Текст книги "Карточный домик. Проклятье королей"

Автор книги: Leo Vollmond

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

От резкого и точно направленного толчка тело под ним выгнулась, зашипело хрипом, вырвавшимся из горла, не дав ему сорваться на крик.

– Адам, – зовет она его словно через туман, оплетает ногами и руками, держится за него, как за неподвижный предмет, вокруг которого бушует непреодолимая сила. Бескрайнее зеленое море вокруг базальтовых скал.

– Я здесь, – шепчет он, перед тем как найти ее губы своими и заглушить несдержанный финальный вскрик, родившийся в горле.

Двигаясь точно так, как следует, чтобы продлить ее удовольствие, Адам уже не может сдержать свое. Миа же оплела его, словно колючая проволока, и ему не выбраться без царапин. Нужно пройти сквозь тернии, чтобы увидеть звезды, и он следует за ней.

– Черт, – поздно сообразил, что он не в походной экипировке, и попробовал стряхнуть с себя девушку, крепкую державшую его. – Ми! – то ли простонал он, то ли просто звал ее, но она услышала.

– Можно, – тихо шепнула, обмякнув на нем, успокоила его метания и одновременно подхлестнула этим.

Расслабившись, девушка ослабила хватку, чем вернула Адаму возможность свободно двигаться. Много времени ему не понадобилось, чтобы догнать ее на финише, и уже падая рядом, он едва не придавил девушку. Адам сгреб Мию в охапку, опустив подбородок на ее макушку, и старался выровнять дыхание. Сердце, не переставая, колотилось, разгоняя по телу кровь с хлынувшим в нее удовольствием. Слушая ее поверхностное дыхание, щекотавшее кожу на груди, Адам сам не заметил, как провалился в сон. Он бы и спал так дальше, если бы копошения поблизости не выдернули из состояния полной нирваны.

– И куда ты собралась, – недовольно проворчал он на шевеления тела рядом. – Не спится тебе, – бубнил Адам и уткнулся лицом в подушку, когда Эванс все же выскользнула из-под бока.

– Хотелось бы в душ попасть, – она отвечала так же недовольно, но из-за расслабленности выходило у нее неправдоподобно и даже как-то неискренне.

Адам глухо рассмеялся в подушку и быстро схватил девушку за кисть, пока она не успела опомниться и начать злиться по-настоящему, и, не открывая глаз, посмеивался уже в ее растрепанные волосы, пропахшие камфорным маслом и лекарствами.

– Что смешного? – девушка все еще продолжала возмущения и вяло выворачивалась из крепкой хватки, но без привычного энтузиазма.

– Представил, как ты в таком виде идешь по коридору, – и вот теперь он почти хохотал в голос, а под ребра Адаму прилетел тычок маленького и острого локтя. – Поосторожнее никак нельзя было? – сказал он, пытаясь отдышаться и наигранно потирая ушибленное место.

– Простите, я не специально, – лукаво ответила девушка и хитро улыбнулась.

– Кто бы сомневался, – сказал он, закрывшись от Эванс ее же подушкой. – За что ты бьешь меня? Это не я пришел к тебе в спальню, – Адам быстро свалил вину со своей головы на нездоровую голову Эванс, и признаваться в соучастии преступления, конечно же, не собирался.

– Простите, сэр, впредь буду более внимательна при выборе места для сна, в следующий раз лягу на коврике у порога, – язвила она, задетая словами Адама.

Не на вражеском поле ей пытаться одержать победу. Адам, даже не оторвав голову от подушки, высунул руку из-под одеяла, затаскивая Эванс под него, и быстро обернул его вокруг девушки в несколько слоев. Обездвижив жертву сплетенной вокруг паутиной, паук приступил к передаче ей пищеварительных ферментов по средствам глубокого поцелуя. Целовал ее нагло, напористо, без ее на то разрешения и не давал возразить, хотя знал, что она бы возразила. Целовал до тех пор, пока тело внутри свитого кокона не обмякло и не прекратило конвульсии в ответ на поцелуи. Он бы так и целовал ее еще, но Эванс права, надо в душ. Она всегда права.

– Успокоилась? – с издевкой спросил Адам, но злобы в голосе не было. – Идем, – разворачивал он свой рождественский подарок из одеяла.

