Текст книги "Аккорды нашей истории (СИ)"

Автор книги: Lakro Thord

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

–Я оставила тебя на десять минут. Как ты умудрился облажаться?

–Я-Я т-там был... И-и он..а я

–Что я? Что я!? Ты или говори как нормальный человек, или не говори вообще!

-Я просто думал, что вам будет полезно это узнать.

Теперь он старше. Марк усвоил прошлые уроки. Марк учился на своих ошибках.

–Ой, ты можешь помолчать? У меня и без тебя был ужасный день.

–Да, конеч..

–Я сказала молчать! Ты хоть представляешь как твой голос звучит со стороны? Господи, за что мне все это.

Семья номер шесть не была плохой. Совсем нет. У Марка была крыша над головой, своя комната и доступ к еде. Это было хорошо. Если “родители” не позволяли ему умереть, то они заботились. Очевидно, как то, что он боялся воды.

***-Ты чего такой тихий, задрот?

Грег. Этот парень любил свою приставку и задирать других. Видимо, очередь дошла и до двенадцатилетнего Марка.

–Ты реально всю жизнь молчать будешь? Давай так, встретимся за школой и я тебе кое-что покажу.

Интригующе. Конечно, с шансом в восемьдесят шесть процентов это “кое-что” представляло из себя встречу кулака Грега с лицом Марка, но что было в остальных четырнадцати?

Уроки прошли как в тумане. Возможно его что-то спрашивали, а возможно и нет. Мысли занимала деятельность за школой. Может, задира ступил на путь праведный и решил подружиться с ним? Бред.

В конце концов, звонок с последнего урока позвал Марка на улицу. Солнце стояло высоко в небе и стремилось обнять все в округе. Май был последним учебным месяцем и большинство детей уже обсуждали как провести каникулы. Марк всегда мечтал поехать в лагерь.

Переулок за школой зловеще манил мальчика неизвестностью. Если бы он умер там, то сал бы призраком и преследовал своих обидчиков до конца их дней.

Тяжело опершись о стену, рядом с мусорным баком стоял Грег. Глаза его смотрели на одноклассника как на добычу. Интересно, его призрак будет выглядеть как он сам, или будет изуродован как в старых ужастиках на VHS кассетах?

Знаешь, тут одна птичка мне нашептала, голос был таинственным и явно не предещавшим ничего хорошего– что ты у нас..

–Приемный.

Ну вот. Приговор вынесен. Суд постановил, в наказание за пренебрежение о наличии родителей, получить штраф в размере сломанной кости.

Воздух сгустился. Жара и запах помойки, что стояла рядом, давили на кожу. Готовясь к удару, мальчик закрыл глаза и опустил голову.

–Эй, выдохни. Не буду я тебя бить.

Это было неожиданно. Очень приятно, но вдруг это ловушка? Сейчас заставит чувствовать себя в безопасности, а после из-за угла выйдут его друзья. Что если..

–Правда?

Глупый вопрос. Ничего не мешало ему соврать. Люди очень любили врать, а ты, Марк, просо наивный дурачок, который верил всем на слово и вёлся на простейшие уловки.

–Правда. Я помочь хочу. Я ж, сам там был.

Голова Марка почти мгновенно приняла вертикальное положение, а глаза были прикованы к Грегу.

–Расскажи-ка, как ты избавляешься от стресса?

С этими словами он достал из кармана прямоугольную коробочку. Коробочка была глянцевая и судя по всему из картона. Ловки пальцы отточенным движением приподняли крышку. Из-под нее виднелись бело-рыжие палочки с сильным запахом. Примерно треть упаковки уже была опустошена.

–Что вылупился? Сигарет никогда не видел?

–В-видел

Голос предательски дрогнул. Казалось, что несмотря на благие намерения другого человека, он вот-вот рассмеётся над ним и скажет, что все это шутка.

Несмотря на подозрения русого парня, пачка всё ещё была перед его лицом. Один из вестников мучительной смерти уже оказалась во рту Грега. Зажигалка ждала второго.

Марк зажал сигарету зубами и чуть помял оранжевую часть. Дым от табака был едким. Он разъедал слизистую и заставлял глаза слезиться. Волна горячего воздуха лилась по горлу словно кипяток и обжигала всё на своём пути. Лёгкие сжались, требуя выпустить ядовитый дым наружу.

