Текст книги "Преданность (СИ)"

Автор книги: Lian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Ви заметила, как нахмурился Горо, и еле подавила в себе улыбку. Очевидно, что настолько далеко зайти он не рассчитывал.

– Это… большая честь для меня, госпожа Уэллс, – он почтительно склонил голову. – Надеюсь, не доставить вам неудобства.

Ви приятно, но все же удивилась. В ее то квартиру он зашел как к себе домой.

Подняв голову, он снова бросил очередной прожигающий взгляд на Ви. Но она только легкомысленно пожала плечами, сказав:

– А что на обед?

Обед был типичный для этой части Найт-сити – закуски, энчилада и рис по-мексикански. Все по собственному рецепту сеньоры Уэллс, с ее собственными, годами рассчитанными пропорциями специй, превращавшими ее еду в произведения искусства. Не то чтобы Гваделупе скрывала свои секреты, напротив, однако у Ви и близко никогда не получалось повторить за ней. В какой-то момент mamá сдалась и приняла как факт, что у нее ничему не получится научить Ви. «No nacío para hacer esto»{?}[исп. не для этого родилась], вздохнула она как-то. Ничего не поделаешь.

Ви поискала глазами кошку и не нашла – та, видимо, спряталась с непривычки. Девушка чуть слышно вздохнула, чувствуя легкий укол совести. Не то чтобы Ви успела действительно сильно привязаться к ней за неделю, но Баканэко ей все же было жалко. Она убеждала себя, что здесь кошке будет лучше, чем где-бы то ни было еще. По крайней мере точно лучше, чем с ней.

Оглядев своих собеседников за столом, Ви ощутила еще один укол – но уже гораздо сильнее. Впрочем, задуманное следовало осуществить до конца.

– Mamá, ты знаешь, что в Хидеши погиб настоящий ресторанный критик? – Произнесла Ви, медленно отщипывая кусочек лепешки. – С самого начала стоило привести его к тебе домой. Я вообще думала, что он помрет от голода в Найт-сити. До этого момента.

– No hay duda{?}[исп. не сомневаюсь], в городе, где даже чистая вода – роскошь.

Горо сдержанно кивнул.

– Определенно, это лучшее, что я пробовал за последние недели. Возможно, – произнес, он на секунду опустив взгляд, – и больше.

– Ого, надо было в свое время открывать ресторан, а не бар, – как можно более беззаботно произнесла Ви. – Ты можешь не слушать меня, но от него такие слова услышать – это лучшая оценка, правда.

Ви встретилась взглядом с чуть нахмуренной сеньорой и неуверенно улыбнулась. Она хорошо понимала, что ее названная мать не была глупой. Знала, что Гваделупе сразу догадалась: «Хидеши» – не обычный случайный знакомый Ви. Что он определенно из Арасаки. И что явно замешан в смерти Джеки. Отсюда холодность во взгляде и словах, которая вроде бы отступила при теплом приветствии, но вернулась, как только она начала подмечать детали и делать выводы.

И некоторое сдержанное недоумение по отношению к Ви также быстро сменило радость от встречи «дочери». Не скрылся от цепкого взора легкомысленный внешний вид Ви. Не остался незамеченным тот факт, что она никогда не приводила друзей – у Ви их просто не было.

– Ради кого, Ви? Кто в Хейвуде бы в него ходил? У людей нет ни возможностей, ни желания тратить деньги на хорошую еду. Здесь ни у кого нет ни будущего, ни надежды. Здесь, где стакан текилы всегда был привлекательнее.

Слова вышли неожиданно горькими. Сеньора Уэллс снова взглянула на Ви, вероятно также, как и Горо, задаваясь вопросом, зачем девушка устроила эту весьма неловкую встречу.

Та улыбнулась шире, раздумывая над своим ответом, в котором явно была бы шутка с укором, но произнести ее не дал Такемура.

– Если даже вы не видите надежду в будущем, госпожа Уэллс, то никто здесь не сможет ее увидеть.

Гваделупе удивленно посмотрела на него. И чуть снисходительно улыбнулась.

– И что же заставляет вас так думать, сеньор? Я обычная старая женщина. Похоронила вот сына недавно. Да вот только разве я одна такая? Здесь спроси каждого – и узнаешь трагедий столько, что еще на несколько жизней хватит.

