Текст книги "Заставь меня улыбаться (СИ)"

Автор книги: Лиэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

      И только когда поймал взгляд серо-стальных глаз, понял, что сделал. Смутившись, он резко отдернул руку и пробормотал, отводя глаза:

      – Вроде бы температуры нет. Ну… ладно, я пойду? Ужин уже готов, так что…

      Он уже повернулся, чтобы уйти, как Диметрио за его спиной снова чихнул, на этот раз еще громче, а потом повалился на диван.

      – Эй! – Лесли резко обернулся.

      – Черт, голова просто раскалывается, – пожаловался Раньери, потирая переносицу. – Принеси аптечку. Она в ванной.

      – Конечно, я сейчас!

      Лесли скрылся в комнате и некоторое время рылся в шкафчике, пытаясь найти аптечку. В конце концов искомый предмет был найден и победно внесен на кухню.

      – Можно мне еще чая? – поинтересовался Дим.

      Лесли сделал ему горячего чая, потом сеньору захотелось поужинать, а после того, как он умял половину лазаньи, ему снова потребовался чай. Потом Диму сделалось еще хуже, пришлось напичкать его таблетками.

      После чего Диметрио заявил, что голова болит и ему надо поспать, но он не может уснуть, поэтому не мог бы он, Лесли, ему почитать? Пришлось тащиться в его кабинет и поискать какую-нибудь подходящую книгу, которой оказались сказки братьев Гримм. Лесли прочитал ему одну сказку про «Спящую красавицу», потом про соломинку, уголек и боб, потом настала очередь «Короля-Дроздоборода».

      – «Ничего не поделаешь! – сказал он. – Я поклялся своей головой и короной, что отдам тебя за первого попавшегося нищего, и я сдержу свою клятву!

      Сколько ни плакала королевна, сколько ни молила – все было напрасно. Ее тут же обвенчали с нищим музыкантом.

      А после венчания король сказал:

      – Не пристало жене нищего жить в королевском дворце. Можешь отправляться со своим мужем на все четыре стороны.

      Нищий музыкант, не говоря ни слова, взял за руку молодую жену и вывел за ворота. Первый раз в жизни королевна пешком вышла из отцовского дворца.

      Опустив голову, не глядя по сторонам, шла она вслед за своим мужем по каменистой пыльной дороге».

      – Ее отец просто идиот, – встрял через какое-то время Раньери.

      – Почему это? – Лесли удивленно воззрился на него поверх книги. Он сидел на краю кровати, где развалился на животе Диметрио.

      – Потому что продал слишком хороший товар по невыгодной цене тому покупателю, которому он явно не по зубам.

      – Что еще за товар? – возмутился Лесли. – Ты вообще читал эту сказку? Если уж выражаться твоими понятиями, то продал он ее очень даже выгодно.

      – Почему? Потому что этот нищий музыкант и есть король Дроздобород? Но тогда, детка, это Дроздобород продешевил. На его месте я бы ради такой вздорной особы не прилагал столько усилий.

      – Даже чтобы проучить? – ехидно поинтересовался Лесли. – Или, вернее будет сказать… отомстить за унижение?

      – Я бы выбрал другой способ, чтобы сделать это, – задумчиво отозвался Раньери. – Без таких глобальных вложений в ущерб себе.

      – Выходит, ты тоже мстительный?

      – Конечно, – кивнул Диметрио. – Если бы я всегда спускал с рук кому бы то ни было что бы то ни было, то не добился бы ровным счетом ничего.

      Лесли фыркнул и иронично заметил, прежде чем продолжить читать сказку:

      – Ничего ты не понимаешь в детских сказках! К ним надо относиться не по-взрослому. Они преподают уроки, и из каждой такой сказки надо выносить свою мораль.

      – И в чем же мораль этой сказки? – насмешливо поинтересовался Дим.

      – В том, что не нужно гордиться какими-то своими достоинствами и высмеивать чужие недостатки, – уверенно заявил Лесли. – А теперь, – он захлопнул книгу, – раз тебе не нравится эта сказка и ты не собираешься ее слушать, я пойду к себе!

      – Ну уж нет! – возмутился Раньери, хватая его за руку и резко дергая обратно, так что Лесли едва не задохнулся от этого рывка, а в следующее мгновение уже оказался распластанным на кровати прямо под нависающим над ним Диметрио. – Я болею, понимаешь ли, умираю тут, а если ты уйдешь, кто принесет мне посреди ночи стакан воды?

