Текст книги "О демонах и людях (СИ)"

Автор книги: Le Baiser Du Dragon и ankh976

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Глава 1 ==========

В детстве Андрей читал книгу про древнего советского программиста, попавшего в настоящую сказку. И на всю жизнь запомнил рассуждения главного героя о том, что все попаданцы почему-то ведут себя странно – хотят изо всех сил сбежать от страшных чудес, когда любой нормальный человек – наоборот, должен стремиться к неизведанному.

Андрей изо всех сил стремился к неизведанному. Лет до пятнадцати ему снились удивительные сны, похожие на приключенческий сериал. Во снах он тоже был мальчишкой, а еще там были прекрасные замки, теплые сильные кони, на которых он скакал по ярко-зеленым холмам, и друзья, с которыми он дрался тупыми мечами, а потом купался в речке. А еще там была магия, длинные плети синего огня, вырывающиеся из его рук. У его друзей из сна тоже была магия, у каждого своя, и они часто тренировались вместе. Этой магией можно было убивать лесных бандитов и наказывать слуг. Слуги смешно дергали ногами, когда их наказывали, а остроухие бандиты извивались и визжали, когда их разрезали на кусочки. Почему-то во сне Андрей не чувствовал никакой жалости к несчастным, только веселье. Хотя в жизни ненавидел, когда кого-то мучили, даже как-то с лучшим другом подрался из-за надутой соломинкой лягушки.

И ему всегда казалось, что если он не проснется, то навсегда останется в том полном приключений мире.

Андрей вырос и, конечно же, перестал мечтать о том, чтобы попасть в сказку, хотя и стал программистом, как герой той подростковой книги.

Впрочем, все двадцать пять лет его жизни были вполне успешными и без сказки. Ровно до 11 сентября 2001 года, когда он решил отправиться в Нью-Йорк на конференцию. То есть, отправился-то он туда гораздо раньше, но в тот солнечный день оказался в здании Всемирного торгового центра. И последнее, что он увидел в широком окне конференц-зала (и вообще на Земле), был несущийся прямо на него самолет.

Сказать он ничего не успел.

Он даже боли не почувствовал, просто стало темно, а потом в глаза ударил яркий свет, и его швырнуло неизвестно куда.

Он покатился по неожиданно мягкой земле и резво вскочил на ноги, сжимая в одной руке меч, а вторую поднимая для заклятья. Вокруг цвели зеленые холмы его снов, в воздухе плыл пряный запах весны, а его меч полыхал голубым, как у джедая.

Рядом кружили всадники, и Андрей сам не понял, как совершил выпад и сбил одного с лошади.

– Пощадите, ваша светлость! – крикнул тот, бешено ухмыляясь, и Андрей вдруг понял, что бой не настоящий.

– Мое милосердие не знает границ, – сказал он со смехом и опустил меч.

Все его тело распирало от забытой силы и радости давних снов.

Он вернулся в сказку, теперь навсегда. Как он мог думать, что был счастлив там, в скучной обыденной жизни, где даже небо и трава казались сероватыми по сравнению с этим миром.

***

Рэнси никогда не любил человеческие замки – слишком много разных запахов и всякого другого дерьма, вроде разноцветных висящих тряпок и слишком узких окон, в которые и не пролезешь толком. Он подошел к одному такому окну и принюхался: отчетливо несло розами и горелым мясом. Повсюду холодно звенели охранные заклятия, весьма неприятные, если в них вляпаться, но совершенно бесполезные против демона. Рэнси оскалился и проверил мешок с подарками для князя Асгейра, а потом быстро затянул веревки обратно – не время развлекаться. Он ждал целый месяц, подождет еще. Целый месяц боев на восточной границе, настоящая маленькая война с некромантами, и, конечно же, Асгейр предпочел прибегнуть к помощи демонов, нежели вступать в войну самому. Рэнси самодовольно ухмыльнулся. Ради Асгейра и его задницы он с удовольствием оторвал несколько буйных некромантских голов. Три из них находились сейчас в мешке, в отличном состоянии, надо заметить, даже глаза не помутнели. Вот только запах свежей крови звучал уже не так отчетливо.

