Текст книги "Любовь - наказание? Или награда? (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

***

-Ты прекрасен! – одобрительно похлопал меня по плечу Марио. – Серебристый костюм, серебристый макияж, серебристые нити в черных волосах. Сказочный принц, мечта, само совершенство! Будь я альфой, немедленно втюрился бы в тебя по самые уши! Давай, парень, не подкачай, все наше агентство на тебя смотрит! Введи этих похотливых самцов в полный ступор своей красотой! Пусть истекут реками спермы прямо в зале!!!

Я не думал о самцах, мне не было до них никакого дела. Но вот Дин... возможно, он сейчас здесь, на концерте, а это значит, что он услышит мою песню. Поймет ли он, кому я адресую эти страстные, полные боли и одиночества строчки? Догадается ли, что пою о любви только ему? Одному единственному на всем белом свете? Только ему... любимому, желанному, самому нежному... Далекому и недоступному моему альфе...

"Смогу ли я когда-нибудь сказать тебе

Как сильно я люблю тебя?

В тоске пустого дня

Смогу ли дотянуться до тебя?

Один лишь ветер сердце холодит,

Напоминая о тебе своим касаньем,

Ласкает кожу нежностью своей.

Твой аромат, как сон, взлетает в небо,

И исчезает, растворяясь навсегда...

Любовь моя, терзающая сердце,

Тебя я не увижу и во сне...

Земле мне прокричать об этом или в небо?

«Я так люблю тебя! пока живу, любовь моя со мной!»...

Я почти физически ощущал звенящую тишину в зале. В свете софитов, на глазах у многих тысяч зрителей, я стоял на сцене в оглушающем одиночестве, признаваясь в своей боли, любви и отчаянной надежде единственному и неповторимому альфе, о ком думал и тосковал, кого ждал, на кого надеялся... Мой голос взлетал и опускался, стонал на высоких нотах, взывая и моля откликнуться, вернуться ко мне и вернуть к счастью и радости меня...

Когда музыка смолкла, еще добрых несколько секунд было тихо, потом все вокруг взорвалось оглушающим шквалом аплодисментов. Все кричали «серебряный принц, серебряный принц», всю сцену завалили горой букетов белых магнолий и нежно-серебристых лилий, видимо, купленных специально для меня и под мой образ...

После концерта был назначен прием. Я бы лучше не пошел, но кто меня спрашивал? С Марио под руку, с неизменными Стивом и Мишелем за спиной я вошел в банкетный зал Дома Эстрады. Все как всегда: ко мне подходили, мне улыбались, поздравляли, восхищались моей красотой, но никто не хватал меня и не пытался обнять, видимо заранее предупрежденные, что я избегаю любых физических контактов, даже прикосновения к руке. Бокал шампанского несколько снял с меня внутреннее напряжение, и я незаметно, одними глазами, стал осматриваться по сторонам, боясь и мечтая увидеть Дина.

В нарядной толпе возникло знакомое лицо, и я вздрогнул, узнав старшего Тэхвана. Ненавидящий взгляд, в руке пистолет, направленное на меня дуло... как в замедленной съемке я увидел слабо блеснувшую вспышку выстрела... О чем обычно думают люди в последние мгновения жизни, я не знал, но перед лицом смерти в мою голову пришли совершенно неожиданные и ненужные мысли. Я подумал, что так и не узнал, что стало с тем бугаем Стефом, в которого я воткнул тогда свою заколку, убил я его или только ранил, и еще я успел подумать, что больше никогда не увижу Дина...

Перед моим потрясенным взором мелькнула вдруг быстрая светлая тень, и в следующую миллисекунду тот, о ком я только что думал, стал странным образом наваливаться на меня, издавая сдавленный тихий стон. Подскочившие секьюрити подхватили большое сильное тело, и я с ужасом увидел расплывавшееся по серому костюму Дина яркое красное пятно...

-Дин! Дин! Зачем!!! – мне казалось, что я кричу, но на самом деле голос полностью отказал, и я еле слышно шептал, потрясенный так сильно, что мне казалось, это я умираю, сраженный пулей Питчера Тэхвана. – Зачем ты сделал это, зачем???

-Малыш... ты... в порядке?... – из последних сил прохрипел он, падая без чувств на руки секьюрити.

