Текст книги "Аккорды нашей истории (СИ)"

Автор книги: Lakro Thord

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Курица в панировке не лезла в глотку. Мясо ощущалось как перемоленные пласты картона, слепленные вместе. Не имеющие вкуса и запаха, пропитанные маслом куски грязи, отдавались на языке глиной.

Но Сапнап выглядит таким счастливым, когда он ест.

Рука сама тянется за вторым золотистым медальном.

Желудок тянет неприятной тяжестью. Тряска машины ни капли не помогает. Голова становится все тяжелее и тяжелее, а всё вокруг такое тёплое и мягкое. И рядом с ним действительно близкие люди.

Его куда-то тянет.

Нетнетнет. Он не хочет терять это!

Он не-

Он просыпается у себя на кровати.

Матрас мягче, чем обычно. Он поглощает тело. К одеялу подвесили к гири и оно вдавливает Томми в болото из пружин и набивки. Пахнет пылью и цветами.

Белый потолок синеет в ночном свете. За окном пасмурное небо, но это не мешает луне бить по глазам. Она опустилась довольно низко.

Бежевые стены выглядят не четко. Стол сливается с окружением. Две поделки почти неестественно выделяются на фоне всей статичности. Фотографии на стенах детализированы. Даже слишком.

Какое же все серое. Но цветное. Он этого не видит, но знает об этом. Томми словно смотрит на себя от третьего лица.

Откуда в доме цветы? Причём не абы какие, а розы. И почему комната ощущается такой пустой? В ней определённо было больше вещей, когда он ложился спать. Неужели..

–Уилбур!

Тишина. Такая знакомая и почти родная.

–Уилбур, мать твою!

Ответа не последовало. Может, придурок спит? Ох, как он ему хочет врезать. За всё. За локон, за годы одиночества, за все ссоры, за гитару-

“Второй шанс” стоял в углу. Такой же, как и вчера. Потрёпанный, до невозможности изуродованный и самый близкий сердцу.

Томми кинулся к концу комнаты. Под ногами валялись тряпки, что раньше были предметами одежды. Так близко.

Но что если это сон? Что если это мираж? Что если он сейчас коснется дерева и оно растает?

Палец ложиться на гриф.

Ноготь дёргает струну.

Гитара издает писк.

Эйфория. Чистая нефильтрованная радость. Детское счастье. Это было всего лишь глупым сном! Игрой на страхах!

Если бог существовал, то он его услышал.

Единственное что, на инструменте было меньше царапин. И выглядел он чище. Томми посмотрел на дальнюю полку. Она была пуста. Золотые трофеи куда-то исчезли.И какого черта тут так воняет цветами? Слишком душно для середины зимы. В районном совете решили сварить жителей заживо с помощью батареи? Стоит уменьшить температуру.

Не желая отпускать гитару, с которой он уже мысленно попрощался, блондин подходит к окну.

Батарея холодная.

Слишком светло для ночи, но это явно не день.

Луна слишком близко.

В окне поле.

В поле мальчик.

Чёрное пятно его лица смотрит прямо на Томми.

Гитара падает.

Томми вздрагивает. Машина натыкается на кочку и парень подпрыгивает.

–Уф. Поаккуратнее.

Во рту странный привкус, как всегда после сна, когда хочется прополоскать рот. Томми явно помят, но боли не чувствует. Удачно он прилёг.

Зимой быстро темнеет, поэтому музыкант не удивлен, что его окружает полумрак. Дрим не шутил, когда сказал, что дорога будет долгой. Похоже, остальные тоже спали. Это даже уютно как-то.

Белая футболка, под которой прячется черная кофта судя по всему принадлежит большой суке. Перспектива снова лечь кажется очень заманчивой. В конце концов, все спят и не будут против, если он использует их как подушку.

Голова опускается на мягкое место. Автомобиль снова попадает в ямку. Теперь тряска больше похожа на укачивание колыбели.

Томми ворочается. В теплом салоне жарко в куртке. Синий предмет одежды падает на пол. Он постирает его позже. Рядом играет знакомая музыка.

Слишком знакомая.

Томми подскакивает. Он пытается нащупать руку Сапа, но не находит ничего. Пальцы падают на тело, но это всего лишь ткань. В машине никого нет.

Тогда кто ее ведёт?

Медленно в ужасе Томми переводит взгляд на водительское сиденье.