Мальчик тут же вынул сигарету и закашлялся. Слюна стала горькой и он быстро ее выплюнул. Грег лишь смотрел с высока и уголки его губ были слегка приподняты.

–В первый раз?

Ответом на это был только ещё больший кашель. Почти гусиный, раздиравший внутренности. Сердце билось в висках, но на удивление Марк чувствовал, что с его плеч спал валун. Словно стены, сжимавшие его до этого на момент боли отступили на пару метров.

Никогда ещё воздух не был настолько сладким.

–Знаешь, иногда чтобы всплыть, надо для начала побывать на самом дне.

Конечно, после того как Марк пришел к “родителям” пропахший табаком, его довольно быстро перевели в другой “дом”. Грега мальчик никогда больше не видел, но его образ,стоявший в переулке, навсегда отпечатался в мозгу вместе со словами.

Новый “дом”, новая “семья”, новая школа и старая привычка.

Синяк под глазом закрывали очки, а узкие белые полоски на лице прятала двухцветная маска. Новый учитель называет старое имя и рассказывает такую же старую речь. Марк уже давно перестал их слушать. Сколько он продержался бы с ними? Месяц? Два? В лучшем случае полгода.

Парты совмещены вместе и за ними сидят от двух до трёх человек. Видимо, его отправили за последнюю, судя по тому как два мальчика махали ему руками.

У одного были синие глаза. Очень синие, но с примесью серого. Красно-белая футболка свободно висела на его теле и жёлтые волосы вздымались так, словно по ним пробежал разряд тока. Пластыри украшали его лицо, руки и подушечки пальцев, а костяшки были сбиты.

Второй носил зелёный свитер и имел весьма плотное телосложение. Почему-то, Марк был уверен, что несмотря на свой мягкий вид, он может голыми руками разломить его тощее узловатое тело как сухую веточку. У мальчика были густые каштановые волосы, которые почти полностью закрывали его глаза и от них веяло... Алкоголем? На вид паренёк был абсолютно трезвым, но выглядит очень усталым. К тому же из его рта не пахло спиртом. Так скорее пахла его одежда и волосы.

Ну вот. Его посадили прямо между двумя людьми, что скорее всего терроризируют всю школу. Он уже слышал хруст своих костей.

– Привет! Ты выглядишь странно. Интересно, как тебя зовут? Вот меня– Таббо.

Имя отозвалось ароматом книжной пыли и медом. Вкусом клевера и воды из ручья . Вызвало ассоциацию с цветом. Зелёный. Теплый армейский зелёный с жёлто-коричневыми полосами.

–Мне кажется, что у него какое-то глупое имя. Как помнишь у того чувака, который постоянно орёт на поваров.

Гордон Рамзи? Уточнил, судя по всему, Туббо.

–Да! Или знаешь, того, который ещё в боевике снимался! Ро-Ри.. Рэмбо!

–Или как Рэйнбоу Дэш!

Они перекидывались словами, будто читали мысли друг друга, хотя сам мальчик не видел никакой связи между именами. Светловолосый парень говорил с жаром и заряжал теплом не только своего друга, но и самого Марка.

Разве учитель не говорила? Меня зовут Марк. рассеянно пробормотал высокий парень.

–Ебать у тебя голос низкий!

Томми! Нас сейчас отругают! осадил блондина его друг.

Имя Томми имело цвет красных яблок и такой же вкус. Пахло оно весенней травой и полевыми цветами, что совсем не вязалось с его внешностью.

–Ладно, ладно. Но мы спрашивали твое имя.

–Я уже говорил, меня зов..

Нет. Мы не пользуемся “именами”. Да и ты выглядишь так, словно бы не хотел слышать своего. При слове “именами” Томми изобразил скобки пальцами.

Только сейчас Марк понял, что действительно не желал чтобы его звали. Собственное имя оседало на языке вкусом пепла. Пахло оно дымом и сырыми обоями. Обваливающейся штукатуркой и заплесневелым хлебом.

–Ранбу. Зовите меня Ранбу.

Имя не имело ни вкуса, ни запаха. Зато имело цвет. Чёрно-белый с крапинками зелёного и красного. Возможно, полосы золотого и фиолетового.

Может быть, он задержится тут дольше, чем изначально предполагал. До тех пор, пока имя не будет чувствоваться на языке.

-Как думаете, у меня красивый голос?

Вопрос более чем странный. Томми даже в какой-то момент перестаёт протирать стеклянный бокал.

