Текст книги "Патруль (СИ)"

Автор книги: La_List

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Глава 4.

– У тебя ровно пять минут, – говорит мне Сержант, не отрываясь от планшета. – Потом система автоматически перезапустится, и тебе уже никто не поможет. Горячев, конечно, подстрахует у последней двери, если что, собьет щиток и выиграет тебе еще пару минут. Но не больше.

– Понял, – меня привычно слегка потрясывает, делаю глубокий вдох и заставляю себя успокоиться.

– Пошел, – Сержант касается сенсора на экране, и лампочка на электронном замке люка загорается зеленым.

Забираюсь по короткой лестнице, отодвигаю крышку и попадаю в пустой освещенный аварийными лампами коридор. В голове пусто. Я только прокручиваю в мыслях маршрут. Десять шагов прямо, потом в правый коридор, еще пятнадцать шагов до пластиковых дверей, дальше прямо до железного люка, спуститься по лестнице до минус первого уровня. Найти нужную камеру и сказать Сержанту ее номер. Забрать Ио и сваливать.

Самое худшее, что может случиться, это если они отправят кого-то проверить блок. Хотя, зная парней из охраны, они задниц от стула не оторвут, даже если пожар начнется. А если и оторвут, только для того, чтобы свалить после прибытия пожарной бригады или если огонь доберется и до них.

Пластиковые двери бесшумно раскрываются, пропуская меня в коридор «С». Перехожу на бег. Таймер на часах показывает, что мне остается четыре с половиной минуты.

Проворачиваю ручку, открывая люк, бегу вниз по лестнице. Лампы мигают красным, из-за чего кажется, будто за спиной кто-то есть.

Чертовы тени.

Чтобы не думать о лишнем, начинаю считать ступени. Но на бегу это делать довольно сложно, особенно учитывая то, что я перескакиваю через одну.

Лестница заканчивается неожиданно. Дверь передо мной с шипением отъезжает, пропуская в длинный коридор с рядом камер-изоляторов.

Иду вдоль, вглядываясь в каждую. И думаю о том, что мне очень повезло, что с внутренней стороны стекла матовые, и заключенные не могут видеть того, что происходит снаружи. Иначе здесь поднялся бы такой шум, что толку от моей попытки скрытного проникновения не было бы никакого.

Всего камер в этом коридоре двенадцать. И если Ио я здесь не найду, то придется идти в следующий. Учитывая то, что у меня остается всего две минуты и пятнадцать секунд.

Четырнадцать.

Черт.

Ускоряю шаг, почти бегу.

Пятая, шестая. Не то. В седьмой вообще пусто. В восьмой спит пузом кверху какой-то бородатый мужик в заляпанном комбинезоне уборщика. Наверняка накатил с дружками и дебоширил в комендантский час.

В девятой неподвижно сидит на полу какая-то девушка с растрепанными грязными волосами. На запястьях у нее наручники. Надо полагать, та самая сумасшедшая девица, утверждавшая, что колония – это государственный эксперимент, а начальство в любой момент может спуститься в некий мифический ангар и улететь.

Ио я нахожу в камере под номером ноль-ноль-десять.

Морлок лежит, привязанный к койке широкими смирительными ремнями. На голове у него тонкий пластиковый обруч с датчиками.

Так они были уверены в том, что он псионик?

Интересно.

Пересылаю Сержанту номер камеры, и через пару секунд замок щелкает, и дверь отъезжает в сторону.

Когда я захожу, Ио вздрагивает, смотрит мне прямо в глаза. И столько в его взгляде страха и недоверия, что мне становится страшно.

Все лицо у него в сетке черных вен, а под носом и в уголках глаз – засохшая кровь.

Уроды, он же совсем ребенок!

– Я тебя заберу, – говорю это, одновременно разрезая ножом ремни. Сдергиваю с его головы обруч, и морлок вдруг всхлипывает, хватаясь за виски. Его трясет крупной дрожью, резко садится, утыкается лбом в мой живот, а я едва не вскрикиваю от внезапной боли, иглой прошедшей по позвоночнику к затылку.

Мать твою!

– Ио, пошли, – дергаю его за предплечье, заставляя встать. Рукав задрался, и я замечаю, что запястье у него красное от наручников. – У нас полторы минуты, давай!