Никого. Только руль свободно качается из стороны в сторону.

Жарко.

В лобовом окне нет снежного города. По ту сторону поле.

Он едет прямо в озеро.

Взгляд цепляет в стороне силуэт златовласого ребёнка.

Машина подскакивает.

Томми тонет.

-Томми, вставай! Мы приехали!

Он снова в машине. Солнце высоко. На музыканта смотрят и ждут, когда он выйдет из салона. Вот это да, единственный раз, когда он заснул без Мелатонина и это кошмар. Спасибо мозг, он всегда знал, что ты его любишь.

Спина затекла от неудобного положения. Бодрость имеет свою цену. Тревожность, нервы, боли в спине и шее. Коктейль “скоро восемнадцать” не щадит никого. На всякий случай, он щипает себя за руку. Разряд пробегает по коже. В лицо блондину летит шарф.

Простудишься. объясняет Дрим.

Вы посмотрите на него, находит детей и усыновляет их. Квакити подтрунивет над другом.

–Не было такого,

–Что насчёт Дристы? А помнишь Пёрплда?

–Его взял на себя Панз.

–Но сначала же был ты.

Ты вообще когда увидел Карла и Сапнапа просто сказал “Моё”. напоминает Клэй.

–Ты только что сравнил братские и романтические отношения? Я конечно знал, что ты испорчен, но не настолько.

Чт..Да я...Ты! слова не успевали формироваться и обрывками вылетали из под маски. Хоть половина лица и была закрыта тканью то, как метались глаза и краснота лица выдавали его с головой.

Дрима смутили. подходя к парню, Джордж обнимает его.

Если раньше то, что выдавливал из себя человек было похоже на подобие речи, то сейчас это был звук, сильно походивший на писк.

–Можешь не волноваться. У них это своеобразное хобби.

Карл стоит у двери и протягивает Томми руку.

–Всеми способами смущать Дрима?

–Верно,

Подошва шлёпается в слякоть. Через несколько метров стоит синяя сторожевая будка, украшенная цветным разбитым стеклом. Дорожка к ней убрана и протоптана.

Сапнап ,желая остаться в стороне от издевательств над Дримом, идёт к месту, где по идее работает Конор. Интересно, как они познакомились?

Соник! Выйди на свет божий! Барабанщик забил кулаком по дверке. Изнутри слышатся тихие шаги.

Из будки выходит человек с вытянутым лицом и узким носом. Короткостриженные волосы окрашены в синий цвет. Он действительно тянет на ежа.

–Ну что? Снова за инструментами приехали?

–Нет, то есть, да, но не для нас.

Одна бровь вопросительно заламывается.

–Так вы же теперь богаты. Зачем вам вещи отсюда? Не подумайте, просто интересно.

Эта гитара очень важна для меня, подаёт голос Томми.

–Ооо, а зачем выкинул?

Не он это сделал вступился Таббо.

–Ааа. Свежий мусор на северо-западе. Рядом с металлоломом.

Парень лет двадцати семи указал рукой в перчатке на блестящее тёмное пятно, ещё не успевшее покрыться снегом.

–Отлично, мы идём туда.

Из-за льда и белизны вокруг, если немного постараться, то можно вообразить, что он находится на вершине Альп. Было ещё проще поверить в это рядом с пятью старшими, что по видимому коллективно захватили его, и рядом с братьями. Настоящими братьями.

Если об этом рассуждать, то “семья” понятие более чем растяжимое. Концепция усыновления размывает границы, не хуже чем вода акварель. Двое женатых людей, пусть даже и без детей, считаются семьёй. Некоторые говорят, что двое людей, которые заботятся о друг о друге это тоже семья. Сэм однажды сказал, что семья, это люди любящие тебя за то, что ты есть. Буквально, ты дышишь и это их радует. Он сказал, что любовь родных не надо заслуживать.

И сейчас он стоит среди гор и рядом с ним сумасшедшие, что роятся в отходах ради вещи, которую некоторые ни разу не видели, но поехали за ней на другой конец города.

Золотые кубки внутри него наполняются горячей кровью. Они огромные. До такой степени, что в них кто-то плавает. Или этот кто-то просто очень маленький. Это сложно объяснить.

Так и будешь стоять как вкопанный? Твою гитару вообще то ищем. откидывая палкой зелёный пакет зовёт Таббо.

–Иду!

