Текст книги "После жизни (СИ)"

Автор книги: Кумихо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Что-то не так? – тут же отзывается Класп. Он не поворачивается ко мне, но склоняет голову в сторону, чтобы лучше расслышать.

Нет. Все хорошо. Мы идем к моей семье?

Можно сказать и так, – неясно отвечает он мне. Это мне уже не нравится.

Что значит, можно и так сказать?

Они ждут вас у выхода из госпиталя. Их привезли сюда. У вас будет всего лишь несколько минут.

Что?! – я закусываю губу и хватаюсь рукой за стену. Мой стресс тут же отражается на всем моем состоянии. – Но он же мне обещал!

И выполнил свое обещание, – слышу я голос Ксандера – моего нового тюремщика. Он медленно направляется к нам. На нем идеально отглаженный костюм темного цвета в тонкую светлую вертикальную полоску. На руке поблескивают массивные часы, что отсчитывают время его «царствования». Он – хозяин положения.

Ты обещал мне, что я смогу увидеть свою семью, если я выполню твое условие! – держусь я за стену, одновременно опираясь на руку Класпа. Ксандер быстро оказывается около нас и сменяет военного. Класп отходит. – Ты обманул меня!

Нет. Ты увидишь семью.

Пара минут! Пара минут?!

Мы не оговаривали время и место. Я взял это на себя.

Я вас всех здесь ненавижу! Ненавижу! – впадаю я медленно, но верно в истерику. Ксандер отрывает меня от стены и трясет со всей силы. Я заставляю себя замолчать, чтобы он этого не делал. Меня уже начинает подташнивать. Я чувствую как начинает подниматься температура. Тело становится ватным и оно уже не принадлежит мне.

Успокоилась?! Я не тот, хладный, что игрался с тобой! Сюсюкать не стану!

Отпусти! – хриплю я, отводя взгляд от пронзительных глаз Ксандера, что сочатся злобой и ненавистью. В них давно уже не осталось ничего теплого и живого. Все – лед. И ничего больше.

Ксандер молчит. Он все же отпускает меня. Я теряю равновесие и заваливаюсь назад; Класп тот, кто ловит меня, заставляя остаться на ногах.

Я прихожу в себя. Мне нельзя сейчас уходить в незабытье, чтобы избавиться от ненавистной компании мэра. Я должна быть в сознании, чтобы увидеть семью.

Успокоилась? – отряхивает свои руки и поправляет рукава пиджака Ксандер.

Да.

Еще одна такая выходка и твоя семья станет для тебя лишь воспоминанием. Ты должна меня благодарить уже за то, что я позволил тебе их увидеть. Смирись и идем!

Он резко хватает меня за руку, впиваясь пальцами в мою кожу. Мне больно. Ксандер видит это, но не ослабляет хватку, а лишь ухмыляется. Намеренно.

Мы быстрым шагом достигаем хромированных дверей лифта, что уже через секунду после вызова распахиваются и впускают нас внутрь.

На первом этаже мы идем к выходу. Я уже вижу через стеклянные двери, что раскрываются перед нами автоматически, своих близких: мама, что стоит и вытирает слезы, Оливер, который держит ее за плечи, подбадривая, и Несс, что нетерпеливо подпрыгивает на месте.

Я кидаюсь к ним, вырываясь из хватки Ксандера. Но он останавливает меня, оттягивая назад.

Не спеши, – строго и серьезно говорит он мне.

Я хочу к ним. У меня и так мало времени, что ты дал мне. Пусти меня! Я хочу к ним! – дергаю я рукой и у меня получается выдернуться.

Я не медлю. Мои ноги сами собой несут меня к родным. Мама первой замечает меня. Она дергает Олли за руку, обращая его внимание на меня. Глаза брата, которые спокойны до этого, лихорадочно начинают бегать по сторонам.

Мама! – кидаюсь я на шею к ней, когда мне удается выбежать на улицу. Меня никто не останавливает, но Класп неотступно находится за мной. Ксандер держится в стороне, давая время. – Мамочка! – перебирая я ее волосы и касаюсь ее лица, вглядываясь в каждую черточку ее лица. – Я так скучала по тебе!

Красавица моя! – обнимает меня с силой она, сдавливая мои ребра.

Мам... осторожнее, – улыбаясь, шепчу я ей. – я... мам, я в...

Я знаю. Знаю, – шепчет мне она, не останавливая свои слезы. Они текут и у меня.

