Текст книги "13-й демон Асмодея. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Леха

Соавторы: Илья Ангел
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 18

Я проснулся и долго непонимающе смотрел в потолок. До меня не сразу дошло, что же послужило причиной побудки. Пару раз моргнув, я приподнялся на локтях и чуть слышно застонал. Тело затекло на неудобном диване и жутко болело.

Так что же меня разбудило? И тут я понял, в комнате было светло! То есть я как вчера вечером заснул, так меня никто не побеспокоил? Никто не ломился, телефон не звонил, и меня никто не будил, отправляя в полусонном состоянии разбираться с очередным больным. Да-а-а, а я в чудеса не верил.

Хотя это могла быть обычная голая статистика со всеми отсюда вытекающими последствиями. Ну нет в Аввакумовском кусте столько народу, чтобы они внезапно массово начали помирать, оккупируя приёмный покой нашей больнички. Но вот если поток желающих отправиться на тот свет вообще прекратится, то тогда я точно смогу поверить в чудеса.

Перевернувшись, я сполз с дивана и с трудом разогнулся. Это жуткое орудие пыток, а вовсе не мебель, предназначенная для отдыха. Егорыч так-то неплохо устроился. Ему на конюшне на сеновале и с котом под боком гораздо удобнее, чем мне на этом диване. Только думать об этом не нужно, всё равно ведь денщик на обмен не согласится, потому что не положено.

Я тряхнул головой, прогоняя остатки сна. Так, а мне разве не нужно амбулаторный приём вести? Я посмотрел в окно. Нет, никто меня не заставит ещё и днём сидеть на приёме. Немного позже, ближе к обеду навещу своих пациентов. А то мне ещё с бывшей бабкой разбираться да Дмитрия осмотреть. Да, ещё решить, что с Галькой делать. А к обеду ближе пойду в больницу так, чтобы меня этим самым обедом накормили.

А сейчас надо заняться делом, то есть начать уже тренировки. Не нравится мне, что после спячки на неудобном матрасе меня чуть ли не выпрямлять надо. Всё-таки мышцы у Дениса не слишком впечатляют. А ещё нужно уже дом обследовать, в подвал опять же спуститься. Да много чего надо сделать.

По-хорошему надо попробовать на контакт с кем-то из бывших своих демонических приятелей выйти, но так это сделать, чтобы Асмодей даже не заподозрил. А то что-то мутные какие-то здесь дела творятся. Явление самого князя Ада, а затем этой пернатой дряни с загребущими крыльями слегка выбило меня из колеи. Вроде бы они все в это забытое всеми, кроме нежити, нечисти и сына императора место заявились ради лука. И заодно дали так необходимую мне встряску. Да ещё какую! В общем, дел действительно невпроворот, и практика тут стоит далеко не на первом месте.

Я ещё раз осмотрелся. Начать нужно с каких-нибудь занавесок. Потому что я себя чувствую, как на витрине. До дороги было довольно далеко, да и забор высокий, но при желании рассмотреть, что творится внутри дома было можно.

Тем более меня не оставляет ощущение пристально направленного на меня взгляда. Ровно с тех самых пор, как меня закинули в этот мир. Прямо между лопаток порой зудит. Но если раньше я списывал это странное чувство на свою бурную фантазию, кота, дядюшку и свалившуюся мне на голову курицу, то теперь надо бы всё переосмыслить. Так-то интуиция и демоническая чуйка подвели меня только однажды. Ну ладно, трижды, но последний раз, закончившийся реанимацией в Аду, я помнить буду до конца своей земной жизни.

Занавесок у меня не нашлось, зато нашлось большое количество полотенец. Были среди них и огромные. Кое-как прибив два полотенца над окном гвоздями, использовав вместо молотка тот самый разводной ключ, которым вчера вечером кран чинил, я отступил и посмотрел, как получилось.

Ну что могу сказать, с пивом сойдёт. Махнув рукой на получившееся убожество, я принялся разрабатывать систему тренировок с использованием внутреннего магического резерва и демонической ауры, чтобы побыстрее нарастить всё, что нужно. Убирать-то Дениске нечего. Он скорее худой, чем упитанный.