Шарф совсем не душит.

Сколько они уже здесь? Час? Два? Под курткой преступно жарко, а ноги окоченели. Томми почти не чувствует пальцы и не особо чистая одежда стала ещё грязней. Он бы расстроился, но—

–Дриим! Сапнап в меня снова снежком кинул.

–Вставай, и дерись как мужчина, Квакити!

Оо, ты даже не представляешь во что ввязываешься, обладатель черных как смоль волос нагнулся и подобрал с земли горсть снега. В затылок ему летит снежок.

–Чт.!? Джордж!

Видимо Квакити изменил свою цель. Лицо дальтоника встречается с белым комком.

Смех его быстро прерывается и Томми интересно узнать причину. Рядом с Джорджем стоит Клэй.

–Хочешь устроить “Мэнхант”?

Лицо игромана сливается со снегом вокруг. Сапнап же выглядит более чем счастливым.

Ты труп! весело кричит он супругу.

Тебя это тоже касается. добавляет масочник.

Мы трупы нервно поправляет его Квакити.

Дальше был бег, вагон и маленькая тележка криков и полный хаос. Это действительно выглядело так, будто Дрим охотился на них. Джордж и Карл держались в стороне.

–Как дети малые.

–Не могу не согласиться.

Заканчивается все тем, что Сапнап прыгает с горы в сугроб и судя по обилию мата выживает.

–Эй, тут кое-что есть!– из-под снега раздаётся удивлённый голос.

Томми чувствует, что там находится нечто особенное. Можете называть это родительским инстинктом, когда они знают, что с их детьми что-то случилось.

К собственному удивлению он добирается до места первее всех. Стряхивает снег и обнаруживает длинный непрозрачный пакет. Он немного порван и из дыр выглядывают щепки.

Слегка дрожащими руками Томми вытряхивает пакет.

Оттуда летят куски дерева. Гриф разломанный на восемь неровных частей, верхнюю и нижнюю деку ничего не соединяет, да и соидинять-то нечего. Следом падают порванные струны, пятка и головка грифа. Последними на куче древесины оказываются колки.

Вот они. Восемь лет его жизни. Она была почти как мать. Терпела все ошибки и награждала за правильные аккорды. А теперь она оставила его. Несправедливо. Почему. Почему? Почему все, что окружает меня должно рушиться? Потому что ты не пытаешься это сохранить. Эгоист, надеющийся на чудо. Проснись! Никто не будет сюсюкаться с тобой! Но я пытаюсь! Я-Значит недостаточно пытаешься. Я был рождён для того, чтобы исправить все, что ты наворотил, а вместо того, чтобы сидеть и помалкивать, ты снова лезешь в мою жизнь?

Прости.

Я всё ещё ненавижу тебя.

–Уф, это не выглядит пригодным для починки.

Рядом с ним Сапнап потирает шею. Карл выглядит грустно, а Джордж в какой-то мере скорбит. Квакити раздосадован. Клэй молча опускает руку ему на плечо.

Они ни разу не видели “Второго шанса”.

Ранбу бледен, Таббо зол.

Для них это должен быть не более чем инструмент.

Так, почему они расстроены этой потерей? “Ты потратил их время в ничто”-грызет его чувство вины. Тогда бы они не пытались его поддержать. Он не хочет думать о другом варианте, но он такой привлекательный. Такой теплый. Такой вероятный. Нетнетнет. Я не хочу. Я не хочу снова туда. Мне страшно. Мн-Успокойся.

Я был рождён для того, чтобы исправить твои ошибки.

Не бойся. Если что, удар на себя беру я.

Но что если-Нет. Я всё ещё терпеть тебя не могу, но позволь хотя бы мне быть любимым.

Прости.

Прекрати извиняться. Тебе не за что.

Спасибо

–Спасибо,

–Что?

Спасибо. более твёрдым голосом повторяет Томми.

–За что? Гитара разрушена.

–За то, что были рядом.

Томми опускается на колени рядом с кучкой трухи и снимает с плеч рюкзак. Подросток расстёгивает молнию ледяными пальцами и собирает ими блестящие колки.

Он потерял члена семьи, но возможно, получил взамен сразу пять.

Может, пойдём отсюда. У меня уже руки не гнутся. Квакити рвет минуту тишины и показывает большим пальцем на машину.

Кто последний, тот неделю моет посуду! Сапнап бросился спринтом к автомобилю.