– Куда? – удивилась Эванс и опасливо посмотрела на него, окинув взглядом его полностью голое тело. По ее виду костюм для прогулок Эванс не устраивал, но и критиковать она его не стала.

– В душ, – многозначительно улыбнулся он ей, а Эванс вздохнула и покачала головой.

– Что не так? – нахмурился Адам, перебирая в голове, что, собственно, с ним да еще в таком виде может быть не так, когда все именно так и никак иначе и быть не может.

– Не ругайте себя слишком уж сильно, сэр, – как-то сочувственно сказала она. – Вы не виноваты, что у всей вашей семьи потомственный топографический кретинизм.

Эванс выскользнула из-под одеяла и исчезла за дверью, давая Ларссону осмыслить ее слова и осмотреться. Оторвав взгляд от девушки, исчезнувшей из виду, Адам повертел головой по сторонам и с ужасом осознал, что сидел на кровати в комнате брата. Шторы на окнах были плотно завешены, и в стенах спальни царил полумрак, так что немудрено, что ночью Адам принял эту комнату за свою. Он помнил, как накануне вечером шел по коридору от детской к своей спальне, затем что-то вспомнил, развернул, затем решил, что отложит это до утра, и развернулся назад, пройдя по коридору дальше положенного. В итоге он заплутался в пяти дверях и выбрал не ту, что нужно.

– Да как так-то? – сокрушался он, зарываясь пальцами в волосы, когда спустил ноги с кровати и наступил точно на разбросанные вокруг вещи его и Эванс.

Выходит, это он не прав. Спальней ошиблась не Эванс. Она пришла точно по адресу, где ее уже и поджидал паук, оплетавший жертву руками паучьими лапами.

– Как так-то! – уже не спрашивал, а скорее восклицал он, собирая вещи с пола.

В ванной зашумела вода, и грешным делом Адам уже решил, что никто и не заметит, если он потихоньку проберется за дверь. Эванс никому не скажет, а если и скажет, то никто не поверит. Морган же не поверил без доказательств. Он уже взялся за ручку и потянул дверь на себя, как голую спину обдало сквозняком.

– Матерь Божья, срамоту-то прикройте! – полетели с пола в него спортивные штаны, которые Адам поймал на лету.

– Черт, миссис Престон! – зашипел он на экономку и плотнее прикрыл дверь в ванную.

– Что, миссис Престон? Кот из дома – мышки в пляс, да? – стыдила его женщина. – Одевайтесь шустрее и вон из спальни! – отчитывала его женщина.

– Клодия, я сам в состоянии… – Адам натягивал на себя штаны, пока экономка очень быстро стягивала постельное белье, бросая его на пол, чтобы заменить новым.

– Адам, я не о твоем целомудрии пекусь, – пригрозила она пальцем. – В других обстоятельствах занимайтесь чем хотите, где хотите, а сейчас вон из спальни брата и побыстрее, – очень серьезно сообщила она, со скоростью бегущего гепарда перестилая постель. – Ну? Чего застыл? За ручку отвести, или будем ждать очередного скандала? – кивнула она на приоткрытую дверь, и, судя по крикам Софии, один из скандалов уже был в самом разгаре.

– Ох, ты ж черт, – Адам бросился собирать с пола свою одежду.

– Легок на помине, – согласилась миссис Престон.

– Спасибо, Клодия, ты чудо, – бросил он на ходу, выбегая из спальни брата в сторону своей, и прокрался по коридору перед приближающимися криками матери, раздававшимися на лестнице.

Правда, которой не было.

В бурлящем и стремительном потоке жизни, вырывающимся неисчерпаемыми истоками из прошлого в настоящее, ничто не стоит на месте. Жизнь прокладывает тернистый путь переплетением тысячей человеческих судеб, сливающихся в единую окружающую нас реальность, стремительно набирающую ход и не останавливающуюся ни на секунду. Она движется только вперед сквозь нить времени от узелка к узелку связанных с датами событий, на ходу теряет намертво прибитые к берегу оборванные судьбы и вовлекает новые в бесконечную гонку без конца и начала. И мы подчиняемся ей. Стремимся вперед, сами до конца не понимая, чего же в итоге хотели и что обрели, обогнав на повороте кого-то другого. Порой окружающий поток прозрачен и чист, как горный родник, а иногда, ударяя со всей силы о дно, поднимает мелкие песчинки, кружа их в водовороте и не отпуская, сталкивает и роняет в самую глубокую впадину, куда те падают замертво и уже не могут подняться, придавленные сверху и притянутые к земле.