–Он необычный.

Плечи Ранбу немного опускаются. Таббо смотрит на Томми с укором.

–Я сказал необычный, а не убогий. Мне сложно его описать.

Бариста удивлённо поднимает голову и смотрит на своего друга.

–Напоминает горячий шоколад. Густой и насыщенный. Когда там полтора пакетика порошка. Не водянистый, но и не приторный.

Томми любит горячий шоколад. Он теплый и будто обнимает его изнутри. В голосе Ранбу тоже хочется растворится. Ранбу тоже обнимает его и заставляет тепло растекаться по груди.

–А к чему вопрос?

–Да так, просто интересно.

В заметках телефона с фиолетовым чехлом хранится пара куплетов.

Колокольчик над дверью звенит.

Как всегда компания из пяти человек вваливается в кафе, покрытые снегом и все с красными лицами.

–Явились, не запылились. Чего желаете, короли?

–Как всегда.

–Острый шоколад, латте, что-то, что точно не содержит алкоголь, камикадзе и капучино. Вам бы выйти наконец из зоны комфорта.

Брови Томми съезжаются к носу, образуя несколько складок.

–Ты сегодня более нервный, чем обычно. Что-то случилось, малыш?– Сапнап снимает с себя куртку, отряхивая ее от снега.

–Я не грёбанный ребенок! Завали ебало и сдохни!

–Воу, успокойся. Всё точно в порядке?

Рассказывать им о запутанных семейных историях Томми точно не собирается. Ему Туббо и Ранбу с головой хватает. Лгать он тоже не хочет. Ну, как не хочет. Не может.

–Просто недавно кое-что произошло, что привлекло больше внимания, чем мы рассчитывали. И это заинтересовало одного человека, с которым я не хочу контактировать.

–Можешь рассказать по подробнее? Может мы можем чем-то помочь?– Карл ,пожалуй, самый мягкий из них. Мир не заслуживает такого, как он.

Эм, ну... Томми смотрит на своих друзей и те, не долго думая, кивают.

Я и эти двое, он указал головой в сторону Таббо и Ранбу,– играем в группе.

У Сапнапа отвисает челюсть. Джордж мягко улыбается. У Карла радостно загорается лицо, а Клэй и Квакити смотрят на них с гордостью.

Первым вопрос задаёт Джордж, слегка поправляя очки.

–А как вы называетесь?

–Что вы слышали о “The fault line”?

Тут выражение всех лиц становятся одинаковыми. Широко раскрытые глаза и рты.

–Так это вы написали тот кавер на нашу песню?!

Сапнап тут же получает мощную затрещину от Квакити. В этот момент все поворачиваются к нему.

Сказочный идиот, Клэй потирает переносицу большим и указательным пальцами.

Комментарий к Слишком знакомый голос. Прошу вас не стесняться задавать вопросы в комментариях! Я постараюсь ответить ва всё.

Если хотите увидеть то, что может не войти в фф, то прошу вас посетить мой твиттер: https://twitter.com/yourtoadlakro/status/1483396769597771781?t=C3C0kEo40WamrwT6RLemqA&s=19

Пейте хлеб, ешьте молоко и громко спите

Ваша Лакро.

P.S. я же говорила,”скоро”

====== Плесень ======

Комментарий к Плесень Итак, мои дорогие головастики, сразу признаюсь. Это мало, но необходимо.

Песню, которую поёт Таббо: I'm Yer Dad– GRLwood

Приятного прочтения

Когда до трио полностью доходит смысл сказанного ранее, их накрывает волна осознания. Теперь Томми понимает, почему голоса Клэя и остальных кажутся такими знакомыми.

–Так, Так, это, э-это получается, что это вы?!

Голос блондина взлетает на несколько актав и почти превращается в писк.

Да, это мы. обречённо говорит Квакити.

Сапнап заливается краской и смущённо смотрит в пол. Бежевые и коричневые плитки привлекают его куда больше, чем ответственность за собственные слова.

–А вы «The fault line».

– Как видите.– Ранбу запускает эспрессо-машину.

–Почему вы ранше нам об этом не сказали? -Туббо вопросительно поднимает бровь.

–А вы?

В принципе, этим все сказано. Если бы Томми имел такую же кучу фанатов, то тоже бы скрывал свою личность от людей.

