Текст книги "Начать с начала (СИ)"

Автор книги: Leenanello Zairnaber

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Да. Это такая машина, которая может делать копии документов.

Я почему-то смутилась. Наверное, потому, что эта девушка младше, но знает гораздо больше меня.

– Спасибо. Здесь столько электроники, что сразу все бросается в глаза.

– Это верно. Поначалу я даже не сразу ко всему привыкла. – На секунду на ее лице появилась улыбка, которая потом сменилась серьезностью. – Леди Америка, если вам что-то понадобится, зовите. – Она повернулась в направлении двери, но потом, передумав, обернулась. – И… – она неуверенно замялась и посмотрела на свои туфли. – Я бы помогла вам и без денег. У меня с Уиллом есть старые счеты.

Она ушла из кабинета и закрыла за собой дверь.

Меня заинтересовала ее последняя фраза и то, как она назвала его по имени. Не многие решаются называть своих хозяев по имени, а то, как его имя назвала Карисса… так словно его имя ей противно.

Одернув себя от лишних мыслей, я принялась копаться в ящиках, на полках, везде, но ничего не могла найти. И тут мое внимание привлекла картина, висящая на стене. Это был старинная картина, явно оригинал. В правом нижнем углу было написано что-то на иностранном языке, по-моему, на французском, но как бы я ни старалась, понять, что там написано я не смогла.

Но вдруг меня осенило. Когда мне было двенадцать, папа однажды рассказал мне про одного художника, который смог заставить людей видеть то, чего они не видели раньше. Звали его Клод Моне. Он первый из художников, что написал картину, которая впервые отнеслась к жанру импрессионизм.

Вдохновленная рассказом папы, Мэй даже как-то пыталась написать картину в этом жанре, и у нее получилось. Она рисовала реку, которую видела во сне, а над рекой был туман, он был таким густым, что создавалось впечатление, будто река укрыта нежным пуховым одеялом. Эта картина обеспечила нам Рождество в тепле и свете.

Папа сказал, что импрессионизм показывает то, что люди не замечают из-за обыденности. И мне показалось, что в этой картине есть какой-то шифр, загадка, которую необходимо разгадать.

Мое внимание привлекла точка на стене здания, которая должна сливаться с кирпичами, но она была круглая и заметна лишь под пристальным взглядом. Я нажала на эту точку, и она ушла вглубь картины, сопровождаясь негромким щелчком.

Картина немного отошла от стены, образуя небольшое расстояние между ними, но его было достаточно, чтобы я смогла поддеть раму пальцем. Когда я добилась желаемого, то поняла, что картина – это просто дверца. Дверца от сейфа.

Любопытство взяло вверх, и я открыла ее. Сейф был относительно пуст, не считая около десятка пачек с деньгами и какой-то стопки бумаг. Чем бы ни оказались эти бумаги, он не хотел, чтобы кто-либо узнал о них. Я взяла стопку себе в руки.

За моей спиной послышались шаги. Испугавшись, я чуть было не уронила все бумаги на пол. К счастью, это была лишь Карисса, она озадаченно смотрела попеременно то на меня, то на сейф.

– Я никогда не видела его открытым. Мистер Кросс всегда закрывал его, когда я или Аманда, вторая служанка, появлялись в кабинете. – она бросила взгляд на настенные часы и невольно охнула. – нам нужно поторопиться, через полчаса приедет Мистер Кросс.

Я видела в ее глазах испуг и поняла, что нужно сделать что-то с документами. Спустя минуту меня осенило.

– Ты умеешь им пользоваться? Ксероксом? – Я кивнула в направлении машины.

Она поняла мой ход мыслей.

– Конечно. Я принесу бумагу.

Спустя десять минут у меня в руках были копии всех бумаг, оригиналы мы поместили на место в сейф, а копии я положила себе в сумочку. Я ушла в гостиную, Карисса обещала закрыть тут все и позвонить Кроссу. Что-то было такое в этой девушке, что заставило меня довериться ей.

Я сидела на диване в гостиной, когда девушка чуть ли не бегом спустилась по лестнице в направлении прихожей, на ходу бросив: «Он здесь». Ее слова заставили меня насторожиться. Я села прямо, выпрямив печи и положив руки на колени, как раз тогда, когда входные двери распахнулись, и в дом влетел хозяин дома.