Прости, я не послушалась тебя и подвергла опасности Несси.

Не надо. Все теперь хорошо.

Мне тоже хочется так думать. Но я знаю, что для меня далеко все не так хорошо. Надеюсь, что для них хотя бы это правда.

Мама! – вновь кидаюсь я ей на шею, ощущая себя маленькой девочкой. Она гладит меня по волосам, успокаивая.

Я так сильно тебя люблю моя красавица!

Сестренка, – распахивает свои объятия Олли. Его улыбка несмелая, словно он не верит в то, что видит меня.

Олли! – обнимаю я теперь его. Несс, что до этого терпеливо ждет, не выдерживает и обнимает нас с братом. Мама, видя эту картину, рыдает еще сильнее.

Не плачьте, не нужно.

Как ты? С тобой хорошо обращались? – интересуется у меня брат. Мама кивает в такт.

Хорошо. Не волнуйтесь.

А как мой внук? – кладет мне на плоский еще живот руку мама. Я ощущаю ее теплоту и любовь; ребенок спокоен, как и тогда, когда Граф делал что-то похожее.

Развивается. Все нормально.

Мой племянник не должен пойти в тебя, – умно сообщает мне Олли.

Почему?

Ты слишком плаксивая и хрупкая. Он пойдет в меня и будет сильным! – веселит нас Оливер, зная как всех угнетает вся эта обстановка.

Нет, – встревает в наш разговор Несс. Все склоняются к ней. – Виви говорила, что будет девочка и она должна быть похожа на Графа.

Мама с Олли напрягаются. Видимо, они уже знают кто такой Граф. Я чувствую себя немного неловко.

Мам, – касаюсь я ее руки.

Все хорошо.

Да. Не думал, что мой зять будет сильнее меня.

Уже нет никакого зятя, – вырывается у меня.

Что? Ты о чем, Вивиан? – серьезно спрашивает меня мама. Несс дергает свой сарафанчик, нервничая.

Всех, кто был там, убили. Всех хладных. Против них было использован какой-то газ, больше похожий на туман. И я... я бы тоже могла... но меня спас один из них.

И ты? Но почему? Ты тоже могла погибнуть? Ведь ты человек! – вскипает Оливер. – Они могли убить мою сестру?! – бросает он гневный взгляд в сторону Класпа и Ксандера, что неотрывно наблюдают за нами.

В моем животе ребенок, который наполовину хладный. Это убило бы меня.

Господь всемогущий! – ахает мама, вскидывая руки. – Девочка моя, как же тебе было сложно, красавица моя! – обнимает меня вновь мама. Оливер вдыхает и выдыхает, закрыв глаза.

Не беспокойся. Не нужно, – пыталась я успокоить мать. Ей это сложно дается, но мама берет себя в руки.

Мама теперь просто смотрит на меня, вглядываясь в мои глаза. Оливер не выпускает мою руку, а Несс держится за меня, обнимая за талию.

Время вышло, – обрывает нас Ксандер. Он непоколебим.

Это мало. Дай больше времени!

Кто это? – шепотом спрашивает меня Оливер.

Председатель всех семи округов. Мэр нашего гетто.

Он? – удивляется Оливер. И я понимаю почему. Я тоже понимаю его удивление. Ксандер молод и красив, сильный накаченный человек. Но он без души. Душу у него забрали вместе с женой; я давно догадываюсь об этом.

Да.

По его приказу тебя здесь держали, так?

Да.

Я не дам им тебя увести! – рвется защитить меня Оливер.

Мне удается его удержать, пока он не натворил глупостей. Оливер с недоумением смотрит на меня.

Стой. Ты нужен маме и Несс. Нужен и мне. Но всем ты нужен живой. Мне они ничего не сделают, я нужна мэру, а вот ты... Оливер, если что-то ты сделаешь сейчас по своей необдуманности, то я не смогу защитить тебя. Оливер, одумайся!

Видно было, что внутри брата идет борьба. По его лицу ходят желваки. Жестокость в его глазах по отношению ко всем, кто заставил пережить все это нашу семью.

Я и так потерял отца, видел как страдает мать и как пытаешься держаться ты. Я не могу потерять тебя! Виви!

Олли, – кладу я руку на широкую ладонь Оливера, взяв ее в свою.

Идем! – с силой вытягивают меня из круга любящих людей. Это Ксандер. Класп молча следует за нами; не в его силах препятствовать своему начальнику. Никто не может ему воспрепятствовать.

