Текст книги "Открой своё сердце (СИ)"
Автор книги: Ктая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
Для того, кто привык жить с открытым сердцем, сдерживаться всегда тяжело. Но чувствовать, как каждая капля эмоций набирает силу, раскручивается и уходит в разнос – страшнее.
Хаширама улыбался и обнимал брата. Но Тобирама, лучше всех прочих знающий, как может тянуть скрытое в душе, видел. Видел, как в глазах брата начинает отблескивать стылыми гранями такой же камень.
И ничем, совершенно ничем не мог помочь.
Только обнять ани-чана в ответ.
Только проследить, чтобы проклятый Учиха действительно не сорвался. Даже если это значит наступать себе на горло. Трепетные натуры, кс-со! Что-то, когда они режут противников десятками, эта их трепетность ничуть не проявляется.
Впрочем, Тобираме не привыкать было – он с детства держал себя в тисках воли. Сначала отец, потом и Хаширама, которому отнюдь не легко далось управление упавшим на плечи кланом…
Вряд ли кто-то мог подозревать, какие бури клокочут под бесстрастной маской младшего Сенджу.
Разве что Хаширама… Иногда Тобирама ловил на себе серьёзный и внимательный взгляд, в котором плескались нотки сочувствия. Но ани-чан никогда не заводил разговоров об этом – и Тобираму такой расклад вполне устраивал. Эмоции делают слишком уязвимым.
…И не знал Хаширама, что у Мадары мысли по этому поводу были в точно таком же ключе. «Добром всё это не закончится».
*
Мадара поглаживал ладонью пол, чувствуя, как отзывается тёплая древесина. Такая уютная, понимающая, домашняя… Крыша уезжала всё дальше, поэтому над серьёзными вещами Учиха старался не задумываться. Только гладил деревяшку, прислушивался к токам чакры по всему дому и старался ни о чём не думать.
А неподалёку сидел Тобирама за столом и высчитывал параметры техники. В принципе, Мадаре было всё равно, где разлечься, но он решил быть вежливым и творить херню на глазах у того, кто мог бы помешать творить эту херню.
Мадаре было хреново. Спокойствие, которое раньше казалось даром небес и вообще прекрасной возможностью отдохнуть, навалилось на его огненную сущность и сжало, не позволяя ни прогореть, ни передохнуть. Даже ходить получалось с трудом, это тело было каким-то тяжёлым и неповоротливым, хотя Учиха прекрасно знал его массу.
А ещё было чертовски страшно. Страшно, что это спокойствие всё-таки сдавит его, сломает. Погасит навсегда.
«Умру-умру-умру», – стучало в голове и отзывалось болью в кончиках пальцев. Поэтому Мадара свою голову не слушал, а слушал деревяшку. Она позитивнее.
– Ситуация не настолько критическая, как вам сейчас кажется, Мадара-сан, – вдруг сказал Тобирама, не отрываясь от своих расчётов.
Да, он не умел читать чужие мысли. И не отличался особой душевной чуткостью. Но Тобирама был сенсором и чакру брата изучил отлично… а сейчас она чуть-чуть, еле заметно изменила оттенок.
– Ты этого знать не можешь, – отозвался Мадара. – Это тело меня убивает. И, скорее всего, убьёт.
– Я чую изменения в чакре, – отозвался Сенджу максимально безличным тоном. – Ани-чан с детства был эмоционален – но и его могло придавить. Могу немного поговорить, чтобы раздражение достигло максимального уровня.
На губах Мадары расплылась лёгкая умилённая улыбка. Не оценить старания пуси-Тобирамы было сложно.
– Попробуй, – кивнул он. – Было бы неплохо позлиться поярче.
Сенджу чуть наклонил голову, показывая, что услышал. Стоило бы подумать, что разозлит Учиху сильнее всего, но пока что по опыту общения выходило, что бесит он Мадару буквально своим существованием. Хотя… была беспроигрышная тема.
– Вы всегда с братом так лижетесь?
– Ага. Иногда больше, – неожиданно легко согласился Учиха.
Тобирама скосил на него взгляд.
– Интересно, как в таком случае Изуна получил в руки меч.
– Ррры, – вяло отметил попадание Мадара. – А куда деваться?
