Текст книги "I'll keep coming (СИ)"
Автор книги: Lampo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
– Он не принял вашу помощь?
– Нет. И он крайне нестабилен.
– Мы можем что-то предпринять?
– Абсолютно нет.
– Вы знаете, что он ещё задумал?
– Даже если бы знал, то вам сообщать не собираюсь.
– Хорошо, сэр. Я постараюсь удержать Гарри от необдуманных поступков и займу его крестражами настолько, насколько это возможно. Извините за поздний визит.
Она повернулась к дверям, но не могла заставить себя уйти.
– Вы не могли бы посоветовать мне книги, где упоминаются крестражи? Я перебрала всю Запретную секцию и…
– Не все можно найти в книгах, мисс Грейнджер. И уж точно в школьной библиотеке информацию о такой темной магии вы не найдете. Вам стоит спросить Дамблдора.
Больше предлогов задержаться она не нашла, но вместо выхода шагнула к диванчику и рухнула на него, не смотря на Снейпа.
– Берете измором?
– Кто такой Принц-полукровка? – на самом деле она и думать забыла об учебнике, но тут он внезапно всплыл у неё в памяти.
Если она уйдет, то что её ждет за дверью? Бессонная ночь, тысячи мыслей и тревог, а так она хотя бы будет рядом с ним, пока он её не выставит. Эгоистично и глупо, но она так устала сегодня.
– Не можете уснуть, пока не найдете ответы на все вопросы, мисс Грейнджер? – как будто прочитал мысли.
– На самом деле этот вопрос не стоит и в десятке тех, что действительно не дают мне спать. И никакой стоящей книги нет…
– Примите зелье сна без сновидений и не мучайте ни меня, ни себя.
– Я уже истощила свои запасы, а мадам Помфри сейчас не до меня. К тому же, думаю, что так часто пить его не стоит.
– Вас мучает бессонница?
– Скорее невозможность с кем-нибудь обсудить все, что происходит. Не с директором же, право слово.
– Кажется, вы многим делитесь со своими друзьями…
Она громко фыркнула, не сдержавшись.
– Я вас умоляю, профессор. Думаете, если они раздражают вас на уроках, то в личном общении ведут себя намного лучше? Иногда, общаясь с ними, тем более по важным вопросам, я чувствую себя… Дамблдором, – Гермиона вспомнила шутку Гарри про манипуляции. – Кто бы что не говорил, но я не в восторге от своей вечной роли голоса разума. Это выматывает.
Пока они говорили, Снейп отошел к письменному столу и зазвенел посудой. Когда он вернулся, то внезапно сел рядом с ней на диван и протянул второй стакан. Она с подозрением уставилась на жидкость.
– Ликер и столько содовой, что градуса там не больше, чем в сливочном пиве, – ответил он спокойно. – Я ещё не настолько сошел с ума, чтобы предлагать вам огневиски.
Она приняла напиток и в нерешительности отпила. Сладко и опасно. Принимать что-то из рук мастера зелий было в высшей степени неразумно. Она хихикнула.
– Если вы рассчитываете на снотворное, то, боюсь, у меня здесь его нет. И на яд не надейтесь, мне не хочется ломать голову над тем, куда деть ваше тело.
– В Хогвартсе это проще простого. Вы всегда можете отнести меня в Запретный лес и имитировать несчастный случай. Или спрятать в Тайной комнате. Или в Визжащей хижине, тоже хороший вариант. Наконец, можно просто кинуть в озеро, никто не поверит, но чем не самоубийство, – вряд ли алкоголь уже успел подействовать, так что она грешила на близость Северуса.
Он вдруг нахмурился, и наклонился к ней ближе.
– Гермиона, у вас все хорошо?
Наверное, он намекал на то, что под давлением обстоятельств она все же сломалась, поэтому и искала у него утешения. Но она не собиралась давать ему таких простых ответов.
– Мне нравится, когда вы зовете меня по имени, – она неловко навалилась на его плечо и впервые поцеловала сама. В конце концов, он же её не прогнал.