Вообще некромантия была не в чести у здешних людей, хотя Рэнси не очень понимал, почему. Ведь другой магией люди пользовались, выбирая основную специализацию чуть не с рождения. Вот Асгейр, например, предпочитал лед и холод, очень эффектно смотрелось. Рэнси оскалился и с трудом удержал человечий облик. Еще не время.

Почему же его не зовут? Может быть, коварный любовник решил нарушить свое обещание? “Его светлость в покоях закрылись. Как со стадиума вернулись, никого пускать не велено”, – вот что поведал перепуганный слуга, стоило лишь пригрозить выколоть ему глаза. Рэнси злобно зарычал, выкидывая слугу в открытую дверь, а головы в мешке жалобно зарыдали.

И тогда он разозлился и выпрыгнул в окно, лишь слегка отступая от человечьего облика. Охраняющие замок заклинания потянулись к нему, словно хищные щупальца Запределья, и рассыпались звенящими осколками, а Рэнси пронесся сквозь сад и принялся карабкаться по стене. Почему, думал он, цепляясь когтями за очередной древний камень, почему Асгейр не выставил стражу под окнами или не поставил защитную сферу? Ждет, пока я сам приду, догадался Рэнси. Люди ведь так любят дразнить демонов.

Он постарался беззвучно растворить ледяной щит, закрывающий окно в опочивальне князя, и проник внутрь. Асгейр ожидал его обнаженным, лежа в постели, и Рэнси чуть не задохнулся от вида, открывшегося его взору: точеное сильное тело, широко раскинутые стройные ноги и мускулистая задница. И манящий вход, почти скрытый в завитках темных волос. Асгейр лежал на животе, обхватив руками подушку, и спал; одеяло бесформенным комом валялось на полу.

Рэнси приблизился, не дыша, а потом бережно перевернул его на спину, поочередно лобызая маленькие соски:

– Я вернулся, как обещал.

Асгейр поежился и вздохнул во сне.

Тогда Рэнси достал из мешка трофеи – заросшую буйными кудрями голову лорда Ракона, белобрысую голову леди Кресс и юную совсем головку ее пажа. Почему-то в разлуке казалось, что паж имеет отдаленное сходство с Асгейром, но теперь Рэнси видел – ничего подобного. Его Асгейр был настоящим совершенством с этим своим точеным бледным лицом и черными, как будто нарисованными бровями. Как можно было сравнивать его с другими людьми. Рэнси разложил головы на столике рядом с кроватью – Асгейр проснется и сразу увидит подарки.

– Убей… – зашевелила губами голова лорда Ракона, и Рэнси шикнул на нее, пригрозив пришить к песьему телу, если не заткнется.

А потом поправил прическу леди Кресс, ведь Асгейр во всем любил красоту.

К несчастью, у лорда Ракона в волосах жили кровососущие слизни, и за время пребывания в мешке они перебрались и на две другие головы. Рэнси постарался незаметно выловить самых крупных, но тут голова леди Кресс свалилась со столика с глухим стуком.

Асгейр сел на кровати, опираясь на руку, и распахнул прозрачные ледяные глаза. Рэнси суетливо поднял голову миледи и водрузил обратно на столик, стараясь не распаляться раньше времени.

– Твои враги повержены, мой князь.

– Какого черта ты тут делаешь?

– Пришел за наградой, которую ты обещал, – нагло облизнулся Рэнси и выпустил когти, приступая к трансформации.

Таков был уговор – Рэнси побеждает подлых некромантов и владеет князем в том своем обличии, что предназначено для битвы. “Хочу видеть лик падшего ангела, когда ты натянешь меня на свой дьявольский уд”, – вот что сказал Асгейр на прощанье, когда отправлял его на войну.

– Прекрати, – Асгейр отполз по кровати и выставил ледяную сферу, и тогда Рэнси впервые почувствовал его страх. Невозможно.

– Не бойся, – он настиг его одним прыжком и осторожно прижал руки к кровати. – Я буду очень ласков, просто позволь мне, позволь познать тебя так.

– Как – так? Ты меня… мной овладеть собрался никак? – Асгейр завозился под ним и опять слабо ударил холодом, дразня.