Он был одет в белый костюм, который лишь только подчеркивал его холодную красоту. Я невольно залюбовалась им. Он был красив, но ничего общего с Максоном. Его рассеянный взгляд бродил по комнате, пока не наткнулся на меня.

– Добрый день, леди Америка.

Я встала с дивана и подошла к нему.

– Добрый, добрый… – медленно растягивая слова, произнесла я, с грацией кошки протянув руку, которую он незамедлительно поцеловал.

– Должен признать, не ожидал вас увидеть сегодня.

– Я уже, честно говоря, тоже… – Увидев его выражение лица, я рассмеялась. – Шучу, Карисса не дала мне заскучать.

Когда я назвала имя горничной, Кросс заметно напрягся. Но через мгновение его лицо приняло обычную маску аристократического превосходства. Он сделал жест рукой в сторону дивана, приглашая присесть.

– Вы просто очаровательно выглядите сегодня.

Я присела в пол-оборота на самый край дивана и улыбнулась. Когда его лицо было так близко, я смогла разглядеть мелкие морщинки в уголках глаз. «Значит, времени подвластны даже Двойки» – пронеслась в голове мысль. Расправив плечи, я выпрямила спину и придала лицу серьезный вид.

– Как вы уже поняли, я приехала к вам сегодня не просто так… – Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Как вы и просили, я подумала над вашим предложением…

– Так, что же вы решили.

– Я решила ответить вам согласием… – Я заметила на его лице облегчение, смешанное с чем-то еще… триумфом…«Только бы получилось! Только бы получилось!» —…но у меня есть условия.

Его бровь слегка вильнула, но лицо оставалось все таким же спокойным.

– Я вас слушаю…

– Я хочу, чтобы все думали, что мы женаты уже два месяца.

– Два месяца? То есть…

– Да. Мы поженились сразу после Отбора. – Я потерла виски, чтобы голова перестала пульсировать. В последнее время меня преследовали головные боли. – Я знаю, что эта просьба кажется странной, но…

Он поднял руку, приказывая помолчать. «Это конец. Ничего не выйдет… Сейчас он пошлет меня куда подальше…»

– Ваша просьба не менее странная, чем моя.

Этого я не ожидала. Не ожидала того, что Двойке, претендующему на место в совете, нужно что-то от Пятерки. «Бывшей Пятерки. Теперь ты – Тройка». Я начала нервно теребить блузку, ожидая продолжения его слов. Он все еще молчал. Когда я заговорила, голос немного дрожал:

– Я согласна на любое условие, но мне все же интересно, какова ваша просьба.

Он сцепил руки в замок.

– Ни я, ни вы не будем иметь права на расторжение брака.

Я оцепенела. Прошла, наверное, целая вечность прежде, чем до меня дошел смысл его слов. Я, должно быть, выглядела странно, потому что его уверенность мгновенно сменилась растерянностью.

– Не поймите меня неправильно. Как бы вам это объяснить… – Он в изнеможении закрыл лицо руками. Только сейчас я заметила, что время оставило на нем гораздо больше следов, чем просто морщинки вокруг глаз. – Я испытываю к вам большое уважение и поэтому хочу дать вам гарантию, что я не оставлю вас… – Его ладонь накрыла мою, а глаза смотрели с надеждой.

Этот человек мне абсолютно чужой, но не относится ко мне так, как любой другой на его месте. Быть может, все же эта идея с браком не такая безнадежная. Я уже сомневалась, стоило ли мне вообще искать на него что-то, не стоит ли выбросить все, что нашла? Каждый имеет право на секреты. Но слишком много работы было сделано, слишком много усилий приложено…

Я еле заметно пожала его руку.

– Я согласна на ваше условие.

========== Глава 4. Аллия Кросс, подруги и встречи. ==========

Комментарий к Глава 4. Аллия Кросс, подруги и встречи.

Рекомендую читать под – The Neighbourhood – Afraid

Иллюстрация к главе – http://tinyurl.com/h8h727h

Когда я проснулась, то увидела очередное платье, смотрящее на меня с вешалки. Оно было еще отвратительнее, чем вчерашнее, и больше походило на темно-синий мешок. В этом доме женщинам запрещалось носить брюки или юбки, в которых хоть немного видно ноги, хотя на Кэтлин это правило не действует.