Её знаний хватило только на то, чтобы провести языком по нижней губе и несмело податься вперед, но этого было достаточно, чтобы он перехватил инициативу, и все пошло как-то само собой. Он целовал её жадно, не давая отдышаться и притягивая к себе. Она чувствовала привкус алкоголя на его языке и не могла удержаться от абсурдной мысли, что воспользовалась ситуацией. Каким-то образом Гермиона оказалась у него на коленях и выгнулась со стоном от поцелуев в шею, от рук, крепко сжимающих бедра. Пуговицы на его сюртуке наконец оказались в её власти и медленно поддавались, хотя концентрации в ней не было ни на грош. Только не останавливайся, только не останавливайся.
Но Северус и не думал зачитывать ей очередные морали. Её мантия оказалась гораздо сговорчивее. Или его руки ловчее? Когда он дотронулся до груди, через тонкий слой блузки и кружев, она выдохнула прямо ему в губы. Он словил её стон и безошибочно нашел налившиеся соски, сдавив их пальцами. Все внутри неё заныло, тяжесть внизу живота пульсировала и посылала такие волны жара, что она практически не могла терпеть, подаваясь на встречу его рукам. Чертовых пуговиц было слишком много, и он пришел к ней на помощь, быстро убирая преграды. Чтобы полностью освободиться от одежды, ему пришлось бы встать и отстраниться от неё, поэтому она надавила на его плечи, безмолвно запрещая двигаться и поглаживая большими пальцами ключицы. Но Снейпа больше заботила её блузка. Пока она пыталась исследовать его тело, он освободил её и от кофты, и от лифчика. Гермиона вздрогнула от внезапного холода, но быстро застонала в голос, когда он склонился к груди, опаляя горячим дыханием кожу. Придвинувшись ближе, она не удержалась и рефлекторно потерлась об его эрекцию. Он зарычал и укусил её, оттягивая нежную кожу, и одновременно поглаживая бедра, в опасной близости от источника жара. Юбка однозначно была лучшим решением в её жизни. Наконец, он дотронулся до края ткани и скользнул под. Гермионе оставалось только цепляться за его плечи и стараться не кричать, а ведь он лишь слегка касался её. Это было гораздо, гораздо более прекрасно, чем все то, что она делала сама с собой.
Когда он порвал трусики и стал буквально насаживать её на свои пальцы, зарываясь лицом в волосы и рвано дыша, она, казалось, забыла даже свое имя. Её трясло, мышцы отказывались подчиняться, а узел внизу живота неожиданно распустился ярким фейерверком. Гермиона выгнулась, насколько ей позволяли объятия Северуса, и выдохнула, протяжно, сладко. Он притянул её к себе, не давая восстановить дыхание, и начал с жаром целовать. Её обнаженная грудь касалась его и это было так естественно, как будто они всегда были единым целым. Но брюки все ещё оставались на нем. Она потянулась к ремню, и, не обращая внимания на то, как он замер и стиснул её талию, ловко расстегнула пряжку и пуговицу на поясе. Перейдя к ширинке, Гермиона почувствовала его слабое сопротивление. Она отстранилась, ловя его осоловелый от возбуждения взгляд, и без стеснения потянула за язычок молнии. Он выдохнул, приподнимая свои бедра вместе с ней, стаскивая штаны и нижнее белье. Она снова села и, не удержавшись, коснулась головки кончиками пальцев. Ей было сложно оценить размер и прочие достоинства, единственное, что ей хотелось, чтобы он уже наконец взял её. Снейп глухо застонал от этих неумелых движений и закрыл глаза. Новая волна возбуждения накатила на неё, и она привстала, направляя его внутрь.
Она почувствовала протест собственного тела и опускалась медленно и плавно. Северус, все ещё зажмурившись, стискивал в руках обивку дивана рядом с её ногами. Обещанная боль не пришла, но она ахнула от неожиданности и чувства заполненности, когда дошла до упора последним рывком. Было… правильно. Гермиона начала двигаться, раскачиваясь и чуть приподнимаясь. Сначала неторопливо, потом, осмелев и не почувствовав дискомфорта, чуть быстрее. Но, очевидно, ему этого было мало. Он сжал её бедра и начал направлять, более размашисто, сильнее. Она передала ему инициативу и теперь только вскрикивала на особенно сильных толчках. Северус практически рычал, казалось, в нем был напряжен каждый мускул. Руки беспокойно скользили по его плечам и, наконец, зарылись в волосы. Он наклонился вперед, и прижал её к себе с усилием, выдыхая ей в шею и подрагивая. За все время близости они не проронили ни слова.