– Да, мой князь, – Рэнси вжался лицом в его шею. Пахло одуряюще – страхом и самим Асгейром, невообразимо возбуждающая смесь.

– Нет, – сказал Асгейр.

– Да, – горячечно зашептал Рэнси, стараясь не срываться на рык. – Причем я буду в боевом своем облике, если ты помнишь. Обещаю, что сразу исцелю твои раны. Сопротивляйся, если тебе будет мало боли, не бойся, я все потом вылечу.

– Подожди, – Асгейр высвободил одну руку и уперся ему в грудь, оцарапавшись об острые пластины панциря. – Давай… давай не в этот раз.

Рэнси лизнул его в губы раздвоенным языком и с сожалением превратился опять в человека. Когда-то он поклялся Асгейру не принимать без нужды демонское обличье, находясь в его землях. Демонов не любят в стране людей. И Рэнси, чтобы иметь возможность находиться рядом с возлюбленным, принял облик одного из мятежных баронов, томившихся в подземелье замка. Асгейр тогда устроил целое представление: “мятежника” притащили в цепях в тронный зал, и Рэнси на коленях прополз от дверей до самого трона, вымаливая прощение. И князь милосердно простил его и даже принял клятву верности, а Рэнси смотрел, не отрываясь, на его пах – член у Асгейра торчал всю церемонию.

– Не бойся, – повторил Рэнси. – Ты не ждал меня так скоро, верно?

– Да, – виски у Асгейра были мокрые от пота.

Рэнси сполз ниже, проведя языком по его телу – от подбородка до пупка, и Асгейр вздрогнул, откинувшись на подушки.

Член у Асгейра слегка налился кровью от ласк и облизываний, а когда Рэнси взял его в рот, окончательно встал. Все же он хорошо знал это тело, все эти чувствительные заветные местечки, от прикосновения к которым Асгейр делался как расплавленный воск сзади и как железо спереди. Особенно хорошо действовал раздвоенный длинный язык в княжеской заднице, чем Рэнси не преминул воспользоваться и в этот раз.

– Не надо, – сказал Асгейр тихим непередаваемым голосом.

У Рэнси от вожделения потемнело в глазах. Он перевернул князя на спину, и новые “не надо” звучали в его ушах сладкой музыкой. Досадно, что у Асгейра не стояло как следует, не иначе, тот опять устраивал эти свои оргии.

Рэнси в очередной раз вобрал его член в рот и почувствовал вкус семени на языке.

– С ума меня сводишь, как девственница на жертвенном алтаре, – прохрипел он и поцеловал Асгейра, смешивая вкус их слюны, Асгейровой спермы и крови – тот прикусил себе губу, когда кончал.

А потом Рэнси перевернул его и наконец-то засадил без всякой жалости, принимая истинный облик, данный демонам для сражений и любви.

***

Андрей взвыл и задергался, ощутив, что его разрывает изнутри. Как ему не повезло вселиться в извращенца-мазохиста-любителя-демонов.

– Сгинь, проклятая богами тварь, – заорал он, безуспешно вырываясь из когтистых лап.

Почему-то мысли не могли выразиться привычным русским матом – тот не поддавался ему так же, как и магия. Поток холода истекал из его рук бесполезными брызгами, он, словно неумелый серфер, не мог поймать волну магии и проваливался в ее рыхлую пену и вихри.

Все его тело трепетало от пронзительной боли – непередаваемые ощущения насаживаемого на кол. Он закусил подушку, захлебываясь рыданиями. Сзади раздался демонический смех, и Андрей вдруг вспомнил, как князь Асгейр загнал недавно двух браконьеров в своем лесу и посадил их на кол, это было смешно, очень смешно… Демон встряхнул и перевернул его, словно почуяв, что сознание Андрея отходит.

– Посмотри на меня, любимый, – оскалился он и запихал когтистую лапу Андрею в задницу.

Андрей сорвано захрипел, багровые глаза плыли перед ним в тумане, словно фары приближающегося автомобиля. “Это только сон”, – подумал он и почувствовал, что между ног и низ живота опалило жаром исцеления.

