сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
- Какую такую «палку»? – Миша игриво задвигал бровями, изображая «искреннее» непонимание, а сам, юркнув рукой под одеяло, нежно сжал член Дженсена в ладони. – «ЭТУ»?!
- Ах, ты ж… Ну, я тебе сейчас покажу: «ЭТУ ПАЛКУ»!
И у их бедных соседей вновь заходили ходуном шкафы и люстры от множественных «наглядных демонстраций» в исполнении двух, неимоверно соскучившихся друг по другу, безумцев!
*//*//*
Через несколько месяцев, мир визжал и топал от восторга и перевозбуждения перед экранами своих гаджетов, когда Миша Коллинз закончил свою работу над «TSA America». И, конечно же, Дженсен первым «высказался» о «своём образе» (из второй новеллы «Just relax»), начав безжалостно срывать с себя и Миши одежду, ещё даже не дойдя до порога их скромного гнёздышка.
***
Дженсен сдержал данное Коллинзу обещание и практически никогда не расставался со своим кулоном-ангелом, который приятно холодил кожу, бережно скрытый от любопытных глаз, под надёжным покровом его одежды.
*//*
Вся команда Сверхов сразу же заметила разительную перемену в настроении Дженсена, после последних встреч с фанатами. Невозможно было скрыть ото всех его явный эмоциональный подъём и игривые огоньки в изумрудном блеске глаз, когда в поле его зрения появлялась фигура Миши. Естественно, многие стали считать главной причиной подобного явления именно Коллинза, но тактично умалчивали о своих догадках.
*//*
Уже на следующей конвенции, во время их совместной панели, перед внимательными взорами многочисленной публики, предстали оба браслета. Они «молчаливо» скрепляли тайный союз двух людей, который материализовался из «глубокой связи» их экранных персонажей в реальной жизни.
Эклз всё время отвлекался, изредка ослепляемый бликами света, отражавшегося от Мишиного кулона. Он очень гордился тем, что Коллинз надел этот браслет сегодня утром, сладко целуя его, ещё совсем сонного, в уголок губ. В то время, как сам Дженсен, не расставался со своим «доказательством их союза» почти никогда.
Душа Дженсена кричала от радости, что этот невероятный и потрясающий мужчина принадлежит ему, а он – своему Оверлорду! Больше всего на свете, ему хотелось на каждом шагу, без всякой опаски, прижимать его гибкое тело к себе, обвивая рукой стройную талию. И беззастенчиво твердить всем и каждому: «ДА! Мы Вместе! Были раньше и будем Всегда!» Но нет… В этом мире слишком много «но» и «нельзя», а, как говорится, «шоу непременно должно продолжаться»!
Невидимая глазу, но неоспоримо ощутимая залом, «химия» заполняла собой всё пространство вокруг их пары. В тот день они обыгрывали сцену разговора персонажей Мэг Райан и Билли Кристала в кафе (из фильма «Когда Гарри встретил Салли»), во время которого Салли инсценировала оргазм. Эта сцена была признана одним из классических моментов мирового кинематографа и даже отмечена отдельной наградой. Поэтому Дженсену ничего не оставалось, кроме как, с замиранием сердца, любоваться Мишей, который, сидя напротив на таком же высоком стуле, как и у него, театрально изображал накатывающий на него оргазм. По крайней мере, в глазах Дженсена Коллинз явно переплюнул Райан – ему ли не знать каким он бывает шумным!?
Эклз был вынужден ежеминутно мысленно одёргивать себя, чтобы не забыть вовремя прочесть и обыграть «свою» реплику и контролировать эмоции на своём, и без того уже залитым лёгким румянцем, лице. Пока Миша, ёрзая на стуле, чуть раздвигал ноги, жмурясь от наигранного напряжения перед разрядкой, и выстанывал в микрофон: «О, мой Бог!», на Дженсена волнами накатывало нестерпимое желание побыстрее сорвать с Коллинза одежду, и заставить того взять высшую «оргазменную» ноту в их совместном, приватном концерте!
- Надеюсь, ты так же умело НЕ имитируешь в Нашей постели? – подозрительно и возбуждённо шипел Дженсен, утаскивая Мишу, после конвенции, в первый же по пути тёмный угол. И, покрывая укусами-поцелуями его загорелую кожу, напористо шептал ему куда-то в шею:
– Когда ты трахаешь меня, а?!?
- А ты проверь! – с вызовом в голосе парировал Коллинз.
Весело засмеявшись, неугомонный баловник-Миша сорвался с места, выкручиваясь из цепких объятий Дженсена, и помчался в сторону своего номера. Ну, должен же он был дать ему шанс принять, а главное – ответить, на своё вызывающее заявление, и подарить обоим пару-тройку охренительных, самых настоящих, крышесносных оргазмов!