Сенджу обернулся, с легким удивлением отметил, что Учихе и впрямь хотелось бы спрятать брата от войны. Не защитить, а именно не допустить к сражениям. Как же его сейчас кроет, если он так легко показывает свою уязвимость?
Впрочем, уязвимость ли? Как боец Изуна не слишком-то уступает брату.
Следующая фраза буквально рвалась с языка, но сравнить младшего Учиху с юдзе… Тобирама всё же хотел жить, да и не заслужил его постоянный противник такого неуважения.
– Слушать, что говорят друзья детства, нэ?
– Сам-то брату не доверяешь.
Тобирама пожал плечами:
– Я не доверяю тебе. Не слишком-то Учиха стремятся к миру, если раз за разом отказываются от возможности переговоров.
Мадара поджал губы. Уже второй раз в голове мелькнула мысль попросить прекратить. Вместо любимой и привычной ярости была только боль.
– Да, конечно, поступи предложение мира от нас, ты бы первым побежал мириться.
Сенджу обернулся, смерил его нечитаемым взглядом.
– Если ты не знал – идея о мире принадлежала мне. Выгода этого решения была понятна и ребёнку. Но если противник проигрывает – его проще добить, чем пытаться приручить. А в иных условиях согласия на союз не добиться. Было бы.
– Хм. Значит, хочешь мира, да?.. А что ты для этого сделал?..
Тобирама встал, дошёл до шкафа в углу комнаты. Достал пару свитков, швырнул в сторону Учихи. Молча сел обратно.
Учиха приподнялся, дотянулся до одного из свитков. С трудом сосредоточился на иероглифах. Почитал. Наметки о том, как можно было бы наладить взаимодействие и не перерезать друг другу глотки в первое время, казались немного наивными, но, с другой стороны, кто пробовал? Может быть, это и сработало бы.
– Прикольно… – заключил Мадара, сворачиваясь в клубочек. Ну вот, теперь стыдно стало. Обидел пусю.
Тобирама обернулся. Смерил его взглядом. Страдальчески вздохнул. Стоило укрепить эмоциональные блоки, как Учиху перестало бесить каждое слово. Ну, не гад ли?
– Если я тебя попинаю под ребра, поможет?
– Нет. Обними, а?..
Сенджу прикрыл глаза. Глубоко вдохнул, выдохнул. Мысленно воззвал к ками, чтобы его слова про «поцеловать, чтобы отвлечь» не оказались пророческими. Все-таки целовать Хашираму… И плевать, что Учиха, тело-то принадлежит ани-чану!.. немного слишком даже для его холодно логичной натуры.
– Всё будет в порядке. Я почти разобрался, что именно могло перемкнуть, – обнимался Тобирама неуверенно, будто опасался, что прогонят.
Мадара не отказал себе в удовольствии обнять его за шею и прижаться. Да, так было гораздо лучше… Хоть ничего не возгорелось, но и давить перестало. И вообще, спокойно так стало… Будто утекло всё сразу. Да… Живые люди всё же лучше деревяшек.
Подумав это, он прикрыл глаза – казалось, на секунду… и уснул.
Тобирама несколько минут сидел неподвижно, потом всё же обратил внимание на то, что Учиха уж слишком тихий… Ещё пару минут пытался уложить в голове, что вот это Мадара настолько расслабился, чтобы уснуть, уткнувшись носом ему в плечо. Физически до такой степени он вымотаться точно не мог, разве что стыковка сознания с телом всё ещё была слишком слабой и требовала дополнительной энергии… Но даже и без этого – сам Тобирама вряд ли бы смог расслабиться настолько, чтобы заснуть рядом да хотя бы и с Изуной.
Сенджу покосился в сторону столика, на котором остались его бумаги, вздохнул. Захват Мадары был не то чтобы особо крепким – но всё равно, если выползти и вернуться к работе, Учиха скорее всего проснется. И начнёт снова корёжить чакру. Лучше уж кое-как притянуть карандаш и листы с расчётами чакрой и продолжить расписывать выкладки прямо на коленке.
Сделать, так сказать, прямой вклад в будущие мирные отношения.
========== Глава 4 ==========
Тобирама насторожился, резко вскидывая голову. Границу сада пересёк гонец, один из близнецов, которые были одинаковы настолько, что половина деревни до сих пор уверена, что у Шимы только один сын. По чакре они, конечно, различались, но только если поставить их рядом и сравнить. А так сразу и не разберёшься, который это.
