Текст книги "Узелки на шерстяной нити (СИ)"

Автор книги: Кшиарвенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Вот и сейчас – живет странный японец, который носит безупречно отутюженные шорты и тенниску, и целыми днями сидит в саду, вырезая бумажных куколок, а потом сжигая их на огне свечи.

Прохаживаясь ранним утром с метелкой по дорожкам и причесывая граблями и без того причесанную траву в поисках опавших листьев и мусора, служащий заглянул в большие окна отельского спортзала, который пока еще пустовал. Должен был пустовать, сказал себе служащий, услышав удары.

Один из новоприбывших постояльцев, высокий белобрысый парень, вдумчиво и методично обрабатывал большущую грушу. Атлетом с большими мускулами парень отнюдь не выглядел, хотя сложение имел спортивное – но груша под его ударами порой раскачивалась как бешеная. И растяжка у парняги была потрясающей – он без усилий бил ногой выше собственной головы, растягиваясь в ударе на идеальный шпагат.

Привел бог каратистов, мрачно подумал служащий – начнут буянить в баре, задирать посетителей…

***

– Долго спите, мисс, – это было первое, что услышала Сара, зайдя в спортзал. Электронное табло над входом показывало всего без пяти семь, а Гай Дитрих выглядел уже вполне позанимавшимся – футболка на спине промокла от пота, а в глаза появилось знакомое довольное выражение насытившегося вампира.

– Вперед, разогреваться, – скомандовал Гай. – Где этот лентяй Нейсс?

– Почему ты думаешь, что я это знаю? – прерывающимся от резких движений руками голосом пропыхтела Сара.

– Спит, наверное.

– Держи! – Гай перебросил ей скакалку, а сам взял другую. – У меня заминка, у тебя разминка.

– Цены бы тебе не было в нашем дворе, – пробормотала Сара, когда, споткнувшись и едва не упав, сделала паузу, с завистью глядя на скачущего Дитриха. – Мало кто из девчонок умеет так прыгать на скакалке – и скрестно, и вообще.

– Меньше болтай! – рявкнул Гай, не прерывая прыжков.

Разминку Сара вообще-то любила, но Гай во всем, что касается физзанятий и рукопашного боя, был страшным педантом с садистскими наклонностями, потому отставал от нее только тогда, когда уж все мышцы и связки казались ему растянутыми должным образом.

– Я никогда не сяду на этот чертов шпагат, – простонала Сара, изо всех сил стараясь опуститься как можно ниже. Дитрих скорчил презрительную гримасу и, без усилий забросив ногу на одну из верхних планок шведской стенки, потянулся к ее колену, потом наклонился вниз, обняв руками опорную ногу и прижавшись к ней всем телом.

– Хорош! Теперь двоечку!

Гай надел на руку «лапу».

Они некоторое время отрабатывали удары руками и ногами, а потом Дитрих отбросил в сторону «лапу» и заговорщически ухмыльнулся.

– Ну что… Захват за руку.

Сара продемонстрировала отличную технику, бросив его на мат.

– Умница, только все в три раза быстрее. Руку фиксируй и уходи с линии! Доворачивай!.. Нет, так я тебя достану. Смотри – оп!

– Ну и что? – пытаясь вырваться из захвата Гая, запротестовала Сара. – А я как заору сейчас, прибежит Марк и даст тебе по шее!

– Пусть попробует! – ловким движением Гай перекатился через девушку и мгновенно вскочил на ноги.

– Вставай! – он, смеясь, протянул Саре руку, но та неожиданно дернула Гая и, сопроводив толчком ноги в живот, перебросила через себя, перекувыркнулась и вскочила на ноги.

– Молодец! – Дитрих не торопился вставать. Сара кинула ему полотенце, вторым утерла вспотевшее лицо.

– А ты жестокая, Тальмон, – с усмешкой сказал вдруг Гай.

– Просто умею пользоваться моментом, – хмыкнула Сара. – Ну что, в море, а потом завтракать?

Освеженные купанием, они вернулись в отель. В зале ресторана уже накрыли к завтраку, но Нейсса там не было.