Меня подождите! Клэй поспешил за ними.

Карл и Джордж одновременно тяжело вздыхают.

Ты уверен, что все в порядке? Интересуется Ранбу.

Ага Томми почти верит себе.

Комментарий к Свалка Хеххееээеэеежежежежэеежежежежежпежеэ.

Диалог с моими подругами происходил буквально так:

–А может ещё и трюк с фальшивым пробуждением кинуть?

–Может не надо?

–Поздно).

Надежда не бессмертна. Люди с синдромом спасателя спасают в первую очередь себя.– держите в голове эти мысли.

Установился примерный объем глав: от 10 до 15 страниц (эта часть 13). Было это создано для того, чтобы у вас была передышка и чтобы автор не выгорел.

Как отметили 14 февраля? Я в гордом одиночестве и сопровождении Стрыкало.

В твиттере ведётся постоянная активност: https://twitter.com/yourtoadlakro?t=DB6xAvU9nAfJiB6HOnxFHw&s=09

Ах, да. Подруга попросила передать вам послание от нее: “йцукен”.

Ешьте воду, пейте курасаны, громко спите, запишитесь к терапевту.

Искренне ваша Лакро)

====== Тесей. ======

Комментарий к Тесей. Произошло стекло.

Автомобиль приезжает к нужной улице под вечер. Томми мало говорил. Знаете это странное чувство, когда человек, которого невозможно заткнуть, резко замолкает. Дриму это знакомо.

Не первый раз музыкант видит подобную картину. У Сапнапа, у Квакити и конечно же у Томми. Да он прямо магнит на травмированных людей. Масочник уверен, что Туббо и Ранбу тоже прячут своих скелетов, но из Томми явно плохой актер.

Мальчик, такой яркий и забавный, что аж смотреть на него больно. Ведёт себя, как ребёнок в большом теле, да и тело не сильно старое. Господи, ему точно нет восемнадцати, что бы он там не кричал.

Поэтому сложно видеть в зеркале заднего вида такое потерянное лицо.

Транспорт останавливается и Дрим замечает, что блондин задерживает дыхание. Ранбу видит его выражение лица и поспешно берет Томми за руку. Краткий момент осознания своего окружения и нервная улыбка оповещает о возвращении на землю.

Не хочешь остаться с нами на ночь? Время уже позднее. предлагает он.

–Неа, не хочу вас напрягать. У вас и так дел много, а ещё и день за зря потратили.

–Было весело. Я бы как-нибудь повторил.– поправляя шапочку, Квакити принял ровное положение.

–Да не, в конце концов, у меня есть крыша над головой.

–Ну, если ты так говоришь.

Мальчик вяло нажимает на ручку и выползает из машины.

–Томми, – Дрим опускает окно.– если что, мы всегда на связи. Звони и мы поднимем трубку.

Подросток лишь грустно улыбается.

Снова дом. Возвращение неизбежно, ведь так? Куст, пустивший свои паразитирующие корни в почву, ждёт Томми как блудного сына. Хах, не забавно ли?

Кажется, что жизнь постепенно превращается в сон. Сначала гостеприимная и яркая, оборачивается кошмаром. Из-за чего? Из-за кого?

Если быть честным, то внутри него сидит больная, извращённая часть, что все ещё любит его семью. Которая полна надежды и радости. Она светится восторгом при виде коров и моли. Рвет овес и воображает себя ковбоем из фильмов. Любящая синий цвет и значки с супергероями. Страшащаяся монстров под кроватью и самого себя. Забывшая об обидах и обещаниях.

Есть часть более рациональная. Более взрослая. Она не позволяет меньшей ломаться на глазах у других и поэтому ломает ее сама в тени уголков разума. Она не слепа и имеет очень хорошую память. Она не помнит родной семьи и поэтому создала новую. Эта часть должна была защищать, но никто не обучил ее как это делать.

А есть обитатель сна. Он нечто странное. Проводник, показавший наиболее безопасное место и сам же его и уничтоживший. Живущий среди цветов без какой-либо компании, ждущий его, как верный и единственный друг. Как тот, у кого в лице пустота, за которой кто-то прячется.

Дверь открывается. На кухне горит свет. Вот черт. Он клянётся богом, что если-

–Томми.

Как неправильно это имя звучит из уст Фила.

–Мы должны поговорить.

