Текст книги "Любовь - наказание? Или награда? (СИ)"

Автор книги: Лана Танг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Музыка смолкла, танец закончился. И одновременно с этим экран на стене мигнул зеленым – какой-то безумный альфа заплатил требуемую сумму, и теперь мог прикоснуться к неподвижно застывшему на краю сцены обнаженному мальчику. Поняв это, я вздрогнул так сильно, словно сейчас должна была закончиться моя жизнь. Почти не дыша, не в силах двинуть даже пальцем, я ждал, кто же сейчас встанет из-за столика, кто бросится на сцену и дотронется до того, касаться которого мог лишь я, потому что мысленно уже видел ЕГО в своей постели... Я готов был убить этого сволочного альфу, посягнувшего на то, что будет принадлежать только мне...

Он будет моим, чего бы мне это ни стоило. Он будет танцевать для меня, будет лежать подо мной, стонать от желания и умолять сделать его своим. Он будет смотреть на меня, как на бога, на меня одного, и ни на кого другого...

Старый развратник! Мальчишку хапал какой-то дедун, намного старше моего отца. Я закусил губу и отвернулся, сгорая от... ревности? Ерунда, какая ревность? просто примитивное чувство собственника, у которого давно не было в постели приличного партнера...

Часть 6

Мио

Я стоял под душем уже очень давно, тщетно пытаясь смыть с тела липкие прикосновения похотливого козла – пожилого альфы... Содрогаясь от омерзения, я яростно тер себя мочалкой, и был бы чрезвычайно рад полностью содрать с себя кожу, если бы эта боль смогла избавить меня от стыдных воспоминаний, когда этот мерзкий самец лапал меня везде, где ему вздумалось.

Его руки были сухими и горячими, но все равно прикосновения ощущались как липкие. Вместе с руками он пустил в ход еще и губы, основательно обслюнявив меня в нижней части тела, а я должен был стоять и терпеть этот прилюдный позор, пока не вмешались охранники, вежливо напомнив взбесившемуся от вожделения дедуне о правилах клуба... Хорошо еще, что он пил «икс4», а то точно попытался бы изнасиловать меня прямо на сцене...

Прилюдный позор... да о чем это я? Людей в зале не было, и быть не могло, там сидели и пялились на меня только альфы... Раньше я плохо знал этих помешанных на сексе самцов, а теперь, поработав в клубе два месяца, с ужасом стал понимать, насколько они непредсказуемы и порочны, и как хрупка и непрочна грань между моей личной безопасностью и властью денег... Хиль прав, стоило кому-то кинуть достаточное количество этих цветных бумажек, и меня ничто уже не защищало от похоти и насилия, сдерживая пока что лишь рамки их проявления в мнимых пределах дозволенности. А если кто-то даст больше, и босс расколется, растечется от алчности жидким киселем, и отдаст меня этому богатому отморозку на ночь?

Чувствуя себя совершенно разбитым, и физически, и морально, я закрыл воду и вылез из душа. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать... Забиться в тишину своей комнаты и уснуть, хоть ненадолго окунувшись в фантастический мир ласковых сновидений...

В раздевалке кто-то сидел... Он повернулся на звук моих шагов, и я узнал Рена...

До того, как я начал танцевать в клубе, Рен был местной примой, звездой, самым востребованным и популярным стриптом. Меня всегда беспокоил этот парень, беспокоило его отношение ко мне. Что он чувствовал, зная что я, выскочка с улицы, отобрал у него пальму первенства? Зависть? Ненависть? Желание мести? Меньше всего я хотел бы иметь среди коллег такого недоброжелательного соперника, и с радостью поделился бы с ним всем, – и своим номером, и доходом, и дешевой славой, но только это от меня никак не зависело...

Поговорить, извиниться... давно тянуло, но как-то не складывалось. Ему, конечно, от моих слов ни холодно, ни жарко, но все же... так было бы лучше, спокойнее. Выяснить, объясниться, попробовать подружиться... мы ведь все в одной лодке, в конце концов, все зависимы и несвободны.