      – Я поставлю его на тумбочку…

      – Ты остаешься сегодня здесь, и точка.

      Для убедительности Раньери еще и покашлял, но Лесли ему не очень-то поверил. Однако все же остался, скромно примостившись с краю. На удивление сон сморил его раньше, чем он мог подумать, потому что решил, что, лежа в одной постели с Диметрио, ни за что не уснет.

Часть пятая

      Пробуждение было самым приятным из всех, какие Лесли только довелось пережить. Еще толком не проснувшись, он ощутил себя в кольце сильных рук, спиной чувствуя тепло чужого тела и спокойное дыхание, которое ерошило ему волосы на затылке. Впрочем, он также успел в полной мере прочувствовать всю твердость чего-то весьма внушительного, что упиралось ему прямёхонько меж ягодиц и ощущалось даже через домашние шорты. Просыпаться не захотелось еще больше. Хотелось вжаться задом в это твердое нечто посильнее… Он чуть повозился, пытаясь устроиться удобнее, и руки вокруг него машинально сжались.

      Лишь спустя долгую минуту Лесли понял, что ситуация вообще-то весьма необычна для него, и резко подскочил на месте, едва не ударив затылком по носу Раньери, а затем поспешно скатился с кровати.

      – Ну и к чему такая суматоха с утра пораньше? – сонно пробормотал тот, перекатываясь на спину, и заложил руки за голову. Серые глаза чуть прищурились, окидывая смущенного донельзя Лесли чересчур проницательным для только что проснувшегося человека взглядом. – Нормально же лежали…

      Лесли уже набрал в грудь побольше воздуха, чтобы объяснить причину этой «суматохи», но потом заметил, что Раньери опять едва сдерживает смех, который уже искрился в глубине его дымчатых глаз золотистыми бликами, и насупился. Все-то этот гад понимает и прекрасно знает!

      Ничего не объясняя, он повернулся и пошел на кухню.

      – И тебе доброе утро! – раздалось ему вслед насмешливо.

      Выпроводить Диметрио прежде, чем сам отправился в университет, Лесли не сумел. Так что пришлось, как и вчера, одеваться впопыхах, пока оба итальянца ждали его в гараже возле машины. Потом его опять подбросили до универа, где Лесли и попрощался с Диметрио, испытывая огромное облегчение. По правде говоря, он боялся, что, если бы не такие вот перерывы в работе на Раньери, он в скором времени точно не выдержал бы и набросился на него. Ведь совершенно очевидно, что этот козел только того и ждет. Играет, забавляется… И – что самое стыдное – даже зная это, Лесли не злился на него. Позавчера ночью, лежа в своем номере и вспоминая запах его тела, он не удержался и приласкал себя, в конце испытав бурный оргазм. Совершенно не такой, как в те моменты, когда он фантазировал на неопределенные образы или порнуху из интернета. Ведь Раньери был живой, из плоти и крови, а самое главное – совершенно близко, только руку протяни. Ну и что, что Лесли знал его всего-то два дня от силы? Лесли ничего, совершенно ничего не мог с собой поделать, даже понимая, что это неправильно.

      Удивительно, но сегодня время до конца занятий тянулось невыносимо медленно, и когда Лесли понял, что оно так долго тянется потому, что он не может дождаться встречи с Диметрио, то не на шутку испугался. Никогда в жизни Лесли не влюблялся так, чтобы сносило крышу. Ему было абсолютно неведомо то ощущение, когда сердце стучит при виде другого человека, как сумасшедшее, дыхание сбивается, мысли смешиваются, язык не слушается, ноги становятся как ватные, а глаза застилает пелена, скрывающая все недостатки объекта воздыхания.

      Он и сейчас, к счастью, не стал дураком, попав в плен этого чувства, но определенно точно не был равнодушен к Диметрио Раньери. По крайней мере одна часть его тела – точно. И в том, что у этого нахального козла были недостатки, Лесли отнюдь не сомневался. Например…

      Около пяти минут Лесли пытался привести самому себе пример, в итоге преподаватель обратил на него внимание и вызвал отвечать, но даже к концу пары Лесли так и не придумал никаких недостатков Раньери. И это его немного испугало.