А вот и нет. Нихрена мы тебе ничего не должны.

Но Тесей послушно идёт на кухню.

Атмосфера в помещении можно сравнить с густым куриным бульоном. Сэм однажды приготовил такой когда Томми заболел.

В бульоне варятся тишина и четыре куска мяса. Тишина пробирается сквозит волокна и вытапливает из кусков все соки. Интересно, что изменится, если заменить воду формалином? Им обычно маринуют трупы.

–Томми, я думаю, что мы все должны тебе кое-что сказать,– неловко начинает Уилбур.

–Я не должен был следить за тобой и лезть в твою жизнь. Мне жаль, что я не был хорошим братом и что оставил тебя без поддержки в самый тяжёлый момент.

Техни Техноблейд всегда был самым сильным. Существо ворочается в груди.

–Томми, я не знаю, имею ли я право называть себя твоим отцом, но мне искренне жаль, что меня не было рядом. Когда Кристин умерла, я был сам не свой и мне было сложно. Я думал, что хорошо справляюсь, хотя как оказалось это не так. Прости меня.

Филза. Папа. Удивительно как тебе наконец хватило духу заговорить. Мальчик почти и не помнит как звучал твой голос.

–Томми.

Уилбур.

Уилби.

–Где вы были?

–В каком смысле?

Где вы были?! каждая буква повышала температуру и громкость.

–Где вы были когда я боялся спать? Когда выигрывал все конкурсы и олимпиады? Когда был обладателем самых высоких отметок в школе?

Вопреки всей ярости, что поднималась в Томии при мысли о них, в присутствии этих людей Тесей чувствует лишь унизительную готовность броситься им в ноги. Вот, ещё немного, и он сделает это. Зальёт слезами блеск кожаных сапог. Будет молить о прощении. Будет унижаться, как они пожелают, лишь бы вытянуть из них хоть немножечко той самой безусловной любви, которую они должны были испытывать к нему, да не сложилось.

И все же, гнев Томми берет верх.

Где вы были, когда я сломал ногу? Где вы были, когда меня избивали, до тех пор, пока я не дал сдачи? Где вы были, когда я оказался на самом дне? Где вы были два года назад?! последние слова он кричит.

–Томми..-В глазах Фила виден страх. – что произошло два года назад?

Ответа так и не следует.

Почему? Томми сам не ожидал от себя этого вопроса. Ещё больше он не ожидал такого ровного голоса на слуху и пустого выражения на лице.

Трое удивлённо подняли глаза.

–Что почему?

–Почему вы оставили меня?

Я... Хоть вопрос и задан всем, адресована вся тяжесть была Уилбуру.

Ответ. Тесею нужен ответ. Что он тогда сделал не так? Он старался изо всех сил быть идеальным. Лучшим для них всех. В чем его ошибка? В чём? Почему? За что?

–Я..не знаю.

Не знаю. Не знаю. Незнаюнезнаюнезнаю. Не знаю? Ах, не знаю? Значит, у него с самого начала не было шансов. Презрение, обида, гнев и такое жгучее разочарование растекается от затылка к телу. Он полон отвращения. Он возмущен. Он злится. Но на этот раз не на себя.

Надежда умирает последней.

Что если...такая глупая, маленькая, и полумёртвая надежда. Это никогда не было его ошибкой. Его ошибкой. Ему не надо было быть идеальным. Не надо было быть мусорным баком. Не надо было надевать оранжевую рубашку.

И если крохотная надежда и осталась, то она должна выйти из угла.

–Когда мой день рождения?

Шестого мая. уверенно отвечает Фил.

Существо затихло. Оно не бьётся, не тянется, а просто молчит.

Смех. Безумный горький смех. Смех задыхающегося человека.

Глаза Уилбура полны ужаса.

В этот день умерла мама. сквозь громкое хлюпанье произносит блондин.

Конечно же он запомнит лишь смерть, а не рождение.

Томми, Ох, Уилбур почти плачет. Как же Томми хорошо от осознания этого.– Томми, Тесей, прости нас. Прошу, прости нас за все.

Он подходит ближе. Вот ещё пара шагов и смех становится громче. Уилбур аккуратно приближается и голова Томми оказывается в жёлтом свитере.

Но надежда умирает последней.

Мы так виноваты перед тобой. Солнышко, как же долго ты страдал. Прошу, прости нас. Дай нам второй шанс. В конце концов, мы были семьёй. в золотые кудри падают мокрые капли.