Стол погружается в неловкое молчание. В такой тишине слишком хорошо слышно окружающий мир. Несколько дам сплетничают между собой, из динамиков под потолком доносится спокойная музыка, где-то на улице работает сигнализация машины из-за упавшего снега.

–И что мы теперь будем делать?

Первым барьер ломает Карл. Из своих двух самоуверенных мужей, именно он наиболее смелый.

–Если никто не собирается оглашать личности друг друга, то предлагаю остаться друзьями.

Томми никогда не был хорошим дипломатом, но сейчас навыки красноречия очень кстати.

–Двумя руками за.

Итак, двое руководителей групп сходятся во мнениях и заключают союз, построенный исключительно на дружбе доверии обеих сторон.

Удивительно, но факт того, что все за стойкой играют в группах только увеличивает количество тем для общения. Таббо жалуется Карлу на то, что иногда не может обхватить целую актаву одной ладонью, но оба восхищаются своими синтезаторами. Квакити рассказывает Ранбу где можно купить наиболее дешёвые и качественные струны и тот записывает все в «Книгу памяти». Сапнап и Томми горячо спорят о том, кто же лучший барабанщик. Джордж и Клэй просто сидят в стороне и смотрят на разворачивающийся хаос.

Текущий, как весенний ручей, диалог прерывает звонок. Исходит он от телефона с пчелиным брелоком и играет весьма провокационную песню

«Я бью женщин и детей,

потому что я красавчик

Потому что я сильней,

и они не могут сдачи дать мне»

Ох, Господи боже. Таббо устало закатывает глаза.– Я ненадолго отойду, тут надо переговорить с кое-кем.

Шатен тяжело поднимается с места и берёт куртку с чёрной вешалки. Брови съезжают к переносице и плечи горбятся. Не утруждая себя застёгиванием, Таббо выходит на улицу.

Забавный у него рингтон, но я бы наверное не смог слушать такое каждый день. Джордж, смущённый резким перепадом настроения клавишника, нервно поправляет очки.

–Он и не слышит его каждый день. Мелодия поставлена для одного человека.

Пять пар заинтересованных глаз устремились к Томми, ища в нем ответ на свой вопрос.

–Это его отец.

-Папа, а когда мама вернётся?

–Никогда.

Мальчик в жёлтой пижаме стоял в дверном проёме. Волосы были взлохмачены и едва поблескивали в свете телевизора. На экране играла какая-то команда по футболу. Что-то о «Красных кроликах» и «Фиолетовых пандах».

–“Никогда», это скоро?

Рядом с диваном стояли несколько тарелок с засохшими остатками пищи. Тут же были и бутылки всех форм и размеров. Длинные зелёные, что сужались ближе к горлышку. Квадратные и прозрачные с через чур резким запахом. Были и коричневые, чем-то похожие на зелёные, но отливавшие жёлтым. Большое всего бутылок было с чёрной этикеткой и каким-то Джеком. Тоби знал только Джека Воробья, который любил путешествия и море. Интересно, папа тоже любит море?

–Нет. Никогда значит, что она больше не появится.

Спорт на фоне был громким. Кто-то кричал и свистел, но перед Тоби был только его отец. Молчащий как труп и с глазами полными густой темной ненависти, смотрящие не на экран, а прямо на него.

Тобиаса словно погрузили под воду. Возможно в то самое море. По крайней мере, вода была такой же солёной, но катилась она почему-то из больших карих глаз. Телевизора не было слышно как и шагов отца.

Звонкая пощёчина эхом разошлась по дому. Тоби только сильнее потащило ко дну. Вода забивалась в лёгкие и перекрывала кислород. Нос щипало, а перед глазами всё расплывалось. Неужели он действительно утонет? Тоби не хотел умирать. Он хотел к маме. Он хотел на луг, поиграть в цветах и спрашивать больше интересных фактов о пчёлах. Подальше отсюда. Подальше от телевизора, гор стекла и резкого запаха. Подальше от отца.

Подумать только, не день, а эмоциональные американские горки!

Представь, сначала тебе объявляют выходной, потом ты находишь своего друга на грани истерики и узнаешь, что его горе-папаша принесет в дом двух таких же горе-братьев. Твой выходной окончательно накрывается медным тазом, когда обственный отец звонит тебе в очередном пьяном угаре после того, как ты узнал, что больше месяца дружишь с безумно популярной музыкальной группой.