      Перед последней парой к нему прибежала Мария – девушка, которая училась на одном потоке с ним. Высокая эффектная шатенка с очень привлекательной внешностью, которая никогда не страдала от недостатка внимания со стороны представителей сильного пола. И тем больше Лесли недоумевал, когда она позвала его по имени, хотя обычно даже не замечала.

      – Лесли! – Она помахала ему рукой, привлекая внимание, и, когда парень обернулся, поспешила к нему.

      Он дождался, пока Мария приблизится, окинув ее с головы до ног недоуменным взглядом.

      – Лесли, там… у входа… – Она запыхалась и сейчас пыталась отдышаться. Глаза ее возбужденно засверкали, и Мария затараторила: – Машина стоит. Громила… большой! А с ним еще один, он не такой большой, но, черт побери, безумно красивый! Кто это? Он спрашивал, знаю ли я тебя.

      Лесли мысленно застонал.

      – Это… друг. Да, просто друг, – поспешно пояснил он.

      – М-м-м… познакомишь меня с ним? Он, кстати, просил передать, что ждет тебя на улице и чтобы ты поторопился.

      Лесли достал телефон, чтобы узнать, сколько времени. Было всего лишь три часа дня. Странно, переговоры с французскими поставщиками начнутся в восемь, насколько он помнил, так зачем же он понадобился сейчас Диметрио?

      – Как-нибудь в другой раз, – уже на ходу бросил Лесли однокурснице. – Я на последнюю пару не пойду, прикроешь, если что?

      И поспешно смешался с толпой, пока не прозвенел звонок на следующее занятие. Он почти бежал по коридору к выходу, на ходу натягивая болоньевую куртку. Диметрио и правда дожидался на улице. Он стоял возле своего кадиллака с небрежно накинутым на плечи пальто. Возле него уже задержались две хорошеньких шестикурсницы, строя глазки. Лесли на секунду остановился, ощущая укол ревности. Слишком уж ощутимый укол, особенно когда Диметрио улыбнулся обеим несколько сдержанно и кивнул в ответ на что-то – с такого расстояния Лесли не слышал, о чем они говорили. Он замедлил шаг, приближаясь к машине, и ветер донес до него обрывки фразы Диметрио:

      – …опаздываете на пару. Вам пора.

      Те на пару секунд зависли, потому что сдержанный, даже сухой тон мужчины никак не вязался с его милой улыбкой, когда он их так откровенно посылал прочь. Однако, когда до них все-таки дошло, девицы поспешили убраться. Лесли подошел к Раньери и насмешливо глянул на него.

      – А ты пользуешься популярностью у молоденьких девушек даже спустя несколько лет после окончания универа.

      – Ты думаешь, я такой старый, что мне пристало флиртовать только со зрелыми женщинами? – приподнял бровь Раньери, открывая перед ним дверцу заднего сиденья.

      – Ну-у-у… – решил подтрунить над ним Лесли, послушно забираясь в машину. – Наверное… ты выглядишь… м-м-м… – он сделал вид, что задумался, – довольно зрело. Даже и не знаю… А очки еще не носишь? Ты же постоянно работаешь с документами.

      Диметрио покосился на него с непроницаемым выражением лица, и на скулах его едва заметно проступили желваки.

      – Мне двадцать семь, Лесли, – сухо произнес он. – Далеко не сорок. Но как только у меня начнет падать зрение, я тебя обязательно извещу. Будешь мне читать.

      Лесли слегка смутился, почувствовав укол стыда за свое ребяческое поведение. Он не хотел задеть его, а еще было непонятно, почему Диметрио воспринял его задорное подтрунивание всерьез.

      – Мы сейчас домой? – решил он сменить тему.

      Диметрио бросил на него задумчивый взгляд и покачал головой.

      – Нет, я намерен перекусить. Нет времени готовить дома, а мне еще нужно подготовить бумаги для поставщиков.

      – Я мог бы приготовить что-нибудь… – начал было Лесли и смутился под ироничным взглядом мужчины еще больше. – Ну да, да, я не так уж хорошо готовлю…

      – Поэтому мы перекусим в одном ресторанчике, – закончил Диметрио.

      После плотного обеда Диметрио повез своего спутника на Мэдисон-авеню, где располагалось большинство торговых центров и бутиков. Там, в одном из магазинов, он затащил его в примерочную и велел девушке-консультанту подобрать для него деловой костюм.