А потом боль отступила, оставив после себя лишь пульсирующую память. Андрей приподнялся и слегка отполз, не отрывая взгляда от шипастого демонского члена. Даже опавший, тот внушал своим размером. А еще он был весь в крови.

Демон с ухмылкой схватил его за ногу и подтащил к себе. Андрея затрясло. Боги, его собирались рвать по-новой?! Память князя Асгейра, проклятого извращенца и преступника, подсказывала ему, что демоны поистине неутомимы в постели, могут развлекаться сутками.

– Хватит, – прошептал он, с отчаянием слыша, как жалко и трусливо звучит его голос. Демона подобное только распалит. – Я обещал тебе только раз, демон.

– Одну ночь, моя светлость, – полыхнул глазами тот и задрал его ноги к плечам.

Демон был чудовищно сильным, его лапы, казалось, весили тонны, и Андрей поджимал задницу и бился под этой тяжестью словно лягушка, которой собирались вставить соломинку и безжалостно разорвать брюхо.

– Твоя дырка ждет меня в нетерпении и сладостном трепетании, любимый, – сказал демон, таращась ему между ног.

– Пожалуйста, не надо, – униженно зарыдал Андрей.

Но демон лишь оскалился вновь и принялся засаживать, на этот раз очень медленно, так, что Андрей мог ощутить каждый шип и чешуйку его чудовищного члена.

Будь Андрей в своем теле, он давно бы потерял сознание от всего этого, но князь Асгейр был дивно вынослив – он выдержал еще пять заходов с излечениями, а ночь все длилась и длилась. На третий и пятый раз демон был ласков, он убирал шипы и пластины, ласкал Андрея длинным языком, заставляя плавиться от позорного наслаждения, а потом снова вставлял. Но без шипов его здоровенный член казался таким нежным и гладким, что это было даже приятно – как будто шершавый котях вырывался после долгого запора, порождая мурашки по всему телу, а потом снова залезал, и снова вылезал… Андрей тяжело дышал, бессильно раскинув руки, и собственный его член почти стоял.

Он кончил, когда демон изогнулся и облизал его яйца, запустив потом кончик языка в дырочку на головке.

А перед рассветом уже, когда демон вновь отрастил шипы и рвал его в шестой раз, Андрей почти перестал ощущать боль, ум его словно остановился, избавившись от мыслей и горячечных воспоминаний Асгейра, спутанных с его собственными. Мятущаяся по телу магия собралась наконец одной волной и хлынула из поднятой руки, отбросив демона к стене.

Тот как-то по-собачьи отряхнулся и встал, вновь убирая боевое обличье.

– Удовлетворился, наконец?

– Да, – сказал Андрей, – залечи меня.

Холод его собственной магии, избавивший от боли, тем не менее, не был способен излечить его.

Как ни странно, но он больше не гневался на демона, яростное желание раскатать проклятую тварь тонким слоем прошло, как не бывало. Андрей только стукнул его еще раз “ледяным молотом”, а потом завалился спать. И даже не воспротивился, когда демон коварно заполз к нему в постель и обнял.

– Покажи, как ты делаешь это, как выпускаешь шипы, – попросил Андрей утром, обнаружив в своей постели безмятежно дрыхнущего демона.

Этот вопрос пришел ему в голову не сразу, сначала он долго изучал своего насильника и размышлял – достанет ли у него силы отомстить за минувшую ночь. По всему выходило, что может не хватить, память князя Асгейра, грязного извращенца и мужеложца, услужливо подсовывала ему эпизоды проявления демонической силы.

“А с другим бы справился, и почему мне достался столь могущественный”, – подумал Андрей со странной гордостью. И сразу вслед за этим в голову пробралась другая мысль, холодная и отстраненная: “Другой бы не справился с некромантами и не добыл бы ему княжества в нарушение всех законов наследования”.

Не в боевом обличии, без ложной человеческой личины и спящий, демон был даже красив – похож на злого эльфа. Андрей, не вполне сознавая что делает, провел рукой по его серебряным волосам. Они сверкали густой волной, и Андрей ожидал, что на ощупь они будут твердыми и острыми, как тонкая проволока или, например, оптоволокно. Но все оказалось не так, и волосы были похожи на мех песца. Андрей, завороженный их переливом, подобрался еще ближе, и глаза демона вдруг полыхнули багровым – он проснулся.