- Миша, у нас же ещё фотосессии… - пытался докричаться до него Эклз, бросаясь за ним следом и с энтузиазмом принимая этот вызов.
- К чёрту ВСЕХ! – обернувшись через плечо, крикнул в ответ Коллинз, даже не дослушав фразу до конца.
На мгновение остановившись, он повернулся лицом к догоняющему его Эклзу и стал на ходу расстёгивать пуговицы своей чёрной рубашки. Неотрывно глядя прямо в расплавленную зелень его опьяняющих глаз, и заманчиво облизывая свои приоткрытые губы, Миша всем своим видом выражал исключительную решимость действовать, немедля.
Сердце Дженсена запнулось, пропустив пару ударов.
«Чокнутый», - думал он, растягивая губы в предвкушающей улыбке. – «Но… Мой любимый безумец!»
И, поднажав, нагнал Мишу за несколько широких шагов, впечатываясь в его раскрытые объятия всем телом.
«К чёрту всё!»
========== Часть 11. ==========
Для некоторых пар секс - барометр отношений. Для Миши с Дженсеном же всё было перевёрнуто вверх тормашками: секс был ненасытным, беспорядочным, каждый раз волнующим и бесподобным, и, что самое главное, отличался завидным постоянством. А вот роль "барометра" в их отношениях выполнял исключительно Коллинз.
Он отчего-то всегда настаивал на том, что "истина" должна обязательно оставаться тайной. По его мнению, можно было лишь "слегка поддразнивать" фанатов и прессу их "лёгким флиртом", давая, тем самым, повод "додумывать оставшееся за кадром" самостоятельно, но никогда не утверждать ничего конкретного.
Дженсен же всё время возмущался по этому поводу, "тыча носом" Коллинза в то, что тому, почему-то, дозволено публично выражать симпатию Destiel и Cockles, да ещё и заявлять, что он следит за их новыми "проявлениями", а ему, видите ли, на всё поставлено жёсткое "табу"!
- Дженс, успокойся, - Миша устало вздыхал, потирая пальцами переносицу, в который раз уже пытаясь отразить нападки Эклза по этому поводу. - Ты же прекрасно знаешь, что из нас двоих, именно у меня репутация "известного чудака и выдумщика". Так что, к моим словам просто невозможно относиться со 100% уверенностью! Чего не скажешь о тебе...
И Дженсее, в очередной раз тяжело вздыхал, признавая, что Коллинз, как всегда, прав, ведь "шоу должно продолжаться"!
***
Дженсен, честно, искренне хотел порадоваться за возлюбленного, когда Миша торжественно объявил ему о том, что во второй раз станет отцом...
Он убеждал себя, что просто не имеет право в "их положении" быть законченным собственником и запрещать Коллинзу обзаводиться наследниками. Или вообще самому рассчитывать на что-то большее. Ведь Дженсен и сам женился, хотя и понимал, что Дэнниель не совсем тот человек, с которым бы он хотел бы встретить старость. А по поводу пункта "растить совместных детей", он вообще не задумывался. Просто тогда ему казалось, что так будет... правильно что ли, если они с ней узаконят свои отношения, ведь они уже так давно были вместе и, вроде как, притёрлись друг к другу. Искать кого-то или чего-то "нового", на фоне растущей популярности, уже не было никаких сил и желания. Всё вокруг казалось только лишь заслугой его "звёздного статуса" и выглядело откровенно неискренним. А вот на чувства Миши, тем более взаимные, он вообще рассчитывать не смел. Как же!? У них тогда только стали налаживаться хотя бы дружеские отношения. И совершенно не важно, какие эмоции вспыхнули в груди Эклза, когда он впервые увидел Своего будущего "Ангела"! Не важно, что до встречи с этим "сумасшедшим недоразумением", ему ни разу и в голову не приходила даже мысль о том, что он когда-либо будет тайно сохнуть по другому парню! Он и сам себе-то тогда не мог в этом признаться, а весьма прохладное отношение к нему, только что освоившегося коллеги, не добавляло оптимизма и никакого, пусть даже крохотного, намёка на надежду о взаимности. К тому же, Коллинз на тот момент уже был женат, а Дженсен никогда не считал себя вправе стать "разорителем семейного гнезда". И пусть Миша не покидал его бурные фантазии и, чего уж там, весьма "мокрые" сны ни на мгновение, но он лишь продолжал смиренно плестись по заранее выверенному пути с ослепительной дежурной улыбкой, ощущая себя связанным по рукам и ногам. И непонятно чем, но обязанным перед обществом. Поэтому, он дрожащей рукой передал когда-то Коллинзу красиво оформленный конверт с приглашением на свою свадьбу, в глубине души мечтая, чтобы Миша сам стал его Судьбой и выкрикнул на весь зал для бракосочетаний своё громкое: "НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!".