Тащу его за собой, пытаясь заставить бежать.

– Больно... – шепчет Ио.

– Пройдет, – обещаю ему. – Давай. Нужно бежать.

Проблема возникает неожиданно. Мы сталкиваемся с охранником прямо на лестнице, на площадке между пролетами. Но мне удается среагировать быстрее. Я просто сходу всаживаю нож в его шею, не дав ему дотянуться до пистолета в набедренной кобуре.

И только потом осознаю, что это мой первый труп. В смысле, человека. Но что самое забавное, я не ощущаю абсолютно ничего. Как будто гниляка застрелил.

Впрочем, думать об этом нет времени. Я тащу несопротивляющегося морлока за собой по лестнице, заставляю пролезть в люк и тащу уже по коридору.

В итоге в канализацию мы спрыгиваем за пять секунд до перезагрузки.

– Ты убил его ради меня, – хрипло шепчет Ио. – Своего сородича.

Волосы у него идут волнами, обвиваются вокруг моего запястья, точно так же, как и в первый раз. Холодные и гладкие.

– Кого ты убил? – коротко спрашивает Сержант.

– Охранника, – сглатываю. – Надо валить.

– Отсидеться до утра теперь не получится, – кивает Горячев. – Будут прочесывать все. Тем более, они знают, кого искать.

– Ты не как они, – Ио, похоже, плохо понимает, что происходит вокруг. Цепляется за мое предплечье ледяными пальцами, и от его прикосновений по всему телу у меня прокатываются волны боли. Рука постепенно начинает неметь. – Не ненавидишь. Почему? – вскидывает на меня огромные жуткие глаза, вглядывается, словно видит насквозь.

– Нам надо идти, – встряхиваю его за плечи.

– Откуда столько ненависти? – он словно не слышит меня. – Я ведь ничего не сделал. Я всего лишь хочу помочь. Я не враг.

– Конечно нет, – глажу его по голове, косясь краем глаза на Сержанта. Он выразительно смотрит на часы. – Они просто боятся.

– Человек в белом сказал, что разберет мой мозг на мелкие части, – шепчет морлок. – Сказал, что только так он узнает, что я за тварь.

Вот же ублюдки!

– Ты не тварь, – осторожно снимаю его волосы со своего запястья. – Тот человек просто придурок. Нам нужно идти. Иначе мы не выберемся. Ладно?

Ио кивает. Глаза у него совсем больные, кожа вокруг вся в запекшейся крови. Нужно будет дать ему умыться потом.

– Пошли, – Сержант снова сверяется с планшетом, и мы выдвигаемся.

***

– Куда теперь? – этот вопрос первым озвучивает Горячев, когда мы выбираемся из коллектора с внешней стороны стены.

От внешних камер нас прикрывают обросшие черной гнилью развалины. В нашем случае – это огрызок стены в полтора метра высотой.

– Пересидим ночь в Переходе, туда точно никто не сунется, – говорю я. – К тому же поможем Ио похоронить сородичей.

Услышав свое имя, морлок поднимает голову, смотрит на меня.

– Ну, смотри, – неуверенно говорит Сержант. – Это ты у нас любитель провести ночь за стеной.

– Их надо похоронить, – вдруг подает голос Ио. – Я должен.

Больше никто не говорит ни слова.

***

Смрадом разлагающихся тел обдает уже на спуске. Автоматически хочу натянуть респиратор, но вспоминаю о том, что теперь нужно экономить фильтры. Так что я просто включаю подствольный фонарь. Судя по звукам за моей спиной, так же поступают и Сержант, и Горячев.

– Они все мертвы, – шепчет морлок, глядя в зияющую дыру спуска. – Ты мне поможешь? – он оборачивается.

– Мы все тебе поможем, – отвечает за меня Сержант.

– Спасибо, – кивает Ио и медленно идет вниз по растрескавшимся ступеням. Мы идем следом.

– Жуть берет от этого места, – негромко говорит Горячев.

– Тут везде смерть, – отзывается морлок, и мне кажется, что его голос звучит как-то иначе.

Свет моего фонаря выхватывает из темноты горы тряпья, проходится по исщербленному бетонному полу и вдруг зацепляет бледное лицо трупа. На щеке расползлось пятно разложения.

Тяжело сглатываю, оборачиваюсь к Ио. Морлок стоит неподвижно, низко опустив голову.