После смерти Пирса Салли набраться до потери сознания казалось единственным вариантом, чтобы не повторить его участи и не шагнуть прямиком с края крыши. Среди коллег его мало, кто его осуждал, многие были с ним солидарны. Комиссар Морган решил прогнать сотрудников через штатного психолога, но большинство заключили, что с рюмкой в руках они сами себе и психологи, и философы, и знатоки чужих душ и сердец получше прочих. На это Морган не нашел, что ответить, да и сам был не против такого способа снятия стресса, лишь бы обошлось без отягощающих последствий. После так и несостоявшегося тренинга, где всем следовало встать в круг и обняться, копы дружной и шумной компанией из употребляющих, читай почти всех, за исключением беременных и зашитых, в конце рабочего дня отправились в бар на Шестнадцатой Авеню.

Подтягиваться начали еще засветло. Начали с тех, кто в отпусках и на выходных. Позже подошли и оттарабанившие целый день в патруле, к позднему вечеру явились и следаки, быстро сравнявшиеся по кондиции с остальными из-за принятия доз алкоголя на голодный желудок. О последствиях те, конечно, знали, но как полагается, благополучно забили, решив дружно посожалеть о них завтра.

Детектив Маркес набралась уже довольно прилично, обмывая новый пост Вальц и поминая ее предшественника, что, увы, не с ними. Коповский бар возле моста Первопоселенцев чужаки обходили стороной, но атмосфера в нем была развязная, шальная, со смесью скорби и радости, пороха и сигарет, детского питания от новобранцев и бабушкиного шкафа от старожил. Здесь помнили, что перед смертью все равны, как и перед законом, который здесь все и каждый поклялись чтить и защищать, принося присягу. Нелегкое бремя. Многих оно ломало. И не чокаясь, поминая Салли и прочих, пир чудился всем будто бы на костях и никак иначе.

Но жизнь продолжается, и следовало об этом помнить. Иначе пройдет стороной, и даже не заметишь. Годы убегут по крупинкам, отмеряющих время в песочных часах, и оглянувшись назад, ты понимаешь, что не оставил после себя ничего. Что провел всю жизнь в ожидании, пока твое будущее не стало твоим настоящим. Жизнь, не сбавляя хода, течёт себе дальше, как алкоголь из бутылки в рюмку, из рюмки в горло, попадает в кровоток, промыв кишки, и начинает турне по организму, постепенно отключая тормоза. Разговоры становятся громче, речь медленнее, а перспектива неминуемой гибели чудится далекой и туманной.

Среди посетителей бара отдел Моргана опять сидел особняком. Ненамеренно, а скорее по привычке. Закари что-то рассказывал кому-то о дочерях, Уэст сальным взглядом провожал проходивших мимо девчонок из архива, а Маркес опрокидывала очередной стакан с четким желанием напиться и аккумулировала алкоголь, будто не в себя, стакан за стаканом. К сожалению, стаж работы в полиции у нее был большой и примерно равен ее стажу пьющего в больших дозах человека. Что не говори, метод снятия стресса все же был безотказный и действенный. Был, конечно, еще один, но Маркес среди служивых коллег точно ничего не светит. И тут, словно гром среди ясного неба, шелест унесенной ветром листвы, едва касаясь уха и сразу же ударяя в голову сильнее текилы:

– Привет, красавица, – кто-то неожиданно подсел к ней и придвинул соседний стул, прочертив им по полу и прижимаясь плечом со спины.

Неожиданность и правда была приятной. Маркес в кругу знакомых и коллег и, уж если захочется, вряд ли она сможет кого-то склеить, а здесь зверь прибежал на ловца. Отличная возможность напомнить себе, что жизнь продолжается, и грех эту возможность не использовать.