      – Это еще зачем? – запротестовал Лесли. – Мне не нужен костюм!

      – Нужен, – отрезал Раньери. – Мой переводчик должен выглядеть презентабельно. Ты же не придешь на переговоры в драных джинсах и свитере?

      Лесли пришлось согласиться с ним. Девушка подобрала ему несколько вариантов, и он зашел в примерочную. Один костюм был светло-бежевым, почти телесным, и отлично на нем сидел благодаря чуть приталенному пиджаку с черной рубашкой. Цвет его прекрасно гармонировал с оттенком волос Лесли, и, когда он вышел, консультант даже восхищенно выдохнула. Диметрио, сидевший на кожаном диванчике напротив зеркала и копавшийся в своем телефоне, вскинул голову и пристально осмотрел его с ног до головы.

      – Очень неплохо, – оценил он. – Мы берем этот, Лесли, примерь остальные.

      – Но зачем, если мы уже берем этот? – снова было запротестовал Лесли, однако продавец уже затолкала его в примерочную, сунув ему в руки следующий костюм – серо-стальной, с белой рубашкой и смотрелся более официально, чем предыдущий.

      – Этот мне нравится больше, – сказал Диметрио, когда Лесли показался ему на глаза. – Его мы тоже берем.

      Он поднялся и направился к кассе, а Лесли остался переодеваться.

      Домой они вернулись только к шести часам вечера. До встречи с поставщиками оставалось два часа, а ведь нужно было выехать пораньше, чтобы вовремя прибыть в отель, в котором остановились французы.

      Они разошлись по номерам, чтобы подготовиться к встрече. Стоя под упругими, расслабляющими струями горячего душа, Лесли ощущал смутное волнение и сомнения, непонятно отчего одолевшие его именно сейчас. Сегодняшний день был немного странным. Зачем-то Диметрио сам приехал за ним, накормил обедом и купил вещи. Разве так поступают работодатели? Да и в общем-то номинально они даже не заключали никакого контракта о найме, хотя Лесли не сомневался, что ему заплатят. Правда, впервые за долгое время деньги беспокоили его в последнюю очередь. Сейчас его тревожило то новое чувство, просыпающееся в душе по отношению к совершенно незнакомому человеку.

      Впрочем, Лесли не мог сказать, что Диметрио ему абсолютно незнаком. Казалось бы, они знают друг друга всего лишь пару дней, но впечатление, оставленное Раньери, трудно было назвать поверхностным. Лесли не верилось, что этот человек может лгать хоть в чем-либо. Все это время он был искренен, по крайней мере, в своих эмоциях. Он насмешничал, подтрунивал, улыбался, иронизировал, даже, кажется, обиделся тогда в машине, и все это вкупе вызывало у Лесли к нему определенное доверие и симпатию, не говоря уже о том влечении, которое он испытывал, находясь рядом. И если Диметрио нанял его только для того, чтобы в итоге затащить в постель, то зачем столько возни и суматохи? Зачем ему было делать это? Вот чего Лесли понять никак не мог. Разве такие люди, как Раньери, поступают так? Скорее они склонны просто покупать приглянувшихся им людей.

      Щелкнуть пальцами, предложить сумму, обольстить, в конце концов, переспать и выбросить. Хотя кто знает, может быть, добившись своего, Диметрио так и поступит. А может быть, Лесли, как обычно, себя накрутил, и за его поступками не кроется никаких подобных мотивов. Вдруг ему действительно просто нужен личный помощник?

      Лесли вздохнул. Он совершенно запутался. До знакомства с Диметрио все было так ясно и понятно, а теперь…

      Он вышел из ванной, вытерся полотенцем и принялся одеваться. Была уже половина седьмого. Оставалось полчаса до выхода. Едва Лесли успел надеть светло-бежевый костюм с черной рубашкой без галстука, раз уж вечеринка предстояла полуформальная, как в дверь его номера постучали.

      Когда он открыл, на пороге стоял Диметрио, уже одетый и собранный. На нем сегодня был черный костюм, идеально подогнанный под его фигуру, белая рубашка с галстуком и начищенные до слепящего блеска туфли. В уложенных назад волосах сверкали после душа капельки воды, в одной руке он держал свой плоский кейс с документами, а через другую перевесил пальто.