– Я пойду позову его, – Сара рванула было в сторону коридора, ведущего к номерам, но Дитрих остановил ее движением руки. Лицо его сделалось очень серьезным, он подхватил свой рюкзачок с полотенцем и спортивными причиндалами и первый пошел к коридору. Его движения стали осторожными и чуть замедленными, словно он с каждым шагом прислушивался или принюхивался к окружающей обстановке. И по мере приближения к их номерам движения Гая были все более настороженными.

Сара тоже как-то сразу подобралась – Дитрих был лучшим из «охотников», опасность он чуял не хуже, чем чует матерый волк запах овечьего стада. Если бы не Дитрихово чутье, и она сама, и заложники, запертые во время их последней операции в хим.лаборатории, давно уже были бы мертвы.

За несколько шагов до номера Нейсса Гай бесшумно извлек из своего рюкзачка «Магнум», взял его наизготовку и замер. Из номера Марка явственно доносились приглушенные удары, вскрикивания и стрельба. «Стой на месте!» – жестом показал Дитрих. Двумя бесшумными шагами преодолел оставшиеся пару футов до номера и привалился плечом к дверному косяку.

«Ублюдок…» – донеслось из-за дверей. А дальше – явственный звук удара и треск чего-то ломающегося. Это подействовало как спусковой механизм – Гай ударом ноги распахнул дверь и влетел в номер.

До оставшейся за дверью Сары долетел отчаянный женский визг и забористая брань Нейсса. А звуки ударов и треск между тем и не подумали стихнуть. Когда химик-биолог отряда «Тэта» вбежала в дверь, ее взору предстал Марк со спущенными штанами, замершая на коленях перед ним девица, голая и безостановочно визжащая, и пунцовый от стыда растерянный Гай. На экране телевизора очередной крутой парень громко расправлялся с очередным мировым злом.

– Нейсс, я подумал… – Дитрих махнул рукой с пистолетом, чем спровоцировал у девицы новый приступ закладывающего уши визга.

***

– Если ты параноик, Дитрих, не стоит распространять эту паранойю на всех окружающих, – за завтраком Марк успел немного остыть, чему способствовал хороший кофе и вкусные свежие булочки. Гай сидел притихший и подавленный, безучастно ковырял вилкой в тарелке с омлетом, и Саре было его искренне жаль.

– Мне сегодня приснился интересный сон, – желая перевести разговор на другое, сказала она. – Вот интересно, что предприняли бы в такой ситуации профессионалы вроде вас.

Марк мгновенно оживился, Гай тоже поднял голову от своего омлета.

– Итак, – Сара отпила кофе. – Тебя, Гай, и «папашу» Ди Рейноса держат связанными. За вами, прямо за спинами, стоит амбал с мечом. Справа вроде тоже какой-то парень, заодно с этим амбалом. Еще трое или четверо – перед вами, шагах в трех. Они собираются вас повесить.

– А петли у них уже готовы? Какое оружие? Ну-ка, обозначь, где стоим мы, где они! – Марк сунул ей под руки развернутую салфетку и похлопал себя по карманам. – Проклятье, ни ручки, ни карандаша.

– Вот, смотри, – Сара начала раскладывать на салфетке горошины и кусочки моркови. – Тут Гай и «папаша»… А тебя, Марк… – начала было Сара – и замерла, вспомнив детали своего сна.

– Ты, Марк, был заодно с этими, которые собрались вешать! – воскликнула она.

– Ого! – весело хмыкнул Марк. – Значит, и во сне Дитрих успел мне досадить? И что же он сделал такого, что я решил его повесить – снова прервал общение с прекрасной дамой? Или что-то похуже?

Гай смущенно улыбнулся.

– Я сейчас… ребята, – Сара, которую не оставляло тягостное чувство, встала из-за стола и, двигаясь как во сне, прошла с террасы ресторана в сад.

– Да черт с ним, давай-ка действительно подумаем – долетали до нее слова. – Тальмон, у них только холодное оружие? А где остальные стоят? Ландшафт каков? – Нейсс принялся азартно переставлять на белой салфетке горошины и морковь, которые обозначали дислокацию противников и своих. – Антитеррористическая операция… Так, возьмем самые жесткие условия – они профи, владеют рукопашным и имеют «пушки».