В любом случае, должно было что-то срочное, чтобы он вот так вламывался.
Гонец запрыгнул в распахнутое из-за жары окно, но видно это было только в сенсорном восприятии. Тобирама, стараясь не подавать виду, потянулся за оружием.
– Привет! – жизнерадостно произнёс Изуна, скидывая невидимость и улыбаясь. – Я забежал проверить, как вы тут.
Тобирама прищурился. Значит, это… мудло всегда могло вот так взять, замаскировать чакру и под невидимостью пробраться в деревню?!
Изуна тем временем опустился рядом на колени, заглянул в лицо всё ещё сопящего Мадары и ласково поцеловал его в висок, поглаживая по спине.
– Ой, да не волнуйся ты так, Хаширама тоже может в наше селение незамеченным проникнуть.
– Тебе повезло, что у Шимы двойняшки, – проворчал Тобирама. И действительно, мелкие несоответствия в чакре списывались на то, что это другой брат, а не шпион.
– У него же тройняшки?
Тобирама против воли задумался. Если у двух объектов почти полностью совпадающая чакра, могут ли они в беглом сенсорном восприятии казаться одним? Он ведь сам не сразу обнаружил, что детей у Шимы больше, чем заявлено…
– Неважно. Ты всё?
– Нет. Ещё я хотел сказать, чтобы ты не кривился так, на нас глядя. Мы не подростки, которые только этим и думают, только этого и хотят. Это всего лишь форма общения, – Изуна серьёзно посмотрел ему в глаза. – Возможно, для тебя это неприемлемо, но… Это форма, всего лишь форма. Для Мадары неважно, как ты говоришь, важно лишь что ты пытаешься сказать. Если на сердце у тебя ненависть и недоверие, то любое, даже самое вежливое слово или действие будет ударом. А вот это действие, – Изуна обвёл пальцем обнимающую руку Мадары, – означает «Я тебе доверяю». Нужно ли после этого бить?
Учиха улыбнулся, склонил голову набок, а затем подался вперёд, прижимаясь горячими губами ко лбу Тобирамы. Тот чуть дёрнулся, но положение у него плохо подходило для манёвров. А затем этот… Учиха взял и взлохматил ему волосы обеими руками!!!
– Давно мечтал это сделать, – хихикнул Изуна, отпрыгнув. – Пока-пока!
И, активировав технику невидимости, выпрыгнул в окно.
Сенджу с тихим шипением выдохнул сквозь зубы, прикрыл глаза, стараясь успокоиться. Поступок Изуны не то чтобы взбесил – скорее, вызвал желание ответного шага. Например, подарить ему воротник из самого лохматого меха, который получится найти, на официальное перемирие. К тому же при всём старании не удавалось вспомнить необъяснимых или просто внезапных смертей в селении – то есть Учиха, если и бродил тут, яд в колодец не подсыпал. От того, какие последствия могло иметь такое простое действие, волосы дыбом вставали без всякой чакры.
Наверное, всё дело в том, что у красноглазых нет достаточно хороших ядоделов. Даже Хаширама не сможет сделать достаточно сильный яд, а те кланы, которые специализируется на подобном, такое не продают.
Но всё равно – иных возможностей была масса.
– Учих-хи, – шипяще выдохнул Тобирама.
Непредсказуемые сволочи. Совершенно.
*
Ахико решительно вздёрнула носик и поправила новенькую одежду. Она была куноичи уверенной, сильной, подающей большие надежды. И уже достаточно взрослой, чтобы иметь интересные выпуклости в нужных местах. Мама не зря её капустой кормила… Сейчас пора отрабатывать вложенные в неё усилия.
Она решительно постучала в дверь дома главы клана Учиха.
Гордый хвост на затылке, гладкие волосы, раскосый разрез глаз… Маленький шрам на левой щеке и катана – она была прекрасной и знала об этом.
Но на всякий случай подождала, пока Изуна-сан отлучится…
Мадара-сама открыл дверь лично, смерил её умеренно недовольным взглядом. Коротко мотнул головой, приглашая пройти внутрь. Ахико с трудом сдержала торжествующую улыбку. Бака-Хидео Мадара-сама никогда не приглашал войти!