========== 9. Признания ==========
Гермиона совсем неизящно сползла со Снейпа, чувствуя, как по ногам стекает семя вперемешку с её соками. И, очевидно, кровью – жидкость была розоватой, когда она все же решилась себя осмотреть. Ноги её не держали, и она, откинувшись на спинку дивана, пыталась расправить скрутившуюся на талии юбку. Жаль, репаро не годится для починки одежды – трусики теперь только на выброс.
Северус тоже пришел в себя и начал натягивать брюки вместе с нижним бельем, отойдя на несколько шагов и отвернувшись. И опять как будто отключился, застыв. Он медленно повернулся обратно к дивану и вдруг, встав на колени и хватая её за руки, с чувством прошептал:
– Дура.
– Вы тоже местами так себе стратег, профессор Снейп, – она не разобрала его интонации, но сладкая истома все ещё обволакивала её, так что злиться не хотелось совершенно.
– Ты мне отдалась…
– Рада, что вы заметили, – она потянулась и обняла его за шею, он не сопротивлялся. – Мне вот понравилось.
– Так не должно быть.
– Я вам настолько противна?
Он смутился.
– Гермиона, очевидно, что ты меня… привлекаешь. Но я не помыслил бы о большем никогда.
– Разве я не сама напросилась? – она подтянулась ближе к нему, кладя голову на плечо и без стеснения стискивая коленками его ребра.
– Без сомнений, – Снейп наконец расслабился и зарылся пальцами в её волосы.
– Я не жду, что вы начнете клясться мне в вечной любви, но, пожалуйста, не разрушайте это, – не самый лучший момент, но все же ей хотелось какой-то определенности.
– Я не собираюсь отпускать тебя, Гермиона. И мне тоже нравится, когда ты зовешь меня по имени.
– Хорошо. После того, что случилось, проф… Северус, вы просто обязаны предоставить мне доступ ко всей своей библиотеке, – она постаралась сохранить серьезный тон, но все равно хихикнула.
– Тогда мне придется предоставить вам доступ и в мои личные комнаты.
Он легко поднялся, выпутываясь из её объятий, и потянул за собой куда-то в угол комнаты, за диван и книжные полки. Там постучал палочкой – и когда только подобрал, её палочка до сих пор валялась где-то среди одежды на полу – по абсолютно идентичной другим стеновой панели, которая незамедлительно трансформировалась в дверной проем. Гермиона вытянула шею, она никогда еще не видела преподавательские покои. Сильно ли они отличаются от ученических общежитий и комнат старост?
В гостиной – или это был еще один кабинет? – было темно, она заметила стол, камин и, да, ряд книжных шкафов, но он не остановился и потащил её куда-то влево по узкому коридору.
– Сначала душ.
Снейп втолкнул ее в помещение и зажег свет. Она слепо сощурилась и начала стаскивать с себя все ещё смятую юбку и то, что осталось от нижнего белья. Ванна, к её удивлению, оказалась совсем маггловской – никаких бассейнов, только раковина, зеркало и на вид вполне современная душевая кабинка. Он тоже разделся, избавившись наконец от сюртука и рубашки, которые она так и не позволила ему снять ранее. И, хоть это было ожидаемо, она все равно зарделась, разглядывая его. Северус пропустил её вперед, но было довольно тесно, поэтому, как только он настроил температуру, они снова прикоснулись друг к другу под струями воды.
Пока он мылил ей голову, Гермиона думала о том, что Снейп не любил её, по крайней мере так, как она его. И все же она его привлекала, как женщина, и, по всей видимости, это открылось ему не сегодня. Она потратила какое-то время, чтобы перестать видеть в нем только преподавателя. Ему, вероятно, пришлось тяжелее, когда он рассмотрел в ней не только ученицу.