Дитрих, забыв о своем подавленном настроении, включился в обсуждение.

Я тоже была там, с каким-то потусторонним ужасом вспомнила Сара. И это я, именно я, приговорила их к смерти – Гая и полковника Ди Рейноса. Но почему вдруг, за что? И ладно бы полковника – но Гая, Гая Дитриха?!

«Сегодня, футбольный матч «Гисборн Сити» против «Отаго Юнайтед» – бросился ей в глаза плакат у главной дорожки сада.

Гисборн… отчего-то это слово не давало покоя. Гисборн, Гисборн… Что-то занозой засело в ее сознании, не давая успокоиться и в то же время будучи слишком глубоко, чтобы быть извлеченным на поверхность и обезвреженным.

– Как прекрасны хризантемы в этом саду! – раздался рядом с ней мягкий вкрадчивый тенор. Сара вздрогнула и оглянулась. Рядом с ней стоял азиат лет тридцати – тридцати с лишним, в идеально отглаженных шортах и нежно-лиловой тенниске. Он подошел к ней абсолютно бесшумно, но это почему-то совсем не удивило Сару. Она проследила за его взглядом и действительно увидела прекрасную клумбу хризантем редкого окраса.

– Прошу прощения, если напугал, – незнакомец слегка поклонился. – Взгляните, вот такой же сорт растет в саду императорского дворца.

– Вам лучше знать, – улыбнулась Сара – неожиданно ей стало очень легко, и даже приснившийся тяжелый сон почти забылся. – Мистер…

–Абэ, Хироюки Абэ, – японец слегка поклонился.

– Сара Тальмон, – представилась девушка в ответ, неосознанно копируя поклон. Господин Абэ чуть улыбнулся, в его асимметрично посаженных раскосых глазах вспыхнул и погас зеленоватый огонек.

– Красивый город, – начал он, поигрывая бумажным журавликом, который в его ловких пальцах то складывал крылья, то расправлял.

Дальнейший разговор был схож с прихотливой арабской вязью, которую Сара видела на расписной тарелке, купленой на рынке в Марокко. Он вился, касаясь то одной темы то другой, своевольно изгибаясь как весенний лесной ручеек, сворачивая в сторону и расплескивая фонтанчики веселых брызг. Однако если бы Сару спросили, о чем конкретно говорили они с господином Абэ, она очень затруднилась бы с ответом. Подошли разыскивавшие Сару Гай и Марк, они были представлены господину Абэ – и снова пошла плестись все та же причудливая вязь беседы ни о чем и обо всем.

Господин Абэ рассказал, что он родом из окрестностей Киото, и в настоящий момент является владельцем маленького магазинчика фокусов. В Новой Зеландии он был впервые. Разумеется, никто из отряда «Тэта» не упомянул о своей настоящей профессии – Марк заявил, что все они работают в скромной фирме по торговле оборудованием для супермаркетов. По лукавым искоркам в глазах японца Сара догадалась, что тот вряд ли поверил Нейссу, но это странным образом не помешало общению. Даже подозрительный и недоверчивый Гай в обществе мистера Абэ расслабился. Спустя несколько минут все четверо пили ледяной мохито у стойки бара и говорили о достопримечательностях городка, в котором господин Абэ отдыхал уже неделю.

– Ну мы-то залетели в эту дыру исключительно по выбору возжелавшего нас поощрить начальства, – со смехом сказал уже не слишком трезвый Марк. – А что вас заставило выбрать для отдыха именно Гисборн, Абэ-сан?

Японец поднял на Нейсса свои асимметричные глаза, снова опустил их и чуть улыбнулся, едва заметным кивком благодаря за обращение.

– Меня привлекло его название, мистер Нейсс, – ответил он, задумчиво помешивая коктейль в своем бокале и следя за тем, как листочки мяты скользят между ледяными кубиками. – Название связывает то, чему оно дано, придает ему смысл. Общие названия неизбежно придают вещам нечто общее. Поэтому перемена имени подчас меняет судьбу. Вот этот город, например, на языке маори называется Тууранга нуи а Кива, то есть «большая стоянка Кива»…

– В честь птицы киви? – с улыбкой спросила Сара.