– Ну? – глава клана Учих прислонился к косяку, сверля куноичи тяжелым взглядом.
«Мадара-сама в хорошем настроении!» – окончательно возликовала девушка.
– Здравствуйте, Мадара-сама, – куноичи коротко поклонилась. – Я бы хотела попросить у вас аудиенции!
Этим словом она небезосновательно гордилась. Чай, не просто название техники, а целый технический термин из совершенно иной области!
Взгляд главы Учих исполнился здорового скепсиса. Пустил же уже, чего ещё надо? По важному делу таких церемоний не разводят.
– И?
– И… – тут слова куда-то пропали. – Мадара-сама, перемирие мы заключили, а дальше-то что?
– Ты пришла с предложениями? – голос остался все так же холоден, но в душе Хаширама испытал смутную надежду… очень смутную.
– Как можно, Мадара-сама! У вас же наверняка есть план! Просто нам бы тоже хотелось знать свою часть… Как действовать, что делать. Я знаю, вы бы сами всё сказали, когда пришло бы время, – девушка застенчиво потупилась. – Но так хочется припасть к вашей мудрости лично!
– Вон пошла, – мужчина даже не соизволил отлипнуть от косяка.
– Что?
– Вон пошла. Или пинка для ускорения дать?
– А? – девушка хлопнула глазами. И ведь ничего не предвещало беды. – Да. Конечно, Мадара-сама… Спасибо, что уделили время.
Ахико развернулась к двери и пошла, гордо расправив плечи. Лучше бы совсем не впускал, скотина! Ну ничего… Это уже успех, она сможет, она сумеет… Потом, как он привыкнет. Или другой подход? Точно, другой подход… Она не разревётся, точно не разревётся. Она гордая Учиха, вот!
Хаширама за её спиной страдальчески прикрыл лицо ладонью. Как Мадара вообще с кланом взаимодействует, если к нему такую пигалицу присылают отчёта требовать? К нему тоже могли прийти, и Сенджу-Элемента-Дерева двери никогда не закрывал – но могла прийти та же Тока, которая имела право, силу, а главное – мозги, чтобы понять, когда спрашивать стоит, а когда лучше дождаться приказа.
И уж тем более к Хашираме не пытались липнуть пигалицы, едва сиськи отрастившие. Да ксо, даже если её намерения были максимально прозрачны – Мадара ей одной только чакрой переломы бы обеспечил, даже не специально. Уж Хаширама-то не раз и не два испытывал на себе пресс его силы.
Через пару минут вернулся Изуна, весёлый и бодрый. А затем остановился, настороженно вглядываясь в стены коридора.
– Кто здесь был?
– Девица. Просила аудиенции, – вышло непривычно ядовито.
– А-а-а-а… бывает, – успокоился Учиха. – А я твоего брата по голове погладил и по морде не получил, прикинь? Дай обниму на радостях!
– У него были заняты руки? – уточнил Хаширама.
Брата он знал хорошо. По морде, если бы уж не успел увернуться, не прилетело бы, но вот подловить Тобираму против его желания – та ещё задача.
– Ага. Мадара его надёжно фиксировал и позволил совершить мечту! – Изуна скользящим шагом приблизился и прижался к нему всем телом. – А ты как? Хочешь кого-нибудь убить?
– Хм, – Хаширама зарылся руками в жёсткие чёрные волосы, в который раз удивляясь яркости ощущений. – Пожалуй, нет. Испытываю желание построить идиотов.
– Но ты же знаешь, что идиоты – на то и идиоты, что даже в строю оплошают? – уточнил Изу, доверчиво заглядывая в глаза. – Хотя можешь попытаться. Ты сейчас по уровню злобности добрался до спокойного и умиротворённого Мадары.
– Я не злюсь. Я испытываю смутное неудовлетворение несовершенством мира. А ваше фамильное шило не дает мне просто его игнорировать. Подстрахуешь?
– Конечно. Пойдём? – Изуна изо всех сил генерировал ауру миленького котика, но Хашираму, как и Мадару, это успокаивало слабо.
Мужчина улыбнулся, потрепал его по волосам:
– Я действительно не злюсь, Изу. Мне скучно.
– Я пытаюсь придумать менее разрушительные или созидательные способы развлечься. Может, ещё потренируемся?