– Что нам сделать? – тихо спрашиваю его.

– Их надо положить вместе, – Ио говорит это, не поднимая головы. – В центре.

Бросаю взгляд на Сержанта, и тот кивает. Закидываю автомат за спину и берусь за ноги первого трупа. Сержант берет его за плечи.

Горячев следует нашему примеру и тащит к центру соседнего мертвого морлока.

В итоге управляемся мы минут за десять, в общей сложности перетаскав пятнадцать растерзанных трупов.

Смрад теперь здесь стоит такой, что непривычный человек потерял бы сознание. Впрочем, ни к одному из нас это не относится. Запахи смерти и разложения давно стали привычными.

Ио подходит к трупам, смотрит на них с пару минут, а потом склоняется над одним из них и достает из складок тряпья небольшой черный флакон.

– Я не видел ни одной женщины, – на ухо мне шепчет Горячев. – Ну, или они у них выглядят точно так же, как мужчины.

– Женских особей здесь нет, – не оборачиваясь, говорит морлок. – Только мужские.

– Ясно, – неловко выговаривает Горячев.

Ио вынимает из горлышка флакона пробку, наклоняется над первым телом, касается на секунду его лба ладонью, а потом капает черной вязкой жидкостью на грудь. И через секунду на месте трупа остается только серый прах.

Так морлок поступает со всеми. А мы просто молча наблюдаем за этим.

– Мне нужна емкость, – закончив, морлок поворачивается ко мне.

Отдаю ему пластиковый пакет, болтавшийся на дне моего рюкзака.

Ио присаживается на корточки и ладонями принимается сгребать прах в пакет. Уходит у него на это минут двадцать, но зато на полу не остается ничего. А ладони и пальцы у морлока оказываются стерты в кровь.

Он оставляет пакет на полу и идет к стене, где свалены горой какие-то тряпки. Роется в них, достает высокий металлический кувшин с широким горлышком и странные маленькие шарики.

Возвращается к пакету, снимает с кувшина крышку и пересыпает туда прах из пакета. Снова накрывает кувшин крышкой и принимается раскладывать вокруг шарики. И каждый загорается ярким и холодным голубым светом.

– Очень красиво, – говорю зачем-то.

– Теперь тут все мои сородичи, – Ио осторожно поправляет один из шариков измазанным в черном пальцем. – Жаль, я не могу похоронить их, как полагается.

– Ничего, малыш, – глажу его по ссутуленной спине.

Морлок не отвечает.

– Надо бы устраиваться на ночлег, – через паузу говорит Сержант. – Время поджимает.

– Сегодня никто нас не потревожит, – Ио поднимается на ноги.

– Я подежурю первым, – вызывается Горячев.

– Я после тебя, – чуть приподнимаю руку.

– Ладно, – кивает Сержант. – Тогда пойду поставлю датчики у выходов.

***

Мы устраиваемся у одной из стен, предварительно расчистив пол от обломков и мусора.

Приваливаюсь спиной к холодному бетону и прикрываю глаза. Тишина накрывает почти космическим вакуумом. Я не слышу даже дыхания Сержанта рядом.

– Рома? – моего запястья касается холодная рука.

Вздрагиваю, открываю глаза. В тусклом голубоватом свете лицо Ио едва различимо. Белые волосы безжизненно висят длинными прядями.

– Что такое? – спрашиваю тихо.

– Могу я сесть рядом? – так же тихо спрашивает морлок. – Здесь холодно.

– Ладно, – киваю.

Он тут же устраивается рядом, неуверенно касается меня плечом.

– Давай ближе, – обнимаю его за плечи, прижимая к своему боку. Холод его тела чувствуется даже сквозь экипировку. Или это я замерз?

– Спасибо, – морлок устраивает голову на моем плече.

Просто коротко киваю. И уже на грани сна чувствую, как гладкие холодные пряди оборачиваются вокруг моего запястья.

Глава 5.

Ночь действительно проходит спокойно, как и обещал морлок. Похоже, Переход и правда был местом необычным. Во всех смыслах этого слова.

Мне снятся какие-то отрывочные образы, смутные тени на серых стенах и вода. А те пару часов, которые я вынужденно бодрствую, дежуря, я постоянно слышу шепот множества голосов.