-Рен, есть минутка? – он коротко глянул на меня и мотнул головой вниз. Тогда я сел рядом и виновато потупился, не зная, как и с чего начать трудный для меня разговор. – Рэн, мне очень неуютно от того, что я занял твое место... ну, в главном номере. Прости и не сердись, я правда этого не желал и не добивался, и поэтому... ты знаешь, я могу в любой момент...

-Какой же ты еще глупый ребенок, Мио, если действительно думаешь так, – снисходительно усмехнувшись, прервал он мои невнятные бормотания. – Ты поверишь, если я скажу тебе, что на самом деле все не так? Я эгоист, и испытываю огромное облегчение от того, что ты появился, дав мне возможность плавно и безопасно сползти с острой вершины Эвереста вниз, в тихую и спокойную впадину. В нашем деле лучше всего оставаться в середнячках, в общей массе, ничем не выделяясь. Средний номер, средний доход, среднее внимание... Так гораздо проще, чем постоянно висеть на пике, не зная, что произойдет в следующую секунду? Сорвешься ли ты в пропасть, или повиснешь на остром уступе, и погибнешь, не дождавшись помощи? Слышал, тебя сегодня почти поимел на сцене какой-то сбесившийся альфийский маньяк? Мне жаль тебя, правда жаль, потому что это только начало... рано или поздно тебя продадут, и даже босс не сможет ничего поделать с этим, потому что клиент всегда прав, и его желания нельзя игнорировать, иначе прогоришь, и бизнес рухнет... Ну, что ты скис? Взбодрись, мы всего лишь омеги, а ты знал, на что шел, когда согласился работать здесь. Наше тело – товар, который мы только и можем, что продать подороже, а твои золотые телеса можно продать очень выгодно! В конце концов, от тебя не убудет, если какой-то папик покувыркается с тобой в постели! Зато заработаешь бабок, свалишь из этой клоаки и сможешь жить как человек, независимо. Думай об этом с такой точки зрения, и зря не парься. Мир не изменить, а уж нам и тем более...

-Мио! Ты здесь! – в душевые раздевалки ворвался какой-то взвинченный и растрепанный Хиль – Пойдем быстрее, оденься и к боссу. Я обыскался тебя, думал, неуж ушел уже?

-К боссу? В такое время? – я откровенно растерялся, переводя взгляд с одного омеги на другого.

«Ну, вот, а я что говорил? – безмолвно сказали мне глаза Рена. – Вот оно, начинается, то самое, понимаешь? Чему же тут завидовать???»

***

-Сядь, Мио...

Невиданное дело – босс усадил омегу в кресло в своем кабинете!

-Смотри, – потряс он передо мной огромной кучей каких-то бумаг. – Все это прошения, касаемые тебя... Да-с, сенсация, мать ее за ногу, двадцать лет клуб держу, а такого ажиотажа не припомню. Да и красавчика, подобного тебе, у меня не водилось, никогда не водилось...

Я не знал, что ответить. Да и должен ли был что-то отвечать? Я только смотрел, как загипнотизированный, на эти бумаги, чувствуя как внутри разливается липкий холод животного страха. А что как он решит... сдать меня всем этим похотливым самцам на растерзание?

-Что побелел, как призрак? – усмехнулся господин Винчестер, как всегда легко угадав овладевшие мной мысли. – Разве тебе это не выгодно? Стоит переспать с каждым из просителей по одной (всего лишь по одной!) ночи – и ты сам миллионер и хозяин своей жизни! Да шучу я, успокойся, а то у тебя такой вид, что вот-вот в обморок падешь, прямо тут, в святая святых моего заведения! Я хоть и альфа, и плевать хотел на твое омежье мнение, но я прежде всего владелец клуба, а не сутенер, и пускать тебя по рукам не собираюсь... Но что-то делать все равно придется, иначе я лишусь клиентов, клуб опустеет, и пойду я по миру с сумой, как нищий, прося подаяние... Да-с, дилемма, мне и тебя жалко, как самый ценный товар, который в моих же интересах оберегать и лелеять, и клиентам угодить обязан, иначе, сам понимаешь... последствия непредсказуемые... Что сам-то думаешь, омежек?