– Ну, при… – повернулась она к зазывавшему мужчине, и слова застыли в горле, стоило взглянуть в лицо человека, шепнувшего приветствие ей на ухо.

Теперь ей захотелось закричать во все горло, но вряд ли она успеет это сделать. Остается только бежать в ужасе, но тело словно оцепенело. Анна не может издать ни звука, без тени сомнения определив, кто рядом с ней. Он здесь. Полуволк в овечьей шкуре, обнаглевший настолько, что явился на псарню вместо овчарни, при этом и глазом не повел.

– Шшш, Анна, мы же не будем раскрывать мое инкогнито? – обратился к ней на ухо молодой мужчина и ласково улыбнулся, погладив Маркес длинными изящными пальцами по щеке, а затем нежно коснувшись ее подбородка.

Если вначале казалось, что кожа от его прикосновений горела, то теперь Анна чувствовала, как та отхлынула от лица, что сделало девушку неестественно бледной. Это не укрылось и от него, и, опасаясь больше за свое инкогнито, чем о самочувствии Анны, молодой человек все с той же с милой улыбкой и теплым взглядом вкладывает ее руку в свою и поднимает Маркес за собой со стула.

– Детектив Маркес, выйдем на свежий воздух, поболтаем, – и мужчина шептал ей на ухо, аккуратно обнимая ее за плечо. – Анна, я не кусаюсь, если ты не попросишь, – вежливо потянул ее за руку, все еще приветливо улыбаясь, но теперь уже со странным предостерегающим блеском в глазах. – Анна, идем, – шелестело где-то на краю сознания, и она готова была бежать. – Анна, – вроде бы и вежливо звал он ее, но в голосе чувствовался нажим. Ее ноги теперь подчинялись только его воле, ее разум внимал только его словам: – Идем.

Маркес покорно плелась за ним. Они вышли через заднюю дверь бара в пустой переулок, в который Анна ступила, попрощавшись с жизнью и на трясущихся ногах, не смея ослушаться. Оставшись наедине, похититель быстро отпустил жертву, убрав руки от ее тела, и встал в приемлемой близости, не нарушая ничьей зоны комфорта.

– Кто из твоих коллег адекватно взаимодействует с Лиамелем? – оставшись без свидетелей, говорил он холодно и отчужденно. Больше не было слышно шелестевших листьев по промерзшей земле. Никакого чарующего голоса и затуманенного сознания. Сейчас киллер говорил, слово орудовал заточенным лезвием: быстро, остро, взмах и слова уже не вернуть.

– Уэст, – коротко и без промедления отвечала Маркес, но он усомнился в ее словах и скептически хмыкнул, искоса бросив недоверчивый взгляд.

– Я думал, это будет Фрэнк, но вам виднее, – покачал он головой, но спорить не стал. – Звони ему и вымани сюда под предлогом, – в приказном тоне не было какого-либо намека на отказ со стороны Маркес.

– Фрэнк хороший коп, но порой не улавливает… многого, – словно отчитывалась детектив Маркес, оправдывая сержанта Закари, и, конечно же, умолчала о дочерях Фрэнка и отсутствии семьи у Коннора.

– Вам виднее, детектив, – отмахнулся ее похититель, в гнетущем нетерпении расхаживающий по переулку. – Звоните Уэсту, нам есть что обсудить, – скомандовал он, и Анна взяла в руки телефон, набрав номер Уэста, но на другом конце ей были не рады.

– Чего тебе? – рыкнул Уэст в трубку, разрывая динамик недовольным голосом, и на фоне послышался девичий смех и какое-то невнятное мурлыканье.

– Слушай, тут такое дело, – мялась Анна под пристальным взглядом арсенопиритовых глаз, пристально следивших за ней. – Я тут склеила кое-кого, – залепетала она, и брови мужчины поползли вверх, а взгляд превратился в заинтересованный. – У тебя есть резинка? – после этих слов Маркес мужчина остановился так резко, что его немного повело, но на ногах он устоял.

– Пять сек, бегу, – отрапортовал Лис, для которого помочь коллеге – честь для копа, а помочь другу в таком деле – первостепенное дело чести для Коннора Уэста.