– В честь могучего бога океана, – возразил Абэ. – Англичане же дали ему название Гисборн, в честь одного из губернаторов. И мне интересно, не обнаружится ли тут нечто, связанное с этим… словом в его иных значениях.

========== Напарники ==========

Если всматриваться в черную водную гладь, постепенно начнет казаться, что сама черная вода смотрит в тебя. Тому, кто был известен под именем Херна-Охотника, было к этому не привыкать. Необычным было только то, что замок – проклятый замок его заклятого врага – снова можно было видеть в его чаше, он не туманился и не расплывался, как было бесчисленное количество раз до того. Можно было видеть даже самого врага – Охотник сразу узнал его острый профиль, опущенные в вечном презрении уголки губ. Ох уж эта гордость… Да что там – гордыня, как сказали бы христиане, сродни дьявольской. А может и пуще дьявольской.

…Когда-то на пути из Святой земле сэру Саймону, тогда еще молодому наследнику славного рода, долженствовавшему после смерти отца вступить во владение гордым замком Беллем, довелось переночевать у развалин старинного города. Забылось его название, забылось имя народа, некогда возведшего эти стены в иссушенной солнцем пустынной долине, у высохшего в те же давние времена русла реки. Но даже самые отчаянные сарацинские головорезы избегали заглядывать в эту долину, и проезжали мимо как можно быстрее, неустанно бормоча «А’узу би-Лляхи мин аш-шайтани-р-раджими» – слова своей молитвы, отгоняющей злых духов.

И сэр Саймон, конечно, тоже проехал бы мимо, тем более что о проклятом месте он был наслышан и весьма – однако все предвещало хамсин, грозивший смертью всем путешествующим. И молодой рыцарь принужден был укрыться в этой долине, под защитой древних развалин, возвышавшихся безмолвно и зловеще над выжженной солнцем серо-желтой потрескавшейся почвой. Никто не знал, что произошло с наследником Беллема в ту ночь.

Лишь его оруженосец был свидетелем тому, как, влекомый таинственным и непреодолимым зовом, сэр Саймон вошел под полузанесенную песком арку, которая когда-то была входом в исчезнувший теперь бесследно дворец – жилище неизвестного правителя этого канувшего в забытье города.

Вернулся сэр Саймон в Англию совсем другим человеком – исчез веселый жизнерадостный юноша, завсегдатай турниров, искусный воин, неутомимый танцор и мастер слагать мадригалы в честь прекрасных дам. В Беллем вернулся иссушенный солнцем отшельник и молчун, погруженный в свои тайные думы, с острым огнем, которым горели теперь его серые глаза.

…Охотник, отбросив осторожность, всмативался в черную поверхность – Саймон де Беллем встал в позу, предписываемую церемониальной магией и закрыл глаза. Он казался вполне телесным существом, из плоти и крови. Хотя должен был сейчас лежать в каменном саркофаге, куда вернулся после неудачной попытки воскрешения. Тонкие бледные губы барона вздрогнули и до Охотника донеслись обрывки слов, проборматываемых скороговоркой. Охотник их почти не улавливал – как завороженный следил он за лицом барона, неподвижным и спокойным как вода в омуте.

Нет, не с Саймоном де Беллемом проворачивать такие штуки – чернокнижник почуял слежку, и страшный удар буквально отшвырнул Охотника от чаши.

Но теперь Охотник знал. Он успел узнал все, что ему нужно было – цель барона-чернокнижника.

***

Гай Дитрих проследил глазами за Марком, который с трудом освободился от уже утомивших его своим щебетом двух подружек в бикини. Нейсс бросил полотенце на деревянный шезлонг, а потом сам плюхнулся туда, едва не проломив несчастные деревяшки.

– И как ты их так быстро обрабатываешь? – с ленивым интересом спросил Дитрих. – Еще и партиями…

– Э, дорогой, женщина любит нежное обращение – как брюки. Отутюжишь их, отгладишь нежненько – они и сидят на тебе как должно, никуда не стыдно пойти.

Гай, для которого надеть костюм было сродни подвигу, поморщился.

– Ее надо умягчать, как кожу после бритья – кремом, – вещал далее Марк. – Говори им комплименты, и побольше – но следи, чтобы не переборщить со сладостью.