Часть 25

Дин

-Закажите билет на концерт в Дом Эстрады, – нажав кнопку на селекторе, отдал я распоряжение секретарю, – и подтвердите мое участие в вечернем приеме.

-Ты удивляешь меня все больше, – лениво развалившись в кресле для посетителей, промурлыкал Бен, – работаю с тобой одиннадцать лет, и не припомню, чтобы ты рвался посетить подобные мероприятия. Скучища, песни о природе, чопорный бомонд, императорская фамилия... Зачем тебе понадобилось туда тащится? Назначена важная встреча?

-Можно и так сказать. Не назначена, но надеюсь встретить кое-кого и попытаться изменить свою жизнь к лучшему. Пойдешь со мной? думай, пока не поздно, закажем и на тебя билеты...

-Заинтриговал, но лучше воздержусь на этот раз. Загляну-ка лучше к Винчестеру, может и мне подфартит с каким-нибудь голым красавчиком? Хотя, глядя на твои необратимые перемены... лучше не надо... Скажи, когда ты в последний раз имел в своей постели горячего омежку? Эх, как же так вышло, что столица лишилась своего лучшего любовника-альфы?! Попадись мне этот твой ... Гранат, да под горячую руку, сделал бы ему солидное внушение... О, а не из-за него ли ты тащишь свой зад на эту вечеринку? Дай-ка программку полистать! ух, ты, точно, вот же написано: «Серебряный Принц». И песня недвусмысленная, видел название? «Тоска по далекому альфе»! Точняк про тебя, не ходи к гадалке!

-Хорош издеваться! Идешь на концерт, или нет?

-Придется пойти! Ты без меня пропадешь совсем, опять каких-нибудь глупостей натворишь! За несчастными влюбленными нужен глаз да глаз.

***

Места у нас были хорошие, но я все равно взял бинокль. Убивая время до начала представления, лениво разглядывал публику. В партере мелькнуло лицо отца... Хм, интересно! он-то уж точно никогда не ходил на концерты в День независимости. Что он забыл тут, почему пришел? В бинокль было четко видно его лицо: левая бровь часто подрагивала, он то и дело подносил к переносице средний и указательный пальцы правой руки, – верные признаки волнения и нервного напряжения. Мне ли не знать своего отца? он явно решился на что-то серьезное.. Это насторожило и вызвало недоумение, – что можно вытворить такого-эдакого на большом концерте? Может, какая-то важная встреча? Такие мероприятия многие деловые люди использовали как хорошую возможность увидеться и обсудить неотложные вопросы.

Я давно не видел отца, и его внешний вид мне не понравился. Он постарел и осунулся, заметно обозначились мешки под глазами, кожа посерела и на щеках прибавилось мелких морщин. Я был в курсе его дел, и знал, что Гучи отказал ему в сотрудничестве, и его компания переживала отнюдь не лучшие времена. Чувствуя себя несколько виноватым в проблемах родителя, одновременно я испытывал и немалую долю облегчения, ибо он больше не навязывал мне ни свое общество, ни свои безумные идеи.

А, к черту! Разве я пришел сюда затем, чтобы следить за дражайшим родителем? Скоро на сцену выйдет Мио! я наконец увижу его, после всех безуспешных попыток пробиться сквозь его многочисленную охрану, стоявшую на пути любого просителя несокрушимой каменной стеной! К звезде модельного бизнеса оказалось просто невозможно попасть! Легче получить аудиенцию у президента или принца крови! А сегодня его дебют, и он будет петь, а потом пойдет на прием, где я надеялся подобраться к нему поближе и поговорить!

...

Зал на секунду погрузился в темноту, тут же взорвавшись лучами прожекторов, в перекрестье которых появился Мио.. Зрители замерли, не в силах отвести глаз от сцены, по рядам пронесся общий восхищенный вздох, – так неотразимо красив он был, мой чужой и далекий любимый... так гибок и строен... словно изящная фарфоровая статуэтка, шедевральный образчик высокого искусства, сработанный гениальными руками лучшего в мире мастера. Я поднес к глазам бинокль: незнакомая сложная прическа, в черные волосы вплетены серебристые узорные нити, глаза подведены черным карандашом, отчего кажутся выразительнее и больше, отличный макияж подчеркивает его природную красоту, сверкающий серебром вечерний костюм идеально облегает стройную фигурку, – кто сейчас узнал бы в этом прекрасном молодом человеке робкого забитого обстоятельствами омегу, когда он впервые появился в гостевой комнате моего дома?