– Анна? – негодующе спросил стоявший рядом мужчина, но та лишь пожала плечами и отвернулась в сторону двери.

И не успели все смятения между Маркес и ее похитителем улечься, как Уэст выскочил в переулок с заготовленным презервативом в вытянутой руке.

– Вот держи, надеюсь, не помешал, – запыхался Уэст, а Маркес застыла перед ним и не брала из рук конверт с фольгой.

– Ты чего? – уставился на нее Коннор, но Анна не сдвинулась с места.

– На, говорю, – Уэст взял ее руку и вложил в нее упакованный презерватив.

Анна лишь смиренно опустила глаза, а за спиной Уэста раздалось:

– Здравствуйте, детектив Уэст, – тихим шелестом осенних листьев прошуршало за спиной Коннора, и он оторопел.

Нет сомнения, что Уэст помнил этот голос. Вряд ли он его когда-нибудь вообще забудет. Коннор моментально потянулся к оружию и направил его на противника, но после нескольких отработанных ударов детектив особого отдела лежал на асфальте обезоружен, а киллер сжимает его пистолет, стоя над ним.

– Простите, профессиональная привычка, – переложив ствол Уэста в левую руку, Норзер по-галльски пожал плечами и протянул правую Уэсту, помогая подняться.

– Я знаю, кто ты! – Уэст, ожидаемо, не принял помощи от киллера, едва не убившего его. – Ты – Атлас Эванс, и это ты, ублюдок, чуть не прирезал меня! – поднявшись на ноги, Коннор, не стесняясь, задрал выдернутую из брюк рубашку, оголяя исполосованный шрамами торс, и продемонстрировал увечья, оставленные когда-то Норзером на память о встрече.

– Не принимайте на свой счет, детектив, это просто работа, которую я выполнял, – без тени сожаления сказал Эванс. – Вы, кстати, пятно на моей репутации, – и вот теперь сожаление было отчетливо слышно, когда он заговорил, указывая на шрамы Коннора.

– По-твоему, это смешно, ублюдок? – возмутился Уэст, несмотря на полную безоружность перед профессиональным наемником.

– Я рожден в законном браке, и нет, это не смешно. Скорее иронично, – поправил его киллер. – Как грязный коп, так мертв с первого удара, а вы вот выжили… – Эванс не продолжал и склонил голову на бок, предлагая Уэсту самому закончить мысль.

– Маркес, как это понимать? – требовал объяснений рассвирепевший напарник.

– Уэст, выслушай его, – Анна попыталась его утихомирить, но все в пустую. Глаза Коннора налились кровью. Он требовал объяснений от нее прямо сейчас и ждать не хотел ни минуты, в чем сложно было его осудить.

– Маркес! – орал Уэст во всю глотку.

Эванс поморщился от крика, заставившего Маркес вздрогнуть и вжать голову в плечи.

– Я говорил тебе, что лучше звонить Фрэнку, – язвительно отметил Атлас и повернулся к Уэсту спиной, показывая, что разговор с ним окончен.

– Ты спросил, кто лучше общается с младшим Ларссоном, ты не говорил, с кем тебе будет комфортнее общаться, – третировала его Анна, четко исполнившая указание и никак его не нарушившая.

Эванс задумался, остановившись, а затем пробормотав:

– Да похер, – отмахнулся он от бабского трепа.

– Шовинистическая свинья, – пробубнила Анна.

– Так и есть, – согласился Атлас, ехидно ухмыляясь, ведь быть честным для Эванса – дело чести. Вернувшись к одному незаконченному делу, Атлас протянул ему табельное, держа за ствол. – Надеюсь, Анна сделала верный выбор, детектив Уэст.

Стоило прикладу лечь в руку Коннора, как тот направил его на Эванса без малейшего промедления.

– Руки за голову, лицом вниз, – четко и уверенно скомандовал вновь вооруженный детектив.

– Сколько вы выпили, детектив? – неожиданно спросил у него Атлас. – Мне просто интересно, на какой степени опьянения я могу сделать так, – за словами снова последовала пара ударов, и ствол оказался в руках киллера. Уэст лишь растерянно вертел головой, не удержавшись на ногах.

– Вставайте, детектив Уэст, у нас много работы, нечего прохлаждаться, – Эванс опять протянул ему руку, но тот опять ее не взял.