Два часа полноценной тренировки заставили почувствовать себя человеком, а не разваливающимся инвалидом. Но устал и пропотел я будь здоров, а боль в мышцах убрал демонической аурой. Так, а теперь в душ, ну а там подумаю, чем заняться в первую очередь.

Из душа я выходил, уже по привычке обернув бёдра полотенцем.

– Ох, – вырвалось у меня, когда я из коридорчика завернул в комнату, чтобы одеться, потому что прямо передо мной оказалась весьма соблазнительная женская попка. Если я правильно понял, женщина мыла в комнате пол, а сейчас нагнулась, чтобы выполоскать в ведре тряпку. – Какое чудное виденье, – добавил я.

Молодая совсем женщина резко распрямилась и развернулась, чуть не шлёпнув меня мокрой половой тряпкой. Я успел отпрянуть и сейчас даже гордился своей реакцией. Женщина тем временем охнула, бросила тряпку в ведро и заправила за ухо длинную тёмно-рыжую прядь, выбившуюся из косы.

– Ой! – громко сказала она, пристально оглядывая моё практически голое тело. – Денис Викторович, я не знала, что вы дома. И что вы… хм… – и она снова меня оглядела, всем своим видом демонстрируя смущение. Только вот в её взгляде смущением и не пахло.

– Вот, Варенька, нашёл я швабру, чтобы сподручнее тебе было, – в дом ввалился Егорыч. – А что это ты, барин, в таком виде расхаживаешь?

– Да вот, решил, понимаешь, в одном полотенце по дому походить, пока никто меня не видит, а здесь Варенька оказалась. А может быть, я рассчитывал на то, что наткнусь на прелестную женщину во время своей бесстыдной прогулки? Хм, – я приложил палец к подбородку. – На самом деле это очень философский вопрос, не находишь?

– Весьма сомнительная философия, барин, – Егорыч продолжал стоять рядом со мной, держа в руке швабру. – «Лучше мало хорошо сделанного, чем много несовершенного», – торжественно проговорил старый денщик, поднимая швабру вверх.

– Платон, – задумчиво прокомментировал я, разглядывая молодую вдовушку, муж которой так неудачно попал под сосну. – Вы знакомы с трудами Платона, Варенька?

– Что? – она моргнула и перевела взгляд на Егорыча.

– Отчаянно рекомендую. Вот, думаю, что Степан Егорович вам сейчас всё быстро про Платона расскажет, но на кухне. Да, на кухне Платон будет звучать просто сногсшибательно. А я пока, пожалуй, оденусь.

– Ой, да что вы, Денис Викторович, я смотреть не буду, просто пол домою…

– Варя, иди на кухню, – с нажимом произнёс я и очень выразительно посмотрел на Егорыча. Тот встрепенулся и схватил Варю за руку, таща за собой.

– Пойдём, Варенька, я тебе швабру покажу. Во какую найти сумел! Еле у Мурмуры нашей отбил. И кто бы мне сказал, зачем этой курице понадобилась швабра? Ох и прав Денис Викторович, настоящее исчадье его фамильяр. А куда деваться? Другого никто не подарит.

– А я думала, что фамильяр Дениса Викторовича – это тот чёрный котик в ошейнике, – голос Вари прозвучал уже с кухни.

– Нет, Барончик просто кот, никакой не фамильяр. Но до чего умная скотина! – ответил ей Егорыч.

Я только головой покачал и пошёл одеваться.

И принесло же эту Варьку так не вовремя! Нет, я стыдливым никогда не был ни демоном, ни человеком, но всё-таки это был бы перебор, если бы я начал совсем уж голяком перед молодой женщиной расхаживать. Тем более что она меня не слишком привлекла в плане возможного обольщения. Хотя молодые вдовушки всегда считались весьма лёгкой добычей. Но вот не хочу!

Одевшись, я достал зеркало и принялся с мрачным видом разглядывать себя. Оттянул веки, высунул язык, даже в горло умудрился заглянуть. Нет, вроде не заболел. Тогда что со мной происходит? Если бы меня вчера не прервал этот проклятый звонок, то с Настей мы бы вместе сегодня проснулись. А сегодня что с утра на меня накатило?

Я отложил зеркало и задумался, а потом заглянул под кровать. Вот оно! Это небесная игрушка во всём виновата! Я же рядом с ней целую ночь провёл, шутка ли. Недолго думая, достал лук и колчан со стрелами и встал, размышляя, куда бы их девать, чтобы и от меня подальше, но и чтобы в случае чего под рукой были.