Такемура выдержал ее долгий, пристальный взгляд и произнес:

– Некоторые люди сильнее других. Служат примером. Вдохновляют, – он сделал паузу, словно бы подбирая следующие слова. Отвел взгляд и его губы тронула странная, кривая улыбка, которую Ви раньше не замечала. – У моего отца была лучшая лапшичная на весь Чиба-11. Без преувеличения. Он был… хорошим человеком. Тем, в ком многие люди всегда находили поддержку. Опору. Надежду.

Ви чуть не выронила кусок лепешки от удивления. Горо никогда ей этого не рассказывал.

– Но не вы, Хидеши? – Гваделупе, конечно же, сумела ухватить самую суть.

Снова пауза, во время которой Ви стало не по себе. Горо и госпожа Уэллс продолжали смотреть друг на друга.

– Он… не смог меня простить, – наконец произнес Такемура.

Сеньора Уэллс сокрушенно покачала головой.

– Мы живем в отвратительном мире. Мире, который не должен существовать. Где родители хоронят своих детей. Где дети «умирают» для своих родителей еще при жизни. Даже не знаю, что из этого хуже.

Ви слегка нахмурилась. Они явно поняли друг друга намного лучше, чем она смогла бы понять каждого из них по-отдельности.

– Скажите мне… Хидеши, – Гваделупе снова чуть улыбнулась, произнося имя, будто бы сделав намек, что поняла: это не его настоящее имя. – Эта глупая девчонка, – она кивнула в сторону Ви, – в самом деле задумала умереть?

– Я могу и… – начала «девчонка» с возмущением в голосе.

– Cariño{?}[исп. дорогая, милая], дай мне, пожалуйста, поговорить с сознательным человеком.

Ви нахмурилась еще сильнее. Когда-то мама Уэллс называла ее «сознательным человеком». И это несказанное, но повисшее в воздухе «не мешай мне, будь любезна» было как щелчок по носу.

Все развивалось явно не совсем так, как она ожидала.

– Насколько я знаю, госпожа Уэллс, – ответил Горо, когда женщина снова повернулась к нему. – Нет.

– Я всего лишь собралась уехать из города, – резко сказала Ви, игнорируя тот факт, что спрашивали не ее. Добавила, почти незаметно смутившись. – Мы.

Такемура скосил на нее удивленный взгляд, приподняв бровь.

– Вот как? – Грустно усмехнулась сеньора. – Что же, спасибо, что хотя бы сообщила.

– Я зашла… попрощаться. Хотела, чтобы все было как у нормальных людей. Но у меня не выходит. Иначе не могу.

Ви резко встала из-за стола и направилась в прихожую, где нашла свою куртку. Достала из ее кармана небольшой предмет. Вернулась на кухню.

– Не оставила и царапины, как обещала, – произнесла она, со звоном положив ключи от гаража и мотоцикла на стол перед Гваделупе.

Получилось чересчур, оглушительно громко.

Сеньора тут же встала. В ее взгляде не было ни злости, ни раздражения, но обеспокоенность с недоумением. Мама Уэллс была ниже Ви, но та все равно казалась перед ней маленькой девочкой.

– Вы всегда были слишком добры ко мне, – продолжила Ви, и от внезапного перехода на «вы» сеньора даже вздрогнула. – Я не заслуживаю вашей доброты. Никогда не заслуживала. – Ви была предельно серьезна, а ее тон был слишком холоден. – Все это время я притворялась той, кем на самом деле никогда не являлась. Если сможете простить меня – простите. Если нет… – Она отвела взгляд. – То так тому и быть. Я знаю, что это я виновата в… – Голос Ви дрогнул, словно на льду образовалась трещина. – Во всем.

Последний раз взглянув на сеньору, Ви одними губами прошептала «прощайте» и, развернувшись, ушла. Только жалобно скрипнула входная дверь в неловкой, напряженной тишине.