Представили? А Таббо и представлять не надо! Как удобно, в прямом эфире, с высоким качеством без смс и регистрации.

Пекарня бросает на тротуар прямоугольники жёлтого света. Недавно выпавший снег пытается затянуть ноги в свое бесконечное пространство, но асфальт разрушает его планы.

– Ало?

–Тобиас? Ты где шляешься?!

Таббо знает, что скорее всего звонок не является осознанным решением.

Я в каф

–Мне плевать где ты! Быстро домой!

Противоречие в собственных словах. Как разочаровывающе.

Холод проникает под кожу. Расходится от ушей и разливается по телу. Уличный колющий мороз не помогает синуации. Шрам противно стягивает щеку.

Колокольчик звенит.

–Чуваки, тут срочное дело. Бу, возможно сегодня снова придется стелить на троих.

Парня проважают пять обеспокоенных пар глаз и двое грустных.

Машина рядом с домом криво припаркована. В окне горит холодный свет телевизора. Ручка на входной двери ледяная и теплая ладонь немного липнет к ней.

Прихожая встречает Таббо запахом пыли и сырого ковра.

–Тобиас!

Не снимая куртки и обуви, Тобиас заходит в основную комнату. По телевизору всё ещё играет спорт.

–Что такое?

–Где ты был?

Духота дома выжимает его душу. Скоро по углам расползется плесень с грибами и пока мальчик будет спать, их споры залетят к нему в лёгкие. В принципе, их среда обитания не сильно изменится. Внутри также влажно, темно и жарко. Их маленькие корешки прорастут в тканях и перекроют доступ к воздуху. Да что уж тут говорить, они уже поселились в мозгах. Пушистая поверхность давит на череп изнутри, моля об освобождении.

–Я был в кафе.

–Откуда у такого балбеса как ты есть деньги? Говори, где ты был.

Кажется, кто-то забил гол.

–Я не вру.

Шлатт поднимается с дивана. Бутыль с янтарной жидкостью некрепко держит правая рука. Сама мятая туша качается из стороны в сторону.

–Я сказал. Где. Ты. Был?

–Я уже ответил.

–Не смей мне лгать! Я твой отец!

Ах, его отец. А чего ещё хочет его «отец»? Чтобы он бегал вокруг него, кормил с ложечки и звал «папочкой»?

В этот момент с Таббо будто сняли тугой ошейник из плесени, сырости и идиотского телевизора.

Его отец. Нет. Это нечто, возможно когда-то и было его отцом, но сейчас шатен видит перед собой лишь бесформенную кучу дерьма, покрытую плесенью. Ублюдка, избивавшего его маму и самого Таббо. Пидора, что в приступе агрессии оставил на лице клавишника шрам, который возможно никогда не заживёт.

Таббо зол.

Таббо разочарован.

–Да пошёл ты нахуй, Шлатт.

Не оборачиваясь, подросток идёт к выходу. В след ему летят проклятия и требования вернуться назад. Духота остаётся по ту сторону тяжёлой железной двери. Там же осталась сырость и море. Бутылки и футбол. И плесень, что когда-то была его отцом.

-Уверен, что все хорошо?

–Более чем.

Теперь Таббо понимает Томми. Переполняющий его норадреналин граничит с дофамином. Теперь за микрофоном стоит он сам и рассказывает собственную историю.

–Ну что же?

–Разорви наши перепонки Табс!

–Удачи, би.

(Таббо)

I’m your dad

(Я твой папа)

Песня начинается довольно легко. С простого перебора Ранбу.

I’m your dad

(Я твой папа)

Со второй строчки в игру вступает Томми. Его быстрые удары задают ритм.

Oh, I’m your dad

(Ох, я твой папа)

Oh, I’m your dad

(Ох, я твой папа)

Барабанщик и басист слегка подпрыгивают на месте.

Таббо буквально кричит в микрофон. Бедное устройство ловит всю ярость и записывает каждую ноту.