Не придумав ничего другого, почти строевым шагом направился к конюшне. Поднявшись на сеновал, я посмотрел на нахохлившуюся курицу и положил рядом с ней лук и стрелы.

– Вот, охраняй, – сказал я мрачно. – Из твоего алчного клюва их ни Небеса, ни Ад не смогут вырвать. А мне нельзя долго рядом с этой штуковиной оставаться, у меня странные мысли начинают в голове появляться.

Мурмура наклонила голову набок и долго разглядывала меня своими глазами-бусинками. Затем встряхнулась, и в её глазах появилось презрение, словно курица говорила: «Ну какой же ты слабак! Соберись, тряпка! Не заставляй меня ещё больше пожалеть о том, что именно ты стал моим хозяином». Передав мне этот посыл, Мурмура схватила лук и потащила его куда-то вглубь сеновала. И как клюв при этом не вывернула⁈ Одно слово – фамильяр. Когда она вернулась за стрелами, я спустился вниз и вышел во двор.

– Барин, хорошо, что я застал тебя. Поговорить нам надо, – раздался за спиной тихий голос Егорыча. – Ты бы это… не разгуливал так по дому, почти голяком, прости Господи.

– Боишься, что Варенька сглазит? – хмыкнул я.

– Не в этом дело, – отмахнулся он. – Просто мало ли кого занесёт к нам, – серьёзно проговорил Егорыч, слегка поморщившись.

Так, похоже, я о чём-то не знаю.

– И кого может занести к нам в дом без нашего ведома? – спросил я, глядя на немного смутившегося денщика, которого я подозрительно редко лицезрел рядом с собой в последнее время.

– Дык это… Из контроля притащились из губернского ещё рано утром, всё вынюхивали что-то, – неохотно ответил он. – Но я к тебе в комнату их не пустил. Да и Барончик с Мурмурой на защиту твоей чести встали.

– А что раньше не сказал? Да и не разбудил? – я даже слегка удивился подобному заявлению.

Как-то слишком людно становится в Аввакумово. Люди здесь до моего появления жили себе спокойно рядом с Мёртвой пустошью, горя не знали. А теперь что ни день, то ангелы ломятся, то демоны, то вон твари из контроля. Им что, здесь мёдом всем намазано? Ни за что не поверю, что только из-за меня такого красивого вся мерзость решила слететься в это место. Да ещё одновременно.

– Настенька не разрешила тебя трогать. Отдохнуть тебе полноценно надо было потому что. Сами разобрались, – он махнул рукой и поморщился, видимо, вспоминая неприятный разговор. – Да и не думал никто, что они так быстро нагрянут. Но они с Настей переговорили да с соседями и уехали не шибко довольные, так и не нарыв ничего. А чего нарывать-то, если все в округе знают, что дома ты не появляешься совсем. Он на несколько секунд замолчал, после чего вновь начал говорить: – Не нравится мне всё это. Баба с ними приехала странная шибко, будто вообще не знала, что именно ищет. В каждый угол дома нос свой засунула да вопросы странные задавала. Так и бродила, словно принюхиваясь, пока к тебе в комнату не сунулась, где и получила от животин твоих по первое число. Мурмура клок волос её выдернула, а Барончик, кажется, юбку порвал, всё до филейной части добраться пытался.

Кивнув каким-то своим мыслям, он махнул рукой и направился в сторону дома, где Варенька в одиночестве порядок наводила.

Я почему-то был уверен в том, что контроль – это всего лишь предлог, чтобы дом обшманать. Нашла, получается, эта шамотра пернатая себе тело. Ну да и хрен с ней! Я и так знаю, что она тут забыла: вчера не преминула упомянуть, пока моё голое тело в душе рассматривала. Надо маслом оливковым запастись да дом в круг заключить на всякий случай, чтобы всякие здесь больше не болтались.

Покосившись в сторону конюшни, возле входа которой вышагивала Мурмура, презрительно оглядываясь по сторонам, я понял, что правильно решил доверить столь ценную вещь своему фамильяру. Надёжнее места явно не придумать, если только её в пару с Галькой Акимовой на стражу поставить. Ладно, пора вернуться к насущным делам.