Фокус бинокля помутнел и расплылся... что это сейчас было? неужели я прослезился? Да, Бен прав, я стал совсем другим, от прежнего прожигателя жизни, распутного ветреника Дин Тэхвана не осталось и следа. Я помешался на Мио. Завалил весь дом журналами с его рекламой. Бродил по ночам как лунатик, пугая прислугу. Не ходил в бары и клубы, превратился в отшельника, и никого не пускал в свою жизнь и в свою спальню... Я тосковал по нему так сильно, что опасался порой за свой рассудок, а он... Он стал теперь суперзвездой, и ему нет до меня никакого дела.

Но почему он выбрал для дебютного выступления песню про любовь?

Слова песни прожгли меня насквозь. Я прочувствовал их всем сердцем, и больше не сомневался, мой Мио пел эту песню для меня! В бинокль было видно его лицо, взволнованное и одухотворенное, он вкладывал в каждое слово свои настоящие, неподдельные эмоции! он жил песней, пел о своих чувствах, он тосковал и мучился, мечтая встретиться со своим любимым! Со мной, дураком и последним идиотом, не разглядевшим вовремя свое счастье!...

Я еле дождался начала приема. Я найду его там, я все скажу ему, признаюсь в своих чувствах, и наши мучения, наконец, закончатся, и мы будем безумно, бесконечно счастливы!...

Мой ищущий нетерпеливый взгляд случайно выхватил в толпе гостей подергивающееся безумное лицо отца, пистолет в его руке, палец на спусковом крючке... В критические минуты жизни время идет по другому, а мысли летят как сумасшедшие, необъяснимым образом охватывая все и сразу! Я видел, что объект ненависти отца – мой Мио, видел, что его охрана осознает ситуацию, рвется вперед, но защитить своего подопечного не успеет, видел замершее в ступоре лицо любимого...

Если я скажу, что хотел умереть, чтобы спасти Мио, это будет неправда. Инстинкт самосохранения никто не отменял, и я вовсе не хотел подставить себя под пулю и умирать. Я хотел жить долго, хотел любить моего милого омегу, и хотел быть любимым им. Я много чего хотел, но больше всего хотел, чтобы Мио остался цел и невредим, поэтому бросился вперед, не задумываясь, чтобы оттолкнуть его с опасного места, разминуть изящную фигурку с летящей на него безжалостной пулей. Но я не успел. Будучи обычным, простым человеком, не машиной и не суперменом, я просто не смог опередить пулю.

Меня сильно толкнуло и обожгло с правой стороны. Ноги подкосились и я почувствовал, что падаю... Увидел безумные глаза Мио... услышал его хриплый ошеломленный шепот...

-Малыш... с тобой.... все в порядке... – теряя сознание, прохрипел я, и отключился.

***

Белый потолок и сиреневые лампы дневного света...

Кто-то звал меня назад, умоляя вернуться... Голос знакомый и до боли родной, но я не мог вспомнить, чей он, этот голос, и почему мне так важно слышать его?

Я видел тени, и чья-то рука держала мою руку... На запястье капнула теплая капля, вторая, третья... Кожу щекотнули мягкие волосы, и сознание снова угасло...

...

-Дин, Дин... – звал тот же голос, и на этот раз я узнал его.

-Мио?..

-Я здесь, Дин! открой глаза, пожалуйста. Посмотри на меня...

Залитые слезами покрасневшие глаза. Измученное бледное лицо, закушенная до крови нижняя губа. Он судорожно переводит дыхание и пытается улыбнуться. У него плохо выходит, по гладким щекам катятся слезы...

-Дин! ты пришел в себя! Пять дней... целых пять дней! Я знал, что ты справишься, знал, что не оставишь меня... – теплая ладошка гладит меня по щеке, задевая губы, ласково трогает подбородок, переходя на шею. – Дин, Дин, я так рад, что тебе лучше...