Я надела платье и посмотрела на себя в отражении зеркала. Кожа бледная, словно я уже много лет не бывала на солнце, под глазами темнеют синяки. Но это далеко не самое страшное – все самое страшное скрывает платье. Платье специально пошито так, что полностью скрывает все тело, от шеи и до запястий.

Я приподняла рукава платья, и на глаза навернулись слезы. Ссадины еще не зажили, как и синяки, практически сплошь покрывающие все руки. Я пошевелила плечами и невольно зажмурилась от накатившей боли.

Я открыла ящик прикроватной тумбы и достала уже порядком потертую распечатку. Снова и снова читая текст, я все больше впадала в уныние. Но ничего, завтра рано утром я уже покину этот дом и вернусь в Каролину к маме и Мэй. Эта мысль немного приободрила меня. Я свернула распечатку и положила ее на место.

Я поправила оборки своего платья-мешка и вышла из комнаты. У семейства Кроссов было много домов в самых разных городах, но этот дом считался родовым поместьем. Он находился на самой окраине столицы, почти в глуши. Вокруг дома росли могучие сосны, а ближайший дом располагался в нескольких милях отсюда. Вечером и ночью это место всегда навевает на меня страх.

Журналисты все еще не знали ни о моем замужестве, ни о беременности. Я не знала как к этому относиться – радоваться или все же негодовать по поводу их угасшего любопытства.

Сегодня, впервые за несколько недель, я встречусь с Селестой и Вайлет. Я даже не думала, что буду по ним так сильно скучать. Наверное, за то время, что мы провели во время моих выступлений, мы как следует прикипели друг к другу

Я начала спускаться по лестнице, когда послышался противный скрип, я невольно вздрогнула. Вторая доска сверху постоянно скрипела, я должна была бы привыкнуть ко всему этому, но нет. От каждого громкого звука в этом доме меня бросало в дрожь. Миссис Кросс настолько любила тишину, что велела даже служанкам передвигаться на цыпочках. Как всегда, исключением была лишь Кэтлин.

К счастью, Аллия и Кэтлин сегодня едут в город в ателье, чтобы заказать Кэтлин парочку-другую дизайнерских платьев. « Ну, не будет же моя дорогая доченька ходить в каком-то тряпье, как Эта…».

Занавес. Эта – так прозвали меня из-за моего происхождения.

«Не думай, что я буду лелеять тебя, жалкая Пятерка! В нашей семье нет места Оборванкам! Не знаю, о чем думал мой сын, когда ослушался меня, но от меня милости никогда не жди! Никогда!» – вот такими милейшими словами приветствия я стала членом семьи Кросс. Но думаю, что масла в огонь я подлила, когда сказала, что не собираюсь менять девичью фамилию, как, в общем-то, и поступила.

Ко мне сразу обратились две головы стоящие у двери.

– А, это ты… – Аллия окинула меня презрительным взглядом: сначала меня, потом мой наряд. – Отличное платье.

Я выдавила из себя улыбку.

– Спасибо.

Сама она одевалась в платья, ценник которых умещал все шесть нулей. Свою седину она тщательно закрашивала, а волосы всегда убирала наверх, наподобие вечерней прически. На ней всегда был свежий макияж, и сказать, что этой женщине почти шестьдесят лет, было невозможно.

– Оно отлично соответствует твоему статусу, Оборванка! – Кэтлин смотрела на меня с отвращением.

Уголки ее губ всегда были опущены, а слегка навыкате серые глаза светились презрением. Меня всегда подмывало ткнуть пальцами ей прямо в глаза, чтобы поставить эту гадину на место.

Миссис Кросс и миссис Бэрроу язвительно рассмеялись и покинули дом в хорошем настроении, оставив меня одну в тихой гостиной. От унижения у меня на глаза навернулись слезы, от ярости тряслись руки. Мне срочно захотелось задушить кого-то.

– Не воспринимайте их слова в всерьез, мэм. – Позади меня появилась Карисса. – Я уже давно не обращаю внимания на их Колючки. – Она задумалась, а потом резко воскликнула: – Придумала!

Любопытство тут же овладело мной.

– Ну, скорее выкладывай.