Мама кидается нам наперерез. Она расставляет руки в стороны, загораживая собой нам проход. Я испуганно гляжу на Ксандера и Класпа, что держит оружие наготове. Оливер реагирует мгновенно. Он встает перед матерью; Несс испуганно переводит свой взгляд то на меня, то на маму с братом.

Отойдите, если не хотите получить обвинение в попытке нападения на меня, – серьезно чеканить каждое слово Ксандер.

Нет! – единственное слово моей матери.

Вы не можете делать, что вам хочется. Вивиан не хочет идти с вами. Отпустите ее! – поддерживает ее Оливер.

Не могу?! – усмехается Ксандер. Он не сдерживается и смеется во всю силу. Мне становится страшно; он похож на безумца. – Могу, мальчик! Ты хоть понимаешь, что я спас твою сестру от смерти?! Если все узнают, кого носит в своем животе твоя сестра, думаешь народ придет ее поздравить и принесет пироги? Нет! И ты это знаешь!

Оливер тушуется. Он знает отношение людей к хладным. Он и сам их не любит. Особенно, их ненавидят в нашем районе, что так близок к Громаде, стене, что отделяет нас от них. Ведь, чаще всего девушек забирают из наших семей. Их проще забрать. Меньше препятствий.

Правильно делаешь, что молчишь. Ты знаешь, что я говорю правду. И я должен был так поступить. Она должна была быть уже мертва.

Я дергаю рукой, но Ксандер держит мою руку намертво.

Но в чем ее вина? Она заключенная?

Нет. Она под моей защитой. И если ее ребенок не будет вредить нашему обществу, то она вернется к тебе и твоей матери. А сейчас, успокойся и отойди! – прорычал мэр.

Оливеру хватает несколько секунд для принятия решения, чтобы отвести мать с нашей дороги. Мне эти секунды кажутся часами. Долгими часами, за которые я успеваю сильно понервничать.

Я люблю вас! – успеваю я крикнуть, когда меня с силой усаживают в темную машину с непроглядными окнами. Ксандер быстро садится рядом со мной и захлопывает дверь. Класп садится на сидение рядом с водителем. Мне даже не дают шанса посмотреть назад, чтобы взглядом попрощаться со своими близкими.

Глава 8

Мы подъезжаем к высокому зданию с несколькими десятками этажей. Он весь «обернут» зеркалами, которые не дают увидит то, что творится внутри. Элита и ее место прибывания. Место огорожено по периметру кованным забором.

Ксандер выходит из машины и идет вперед. Он не ждет меня; оставляет меня на попечение Класпа. Тот ждет и ждет исправно. Я иду ко входу. Мой затылок чувствует будто его тянут в сторону. Я оглядываюсь. Но нет никого. Кругом нет посторонних, лишь охрана на входе и мы с Класпом. Ксандер уже ждет в холле.

Что-то не так? – спрашивает у меня Класп.

Нет. Все так. Идем, а то у твоего работодателя уже жила на лбу вздулась от нетерпения.

Не стоит говорить таких вещей здесь. Тут везде уши, – советует мне парень. Я киваю, принимая его предостережение. Он удовлетворен и рукой просит следовать вперед. Я еще раз кидаю взгляд в сторону. Возможно, это все из-за того, что я не могу забыть встречу с семьей.

Мы проходим в холл, что размером в два раза больше, чем весь наш дом с небольшим куском земли – участком за ним. Тут всюду камеры слежения. Мне не по себе. Как можно жить в таком месте и не думать о всех этих предметах слежения? Я понимаю, что все это для безопасности, но все же...

Почему ты там задержалась? Мне нужно тебя тащить за собой как собачонку на поводке, чтобы ты не глядела по сторонам?! – зло кидает мне Ксандер. Я морщусь от его злобы.

Знаешь, – тихо говорю я. Ксандер ждет. – ты похож на них больше, чем ты думаешь. И не стоит их тебе так ненавидеть.

О чем ты?

О хладных и тебе. Они говорят наподобие и с таким же тоном.

С каким же тоном?

С превосходящим. Ты ведь думаешь, что все ниже тебя, так? Я права, – вижу я по глазам Ксандера. Класп, что стоит чуть поодаль нас с ним, выпучивает глаза и приоткрывает в изумлении рот. – ты очень похож на них.

Я не успеваю что-то добавить. Ксандер заставляет меня замолчать хлесткой пощечиной. Моя голова дергается в сторону; щека страшно горит. Моя рука касается покрасневшей кожи. Моя голова идет кругом.