-Пять дней... и ты тут... все это время. Я чувствовал тебя... Ты звал меня, и я вернулся... любимый, тебе надо отдохнуть. Сколько времени ты не спал?

-Неважно, – не отрывая руки от моего лица, говорит он, – неважно... Все будет хорошо, теперь ты поправишься.

-Мой отец? – вспомнил я. – Что с моим отцом?

-Он добровольно сдался полиции. Его приводили сюда, вчера вечером. Он переживает за тебя, Дин. Мне жалко его, он несчастный человек...

-Жалко? ты слишком добрый, Мио. Он хотел убить тебя.

-Меня. Но не тебя. Ты его сын, и он переживает, что пролил твою кровь.

-Что говорят врачи? Я буду здоров, как раньше?

-Да. Все не так страшно. Но ты потерял много крови, поэтому так долго не приходил в сознание.

-Мио?

-Что, Дин?

-Я больше не могу без тебя, Мио! Давай поженимся! Прости, что делаю предложение в такой неромантической обстановке, и что у меня нет с собой даже кольца. Но не могу ждать ни дня, не хочу, вдруг не успею, и ты снова исчезнешь?! Поверь, я не буду жадным! Я не буду мешать твоей карьере, не буду запирать тебя в четырех стенах, не буду заставлять вынашивать и рожать детей! Только если ты сам, когда-нибудь потом, этого захочешь! Я буду довольствоваться тем, что ты сможешь мне дать, редкими твоими выходными, чтобы побыть вместе! Я соглашусь на все, и приму все, лишь бы знать, что ты мой, и я могу ждать тебя в нашем доме...

-Дин...

-Я люблю тебя! если хочешь отказать, лучше не говори ничего. Я знаю, что жалок, что безнадежно опоздал, и тебе не за что любить меня. Ты ничем не обязан мне, и никакая глупая благодарность мне не нужна. Ты стал звездой, всего добился сам, и я не нужен тебе... а наше прошлое, как я плохо относился к тебе и унижал тебя... мне стыдно вспоминать об этом, и поэтому...

-Дин, ты дурак... зачем ты говоришь все это? Ту песню я написал для тебя, и пел ее тоже для тебя! Ты для меня единственный, и я ... согласен... выйти за тебя замуж... как только ты поправишься, и я утрясу дела с агентством, чтобы назначить дату...

-Наклонись ко мне, Мио, пожалуйста... поцелуй меня, я так давно хочу этого... – теплые губы нежно накрыли мой рот, и я задохнулся от счастья.

Часть 26

Дин

Мы выбрали для венчания маленькую уютную церковь на окраине города. Не делали официальных объявлений о церемонии, не афишировали в прессе, однако сохранить счастливое событие в тайне так и не смогли. Вездесущие репортеры буквально осадили здание, и я с трудом пробился к высокому резному крыльцу, приехав первым. Меня встретили бурно и радостно, но героем дня на сей раз все таки был не я...

-Серебряный Принц! Серебряный Принц! – телевизионщики дружно бросились к подъехавшей машине моего Мио. – Несколько слов для нашей программы! Как давно вы знакомы с вашим избранником? Как вы познакомились, когда впервые поцеловались? Как вы планируете вашу семейную жизнь? Вы оставите шоу-бизнес, или супруг позволит вам работать и дальше? Сколько детей вы желаете родить, и как скоро думаете забеременеть?

Надо отдать должное моему звездному мальчику, он отлично справился со всей этой толпой алчущих сенсации папарацци. Ловко переведя щекотливые вопросы в нейтральное спокойное русло, он лучезарно поулыбался дотошным репортерам, позволил сфотографировать себя в великолепном свадебном наряде, и скользнул по ступенькам вверх, к высоким дверям храма, где я терпеливо и с нетерпением поджидал его.

Ах, как же он хорош, мой нежный Мио! Ну разве можно быть таким красивым? Белоснежный смокинг, изысканный легкий макияж, искусно вплетенные в высокую прическу маленькие серебристые лилии... И это невероятное чудо теперь мое?! Только мне он улыбается, мне дарит полный любви взгляд, ко мне прикасается трепетной теплой ладошкой...

«Все хорошо, любимый?»

