
Он сглотнул и в два шага преодолел расстояние, что разделяло их. И тут же крепко сжал любимую в объятиях, зарываясь лицом в ее волосы и вдыхая такой знакомый и родной аромат. Он наконец-то мог снова ощущать тепло ее тела, запах ее волос и слышать, как равномерно бьется ее сердце рядом с его сердцем.
— Люблю, — выдохнул Шикамару одно единственное слово и прижал Темари к себе еще сильнее.
— Правда? — тихо спросила она, и он уловил в ее голосе немного недоверчивые нотки.
— Ты еще сомневаешься! — прорычал Шикамару и добавил уже тише: — Я так скучал по тебе, родная…
— Я тоже, — с улыбкой заверила его Темари. — Я очень скучала по тебе, мой Шикамару!
Он улыбнулся и тихо прошептал:
— Только твой.
— Ты как раз вовремя пришел, — цветя от счастья, произнесла девушка. — Ребенок — вылитый ты!
— Угу, — промычал Шикамару, не в силах сказать что-либо более членораздельное.
— Давай его назовем Акира? Он, наверное, будет такой же умный, как и папа…
— Как ты захочешь, Темари, — пробормотал Шикамару. — Мне достаточно и того, что ты подарила мне такого чудесного сына.
— Хорошо, значит, будет Акира, — просияла девушка. — Акира Нара.
После недели пребывания в деревне Песка Шикамару был вынужден вернуться обратно в Коноху, чтобы рассказать своим родителям, что они теперь дедушка с бабушкой, и что он скоро приведет в семью свою жену. Ему не хотелось снова покидать Темари. Правда на этот раз у него не было никакого тревожного предчувствия, и поэтому он был спокоен. Они условились отпраздновать свадьбу в Конохе, как только их ребенок будет в состоянии преодолеть трехдневный путь. Так что теперь Шикамару бегал от Конохи в Песок и обратно, пока, наконец, Цунаде не сжалилась над ним и не разрешила ему остаться в Песке на несколько недель. Темари к тому времени окончательно оправилась от родов (она ведь все-таки шиноби, да и медицинские ниндзюцу Сакуры помогли), и теперь цвела особой красотой. Как и всякую женщину, материнство преобразило Темари и сделало ее еще красивее, чем она была. Шикамару просто не мог оторвать от нее глаз. Золотисто-пшеничные волосы Темари стали еще гуще и пышнее, фигура приобрела более мягкие и женственные формы, глаза засияли каким-то особенным светом, а с губ почти никогда не сходила улыбка. И Шикамару понял, что так может выглядеть только женщина, которая по-настоящему счастлива. И глядя на нее, на ее ослепительную улыбку, он и сам становился счастливее. Каждый день он часами просиживал над колыбелькой Акиры и смотрел, как Темари кормит его грудью, как на какое-то чудо, словно здесь и сейчас прямо перед ним совершалось какое-то божественное таинство. Темари всегда не могла удержаться от смеха, когда замечала на себе такой его взгляд. Так смотрит монах на распятие, так смотрит верующий на явившееся ему божество.
Шикамару не был так счастлив с тех пор, когда еще был жив Асума-сенсей. И той, кто сумел сделать его жизнь яркой, незабываемой, насыщенной и счастливой, была Темари но Собаку. Он не сводил с нее влюбленного взгляда все то время, что проводил с ней. Однажды, когда Акира спал в соседней комнате (это была комната Канкуро, который, кстати говоря, души не чаял в своем новоявленном племяшке), они сидели на толстом ковре перед камином в ее спальне, Темари не выдержала и с улыбкой спросила:
— Шикамару, ну что ты смотришь на меня, как на какую-нибудь королеву или богиню? Я ничего особенного или выдающегося не сделала, всего лишь родила ребенка. Это может сделать каждая женщина.
— Ты родила мне сына, — ответил Шикамару совершенно серьезно. — Ты и есть богиня.
Темари залилась звонким, как ручеек, смехом. Она вообще только и делала, что смеялась рядом с Шикамару.
— Ну, пускай, ладно, я буду твоей богиней. Это повышает самооценку, знаешь ли, когда на тебя каждый день любимый смотрит таким обожающим взглядом. Впрочем, я никогда и не комплексовала.
Шикамару улыбнулся ее «скромности».
— Знаю, ежик.
— Кстати, Шикамару, ты должен мне желание, помнишь? — с хитрым видом сообщила Темари.
— Нэ?
Потребовалось около двух минут, чтобы Шикамару вспомнил, когда это он успел задолжать ей желание.