– А остальные будут прохлаждаться? – бровь сама вздернулась в непривычном, но таком знакомом жесте. Мадара ещё в детстве изумительно умел выражать скепсис движением бровей.
– А остальные будут страдать от собственного шила в заднице…
– Так пускай страдают продуктивно!
Изуна вздохнул, чуть отстранился, развёл руками.
– Ладно, пошли строить и налаживать продуктивную активность. Надеюсь, у тебя есть хотя бы план?..
– У меня есть пара идей, – ухмылке Сенджу мог позавидовать любой Учиха. – Думаю, тебе понравится.
*
Тобирама честно посидел под руками Учихи ещё какое-то время, но тот, похоже, заснул крепко и надолго. Если уж его явление брата не разбудило… Да и листочек быстро закончился, а Сенджу только-только начал подбираться к пониманию, что именно пошло не так. Поэтому Мадара был достаточно аккуратно – чтобы не разбудить – оттащен на футон и укрыт одеялом, а сам Тобирама вернулся к столу и зарылся в свои выкладки.
Проснулся Мадара часа через два от смутного неудовольствия. Отсутствие тёплого сопящего тела рядом неимоверно напрягало. Учиха посмотрел на Тобираму, решил, что снова подгребать к нему будет слишком уж жалко.
– Пойду пожрать соображу, – зевнул Мадара. – Тебе принести, или побрезгуешь?
Тобирама оглянулся на него с непонятным весельем:
– Ну, принеси.
Мадара, позёвывая, спустился на кухню, подивился разнообразию продуктов и стремлению усложнить себе жизнь. Собрал быстро всё, что можно жрать без термической обработки, раскидал по кучкам нейтральный вкус плюс сильный вкус, поймал Мокутоном соседского кота…
…нет, не освежевал, а накормил рыбкой и пообещал хорошо гладить, если наглая шрамированная морда будет лежать рядом и мурчать. Кот сначала пошипел для приличия, оскорблённый такой транспортировкой, но, видимо, Хашираму он знал и потому быстро сменил гнев на милость.
Так и вернулся Мадара обратно – в одной руке поднос со съедобными кучками, в другой – кот. Тобирама оценил композицию, глубоко вздохнул.
– Ты что, всё время так питаешься?
– Нет. Только когда мне особо лень, а жрать охота. Обычно я запрягаю на готовку кого-нибудь другого, – Учиха поставил поднос рядом и пошёл к своему футону. Спать с теплым мягким комочком меха.
– А сам что, есть не будешь? – удивился Сенджу. Наличие кота он проигнорировал.
– А я похомячил в процессе готовки. Не волнуйся, всё самое вкусное я съел сам.
– Всё самое вкусное ты не нашел. Там в сундуке лепёшки были, с мясом.
– У-у-у, какой ты гостеприимный. Успехи какие-нибудь есть? Или мне навсегда оставаться унылым мудаком?..
– Есть. Я понял, почему не сработала отмена, и теперь всё упирается только в то, чтобы разработать отдельную технику для того, чтобы вернуть всё, как было.
– Насколько это сложно? Нужна ли помощь?
Сенджу смерил его задумчивым взглядом.
– В теории чакры разбираешься?
– М-м-м. Нет, не разбираюсь. Зато считаю быстрее.
– Я учту, – коротко кивнул Тобирама. – Но в остальном дольше объяснять буду… Вы с Хаширамой создали новую технику наложением двух одновременно применённых. Поэтому старые методы противодействия и не срабатывают. Сейчас, похоже, на вас вообще ни одна ментальная техника не сработает…
– Шоб на мне вообще ментальные техники нормально работали…
– Кстати, твой брат приходил.
– М? И чего приходил?
– Кто ж его разберёт, – Сенджу снова уткнулся в бумаги. – То ли проверить, чтобы я тебя не обидел, то ли чтобы ты меня не сожрал, а то несварение заработаешь…
– Ага, не сказал, значит… Жаль мне тело мозг отрубило.
Мадара вздохнул. Стопроцентно Изуна прибегал подкрепиться моральными силами. Ему тоже было несладко жить на взрывпечати с огромными возможностями, но он всё же извлекал из ситуации максимальную выгоду.
Несколько минут прошли в молчании. Потом Тобирама все же подал голос:
– Зачем ты принес кота?