– Какого хрена, – встал с колен и спросил Коннор.

– Большого и лысого, – огрызнулся Атлас. – Он поэтому нашел общий язык с моим зятем? – уточнил он у Анны, а та посматривала на Коннора теперь уже с недоверием, а вот доводы Эванса казались ей логичными.

– И так, господа, у нас много работы, и, Уэст, ты серьезно? – на этот раз при попытке задержания Эванс заломил ему руки и ударил лицом о стену. – Все, на хрен, Маркес! Звони Фрэнку, – взбесился киллер.

– Нет, стой, я понял, – Коннор применительно поднял руки вверх. В какой-то момент ему стал понятен выбор Анны. Не то, чтобы ему стало от этого легче, но ведь и, правда, его и Маркес никто не ждал дома, в отличии от Фрэнка. Невелика жертва, если ему нужно просто выслушать слова киллера.

– И так, сроки у нас ограничены, – четко и лаконично начал Эванс. – Досрочные выборы меньше, почти через месяц. Нам нужно стабилизировать ситуацию в городе, чтобы они прошли без сучка и задоринки, настаивал он.

– Он это сейчас серьезно? – Уэст решил, что точно допился, и на всякий случай осведомился у Анны, а та только пожала плечами.

– Я всегда говорю серьезно, – успокоил его Эванс.

– И что же нужно сделать, чтобы выборы состоялись? – скептически спросила Маркес.

– Нужно отыскать Джей Ронье, – уверенно сказал он, но детективы только прыснули от его слов.

– Ты уж прости, но забудь об этом, тебе ее не видать, –  на этот раз Маркес смело выступила первой перед шовинистической свиньей, владеющей ножом и гипнозом в равной степени неплохо.

– Это еще почему? – Эванс хмурился и, не понимая причины, по которой женщина смела ему перечить, начинал потихоньку злиться. – Моя жена пропала, и я имею право знать, что с ней, – загадочно заговорил Атлас. – Или мне подать заявление об исчезновении по форме? А? Детектив Маркес? – киллер приблизился к ней и спрашивал, нависая так близко, что Маркес слышала его дыхание и чувствовала его щекой.

Анна затаилась, словно кролик перед ударом, и не смела пошевелиться, сжавшись от его взгляда. Как ни крути, но и в трезвости ее и Уэста Эванс сильнее их обоих вместе взятых, а она и Коннор сейчас далеко не твердо стоят на ногах.

– Может потому, что ты псих и убийца? Как тебе такое, сукин ты сын, – желчно выплюнул Уэст.

– Весомый аргумент, – согласился Эванс, кивая, – но я никогда не желал причинить Джей вреда, – и нахмурился, что сделало его лицо немного ребяческим и смотрелось это очень странно. – И воздержитесь от грязных высказываний в сторону моей матери, детектив Уэст, она же о вас такого не говорит, – обиженно огрызнулся он.

– Так у нее и спроси, где твоя жена, после пожара в лечебнице они сбежали вместе, – напомнил ему Коннор, что по милости Атласа его жена и мать чуть не отправились на тот свет.

– Я спрашивал, она не говорит, – Эванс удивил копов своей практически детской непосредственностью.

Маркес насторожилась и посмотрела на него. Взрослый человек разговаривал в манере подростка, что выдавало его отклонения в психике, незаметное при первом живом общении.

– Странно, с чего бы это? – издевался над ним Уэст, который хоть еще и не осознал странности Атласа, но буквально почуял, что что-то не так с его собеседником.

– Не знаю, – Эванс лишь пожал плечами. – Может потому, что я псих и убийца, а? Детектив? – Атлас быстро сменил тон в разговоре на дружелюбный, но с ноткой фальши.

– Эванс, ты пытался убить жену и мать, как свидетелей, которые знают тебя в лицо, – пока что одной Маркес удавалось сохранять спокойствие, в то время как мужчины сверлили друг друга недовольными взглядами и едва ли не рыли асфальт по примеру бывших копытом и вставших на дыбы ретивых жеребцов.