Пока в доме Варька моет пол отвоёванной у моей курицы шваброй, ни о каком исследовании подвала не может быть и речи. Такие вот исследования – это весьма интимный процесс на самом деле, который нельзя совершать при посторонних. Вдруг я что-нибудь найду, о чём этим посторонним знать совсем необязательно? То же относилось к занятиям магией. Вот чего не нужно видеть неодарённым. Про призыв и говорить нечего. Тут уж я вообще ни перед кем объясниться не смогу. В больницу, что ли, пойти, чтобы пораньше вернуться и заняться так внезапно отложенными делами?

– Денис Викторович! – я медленно повернулся в сторону голоса. Звал меня Дима, больничный водитель. – Поехали быстрее, у нас внештатная ситуация произошла.

– Какая ситуация? – я поднял глаза к небу. Обрадовался, что тебе выспаться дали, и решил, что вообще сегодня не тронут? Ну-ну, помечтай.

– Внештатная, – Дима закатил глаза. – Там Юрчик припёрся. Ну этот, которого Галька слегка отрихтовала. Владимир Семёнович с князем этим и его бойцами к границе пустоши уехали. Что-то князь там посмотреть хотел. Бригада обратно в губернскую клинику укатила. Старший их, Глеб Леонидович, переговорил с цесаревичем, и тот их всех послал. Ох, как же он их послал! И по батюшке, и по матушке… – Дима на мгновение замолчал, видимо, вспоминая наиболее красочные эпитеты. – Я так понял, они настаивали на переезде, но его высочество отказался. Глеб Леонидович тогда позвонил своему начальству, и они уехали.

Я поднял руку и провёл ею по лицу. Это место проклятое, да ещё и моя кривая карма вносит коррективы. Потому что представить, что всё это происходит со мной просто так, не хотелось. Это было бы уже слишком.

– Сегодня же Саша дежурит, – сказал я тихо.

– Сашка на второй машине на вызове, а я один не справлюсь. И… в общем, поехали, всё сами увидите.

– Заинтриговал, – пробормотал я, запрыгивая в машину.

Подъехали к больнице мы быстро. Выскочив из машины, я бросился ко входу в больницу, но тут на крыльцо вылетел тот самый Юрчик. За ним выскочила Галька со стойкой для систем в руках.

– Я тебе сказала, пошёл вон, хрен моржовый, – прошипела Акимова. – Вали давай к Дашке своей. И чтобы я тебя больше не видела.

– Да ты чего, Галь? Пьяный я был, что только с пьяных глаз не сделаешь… – Та-а-ак. Похоже, Юрчик пришёл навестить в больнице свою теперь уже бывшую сожительницу и получил стойкой по хребту. – Да ладно тебе, первый раз, что ли?

– Я тебе сказала, побежал бегом по прямой и до самой Петровки. А то я тебе этот штырь в задницу сейчас засуну для придания ускорения, – и Галька замахнулась стойкой.

– Галя, если ты её погнёшь об этого придурка, я тебя никогда не выпишу. Будешь ущерб больнице отрабатывать, – предупредил я Акимову, делая шаг в её направлении.

– И отработаю, – запальчиво крикнула женщина. – Не впервой. Что мне надо будет делать, если я эту палку об него не просто погну, а сломаю?

– Я тебя мужскую палату поставлю охранять, – предупредил я её. – Ты же хуже цепной собаки на всех кидаешься.

– Денис Викторович, – на крыльцо выскочила Наталья Сергеевна. – Ну слава богу! – она закатила глаза. – А то Галя стойку утащила, и я сразу недоглядела. Они же в палате начали отношения выяснять, Надежду Петровну опять до криза довели, черти окаянные!

– Да ничего с Петрихой не случится, – огрызнулась Галька. – А ты, Юрка, лучше по-хорошему уйди.

Дверь в очередной раз распахнулась, и на крыльце стало как-то слишком людно. Потому что из-за плеча Натальи Сергеевны на меня растерянно смотрела Ольга.

– Денис, нас опять захватывают? Дима спрашивает, ему надо напрягаться и дар активировать или всё-таки можно ещё немного подождать и оставить источник в покое?