Не смей! Никогда! Слышишь?! Не смей сравнивать меня с этими ублюдками! Иначе, я убью тебя собственными руками!

Мои уши закладывает. Я уже практически ничего не слышу. Мой живот охватывают дикие рези. Боль удушает. Я скручиваюсь на полу, падая на колени. Класп подбегает ко мне, чтобы помочь, но Ксандер дает отбой.

Он медленно подходит ко мне и присаживается на корточки. Я кривлюсь от боли, не имея возможности думать о чем-то еще.

Ксандер медленно накручивает мои волосы себе на руку, заставляя приблизиться к нему:

Видишь как легко заставить тебя упасть на колени передо мной? Ты – никто. Та, кто лег под ублюдков. Толпа, узнай, кто ты, растерзала бы тебя, не задумываясь. Думаешь, я сильно отличаюсь от них? Не зли мне больше! – его голос полон яду. Я дышу через раз короткими вздохами. Мне трудно.

Ксандер ждет ответа. Спазм скручивает с новой силой. Что-то тянущее ощущается внутри.

Скажи, если усвоила?

Да.

Отлично.

После этого, он берет меня на руки и направляется к лифтам. Их тут четыре и все они широкие и светлые. Класп кивает и остается. Дальше ему, как и всем простым людям, ход закрыт.

Квартира, больше похожая на огромный замок, где все его этажи растянулись в один.

Самое первое, что я вижу, это огромная барная стойка, что пересекает коридор и закрывает обзор.

Ксандер обходит ее вместе со мной и опускает на низкий круглый диван из мягкого материала. Цвет у него топленого молока.

Я откидываюсь на его спинку и закрываю глаза, стараясь успокоиться. Моя температура... она должна снизиться или станет лишь хуже.

Что тебе нужно? Врач?

Нет. Дай жаропонижающее. И мне нужно успокоиться.

Ксандер не верит мне, но кивает и скрывается на кухне. Здесь соединены гостиная, столовая и кухня.

Через минуту он приносит мне стакан воды с нужной мне таблеткой.

Ты уверена, что это тебе поможет?

Я не уверена лишь в том, что это не повредит моему ребенку. Но киваю я киваю в ответ. Ксандер расстегивает манжеты и верхние пуговицы у шеи на своей рубашке. Я внимательно наблюдая за ним.

Что? – замечает он это.

Что ты теперь планируешь делать со мной? Зачем я тебе?

Ксандер замирает. Он присаживается передо мной. Глоток воды застревает в моем горле.

Подумай.

Не знаю.

И чем ты привлекла их?

Я не привлекала никого. Меня с сестрой похитили ночью, когда нам пришлось выйти с ней в больницу.

Да? – кажется, его это забавляет. – И что же дальше?

Ничего. Я хотела умереть, но не могла из-за сестры. Я пообещала себе, что она вернется к матери и брату.

Какая благородная! – издевательским тоном говорит мне Ксандер. Я замолкаю и смотрю в пол. – Смотри на меня! – требует он тут же. Мне приходится подчинится.

Что?

Что дальше?

О чем ты?

Что было с вами там?

Я не понимаю, зачем ему это. Он же их ненавидит. Его ненависть к ним переходит и на меня с моим ребенком. Я для него не лучше любого хладного.

Ну... они издевались над тобой? Как ты справилась?

Папа! – слышим мы с Ксандером детский крик. В дверях слышен топот и через секунду влетает мальчик. Он темноволосый карапуз, который рад видеть своего отца. Я улыбаюсь, глядя на него.

Тут меня осеняет: сын и его жена... она... ее похитили хладные. Вот почему он спрашивал меня про условия и не издевались ли надо мной! Он хотел узнать о возможной судьбе своей жены. Мне тоже становится интересно узнать о ней.

Тем временем, мальчик обрушивается к отцу в объятия. Тому ничего не остается как обнять его и не дать упасть.

Молодец! – тут же отстраняется от него Ксандер. – Пригляди за ним, – поворачивается он ко мне. – можешь считать, что теперь ты его нянька, пока носишь своего... его, вообщем. – Ксандер тыкает пальцем в воздухе мне в район живота, не зная как назвать ребенка хладного.

А ты? – задаю я ему вопрос. Он уже спешно старается уйти и даже не замечает, что у мальчугана наворачиваются слезы на глаза. Но сын мэра сильный парень и не подает виду, а украдкой вытирает их своим чуть пухлым кулачком. Видимо, он уже привык.