– Мой князь, – прошипел демон еле слышно, и губы его изогнулись в злой полуулыбке.

И тогда Андрей попросил его показать шипы.

– Только за отсос, – нагло ухмыльнулся демон и закинул руки за голову. – Я не шут, твоя светлость.

– Обойдешься, – хмыкнул Андрей, слегка краснея: почему-то вдруг вспомнилось, как демон сосал ему буквально все, даже жопу.

Кожа в паху у демона была мягко-бархатистая на вид, без единого волоска, а член такой налитой, гладкий и нежный, с соблазнительными тяжелыми яйцами…

Господи, о чем он думает, не прошло и суток, а уже стал законченным пидора… Андрей закусил губу, подыскивая ускользающее из памяти слово. Законченным мужеложцем.

Демоноложцем.

Демонофилом.

Поганым предателем богов вкупе со всем родом человеческим и шлюхой дьявола.

Андрей нахмурился: слова, лезущие в голову, были все какими-то не такими, слишком длинными и торжественными. Он перевел взгляд на прикроватный столик и заметил появившиеся за ночь отвратные украшения – искусно выделанные человеческие головы. Вроде вечером их не было. Или он не заметил? Ведь вчера, вернувшись со стадиума, он пытался думать о чем-то важном, и не смог – так разболелась голова в попытках совместить память князя Асгейра со своей. Или наоборот? Его княжескую память со странными воспоминаниями какого-то вселенца, с чьей-то блуждающей между мирами душой, пойманной им, пресветлым князем Асгейром. Как было имя этой души – Андрей? Жаль, что имя ее рода Асгейр вспомнить сейчас не мог, было бы забавно их навестить.

Что-то пушистое скользнуло ему между ног, щекоча мошонку. Он вздрогнул, и князь Асгейр снова отступил вглубь сознания, а Андрей почувствовал, как съежилась кожа на его бедрах и груди, а болезненное возбуждение опалило живот и отдалось в сосках. Он опустил глаза и с изумлением увидел, что демон ласкает его незамеченным ночью хвостом.

– Боги, Рэнси, как я обожаю эту твою кисточку, – засмеялся он.

– Я знаю, – самодовольно ответил демон. Серебристая кисточка на его хвосте была пушистой, как шарик.

И Андрей наконец сдался извращенным желаниям своего тела: потянулся к демону и погладил его по животу. И удовольствие отдалось в кончиках его пальцев, заставив их вздрогнуть.

– Имя тебе ложь и соблазн, – глухо прошептал Андрей и приник с поцелуем к демонской шее. – Кожа твоя так нежна, что саргосский шелк и алрайский бархат – грубее песка рядом с тобой…

========== Глава 2 ==========

Асгейр снова свел его с ума, столь умело изображая неискушенность и нежность. Рэнси даже испугался в какой-то момент, не подменили ли его возлюбленного князя, но нет – аура ледяной магии полыхала все так же, и так же холодны были прозрачные глаза, когда князь пытался насадиться ему на член. Асгейр кривил свои точеные губы, как будто легкая боль проникновения доставляла ему неудобство. А раньше, помнится, чуть не с разбегу запрыгивал, и ничего.

– У всех князей жопы узкие, в этом их главное отличие от низкородных, – поддразнил Рэнси. Его немного задело, что Асгейр не обратил внимания на подношение. Лишь пообещал устроить пир в честь победы, намекнув, что на празднике не помешала бы парочка целых пленников.

– И много князей ты знал? – Асгейр не спешил опуститься полностью, дразня его ожиданием и сладко сжимая задницу.

– Только тебя, любовь моя…

А потом, когда все закончилось, князь непринужденно соскочил с него, как с загнанной лошади после скачки.

– Оставь меня, Рэнси.

– Я бы мог поискать в казематах подходящих пленников, светлейший, – Рэнси, накинув человеческую личину и снова став бароном Мансом, шарил по полу в поисках одежды. Он абсолютно не помнил, как раздевался вчера.