— Ладно, и чего ты хочешь от меня, ежик?
Темари выдержала эффектную паузу и только потом сказала:
— Я знаю, что ты любишь играть в сеги. И хочу, чтобы ты сыграл со мной. Я долго тренировалась между прочим! С Гаарой. И теперь я тебя обыграю!
— Уверена? — скучающим тоном поинтересовался Шикамару.
— Уверена! — гордо вскинув подбородок, ответила она. — Я докажу, что я умнее тебя.
— Кто бы сомневался, — пробормотал он тихо и поспешил сменить тему: — Кстати, чем ты занималась, пока меня не было?
— Чем я занималась? Большую часть времени, с тех пор, как я узнала, что я беременна, меня тошнило, и я сидела дома под надзором Канкуро. Это было так скучно!
— А как ты узнала, что беременна? — почти с детским любопытством спросил Шикамару.
— Ну-у-у… Меня послали на миссию. Я ее как всегда успешно выполнила, — тут она кокетливо улыбнулась и нарочито скромно опустила глаза. Закончив придуриваться, она продолжила: — А потом, на обратном пути в деревню, когда я прыгала по веткам деревьев, у меня вдруг закружилась голова, а живот скрутило от непонятной боли. Я села на ветке и внезапно меня вырвало. По возвращении в деревню меня осмотрели наши медики и поставили диагноз: беременна. Об этом доложили Гааре, он тут же послал письмо вашей Хокаге, причем поставил штамп «супер секретно, не открывать ни в коем случае!» — Темари хихикнула. — Ты бы знал, как они тут с Канкуро вокруг меня носились! Я никогда не видела своих младших братиков такими озабоченными и взволнованными.
Она изобразила их встревоженные лица и проговорила нарочито грубым голосом:
— «Темари, тебе принести клубники? Темари, не хочешь положить ноги на подушку?». Канкуро даже предлагал спеть мне, когда я не могла уснуть однажды ночью. Знаешь, в том, чтобы быть беременной, есть свои плюсы!
Она озорно ему подмигнула и снова хихикнула. Шикамару улыбнулся ей в ответ и ласково потрепал по голове.
— Жаль, я не присутствовал при этом. И не видел тебя…
— Я бы тебя убила, если бы ты видел меня толстой и безобразной! — перебила его она.
— Да брось. В любом случае я бы никуда от тебя не делся, даже если бы ты была толстой и безобразной, — заверил ее Шикамару.
— Ах ты!.. Бака! — обиженно воскликнула Темари. — В таких случаях вообще-то надо говорить: «Темари, для меня ты в любом виде прекрасна!»
— Ну да, ну да… — нарочито скучающим тоном сказал Шикамару и даже зевнул. — В следующий раз я так и сделаю, только потом не ругайся на меня за то, что я соврал.
— Ох, ты невыносим, Шикамару! Давно не проветривался? — многозначительно заметила она.
Шикамару покосился на ее грозный веер, спокойно лежавший в углу, и примирительно сказал:
— Я пошутил, Темари, солнышко, лапочка, для меня ты в любом виде прекрасна!
Темари захихикала, мгновенно прощая ему его шутки и легонько стукнув его по лбу раскрытой ладонью, придвинулась к нему поближе и положила голову ему на плечо. Он прижал ее к себе и обнял. Она подняла голову, и Шикамару с готовностью прильнул к ее губам. Оторвавшись на секунду, он чуть слышно пробормотал:
— Как же я скучал по твоим поцелуям…
Она улыбнулась, и Шикамару снова приник к ее губам, стремясь поцеловать эту чарующую улыбку, предназначенную для него одного. Его язык нежно обвел контур ее губ, и они с готовностью раскрылись для него. Темари прильнула к нему всем своим телом, и Шикамару почувствовал буквально каждой клеточкой своего натренированного тела все ее впадины и выпуклости. От этого соприкосновения у него захватило дух, и он с трудом сдержал стон. Его руки неосознанно принялись раздевать девушку; он нетерпеливо развязал пояс ее кимоно, и оно соскользнуло с ее хрупких плеч, шелковым озерцом улегшись вокруг них. Теперь Темари предстала перед ним во всей своей красе. Она сидела между его ног, ничуть не смущаясь своей наготы, и улыбалась ему одной из самых красивых своих улыбок.
— Ну, Шикамару, покажи, как ты по мне скучал, — призывно прошептала она.
Вместо ответа Шикамару притянул ее к себе, снова с наслаждением зарываясь лицом в ее волосы и гладя ее спину. Она обвила его шею руками и распустила его волосы, стянув шнурок, сдерживающий их.