О чем ты?

Не хочешь общаться с сыном?

Ксандер за секунду покрывается красными пятнами и его руки сжимаются в кулаки. Но он сдерживается.

Ты ничего не понимаешь! И не лезь туда, куда не просят. Твои обязанности – это накормить, погулять, вымыть его и уложить спать. Все. Никаких сюсюканий. Услышь меня.

Он успевает скрыться в одной из дверей, что есть в этом доме, прежде, чем я могу ответить на его реплику. Сын Ксандера остается стоять передо мной, молча. Он заводит руки назад и ковыряет носком своего маленького ботиночка пол. Мне жаль этого мальчика. Я выпиваю таблетку и чувствую как боль отпускает, а температура приходит в мою норму... тридцать семь и два, что теперь для меня и является нормой. Стараюсь улыбнуться парню. Он отвечает мне такой же робкой улыбкой.

Как тебя зовут?

Робин.

Вивиан. Будем дружить? – протягиваю я ему как взрослому руку. Он несмело, но пожимает ее. Тепло детской руки, а может и отсутствие мэра, дает мне прилив энергии. Я чувствую, что моему ребенку это тоже по нраву.

***

Робин проводит меня в свою комнату, не выпуская моей руки. Он все время что-то говорит, боясь остановиться. Рассказывает и выжидательно смотрит мою реакцию. Я лишь молча слушаю его и киваю головой.

А ты теперь будешь со мной постоянно?

Да. Постоянно. Ты ведь не против?

Нет. Со мной, обычно, никого нет, кроме охраны.

Как это? – теряюсь я. Такой маленький, потерял мать и еще и отец, который не желает его видеть. Думаю, что я догадываюсь почему это...

Робин садится перед своими маленькими машинками и радиоуправляемыми вертолетами. Он играет сосредоточено и, кажется, увлеченно.

Не хочешь отвечать? – присаживаюсь я рядом с ним. Он дает мне одну серебристую машинку.

Давай играть!

Давай, – соглашаюсь я с ним.

Мы играем с мальчиком, но мои мысли далеко отсюда. В моей голове крутится лишь одно – Граф. Я не успела даже попрощаться с ним, сказать ему, что я думаю. Где он? Мне с трудом верится, что такой как он мог легко отдать свою жизнь. Неужели, так легко? Зная, что его ждем мы с ребенком?

Ты плачешь! – слышу я голос Робина. Он смотрит на меня и тычет пальчиком в мою щеку. Он прав. Я плачу, даже не замечая этого.

Ты ошибся, милый, я не плачу. Просто, глаза щипет.

Ты болеешь? – задает вопрос ребенок.

Нет. Не болею, не беспокойся.

Он кивает.

Так проходит час, а затем и второй.

Я начинаю замечать, что Робин начинает поглядывать на дверь комнаты.

Что такое?

Я хочу есть.

Тогда, вперед. Пойдем. Я могу что-нибудь приготовить.

Папа... – запинается он и теряется в своих словах.

Что? – теперь и я уже смотрю на дверь.

Он работает и нельзя ему мешать.

А мы и не станем. Идем, – поднимаюсь я с пола.

Нет. Ты будешь греметь посудой! – останавливает меня Робин, рассуждая как взрослый человек. Что же с ним сделал Ксандер? В кого он превратил своего сына, закрывшись от него и спрятав свою любовь к нему?

Не бойся. Пойдем. Обещаю, что папа не станет тебя ругать.

Робин несмело выходит за мной в большой зал. Там тихо и никого. В противоположном конце есть дверь, которая плотно закрыта, но из-под нее прорывается полоска света.

Папа много работает? – отвлекаю я Робина от двери. Он неустанно смотрит на нее.

Он всегда работает.

Серьезно?

Ага! – усаживается с моей помощью на стул сын Ксандера. В ожидании еды он кладет локти на стол и смотрит на меня. – После того, как мама уехала в далекое путешествие, то папа работает. Он говорит, что у него много дел и его ждут люди, а я должен понимать это.

Он повторяет это, словно пластинка, на которую записали определенную нужную запись.

Ясно. – моя рука проводит по темным волосам Робина. Он смотрит с осторожностью и опасением. – Что ты будешь?

Мне выбирать?

Конечно!

Робин растерян. Но быстро собирается. Видимо, жизнь с таким отцом как Ксандер дает о себе знать.