I’m your dad

(Я твой папа)

I’m your dad

(Я твой папа)

I’m your dad

(Я твой папа)

Call me daddy

(Зови меня папочкой)

Feed me food while I watch sports

(Корми меня едой, пока я смотрю спорт)

In my man cave made for sports

(В моей конуре сделанной для спорта)

Whores in my porn, porn in my sports

(Шлюхи в моем порно, порно в моих видах спорта)

Whores and porn and whores all in my sports

(Шлюхи и порно и шлюхи все в моих видах спорта)

Fucking sports

(Грёбаный спорт)

Fucking sports

(Ебучий спорт)

‘Cause I’m your dad

(Потому, что я твой отец)

I’m your dad

(Я твой отец)

I’m your dad

(Я твой отец)

Call me daddy

(Зови меня папочкой)

Suck my dick in my fast car, fuck me fast in my fast car

(Сосни моего хуйца в моей быстрой машине и быстренько ёбни меня в моей такой же быстрой машине)

Fast car, fast car, NASCAR

(Быстрой машине, быстрой машине, Nascar)

I park my car then fuck my car

(Я паркую свою машину, затем трахаю свою машину)

Oh, I fuck my car

(О, я ебу собственную машину)

I fuck my car

(Я ебу свою машину)

Oh, I’m your dad

(Ох, я твой отец)

I’m your dad

(Ох, я твой отец)

I’m your dad

(Ох, я твой отец)

Call me daddy

(Зови меня папочкой)

I’m your dad

(Ох, я твой отец)

And I got a really big dick

Oh

(А ещё у меня реально огромный член)

К последним строчки голос немного успокаивается.

I’m your dad

(Ох, я твой отец)

Но не надолго. Таббо снова истерично орёт в динамик.

I’m your dad

(Ох, я твой отец)

I’m your dad

(Ох, я твой отец)

Call me daddy

(Зови меня папочкой)

Вокалист еле может дышать. Горло дерут кошки, но оно того стоит. Это малая цена за просто великолепную карикатуру Шлатта. Таббо вымещает всю злость и обиду. Возможно, в песне нет особого смысла, она грязная и даже возможно противная. От песни несёт алкоголем, потом, мокрым ковром и свободой.

«I’m yer dad» – «The fault line» оригинальная песня3,3 тыс. Нравится. 560 не нравится420 комментариев.

Комментарий к Плесень Надеюсь, это было хорошо. История Таббо вышла немного короче, но мне нравится. Также прошу не забывать о моем Твиттере, ибо там часто появляются новости по поводу фф: https://twitter.com/yourtoadlakro?t=GT3c2zjtoF6tTBW31hRZdg&s=09

Отдельное спасибо всем комментаторам! Каждое ваше слово греет мое сердечко.

Пейте хлеб, ешьте воду, громко спите. Искренне ваша Лакро)

P.S. Теперь мы официально макси!

P.P.S. да, это Валентин Стрыкало, и что вы мне сделаете?

====== Теплый лес. ======

Комментарий к Теплый лес. Приветствую, мои головастики! В этой главе две песни и вот их названия:

Иммунитет– Дайте танк (!)

Your obedient servant– из мюзикла “Гамильтон”.

Приятного прочтения!

Возвращение неизбежно, как поток времени, уносящий все мирское. Как времена года, сменяющие друг друга. Как смерть, ждущая тебя за столом в собственном доме.

Томми надеется отсрочить этот момент до последнего дня, часа, минуты и даже секунды. Его прошлое спрятано в чулане с детскими игрушками и одним трупом. Заглянуть туда, подобно встречи с монстрами, что кормятся от тебя каждую секунду, пока ты их не замечаешь. Возможно, когда-нибудь хлипенькая дверка не выдержит их натеска и вода выйдет из берегов. Она утопит все его труды и самого мальчика, а Томми ненавидит тонуть.

–Ты-монстр. Лучше бы, ты никогда не рождался! Если бы тебя не было, то мама была бы здесь!

Ты! Ты ее убил!

–Я поклялся защищать ее. Я поклялся, что не разочарую ее. Теперь, из-за тебя она больше никогда не увидит нас.

Я ненавижу тебя.

–Она отдала тебе свою жизнь. Теперь ты обязан оправдать ее жертву. Но пока что...

Ты сплошное разочарование.

Прости, прости, прости меня, прости. Я не хотел этого. Простите, простите, Простите. Умоляю, простите. Прошу, не оставляйте меня!

Шум приближающийся машины выводит Томми из ловушки собственных мыслей. Гравий хрустит на подъездной дорожке. Снег смешивается с грязью и образует светло-коричневую кашу. Фонари освещают улицу жёлтым светом.

Что-то внутри тянет его на первый этаж. Ноги непослушно запинаются друг о друга. “Второй шанс” стоит у стены и прямо просит лечь в руки и как в старые добрые времена забыть о всех проблемах.