– Когда вы пригласили меня на индивидуальные занятия?..
– Думал ли я о том, чтобы затащить тебя в постель? – она услышала усмешку.
– Или что-то вроде.
– Нет, Гермиона. Я видел, как взрослели и менялись сотни девушек, чтобы так очевидно попасться, – он продолжил серьезнее. – Вас… тебя просто всегда было довольно много в моей жизни, по сравнению с другими, а с недавних пор…
– Я очень навязчиво в неё лезла.
– Полагаю, это можно считать отягощающим обстоятельством. Но я и предположить не мог.
– Считали меня искушенной, потому что я вела себя так нескромно?
– Я не понимал и до сих пор не понимаю, почему вы обратили на меня свое внимание. Мне казалось, вы смеетесь надо мной. Или видите совсем не тем, кто я есть на самом деле.
Они немного помолчали. Разговор был нескладным, но они, она чувствовала, оба старались.
– Вы считаете себя обязанным из-за того, что я…
– Да.
– Не стоит, я бы не хотела.
– Поймите, я никогда не был обласкан вниманием дам, – он усмехнулся. – И уж тем более никто никогда не…
Она повернулась и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Было странно думать, что Северус смущен и нежен с ней, потому что она отдала ему свою девственность. Хотя он наверняка уже десять раз подумал, что совершил ошибку. Но это не волновало её, по крайней мере, не сейчас, когда она могла касаться его столько, сколько захочет. И даже этого ей было мало.
Теперь близость была тягучее, интимнее. Поцелуи стали медленнее, а руки скорее исследовали, чем требовали. Она нашла у него несколько шрамов на спине и теперь поглаживала их подушечками пальцев, как будто хотела разгладить. Они не собирались заходить на второй круг, но так и стояли в обнимку, целуясь, еще долгое время, пока кожа не потеряла чувствительность, набухнув от воды.
Наконец он вытащил её из душа, расслабленную и чувствующую приятную тяжесть усталости, и, наскоро вытеревшись, потянул в следующую темную комнату. Это, без сомнения, была спальня. И уже растянувшись на кровати, прижимаясь к Северусу и не озаботившись никакими ночными нарядами, она пожалела, что они ограничились диваном. Действовать пришлось под влиянием момента, но тут это было бы гораздо комфортнее.
*
Утро встретило её легкой болью внизу живота и в мышцах, как будто она занималась физическими тренировками… Хотя так и было. Девушка хрипло, со сна, рассмеялась. Её одежда была аккуратно сложена на тумбе рядом с изголовьем, сверху лежала волшебная палочка. Какие же эльфы все же чудесные создания! Она не могла не почувствовать благодарность. Главное, чтобы не разболтали, шепнуло более расчетливое подсознание.
Комната оказалась гораздо больше её спаленки префекта, но вполне скромно, даже аскетично обставленной. По пробивающемуся сквозь занавески свету, Гермиона поняла, что ещё достаточно рано. Тем лучше, тот же голос разума подсказывал ей, безопаснее не афишировать свое ночное отсутствие. Наскоро одевшись и пригладив волосы, она выскользнула в коридор. С первой попытки нашлась уборная, где располагалась ванная она и так запомнила. Гермиона хотела уже было проследовать в гостиную-кабинет, которую они вчера так быстро пробежали, но решила заглянуть за четвертую дверь. Это была кухня, обеденная и что-то вроде хозяйственной подсобки одновременно. За небольшим столом, рядом со стойкой, где она заметила, как минимум, плиту, сидел Северус и задумчиво пил что-то из большой кружки. Она не стала разводить неловкости и быстро прошагала к нему, ловя его лицо руками и быстро целуя в губы. Кофе. Вряд ли он не заметил её передвижений по комнатам, но выглядел все равно удивленным.
– Пять утра, Гермиона.
– Вы тоже не спите, Северус.
Она опять потянулась к нему, но он перехватил её руки и посмотрел в глаза фирменным нечитаемым взглядом. Взлохмаченный и в одной рубашке, вместо ста слоев одежды, он выглядел и вполовину не так устрашающе.