– Думаю, я должен попросить у вас прощения, госпожа, – после некоторой паузы осторожно произнес стоявший все это время в стороне Такемура. Нахмурившись, он посмотрел в сторону выхода. – И за нее тоже. Я не знал о ее намерениях в точности. И не хотел проявить неуважения. Если я могу каким-либо образом исправить…

– Не стоит, сеньор, – устало улыбнулась ему Гваделупе. – Я не знаю, в чем был смысл этой небольшой драмы, устроенной Ви, но, начинаю подозревать, что она предназначалась даже не для меня, а для вас.

Горо еще больше нахмурился и покачал головой.

– Ви меня иногда… удивляет, – произнес он вместо ответа.

Гваделупе кивнула.

– Ей долгое время удавалось производить впечатление взрослой женщины, в этом она действительно меня обманула, – мама Уэллс усмехнулась. – Но нет, внутри – сущий ребенок. Теперь я понимаю, почему она вас выбрала.

Такемура задумчиво посмотрел на нее. Но ничего не сказал.

– Если Ви считает, что здесь ей не место – то так тому и быть. И теперь она явно считает, что ее место с вами. Вам же и решать, что с этим делать.

Ви была не отсюда. Родилась и выросла на другом конце Найт-сити, в районе, который вовсе был будто бы из другого мира.

В Хейвуде Ви всегда бы выделялась, и без разницы, сколько неокитчевых шмоток смогла бы на себя нацепить, как завязала бы волосы и накрасила глаза. Манера речи, то, как человек держит себя, рефлексы, неискоренимо въевшиеся в нейронные пути – их нельзя изменить по щелчку пальцев.

Для Хейвуда она навсегда останется «esa puta de Arasaka»{?}[исп. та шлюха из Арасаки]. Именно эта мысль неожиданным лезвием врезалась ей в голову в один день из дней ее «новой жизни», когда Ви бездумно, по старой привычке листала на сайтах каталоги с одеждой. Следом пришло и внезапное сожаление – она не могла потратить невероятную сумму на блестящие, отливавшие алой кровью прекрасные туфли, привезенные в Найт-сити из Японии. Сожаление, смешанное со злостью.

Большинство в Хейвуде даже не вкладывало в «прозвище» отрицательный смысл. Оно было просто… определяющим. Джеки, конечно, разбил пару носов за него, но это мало чем помогло ситуации. Ее просто перестали так называть в лицо, но не за спиной.

Ви понимала, что даже проживи она здесь полвека, то все осталось бы также. Puta de Arasaka. Ей бы до конца жизни напоминали, что она не отсюда. Напоминали бы, откуда она пришла.

Поэтому она сняла квартиру подальше от Хейвуда, в муравейнике-мегабашне – не потому, что ей внезапно захотелось «самостоятельности». И конечно же она и там моментально привлекла к себе внимание.

«Можно вывести корпората из корпорации, но не корпорацию из корпората», – сказал ей как-то в шутку Джеки, но слова стали пророческими.

Но все же мегабашне было иначе: слишком много людей, все изначально были друг другу чужими. Большинству было неважно кого ненавидеть: бывшую корпоратку с 78 этажа или копа с 77. Хватало собственных проблем, чтобы ненависть превращалась в нечто большее.

Мама Уэллс же отличалась от остальных. Она дала ей то, чего Ви никогда не видела от собственной матери: искреннюю заботу и поддержку. Гваделупе всегда считала ее тем самым «хорошим человеком».

«Ты умная девочка, Ви, но никто не застрахован от ошибок, прими их и иди дальше, чтобы не совершать снова».

После того рокового дня Ви думала только о том, что она совершила ошибок еще больших. Понимала, как тяжело сеньора Уэллс переживала смерть сына. Она никогда не винила Ви, и той было от этого только хуже.

Ви было бы проще, если бы мама Уэллс считала бы ее последней дрянью, возненавидела и забыла бы о ней. Учитывая свою предрешенную смерть, Ви даже не могла предложить ей свою поддержку – из простого опасения, что Гваделупе рано или поздно придется хоронить уже названую «дочь».

Иногда Ви думала, что она и в самом деле дрянь. Поскольку заставила себя отсечь от себя все мысли о потере, не думать и не вспоминать – чтобы не уйти снова в состояние первых дней после смерти Джеки. Чувство, что она бесконечно тонет, задыхается, и что есть только один выход прекратить свои страдания.