Ио, кажется, не засыпает вообще. Он неподвижно сидит у стены и, не отрываясь, смотрит на кувшин с сожженными останками своих сородичей. А когда мы меняемся с Сержантом, встает и пересаживается ко мне, снова устраиваясь рядом.

Только я больше не засыпаю. Так и сижу, глядя в чернильную темноту, разбавленную холодным голубым светом шариков вокруг кувшина.

Минуты текут плавно, медленно. Время как будто останавливается, все плывет в каком-то мутном мареве, шелестит тысячами шепчущих голосов. И я почему-то очень четко понимаю, что мне они не рады.

Ио все так же прижимается к моему боку. Неподвижный и холодный. Люди не бывают такими. И волос таких у людей не бывает.

Я сам не замечаю, как начинаю гладить эти холодные гладкие пряди, пропуская их меж пальцев. Они слабо шевелятся, вяло оплетают мои пальцы и снова распрямляются.

Морлок поворачивает голову, смотрит странно. В темноте я плохо различаю его лицо, но почему-то уверен, что он видит меня отлично.

– Ты чего? – спрашиваю неожиданно хриплым шепотом.

– Во мне что-то меняется, – ровно говорит детеныш. – В моем теле.

– В смысле? – чуть морщусь от неприятного ощущения – прядь волос Ио слишком туго обвилась вокруг моих пальцев.

– Не знаю, – морлок коротко облизывает губы. – Обычно старшая особь объясняет. Такое. Я развиваюсь слишком быстро. Это больно.

– Тебе больно? – мне становится неуютно. – Где?

– Не так, как обычно, – Ио ерзает. – Не могу понять. Ты трогаешь, и что-то меняется. Везде.

– Где конкретно болит? – я сам поворачиваюсь к нему.

Черт знает что! Может, эти его волосы и не волосы вовсе? А я так беспардонно их...

– Здесь, – Ио накрывает ладонью пах.

Мать твою... И что мне делать?

– Расстегни, – я сам дергаю липучки, а потом молнию на его комбинезоне. Случайно задеваю пальцами низ его живота и вздрагиваю: кожа там вся в липкой холодной слизи. Она без запаха, вязкая и густая.

Ио смотрит на меня растерянно. Как испуганный потерявшийся ребенок.

Ладно...

Касаюсь пальцами пленки, прикрывающей пах, слизь везде. Чувствую под подушечками вспухшие венки. А посредине – словно шов. Неплотный, расходящийся. И там, внутри...

Я отдергиваю пальцы. Морлок тихо всхлипывает, скорее просто вздыхает.

– Что мне сделать? – спрашиваю у него.

– Не знаю, – детеныш весь сжимается, съеживается.

А если это что-то серьезное?

Ладно. Хорошо. Мне нужен свет.

Подтягиваю к себе рюкзак, вынимаю из бокового кармана маленький фонарь из четырех светодиодов. Касаюсь сенсора.

Морлок жмурится, отворачивает голову.

Свечу вниз.

На удивление, там нет ничего ужасного. Слизь блестит на белой коже Ио, вены на пленке теперь толще, наверное, от прилива крови. И она...

Теперь я отчетливо вижу, что пленка приподнята, как если бы у Ио был... стояк.

Блядские космические боги!

– Давай-ка... – я касаюсь полуразошедшегося «шва» посредине, пытаюсь развести его пальцами. Ио всхлипывает, теперь уже громче. Хватает меня за запястье. – Больно? – пробую мягко отстранить его руку.

– Не знаю... – голос у Ио непривычно срывается.

– Потерпи, – хрипло прошу его. Я вообще не уверен в правильности того, что сейчас делаю. Может, эта пленка должна разойтись естественным путем. Или это вообще что-то... другое. Это же инопланетянин. Совершенно чуждый организм.

Пленка под моими пальцами вдруг поддается. Слизи становится все больше, Ио дрожит. А потом я понимаю, что обхватываю ладонью его... член. В неярком свете фонаря я различаю подробности.

Сантиметров десять, гладкий. Сквозь кожу просвечивают тонкие темные венки. Весь в этой прозрачной вязкой слизи. Пленка прямо на моих глазах убирается в едва заметные пазухи в паховых складках.

Пальцы нащупывают мошонку. Зачем-то проскальзываю чуть дальше. Там сухо. Но я успеваю коснуться узкого сжатого отверстия.