– Сейчас самое время сказать, что вы хотите все это прекратить.
Гермиона опешила.
– Вы, ты решил, что утром я приду в себя и пожалею, что связалась с тобой? – её уколола обида, хотя она и не понимала, в ком он был больше не уверен – в ней или в себе. – Случайно переспала со старой летучей мышью из подземелий, с кем не бывает.
Она перешла почти на шипение, неосознанно подражая его раздраженной манере. Он недоуменно моргнул, но не отступил.
– Я проснулся, Гермиона, потому что в моей постели лежала обнаженная красивая девушка. И мой организм, не избалованный такими подарками судьбы, потребовал немедленного продолжения.
«Красивая».
– Так чего же вы ждете? – она и не знала, что способна на такой сарказм.
Северус дернулся и вскочил, хватая и целуя с таким остервенением, что она едва успевала дышать. Он развернул её и усадил на стол, раздвигая ноги, чтобы с усилием придвинуть её бедра к своим. Она почувствовала его возбуждение. Он вдруг оторвался от её губ, и Гермиона поняла.
– Вы опять пытаетесь отпугнуть меня?
– Я стараюсь, – он сжал её ноги сильнее, – показать вам, что вы и понятия не имеете, на что подписываетесь.
– Считаете себя более сексуально активным, чем те подростки, на которых я, так понимаю, должна вас променять? – она едва выговаривала слова, чувствуя, как ткань его брюк трется об её промежность. Новое белье домовики ей не предоставили.
– Я мужчина, Гермиона. Я старше тебя почти в два раза, – он дернул бедрами и стол жалобно скрипнул. – И я жажду обладать тобой. Совсем не в том романтическом смысле, в котором ты представляешь это.
– Откуда ты знаешь, что я представляю?
Он рыкнул на неё и снова начал целовать, придерживая за поясницу одной рукой и сминая грудь под наглаженной блузкой другой. Она закинула ноги ему на спину, прижимаясь ещё ближе, чувствуя, как начинает дрожать от возбуждения. Снейп рванул край её кофты, и она услышала, как пуговицы застучали по столешнице и полу. Не удосужившись снять бюстгальтер, он просто отогнул кружево лифа и выкрутил сосок. Гермиона вскрикнула и укусила его за нижнюю губу. Он усмехнулся и начал мучить её в двойном объеме, то и дело вызывая стоны.
– Северус… – она тяжело дышала и чувствовала, что едва держится.
Он не ответил, но опустил руки, задирая юбку и с удивлением обнаруживая, что она не совсем одета. От первого же прикосновения, уже порядком возбужденная, она выгнулась и полностью легла на стол. Он в нетерпении спустил штаны и придвинул её ближе, заставляя почти висеть на нем, все ещё обхватывая ногами. Край стола давил на поясницу, но это быстро стало неважно, когда он вошел в неё. Он пытался сдерживаться, но надолго его терпения не хватило.
– Профессор, а вы начислите мне баллы за прекрасные практические занятия? – быстро, шепотом, между толчками и стонами.
– Гермиона, – он прорычал её имя, вколачиваясь почти с яростью.
Стол едва выдерживал их напор. Она пыталась упереться, но вспотевшие ладони соскальзывали с гладкой поверхности. Он держал её за бедра, чуть приподнимая, сжимая пальцы с такой силой, что наверняка останутся синяки. Время как будто остановилось, и Гермиона чувствовала, что балансирует на грани, уже даже не пытаясь сдерживать крики. Она потянулась к себе, чтобы усилить ощущения, и почти сразу рухнула за край, выгибаясь и содрогаясь. Все внутри неё пульсировало, сжималось и обхватывало, пока он продолжал двигаться. Видимо, это усилило и его ощущения, потом что он вдруг застонал и подался вперед, наваливаясь на неё. Она пыталась восстановить дыхание, чувствуя, как внутри разливается тепло.
Он отпустил её почти сразу и подал руку, помогая встать и не потерять равновесие. Она с тоской посмотрела на свою растерзанную рубашку, но улыбнулась.