Когда она уже приставила к своей голове пистолет и положила палец на спусковой крючок. Именно тогда раздался неожиданный звонок с незнакомого тогда еще номера.

Кусок ее души был безжалостно вырван, и ничто бы не смогло восстановить его – поэтому Ви заставила себя не вспоминать. Отсечь. Забыть. Чаще всего получалось. Однако в какой-то момент все становилось еще хуже – когда она понимала, что отказываясь от него, стремясь забыть, предает его.

И чем больше она отдавала Такемуре – свою душу, часть за частью – тем реже, но все сильнее иногда ее жгла совесть. О том, что она просто неблагодарная сука без памяти.

Охлаждала всегда ясная и четкая мысль – нужно лишь было вспомнить, благодаря кому Ви осталась жива и ради кого, фактически, продолжала дышать.

Совесть же, по ее опыту, рано или поздно умолкнет. Преданность и принципы останутся с ней.

– Это был… весьма странный поступок с твоей стороны.

Ви не обернулась, хотя сразу заметила его приближение. Молчала. И только поплотнее накинула на себя куртку – день клонился к закату и уже забирал, а не отдавал тепло. Теплым был только капот нагретой на солнце машины Такемуры, к которой она прислонилась.

Он встал почти совсем рядом, тоже прислонился к машине.

– Но я, кажется, понял, что ты пыталась мне сказать. Это было очень странно, но… интересно.

Ви хмыкнула. Она сама не до конца поняла, что хотела «ему сказать», а он понял. Чудеса проницательности.

– Прости, – еле слышно выдохнула Ви, все еще избегая его взгляда. Она чувствовала, как он изучает ее лицо, отчего по ее телу пошли мурашки.

Было стыдно. Немного. С другой стороны – он ведь и так уже давно понял, что она импульсивная и глупая? Так и сейчас Горо вряд ли открыл для себя что-то новое.

Жалеет наверное только, что пошел у нее на поводу.

– Хотелось показать ей, какая я на самом деле. Чтобы забыла и не вспоминала. Тебе хотелось показать, напомнить… как живут люди вне корпораций. Что чувствуют от потери. Но оказалось, что это скорее тебе есть что мне рассказать.

Ви усмехнулась. Наконец посмотрела ему в глаза. В его взгляде не было осуждения, и она внутренне выдохнула.

– Не думаю, что это может быть что-то, действительно достойное упоминания, – серебро в его лисьих глазах поймало блик закатного солнца, в них появился намек на улыбку, – как и у тебя, Ви?

Что это? Легкий упрек в ее голосе? Она прикусила губу.

– Некоторым историям лучше остаться в прошлом. По крайней мере – сейчас.

Он медленно кивнул в ответ.

– Разделяю твое мнение. Если позволят обстоятельства – мы можем вернуться к ним. И если ты захочешь.

Ви удивленно моргнула. Осторожно проследила, как Такемура медленно отошел от машины и сделал пару шагов, словно бы в задумчивости.

Ей показалось, что вот сейчас он ей тактично намекнет, что неплохо бы и прощаться. Потому что ему явно было достаточно ее самой и ее странных действий на сегодня.

– Вечереет.

Ви молча кивнула в ответ. Горо посмотрел на нее и, уже явно усмехнувшись, спросил:

– У тебя еще остались «нерешенные дела»? Дальние родственники? Может, невыплаченные долги?

Она неуверенно улыбнулась. Опустила глаза.

Интересно, вышло бы еще раз? У нее в запасе на «показать» еще был целый клан кочевников. Согласился бы Горо и на эту поездку? Очень сомнительно, но он же удивлял ее и до этого.

Ви представила первое радостное удивление Панам. Почти услышала ее громкий возглас: «так вот что это за мужик, к которому ты постоянно подрываешься на сверхзвуковой!»

Но дальше все стало бы слишком сложно. И слишком непредсказуемо. Намного сложнее, чем с мамой Уэллс. Горячая кочевница церемониться бы не стала. И от чего-то Ви была уверена, что с Такемурой они точно не поладили бы.

Не говоря о том, что Панам тоже бы сложила два и два… но в отличие от Гваделупе не отпустила бы ее, а связала и заперла в надежном месте.