Асгейр крутился перед большим тусклым зеркалом в золотой раме, разглядывая себя. Вот же нарцисс. Достигнув зрелого возраста, такие начинали отмокать в кровавых ваннах и мазаться жиром девственниц, но Асгейру увядание совершенно не грозило, к тому же, маги не старились в отличие от обычных людей. Так и умирали юными и прекрасными, а после смерти сразу обращались во прах.

– Твоя красота затмевает сияние светлых храмов, – Рэнси подошел поближе, завязывая штаны.

Квадратная рожа барона отразилась в зеркале рядом со светлым ликом князя, вызвав усмешку у последнего.

– О каких пленниках ты говорил?

– Для пиршества конечно, мой князь.

– Я разве собирался их жрать? – Асгейр изогнул бровь.

– Интересная задумка, – заржал Рэнси. – Тогда надо взять помоложе, отмыть хорошенько. Дай-ка я угадаю – ты предпочтешь изжарить их живьем?

– Нет, постой, – Асгейр схватился за него, пошатнувшись. Видимо, сказывалась бурная ночь, с гордостью подумал Рэнси. – Не надо пленников, я передумал.

Рэнси поцеловал его в губы и выскочил вон, время близилось к полудню.

А за вечерней трапезой Асгейр не стал веселиться, как обычно. Рэнси, сидящий по левую руку от князя, замечал все эти мелкие знаки недовольства и скуки, и напряженный уголок рта его светлости не сулил ничего хорошего.

Справа от князя восседала его сестра – прекрасное, но совершенно безумное существо. Болезнь ума впервые посетила ее после смерти отца и старших братьев, и тогда Асгейр запер ее в башне под предлогом сохранности девичьей чести. А Рэнси помог ему изготовить специальный ошейник, ограничивающий истечение магических сил, ведь княжна была достаточно могущественной колдуньей, хоть и не столь искусной, как ее брат-близнец.

– Так привести пленников? – Рэнси сжал под столом колено князя, почтительно склоняясь к его руке.

Тот медленно тянул черное вино из золотой чаши в виде черепа. Надо было ему вместо голов таких чаш понаделать, запоздало сообразил Рэнси, нахапать самых больших рубинов в папашиной сокровищнице, от старого черта не убыло бы.

– Скажи мне, Рэнси, что его величество может желать от своего вассала?

– Желает овладеть тобой, мой князь! – лязгнул зубами Рэнси.

– И за этим собирается нанести высочайший визит, – недобро ухмыльнулся Асгейр.

– Если этот ваш человечий король хоть пальцем… – начал Рэнси, но его прервал шум свалки и радостный гогот, возникшей у распахнутых дверей малого пиршественного зала.

Придворные князя, из особо приближенных, втащили внутрь голых парней и девок.

– Вот и дичь подоспела, – обрадовался Рэнси, ерзая в неудобном кресле. Может, хоть это развлечет возлюбленного.

***

Андрей отставил в сторону кубок с приторно сладким вином и попытался собрать беснующиеся целый день мысли. Голова снова начинала болеть. На мгновение ему стало страшно, показалось, что он сойдет с ума, не справится с двумя личностями, мечущимися в его разуме. Но если загонять в глубину души князя Асгейра и пытаться оставаться самим собой, то невозможно было ни найти слов, ни понять, как следует поступать в каждый конкретный момент. Например, в такой, как сейчас. Что делать с этими шлюхами, которых его дебиловатые приближенные притащили сюда, не стесняясь даже присутствия благородной княжны?

А если позволить себе отступить в тень и смотреть, как всем заправляет князь Асгейр… Можно ли попробовать дать тому власть в надежде снова ее перехватить, если Асгейр зарвется? Андрея передергивало от воспоминаний этого больного садиста. Ведь на самом деле тому ничего не стоило зажарить человека живьем и сожрать на пиру. Да. Или резать ублюдков на кусочки, жарить и скармливать им же самим.

“Занятная идея, – подумал он и ударил рукой по столу, – надо обязательно начинать со срамного уда…”

Все присутствующие прекратили жевать и замерли, таращась на него. Трусливые бараны и предатели. Ни в ком нельзя быть уверенным, даже демон, прикидывающийся верным, предаст в любую минуту. А еще и козни короля, зачем тому понадобились Асгейр с сестрой. Никак подыскал женишка для дурочки и хочет таким образом заграбастать княжество?