– Я плохо сплю в одиночестве.
– Вообще или сейчас?
– Вообще.
– Ясно, – Сенджу снова умолк.
С учетом этого постоянный тактильный контакт Учих представал в другом свете… Но, в целом, Тобираме не должно было быть какого-то особого дела до сложностей Мадары.
Если не считать того, что спать придется несколько ближе, чем он рассчитывал.
Мадара усадил кота себе на живот и начал его наглаживать.
– Слушай, Тобирама… А сейчас не может идти иммунная реакция? Тело отвергает сознание?
– Скорее, изначальная нестыковка. Тело не может действовать так, как привыкло сознание, и потому отторгается сознанием, как неродное.
– Я-а-асно. И чего у Хаширамы такие нервы слабые? Опять переутомление… – Мадара зевнул. – Я спать. Разбуди, если что придумаешь.
В ответ донеслось возмущенное фырканье. Это у ани-чана-то тело слабое? Скорее уж, наоборот, оно зловредного Учиху давило, чтобы он отоспался. Спи, мол, а то что-то ты какой-то нервный…
Интересно, а с другой стороны тело подстёгивало недостаточно активное сознание?
*
Хаширама тем временем рычал и строил Учих, организовывал разваленный бюрократический аппарат, налаживал общую кухню для воинственных раздолбаев, шипя, что с шаринганами они могли бы готовить и поприличнее… Оказалось, что приличнее всех готовила пожилая уже куноичи, которую в клан приняли в пятилетнем возрасте и которая по крови Учихой не являлась.
Изуна маячил рядом, утешал слишком нервных, по которым проехался танк энтузиазма. Что Хашираму опознают, он уже не волновался… Где-то свою мягкость он проебал. И то, что глава клана не придавливал всех напропалую Ки, ситуацию не спасало. Потому как Хаширама не постеснялся приложить парочку вякнувших что-то против мордой о ближайшую твердую поверхность. С удовольствием приложить. Изуна на это только вздыхал и отмахивался от вопросов, мол, чего это Мадара-сама такой весёлый. Какая муха его укусила и где бы достать ещё?
Услышавший один из таких вопросов, Хаширама ядовито-ласково предложил послать всех особо любопытных к Сенджу. За добавкой и за нормальной жратвой, а то по массе выкормыши Хаширамы скоро на троих Учих потянут.
Кое-кто из молодёжи решил, что это прямой приказ к действию, и уже собирался рвануть, мол, перемирие же!.. Изуна едва успел их поймать за шиворот и объяснить, что перемирие – ещё не мир, и объедать соседей пока рановато.
А потом к Хашираме подошла девочка. Маленькая, худющая, большеглазая. И протянула листочек до того, как родители успели её перехватить. На листочке был портрет. Его портрет. Оживлённого, стремящегося, с лицом Мадары, но характерным, его блеском в глазах.
– Ох, простите, опять она со своими глупостями!..
Демон Учих медленно покачал головой. Бережно убрал листок за пазуху, присел на корточки, накрывая макушку ребёнка большой и грубой ладонью воина, взявшего меч гораздо раньше игрушек. Погладил осторожно и бережно – так нежно, словно ловушку разминировал.
– Это не глупости. Вы что, не видите? Спасибо, милая…
– Но ведь не похоже же совсем! – слишком заботливая мать заломила руки, но отбирать ребёнка у главы клана не стала.
А малышка стояла, широко распахнув глаза и отрывисто шмыгая носом. Она рисовала всё время, когда не тренировалась, а тренировали их всегда жёстко. Отец всегда говорил, что нужно отдыхать, а она рисовала… Мать ругалась, а она рисовала. И вдруг… вдруг её похвалили.
Зрачки всё ещё шмыгающей носом девчушки медленно налились красным.
Хаширама улыбнулся, ласково разлохматил ей волосы.
– Ты молодец. Мало кому дано активировать шаринган не на поле боя. Что же касается сходства… Сенсоры по-иному воспринимают мир, а она будет сильным сенсором. Изуна!
– Да? – тот вырос за его спиной, обеспокоенно оглядываясь. У людей был культурный шок от активации шарингана такой малявкой, да ещё и в мирной обстановке.
– Где можно найти краски?