– А давайте придумаем им клички! Аллия, например, – Коза, а Кэтлин – Колючка!

Я тут же подхватила ее мысль:

– Ну, или, например, Брюзга и Дурнушка!

– Я голосую за Брюзгу и Колючку!

Мы обе захихикали.

– А еще я заказала еду на вынос и нашла старый проигрыватель! Ну, и повеселимся!

Девушка была урожденной Двойкой. Карисса Кросс – младшая сестра Уильяма, старшая сестра Кэтлин, дочь Аллии Кросс, которая недолюбливала ее с самого рождения. Кариссе двадцать шесть лет, но она выглядит очень юной. Аллия никогда не занималась дочерью, отдавая ее на попечение в школы-интернаты, где Кариссе было очень одиноко.

Однажды, когда я только поселилась в этом доме, и меня полностью облили ругательствами, Карисса пришла ко мне с чашкой мятного чая в руке. Тогда она рассказала мне все, но больше меня удивил рассказ, как она стала Шестеркой.

– Я никогда не обращала внимания на касты, – сказала она мне тогда. – А потом я встретила его в автомастерской. Он был таким сильным и красивым и очаровал меня сразу же. Мы оба с ним понимали, что никогда не сможем быть вместе, но были не в силах расстаться… – Она всхлипнула.

Мне было очень жаль ее, но я понимала, что помочь ей ничем не смогу. Я понимала, как ей тяжело держать все в себе, и просто дала ей высказаться.

– Я сбегала на тайные свидания с ним в течение трех лет… – Она глубоко вдохнула. После продолжительной паузы: – А потом про нас узнали… Нас понизили до Восьмерок… Меня высекли и бросили на улице, а Адама посадили в тюрьму, где он спустя год умер. Спустя месяц после скандала Аллия и Уилл нашли меня, они сказали, что это будет мне уроком, и купили мне место среди Шестерок, а позже взяли к себе в служанки. Около пяти лет назад я узнала, что нас сдал Уильям, мой родной брат… Прошло уже почти шесть лет, а я никогда не прощу ему этого предательства…– под конец своей речи она уже говорила почти шепотом…

– Мэм? Леди, вы слышите меня? – Перед моими глазами маячила рука Кариссы. Мой взгляд поймал ее настороженное выражение, и я поняла, что ненадолго отключилась, пока прокручивала в памяти исповедь Кариссы.

После того как я пришла в себя, мы с Кариссой отлично провели время. Мы смотрели комедии и на смешных моментах кидали попкорном в экран под хмурые взгляды Аманды, танцевали и пели песни, пародировали эту ненормальную семейку. Потом принесли пиццу и китайскую еду, после чего я, наевшись до отвала, отправилась в комнату немного вздремнуть.

Позже меня разбудила Карисса, которая тихо вошла в комнату и легонько потрясла за плечо.

– Леди?.. Леди, Мисс Ньюсом и миссис Эриа ожидают вас в гостиной…

От этого известия я резко вскочила с кровати, неудачно врезавшись в плечо Кариссы лбом. Она рассмеялась, а я, обогнув ее, стремглав помчалась в гостиную, не обращая внимания ни на ступеньки, ни на скрип половиц. За спиной я слышала настороженное восклицание Аманды: «Леди, будьте осторожны!», но мне было не до них.

Когда я достигла своей цели, точнее влетела в комнату, словно буря, Вайлет и Селеста о чем-то горячо спорили. Заметив меня, они обе вскочили, и, спустя секунду, все мы были неразборчивой группой сумасшедших девушек. Когда мы смогли прервать свои восклицания, я начала вести себя, как и подобает гостеприимной хозяйке.

Я выпрямила спину и медленным плавным движением руки указала гостьям на кресла, стоящие в гостиной. Я делала все так, как меня учила Аманда – она старшая горничная, но по приказу Аллии приставлена ко мне, так же, как и Карисса. Только первая в основном обучает меня этикету, а вторая прислуживает, как бы дико это не звучало.

Они обе сели на огромный диван, секунду молчали, переглянулись, а потом, как ни странно, рассмеялись. Селеста порывалась что-то сказать, но смех ей мешал, когда она более-менее успокоилась, ткнула Вайлет локтем и произнесла:

– Америка, ты чего? Вайлет… – Она снова ткнула локтем. – Все замужние девушки такие? Если да, то я лучше вообще не выйду замуж.