Тогда... омлет с ветчиной... можно?

Можно. Все можно! – улыбаюсь я ему. Он уже не так затравленно смотрит на меня и это радует. Я направляюсь к огромному белому холодильнику, что имеет две створки, раскрывающиеся в разные стороны.

Внутри рефрижератора находятся яйца и ветчина. Там еще очень много зелени, фруктов. Соки, молоко – все это тоже имеется в огромном наличии.

Что вы делаете? – слышу я сквозь шипящие звуки жарящегося омлета.

Робин дергается на стуле и поворачивает голову. Я медленно кладу лопатку рядом с плитой.

Ксандер стоит посреди комнаты и не спешит подходить к нам.

Я задал вам вопрос. Что вы делаете?!

Либо я поддамся, либо нет. Выбор сейчас за мной.

Будешь омлет?

Что? – мой вопрос ошарашивает его. Он на секунду теряется. – Омлет?

Или ты хочешь что-то другое? Роб попросил омлет и я его готовлю, но тебе могу сделать... например, салат. Твой выбор? – выжидательно смотрю я на Ксандера.

Он открывает рот и беззвучно закрывает его. Я внутренне ликую. Он молча садится рядом с сыном. Видимо, и для Робина это новость. Он смотрит на отца, а в его глазах читается удивление. Ксандер старается не глядеть на сына. Мне это не нравится.

Омлет, – тихо произносит Ксандер, что я едва слышу его ответ.

Хорошо. Я поняла.

Дальше все проходит молча, пока я готовлю, а они ждут.

Ксандер не сразу прикасается к моей еде, что я поставила перед ним. Робин накидывается сразу.

Не бойся, я не отравила ее.

Робин останавливается и поднимает голову от тарелке, глядя на меня. Я подмигиваю ему. Он улыбается и молча продолжает свою трапезу. А вот Ксандер злится.

Ты бы и не смогла отравить, даже если бы того захотела.

С чего такая уверенность? – сажусь я напротив сына и отца.

Ты не подвергнешь опасности то, что внутри тебя, – тыкает он вилкой в сторону моего живота.

Ребенок, а не «ТО»! – поправляю я его.

Именно то, о чем я и говорю. Ты хочешь увидеть как оно родится.

Он прав. Я хочу увидеть это, но знаю, что не смогу. Если верить Доку, а ему я верю больше, чем всем тем, кто окружает меня сейчас, то я не смогу сделать этого. И меня это убивает.

Хочу, но не смогу.

Почему?

Температура, что нужна для него... она убьет меня.

Ксандер не понимает меня: шучу я или нет. Но я говорю серьезно.

И давно ты это знаешь?

Знаю. И давно.

И как тебе с этим жить? Почему не убрать это?

Не «ЭТО», а...

Ребенок, помню. Ты считаешь его таковым, но не я. Так почему не избавилась от него?

Мне нечего ему ответить. Когда я принимала решение, то толком не понимала почему. Но сейчас я знаю ответ: ребенок Графа и мой и он будет жить, ради нас с ним. Мысли вновь возвращаются к моему хмурому мужчине, окутанный тайной и холодной стеной.

Не будем об этом.

Я доедаю последний кусочек омлета и протираю губы салфеткой. Робин уже давно закончил и унесся в свою комнату. Ксандер не съел и половины.

Не нравится? Я могу убрать, – тянусь я рукой к его тарелке.

Оставь!

Ничего, я уберу.

Оставь, я сказал! – накрывает мою руку Ксандер.

Я лишь пожимаю плечами и включаю кран с водой.

Там есть посудомоечная машина, – слышу я Ксандера.

Я не знаю как ею пользоваться. Легче вымыть две тарелки под краном. Показать? – не сдерживаю я улыбку.

Покажи, – внезапно соглашается со мной Ксандер. Он подходит ко мне со спины. – Как?

Не смешно. Ты взрослый человек, а не знаешь как мыть посуду? – поворачиваюсь я к нему, держа на весу руки, что все в мыльном растворе.

Думаешь? – наклоняется он ко мне. Я отстраняюсь от него. – Боишься меня? Правильно, что боишься.

Не боюсь.

Боишься, – кивает уверенно Ксандер. – Представь, что я могу сделать, пока ты здесь и никто нас не видит?!

Мне ничего не остается... Я отталкиваю его от себя, упираясь ладонями в его грудь. На рубашке тут же проступают мокрые пятна, а остатки мыльной пены создают им контуры.