«Отлично, Дин! Я очень счастлив!»

«Пойдем. Нас ждут. Какой же ты прелестный!...»

Мы выбрали простую и трогательную, почти домашнюю церемонию, при минимальном числе приглашенных гостей. Клятвы в любви и верности, обмен кольцами, первый супружеский поцелуй... Сверкающие восторгом и нежностью глаза Мио, две маленькие хрустальные слезинки на длинных ресницах. Я промокнул их губами, ласково улыбнулся и повел своего ненаглядного прочь из церкви. Выйдя на крыльцо, остановился и легко поднял его на руки, что в нашем жестком равнодушном мире, где браки редко заключаются на небесах, было сенсацией. Папарацци дружно завопили, активно щелкая затворами фотокамер.

-Дин, что ты делаешь? поставь меня, пожалуйста, – обнимая мою шею обеими руками, прошептал Мио. – Завтра же эти фотографии будут на всех первых полосах столичных газет, и в Интернете тоже...

-Вот и улыбайся, милый мой супруг, ты же профессиональная модель, не мне учить тебя! – нежно прижимая к груди свою бесценную ношу, тихо, только ему, ответил я. – И привыкай, что я буду носить тебя на руках всю жизнь!

-Ты сумасшедший, Дин, но я люблю тебя такого... – мой малыш крепче обнял меня и при всех страстно поцеловал в губы, шепнув, что если уж шокировать публику, так шокировать, на всю катушку и по полной программе.

Немного потусовавшись на свадебном банкете, мы с улыбкой подмигнули друг другу и тихонько слиняли, предпочитая шумному веселому обществу изысканное уединение моего, точнее уже нашего, загородного дома, где нам предстояло провести целых шесть дней вдвоем, отпущенных нам плотным графиком съемок Мио на медовый месяц.

Взаимное желание близости было так велико, что мы начали целоваться уже в машине... Мой сладкий, мой вкусный, такой любимый... еще немного, и я не выдержу...я возьму тебя прямо здесь, забыв обо всем на этом свете!

-Надо сначала добраться... до побережья... – с трудом заставляя себя оторваться от его нежных желанных губ, сбивчивым рваным голосом пробормотал я, – иначе мы никуда не уедем, и тогда нас точно засекут репортеры. Нейтрализатор там, на заднем сидении, распыли немного, малыш, и не своди меня с ума своим запахом... я должен довезти нас в целости и сохранности, а уж там, мы вдвоем... будем мучить и терзать друг друга до бесконечности...

Мио.

-Что, в душ пойдем? Кто первый?... – неуверенно пробормотал я заплетающимся дрожащим голосом.

Все тело сладко ломило от желания. Оно накатывало волнами, витало в воздухе, им было пропитано все в этом доме... Это не объяснить, надо чувствовать. Дин стоял рядом, в двух шагах, и я кожей ощущал эту сводящую с ума близость. Зачем я ляпнул про душ? Не знаю как Дину, а мне душ был не нужен, и я хотел своего альфу прямо сейчас, немедленно, не тратя времени на глупое мытье.

-Ага. Пойдем. – В тон мне ответил он, делая шаг ближе. Обнял со спины, ткнувшись лицом куда-то в волосы, и я замер, совершенно ошалев от его рук, когда он принялся медленно расстегивать на мне всякие пуговки. – Сначала снимем это.. потому что в парадном смокинге молодожены в душ не ходят...

Я повернул голову, и его губы немедленно завладели моим ртом, чувственно и нежно выписывая внутри меня круги страсти. Я задохнулся, сладкий спазм потряс тело, и я почувствовал себя возбужденным... так сильно, до предела, до какой-то острой ошеломляющей грани, когда контролировать собственное тело уже невозможно... Вскинул руку, запутавшись пальцами в его волосах, развернулся к нему в тесном объятии, и поцелуй ошеломил, став глубже, он с головой топил меня в буйном желании, и я тонул в этом жарком омуте, обреченно и радостно. Не знаю, не заметил, когда он умудрился стащить с меня смокинг, и спустить с одного плеча тонкий шелк белой рубашки... его губы на изгибе шеи, на обнаженной ключице повергли в трепет, сладкую истому. Хотелось больше, и я выгнул тело, подставляя себя под любимые губы.