– Ты так только барных прошмандовок сможешь подцепить, – снова поморщившись, ответил Гай. – И насчет бритья – уж кто бы говорил!

Он провел рукой по собственным гладко выбритым щекам и с ехидцей глянул на кудлатую бороду и живописную курчавость Марка.

– Ты в таком виде похож на арабского террориста – так и кажется, что ты сейчас заорешь «Аллах акбар», а в плавках у тебя окажется пояс шахида.

– Он у меня там и так есть, – самодовольно провел Марк по своим чреслам. – А насчет араба – это ты прав, но в этом-то вся и соль. Девки на опасность летят как мухи на мед. Стоит чуть понамекать на горячую кровь и обычаи предков – и она твоя со всеми потрохами.

– Ну да, не на мамины же кулинарные изыски намекать, – хмыкнул Гай: о матушке Марка в отряде ходили легенды, а после каждого проведенного дома отпуска Нейсс возвращался поправившимся фунтов на семь. Как-то раз Гаю привелось гостить в семействе Нееман – такова была настоящая фамилия Марка – и он на своей шкуре почувствовал жизненность любимого Маркового анекдота о том, что жених на еврейской свадьбе не целует невесту, потому что его мама все время говорит ему «кушай-кушай». Мама Марка, госпожа Нееман, готовила божественно – но отличалась дьявольской настойчивостью, когда уговаривала сына и его приятеля «попробовать еще вот этого, еще вон того… вот этот кусочек прямо на вас смотрит… Гай, чтоб мне не соврать, я видела узников концлагерей – таки они были толще вас! Вы смерти моей хотите? Вы хотите, чтобы мое старое больное сердце таки разорвалось?»

– Только не говори, что тебе не понравилась рыба под острым соусом и плэцелэх, и прочее, – с видом оскорбленной невинности заявил Марк. – А что касается женщин – ты с ними вообще не умеешь обращаться.

– Ну конечно, господин профессор, куда нам до вас!

– Не умеешь, – повторил Марк, растягиваясь на шезлонге и почесывая поросший черным курчавым волосом живот. – Для тебя есть либо сиськи-попа, которыми ты пользуешься, либо «свой парень». А должна быть золотая середина. Я бы вообще тебя заподозрил в латентном гомосексуализме, если бы…

– Ну-ну, договаривай, – зловеще протянул Дитрих, приподнимаясь на локте.

– Если бы не тот случай… с Линор*.

– Тьфу! – сплюнул Дитрих. – Тот случай, после которого она тебя … «усвоила».

– Не завидуй! – поднял палец Марк.

– И не пытался. Вот уж с кем бы не стал встречаться под дулом пистолета. Одно дело – раз перепихнуться, но более-менее постоянно… К тому же, она все пыталась меня со своей подургой свести, забыл? Бррр!!

– Не уходи в сторону, Гай! – Марк торчмя уселся на шезлонге и принял вид лектора. – Женщинам – всем! – нужна нежность и внимание. Вы уже сколько с Сарой?

– Не знаю… -нахмурившись, пробормотал Гай. – Правда… не считал. Полгода?

– Год! Год, Дитрих. И за все это время ты ее хоть раз пригласил в нормальный ресторан? Или сказал, что она потрясающе выглядит?

– Ресторан… да не любит она ресторанов! – протестующе фыркнул Дитрих. – А выглядит – хорошо она выглядит, но как-то… глупо это говорить. Она же не тупая блондинка из тех, что мы цепляем… цепляли по барам. Вот если б она мне сказала, что я потрясающе выгляжу – я бы решил, что у нее не все дома.

– Да почему?? – заорал Марк так, что на них стали оборачиваться. – Почему ты решил, что комплименты нужно говорить только тупым блондинкам из баров? Гай, у нее ангельское терпение, если она встречается с тобой уже год, а ты ведешь себя с ней как последний мудак.

– Знаешь что? – Дитрих, который вообще терпеть не мог, когда лезут в его личную жизнь, рассвирепел окончательно. – Шел бы ты… к своим цыпочкам, Марк – от греха подальше. И если я – мудак, то ты мудак вдвойне, если гуляешь от своей женщины направо и налево.