И снова волна смеха. Мне почему-то самой становится неловко от моей глупости, поэтому я только бросаю:

– Ой, прекрати… – И я плюхаюсь на диван между ними, чем вызываю бурю притворного возмущения. В довершение я кидаю на голову Селесты подушку. – Лучше расскажите мне что-нибудь.

Вайлет рассмеялась:

– О, даже не знаю, с чего начать!

– Что, все так плохо?

– Напротив, сложившаяся ситуация просто раздражает журналистов, – сказала Селеста. – Они не знают где ты, что с тобой! Удивительно, что они даже про твое замужество ни слухом, ни духом.

Ее слова развеселили меня.

– Как здорово мы провернули все это! Жаль только, что преследование возобновится, как только я вернусь в Каролину…

Они обе уставились на меня и хором воскликнули:

– В Каролину?!

Я с трудом смогла выдержать их испытывающие взгляды и сдержано кивнула – им не за чем знать всю правду про моего мужа.

– В Каролину. Я соскучилась по маме, Мэй, Джераду… Правда, я не думаю, что их слишком-то порадует мое положение, но мне все равно.

– Да, кстати, что это на тебе? – Селеста презрительно ущипнула платье. – Похоже на мешок из-под картошки, только синий.

Я не сразу нашла, что ответить.

– В этом доме женщинам принято носить только платья. Скромные платья…

Подруги снова переглянулись, в глазах у них плескалась тревога. Первой нашлась Вайлет, она встряхнула головой, будто прогоняя мысли, улыбнулась и положила руку мне на живот.

– А ты уже знаешь, мальчик или девочка?..

Селеста нагло оборвала ее:

– Что ты донимаешь ее? Конечно, это будет мальчик!

– А я все же настаиваю, что будет девочка. Посмотри на ее космы. – Она потрепала мои волосы, чем вызвала бурю моего недовольства. – Если волосы густые – значит, девочка!

– А вот и нет! Посмотри на нее, она заметно потолстела! Значит, мальчик!

Потолстела?! Это что еще за вольности?! И ничего я не потолстела!

– Я вам не мешаю? – Я надула губы и зло буркнула: – И ничего я не потолстела!

Девушки снова рассмеялись надо мной. Спустя секунду раздался звонок в дверь, и мимо нас пролетела Карисса, как всегда на ходу бросив «Брюзга и Колючка здесь!», чем вызвала удивление Вайлет.

В гостиную вошла моя любимая свекровь и Колючка. Увидев меня, Вайлет и Селесту, она снова состроила мину и словно специально медленно проплыла мимо нас, при этом довольно громко бормоча:

– Непутевая! Снова сидит и ничего не делает!

Следом за ней прошла Кэтлин, одаривая нас презрительным взглядом и ядовитой улыбкой. Как всегда, они обе были одеты в богатые, расшитые кружевом и камнями платьями, что никак не сходилось с моей ложью.

Боковым зрением я заметила, что Селеста смотрит на меня, но сделала вид, что не заметила этого.

– Америка, что?..

Я специально громко перебила ее:

– А хотите чаю? Карисса, принеси нам чай!

Больше девушки не пытались ни о чем спросить меня, мы просто мило поболтали, попили чай, прогулялись в саду, после чего они уехали, оставив меня снова наедине с этой ненормальной семьей, частью которой я, к несчастью, стала.

Удивительно, но меня никто не трогал и не пытался унизить в течение всего оставшегося дня, наверное, посчитали, что сегодня с меня хватит унижений. Да и я старалась не попадаться на глаза, обитателям этого дома. Оказавшись в своей комнате, я начала собирать свои вещи. Я взяла с собой несколько платьев из той же серии, что и сегодняшнее, сложила их в чемодан как раз тогда, когда вошла Карисса, она держала в руках чехол для одежды и подозрительно оглянулась по сторонам, прежде чем войти и прикрыть за собой дверь.

Она широко улыбнулась и достала из чехла платья, одно за другим. Все они были чудесны, тоже, конечно, закрытые, но ярких цветов и украшены блестками и вышивками.