      – Готов?

      – Готов… – вздохнул Лесли, который при виде с иголочки одетого мужчины занервничал еще больше.

      Прежние страхи подвести Диметрио и провалить переговоры вернулись, но он старался успокоиться. Пока они ехали в машине, пока стояли в вечерней пробке, он лихорадочно пытался вспомнить все те деловые конструкции французского, которые могли ему понадобиться в ходе переговоров. И сам не замечал, как нервно теребил края чужого пальто и прикусывал нижнюю губу, но вдруг почувствовал руки Диметрио, обхватившие его лицо, и послушно поднял голову.

      И тут же едва не задохнулся от неожиданности и смущения, обнаружив красивое лицо так близко, что ощущал дыхание Диметрио на своих губах.

      – Хватит нервничать, я скоро начну трястись вместе с тобой, – произнес он с ухмылкой.

      – Прости, я… я правда боюсь тебя подвести, – беспомощно ответил Лесли. – А вдруг я неправильно пойму или переведу, и тогда ты потеряешь деньги или…

      Договорить он не успел, потому что совершенно внезапно теплые губы накрыли его собственные, и Лесли снова задохнулся от такого напора. Раньери целовал его требовательно, почти жестко, не давая опомниться или уж тем более перехватить инициативу. Его пальцы собственнически зарылись в волосы на затылке, язык нахально и совершенно по-хозяйски орудовал у него во рту, так что Лесли совсем смешался и растерялся под таким натиском и только и мог, что беспомощно застонать в чужой, почти насиловавший его рот.

      Мелькнула мысль о том, что они не одни и за ними наблюдает в зеркало заднего обзора Мик, но тут же исчезла, стоило языку Диметрио приласкать его нёбо. От этой чувственной ласки по всему телу Лесли прокатилась волна дрожи, и он совершенно потерял голову, ответно скользнув пальцами в густые, чуть влажные волосы Раньери и жарко отвечая на его поцелуй.

      Наверное, это продлилось бы долго, если бы не дала о себе знать нехватка воздуха. Лесли с закрытыми глазами откинулся на спинку сиденья, тяжело дыша и облизывая губы. Открыть глаза и взглянуть на своего персонального мучителя он не смел, но когда все же сделал это, то наткнулся на внимательный, изучающий взгляд. Глаза Диметрио сейчас приобрели глубокий, насыщенный оттенок маренго, потемнели, словно предгрозовое небо, затянувшееся тучами перед наступлением бури.

      Лесли судорожно выдохнул, опустил глаза, снова вскинул и, нерешительно протянув вперед руку, осторожно пригладил разворошенные им волосы, стараясь привести их в первоначальный вид.

      – Прости, кажется, я испортил тебе прическу, – пробормотал он смущенно и несколько испуганно ойкнул, когда Диметрио, перехватив его руку, поднес ее к своим губам и поцеловал запястье.

      – Лучше нервничай из-за этого, чем из-за предстоящих переговоров, – обронил Раньери.

      Как расценивать этот жест, Лесли понять не успел, потому что машина остановилась у парадного входа роскошного пятизвездочного отеля. Как он понял, это был главный отель, принадлежавший «Раньери-корпорэйшн». Здесь имелся и конференц-зал специально для таких случаев, как прием в честь прибывших поставщиков из Франции.

      Мик уже предусмотрительно открыл для них дверь, и Лесли выбрался наружу. Вслед за ним – и сам Диметрио, уже принявший самый что ни на есть невозмутимый вид, словно и не он только что едва не довел его до оргазма этим чувственным напором. Сам же Лесли ощущал себя так, словно только что пережил бурю в океане, и думал, что у него наверняка растрепаны волосы, щеки горят и губы распухли. Он поспешно провел рукой по своим волосам и поспешил за Диметрио. Который, впрочем, не стремился уйти вперед или сохранить между ними дистанцию, как предписывал деловой этикет, раз уж Лесли сейчас являлся его штатным переводчиком и подчиненным. Вместо того чтобы идти на шаг впереди, Раньери подхватил его под локоть, заставляя прижаться к себе и повел в сияющий золотом и чистотой холл «Гелиоса» – так назывался главный проект компании Диметрио.