-Я... я не знаю, господин Винчестер... Я не хочу в постель... боюсь... я никогда, ни разу... вы говорили, здесь все прилично... к интиму не принуждают...

-Да верно, говорил, и повторюсь, что не сторонник портить свой товар и использовать не по назначению, но всего не предусмотришь. Кто ж знал, что ты будешь так востребован, так желанен... О! Кажется, есть идея! – он вышел из-за стола и приблизился ко мне вплотную. Я невольно встал, снизу вверх робко взглядывая на его задумчивое сейчас лицо. – Ведь лучше же отдаться одному, чем многим? Что скажешь, Мио?

-Ну... да.. наверно, да, – неуверенно кивнул я, не зная, к чему он клонит.

-Мы устроим на тебя аукцион, о, правильно, блестящая идея! Кто заплатит больше, тому ты и станцуешь танец, а после проведешь с ним ночь. И клиентам не останется повода для недовольства, и ты выйдешь из ситуации с наименьшими потерями... А ну-ка прекрати, что еще за всхлипы, что за паника? тебе уже восемнадцать, а ты до сих пор девственник! Само по себе это сенсация, не бывает девственников в твоем возрасте! Ты – омега, и тебе должно быть трахаться так же естественно, как и дышать! От тебя не убудет, а залететь не бойся, я меньше всего заинтересован в этом, дам таблетки. Достать их трудно, но у меня есть, причем самые лучшие! И все, и все, иди, свободен! Не могу видеть твою жалкую рожу. Аукцион через неделю! За это время ты обязан подготовить новый танец! балетмейстер поможет, вся остальная команда тоже...

Пол подо мной растекся жидкой лавой и ухнул в преисподнюю... Как мог я объяснить боссу, что для меня секс так же страшен, как и сама смерть? Да разве стал бы он меня слушать?...

Часть 7

За полтора года до окончания пансиона, всех воспитанников, которым исполнилось шестнадцать лет, повезли в город на большом автобусе. Пришло время заводить на нас регистрационные карты, а для этого нужно было сдать всякие анализы и пройти врачей-специалистов, которых в школьной амбулатории не имелось.

Как я умудрился отстать от своих и потеряться, и почему меня не хватились воспитатели, навсегда осталось для меня загадкой. Но я потерялся, и меня не хватились...

Темнело, а я слонялся один по улицам незнакомого города, в страхе и смятении не зная, к кому обратиться за помощью, и стоит ли вообще это делать? Кругом был чужой враждебный мир, полный странных запахов, равнодушных бет и совсем уже непонятных мне в то время альф. Они все спешили по своим делам, не обращая ни малейшего внимания на маленького растерянного мальчика-омегу, в панике и отчаянии глядевшего на них большими испуганными глазами.

Спасаясь от страшной толпы, я свернул в какой-то проем между зданиями, и попал в относительно тихий дворик. Присел на корточки, еле сдерживаясь, чтобы не зарыдать в голос, опустил голову в сомкнутые колени, совершенно не представляя, что делать дальше, и как провести надвигающуюся на меня темную ночь.

Здесь-то на меня и напали. Подло, молча, со спины. Я не особо различил лица напавших, – и от неожиданности, и от того, что мне сунули под нос мокрую тряпку с омерзительным запахом, вдохнув который, я сразу же обмяк, потеряв способность двигаться. Ускользающим сознанием я понял, что меня тащат куда-то вниз, а очнулся уже в подвале, в странной позе, напугавшей меня до смерти и отчаянной паники. Я был раздет и лежал животом вниз на чем-то твердом, а мои руки и ноги широко разведены и привязаны к колышкам. Все что я мог – это поднять голову и обозреть то немногое, что было доступно моему взору, но ни воспротивиться зависимому положению, ни освободиться никак не мог.

-Кто здесь? что вам от меня нужно? – голос прозвучал так жалобно, что стал противен мне самому. – Зачем вы принесли меня сюда, зачем связали?