– Ой, ой, завелся с полборота!.. Вообще-то это называется – «свободные отношения», – наставительно произнес Марк.

– Пошел ты со своими «свободными отношениями»… – Гай вскочил с шезлонга. Сара сейчас должна была быть на занятии йогой – их проводил инструктор из числа отельских аниматоров.

Группа занимающихся расположилась на идеально стриженной зеленой лужайке под раскидистым платаном. Гай издалека понаблюдал, как пыхтящие женщины разного возраста (мужчин в группе не оказалось) пытаются встать в «позу свечки», красиво именуемую Саламба Сарвангасана, и потом плавно перейти в «позу плуга» – Халасану. Получалось у них не совсем плавно – точнее, совсем не плавно: с кряхтением и пыхтением ноги заваливались за голову, глаза выпучивались, а лицо краснело как помидор. Только одна тоненькая девушка в черном простеньком спортивном костюме непринужденно и изящно встала на затылок и плечи, не помогая себе руками, идеально вытянувшись, застыла в этой позе, а затем медленно опустила выпрямленные в коленях ноги далеко за голову. Проделано это было так красиво и плавно, что Гай залюбовался. Йогу он не особенно уважал, считая блажью богатеньких бездельников, но сейчас вдруг подумал, что и в этом что-то есть. После «плуга» инструктор скомандовала всем перевернуться на живот и сделать «позу кобры», прогнувшись в спине сколько возможно. И та же тоненькая девчушка – Гай не сразу узнал в ней Сару – выполнила эту асану почти так же идеально, как и инструктор.

Занятие закончилось «позой мертвеца» – все с облегчением вытянулись на ковриках и изо всех сил постарались расслабиться.

– А я думала, вы с Марком у бассейна! – жизнерадостно воскликнула Сара, подбежав к нему после занятия. – Давно ждешь?

– Знаешь, ты была… – Гай сделал над собой усилие. Может, в чем-то Марк прав? – Ты была просто лучше всех – так… красиво все делала. И сама такая…

– Гай, ты не заболел? – девушка, потянувшись, приложила ладонь к его лбу. Дитрих, мысленно обругав последними словами ловеласа Нейсса, протестующе отодвинулся от ее ладошки.

– Побежали! – скомандовал он. – А то все водные мотоциклы разберут!

Что может быть более захватывающим, чем лететь на водном мотоцикле! Время большоего прилива еще не пришло, волны были невысокими, но каждая весело подбрасывала их механического водяного «коня», заставляя Сару сильнее вцепляться руками в спасжилет Гая, а того – крепче сжимать рукоятки руля. Дитриха захватило привычное слияния с машиной – он испытывал его всегда, когда управлял каким-либо механизмом, будь то джип, мотоцикл или бронетранспортер. Сара уговаривала его попробовать себя в верховой езде, но Гай предпочитал железных «коней» живым. Несколько раз он ездил верхом и даже научился прилично держаться в седле, но восторга от этого не испытывал – конь все же был абсолютно отдельным существом со своими волей и желаниями, и где-то в подсознании Гай ощущал, что для настоящего овладения верховой ездой следует чуть-чуть поступиться своим упоительным человеческим всемогуществом.

Они причалили чуть дальше пляжа и оставили мотоцикл дрейфовать на мелководье – здесь волн не было вовсе. Сара растянулась на сидении, опершись спиной о руль, и закрыла глаза. Гай, добуксировав мотоцикл до совсем уж мелкого места, где воды было по щиколотку, а песок был ровен и чист, поднял ее свесившуюся руку и отпустил. Рука повисла плетью, а Сара приоткрыла один глаз.

– Пациент желает подремать, – пробормотала она. – Пульс замедлен, реакция понижена.

– А если я сделаю так? – Гай провел пальцем по ее босой пятке, маленькой и розовой.

– Айй! Это запрещенный прием!

Она, улучив момент, свалилась с сидения прямо на отвлекшегося Гая, повергнув того в воду. Потом, мокрые и счастливые, они продолжили брызгаться, после чего Сара громко признала первенство «царя зверей мужчины» и сдалась на милость победителя.