– Завтра, – сказал Андрей, улыбаясь и обводя всех изучающим взглядом, – мы устроим пир для барона Манса, героя славного похода на богомерзких некромантов, – он поднял кубок, чествуя своего демона, и тот встал, снисходительно кланяясь и принимая приветственные вопли.

– Благодарю, мой сюзерен, – сказал демон, и Андрею показалось, что его глаза горят бордовым, а дивный облик проступает сквозь тусклую человеческую личину.

– Мой верный вассал, – улыбнулся Андрей, – твои подвиги восславит сегодня менестрель, – он кинул взгляд на полуэльфа на дальнем конце стола, бледными лапками перебирающего струны лютни.

– Мой господин, – звонко сказал полуэльф и повернул к нему слепое лицо.

Когда-то князь Асгейр своими собственными руками выколол ему глаза – считалось, что слепые певцы поют лучше.

Может, это и правда, голос у менестреля действительно был задушевный. Андрей криво усмехнулся, вспомнив вдруг, что после каждого выступления князь Асгейр призывал к себе несчастного певца и насовывал в рот, расточая комплименты “дивному таланту”.

Между тем ему под руку толкнули голого дрожащего мальчишку, и Андрею пришла в голову замечательная мысль:

– А теперь менуэт! – объявил он, вставая. – Развлечемся благородными танцами с нашими юными прелестниками, – он поманил к себе голых шлюх, уже успевших пристроиться среди гостей. – Надеюсь, моя прекрасная сестра почтит нас первой фигурой.

Он взял мальчишку за волосы и толкнул его к сестре.

– Демоны… – прошипела та и вдруг взвизгнула: – Окружили! Демоны!

Настоящий демон засмеялся и вновь приподнялся для галантного поклона.

– Танцевать! – рявкнул Андрей, и сестра встала, покрываясь смертельной бледностью.

Очевидно, от оскорбленной гордости, странно, что она еще сохранилась в ее безумии. Впрочем, она всегда была упряма, спесива и непокорна… злонравная девка.

– Нравится тебе праздник в твою честь, барон? – Андрей усмехнулся, меняясь с демоном партнершами в очередной фигуре.

– Безмерно, мой князь, – улыбнулся тот, – однако лишь личная награда от твоей светлости успокоит мое сердце.

– Однако, – Андрей остановился и рассеянно подергал свою шлюху за пышную грудь.

Шлюха была рыжей, и грудь ее была белой и в крупных веснушках. А князь Асгейр, очевидно, столь мало интересовался женщинами, что не чувствовал никакого желания от лицезрения ее обнаженных прелестей, несмотря на собственный полустоячий член. Впрочем, шлюхи-мальчишки его тоже мало интересовали, так что возможно дело было в пресыщенности… Тяжелая волна желания окатывала его лишь при взгляде на хищную фигуру демона. Или от рассеянного порыва кого-нибудь выпороть. Или при мысли об изнасиловании менестреля, тот всегда так покорно терпел князя и так сладостно источал слезы из пустых глазниц.

Взгляд Андрея задержался на сестре – та с непередаваемым изяществом склонялась в реверансе перед голым смердом – и в груди Андрея все заледенело от какого-то злобного и бессильного чувства.

Он стиснул зубы и прикрыл на мгновение глаза, загоняя мерзкую личность князя вглубь. А потом вышел на балкон, повелев всем “продолжать веселиться”.

“Так жить нельзя”, подумал он, вглядываясь в ночную тьму. Скоро он потеряет себя, снова станет князем Асгейром. Как же получилось, что он вселился в этого ублюдка. И почему он до пятнадцати лет видел его во снах? Юный Асгейр был совсем не такой… жестокий, конечно, по земным меркам, но не совсем выродок. Надо вспомнить, понять, что связывало их души, не может же быть все просто так.

И еще странность – почему властная душа Асгейра так легко отходит на второй план и не борется за превосходство?

– Мой князь.