-О, твареныш наконец-то ожил, пора начинать веселье! – в поле моего зрения возникла ухмыляющаяся физиономия совсем еще молоденького альфы. Что это именно альфа, я понял сразу, по чуждому запаху, по грубому лицу с заметно пробивающимися над губой черными усиками, по низкому тембру голоса. Пожалуй, он был моложе меня годами, но значительно выше ростом и шире в плечах. – Эй, пацаны, наш омежек очнулся, хорош спать, все сюда!

-Что вы собираетесь со мной делать? – еще более жалко пискнул я. – Отпустите, я из пансиона, мне надо домой... Отпустите меня-яя... ааа....

-Заткни ему пасть, Гил, а то так и будет орать, весь кайф поломает, – почти ласково посоветовал новый голос, обладателя которого я не видел. – А что сирота, так нам и лучше, можно затрахать до смерти, и бросить тут, никто не хватится.

-Отпус... – этот вопль был последним звуком, вырвавшимся из моего горла, потому что в следующую секунду я получил оглушительный удар сзади по черепу, и тряпку в рот, жестко растянувшую мои губы, и мешающую не только кричать, но даже дышать.

Почему у них не получилось «затрахать меня до смерти», осталось для меня еще одной нерешенной загадкой. Может, по молодости лет, у них еще не вставало, как следует, а может, не хватило опыта и умения засунуть свои мерзкие органы мне в задницу? Как бы то ни было, но секса, как такового, у юных альфийских отморозков так и не вышло.

Зато оторвались на моем теле они по полной. Били, кусали, пинали и щипали, таскали за волосы и кололи иголками. После неудачных попыток поиметь меня, все четверо принялись совать в мой узкий невинный анус всяческие предметы. Жгучая боль и дикий страх помешали мне запомнить и различить, что же именно это было... Вроде горлышки бутылок, деревянные черенки детских лопаток, пальцы – сразу по нескольку штук, железная ложка... Потом в ход пошла «тяжелая артиллерия»: толстые щепки, металлическая арматура с острыми зазубринами, ручка от ковшика...

Кричать я не мог, а только хрипел, сознание мешалось от жуткой боли, внутренности горели огнем, по заднице текла кровь, а мучения мои все не прекращались... «Сволочи, уроды, выродки, (где я успел нахвататься таких слов?)... неужели я действительно умру здесь, и меня найдут жалкого, голого, распятого подобно препарированной для коллекции бабочке, затраханного щепкой и куском арматуры?»... спасительное небытие, наконец, снизошло до меня, и я вырубился, перестав ощущать результаты «увлекательного» садизма маленьких насильников.

Очнулся я в той же больнице, где нас и обследовали накануне. Как выяснилось, меня случайно нашел старичок-бета, спустившийся в подвал в поисках своего кота. Меня зашили, перевязали и сообщили в пансион, откуда за мной вскоре явился бесстрастный воспитатель, ни капли не удивленный и не чувствующий себя виноватым за то, что накануне потерял меня и бросил одного в чужом месте.

-Как он, доктор? – равнодушно спросил он.

-Его жизнь вне опасности. Мы провели полное обследование. Механическое повреждение половых путей сексом не считается, его не отметил проникновением детородного органа, а значит своей спермой и запахом ни один альфа. По всем физиологическим показателям омега остался девственником, его аромат не изменился, все остальные параметры тоже. Вы можете сегодня же забрать его в пансион, с лечением вполне справится и ваш школьный врач.

Они говорили это про меня, стоя в изголовье, и совершенно не принимая в расчет, что я слушаю. Впрочем, мне было так чудовищно больно, что я с трудом воспринимал слова, равнодушный ко всему, что меня окружало. Я остался девственником? Да какая мне к черту разница? единственная связная мысль – лучше бы я умер там, в этом подвале! Если все альфы такие, и если мне предстоит в будущем зависеть от них и подчиняться, то какой вообще смысл в жизни???