– Какие? Ты же не?.. Если для рисования, то у меня был свиток, как можно приготовить различные краски. Думаю, юной леди он будет интересен.
Та взглянула на него счастливейшими красными глазищами и… осела в обморок. Хаширама успел её подхватить на руки, успокаивающе улыбнулся обеспокоенным родителям:
– Всё в порядке, просто активация шарингана дала слишком сильную нагрузку. Ей нужен отдых и хорошее питание.
А ещё ребёнка вынесло непривычными эмоциями – ведь обычно шаринган активируется от боли потери…
И да, девочка действительно вырастет сильным сенсором. Почуяла же она его в теле Мадары – единственная из всех, кроме Изуны. Удивительная. Талантливая.
Как много таких сгубила бесконечная вражда.
Изуна вернулся с небольшим свитком в руке и вложил его в руку малышке. Пальчики не сжимались, но тут главным был жест. Не родителям вручить, а девочке.
– Позаботьтесь о ней, – попросил Изуна и улыбнулся: – Я бы тоже хотел получить свой портрет.
– Спасибо, отото, – мимолётная, но бесконечно нежная улыбка.
А потом глава клана повернулся ко всем остальным. Недоумённо вскинул брови:
– Что встали? Праздник – не повод отлынивать!
Учихи засновали оживлённые, удивлённо перешёптывающиеся и счастливые.
Такую, не боевую активацию шарингана посчитали хорошим знаком.
Знаком того, что затея с миром не совсем безнадёжна.
*
Социальные взаимоотношения Мадары начались в тот момент, когда он выполз в туалет и заметил, как какой-то шиноби с повязкой Сенджу с трудом переваливается через забор дома главы клана.
Учиха вздохнул, надеясь, что это просто идиот, а не раненый. Хреновый из него ирьёнин, фальшивый.
– Тебе тут как, удобно? – поинтересовался он, глядя на зависшего в кустах.
– П-простите, Хаширама-сан! Просто здесь меня не догадаются искать!
– А кто тебя ищет?
– М-мама…
Мадара подивился, что это за мама такая, что человеку проще во двор главы клана залезть, чем попасться ей. Учиха проверил состояние пациента. Вывих ноги – поэтому и перелезал так тяжело, кровоточащая рана на боку, синяки по всему телу, разбитая губа. Внутренние повреждения непонятны, но хотя бы ногу бы ему вправить не помешало.
– Это она тебя так? – уточнил он, примеряясь к ноге.
– Что? Нет, конечно нет. Это медведь.
– О как. А зачем ты полез к медведю?
– Цветы хотел собрать… – тихо признался парень и пискнул, когда ногу таки вправили.
– Какие ещё цветы?
– Ну… медвежьи слёзы…
И тут Мадара вспомнил. Эта байка так же ходила и по их клану. Что глубоко-глубоко в медвежьей пещере есть маленький-маленький цветочек с серебристыми листьями. Кто цветочек достанет и девушке своей подарит, навсегда с ней истинной любовью будет связан.
– Какие в пещере цветы?.. – вздохнул он, сосредотачиваясь. Мокутон он худо-бедно освоил, можно и целительством заняться.
– Особые… волшебные… – жалобно заметил парень.
– Ну мог бы хоть у меня спросить, я все цветы знаю, и в медвежьих пещерах ничего не растёт. И мать тебя хочет убить за то, что медведь тебя не убил?
– Да, Хаширама-сан… Я последний из братьев… А… вы можете вырастить такой цветочек?.. Чтобы не так обидно было?
– Ишь чего вздумал, истинную любовь с обмана начинать! Уж если что-то делаешь, будь добр отвечать за свои поступки. Иди сдавайся матери. Шалишь, не можешь скрыть так, чтобы она не волновалась – получай заслуженное наказание. А девушке своей скажешь честно, что, мол, так и так, в пещеру полез, цветка не нашёл. Если она тебя, идиота, не добьёт, то это точно истинная любовь. Понял?
– Понял, Хаширама-сан! – парень вскочил и неловко поклонился. – Истинная – от слова «истина», правда. Врать нельзя. Но… вы ведь меня вылечите, если что?
– Если тебя принесут именно ко мне, но вряд ли тебя с такими ранами бить будут. Так, мозг только скушают. Иди давай, навстречу последствиям.