-Мы вроде в душ хотели... – рваным шепотом выдавил я, скользя нетерпеливыми пальцами по его груди. Зачем столько пуговиц, и почему они не слушаются меня, упрямо выскальзывают из руки и не желают расстегиваться... – Дин, ты куда несешь меня?

-В постель, любимый, – не переставая целовать, страстно шепнул он. – Я вымою тебя губами... всего-всего, от головы до пяточек...

Мой муж бережно уложил меня на спину, утопив в подушках, и продолжил то, что обещал. Жаркие прикосновения его губ к плечам и шее, чувствительным бутончикам сосков и ниже... я весь горел, слыша как бы со стороны свои стоны, выгибался навстречу ласкающим меня рукам, послушно поднимал бедра, когда он снимал с меня брюки и белье... я задыхался, чувствуя заполнявшую меня мощную волну бешеного желания, которую почти не мог сдерживать.

-Мой милый, ты такой чувствительный, – сладко шептал он, целуя мне живот и бедра, поминутно спускаясь ниже, и захватывая в умопомрачительный плен мой восставший орган. – Мне нравится, как чутко ты реагируешь на мои прикосновения... нравится делать тебе приятно, нравится слушать твои стоны, дарить тебе любовь и нежность. Мой сладкий, мой хороший, тебя так легко возбудить...

Я тоже хотел сделать ему что-нибудь приятное, хотел целовать его, ласкать и трогать, но дальше проигранной войны с его пуговками дело не сдвинулось. Руки не слушались, координация пропала, измученное страстью тело плавилось в агонии наслаждения. Мне было стыдно, что я такой неопытный в постели, такой слабый и податливый, но утешало то, что с меня пока ничего и не требовалось. Главное Дин получал – мое тело, мои стоны, мою покорность и нежную любовь. Мы шептали друг другу какие-то глупости, ласкательные словечки, от которых еще больше сносило крышу. Как-то незаметно он успел раздеться... перевернул меня на бок, и я замер от сильнейшего чувственного наслаждения, трепетно прижавшись голой спиной к его полностью обнаженному горячему телу.

Новый каскад поцелуев, от шеи до ягодиц, так памятный мне по тому далекому уже, первому разу, пронзил меня запредельным чувством блаженства, предвкушением самых эротичных, самых чувственных и острых ласк, которые обещали мне руки и губы моего сокровища, бесценного и любимого супруга-альфы. Его рука ласково накрыла мой интимный орган, вторая мягко погладила ягодицы и проникла к пульсирующей в страстном нетерпении чувствительной дырочке.

-Ты влажный, милый, и такой желанный... ты весь красивый, мой хороший...

Я задыхался, чувствуя себя на грани безумия, стонал и не стыдился крайнего своего возбуждения, чутко отзываясь на изысканные интимные ласки. Одно лишь легкое касание его пальца прошлось по телу теплой волной страсти, я жаждал, я хотел почувствовать его глубже, в самой середине сжигающего меня желания. Подвигав бедрами, раскинул ноги в бесстыдной неге, сильнее прижавшись истекающим влагой входом к теплому пальцу, который обещал проникнуть в меня и подарить блаженство...

-Любимый...Мио... самый лучший... – палец Дина там, во мне, и я сжимаю его внутренними мышцами, растекаясь от неги...два пальца... три... хочу его безумно!

О, Дин, я так люблю тебя, мой милый, мой желанный!... хочу тебя...возьми меня, быстрее..

Сказал я это вслух? или подумал? Не знаю... ибо меня несло совсем уже невыносимой волной страсти... я чувствовал его железный твердый член, хриплое дыхание, прерывистый протяжный стон желания. Вынув пальцы, он глянул на меня затуманенными влажными глазами, легко поднял мое изнывающее в нетерпении тело и посадил к себе лицом на колени...Я тихо ошеломленно охнул, обхватил его плечи руками и замер, наслаждаясь близким и полным контактом с желанным до одури телом. Мои ноги трепетно обхватили его спину, широко разведенные ягодицы почувствовали твердый член, я вжался в любимого, утонул лицом в изгибе плеча, трепетно поглаживая его шею и спину. Он поднял меня за бедра, медленно и бережно вошел в мое тело, раздвигая головкой члена подготовленный влажный анус... Непередаваемое чувство, абсолютная, почти священная близость, которую невозможно, кощунственно назвать просто сексом. Это Любовь, вечное древнее чувство, которую нам посчастливилось найти в этом безбрежном равнодушном мире, это единение наших тел, сердец и душ... Нас наградила ей сама судьба, преобразив это волшебное чувство из наказания в награду.