Смех заменяет пара всхлипов. Тесей поднимает голову и глаза его похожи на небо, которое ничего не загораживает. На неподвижный весенний ручей. На озеро, без единой ряби. И залиты они надеждой. Такой большой, что кажется сейчас вытечет вместе со слезами. И все это почти невозможно если только-

–Ты прав, Уилби,

Надежда не бессмертна.

–Мы были.

–глаза принадлежат мертвецу.

Тесей отрывает от себя конечности чужого человека.

Томми понял, что он кое-что чувствует. Что он обижен. Что он зол. А ещё, что он больше не чувствует распирания изнутки. Пузырящейся под кожей крови.Что больше не чувствует Тесея. Что он ничего не чувствует внутри.

Знаете, раньше я думал, что это я убил Тесея. глубокий вздох,– Теперь, я понимаю, что это сделали вы.

Он поднимается по лестнице. Никогда ещё тишина не была такой громкой.

Дверь хлопает.

Внутри начинается буря. Где он? За что? Почему он исчез? Томми пытался убить Тесея, пытался задушить, а он все находил лазейки. Выскакивал, стоило лишь расслабиться. И чтобы он заткнулся потребовалось лишь подтвердить то,что он и так знал?

Томми не был экспертом в анатомии или чем-то еще, но теперь он был почти уверен, что знает, как ощущается трение металла о кость. Его тянуло, растягивало, скручивало и рвало всеми возможными способами. Оно обжигало, как горячее пламя, но в то же время было таким, таким холодным, и ему казалось, что на него вылили ведро ледяной воды. Он уже чувствовал головокружение и тошноту, и он полностью осознавал, что это было только начало.

Почему внутри так пусто? Где хоть грамм той надежды? Почему нет всепоглощающей ярости? Почему так холодно и больно? Он ведь и так знал правду, доказывал самому себе и в то же время не верил.

И он не может поверить, не может осознать, не может дышать. Горячие капли катятся по щекам и в тишине падают на ковёр. Тело сводит судорогой и постеры, стены, пол и окружение плывет перед глазами. Нос щипет вместе с глазами, а лёгкие горят пламенем. Горло не издает даже мычания, да и зачем? В чем смысл? Никто не придёт. Никогда не приходил.

Взгляд скачет по комнате, и ничего не отзывается в душе. Ни красная гитара, ни две поделки, ни сотни снимков. На плече ещё висит портфель. Портфель красный. Что ещё красное? Его обувь красная. Ручка, упавшая под стол, красная. Гитара красная. А под руками грязный ковер. И толстовка трётся о кожу. Волосы прилепают ко лбу. Дышать чуть легче.

Он не может здесь оставаться.

Меня больше ничего здесь не держит.

Пора плыть к суше.

Единственный вход в комнату заперт собственными руками, но не единственный выход.

В рюкзак быстро летят блокнот и карандаш. Немного одежды и тайник с зарплатой. Две палочки и блистер с мелатонином. Фотография напротив кровати. Два слова. Шесть букв. Три слога.

Я живой.

На обратной стороне дата. Третье августа две тысячи шестнадцатого года.

Защёлка окна издает металлический щелчок. Томми рад, что его руки так и не дошли до того, чтобы очистить территорию дома от сугробов.

Он проделывал этот ритуал десятки раз, но каждый раз как первый. Сейчас упадет на мягкую подушку или там окажется лёд? Все может наладится, а может исчезнуть в одно мгновение. Знакомо, не правда ли, Тесей?

Обращаясь к чулану, он ничего не слышит. Похоже, он действительно выйграл право на владение собственным телом. Почему же это ощущение как поражение?

Колкий воздух насыщает кровь кислородом. Думать становится легче.

Нога на пластиковой раме.

Рука держит окно.

Всего один толчок.

Шаг в неизвестность.

Секунды падения ощущаются как часы. Как будто сам мир застыл и ждал исхода. Фонари перестали мерцать, облака перестали плыть, Томми перестал боятся.

Ноги первые чувствуют холод. Затем тело и наконец голова. Ух ты, он и в правду выжил. Небо сверкает звёздами. И луна очень близко.

Осталось только подумать, куда ему идти. Остался ли с ним ещё хоть кто-то родной?

Да.

Заговорил наконец?

...