– В следующий раз потрудись меня раздеть, у меня нет целого гардероба запасной одежды.
– В следующий раз?
– Бросьте, Северус, очевидно, что вы одержимы мною не меньше, чем я вами. И давайте уже дойдем до постели, моя поясница чувствует себя старше вас.
Гермиона поспешила спрятаться в ванной, пока он не нашелся, что ответить.
*
На счастье, она оставила мантию в спальне, поэтому та нисколько не пострадала от их напора. Глухо застегнув её по всей длине, она с благодарностью приняла от Северуса заботливо собранные им пуговицы от блузки и убежала на подрагивающих ногах в гриффиндорскую башню. Проскользнув, как надеялась, незамеченной к себе в комнату из общего коридора, она снова отправилась в ванную, чтобы как следует привести себя в порядок. Отправив одежду с пригоршней пуговиц в кармане, домовики вполне могли помочь и в этом, в корзину для грязного белья, Гермиона осмотрела себя. Как она и предполагала, на бедрах уже расплывались синяки, которые, впрочем, никак её не смущали. Она ещё раз приняла душ, помыв всклокоченные волосы, и даже сделала что-то вроде укладки. Насколько это было возможно с её непокорными кудрями. Переодевшись в чистое, она не рискнула надеть джинсы, все ещё ощущая себя слишком чувствительной, но юбка была теперь максимально скромной, ниже коленей. В общем, Гермиона была собрана, бодра и довольна ещё до того, как первые пташки потянулись в общий зал.
Её приподнятое настроение не стало тайной и для мальчишек, которых она буквально тащила за собой на завтрак. Как-то вдруг оказалось, что она зверски голодна.
– Гермиона, ты какая-то активная сегодня, – Гарри посмотрел на неё сонно и подавил зевок. Конечно, это для неё тут практически вся жизнь переменилась за ночь, а он все ещё не отошел от вчерашнего.
– Не знал, что Слизнорт тебе настолько не нравится, – не преминул ввернуть Рон, впрочем, тоже прервавшись зевком.
– Не в этом дело. И я надеюсь, что профессор в скором времени поправится, – она собралась с мыслями. – Просто сегодня я проснулась и поняла, что мы со всем сможем справиться.
Она оглянулась на мальчишек, пока они входили в зал, и не смогла сдержать улыбки. Позади них в коридоре стоял Северус Снейп.
========== 10. Детали ==========
Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как они втроем зашли в кабинет директора и выложили все карты на стол. Сложно было сказать, что подумал об этом Дамблдор, но, произнеся речь про единство и верных друзей, он, как ни в чем не бывало, ввел Гермиону и Рона в курс дела. Ситуацию с Драко они дружно спустили на тормозах, согласившись, что «взрослые» сами во всем разберутся, а их задача в первую очередь, как и говорил Снейп, крестражи. Вряд ли Поттер этим удовлетворился, учитывая, что он уже посмотрел на ситуацию под другим углом и не мог дальше закрывать глаза на то, как его мягко отстраняют от «неважных» вещей. Но вслух сказал, что сейчас найти слабое место Воландеморта важнее, чем бегать за Малфоем. Они вместе просмотрели настоящее воспоминание Слизнорта и долго слушали объяснения Дамблдора о сути крестражей, их действии и, наконец, его предположения о семи артефактах, созданных Воландемортом для обретения бессмертия. Два уже было уничтожено: дневник – Гарри, кольцо Мракса – Дамблдором. Этим же директор объяснил свою пострадавшую руку. Остальные сосуды души Темного лорда ещё предстояло найти – четыре вещи Основателей и, вероятно, змея, Нагайна. По воспоминаниям можно было сказать точно, что они ищут медальон Слизерина и чашу Пуффендуй, вещь Когтевран вычислить не удалось. К тому же, известные реликвии Гриффиндора, в частности, его меч, в руки Воландеморта не попадали, и, чем являлась замена, было решительно непонятно.
– Директор, вы знаете, где находятся известные крестражи? – для Гермионы настало время для мозгового штурма.