Помотав головой, чтобы отогнать действительно лишнюю идею, Ви тихо произнесла:

– Нет, боюсь, что на этом все.

«Хочешь сказать, что я и так порядочно отняла у тебя время, Горо?» – Эту мысль она однако оставила при себе.

– Хорошо, – он кивнул, словно ее ответ заставил его принять какое-то решение. – Раз ты, как я понял… «сожгла все мосты» – кажется, это так звучит? Раз ты сожгла мосты, то это значит, что я наконец могу попросить тебя о помощи?

Ви взглянула на него, взмахнув ресницами, не зная, что ответить на этот слишком неожиданный вопрос.

Такемура выждал несколько секунд, не отрывая от нее внимательного взгляда, наблюдая за ее реакцией, и продолжил:

– Я не хочу тебя обязывать и тем более принуждать к чему-то. Заставлять делать то, чего тебе делать точно бы не хотелось. И еще сильнее я не хочу влиять на твой выбор и на твои планы. Влиять на твое решение.

Ви прерывисто выдохнула, боясь предположить то, о чем он хочет сказать. Но мысли непрошено лезли в голову, и она чувствовала, как серебристые лучи эйфории уже щекочут ей нервы.

Горо выдержал паузу и серьезно произнес, глядя ей в глаза:

– Но ты нужна мне, Ви.

Ей показалось, что она больше не может дышать. Но усилием воли заставила себя сделать вдох.

Ви только сейчас неожиданно поняла, что в этом крылась истинная причина его желания с ней встретиться. Почему ему нужно было поговорить с ней. Смотрел, оценивал, думал, уместно ли предложить ей… потому что она ведь не сможет отказаться. По слишком многим причинам.

Его попытка нарушить хрупкое равновесие. Если она откажется… Ви чувствовала, что это значит предать его, в определенном смысле. Он, конечно, поймет ее, но… это означало бы точку невозврата. Разрыв той связи, что едва возникла между ними.

Поэтому Горо знал, что она не откажется. Не только из-за симпатии и чувств к нему. Потому что уважала его так же, как и он – ее.

Обязательства. Их связывали нерушимые, но хрупкие обязательства.

И Такемура почти эгоистично воспользовался ими. Наверное, это было для него непросто, но он все же решился. И раздумывал над этим, похоже, весь день.

А Ви в это время таскала его по Найт-сити под бредовыми предлогами, думая, что может и видит то его в последний раз в жизни.

Она еле удержалась, чтобы не согнуться пополам и не разразиться истеричным смехом. Глупая, глупая Ви.

Такемура, не дождавшись от нее ответа, слегка нахмурился. Вероятно, расценил ее молчание иначе. Но прежде, чем она совладала с собой и попыталась что-то ответить, он постарался пояснить, почти начиная уговаривать ее. Его голос был уверенным, фразы – четкими. Это же было деловое предложение, фактически.

– Мне не хватает специалиста-нетраннера, агента, который хорошо знает Арасаку в Найт-сити, так сказать, «изнутри». Саму башню, ее системы, какие-то тонкости, которые постоянно от меня ускользают… и самое ценное – мне необходимо такому человеку доверять.

Ви почувствовала, что еще немного и она бросится ему на шею с радостным криком, а потом, вероятно, и вовсе начнет танцевать и прыгать вокруг. На случай, если Такемура не понял, что она вдобавок к глупости еще и сумасшедшая.

Вероятно, если бы Ви стала молчать еще дольше, Горо дошел бы до перечисления возможных преимуществ для нее от этой «сделки», но ей это явно не было нужно. Ее лицо начало сиять от переизбытка чувств, и губы Такемуры тронула легкая ответная улыбка.

Ви вздохнула, возвращая самообладание и попыталась ответить самым спокойным и ровным тоном. Почти безразлично, буднично.

– Конечно, Горо. Разве я могла бы отказать тебе? Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

Но в ее голосе все равно было слишком много радости и какого-то чистого, незамутненного счастья.