– Правда? Скажите мне, детектив Маркес, где на месте пожара найдены тела с ножевыми, м? Что из сгоревшей лечебницы – работа киллера? – вопрошал он. – Я спас мать и жену! Говорю же, я никогда не желал Джей зла, не ее вина, что она стала… – Эванс прервался, болезненно скривившись, – такой, – поникнув, вздохнул он. – Найдите Джей как можно скорее, я не прошу говорить мне о ее местонахождении, – Эванс четко понимал, что никто не выдаст ему Джей. Не с его репутацией. – Спрячьте ее, – попросил он.

– От кого? – удивился Уэст, переглянувшись с Маркес.

– От всех, – понизив голос, закончил Эванс. – Пока она жива, они не успокоятся, – предостерегал киллер. – Джей этого не заслужила, она всегда была доброй девушкой, – с теплотой, но почему-то в прошедшем времени говорил безжалостный убийца.

– С чего ты решил, что мы будем доверять тебе? – настал черед Маркес вставать в позу и выкручивать Эвансу яйца, как до этого он поступал с ней и Коннором.

– Ни с чего, – Эванс опять пожал плечами. – Давайте так, – перешел он от угроз к торговле. – После выборов я сдамся добровольно, – очень спокойно предложил он условия сделки со своей стороны. Заманчивые надо сказать, как ни крути. – В тюрьму меня не отправят, я же все-таки псих и убийца, – нервно хихикнул Норзер, а его лицо перекосила гримаса, напоминавшая больше последствие инсульта, чем человеческую эмоцию. – Фросткрика я не боюсь, – и спокойно отдал свою свободу  копам на откуп.

– Где гарантии, что ты не убьешь кого-то до выборов, – с недоверием отнеслась к этой идее Маркес. Киллер теперь хоть и не работает на Ронье, но во фрилансе может себе не отказывать.

– Да нет у вас никаких гарантий, – и здесь уже Эванс посмотрел на Маркес, как на полоумную. – У вас есть я и никем неуправляемый Хейз, что выбираете, господа полицейские? – киллер так закрутил тиски вокруг копов, что тем теперь не вывернуться, решая моральную дилемму.

– Сяду хоть сейчас, а вы будете гадать, что Хейз подожжет следующим или кого пустит на воздух, – рисуясь сам, Эванс обрисовывал перспективу копам. – Согласен, взвешенное решение, вы правы, – и с этим словами он протянул им обоим руки для ареста, но никто из копов не повелся на провокацию.

– De puta madre*, – сплюнув в сторону, взбесилась Анна и развернулась, уходя из переулка прочь.

– Детектив Маркес, куда же вы? – окликнул ее Эванс.

– Vete a la polla!** – громко и отчетливо крикнула женщина и, уходя, продемонстрировала мужчинам средний палец через плечо.

– Благодарю, но я не гей! – Атлас довольно ухмылялся и провожал взглядом женщину, матерившуюся на весь переулок на смеси испанского и английского. Звучало громко и с душой, а большая часть слов была по душу Эванса.

– Меня тебе так просто не убедить, – Уэст хоть и не очень твердо стоял на ногах, но зато позиция относительно предложения Эванса у него была менее лояльная, чем у Маркес.

– Так у меня есть, что и тебе предложить, – загадочно заговорил киллер, посылая голосом дурманящую волну в сторону Уэста. – Я могу сделать кое-что для тебя, – чем больше говорил Эванс, тем сильнее реальность перед глазами Коннора начинало плыть. – Только для тебя, Уэст, в уплату старого долга, – мир вокруг детектива вмиг завертелся, к горлу подступила тошнота, но, сглотнув ее, Коннор почувствовал странный мышьяковый привкус. – Я избавлю тебя от Формана, – этот голос обволакивал ватным одеялом.

Уэст потерял равновесие и пошатнулся, но чьи-то руки подхватили его и осторожно прислонили спиной к стене. Он все пытался отдышаться, но чем глубже вдыхал, тем сильнее ощущал, как мышьяковая пыль забивает воздухоносные пути.

– Не переживайте, я не позволю вам взять грех на душу и согласиться, детектив Уэст, – Эванс все еще говорил с ним, пока Коннор сползал спиной по голому кирпичу у задней двери бара. – Этого разговора никогда не было, – Атлас опустился рядом с копом, присев напротив него. – Вы не вспомните меня, только то, как Анна позвала вас сюда, а затем вам стало дурно, и вы отключились, – приговаривал киллер.