Мне никто не помог доковылять до автобуса, никто не сказал ни слова в утешение. Я лег на заднее самое длинное сидение, потому что сидеть просто не мог... Всю дорогу до пансиона я проплакал, самонадеянно пообещав себе, что скорее умру, чем еще раз позволю хоть одному альфе прикоснуться к себе, и впервые в жизни порадовался, что сирота. Никто не будет искать мне пару, заставлять выходить замуж и рожать детей...

Тогда я еще не знал, что одного обещания, данного глупым маленьким омегой самому себе для жизни недостаточно. Я не знал, что не смогу прожить независимо, избегая реальности, не знал, что буду вынужден пойти в стриптизеры и развлекать извращенных богатством и вседозволенностью мерзких самцов своим телом...

Я многого не знал в этой жизни, понадеявшись на ... да я и сам не знал, на что именно...

Теперь же меня поставили перед фактом, – через неделю я должен был стать предметом неестественного по нравственным меркам аукциона... сексуальной игрушкой для которого-то из завсегдатаев нашего клуба, который фактически купит меня за огромные деньги и превратит в раба, в свою собственность... Он уложит меня в постель и станет делать со мной все, что ему заблагорассудится...

Думаю, я мог бы запросто сломаться и убежать куда подальше, не думая о будущем, но господин Винчестер, как всегда правильно отгадав терзающие меня страхи и сомнения, приставил ко мне двух дюжих охранников, которые сторожили меня днем и ночью.

Вариантов не было. Я смирился и покорно разучивал танец, готовясь к аукциону. В конце концов лишить себя жизни никогда не поздно...

Часть 8

Для вечера аукциона меня обмотали полупрозрачными сиреневыми ленточками, которые я должен был медленно и эротично снимать в танце. Сам же номер назывался "Тоска по далекому альфе", и я изображал то ли брошенного, то ли обманутого несчастного омегу, который не мог позабыть своего возлюбленного.

«Тоска по альфе»... Вот уж глупость несусветная, но нам ли спорить? Я танцевал, строил кислые мины, медленно стаскивал с себя ленточки. В зал, как всегда, не смотрел, кому я достанусь в результате этого кошмарного торга, мне было без разницы, ибо все до единого альфы сливались перед моим внутренним взором в одну общую похотливую массу, лишенную элементарных человеческих чувств.

Несколько дней назад я решил для себя главную проблему – как запастись стилетом, и куда его спрятать, ведь согласно главного пункта аукциона я должен буду станцевать стриптиз победителю, а потом лечь с ним в постель и отдать на растерзание свое голое бренное тело. Это меня и пугало больше всего, ибо обнаженному человеку невозможно сохранить острый предмет незамеченным, не будешь же пихать его в рот или в другое отверстие? это не прокатит, в любом случае, стилет обнаружат раньше времени, и неизвестно, к каким последствиям для меня лично это приведет... Может, и смерть сама покажется незначительным событием, по сравнению с тем, что со мной сделают в этом случае.

Так вот, о стилете. Волосы у меня были довольно длинные уже к тому времени, когда я впервые пришел в клуб. Боссу это понравилось, и он не велел мне стричься. Для выступлений их забирали наверх, в высокую прическу, чтобы «подчеркнуть изящные линии лба», и схватывали в узел, протыкая на всю толщину двумя, а то и тремя длинными острыми заколками. Подговорив стилиста, мы разработали с ним красивый дизайн такой заколки, и я выпросился у Винчестера в город сделать заказ в ювелирной лавке. Он отпустил, в сопровождении быков, конечно, но они не мешали, так как ждали меня на улице, а в лавку я зашел один...

Через день изящный заказ был готов, и я получил то, что хотел – отличный острый стилет, идеальное оружие, которым можно было легко проколоть мое тонкое нежное горло одним точным резким ударом. Никто ничего не заподозрил, ибо на вид в заколке не было ничего необычного, или угрожающего. Стилист спокойно воткнул мне ее в волосы, полюбовался переливчатым сиреневым оттенком, и с чувством выполненного долга отправил танцевать.