– У меня есть одно предположение. При чем информация об этом получена из очень неожиданного источника, – он внимательно посмотрел на Гарри. – Как-то я расспрашивал Кикимера и тот проговорился, что однажды хозяин Регулус приказал ему выполнить поручение Воландеморта и сопровождать того в некой пещере…
– Регулус? – парень растерялся.
– Регулус Арктурус Блэк, младший брат Сириуса. К сожалению, мальчик с юности восхищался Воландемортом и рано пошел по темному пути. Однажды он просто пропал. И я полагаю, что все это как-то связано с крестражем, домовиком и той пещерой, расположение которой я и узнал.
– Так чего же мы ждем? – воодушевился Гарри, Рон согласно закивал.
– Постойте, а вдруг все не так, как кажется? – Гермиона нахмурилась. – Прежде чем на свой страх и риск идти в неизвестно насколько опасное место, думаю, стоит расспросить Кикимера. Гарри, он же теперь твой!
Она даже опустила свою типичную ремарку про домовиков, с которыми обращаются, как с рабами, и умоляюще посмотрела на Поттера. Тот, казалось, включил мыслительный процесс на полную.
– Он не особенно меня жалует…
– Но попробовать стоит все равно!
Дамблдор смотрел на них благодушно, но как-то устало. Гермиона заметила, что он чуть сощурился и вздохнул, будто принимая решение.
– Думаю, Гарри, мисс Грейнджер права. Осторожность в таком деликатном вопросе не повредит, а исследовать пещеру мы ещё успеем.
Поттер понуро кивнул. Кикимер ему совсем не нравился, и это ещё мягко говоря, учитывая его причастность к смерти Сириуса, но парень был не на той стадии, чтобы спорить с директором.
– А теперь, мои юные друзья, я вынужден прервать нашу встречу. Хорошенько обдумайте полученную информацию, – Дамблдор встал, провожая их. – Мисс Грейнджер, я задержу вас на минуту, если вы не против.
– Да, директор, – она уже двинулась вслед за мальчиками, но так и замерла посередине комнаты, не зная, стоит ли возвращаться в кресло.
Гарри и Рон покинули кабинет, и ненадолго воцарилась тишина.
– Я понимаю ваше решение поделиться полученной информацией, врать друзьям несправедливо, однако, вынужден напомнить вам, что есть вещи…
– Вы намекаете на план собственной смерти?
– Да, мисс Грейнджер, я вижу, что это волнует вас, и я ещё раз прошу – будьте благоразумны и оставьте Гарри в неведении до поры до времени.
– То есть пока Драко не добьется успеха или профессор Снейп не убьет вас?
– Это ни в коем смысле не будет являться убийством, – Дамблдор посмотрел на неё с болью. – Я прошу Северуса только лишь милосердно избавить меня от мучений, а юного Драко – от тяжести непосильной ноши.
– Вы не просите профессора избавить вас от мучений, вы просите его подписать себе смертный приговор, – вдруг спокойно сказала Гермиона. – Он не сможет выжить в ситуации, когда даже спасвшись от Воландеморта и его слуг, наверняка напорется на Аваду от Ордена.
Дамблдор молчал и с подозрением смотрел на неё. Участливая маска на секунду слетела с его лица. Она не винила его в том, что он вел Северуса, их всех, как скот на убой. Он всегда и все делал ради цели, она давно уже это поняла. Но Гермиона считала, что в этом абстрактном «высшем благе» должно найтись место и для Снейпа, и для неё. Для них. Если это эгоизм, пусть будет так, но она не собиралась покорно класть голову на алтарь чужого будущего.
– Не думал, что вы смотрите на это под таким углом. Но у вас доброе сердце, мисс Грейнджер, я понимаю, что вы переживаете за Северуса. Однако, он сам избрал свою судьбу, не стоит сомневаться в его выборе.
– И вы принимаете его? Это же практически самоубийство, только растянутое во времени, – её глаза заблестели помимо воли.
– Дорогая, вы стремитесь к справедливости, и это чудесно, но он сам считает это достойной платой за…
– За то, что был Пожирателем? За то, что передал пророчество Воландеморту?
– Некоторые раны не перестают болеть никогда, – он посмотрел многозначительно.