Андрей скосил взгляд, чувствуя, как болезненно подводит живот, а кожа на мошонке ежится от близости демона.

– Что тебе?

– Я собирался любоваться звездами под сладкое пение, мой князь, – оскалился демон, и встряхнул за шею притащенного с собой менестреля, – не почтишь ли своим присутствием? Тяжкие думы развеются от красот.

– Возможно, я не хочу, чтобы они развеивались, – процедил Андрей.

Менестрель еле слышно вздохнул, прижимая к груди лютню, и струны ее тихо звякнули.

– Тогда они, подчиняясь твоей княжеской воле, выстроятся стройными, сверкающими совершенством рядами, – сказал демон и подступил совсем близко, так, что Андрей ощутил яростный жар его магии. – Или гонишь меня, лишая своего общества?

– Это было бы жестоко. Пойдем, – фыркнул Андрей и стиснул его за предплечье. Боги, как он соскучился за день по этому чувственному удовольствию – ощущать плоть демона под своими пальцами, пусть даже и сквозь одежду.

Все эти мучительные мысли, терзавшие его весь день, все они не имеют никакого значения ночью, в часы демонов. Он подумает об этом завтра.

***

Что там Асгейр говорил про короля? Неужто этот человечий владыка затеял войну и хочет призвать своих вассалов на службу? Королевство людей постоянно заключало какие-то союзы, но никогда не нападало первым. И, насколько было известно Рэнси, никакой войны сейчас не было. А случись она между демонами и людьми – пожелает ли Асгейр следовать за ним, хватит ли у него духу на такое предательство? Однажды Рэнси спросил его об этом. “Разорву тебя на куски, проклятая тварь”, – ответил Асгейр, он был изрядно пьян тогда и как всегда бесстрашен.

Наверняка просто кто-то нажаловался королю, сочтя себя униженным и оскорбленным после княжеских шуток. Но кто же? Как правило, Асгейр предпочитал не оставлять в живых свои игрушки.

Рэнси не мог припомнить ни одного хоть сколько-нибудь значительного врага, к чьим словам король мог бы прислушаться. Кроме, пожалуй, бывшего полюбовника княжны – графа Снорте. Тот хотел выкрасть княжну и, тайно обвенчавшись, бежать с ней в свои земли. Но Асгейр настиг их прямо перед часовней, тогда он часто устраивал охоту на людей. Собственно, только на людей он обычно и охотился.

Жизнь графу Снорте спасло чудесное заступничество княжны. Та заключила с братом спор – если она окажется девицей, князь Асгейр отпустит ее жениха на все четыре стороны. “Четвертует”, – решил Рэнси и ошибся.

Они ввалились в часовню вместе с псами, улюлюкая и смеясь, княжну с женихом тащили следом. Асгейр уложил сестру на алтарь, смахнув на пол жертвенные чаши и свечи, и задрал ей юбки. “Овладеет”, – подумал Рэнси и опять ошибся.

Асгейр долго копался у нее между ног, а потом плюнул на расшитый жемчугом подол ее платья, прошипев:

– Вот же холодная сука.

– Убей обоих, и дело с концом, – влез с советом Рэнси. – Она опасна, стоит снять с нее ошейник и переодеть в доспехи – не отличишь от тебя, ведь вы близнецы и схожи не только лицом, но и отпечатком души.

Но Асгейр не послушал его. Он отпустил Снорте, отрезав тому нос, отправил сестру обратно в башню, а Рэнси прогнал из своей постели на целых четыре дня.

Это случилось три или четыре года назад.

Теперь же король почему-то возжелал лично посетить княжество Лэрнское и лицезреть обоих – брата и сестру, высокорожденных Асгейра и Астайру. Рэнси видел свиток, доставленный из столицы – от того явственно несло неприятностями и светлой магией королевского рода.

Менестрель забился куда-то под кресло и замер там. Всю ночь он молил убить его, “чувствуя неведомое доселе милосердие княжеской души”. Такой жалкий и униженный, Рэнси даже побрезговал его драть. Асгейр же, утомившись ночным развлечением и обществом менестреля, еще не вставал с постели, лениво принимая утренние ласки.