Дверь с небольшими стуком открывается. Не осознавая этого, Томми понимает, что уже стоит на лестнице.

Отряхивая бардовую шапочку, в дом входит Уилбур. Он вырос. Следом за ним ступает Техноблейд. Его волосы отросли, но всё ещё остаются розовыми. Оба близнеца, столь разные, но всё же похожие, носят очки. Последним заходит Филза.

Тесею становится жарко. Весь воздух выбивают из лёгких одним ударом. В ушах наростает звон. Ладони покрываются тонким слоем пота. Почему Тесей не рад? Он так долго этого ждал! Почему они его бросили? Он был недостаточно хорош? Тесей может измениться! Только пусть они будут рядом ещё хоть мгновение! Простите! Он исправится и сделает лучше! Он..... ничего не чувствует.

Томми ничего не чувствует. Ни жалости, ни грусти, ни надежды. Лишь прохладное ничего. Такое пустое, но такое лёгкое. Такое пугающе манящее. Какая ностальгия.

Серо-голубые глаза встречают ореховые. Коричневая радушка поблескивает желтыми искрами меда и тепла. Они зовут ближе, прямо в объятия тёплого свитера. Только вот встречаясь с затянутым небом и острыми морскими скалами, орехи раскалываются, мед тает, а свитера рвутся.

Лёгкой походкой Томми идёт на кухню. Стол накрыт на четырех персон. Еда ничем не пахнет.

С тремя другими людьми комната наполняется общением и смехом. Томми ничего не слышит.

Он скучающе водит вилкой по тарелке. Овощи перекатываются от одног края блюда к другому. В голове ни одной мысли.

–Тесей, как ты поживаешь?

Ох, значит ты шесть лет не появляешься в его жизни, а теперь просто “Как поживаешь?”. Знаешь, супер! Восхитительно! Просто ахуенно! Каждый день просыпаюсь и думаю: ” Как чудесно жить! Как я люблю эти великолепные розы! Готов танцевать хоть сейчас!”

Резко, спасительное “ничего” куда-то отступает.

Ком поглощается существом внутри.

–Никак.

Ледяные глаза бьют по коричневым. Часть Томми наслаждается болью Уилбура, но маленькая, совсем крошечная хочет извинится. Ничего не мешает Томми наступить полумертвому Тесею на горло.

Секундная тишина растворяется также быстро, как и создаётся. Смех, звон бокалов, шутки, истории, а Томми всего лишь сторонний наблюдатель. Томми хочет тишины.

Последняя мысль заставляет сердце подпрыгнуть. Нет, нет, нет. В тишину нельзя возвращаться. В тишине Тесей становится сильнее.

Блондин резко встаёт из-за стола. Спасительное “ничего” ускользает, как песок сквозь пальцы. “Ничего” заставляет его ужаснуться.

Быстрым шагом окаменевшие мышцы и желейные кости доносят Томми до комнаты. Замок с громким щелчком запирает единственый вход, но не последний выход.

“Ничего”. Он вернулся в “ничего”, но это было хорошо. Это спасло его только что. А ещё он хочет тишины. Шум кухни пробирается под кожу между сухожилиями и мясом. Иголочками течет в крови по венам и даже после того, как кровяные тельца отдают все что у них есть, мертвой хваткой возвращаются в артерии. Шум пилит кости. Забирается в голову тараканами и отдается эхом в ушах.

И остаётся только мечтать вернуться в “ничто”, но Томми знает, что обратной дороги нет. “Ничто” лишь по началу кажется облегчением, но затем, когда ты хочешь выбраться, лестницы назад уже не будет. Ты будешь бродить по этому “ничему” и к тому моменту, когда найдешь выход, “ничто” уже сделает из тебя “никого”.

Томми сворачивается в калачик прямо у своей двери и трясущимися руками достаёт телефон. Наушники даруют изоляцию от внешнего шума, предоставляя свой, чужой, но приятный. Такой шум заталкивает не только внешний, но и внутренний шум в чулан. Такой шум называется “музыка”.

Да, Уилбур не ожидает, что его встретят с распростёртыми объятиями, но после многочасового перелета он заслуживает хоть каплю внимания.

Да, он понимает, что был настоящим мудаком в детстве, но он был ребенком! К тому же, теперь он вырос! Он может извинится перед Тесеем и тот обязательно его простит. Как в детстве.