– Оля, просто иди к Дмитрию, без него разберёмся, – простонал я, а потом развернулся к Юрчику. – Если ты, скотина, сейчас не уберёшься, я тебе то, что зашил, вскрою!

– Он мне угрожает! – Юрчик резво отпрыгнул от меня. – Да какой ты врач после этого⁈

– Я хороший врач, а ты пошёл вон! – и я, уже не скрываясь, немного развернул демоническую ауру, направив её на этого придурка. И чтобы до него лучше дошло, сделал шаг в его сторону.

Юрчик что-то бормоча себе под нос и бросая почему-то исключительно на меня злобные взгляды, пошёл к воротам. И тут на территорию въехала машина князя Безносова. Михаил Кимович легко выскочил из неё и нахмурился, разглядывая нашу компанию. Остановив взгляд на Гальке, он оглядел стойку, которую та продолжала держать в руках, и медленно проговорил.

– Что происходит? Галина Ивановна, вы снова вынуждены с оружием в руках защищать жизнь его высочества?

– Чего? – Юрчик остановился и развернулся к Акимовой. Похоже, что из короткой речи Безносова он услышал только то, что хотел услышать. – Галина Ивановна? Серьёзно? А не много чести, а, Галька?

Галя побледнела и, поудобнее перехватив стойку, начала спускаться с крыльца.

– Ты труп, Юра, – произнесла она очень спокойно. – Надеюсь, о гробовых ты позаботился.

Я же только в очередной раз провёл рукой по лицу. А когда Галька уже приблизилась к Юрчику достаточно близко, пришёл в себя и крикнул растерянному князю: – Ну что вы стоите? Хватайте её! Нам только смертоубийства на территории больницы не хватало! В три прыжка я подскочил к застывшему Юрчику, схватил его за шиворот и потащил к воротам.

А ведь день так хорошо начинался! Ну, почти. Это меня бывшая бабка сглазила, точно! Ничего, сейчас этот бардак разгребу и к ней пойду, уж с ведьмой демон всегда сумеет общий язык найти. Я надеюсь на это.

Глава 19

Я бросил в лоток иглодержатель и пинцет, злобно глядя на сидящего на кушетке Юрчика. Наталья Сергеевна с невозмутимым видом бросила мне в руки шарик, пропитанный антисептиком, и щёлкнула зажимом.

– Юра, если ты ещё раз сюда заявишься, то будь уверен, я применю этот зажим по назначению и прищеплю тебе язык, – спокойно сказала она и отошла к хирургическому столу.

Я же обработал шов, швырнул шарик в тот же лоток и сквозь зубы процедил: – Самое главное, Юрчик, заключается в том, что ты ничего не сможешь сделать. Потому что я тебе ноги вырву. – И я поднялся со своего стула и повернулся к Наталье Сергеевне: – Он полностью ваш.

– А почему вы все мне угрожаете? – возмутился Юрчик и ойкнул, когда Наталья Сергеевна начала накладывать на шов повязку.

– Юра, я сейчас Галю позову, и она тебе быстро объяснит разницу между угрозами и почти дружескими советами, – ласково проговорила старшая медсестра, по совместительству операционная, ловко прикрепляя к коже пластырь.

– Не, Гальку не надо, – Юрчик поёжился. – И как этот мужик её сразу не сумел схватить? Здоровый же вроде…

– Этот мужик – имперский князь, – перебила его Наталья Сергеевна. – Поэтому язык придержи, чтобы его тебе не просто не прищемили, а не отрезали к такой-то матери и не скормили тварям пустоши. Возможно, даже с тобой, – добавила эта чуткая и добрая женщина, немного подумав.

– А-а-а, – протянул Юрчик. – Ну, раз князь, тогда понятно. Странно, что он вообще её от меня оттащил, не побрезговал.

– Юра, – Наталья Сергеевна прилепила последний кусок пластыря ко лбу уже точно бывшего приятеля Гальки Акимовой и встала перед ним, скрестив руки на груди, – иди уже отсюда. Послезавтра на перевязку придёшь.

– А где мне жить-то? До Петровки далековато будет, чтобы я сюда день через день мотался.

– Ну к Гальке же ты как-то пришёл, – ответила медсестра. – Или ты намекаешь, чтобы мы тебя у себя на несколько дней разместили? Юра, у нас тут больница, а не ночлежка, мест свободных нет. Иди уже, не знаю, к старосте обратись, может, определит куда. Только на глаза ближайшее время никому из нас не попадайся, – прищурилась Наталья Сергеевна.