– А все-таки – почему ты до сих пор таскаешь эту нитку? – они улеглись рядом на мелководье, и Гай снова взял в руку девушки в свои. Толстая красная шерстяная нитка с большущим хитромудрым узелком присутствовала на запястье Сары всегда –и на учениях, и на боевых операциях, и даже на награждении. Тогда Сара надела поверх нитки широкий браслет, но упрямая нитка все равно умудрилась вылезти на всеобщее обозрение.

– Таскаю и все, – сонно отозвалась Сара. – Тебе она мешает? Давай лучше сюда свое дружеское плечо, напарник – я хочу подремать.

– Всегда пожалуйста, напарник.

Гай удовлетворенно улыбнулся, ощутив теплое дыхание на своей шее, и прикрыл глаза. Пальцы его продолжали ощупывать узелок, а мысли принялись течь лениво и бессвязно.

«Море на побережье Гисборна теплее, чем Средиземное… но солонее… надо будет понырять… побережье Гисборна славится местами для дайвинга, так пишут в буклете… Гисборна, Гисборн… Гисборн!!!» – раздался в его сознании визгливо-истеричный вопль. Этот вопль будто подбросил Гая, вытолкнул из сна, пальцы сами дернули за нитку – и узелок развязался.

Комментарий к Напарники

* – события ориджа “Make love – not war” http://ficbook.net/readfic/505349

========== Начало ноттингемских перемен ==========

Робину показалось, что весь мир перед ним на долю мгновения закрылся, будто огромный глаз – и столь же неуловимо быстро распахнулся снова. Ничто не изменилось – вот она полянка, вот связанные Гисборн и шериф де Рено, за их спинами маячит Уилл со своей нехорошей улыбочкой.

«Я обвиняю их. Они убийцы», – только что сказала Сара бен Тальмон – но отчего тогда она смотрит на рыцаря и шерифа с таким ужасом и изумлением?

Что-то изменилось, Робин чувствовал это кожей. Но не мог осознать – да и просто не успел, потому что события начали разворачиваться с непостижимой быстротой. Сара метнулась в сторону Марион, каким-то не то змеиным, не то кошачьим движением, острым и резким, захватила ее за руку, вывернув кисть и локоть так, что Марион взвизгнула от боли и упала на колени. В мгновение ока собственный кинжал Марион был приставлен к ее шее, а сама Марион, придавленная коленом Сары, изогнулась, не в силах вырваться из клещей захвата.

Руки Назира, уже схватившие оба клинка, застыли. Старый Бен Тальмон замер с полуоткрытым ртом, во все глаза глядя на дочь. И он, и Робин, и все остальные не могли оторвать взгляда от тонкого стилетного острия, упершегося точно в то место на шее Марион, где билась кровяная жилка.

– Без глупостей! – рявкнула Сара и лезвие чуть вдавилось в белую кожу шеи. – Освободить. Обоих. Быстро, или я пущу кровь вашей курице!

Острие укололо кожу, расчетливо выше жилы, и Марион снова взвизгнула – по шее побежала тоненькая кровяная дорожка.

– Уилл… – выдохнул Робин. Скарлетт медленно выдвинулся из-за спины Гисборна.

– Все-таки шериф был прав насчет жидовского отродья… – процедил он. И в это мгновение Гисборн вдруг высоко подпрыгнул и обеими ногами в прыжке с силой ударил Скарлетта, толкнув его на не ожидавшего этого Назира. Оба разбойника упали, а Гисборн, приземлившись, перекувыркнулся и вскочил на ноги.

Сара отшвырнула Марион и в два прыжка оказалась рядом с Гисборном и де Рено. Раз – и руки рыцаря освободились от веревок. Два – в его руках меч Скарлетта, и, пока Сара освобождала шерифа, Гисборн метко пущенным кинжалом ранил Мача, который, думая что его за кустом не заметят, уже доставал пращу.

– Спокойно! Просто дайте нам уйти или будет хуже, – крикнул Гисборн. – Курицу надо было держать, – процедил он вставшей рядом с ним Саре.

– Там Нейсс, – так же вполголоса ответила она. – Он на такое не купится.