Хоть здесь все как у людей.

Ио тяжело дышит, цепляется за мое предплечье. Волосы его словно взбесились. Скользят по мне, идут волнами.

Я резко убираю руку. Сжимаю кулак, ощущая меж пальцев холодную субстанцию.

И что мне с этим делать?

– Все еще больно? – спрашиваю.

– Н-нет... – неуверенно выдыхает морлок. – Не так сильно. Мне нужно что-то... Не могу понять.

Зато я могу. Черт.

Нельзя вот так оставлять его.

Но я ведь не пидор. Я таким даже не баловался!

– Иди сюда, – говорю зачем-то, хотя Ио и так рядом слишком близко. – Сожми вот так, – тяну его руку к члену, держа за запястье, но морлок отдергивает ладонь, прячет за спину. И шепчет:

– Я не хочу трогать!

– Ты ведь трогаешь себя, когда отливаешь, – звучит глупо.

– Не так! – он мотает головой. – Здесь все мокрое! И пленка всегда была!

Космические боги!

– Ладно, – задерживаю дыхание и снова беру его член в руку. Провожу по всей длине. Осторожно, почти ласково.

Ио тяжело, со всхлипами дышит, а потом вдруг выгибается всем телом, подаваясь бедрами в мой кулак, и кончает.

Сперма у него белесая, полупрозрачная. По консистенции более жидкая, чем у людей. Он весь дрожит, держится за мою руку, как будто это последнее, что у него осталось.

И мне... Я вдруг понимаю, что тоже слегка возбужден. Член трется о плотную ткань белья, внизу живота жарко.

Очень хочется надеяться, что это всего лишь отголоски состояния Ио.

– Надо это вытереть, – говорю ему. – Иначе потом будет неприятно.

Влажные полотенца из аптечки, конечно, предназначены, чтобы вытирать ими кровь, но для моей затеи подходят отлично.

Я стираю слизь и сперму с кожи Ио, стараясь не задеть его опавший член. И когда я заканчиваю, пленка вдруг появляется снова. Скрывает всю паховую область. Венки на ней теперь тонкие, как раньше.

– Ну, теперь все хорошо? – я вытираю руки и откладываю использованное полотенце в сторону. – Нигде не больно?

Детский сад какой-то.

– Больше нет, – Ио тяжело сглатывает. – Только странно.

– Ну, это пройдет, – наугад говорю я.

– Когда ты трогал, мне было приятно, – он тянет вверх молнию комбеза.

Ну, еще бы.

– Это нормально, – вздрагиваю, когда его волосы вдруг снова скользят по моему запястью.

Я хочу было добавить что-то еще, но меня перебивает Сержант, появившийся рядом плотной тенью:

– Светает, – он светит фонарем мне в лицо. – Что у вас тут произошло? От входа плохо слышно.

И слава богам.

– Да ничего, – коротко качаю головой.

– Ладно, – Сержант отходит к Горячеву. Кажется, пинает его в бок.

– Спасибо, – вдруг говорит Ио.

– Ага, – киваю и поднимаюсь на ноги. Выходить нужно как можно скорее.

***

Выходим в полном молчании. Маршрут проложен, остается только следовать ему, стараясь не попасть в лапы тварям.

Все мы знаем, что исследованная местность закончится через пару километров. А еще то, что никто даже не представляет, что там дальше, потому что никто не возвращался, чтобы рассказать.

Ио молча шагает рядом со мной. Комбинезон висит на нем мешком, на животе высохшие пятна. Глядя на них, я вдруг ярко вспоминаю все стыдные подробности прошедшей ночи. То, как Ио дрожал в моих руках. Его короткие всхлипы. И то выражение беспомощности в его глазах.

Он ведь доверяет мне. Абсолютно и безоговорочно. Так, как никакой человек бы не смог. Я был обязан помочь. Кроме меня, у него никого не осталось.

Ио смотрит искоса, а потом вдруг резко тормозит, вцепляясь в мою руку.

– Что... – начинаю было, но морлок перебивает:

– Тут есть что-то, – ровно выговаривает он. – Оно ждет.

Оснований ему не верить нет. Поэтому Сержант дает отмашку, и через секунду все мы сидим по импровизированным укрытиям, стискивая в руках оружие.