Итак, я танцевал, раздевался, вздыхал и корчился, а тем временем аукцион шел своим чередом. Все же мне было немножко интересно, за какую же сумму меня продадут, и я нет-нет да и бросал беглые взгляды на большой экран, который удачно располагался в поле моего зрения.

Начали торги за меня с довольно скромной суммы в двести тысяч, и я даже немножко в душе обиделся, что мою «красу неземную» оценили столь незначительно (шутка). Однако это было только начало; как мне потом объяснили, неизменное правило больших аукционов – начинать с малого.

Я снял еще меньше половины ленточек, а стоил уже полтора миллиона, и сумма возрастала с каждой секундой. Да... все серьезно, таких денег мне и в гробу не видать, откупиться немыслимо, так что вся надежда на чудо-заколочку... Станцую ублюдку, раз он так сильно этого хочет, и – как прощальный аккорд... мгновенное движение рукой, и он получит у своих ног красивый труп, залитый кровью... впечатляюще и незабываемо... и полный облом далеко идущим мечтам и планам поиметь меня в постели. Жаль только, что я уже не увижу его разочарованную глупую морду...

-Итак, два миллиона за приватный танец Сиреневого Граната! кто даст больше? – конферансье надрывался так сильно, что его услышал даже я, сквозь музыку, сопровождавшую мой танец. – Номер семь: два миллиона сто тысяч – раз! Номер восемнадцать: два миллиона триста тысяч...

Смешно! У них что, у всех разом крышу сорвало, если они готовы выложить за ночь со мной целое состояние? И что во мне такого особенного, объяснил бы хоть кто-нибудь на прощание, а то ведь так и умру бревном неотесанным!

На сцене мигало еще одно табло, лично для меня. Временной контроль номера, сколько прошло минут, сколько осталось... Минута до конца, совсем немного. На сколько же поднимутся ставки за эту последнюю минуту? Хотя.. как объяснил накануне господин Винчестер, конец танца вовсе не означает конец аукциона. Ставки будут приниматься до тех пор... пока будет чего принимать.

Я обнажился полностью, прекратил движения и встал у края рампы, впервые позволив себе прямой взгляд на зрителей. Альфы посходили с ума, стонали и даже прыгали, швыряли деньги и орали в голос, на миг даже вроде позабыв об аукционе... Ну, звери, взбесившиеся животные, иначе не скажешь... всюду безумные взоры, горящие каким-то совершенно диким, потусторонним огнем... Брр, и остаться с таким полным психом наедине??? Да он меня на куски порвет, и не задумается!

-Три миллиона сто тысяч, господа! – как-то истерично подал голос конферансье. – Есть еще ставки? Три миллиона сто тысяч, раз, три миллиона сто тысяч, два, три миллиона, сто тысяч...

-Четыре миллиона! – раздался в разом наступившей тишине приятный звучный голос, от которого у меня внутри почему-то разом все зашлось и похолодело. Похоже, вот он, мой победитель, которому я станцую последний в своей жизни, прощальный танец ...

Конферансье снова начал отсчет, но все понимали, что это уже просто так, для проформы, и эту ставку перебить уже некому.

-Победителем нашего аукциона торжественно объявляется Диннер Тэхван! – через минуту громогласно завопил конферансье. – Поаплодируем, господа, громче, дружнее! Четыре миллиона! Самая крупная ставка за все время проведения аукционов разных уровней! Колоссальная сенсация! Незабываемый вечер! Поздравляем Вас, господин Тэхван! Вы получаете право на приватный танец и последующую ночь любви с очаровательным и прекрасным Сиреневым Гранатом!

На альфу направили луч прожектора, все взоры устремились на счастливчика, один я опустил глаза и не стал смотреть на этого человека. Не мог, не хотел, а почему – не знаю. Лучше не знать сейчас, как выглядит его лицо, то самое, что будет последним, которое мне суждено видеть в своей недолгой и несчастливой жизни.

Я увижу его завтра. Завтра, когда он приедет за мной и повезет к себе. Он заплатил за мой танец целую кучищу денег, и я не должен разочаровывать его. Я и не разочарую. Он получит то, за что заплатил... Красивый танец. Красивое тело. Красивый финал. Ты не забудешь меня, богатый подонок. Никогда не забудешь...