Томми садится. Переносит вес в ноги и встаёт. Кажется, теперь конечности стали тяжелее.

Он не знает куда идёт. Может, его собьёт машина или загрызут еноты. Может, он замёрзнет насмерть. А может и выживет. Пусть судьба решает дальше. Томми слишком устал.

Лёд хрустит под ногами.

Он не помнит как оказался перед деревянной дверью. Кажется, отступать теперь поздно.

Костяшки пальцев сталкиваются с поверхностью. Три стука.

Ничего.

Ещё три стука.

Ничего.

Ещё три сту-

Кулак приземляется в тёплую ладонь.

–Томми?

–Привет, Сэм..

Земля уходит из-под ног. Он так устал.

Его ловят две большие руки.

Что же с тобой произошло, малыш? Но Томми уже ничего не слышал.

Поле. Оно встречает Томми сухим и горячим воздухом. Таким, в котором невозможно дышать. И повсюду цветы. Подсолнухи, люпины и розы. Они забивают ноздри тяжёлой пыльцой и не позволяют дышать.

Но под ногами крокусы и лютики. Аллиумы, лилии, папоротник, львиный зев, маки, лаванда, хризантемы и даже небольшие мухоморы. Они удерживаю его на месте и не дают провалистся во тьму. Образуют круг, где он в безопасности.

В ночи раздаются громкие звуки. Надрывные и почти нечеловеческие всхлипы.

Повернув голову в направлении звука, Томми увидел чертёнка.

Он сгибается в траве и сжимает волосы в кулаках. Из тёмного отверстия на месте лица льётся чёрная жидкость. Она затапливает всё вокруг него. Тело ребёнка трясётся и кажется, что вот-вот утонет во тьме.

Если он не поможет, то что произойдет? Это всего лишь мир сна.

Вот только этот малыш ему кое-кого напоминает. Хочется держаться от него подальше, например, в этом кругу.

Никто не придёт. Никогда не приходил.

Томми встаёт. Стебли тянутся к нему и просят не покидать безопасности. Кричат, что там они не смогут его защитить.

Томми выходит из круга лютиков и направляется к копии. Ступая по жидкости, нога проваливается в пустоту.

Он может упасть в бездну и уже никогда не сможет вернуться оттуда.

Томми делает ещё шаг.

Здесь только ядовитый воздух и плачущий ребёнок. Даже крокусы остались далеко позади.

Ещё один шаг.

Никто не придёт за ним.

И ещё.

Он умрёт

Томми хватается за футболку другого себя. Дрожь не прекращается. Он притягивает тело ближе и поднимает его лицо. Из тьмы всё ещё течёт пустота.

–Я здесь!

Никакой реакции. Руки всё так же вот-вот вырвут волосы.

–Воид!

Может, имя пробудит его? В конце концов, это другой, но он.

–Томми!

Другой, но он.

Волосы рвутся. Это надо срочно остановить. Томми хватает Безликого за руки и...

Два длинных разреза. По одному на каждую руку и из обоих льётся пустота. На шее видны синяки в форме ладоний. По размеру они идеально подходят под руки Томми.

Мысль. Болезненная и горькая как правда.

Другой, но он.

–Тесей,

Слёзы прозрачные. Они льются из глазниц Томми и попадают на пустоту лица Тесея. Они скатываются по нему, смывая черноту.

Томми берёт длинный рукав кофты и вытирает им лицо ребёнка.

За пустотой оказывается лицо. Совсем детское. Опухшее и покрасневшее от слёз. На щеках солёные дорожки. И глаза. Больше и круглые, но слишком серые, лишь с намёком на былую лазурь.

–Привет, Тесей.

Ребёнок, что умер слишком молодым

–Привет, Томми.

Взрослый, что слишком рано родился.

Густая жидкость впитывается в землю, оставляя за собой белую траву. В ней растут розы.

–П-Прости. Прости, меня. Из-за меня произошло всё это. Я в-виноват в уходе Уилби и Техни. Я виноват в том, что папа не появлялся дома. Я виноват, что м-мама-

–Нет.

Ещё больше слёз угрожало вылиться из глаз.

–Ч-Что?

–Ты не был виновен ни в чем из этого. Особенно, в её смерти. Уилбур и Техноблейд были детьми, а дети жестоки. Фил слишком тяжело воспринял её потерю. Пьяный водитель не справился с управлением в дождь.