Юрчик ничего не ответил, встал, покосился на меня и вышел из приёмника, где я его шил. Я же, в свою очередь, подошёл к окну убедиться, что эта скотина благополучно вышла с территории больницы.

* * *

Схватив Юрчика за шиворот, я потащил его к воротам. Этот козёл упирался и продолжал поносить Гальку на чём свет стоит, драконя её ещё больше и приближая свой неминуемый конец.

Я спиной чувствовал тёмную ауру, начинающую распространяться от Акимовой по всему двору. Ещё немного, и её уже ничего не остановит от умышленного убийства и прямой дороги прямиком в Адскую канцелярию. Такие грехи не прощаются, и сколько бы благих дел ты ни делал после этого, дорога на небеса будет закрыта. Вот и верь потом пернатым про искупление и прощение.

– Вытаскивайте его к чёртовой матери, Денис Викторович! – откуда-то со стороны гаражей выбежал Старостин, размахивая руками. Видимо, недоброе почувствовал не только я. – Галька же с него сейчас шкуру спустит, а у нас показатели смертности по приёмному покою подскочат! Или мы скажем, что он дома откинулся? – Владимир Семёнович затормозил и принялся обдумывать своё предложение. – Точно, напишем, что на труп приехали, а смерть на дому к нам уже не относится. Думаю, Михаил Кимович не станет нас сдавать и просто закроет на это недоразумение глаза, – Старостин перевёл взгляд на находящегося в небольшом ступоре князя.

– Да вы что, совсем все охренели? – взвился Юрчик, услышав хороший, надо сказать, план старшего фельдшера. Он так сильно дёрнулся, что умудрился вырваться из моей хватки.

Но тут до нас добежала Галька. Почему-то князь Безносов немного помедлил, и когда он обхватил сзади за талию брыкающуюся женщину, прижав её к своему телу, она успела перетянуть Юрчика злополучной стойкой. Юрчику не повезло, она снова попала ему по лицу, точнее, по лбу. Я едва успел пригнуться и пропустить стойку у себя над головой, потому что стоял как раз между этим дегенератом и разъярённой женщиной с грозным оружием в руках. Но совсем без последствий выйти из этой короткой драки у меня всё же не получилось, потому что у скальпированных ран есть одна отвратительная особенность: они очень сильно кровоточат.

– Всё дело в сосудах, – пробормотал я, с философским видом разглядывая свой мундир, на который попала кровь Юрчика. – Они не спадаются и поэтому так сильно кровоточат. А ещё меня интересует вопрос: почему она тебя всё-таки не пришибла? – я поднял взгляд на Юрчика, чувствуя, что вот прямо сейчас мне становится плевать на свою целительскую змею, и я хочу убивать!

– Галина Ивановна, успокойтесь, – раздался спокойный голос Безносова откуда-то сбоку. – Я вас очень хорошо понимаю, и мне самому хочется убить этого… В общем, этого. Но всё же не стоит так горячиться, тем более делать это благое дело так демонстративно да ещё с применением казённого имущества.

Князь утащил в одно мгновение успокоившуюся Гальку вместе со стойкой в больницу, а ко мне подошла Наталья Сергеевна и, вздохнув, указала на Юрчика, пытающегося зажать кровоточащую рану на лбу.

– Шить надо. Да и вам переодеться не помешает. Мундир нашим прачкам отдадим. Они без всякого дара чудеса творить умеют, – сказала она и ещё раз тяжело вздохнула.

– А давайте мы его добьём, – предложил я и сжал кулаки, но тут Владимир Семёнович подошёл к Юрчику и потащил его ко входу в приёмник.

– Никак нельзя этого делать, Денис Викторович, – говорил Старостин на ходу. – Михаил Кимович прав, слишком много свидетелей. Зачем вам лишние неприятности? Вот и я думаю, что незачем.

Я только зубами скрипнул и последовал за ним. Разделся в ординаторской, снова поступившей в моё распоряжение, натянул рубаху от хирургической пижамы и вышел. Вручил мундир подбежавшей девушке и направился шить Юрчику лоб, надеясь, что сумею проявить чудеса выдержки и не прибью его прямо в приёмнике. Тем более что там свидетелей будет уже немного, и Наталья Сергеевна меня не выдаст.