– Родители Гарри погибли, но в этом был виноват Петтигрю, а не профессор Снейп! – это прокол и самого Дамблдора, если уж начистоту. – Даже если он корит себя, не стоит потакать его саморазрушению, он достоин жить!
Она почти заплакала, но и директор перед ней вдруг как-то осунулся и посерел.
– Есть вещи, которые, как я считал, недоступны вашему пониманию, по крайней мере, не сейчас. Но теперь я вижу, что даже уже опоздал с некоторыми.
Она вдруг осознала, что человек перед ней стар, видел много боли и знает, что умирает. Перед смертью все равны, да? Он устал и, наверняка, раскаивается за многие вещи, что совершил или заставил сделать. Не настолько, чтобы признать это, но уже понимая, что так или иначе ему придется передать флаг.
– Директор, я, мы уже не дети. Доверьтесь нам.
– Я скажу кое-что, мисс Грейнджер. То, что не хочу и не могу рассказывать, но все же чувствую, что должен передать именно вам. Мне крайне дорог Северус, но вам стоит отпустить его. Бедный мальчик многим заплатил за свои ошибки, а за одну из них он расплачивается до сих пор. Он бесконечно винит себя, потому что его действия привели к гибели единственного человека, которого он любил. Дайте ему возможность отдать ей долг и упокоиться в мире.
Гермиона бессмысленно хлопала глазами. Она рассчитывала на тайный план, какие-то скрытые ото всех детали, почему… почему Дамблдор рассказывает ей о чувствах Северуса?
– О чем вы? – её голос звучал как будто издалека.
– Дорогая, я не знаю, насколько глубока ваша привязанность к Северусу, но я должен вам сказать, что в своей жизни он любил только одну женщину – Лили Эванс. Все, что он делает, он делает ради неё.
– Лили… мать Гарри?
– Да, большей трагедии и представить трудно.
В голове Гермионы что-то щелкнуло. Он понял, что у неё есть приязнь к Северусу, если не предположил большее. И решил отрезвить её, чтобы она не мешала их плану. Но… но каким-то шестым чувством девушка понимала, что Дамблдор не врет. По крайней мере, он сам верит в то, что говорит. У неё перехватило дыхание.
– Простите, сэр, я… я не знаю, что делать с этой информацией. Это личная жизнь профессора Снейпа, и мне не хотелось бы… лезть во все это.
– Мисс Грейнджер, я рассказал вам это не для того, чтобы посплетничать о Северусе. Просто хочу уберечь вас от лишней боли и разочарований. В вашем возрасте и учитывая обстоятельства…
– Я, кажется, понимаю, что вы хотите сказать, директор. Благодарю вас за предупреждение.
– Не знаю, стоит ли это благодарности, но я рассчитываю на ваше благоразумие. Поспешите, ваши друзья вас, наверное, заждались.
– Конечно, до свидания.
Она вылетела за дверь и краешком сознания восхитилась этим человеком уже в который раз. Кто бы что не говорил, а Дамблдор был прекрасным управленцем, пусть и не таким благородным, как казалось на первый взгляд. Однако, большая часть её разума пылала от боли и тоскливого разочарования. Куда подевалась та простая и логичная Гермиона, которая просто пыталась быть ближе к объекту своего интереса и не рассчитывала на большее? Или даже её рациональная половина решила, что раз они пару раз переспали, то это дает ей шанс на большую и чистую? Девушка криво усмехнулась. Снейп же ей все открытым текстом говорил, а она раскатала губу. Ей хотелось заплакать, но злость на себя пересилила. В гостиную Гриффиндора она зашла, беззаботно улыбаясь и сжимая кулаки до ссадин от ногтей.
*
– Когда собираешься поговорить с Кикимером, Гарри? – они расположились у камина и разговаривали вполголоса, благо общая комната была практически пуста.
– Не знаю, на днях может быть.
– Ты как будто совсем не заинтересован.
– Просто не думаю, что он скажет что-нибудь стоящее. И все равно придется ждать, пока Дамблдор решит наведаться в ту пещеру Воландеморта.