– Что там такое? – тихо спрашивает у меня Сержант. Они с Горячевым заняли небольшое углубление за какими-то проржавевшими обломками в паре шагов от нас.

– Ио что-то почувствовал, – бросаю короткий взгляд на морлока. Он сидит на коленях, прижавшись боком к огромному серому валуну, который я и выбрал в качестве укрытия.

– Оно ждет, – не поворачиваясь, повторяет Ио. – Мы не сможем пройти.

– Обойдем? – Сержант прикладывает к глазам бинокль, всматривается в сторону предположительной опасности.

– Может, глянем, для начала, что там и с какой стороны обходить? – предлагает Горячев.

– Я ничего странного не вижу, – Сержант опускает бинокль. – Просто цвет почвы меняется. Ром, ты уверен, что твой морлок не ошибся? Потому что если обходить, то Горячев прав, мы даже не знаем что.

Черт...

– Я гляну, что там, – говорю через силу. В отличие от остальных, я буквально кожей чувствую какую-то смутную опасность.

– Не надо, – Ио поворачивается ко мне. – Там смерть.

Я дергаю плечом и осторожно выбираюсь из укрытия. Ио, скорее всего, прав, в конце концов, это его планета, но чтобы что-то обойти, это что-то нужно хотя бы увидеть. Провизии, воды и боезапаса у нас критически мало. Максимум на десять суток, без эксцессов. А обход вполне может занять и половину от расчетного времени. А то и больше. Учитывая то, что в наш маршрут уже входили несколько серьезных крюков, еще один ставил под большой вопрос, дойдем ли мы вообще.

Ио чуть медлит, а потом вылезает следом. На его щеках черная паутина вен.

– Не прогоняй меня, – предупреждает он мои слова. – Может быть, я смогу помочь.

Логично. Кто бы спорил.

– Осторожнее там, – голос Сержанта в наушнике заставляет вздрогнуть.

– Ага, – отвечаю привычно.

Каменная крошка под ногами скрипит, и мне кажется, что этот едва слышимый скрип раздается на десятки километров, отдается эхом от едва различимых вдали острых скал, торчащих из земли, словно гнилые почерневшие зубы.

Небо нависает тяжелым серо-красным монолитом. Изредка на востоке его пронзают электрические вспышки. Кажется, надвигается гроза. Забавно будет столкнуться еще и с тварями, которые выползают в непогоду. В дождевых грязных потоках отбиваться от этой скользкой нечисти будет сложновато.

Ио все так же идет рядом, волосы у него нервно извиваются, ладони сжаты в кулаки.

– Тебе не обязательно идти, – говорю ему.

Как будто бы он без меня этого не знал. Но мне банально паршиво. Потому что если с Ио что-то случится, виноват буду я.

– Ты спас меня, – роняет морлок. – Я должен быть с тобой.

Дурь какая.

Ответить мне нечего, в голову, кроме очередной банальности, ничего не идет. Тем более, под ногами начинает хлюпать. Мы идем словно по каким-то... органическим отходам. Все окутывает резкий запах аммиака. Натягиваю респиратор.

Ио закусывает губу, нервным движением прикладывает к виску пальцы. Вокруг глаз у него все серое.

Любой нормальный человек давно бы повернул назад.

Связь, похоже, отрубилась. По крайней мере, коммуникатор молчит. И когда я пытаюсь вызывать Сержанта или Горячева – никто не отвечает. Я слышу только помехи.

Почему бы нам не повернуть?

А что тогда? Будем пытаться обойти?

В воздухе стоит красноватая муть. Похоже, какие-то испарения. Ио кашляет, тяжело сглатывает. Хочу было отдать ему свой респиратор, но морлок мотает головой:

– Твои легкие не выдержат, – он снова кашляет. – Для меня – просто неприятно.

– Что это? – спрашиваю у него.

– Оно дышит, – Ио сжимает в кулаке свои взбесившиеся волосы. – Оно голодное.

Я хочу спросить что-то еще, но слова застревают в горле, потому что я вдруг вижу... это. Различаю в красноватом мареве.

Это огромное нечто, заполняющее собой все видимое пространство. Пульсирующее живое поле, бугрящееся волнами.

Зачем-то делаю шаг.