– Я сшила их специально для вас. Тайно, разумеется. Поэтому мы просто сделаем так… – Она приподняла уже сложенные в чемодан вещи, и сложила яркие платья под темными.

Она давно знала, что я мечтаю надеть что-нибудь яркое и сшила платья для меня. Этот поступок вызвал у меня приступ умиления и, когда она выпрямилась и посмотрела на меня все с той же жизнерадостной улыбкой, я крепко обняла ее, не сдерживая слез.

– Спасибо.

– Не стоит благодарности, мэм. Я была только рада их шить. Уж лучше это, чем слушать постоянные наставления Аманды!

Мы обе рассмеялись.

Когда мы собрали все вещи, Карисса ушла готовить все необходимое для завтрашнего перелета, а я легла на кровать и даже не заметила, как уснула, предвкушая завтрашнюю встречу с семьей.

С моей настоящей семьей.

========== Глава 5. Несчастье. ==========

Комментарий к Глава 5. Несчастье.

Рекомендую читать под – The Neighbourhood – Silver

Иллюстрация к главе – http://tinyurl.com/jf9rfyl

К счастью, про то, что я возвращаюсь в Каролину, журналисты не знали. На улице уже во всю властвовало лето. Солнце приятно пекло кожу, а теплый ветерок легонько раздувал тюлевый шарф, который я надела на голову, чтобы прикрыть волосы. Так же для скрытности я надела солнечные очки.

В итоге скрыться не получилось. В своем длинном уродливом платье, с шарфом на голове и очками на пол-лица, я привлекла немало внимания, но, к счастью, никто не узнал меня.

Когда мы добрались до выхода из аэропорта, я наконец-то смогла выдохнуть с облегчением. Аманда тут же отправилась искать машину, а мы и не сопротивлялись. Эта девушка по-настоящему удивительная, один только ее взгляд мог заморозить или сжечь кого-либо, если что-то пойдет не по плану. Если честно, то я ее немного побаивалась, и Карисса, судя по всему, тоже.

Как мне рассказала Карисса, Аманда – урожденная Тройка, но она стала Шестеркой добровольно, чтобы прислуживать Кроссам, а в дальнейшем мне. Эту девушку мне никогда не понять, в этом я окончательно убедилась. Зато Аллия относиться к ней так же, как и к Кэтлин. Эту женщину мне тоже не понять, но не буду о плохом, сегодня счастливый день. Не прошло и пяти минут, как Аманда, стоя у машины, помахала нам рукой, призывая к себе.

Спустя полчаса мы втроем стояли напротив моего дома. Странная нерешительность одолела меня, и я боялась сделать шаг. Карисса легонько подтолкнула меня в направлении дома: «Ну, же, Леди, смелее!»

Поборов себя, я подошла к крыльцу и позвонила в дверь. Открыла ее одна из служанок, что я наняла для этого дома. Я сняла очки, и девушка громко ахнула, а потом скрылась в гостиной.

Мы вошли в дом, и девушки стали оглядываться по сторонам, изучая дом. Он был гораздо меньше поместья Кроссов и проще оформлен, но он был мне милее всех замков, дворцов и поместий.

Не прошло и минуты, как в комнату примчались сначала Мэй, потом мама. Они обе молча смотрели на меня, я знала, что они обижены на меня, но не знала, что теперь сказать им. В комнату забежал Джерад, с громким выкриком «Америка!» он с разбегу обнял меня.

Я упала на колени и со всех сил прижала к себе братика. Из моих глаз брызнули слезы, я поцеловала его и потрепала ему волосы. После чего поднялась на ноги и взглянула на сестру и маму. На глазах у них тоже были слезы. Мама первая сделала шаг:

– Дочка…

Она преодолела расстояние и заключила меня в объятия.

– Прости меня, мам…

Она вытерла мои слезы.

– За что ты извиняешься?

– За то, что оставила вас совсем одних, за то, что вышла замуж, ничего вам не сообщив…

– Мы не держим на тебя зла, правда, ведь, Мэй?

Мэй подошла ко мне и схватила за руку. Она хмурилась, чем не на шутку насторожила меня.

– Мам, говори за себя. – Она посмотрела на меня. – Я буду злиться, пока ты не подаришь мне племянника или племянницу!