      Их уже встречал едва ли не весь персонал отеля во главе с личным секретарем Диметрио. Наконец-то Лесли увидел Гейба воочию. Это оказался человек примерно одного телосложения с Диметрио, разве что чуть более худощав и высок. Соломенного цвета волосы, проницательные карие глаза, которые тем не менее были просто ледяными, несмотря на свой теплый цвет, и чувственный рисунок губ. Все в нем было обычно и заурядно, но эти губы… Они составляли изюминку всей его внешности, и когда он открывал рот, чтобы что-то сказать, или улыбался, то словно весь преображался – в этом Лесли убедился в течение следующих нескольких минут, когда при виде своего босса Гейб чуть насмешливо приподнял бровь, изогнул в улыбке уголок губ и пожал ему руку.

      – Надо же, ты на целых десять минут раньше сегодня. Надо ли мне предполагать, что на тебя благотворно влияет твой новый личный помощник? – иронично протянул секретарь.

      – В какой-то степени, – согласился Диметрио с ответной усмешкой и направился к лифту. – Где будет проходить встреча? Конференц-зал подготовлен?

      – Двадцать четвертый этаж, – ответил Габриэль, шагнув в лифт следом за Диметрио и Лесли. Мик последовал за ними. – Один из номеров подготовили для встречи. Думаю, Жак и Николя уже ждут.

      Они поднялись на нужный этаж, миновали длинный, сияющий чистотой коридор, и служащий распахнул перед ними дверь в просторный номер. Здесь в кожаных черных креслах уже сидели двое мужчин. Оба сразу поднялись, чтобы поприветствовать хозяина отеля. Носатый и остроглазый представился Жаком, второй, что повыше и пошире в плечах, шатен с массивным подбородком и тонкими чертами лица, – Николя. Он был по-своему симпатичен, было в его чертах что-то такое, что заставляло задержать на его лице взгляд. Приятный, улыбчивый, но отчего-то на Лесли он произвел отталкивающее впечатление, которое только усилилось, когда француз задержал его руку в своей дольше положенного при приветствии.

      Но сосредоточиться на своих ощущениях от знакомства с ним Лесли было некогда. Почти сразу же он принялся выполнять свою работу. Диметрио поприветствовал их и затем без предварительных экивоков и велеречивостей перешел к сути дела, предлагая свои условия для заключения контракта с французской фирмой «Emerald», которая, как понял Лесли, производила мебель, одну из самых дорогих и высококачественных во Франции. Поскольку, заказывая мебель от «Emerald», хорошо известная в элитных кругах компания Раньери делала французской фирме завидную рекламу – их мебель будет стоять в одном из самых дорогих и престижных отелей. Отказываться от этой сделки французам было невыгодно. Но тем не менее они пытались выторговать себе как можно больше выгодных условий. Правда, Диметрио успешно вел переговоры так, как было нужно ему, крепко держа инициативу в своих руках, и ни на секунду не ослаблял хватки, чем Лесли невольно восхищался. Тот плел словесные кружева делового языка так легко и заковыристо, что французы только и делали, что кивали да соглашались, пока Диметрио подробно расписывал им «такие выгодные для них условия».

      Лесли предположил, что раз Диметрио так старается, то контракт именно с «Emerald» был ему позарез нужен. Да и сам Лесли был наслышан о том, что мебель от «Emerald» считалась одной из самых красивых и качественных. Неудивительно, что Диметрио хотел ее.

      Переводить с французского было не так сложно, как боялся Лесли, и, хотя иногда он запинался, пытаясь подобрать верные слова, чтобы объяснить им, чего хочет Диметрио, неясное желание угодить ему и сделать что-то действительно полезное неожиданно помогло. Переводить же с французского на английский было сравнительно легче, чем наоборот.

      Все было относительно гладко и ровно до того момента, когда Николя внезапно заинтересовался непосредственно им самим. Контракт уже почти был заключен, все условия оговорены, уставший Лесли вздохнул спокойнее и ждал, когда обе стороны подпишут договор о поставке мебели фирмой «Emerald» для «Раньери-корпорэйшн», как внезапно Николя спросил, можно ли узнать его имя.

      Лесли уже автоматически начал было переводить часть его вопроса, но вдруг понял его смысл и резко запнулся. В поисках поддержки он посмотрел на Диметрио и неловко промямлил:

      – Господин Николя интересуется, как меня зовут.