Да, он не общался с братом почти шесть лет, но это во имя его же блага! Уилбур был бы рад изолироваться от такого человека, как он.

Всё должно пройти идеально и по плану!

Но его встречает не Тесей. Да, возможно на какую-то секунду на лестнице стоял взволнованный брат, но в этот же момент его кто-то заменил.

До этого дня, Уилбур не знал, какого это, обжечься холодом. Острый взгляд нанизывает его на ледяные пики и получают от этого какое-то садистское удовольствие.

За столом все становится чуть лучше. Все ещё есть чувство, что Тесей вот-вот не выдержит и расскажет, что его так обидело. Тесей никогда не мог долго злится. Сейчас подпрыгнет, расскажет шутку, забавный факт, как когда был маленьким. Надо только чуть надавить. Вовлечь в беседу.

–Тесей, как ты поживаешь?

Чёрт, да.

Пустота лица перетекает в злость и ярость. Вот оно! Сейчас взорвётся и закричит. Будет ругаться и крыть трехэтажным матом все и вся!

Кровь стынет в жилах, когда ярость перетекает от жгучей к холодной.

Уилбуру больно на это смотреть. Ледянящее отвращение и самая настоящая ненависть сливаются в пустоту и разочарованое безразличие.

–Никак.

Это ужасно. Это не его брат. Это не Тесей.

Ранбу пытается, ясно? Он пытается помочь своей семье, но она разваливается прямо у него в руках. Таббо теперь постоянно пребывает в своей маниакальной стадии, а Томми, кажется, вот-вот треснет по швам.

В итоге, освобождением для всех становится класс музыки. Иногда кто-то просто кричит без микрофона. Иногда ломаются палочки и лопаются струны. Иногда мазоли на пальцах разрываются и кровоточат.

А Ранбу просто боится все испортить. Под таким натиском, он создаёт свой иммунитет. Свой крик. Свою свободу.

(Ранбу)

Я умываю руки

Рука руку пачкает

Всюду зараза

Я никому не верю

Не верю себе

Я плохой, я наказан

Вещи которым я придаю значение

Это вооружённое ополчение

Нет, нет, нет

У меня иммунитет

У меня иммунитет

На мне броня

Нет, нет, нет

У меня иммунитет

Я неуязвим, невесом, невидим

Нет, нет, нет

У меня иммунитет

Безумие это, не про меня

Да, да, да, да, да

Паранойя, изыди, ух

Глаза постоянно мечутся по классу. Коленки предательски дрожат, но видя как за спиной двумя каменными колоннами стоят двое друзей, Ранбу не остаётся ничего, кроме как смотреть только вперёд.

Кажется, я всё порчу

Всё небезопасно и неаккуратно

Я говорю не то

Подожди, я слова забираю обратно

Вещи внезапно стали такими хрупкими

Не отвлекай, я думаю над поступками

Нет, нет, нет

У меня иммунитет

У меня иммунитет

На мне броня

Нет, нет, нет

У меня иммунитет

Я неуязвим, невесом, невидим

Нет, нет, нет

У меня иммунитет

Безумие это, не про меня

Да, да, да, да, да

Паранойя, изыди

Ну пожалуйста

“Иммунитет”– “The fault line” оригинальная песня. 4,2 тыс. Нравится. 462 не нравится563 комментария.

– Я имею ввиду что Гамильтон просто восхитителен! Каждая песня отражает характер своего персонажа и я считаю, что это великолепно!

Смены после школы позволяют не идти домой. Даже Клэй и его компания здесь! Теперь они приходят почти каждый раз, когда здесь работают подростки.

–Если тебе так нравится этот мюзикл, то почему бы тебе не спеть что-нибудь из него?– Дрим размешивает капучино палочкой.

Ну, я не могу найти человека, который бы подошёл по характеру к Бёрру. Я хочу проживать песню, а не врать в ней. говорит Томми, взбивая молоко.

А я подошёл бы? не отступает Дрим.

–Ну, ты заносчивый, высокомерный, упёртый, сдержанный и настоящая козлина. Думаю, да.

–Встряхнем наших фанатов?

Кафе одна из отдушин, в которой нет его “семьи”. Однако, существо внутри не спокойно. Оно хочет петь, но ограничение ввиде Томми его не устраивает. Оно пузырится и источает газ. Оно хочет выбраться и кричать.