Коннор все слышал, все чувствовал, но не мог возразить, да что уж там, он даже не мог пошевелиться. Собрав силы и промычав что-то невнятно, Уэст попытался встать, но сила тяготения тут же вернула его назад, и Уэст приложился затылком о кирпичную стену.

– Вам нужно всего лишь найти Джей Ронье, – Эванс погладил его по щеке, указательным пальцем, обводя контур его лица, – и сказать об этом Лиамелю.

От его прикосновений стало мерзко. Уэст попытался поднять отяжелевшие веки и отвернуть голову, но все глубже проваливался в забвение.

– Когда вы ее найдете, я избавлю вас от Формана, и ваша женщина снова вернется к вам, вы же этого хотите? Я верну вам Миру Либерсон в обмен на Джей Ронье, Коннор, только найдите ее, – слышал Уэст возле своего уха в промежутках, когда ему удавалось зацепиться за край сознания.

– Сейчас вы заснете, и проснетесь, когда хлопнет эта дверь, – казалось, слова, пропитанные мышьяковой пылью, попадают сразу в мозг Уэста. – Рад был повидаться, детектив, хоть вы этого опять не вспомните, – с горькой усмешкой попрощался с ним Северный Ветер, и сознание Уэста окончательно соскользнула во всепоглощающую пустоту.

***

– Детектив Маркес! – громкий возглас где-то вдалеке. – Давайте, я вас провожу, по улицам разгуливают психи! – уже едва различил Уэст, а может быть ему это начинало мерещиться.

Совсем рядом громко хлопнула тяжелая дверь. Переулок сразу же заполнился гулом голосов, топотом и табачным дымом. Голос звенел в голове, будто кто-то говорил прямо рядом с Уэстом, но вокруг никого не было, кроме знакомых офицеров, вышедших на перекур. Маркес тоже исчезла из поля зрения, наверное, так и ушла с тем парнем, которого склеила в баре. Этот отрывок вечера Уэст помнил смутно. Голова была тяжелая словно после короткого сна, так еще и затылок ломило от боли. Видимо, он уже знатно набрался и поскользнулся, когда шел назад в бар.

Он довольно быстро пришел в себя и поднялся на ноги, опираясь на стену. Провалы в памяти были точным признаком, что на сегодня ему достаточно, и, намереваясь хорошенько выспаться, Коннор отправился домой. Всю дорогу до дома он был зациклен на какой-то мысли, но самое удивительное, что он не мог ее вспомнить, и это было еще одним подтверждением в необходимости здорового и крепкого сна.

Уэст переступил порог дома, уже едва волоча ноги от усталости. В квартире, как и всегда, было темно, пусто и одиноко. У него не было даже кота, которого можно было бы выпускать на прогулки из окна на пожарную лестницу. «И зачем мне две спальни?» – подумал Коннор уже не в первый раз, осматривая занимаемое жилое помещение. Одну из комнат он давно оборудовал под «кабинет», заставленный кучей коробок с документами по нераскрытым делам, пустыми пачками сигарет и бутылок от выпивки. Рабочий стол был завален книгами по криминалистике и судебным процессам, а местных пауков можно было считать за полноценных домашних животных.

Пройдя к кухне и не включая свет, Уэст застыл на середине шага. Рука сама собой легла на рукоять табельного при глубоком вдохе. По квартире разносился запах дорогих сигарет. Терпкий, глубокий аромат, будоражащий кровь предвкушением. Такие сигареты Коннор курил очень редко, и покупал их по великим праздникам, которых не было уже достаточно долгий период его жизни, и этот запах был ему очень хорошо знаком. Уэст медленно направился вглубь квартиры, направляя перед собой ствол табельного. За закрытой дверью его «кабинета» горел свет от настольной лампы, слышался тихий шорох перелистываемых страниц и одежды, глубокое дыхание курившего человека. Осторожно приоткрывая дверь и ожидая нападения незваного гостя, Коннор услышал звон стакана о крышку лакированного стола и понял, что обнаружен.