Парень, несмотря на раны, просиял улыбкой и перескочил через забор обратно – уже гораздо более ловко. А обернувшийся Мадара почти наткнулся на взгляд Тобирамы – внимательный, прохладный и смертельно серьёзный. Секунда, две… Сенджу медленно отвёл глаза в сторону и отошел от окна.
Мадара почесал в затылке, зевнул и пошёл на кухню, набирать еды. Узнать, что за хрень это была, можно и потом.
========== Глава 5 ==========
Утро – или на какой там момент пришлось пробуждение – ознаменовалось ещё более красноглазым, чем обычно, Тобирамой, который сунул в руки исписанный с обеих сторон, поперёк и, кажется, местами даже по диагонали свиток, после чего убрёл куда-то в сторону кухни. По-хорошему, стоило бы поспать хотя бы пару часов – боец из Сенджу сейчас был никакой, концентрация хромала на все возможные конечности. Но, скорее всего, с обменом тянуть никто не станет, к тому же на сегодня назначена та самая официальная встреча, на которой можно будет пафосно сообщить о том, что во имя будущего мира глава Сенджу отменит свою коварную технику, и прочая, прочая. Отпускать на неё Мадару в одиночку явно не стоило.
Поэтому – убийственно бодрящий настой авторства Хаширамы, который прочистит мысли. Расплачиваться придётся головной болью, но, если выкладки верны, уже вечером рядом снова будет ани-чан. Лучший медик своего поколения.
Мадара тоже это просчитал и приполз обниматься.
– Ты же потом не дашься, – пояснил он, обнимая со спины и потираясь щекой о плечо.
– Ты настолько рад или просто страдаешь от того, что некого тискать? – проворчал Тобирама.
Мадара аж восхитился такому градусу недолюбленности.
– А варианта, что я жалею о будущей невозможности тебя потискать, нет?..
Сенджу скосил на него глаза:
– Я подарю Изуне пушистый воротник, много не потеряешь.
– Изуна – это Изуна, – глубокомысленно заявил Мадара. – Даже если с воротником. А ты – это ты.
– Гм, – Тобирама присосался к чашке с настоем. – Учихи…
Мадара сунул нос в посудину. Нос Хаширамы мгновенно опознал настой, и даже всплыли подробности применения.
– Да ты рисковый человек! – восхитился он, но всё же отстранился. – Технику планируешь снимать прямо во время официальной встречи?
– Можно сделать красивый жест в честь перемирия, – пожал плечами Сенджу. – Где ты здесь видишь риск?
– Что техника непроверенная и может выскочить непредвиденная побочка. Теоретически-то всё выглядит гладко, но надо ещё посмотреть, согласна ли с этим практика!
– У техники – возможно. У настойки – нет, – флегматично отозвался Тобирама, которого всё ещё клонило в сон.
Для Учихи сонная мордочка Тобирамы была как нарушитель территории для чакроос. Оставаться равнодушным было ну совершенно невозможно! Мадара аж три секунды раздумывал над тем, чтобы сдержаться, а потом снова обнял.
– И тебе воротник подарить, – отозвался Сенджу, морщась и допивая настой. – Гадость…
– А в чём прикол с воротником-то? Вроде ничего оскорбительного, но зная твой характер… Его типа нужно гладить, когда настроение падает? Или что?
– Гладкошерстый подберу. Для контраста с волосами и укора вечной нерасчесанности.
– Моя грива выражает мой характер! – наставительно заметил Мадара. – Не замечал, что со спины я на боевого ёжика похож?
Тобирама обернулся было, чтобы смерить его скептическим взглядом, запнулся о внешность брата, но все-таки высказался:
– Ты похож на того, кто гривой весь полигон подметал.
– Неправда, у меня чистые волосы!
– Ну ещё бы. Сядь куда-нибудь, расчешу.
Мадара, выказывая несвойственную Учихам покладистость, уселся. Взглянул на Тобираму с сожалением. Глупо было надеяться за пару дней наладить крепкую дружбу или хотя бы приятельские отношения. С другой стороны, вообще непонятно, есть ли какой-нибудь прогресс, или дело с мёртвой точки не сдвинется и за годы? Или прогресс всё-таки был? Уже не шарахается, за волосы не дёргает и грозится воротник подарить…