========== 5. Арасаковский агент ==========

Комментарий к 5. Арасаковский агент

На всякий случай дисклеймер: Такемура в этой и следующей главе будет присутствовать только косвенно, они по большей части о самой Ви. И в целом ближайшие главы родились в попытке объяснить самой себе, что он Ви не просто как красивую вазу у себя дома поставил, любоваться :D

Поскольку Ви вернулась в Арасаку, астрологи предсказали увеличение количества ассоциаций со змеями

https://open.spotify.com/track/0o8a3srHm12aOkbN9ogu1h (náttúra – Serpentine)

Запуск арасаковских имплантов был похож на второе рождение.

Ви вдыхала воздух полной грудью и не могла надышаться. Не понимала, как вообще могла дышать до этого – все это время. Ей стало значительно лучше. Словно бы она снова могла чувствовать свое тело целиком и полностью, до самых кончиков пальцев на руках. Получила полное управление, свободу распоряжаться его реакциями одним движением мысли. Уровни метаболизма, гормонов, теплообмена, осморегуляция… все выводилось на экран биомонитора по первому запросу, услужливо предлагая скорректировать некоторые функции, каждый раз подстраиваясь под изменения.

Арасаковский рипердок – донельзя педантичный японец с идеальным лицом – был недоволен. Он презрительно морщился, настраивая и калибруя ее импланты, и за все время только один раз бросил неопределенную фразу на японском – о том, что «отпускать» такой дорогой хром на улицы уже само по себе было преступлением. Кироши и взломанную кибердеку Сетевого Дозора (чудом оказавшуюся у Ви – одному знакомому в Кабуки она отдала за нее поистине неприличную сумму денег) он, тем не менее, одобрил – ничего лучше в его распоряжении все равно не было. И не забыл перепрошить и привязать их к арасаковской системе. Так, словно они изначально были выпущены корпорацией.

Однако чем больше он копался в ее имплантах и собирал информацию о ее состоянии, тем больше озадаченным становилось выражение его лица. Периодически рипер кидал на Ви странные взгляды, в которых ей сложно было разобрать его эмоции. Он некоторое время осторожно анализировал биочип, недолго – вероятно, у него были определенные инструкции на этот счет.

– Я сделал все, что мог, – наконец бросил он, убирая экраны взмахом руки. Ви даже почудилось в его голосе внезапное сочувствие. – Должно стать получше… по крайней мере, на первое время. Но вам нужны другие специалисты и другое оборудование. И чем раньше – тем лучше. Иначе… результат все еще непредсказуем, – максимально размыто сказал японец.

Ви благодарно склонила голову, не обратив внимания на его слова.

Ей было настолько хорошо, что она готова была расцеловать сидевшего перед ней человека – вне зависимости от его слов и отношения к ней.

Вместо этого арасаковский агент Ви снова почтительно, как того требовал этикет, поклонилась и с достоинством вышла из кабинета.

Сожгла она, конечно, далеко не все мосты. Стабильно работающие арасаковские импланты раз за разом возвращали ее мысли к Виктору, который столько времени и сил потратил на нее.

Когда Ви появилась в его подвале, он все понял по одному взгляду – еще до того, как она успела поздороваться. Бегло просканировал ее. Грустно усмехнулся.

– Посмотрите кто у нас здесь. Свеже… а точнее – зановоиспеченный агент Ви, у которой импланты аж искрят от корпоративных сигнатур. Все-таки решила вернуться? Не скажу, что сильно удивлен. Но все жаль немного. Больше тебе не потребуется старина Вик, верно?

Ви попыталась улыбнуться, но вышло слабо и криво. Подошла ближе.

– Прости… я… – неуверенно начала она, но рипер прервал ее взмахом руки.

– Пиво будешь?

Ви пусть и неуверенно, но сразу же кивнула.

Вектор бодро встал с места, сходил к холодильнику за бутылками. По пути обратно пнул ногой еще один стул, подкатив его к столу. Одним движением открыл обе бутылки об стол.

– Садись, чего стоишь, – произнес Вик, протягивая одну из них девушке.

Она подчинилась, отпивая пиво. Отвратительное, как и всегда. Не ее сорт напитка. Опьянеть тоже не получится – фильтры уже начали свою работу, а отключать их ради одной бутылки было скорее морокой. Вик это тоже знал.

Это был просто ритуал. И горечь на корне языка от пива почему-то в этот раз чувствовалась особенно ярко.