Ксандер отступает и ошеломленно смотрит на свой костюм.

Ты?! Испортила мою одежду!

Давай ее сюда, – протягиваю я руку, едва сдерживаясь, чтобы не высказать все, что я думаю о нем. – я постираю ее.

Отличная идея.

Я жду, пока он пройдет к себе, чтобы переодеться, но Ксандер решает иначе. Он при мне расстегивает мелкую россыпь пуговиц у себя и стягивает рубашку, оставаясь лишь в брюках.

Стыд заливает мое лицо.

И ты все еще стесняешься обнаженного мужчину, находясь в положении?! – смеется надо мной он. – Надо же, и правда стесняешься, – подходит он ко мне вплотную и кладет на вытянутую руку свою одежду. Я отвожу глаза.

Она быстро высохнет.

Не сомневаюсь.

Ксандер уходит в свой кабинет, оставив дверь приоткрытой.

Я давлю в себе вздох и бреду в сторону ванной, куда мне указал хозяин апартаментов.

Робин спит в своей детской, Ксандер работает в кабинете... мне нечем заняться. Я подхожу к окну, проводя пальцами по стеклу; слышен небольшой звук. Мы находимся очень высоко. На самом верху и внизу ничего нельзя разглядеть.

На улице солнечно. Мне хочется быть там, а не здесь.

Хочешь туда?

Я и не замечаю, что Ксандер уже пару минут наблюдает за мной. Он стоит в дверном проеме, прислонившись к косяку. Руки его скрещены на груди, а голова склонена в бок. Он разглядывает меня, изучая.

Хочу, – соглашаюсь я с ним. Этот человек тот, кто чувствует фальш.

А зачем? Что там для тебя?

Там моя семья, свобода.

Ты здесь не заключенная.

Ты противоречишь сам себе.

Нет. Это ты хочешь выдать желаемое за действительное. Семьи уже у тебя нет и нет давно. Думаешь, они относятся к тебе также, как и до момента похищения? Вряд ли... и ты это знаешь. Ты другая и они другие. Они потеряны для тебя.

Ты врешь! Это лишь твои слова и все! – прерываю я его.

Не вру и ты знаешь это, иначе бы не реагировала так.

Твои слова – твое мнение.

Слышится смешок. Ксандер проходит на кухонный островок и наливает себе сок, что достает из холодильника.

Как рубашка?

Тебе она уже нужна? Вижу, ты нашел во что переодеться.

Значит, ты меня разглядываешь?! Не знал, не знал... приятно удивлен.

Врешь.

Вру. А тебе что с этого? – Ксандер приближается ко мне. Я не хочу, но мне приходится отойти от окна, где видна жизнь, дыхание природы и солнечных лучей. В этой квартире я задыхаюсь. – Боишься все еще меня?

Неважно.

Мое дыхание учащается. Мне здесь действительно становится душно, словно воздух вокруг меня сжимается. Я провожу рукой по вороту моей рубашки и сглатываю.

Тебе плохо?

А мне здесь может быть и хорошо?!

Если язвишь, значит все нормально. Мне нужно работать.

Ксандер еще раз бросает на меня взгляд и о чем-то обдумывает, но потом быстрым шагом покидает меня. Я вновь остаюсь одна. Мне нужно выйти отсюда, выбраться. В этом мне помогает мой новый знакомый – глоток воздуха – Робин. Он выходит из своей комнаты, потирая свои глаза кулачками.

Ты что делаешь? – спрашивает он меня.

Ничего. Просто, смотрю в окно. А ты? Выспался?

Да. Пойдем гулять?

Хочешь погулять?

Да. Только... – он смотрит на дверь кабинета. – отец... он должен разрешить.

Разрешает.

Ты с ним говорила?

Да. Так что быстрее собирайся!

Робина тут же уносит. Через две минуты я уже натягиваю на его голову кепку и выхожу из квартиры. Надеюсь, Ксандер не слышал нас.

Мы спускаемся вниз. Там нас встречает хмурый Класп.

***

Класп подходит к нам, загораживая нас с Робином выход.

Куда вы?

На его плече автомат и он наизготове.

Будешь стрелять?

Смотря на ситуацию, – пожимает Класп плечами. Робин дергает меня за рукав. Он не хочет ничего спросить, просто от нервов. Я тоже на пределе. – Так что там с разрешением? Мэр в курсе?

В курсе.