Тесей затрясся ещё сильнее.

–Если кто и виновен, так это я. Я пытался убить тебя.

Тело в руках Томми окаменело, как мраморная скульптура.

–Нет.

На этот раз, говорит Тесей.

–Не ты был тем, кто потянул меня на дно. Может, ты и нанёс последний удар, но...

Сердце, что секунду назад было готово выпрыгнуть из груди, застывает. Стена из слёз застилает взор. Нет, молчи. Он не хочет тебя душить. Не снова.

–Ты ведь тоже хотел жить.

Томми затрясло. Тесей крепко сжимает его спину. Крупные капли покатились из синеглазого.

–Прости меня. Я был таким мудаком.

–Я прощаю тебя. Давно простил.

Луна садится за горизонт. На востоке пробиваются первые лучики солнца.

Стену прорывает. Тесей прижимается лицом в плечо Томми и рыдает. Ему так больно. Ему так легко. Как же он устал бороться с Томми. Он всего лишь хотел семьи. Хотел вернуть все, что было раньше. Он пытался. Сколько раз он пытался. Прощал, глотал обиды и в итоге понял, что ничего не имело смысла.

Ему не было нужно прощение.

Ему была нужна семья.

Ему нужна была защита, но тот кого породила его смерть крошил осколки в пыль.

Ему был нужен Томми.

–Я больше не оставлю тебя.

Рука ложиться на кудрявую голову.

–Обещаю.

Подсолнухи и люпины вокруг него умирают и падают на землю. На их месте распускаются лютики и крокусы.

Тесей рыдает. Громко, как свобода.

Томми грустит. Тихо, как сожаление.

Тесей становится лёгким. Почти воздушным. И прозрачным.

–Стой, не уходи!

–Я н-никогда не уйду. Никогда.

И Тесей растворяется.

Томми сидит в окружении белых роз в бесцветной траве. Цветы больше не смотрят осуждающе. Они с нежностью ластятся и пытаются укрыть его.

Мальчик тянется к голове и находит два твёрдых отростка. Прикасаясь к лицу, он понимает, что оно на месте. За спиной вьётся узкий хвост.

И Томми смеётся. Смеётся громко и плаксиво. Весело и свободно.

Рассвет озаряет поле.

Возможно, Тесей всё таки вернулся домой.

Комментарий к Тесей. Больно? Я очень старалась).

Сцена из Скуби-Ду:

Томми: кто же прячется под маской войда?

Стирает пустоту слезами

Томми: это же Тесей!

Господи, как же мне понравилось вас путать. Начиная с откровенной лжи, о том, что карта существа раскрыта( это даже можно за ложь не считать. Вы узнали что существо это Войд, но я не говорила кто такой Войд.). Ещё в этом участвовали арты и даже сам Томми. (Ладно, мне пришлось сделать его немного глупым). И я надеюсь, что для вас это было неожиданным сюжетным поворотом.

Чертовски обожаю ваши теории, но история ещё не завершена. Остаётся главный вопрос.

Что случилось два года назад?

Оставлю место для рассуждений.

В твиттере так же ведётся эта игра. Новости о фф и просто арты публикуются там на регулярной основе: https://twitter.com/yourtoadlakro?t=DB6xAvU9nAfJiB6HOnxFHw&s=09

Поделитесь своим мнением, ибо оно вдохновляет)

Спасибо вам всем, ведь без вашей поддержки, я сомневаюсь, что дошла бы до этого момента, и теперь я твёрдо намерена довести историю до конца. Спасибо вам. Искренне ваша Лакро Торд.

====== Два года назад. Часть первая. ======

Комментарий к Два года назад. Часть первая. Итак, добро пожаловать на дно. Мы долго к этому падали.

“Спокойно”

Это была первая мысль Томми при пробуждении. Второй была “где я?”. Хорошо, на улице темно. Это значит, что долго спать он не мог. Кровать большая. Мягкая, но не слишком. Форточка приоткрыта и в комнате прохладно. Рядом с кроватью стоит стол на котором лежат разные механизмы и чертежи.

Где он находится? Вчера Томми был на свалке, потом поехал домой и ..

Ой.

Ой.

Получилось. Он свободен.

Осталось только понять, где Томми все таки оказался. Мозг после кухни отказывался рисовать воспоминания. Стоит приложить некоторые усилия и голова начинает болеть.