За кулисами стоял Хиль. Я бросил на него взгляд, спрашивая, можно ли мне уходить. Получив разрешение, дежурно поклонился господам зрителям и свалил со сцены.

-Ты даже не остался посмотреть, кто тебя выиграл, – удивился Хиль.

-Зачем? – пожал я плечами. – Все они одинаковы...

-Ты в порядке, парень? – обеспокоился Хиль.

-Да. В полном. Здоров и счастлив.

-Мио...

-Что?

-Ты... это... не сопротивляйся завтра... Я слышал, этот Тэхван не садист, и не зверь. Если будешь послушен, то все пройдет хорошо, я уверен.

-Спасибо, учитель. Пойду в душ, потом домой и спать...

-Не думай ни о чем плохом, Мио...

***

Последний вечер, и последняя ночь... Прощаться мне оказалось не с кем, писать письма некому. Я выбросил из своей комнаты все лишнее, прибрался и помыл полы. Кто бы ни снял эту каморку после меня, он не сможет сказать, что прежде здесь жил неряха...

Утром и днем меня никто не трогал, охранник ненавязчиво торчал под дверью. Строго к оговоренному времени я собрался и поехал в клуб. Стилист, костюмер и постановщик света-музыки уже ждали меня. Они должны были поехать со мной в дом к этому Тэхвану, одеть меня и все подготовить, потом скромно свалить, оставив меня на рандеву с победителем.

Все шло по графику. Ровно в девять открылась дверь, ОН вошел, и я впервые взглянул в лицо моему альфе...

Часть 9

Понятия не имею, какой реакции я ожидал от себя, впервые глянув в лицо купившему мою ночь альфе? Но уж точно, не такой, однозначно...

Меня словно окатили ведром теплой воды. Но не снаружи, а изнутри... Странная волна нежности поднялась снизу, быстро заполняя всего меня, без остатка, и я не мог воспротивиться ее мощной ауре, толкнувшей мои напряженные нервы на грань безумия.

Что это, черт возьми? Почему я так чувствую? Откуда взялось столь неизъяснимо непонятное, стойкое наваждение, с которым бесполезно бороться?

Я слышал еще в пансионе, что именно так реагирует тело омеги при встрече со своей истинной парой-альфой, который идеально подходит ему по физиологическим показателям. Я слышал об этом, но никогда не верил. Слишком невероятно, невозможно, такого просто не может быть. Выдумки, мечта, глупая фантазия тоскующих по любви и нежности слабых омег. Все альфы устроены одинаково, все омеги тоже... Миллионы пар встречаются, трахаются, рожают детей, не думая ни о ферромонах, ни о какой-то эфемерной индивидуальной настройке их друг на друга... Не бывает меж альфой и омегой любви и нежности. Основной инстинкт, продолжение рода. И на этом – все!

...Я не сводил с него глаз. Он с меня тоже. Как удав на кролика... как хищник на добычу...

Нет, я врал. Выдавал желаемое за действительное. На самом деле все было не так, и «мой» альфа смотрел на меня совсем иначе. Я мог бы голову дать на отсечение, что в темных глазах его сквозила растерянность. Он тоже отреагировал на меня как-то неправильно...

Тряхнув головой, альфа шагнул вперед, и мне сделалось совсем не по себе, потому что я уловил его запах, от которого у меня ощутимо поехала крыша... О, нет, только не это, пожалуйста, силы небесные! Ирония судьбы, злая насмешка... Неужели этот богатый подонок действительно моя физиологическая пара, против притяжения которого я бессилен? Чертовы ферромоны, вот уже не думал, что именно вы станете самым главным и самым сильным моим противником!... Нет, так нельзя, это неправильно! Я должен бороться с собственной природой, я должен выиграть...