Уверена?

Да. А что? Есть проблемы? – пытаюсь держаться я, но выходить это плохо.

Есть. Если бы он был в курсе, то мне бы сообщили. А такого не было. Вернитесь наверх. Пожалуйста, – добавляет он под конец.

Это просто прогулка, – развожу я руками.

Я не могу...

Класп, мне и Робу нужен свежий воздух. Можешь пойти с нами, мне безразлично. Ты нам не помешаешь, – одариваю я улыбкой Класпа. Тот на секунду расслабляется, но в ту же минуту вытягивается в струну и отдает честь.

А я могу помешать вам? Именно, из-за этого вы сбежали от меня втихаря?

Ксандер стоит за нами. Он улыбается, но улыбка его холодная и отдает льдом. Робин прячется за мной. А мне уже не за кого прятаться. Если только за Класпа?

Мы просто хотели подышать воздухом.

Тогда, вперед. Надо было просто сказать. Это же для вашей безопасности. Неужели, ты не понимаешь, что такими поступками подвергаешь опасности моего единственного сына?!

Ксандер подходит к нам и берет в свою руку ручку Робина. Он оглядывается на меня, когда они идут к выходу. Это тормозит их путь и Ксандеру приходится обернуться ко мне и Класпу.

Ты идешь?

Иду.

Ты с ней и не отходишь от нее на шаг. Кивни, если понял! – отдает приказ Класпу, Ксандер.

Незамедлительный кивок Класпа и он уже подталкивает меня к выходу. Я вздыхаю и подчиняюсь.

Мы выбираемся на улицу. Там светит солнце и оно уже стремится к закату, миновав зенит. Время близится к ужину.

Робин подходит ко мне:

Идем в парк?

Парк? – оглядываюсь я по сторонам. – А где он?

За домом. Парк, который лишь тем, кто живет тут, – указывает Роб на дом.

Вновь, элитность. Я кривлю губы в улыбке.

Неискренняя, – замечает мою вялую улыбку Ксандер, когда Робин устремляется вперед и отбегает от нас на приличное расстояние.

Другой нет и не будет.

Даже для ребенка?

Ты умеешь бить по больным местам, да?!

Просто, ты мне даешь такие шансы вновь и вновь. Я их даже не прошу. Ты уязвима и даже не пытаешься это спрятать.

Тогда, зачем я тебе?!

Я тебе уже объяснял.

Я хочу побыть одна. Можно?

Ксандер прищуривается.

Хорошо. Но я должен видеть тебя, а Класп быть в трех шагах от тебя. Только при этом условии...

И это ты называешь «побыть одна»?!

Не хочешь так – никак!

Ксандер непоколебим. Он уже все для себя решил. Мне ничего не остается как кивнуть и кинуть взгляд за угол, где скрывается Робин. Он, кажется, доволен. Это здорово.

Едва ли не бегом, я отхожу от Ксандера, чувствуя как Класп следует за мной по пятам.

Скамейка одна. Она идеальная. Кажется или на нее и правда боится садиться пыль?

Присаживаюсь на край, но уже через секунду я отъезжаю назад, опираясь на спинку, и откидываю голову назад. Мне хорошо. Глаза сами собой закрываются, а лицо обдувает ветерком. Тишина всюду. Класп почти незаметен. Он умеет выполнять свою работу качественно.

Внезапно слышится крик.

Я подскакиваю на месте, оглядываясь по сторонам. Класп уже держит кого-то на прицеле, ища возможных врагов. Ксандер бежит в сторону угла дома:

Класп, за мной! Там... Робин!

Я бегу за ними, но не успеваю. Он опережают меня и оставляют одну на огромной открытой площадке.

Вивиан! – слышу я свое имя. Этот голос... Я его знаю. Знаю! Это...

Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и вижу Дока. Он тут. Рядом со мной и он жив, а значит и Граф... Да просто по другому и быть не может! Он жив!

Док! – выдыхаю я и кидаюсь.

Быстрее, Вивиан. У нас мало времени! – он выглядывает из плотной занавесы деревьев, что закрывает жителям центра вид простых и непрезентабельных окраин.

Я оказываюсь около него в мгновении ока.

Док?! Я не могу поверить, что ты здесь! Ты жив! А Граф?! Где он? Он же жив, да? Скажи мне! – хватаюсь я за него. Он улыбается мне, словно я умалишенная.

Все хорошо. Он в данный момент пытается дать нам время, чтобы уйти.