Она в последний раз оглядела «кабинет», больше похожий на склад всякой всячины. Кинула взгляд на потертое операционное кресло, на котором он дважды вытаскивал ее с того света.

В первый раз, когда Ви не могла вдохнуть и получалось только сипло еле втягивать воздух в почти инертные легкие – нашпигованное арасаковскими имплантами тело отказывалось функционировать без подключения к корпоративным системам. Хромированные кости не давали органическим мышцам нормально двигаться: движения если и выходили, то резкие, конвульсивные. Но тогда страшнее всего было, когда насовсем отключилась сбоившая оптика, и Ви погрузилась во тьму, в которой звучали только приглушенные испанские ругательства Джеки и крики Виктора в попытках его прогнать. Пока наконец ее почти обезумевший, запертый в бесполезном куске из хрома и плоти разум не погрузился в ровный медикаментозный сон.

Во второй раз в этом кресле ее тело уже точно было мертво. И паника если и была, то будто бы и не ее. Холодное, пустое безразличие заставляло смотреть на себя со стороны. Удивляться тщетным попыткам выкарабкаться и зачем-то снова жить.

Забыться в медикаментозном сне в тот раз не получилось. Темные глубокие глаза с серебряным ореолом радужки продолжали преследовать Ви в ее беспамятстве, больше похожем на кошмар.

– У меня просто не было другого выхода, – хрипло произнесла она, взглянув Вику в лицо – снизу вверх, будто школьница, пытающаяся объяснить отцу, откуда у нее пистолет и зачем она участвовала в перестрелке. – Биочип был создан в Арасаке, и поэтому…

– Да-да, я помню. Но дело то ведь не только не в этом? Биочип тебя только вынудил – рано или поздно ты бы все равно вернулась.

Ви вскинула брови.

– Почему? Откуда такая уверенность?

– Не все созданы для улиц. Ты вот точно нет, Ви. – Подумав, он добавил со смехом, – в тебе слишком много арасаковского хрома. Если хорошо копнуть, всегда можно было наткнуться на японское клеймо.

Ви тоже тихо и слабо рассмеялась, покачав головой.

Вик, отхлебнул пиво и посмотрел в сторону, будто припоминая что-то.

– Джеки этого не понимал. Старался перековать под себя. Как будто бы его не привлекало именно то, что ты другая.

– Думаешь, его привлекало именно это? – Она вздохнула. Криво усмехнулась. – Что я змея или корпо-крыса с сомнительными моральными ценностями?

– То, что ты принцесса из башни, которую надо спасать, хоть она об этом и не просила.

– Романтично, – глухо произнесла Ви, снова отпивая пиво. Подумала и спросила: – Вик, ответь, но только честно, я как человек – совсем дерьмо?

– Не знаю, какого ответа ты от меня ждешь. Хочешь, чтобы я сказал, что ты умница, и похлопал по плечу?

Ви покачала головой и опустила глаза.

– Это же я виновата в… его смерти. Должна была понять. Предусмотреть. Отговорить. Не понимаю, что на меня нашло. Как будто мозг отключился. Мне же лучше всех было известно, что у нас ничего не выйдет. И за мою глупость Джеки поплатился жизнью. А теперь я… – она помолчала, глядя на бутылку. Произнесла еле слышно, – делаю вид, что будто бы ничего и не произошло.

– Это был его выбор, Ви, не твой. Насколько я помню, идея тоже изначально была Джеки, не твоя. Он уговаривал тебя недели две, забыла? Не с тобой, так с кем-нибудь еще бы решился на эту авантюру.

– И все же…

– Ви, послушай, его уже не вернуть. Мне очень жаль парня – больше всех на свете, никого мне не было так жаль, как его. Но это просто закон этого дерьмового города – ошибок он никому не прощает. Тебе же чудом удалось выжить. И нужно было только принять, наконец, решение. И ты приняла, как вижу.

Ви коротко кивнула.

– Хочу в этот раз все сделать правильно. И может быть… просто может быть все снова станет нормально, по-прежнему?

– Ну, как врач скажу, что ты и правда выглядишь лучше. Так что может это и правильный путь, кто знает.