Она рассмеялась и обняла меня. Я услышала нервное покашливание Аманды, спохватившись, что еще не представила девушек, я обернулась к ним.

– Мама, Мэй, это Карисса и Аманда. – Девушки сделали книксен. – Я думаю, теперь мы можем отпустить прежних девушек, работающих здесь?

– Я думаю, да, – ответила мама.

– Аманда, будь добра, отнеси вещи в мою комнату, Мэй покажет ее тебе, и разложи вещи по местам, документы в тумбочку.

Аманда с каменным лицом взяла чемоданы и понесла их наверх вслед за Мэй. А что она думала? Что и здесь будет руководить парадом? Ну уж нет!

Карисса сделала шаг вперед.

– Можно я тоже пойду помогать?

– А ты, Карисса, останься. – Аманда и Мэй скрылись из виду, и я шепотом, но так, чтобы все слышали, продолжила. – Пусть она немного поработает. Ей это не помешает.

Мы с ней рассмеялись, мама не поняла нашей шутки и недоуменно подняла бровь.

– Это очень долгая история. Я потом как-нибудь тебе расскажу.

Мама взглянула на часы и охнула:

– Ох, ну надо же! Я уже опаздываю, у меня скоро урок начнется! Посмотрите, чтобы Мэй ничего не натворила.

Поцеловав меня и Джерада в щеку, она вышла из дома. Я так рада, что мама нашла для себя отличную работу. Я купила ей место Тройки, хоть она и сопротивлялась, и теперь она преподавала в школе учителем музыки и вокала. Джерад ушел от нас во двор поиграть в футбол.

После встречи с семьей у меня поднялось настроение. И аппетит. Я направилась в сторону кухни, как вдруг перед глазами у меня все поплыло, и, чтобы не упасть, мне пришлось опереться о дверной косяк.

– Леди? Вы в порядке?

Я поморщилась от ее произношения «Леди». Перед глазами прояснилось, поэтому я выпрямилась и буркнула:

– Америка.

Она недоуменно посмотрела на меня

– Не понимаю?

– Называй меня Америкой.

– Но это запрещено… Я ваша горничная…

– Ну, хорошо, не хочешь воспринимать это как просьбу, прими как приказ.

– Слушаюсь, Ле… Америка, – поправила себя она и улыбнулась. – Я постараюсь привыкнуть.

***

Следующий месяц прошел спокойно. Утром мы все вместе завтракали, днем я играла с Джерадом в саду или занималась музыкой с Мэй, вечером мы собирались в гостиной и рассказывали друг другу разные истории.

Мне очень нравилось проводить время в саду. Так же, как и в саду особняка Кроссов, наш сад соединялся с густым лесом из огромных вязов. Там было очень красиво и спокойно, словно это был кусочек вселенной, оторванный от бытия.

К тому же деревья в саду были посажены густо, поэтому из соседних садов было невозможно разглядеть наш сад. Благодаря нахождению на солнце, моя кожа снова приобрела цвет, круги под глазами исчезли, и я вновь стала похожа на нормального человека.

Несколько раз вечером к нам приходила Кенна с мужем и маленькой Астрой. Кенна сажала ее на пол, и она пыталась неуклюже встать, постоянно приземляясь на пятую точку. От умиления у меня всегда на глазах выступали слезы. Однажды, когда у нас было много гостей, в том числе, Селеста и Вайлет, все мы сидели в гостиной и наблюдали за Астрой, Кенна взяла меня за руку.

– Что с тобой? Почему ты плачешь?

Мэй ухмыльнулась и закинула в рот конфету.

– Гормоны.

Все рассмеялись, за исключением меня и Кенны. Она расширила от удивления глаза.

– Ты что, беременна?

Странная волна смущения захлестнула меня, и я покраснела.

– Да.

Сестра широко улыбнулась.

– Так почему же ты не рассказала мне? И почему я не заметила живота?

– О, это моя заслуга, – ответила Карисса.

За время, что она провела с нами от ее застенчивости и следа не осталось. Она явно чувствовала себя с нами комфортно, шутила, рассказывала истории.

– Я сшила платья для Америки именно с этой целью.

Я кивнула и закинула в рот горсть винограда.

– О, Господи, такими темпами я скоро стану колобком!

Кенна рассмеялась.