– Сарочка, золотая моя, зачем же так волноваться? Я только что хотел сказать, что прощение – самая сладкая месть, – заикаясь от страха, пробормотал старый Тальмон.

В стороне раздались звуки рога, а затем – приближающийся топот копыт.

– Уходим, – приказал Робин, не сводивший глаз с замерших в готовности к бою Сару и Гисборна. Он помог подняться все еще вздрагивавшей от пережитого Марион и махнул рукой остальным. Конский топот приближался, и конный отряд в синих плащах вылетел на полянку как раз в тот момент, когда развойники растворились в зелени леса.

***

– Ну что ж, Гисборн, вы, конечно, болван – но исключительно везучий болван, – пробормотал шериф после третьего или четвертого кубка вина.

– Никак нет, милорд, – непривычно уверенным тоном ответил рыцарь. Он смотрел куда-то поверх шерифской макушки – что из-за разницы в росте было нетрудно, – и де Рено заметил, что исчезло ежесекундное ожидание удара, напряженность и нервность, из-за которой ему так нравилось оскорблять помощника. Перед шерифом стоял сейчас уверенный в себе человек, уравновешенный и сильный, словно одетый в броню. Гисборн даже показался шерифу старше, чем был до приключения с евреями.

– Я знаю свои обязанности, милорд, – продолжал Гисборн, – и постараюсь выполнить их должным образом. Моя обязанность – отловить или же уничтожить разбойников в Шервудском лесу, не правда ли?

– Дааа… Гисборн… – удивленно протянул шериф – впервые помощник обращался к нему столь свободно.

– В таком случае я прошу полной свободы действий и десять человек из гарнизона в полное мое распоряжение.

– Всего десять? Весь гарнизон и без того в вашем распоряжении, Гисборн, – напрягся шериф.

– Нет, милорд – я прошу этих десятерых в полное мое подчинение, без необходимости испрашивать у вас, милорд, разрешения для каждого этапа миссии…

– Каждой – чего? – не понял шериф.

– Каждого действия, – поправился Гисборн. – И без необходимости отчитываться за промежуточные результаты.

– И все же – для чего вам еврейка, Гисборн?

– Если вы не забыли, милорд – именно она спасла нас, – невинным тоном ответил помощник. Де Рено вспомнил быстрый как у атакующего волка, прыжок и то, как Гисборн сбил с ног головореза Скарлетта – и засомневался в его словах: он чувствовал, что помощник представляет собой более мощную боевую единицу, нежели шерифу всегда казалось.

– Хорошо-хорошо, – махнул он рукой. – Пусть живет. Но без папаши и семейства.

– Ее отец и семейство уехали в Линкольн, – спокойно ответил Гисборн. Предварительно прокляв непокорную дочь, добавил он про себя.

Женщина… еврейка… в замке – солдаты шепотом толковали об этом и сошлись во мнении, что и шериф, и Гисборн после встречи с разбойниками повердились в рассудке.

Относительно Гисборна это убеждение окрепло после того, как на второй день после возвращения он ранним утром выстроил весь ноттингемский гарнизон во дворе замка, приказал солдатам раздеться до брэ и принялся проводить какие-то странные испытания. Сперва всем предлагалось с завязаными глазами пройти по положенной на землю длинной тонкой палочке, потом требовалось задержать дыхание, окунуть голову в кадку с водой и держаться под водой как можно дольше. Далее нужно было прыгать через веревочку, поднимать и опускать туловище, сидя на скамейке и подсунув стопы под большую колоду, и еще множество странных физических, да и не только физических испытаний. Например, нужно было сунуть руку в мешок и, невзирая на то, что находилось в нем, вытащить оттуда большую серебряную монету. Уже прошедшие испытание отгонялись в сторону, чтобы они не могли рассказать готовящимся к испытанию товарищам о содержимом мешка (там находилось несколько крыс, мышей, пара жаб, уж и свежий ком навоза).

Гисборн наблюдал за всеми и всякий раз что-то отмечал в листе пергамента.

– Солдаты! – обратился Гисборн к мокрому и запыхавшемуся полуголому войску. – Я отобрал из вас семерых – самых сильных и выносливых, показавших лучшие результаты. Остальные – одеться и разойтись по постам!