Остается еще один, и я смогу дотронуться. Желание настолько ощутимое, что я забываю обо всем. Что-то во мне еще борется, но совсем слабо. Потому что мне хочется сдаться.

И когда я уже готов сделать этот последний шаг, холодные пальцы сжимают мое запястье. Стискивают до боли.

Ио шипит, словно на кого-то невидимого, тянет меня назад. Его волосы тянутся ко мне, скользят по одежде, пробираются к голой коже на шее. И меня вдруг чуть отпускает. В голове проясняется. Отшатываюсь назад, едва не запинаюсь об острые камни.

Раздается утробное ворчание. Оно идет словно из глубины шевелящейся массы.

И появляются они. Сначала это просто одиночная размазанная тень, мелькающая на периферии зрения. А потом твари бросаются на нас. Они выскакивают из органического нечто с хлюпающими противными звуками.

Выстрел отбрасывает первую на пару шагов, но не причиняет видимого вреда. Она скалит зубы и снова бросается вперед. К Ио.

Морлок отпрыгивает в сторону, взмахивает рукой, и тварь отлетает, словно от мощного толчка. Ио неуловимым движением оказывается рядом и вцепляется зубами твари в глотку. Рвет удлинившимися когтями.

Тварь, которая набрасывается сбоку, снимаю я.

– Бежим, – кричу хрипло. – Ио!

Морлок отрывается от своей жертвы, все лицо у него в бурой крови. Он вскакивает, выбрасывает вперед ладони, и тройка тварей, несущихся на меня, отлетает под ноги бегущим сзади.

Хватаю его за предплечье и дергаю за собой.

В спину ударяет, зубы клацают у самого уха. Лечу на землю лицом вниз, выпуская из рук автомат. Боль обжигает. Изворачиваюсь, оказываясь к мутанту лицом. Спина горит огнем. Респиратор болтается под подбородком.

Сдергиваю с пояса нож и тут же всаживаю твари куда-то в брюхо. Обдает вонью, мутант визжит, полосует когтями мое плечо. Не обращая внимания на боль, проворачиваю лезвие внутри, выдергиваю и всаживаю уже в горло.

В лицо брызжет кровь, отплевываюсь, сваливаю с себя дергающуюся в конвульсиях тушу. Перекатываюсь к автомату и высаживаю остатки магазина в очередного мутанта. Пули рвут серую плоть, тварь верещит, но быстро затихает.

Двое оставшихся подступают к Ио. Морлок шипит, скалится.

Судорожно перезаряжаю автомат, прицеливаюсь и спускаю курок. Тварь падает как подкошенная. На вторую бросается Ио.

И я вздрагиваю, потому что морлок без видимого труда, в пару приемов отрывает ей голову.

– Давай, – подаю ему руку, помогая подняться. – Все нормально, не ранен?

Ио облизывается и качает головой. Трогает измазанным в крови пальцем висок. Ногти снова нормального размера.

– Что это такое? – киваю в сторону, откуда мы только что бежали.

– Тут было захоронение, – Ио пристраивается в шаг. – Оно напиталось мертвечиной, росло. Оно всегда голодно. Забирается в голову. Но оно ослабло, поэтому нам удалось уйти. Теперь оно расползется, поглотит трупы. Станет сильнее.

Спрашивать о том, почему Ио меня не остановил – глупо. Он пытался. Но и я, и Сержант, и Горячев – все мы были уверены, что нужно проверить.

***

– Что там было? – отрывисто интересуется Сержант.

– Органика, – вздрагиваю и морщусь, потому что Горячев за моей спиной особенно глубоко вгоняет иглу под кожу. – Черт знает что. Нам там не пройти.

– А твари? – Сержант спрашивает это, глядя в планшет. Там у него развернута наша полубесполезная карта местности.

– Никогда таких не видел, – качаю головой и прикрываю глаза. Спину просто дерет болью. А плечо словно вообще окунули в кипяток.

С ужасом думаю о том, что нужно будет встать и пойти дальше. С рюкзаком, в полной разгрузке.

– Можно? – Ио вдруг тянет руку к моему лбу.

– Да, – забывшись, пожимаю плечами. Горячев матерится и требует, чтобы я прекратил дергаться.

Морлок молча накрывает мой лоб ладонью и закрывает глаза. И я вздрагиваю, потому что боль вдруг резко отступает. Словно бы ее и не было.