– Ох, еще каким! Помню, как я не хотела выходить на улицу с огромным животом. А какой у тебя срок?

– Пять месяцев, – честно ответила я.

– Пять месяцев? – Сначала Кенна задумалась, а когда до нее дошел смысл сказанного, ее глаза полезли на лоб. – Пять месяцев?! Но это же…

– Да, – не дожидаясь продолжения, прервала ее я.

– Так он…

– Да, – снова буркнула я.

Больше она ничего не сказала, но и по ее интонации я поняла, что она не осуждает меня, а только ошарашена новостью.

Я уже отвлеклась от нашего разговора и ушла в свои мысли. Интересно, как там Максон? Вспоминает ли меня?

«Если и вспоминает, то только с ненавистью» – гаркнул внутренний голос.

Прошло уже пять месяцев, уже июнь, и день королевской свадьбы неумолимо приближался. От сознания этого мне сразу становилось плохо, и к горлу подкатывала тошнота.

Гости ушли, и все отправились спать. Я приготовилась ко сну, надела ночную рубашку – из-за шрамов она у меня длинная, с рукавами, искусно сшитая Кариссой – и легла в постель. Как бы я не ворочалась, но не могла уснуть. Какое-то тревожное чувство засело в груди и не давало покоя. Взвинченная необъяснимой тревогой, заснула я только под утро.

Проснулась я только к обеду, чувство тревоги никак не проходило. Чтобы хоть немного приподнять себе настроение, я надела свое любимое голубое платье с завышенной талией и милым пояском, поверх надела обычную серую кофту.

Все уже обедали, в то время как я еще только завтракала. Я не съела ни кусочка из того, что мне наложили в тарелку. Этим я насторожила всех присутствующих, кроме, разве что, Аманды, которой на все было наплевать.

– Амес? – Мэй окликнула меня, вырывая из прострации. – Что-то случилось?

Я устало улыбнулась.

– Н-нет, что ты… Я просто не выспалась.

Мэй кивнула, но явно не была удовлетворена моим ответом.

После обеда в доме мы остались только втроем: я, Мэй и Карисса. Джерад пошел играть с друзьями, мама вернулась на работу, а Аманда ушла посетить каких-то друзей. Мы как раз сидели в гостиной и обсуждали пол ребенка, когда раздался звонок в дверь. Мы все переглянулись, очевидно, что мы никого не ждали, а возвращаться кому-либо еще рано. Звонок повторился.

– Странно… – пробормотала Мэй.

Ее тон насторожил меня.

– Что-то не так?

– Звонят через заднюю дверь. Я открою.

Она скрылась из виду, любопытство взяло верх, и я на цыпочках подкралась к лестнице, неподалеку от которой находилась задняя дверь.

По голосу Мэй я поняла, что она рассержена.

– Уходите. В этом доме вам не рады.

– Мисс, Мэй… – От звука этого голоса мое сердце больно стукнуло в груди и чуть не остановилось. – Мне нужно поговорить с Вашей сестрой.

– Ей не о чем с вами разговаривать!

– Мэй! – мой голос прозвучал слишком строго, о чем я сразу же пожалела.

Я вышла из своего укрытия и увидела его. Он совсем не изменился, такой же невообразимо красивый и высокий. Моя нижняя губа подрагивала, и мне пришлось прикусить ее, из глаз скатилась маленькая слезинка, дыхание усилилось.

– Но… – сестренка пыталась запротестовать.

– Мэй, иди. Кариссе одной скучно. Развлекай ее.

Я специально выделила последнее слово, чтобы отправить ее отсюда. Мэй надулась, но все же ушла. Когда мы остались одни, Максон прошептал:

– Америка… – Сколько всего скрывалось за этим словом.

Каких же усилий мне стоило сделать ледяной голос и процедить сквозь зубы:

– Идем со мной.

Я прошла мимо него, открыла дверь в сад и вышла из дома, Максон молча следовал за мной. Я отошла на безопасное расстояние от дома и обернулась, скрестив руки на груди.

– Как ты здесь оказался? – мой голос так и сочился холодом.

Он в растерянности запустил руку в волосы, легонько ероша их. Мне пришлось сжать кулаки, чтобы удержать себя и обнять его. Он казался таким родным, любимым. Но больше не моим.