Он беспечно пожал плечами. Ви чуть улыбнулась.

– Спасибо, Вик. За все, что ты сделал для меня. Если я могу еще чем-то отплатить…

– Не нужно. Думай о себе сейчас. И передавай своему безумному ронину привет.

Она тут же нахмурилась:

– Как ты…

Виктор фыркнул.

– Очевидно. Очевидно было с самого начала, когда он тебя сюда притащил полумертвую, сам еле держась на ногах. Закономерный исход событий.

– Вик…

– Все в порядке. Не раскисай. И вспоминай меня иногда добрым словом, что ли.

Ви отставила бутылку и подалась вперед – чтобы обнять Вика, постаралась в этот жест вложить всю свою признательность. Когда он обнял ее в ответ – также тепло, она почувствовала, как предательски начало щипать в носу.

На выходе из переулка ее поймала Мисти.

– А со мной попрощаться не захотела? – Грустно улыбнулась она.

Ви вздохнула, останавливаясь.

– Я же знаю, что ты меня всегда терпеть не могла. Поэтому думала обойтись без лишней драмы.

Мисти подошла к девушке еще на пару шагов, продолжая примирительно улыбаться.

– Ви… если ты меня ненавидишь, это не значит, что и я тоже. Я всегда хотела только помочь тебе.

Ви сложила руки на груди.

– «Помочь»? Это так, чтобы я умерла помучительнее?

Она зло усмехнулась, но Мисти только покачала в ответ головой.

– Ты не права, Ви. Потому что все еще не понимаешь. У тебя в душе есть свет – под всеми слоями красно-черной краски – я всегда его видела. И я думаю, что ты раскроешь его, если выберешь правильную дорогу.

Ви ответила не сразу, недоверчиво сощурившись.

– Спасибо, Мисти, но я уже и так один раз свернула где-то не туда. Так что надеюсь, что в этот раз дорога действительно правильная.

– Что же ты решила?

– Все просто, – Ви небрежно пожала плечами. – Вернулась в Арасаку.

Девушка отшатнулась, услышав это. Как будто даже попыталась прикрыться руками от чего-то, что олицетворяла Ви.

– Нет…

– Что?

– Ви, я смотрела по картам… это худший исход…

Ви закатила глаза.

– По картам. Конечно. А «правильный» путь – тот, который предлагаешь ты? Ведь главное, чтобы карты сошлись, – Ви надменно фыркнула. – Еще раз спасибо, но нет. Решение принято окончательно, – она чуть подумала и добавила, – Те оранжевые таблетки можешь забрать – я ни одной не использовала. Они у меня в квартире. Перешлю тебе ключ. Все равно она мне больше не нужна.

Мисти пересилила себя и снова подошла ближе, почти взяла собеседницу за руку, но под ее хищным взглядом передумала.

– Ви, дело не в этом – в Арасаке ты не найдешь спасения.

– Оно мне и не нужно, – резко и раздраженно ответила Ви. Она старалась говорить твердо, но ее голос дрожал. – Что я там найду, смерть? Это ты хочешь сказать?

– Нет, – Мисти отвела взгляд, сделав паузу. – Нечто худшее, чем смерть. Ви, есть участи… хуже смерти.

Бывшая наемница и арасаковский агент почувствовала, как по позвоночнику против воли пробежал противный холодок.

Она разозлилась. В первую очередь на себя – за то, что поддалась на весь этот околомагический бред. Но и на Мисти – за то, что та до последнего продолжила гнуть свою линию, вместо того, чтобы сказать простую дежурную фразу «удачи тебе, Ви» и навсегда попрощаться.

Злость толкнула ее на мелочный поступок, словно смертельно раненную гадюку – не убить, так укусить побольнее. Об этом она впоследствии пожалела, но тогда с клыков из распахнутой пасти уже начинал капать яд.

– Что же, тогда ты можешь порадоваться, что я получу по заслугам, – почти прошипела Ви. – Мою квартиру можешь себе оставить, пожить, пока срок аренды не выйдет. Поройся, найдешь вещи Джеки. Их там много осталось.

Поставив точку в разговоре, она развернулась, чтобы навсегда покинуть переулок, с которым было связано слишком много разных воспоминаний.