      – Зачем вы переводите ему это? – спросил его вдруг француз. – Я спрашивал только вас. Скажите, вы давно работаете на Раньери?

      Лесли окончательно впал в ступор и снова покосился на Диметрио, но тут же поспешно опустил взгляд, начиная нервничать и мять подол своего пиджака. И замер, когда почувствовал ладонь Диметрио на своих руках.

      – Успокойся. Что он спросил?

      Лесли пересказал ему суть вопроса.

      – Мне можно ответить? – смущенно спросил он.

      – Передай ему, что это не его дело, Лесли. – Скулы итальянца внезапно проявились четче, на них вновь заиграли желваки. – Все, что касается внутренних дел моей компании, не должно представлять для него интереса.

      Лесли вздохнул и передал ответ Раньери Николя, стараясь смягчить его резкость, но француз, казалось бы, нисколько не обиделся.

      – Лесли, верно? – сказал он, чуть наклонившись вперед. – Какое чудесное имя! Лесли, скажите, вы не откажетесь составить мне компанию, скажем, завтра вечером за ужином? Ваш босс, надеюсь, не будет против? – Он выразительно глянул на руку Диметрио, что все еще лежала поверх ладоней Лесли.

      Пораженный такой неприличной откровенностью и прямотой, Лесли просто тупо молчал, хлопая глазами.

      Неожиданно Диметрио резко поднялся со своего места, навис над французом, который был вдвое больше его по габаритам, и процедил:

      – Вообще-то будет. Советую тебе захлопнуть пасть и собрать свои слюни, пока я не подправил тебе черты лица не в лучшую сторону.

      Николя непонимающе приподнял брови, и Диметрио бросил через плечо, обращаясь к Лесли:

      – Переведи.

      Лесли смешался, не веря своим ушам. Что это еще за вспышка злости? Диметрио что, хочет сорвать контракт? После такого оскорбления поставщики «Emerald» точно не станут ничего подписывать! Но, самое главное, неужели он так завелся только из-за того, что этот француз, кажется… пригласил его, Лесли, на свидание? И почему Диметрио попросил его переводить, если и сам понимает французский?

      – Но… Дим… – робко произнес Лесли. – А контракт?

      – Я сказал: переводи!

      Лесли вздрогнул и нерешительно обратился к Николя, однако выразился не так грубо, как Раньери.

      – Простите, мсье Николя, боюсь, что не смогу ответить вам взаимностью, потому что сеньор Раньери категорически против… и я тоже.

      Николя помолчал с секунду, похоже, он даже не напрягся, несмотря на то, что над ним нависал явно злой Раньери. Будь Лесли на его месте, он бы уже уписался от страха, если честно.

      – Вы с ним любовники? – прямо спросил Николя, кивая на обоих поочередно.

      Лесли вспыхнул и хотел было уже покачать головой, но передумал. Французы, как известно, славятся своей настойчивостью, а его вовсе не прельщала перспектива выводить Диметрио из себя на протяжении всей вечеринки, пытаясь отбиваться от флиртующего Николя, который явно положил на него глаз ни с того ни с сего.

      – Я отвечаю сеньору Раньери взаимностью, – просто сказал Лесли, желая раз и навсегда прояснить недоразумения между ним и французом.

      – Ах, какая жалость, – усмехнулся тот и, к его облегчению, перевел тему, дав знак своему помощнику. – Поставь нашу печать, Жак, а я подпишу.

      Габриэль ненавязчиво дернул своего босса за рукав, заставляя сесть на место, и шикнул на него:

      – Веди себя прилично! Ты же сам хотел непременно получить контракт с «Emerald»!

      – Да я этому… – начал было Раньери, но секретарь больно шлепнул его папкой по рукам, заставляя осечься.

      Все еще продолжая хмуриться, Диметрио подписал контракт, и Габриэль поставил печать. Затем обе стороны пожали друг другу руки, при этом Диметрио демонстративно поморщился и так сжал руку француза, что тот едва не охнул. Но, надо отдать ему должное, он улыбнулся после того, как все было закончено, и, пожелав Раньери приятного вечера, ушел в сопровождении своего помощника.

      Габриэль сказал, что будет ждать в конференц-зале, и тоже вышел вместе с Миком, который остался дожидаться шефа за дверью.

      Лесли оказался с ним наедине.