-Дин, я люблю тебя! Желанный мой, хороший... – с каждым движением блаженство нарастало, тормоза стыдливости слетели, сделав возможным все, даже самое безумное откровение, в словах и жестах. Я стонал и плакал, я целовал милое тело, ласкал и обнимал трепещущими от нежности руками, я сливался с ним, отдавая себя целиком и полностью, я принимал его и не желал иного.

-Мой Мио... ты чудесный...самый лучший, мой хороший...

Мы долго лежали потом без сил, тихо и бережно приводя друг друга в чувство. Гладили и целовали, тихо и ласково, успокаивали взбесившиеся гормоны, нежно соприкасаясь влажными уставшими телами...

-Как? В душ пойдем? – с веселыми искорками в глазах подколол Дин. – Не передумал, Мио?

-Пойдем. Немножко позже. Сейчас я лучше бы попил водички. Так жарко что-то...

-Нет ничего проще! – он засмеялся и нажал на тумбочке возле постели какую-то кнопку. Из стены с мягким шуршанием выехал столик, уставленный изысканной едой и прохладительными напитками.

...

Внизу в подсобном помещении шеф-повар не спеша готовил еду на завтрашний день, помня строгий наказ хозяина, что молодожены ни в коем случае не должны обнаружить его присутствие в загородном доме...

заключение

Два года спустя

Мио подошел к сидящему на диване супругу, сел рядом и нежно прижался головой к его теплому плечу. Дин обнял его, улыбнулся и поцеловал в губы. Они мало виделись, и каждый редкий выходной Мио проводили вместе, ценя вырванное у работы время на вес золота. Но сегодня любимая звездочка выглядел как-то необычно.

-Ты хочешь что-то мне сказать, мой милый? – сажая легкое тело любимого на колени, подбодрил Дин. – Неужели признаешься, как сильно скучал по мне в своем заграничном турне?

-Ага. Скучал. Но я хочу сказать другое. – Глаза загадочно блестели, наполненные ожиданием.

-Что? Что за тайна? ты меня пугаешь...

-Дин, я ... я жду ребенка. Врач подтвердил: уже полтора месяца.

-Что? – Дин не поверил тому, что услышал, и на мгновение потерял дар речи. – Но как же так? Ты ведь всегда принимал таблетки... И что нам делать? У меня есть связи, я договорюсь с абортом. Прости меня, я был неосторожен, но я надеялся... твои таблетки...

-Дин... это ты прости. Я не сказал тебе, что уже три месяца не пью пилюли. Я очень хотел этого малыша... частичку тебя, ну и меня тоже. А ты? Ты хочешь ребенка? Скажи, любимый!

-Глупый! Зачем спрашиваешь? Я страстно желаю этого с первого дня нашей семейной жизни! Если бы ты знал, как сильно я сейчас счастлив! Спасибо, мой хороший! – он заключил своего омегу в объятия, исцеловав лицо, руки, и нежный, пока еще плоский животик. – Но Мио, как твоя работа? Ты же так любишь ее, как оставишь?

-А я и не оставлю! уже поговорил с Марио, и он согласился. Одежду для беременных тоже нужно кому-то рекламировать! Просто у меня будет теперь меньше работы, и мы сможем уделять друг другу больше внимания!

___________________

Слово благодарности.

Огромное, искреннее, сердечное Спасибо всем, кто читал и кто ДОчитал! Знаю, что не сочинила ничего особенного, и поэтому благодарна вдвойне всем моим читателям! Ваши отзывы подгоняли, не позволяли лениться, помогли добраться до счастливого финала этой истории! Особая благодарность автору заявки, ведь это ваша идея вдохновила меня на графоманство!

Прошу прощения у тех, кого невольно разочаровала, ибо описывать счастливую семью и бегающих по дому детей как-то не тянет.