А я? Я сам как пахну? Мне ведь сегодня не давали эти адские таблетки, чтобы не заглушать мой естественный «аромат девственника». Может, поэтому он смотрит так растерянно, не ожидал, сволочь, что в стрип-клубе можно вообще встретить невинного омегу? Ну вот и нюхай, гад, а я подожду, что еще из тебя полезет! Только что мне делать со своей собственной «ферромонозависимостью»???

Все элементарно, Мио! Просто думай так: он не может быть твоей парой, ты нужен ему всего лишь на ночь, а потом он тут же забудет тебя, пресыщенный собственной вседозволенностью. Ты для него – лишь красивая кукла, сосуд для похоти, случайная прихоть, а то, что он потратил на тебя четыре миллиона... возможно, для него это такая незначительная сумма, что не стоит и обращать на нее внимания. Карманные деньги... на одноразовое развлечение...

Я отвел взгляд и несколько раз хлопнул ресницами. Как ни старался скрыть это, но мне было здорово не по себе. Неловко. Неуютно. Некомфортно. Хотелось убежать, чтобы не видеть его, не осязать... избавиться от исходящего от него чувственного волнения.

-Вы готовы? – совершенно буднично обратился он к сопровождающей меня группе. – Тогда можем ехать. Гранат, ты со мной, в моей машине?

-Я предпочел бы клубный фургон, господин, если вы не против. Стилист может использовать время в пути на необходимые приготовления. – Он вроде бы спросил, не приказал, и я воспользовался лазейкой. Неизвестно, что он стал бы делать со мной, окажись я с ним наедине в его лимузине? Вдруг набросился бы прямо там, послав куда подальше приватный танец? В мои планы никак не входило быть трахнутым на заднем сидении шикарной машины, и плевать я хотел на всю эту гнусную физиологию, и дурацкие ферромоны, которые пытались соединить в одно целое совершенно неподходящих друг другу людей. Ну, какая из нас пара, даже в принципе, смешно и глупо!? Озверевший от похоти миллионер (а может, и миллиардер), и безвестный сирота-стриптизер, зарабатывающий на жизнь таким мерзким способом?

Он не стал возражать, и дорога прошла без происшествий. Стилист тихо болтал на переднем сидении с костюмером, а я просто смотрел в окно и ни о чем не думал. Заколка была на месте, это придавало мне смелости. Альфа ехал впереди, в своей машине, его давления на себя я сейчас не испытывал, чувствуя себя так, словно вырвался из заточения на свежий живительный воздух. Эх, да! что будет, то будет, очень надеюсь, что в решительный момент силы меня не покинут!

Дом альфы... не буду описывать... огромный, я бы заблудился. Прислуги мало, то ли отпустил всех господин по такому случаю, то ли попрятаться повелел. Бета-дворецкий, торжественный и невозмутимый, как скала, да пара горничных-омег в зеленой униформе, один из которых и показал нам дорогу в комнату, где мне предстояло стать в этот вечер безжизненным и бездыханным телом...

Воздух был чист и нейтрален, работал кондиционер, что меня очень порадовало. Можно было не опасаться вновь подпасть под влияния запаха господина Тэхвана, рискуя потерять самообладание и стать легкой добычей его четырехмиллионной необъятной похоти...

***

...Как сильно я ошибался, полагая что буду спокоен, невозмутим и смел! Как я немыслимо завысил собственные возможности и внутренние ресурсы! Как непростительно лишку был самоуверен и слеп!

Танцевать стриптиз в огромном зале клуба, под охраной дюжих бугаев, зная, что большее, что грозит – быть потисканным похотливой рукой какого-нибудь чрезмерно озабоченного богатого папика... и тут, наедине с сильным, и наверняка возбужденным альфой, полным хозяином положения, не накаченном «икс4», которому ничто не мешает в любой момент прервать мои кривляния и схватить в охапку...

Мы были одни, более того, мы чувствовали друг друга... Мне казалось, что в комнате даже потрескивает от этого почти материального наэлектризованного притяжения, с которым мне ежесекундно приходилось бороться. Зачем? зачем я сопротивляюсь собственной природе? Бросить все это и отдаться ему? Разве же подспудно, в глубине души, я не хотел этого?