* * *

В окно практически ничего не было видно, и я быстро вышел на улицу, встав на крыльце. Юрчик шёл к выходу с территории больницы медленно, постоянно оглядываясь, но тем не менее приближаясь к нему. Когда он уже практически достиг ворот, во двор влетела наша машина. Юрчик был вынужден отпрыгнуть, чтобы освободить ей дорогу.

Из салона выскочил Саша и прямо с улицы заорал, вбегая в первый вход, ведущий, в амбулаторию и аптеку.

– Зинаида Карловна! Анастасия Сергеевна! Преждевременные роды! Быстрее, а то до губернской клиники не довезём! – последняя фраза уже слышалась из коридора больницы.

Уже через минуту на улицу выбежала Настя, а за ней Зинаида Карловна. Последняя тащила огромный бикс, на ходу делая уточнения.

– Саша, не нервируй меня. Кто, где, сколько недель беременность?

– Ленка Изюмова из Третей Тисы, – Саша уже отдышался и резво бежал рядом с нашей сексапильной акушеркой. – Мужик её тормознул нас, когда мы с вызова возвращались. Уже на подъезде к Аввакумово были, поэтому решили за вами заехать сначала, а потом уже к ней гнать.

– А она что, дома? – Зинаида Карловна остановилась и недоумённо посмотрела на Сашу. – Я же лично её отвезла три дня назад в Тверь?

– Так говорит, что её отпустили на выходные, – ответил Саша, разведя руки в стороны. Дело явно было серьёзное, раз на его лице не было дежурной радушной улыбки.

– Да какого же лысого демона⁈ – вот сейчас Зинаида Карловна завизжала, переходя почти на ультразвук. – Это у неё восьмые роды уже будут! Какой идиот её отпустил? У неё же всего двадцать шесть недель и весьма сильные перспективы преждевременных родов!

– А я тут причём? – Саша остановился, возмущённо глядя на неё. – Это не я Ленку выпустил из клиники, почему вы на меня орёте? Лучше Петровской высказывайте.

– Я выскажу, даже не сомневайся, – сквозь зубы процедила Зинаида Карловна и повернулась в мою сторону. Я скорее почувствовал, что на крыльцо вышла Наталья Сергеевна. Акушерка тем временем крикнула: – Наташа, позвони Петровской, пускай на спецмашине нам навстречу выезжают! Изюмову мы точно не довезём, особенно если воды уже отошли.

– Я позвоню, езжайте, – махнула рукой Наталья Сергеевна.

Настя посмотрела на меня, и я ей ободряюще кивнул. Она была немного бледной, но держалась вполне уверенно. А ведь вряд ли у Насти есть большой опыт, как у врача-неонатолога. Вообще здесь, в Аввакумово мы вполне можем этот самый опыт обрести в полном объёме, сейчас я это осознаю, как никогда раньше.

И тут я бросил взгляд на водителя. Дежурил сегодня Дмитрий. Он сидел, вцепившись руками в руль так, что побелевшие костяшки пальцев было видно отсюда. А на его лице большими буквами было написано, что он ну о-о-чень не хочет, чтобы кто-то рожал в его машине. Ничего, парень, это не смертельно, переживёшь. Машина рванула со двора, и я повернулся к Наталье Сергеевне.

– А почему Зинаида Карловна эту Изюмову сюда не хочет везти? – спросил я у старшей медсестры.

– У нас нет средств для выхаживания младенцев, – ответила она. – Так-то мы стараемся отвозить всех рожениц в губернскую клинику пораньше, особенно таких, как Ленка Изюмова. Кто же знал, что в клинике найдётся альтернативно-одарённый акушер, который её выпустит, – Наталья Сергеевна покачала головой. – Ничего, я сейчас Петровской позвоню, она быстро тому гению башку открутит.

– А Петровская… – решил уточнить я.

– Главный акушер-гинеколог губернии, – пояснила Наталья Сергеевна. – Суровая тётка, чего уж там. Нет, если бы бригада здесь осталась, мы бы Изюмову сюда приволокли. А так лучше уж увезти от греха подальше. Хорошо, что Зине педиатр помогать будет. Ладно, пошла я звонить. Да и дела ждать не будут.