— А сегодня ты позволишь мне раздеть тебя? — спросила она, глядя на него из-под полуприкрытых век.
Шикамару кивнул и чуть откинулся назад, позволяя ей снять с него чунинскую жилетку. Ее ловкие пальчики быстро расстегивали пуговицы одну за другой. И скоро жилетка полетела на пол под кровать. Он поднял руки, и Темари стянула с него черную водолазку. Так что он остался в одной сетчатой майке и штанах.
— Тебе, наверное, никто еще не говорил, но ты очень сексуальный в этой сетке, — с озорными смешинками в синих глазах сказала Темари.
Шикамару фыркнул от такого заявления, однако не смог сдержать усмешки.
Темари тем временем сняла с него и сетку и тут же с ужасом охнула.
— Ши… Шикамару, что это? — пробормотала она ошеломленно.
— Так, напоминание о стране Снегов, — усмехнулся Шикамару. — Вроде бы Цунаде-сама должна была сказать тебе, что меня ранили.
— Мне сказали, но в письме было написано, что рана не смертельная…
— Так оно и было, — поспешил заверить ее он.
— Шикамару, но я же не дура! Если шрам так ужасен, то ты определенно должен был находиться на грани смерти! — мгновенно распаляясь, яростно вскричала Темари.
— Успокойся, я же жив, — произнес он со слабой улыбкой.
— Шикамару, ты, ты… убью! И мне ничего не сказали! Кто это на фиг сделал?!
— Темари, любовь моя, утихни, — примирительно попросил ее Шикамару, притягивая ее к себе. — Лучше посмотри, что мне из-за твоего кольца сделалось: оно натерло мне кожу.
— Бака, — огрызнулась девушка, но утихла и послушно прильнула к нему. — Ты сильно мучался? — тихо спросила она, осторожно проведя кончиком пальца по безобразному шраму на груди.
— Нет, — ответил Шикамару однозначно и, чтобы она не имела возможности сказать что-либо еще на эту тему, заткнул ей рот горячим долгим поцелуем.
Его руки заскользили по ее телу. Каждым свои прикосновением он вспоминал их прошлые ночи любви, помогая и Темари вспоминать их. Его пальцы были везде, а Темари послушно изгибалась под его прикосновениями и тихонько постанывала. Шикамару бережно уложил ее на ковер, а сам склонился над ней. Целую минуту он наслаждался открывшимся его взгляду видом ее изящного сливочно-белого тела, а затем, словно не выдержав, прильнул губами к нежной впадинке под горлом. Вскоре его губы заскользили по всему ее телу, даря ей неземное наслаждение.
— Ты все такая же сладкая, — прошептал он с удовольствием. — Люблю твой запах и вкус твоей кожи, Темари.
Она застонала в ответ, потому что Шикамару еще никогда не говорил ей вещи, более эротичнее, чем эта. Он же продолжил смаковать ее тело. Снова и снова этой ночью заставлял он ее взлетать на вершины блаженства и вспоминать, как он умеет любить. Пускай он не сердцеед, не ловелас, не казанова, не дамский угодник, не распутник и не знаток женского тела. Но зато он умел любить ее так, как никто и никогда не любил свою женщину. И он принадлежал только ей одной, что очень даже играло ей на руку, потому что Темари была ярой собственницей.
Он не был изощрен в своих ласках, он не пытался мучить ее, оттягивая удовольствие, он позволял ей испытывать наслаждение столько раз, сколько она была способна. Потому что он сам наслаждался тем, как она извивалась под его чувственными ласками. Он любил ласкать ее кожу и пробовать ее на вкус, он любил после секса перебирать ее густые пшеничные волосы, он любил вдыхать их аромат. И все это Темари вспомнила в ночь их любви после разлуки длиною в девять месяцев.
Шикамару никогда не умел говорить красивых и ярких слов. Он не был любителем поболтать. Но каждым своим прикосновением Шикамару рассказывал ей, как он по ней скучал, как он ее любит и как он ей благодарен за все. За то, что она его дождалась. За то, что вошла в его жизнь так внезапно и резко, принеся с собой радость и счастье. За то, что подарила ему свою любовь и сына. За то, в конце концов, что она просто существовала на свете. И теперь он твердо знал, что она существовала для него одного.
За всю ночь он больше не сказал ни одного слова любви, но Темари и не надо было их слышать, чтобы знать, что она дорога ему и что он ее нестерпимо любит. Она и так это знала.