Я ещё немного постоял на крыльце. День обещал быть жарким, всё-таки лето в самом разгаре, и без мундира дышалось определённо легче. Ну что же, с Настей поговорить не получилось, зато я могу наконец-то обследовать дом. Наверняка же Варя уже прибралась и ушла. Но перед этим нужно зайти к Дмитрию и осмотреть уже бывшую бабку.

Меня опередили. На крыльцо вышел князь Безносов и посмотрел на меня странным взглядом, будто спросить что-то хотел, но не решался. Странный он. Ни за что не поверю, что имперский князь будет чего-то стесняться.

– Я чем-то могу вам помочь? – наконец спросил я у него, когда молчание стало конкретно так затягиваться.

– Эм, думаю, да. Нам нужна ваша помощь. Но не переживайте, это не по поводу здоровья его высочества, – ответил он и нахмурился. Вот точно опять этот баран упрямый что-то задумал, и почему-то мне кажется, что крайним буду в его гениальных идеях именно я.

– Ну раз нужно, то пойдёмте, – я первым зашёл в больницу и направился к палате цесаревича.

Ольга находилась в коридоре и сидела напротив Гальки, которую трясло мелкой дрожью. Кружка, от которой по всему коридору расходился запах валерианы, ходила в её руках ходуном.

– Денис Викторович, – Акимова резко вскочила со своего места и ринулась ко мне, успев каким-то образом всучить Ольге кружку, не разлив ни капли. – Отпустите меня домой. Не хочу тут больше находиться, – она сложила руки в молитвенном жесте и посмотрела на меня умоляющим взглядом, в котором плескался страх и недоумение, а никак не ярость, исходящая от неё во все стороны ещё несколько минут назад.

– Да не переживай, твоего, хм, знакомого мы выпроводили с территории больницы, и он тебя больше не потревожит, – проговорил я, гадая, с чего вдруг она так заголосила. Князя Безносова не было рядом, он уже зашёл в палату к Дмитрию.

– Да не в этом дело! – Галька всплеснула руками. – Мало мне издёвок и наговоров от всех вокруг, ну, кроме вас, Денис Викторович, – подумав, сообщила она. Я же только брови приподнял от такого заявления. – А тут ещё элита имперская поиздеваться решила. А я им кто? Девочка какая, чтобы на мне своё остроумие практиковать? – ну вот, знакомая мне Галька вернулась. А то тоже придумала истерики странные закатывать на ровном месте.

– Так, похоже, я пропустил что-то очень важное, – наконец проговорил я, понимая, что больше вразумительных объяснений от Гальки не добьюсь. Развернувшись, вошёл в палату к Дмитрию, которого Акимова чуть ли не проклинала, но довольно осторожно и шёпотом, чтобы, наверное, не услышал. – Вы зачем моих пациентов доводите до нервного срыва? – рявкнул я, заходя в палату и громко захлопывая за собой дверь.

– Ты о чём? – Дмитрий, немного поморщившись, довольно уверенно сел в кровати. Я же первым делом осмотрел его раны и, не найдя ничего криминального, сложил на груди руки и вперил в него прокурорский взгляд.

– Как это о чём? Мне пациенты на вас жалуются, ваше высочество. Оскорбляете их, унижаете. Нет, вы, конечно, в своём праве, но лучше вам всё-таки заниматься этим в более привычных для этого условиях на тренированных, так сказать, людях, – пояснил я, видя, как цесаревич недоумённо хмурится. – Что вы Гальке наговорили, что она в истерику впала и теперь пешком пытается до своей Петровки смыться? Мне ей, между прочим, ещё швы снимать и не прямо сейчас, заметьте.

– Эм, ничего, что могло её так расстроить, – проговорил Дмитрий. – Я как раз тебя попросил позвать, чтобы ты рассказал о её здоровье.

– А что я ещё должен тебе рассказать? – я даже опешил. – Ты вообще знаешь, что со мной сделают за разглашение врачебной тайны?

– Его высочество неправильно выразился, – вклинился в наш разговор князь. – Мы интересуемся только тем, насколько сильно Галина Ивановна ранена и когда сможет приступить к предложенной ей работе, если, конечно, она согласится.