Но, чуда не случилось. Была ли это пресловутая Судьба, а может и нелепая случайность, но отныне Дженсен Росс Эклз обзавёлся новым официальным статусом, с несводимым штампом в паспорте - "женат". Если бы он тогда только мог знать, что не пройдёт и года, как обычная встреча для прогона нового сценария, очень круто изменит всё его представление о жизни, расставив, наконец, недостающие точки над "i", и осуществит давние запретные мечты, которые он когда-то дал себе слово не оплакивать!
И вот теперь, у Дженсена было практически всё, чего бы он мог пожелать, но эта новость о второй беременности Викки снова больно сбрасывала его с Небес на грешную Землю. Чёрт возьми, да нихрена, по большому счёту, для Них не изменилось! У Них нет сил и возможности что-либо изменить! Даже обладая определёнными привилегиями, будучи не последним человеком в обществе, Эклз не видел в их ситуации приемлемого и безболезненного выхода для всех. И надо же было так влипнуть!? Да, он известная личность, чья жизнь мониторится "от" и "до", вне зависимости от его на то согласия. Да, и эта же известность накладывает на него, уже порядком надоевшее ему, бремя ответственности и чувство грёбаного долга! И, в конце концов, да, они с Коллинзом оба женатые люди и, вполне логично, что в итоге в их семьях, должны появиться, рано или поздно, дети...
Дженсен всё это, более чем прекрасно, понимал! И теперь, заглядывая в счастливые глаза Миши, когда он оказывает ему "такую честь" - первому узнать о будущем ребёнке, Дженсен абсолютно не должен чувствовать этот, воткнутый в самое сердце, зазубренный и ржавый клинок. Ведь ему прекрасно известны подлинные взаимоотношения Коллинза с его супругой, которые больше похожи на "взаимовыгодный договор" или многогранную, непонятную ему, "дружбу". И, естественно, он помнит, насколько сильно Миша, на самом деле, одержим детьми. Всего этого должно быть вполне достаточно, чтобы просто радоваться за Своего "милого плюшевого мишку" или Оверлорда - всё равно(!), обе эти его стороны одинаково дороги и нужны Эклзу. Нет, это Коллинз-Весь-Целиком НУЖЕН ему, как воздух! Но чёрт бы всё побрал...это всё равно оказалось слишком неожиданно и больно!
Когда-то, он не надеялся даже на шанс, что Миша будет когда-нибудь смотреть на него хотя бы чуточку снисходительнее, чем в самом начале, после их знакомства, не говоря уже о том, что в будущем признается в любви, а получил в итоге даже в сотни раз Больше! Но всё же... Откусив однажды кусочек "чужого" пирога, Дженсену - великому, как выяснилось, жадине! - пора бы уже было и устыдиться, что он не просто хочет съесть весь этот пирог, ни с кем не поделившись, а заодно и признать, что он будет совсем не прочь вылизать после себя тарелку! Но сейчас Дженсен просто обязан был взять себя в руки и поддержать Коллинза в такой "волшебный" - он знал это наверняка - для него момент. Он не должен дать повод Своему "Ангелу" грустить из-за его глупой ревности. Но! Мозг всё время предательски продолжал упрямиться и цеплялся за ключевое для Дженсена слово "СВОЕМУ"...и ничегошеньки из всего обилия того, что он был "должен" всему этому треклятому Миру, и "Своему" Мише в частности, у него не получалось!
И вот Дженсен просто стоял какое-то время, собирая воедино своё раздробленное сознание по крупицам и крепче сжимая кулаки, пока смотрел на, излучающее безграничное счастье, такое дорогое и родное лицо Миши...
"Надо просто взять себя в руки!" - приказывал себе Дженсен.
Но, несмотря на весь его актёрский опыт и талант, у него так ничего и не вышло. И, вместо предполагаемого банкета по поводу радостной вести, Коллинзу пришлось практически всю ночь успокаивать безутешного любовника, то и дело сотрясавшегося от нескончаемых всхлипов и горьких слёз. А ещё долго убеждать, что это совершенно не означает "конец их отношений", что он, Миша, никуда от него не уйдёт, никогда не бросит, а главное - что Дженсену пора бы всерьёз призадуматься о собственном ребёнке!
- Потому что дети, - вещал тихий, низкий и вкрадчивый голос Миши, - это твоё продолжение, Дженси, и они сделают тебя только ещё более счастливым!
По собственному опыту зная, что чаще всего Коллинз оказывается прав, и к его мнению действительно стоит прислушиваться, Эклз обещал ему, что обязательно подумает об этом и не будет так категоричен к этой животрепещущей теме.
Однако Дженсен очень смутно мог себе представить, что он будет чувствовать, став отцом. Но, опять-таки, у него перед глазами был наглядный образец для подражания, и это не казалось уже чем-то ужасающим. По крайней мере, всматриваясь в глаза Своего "Ангела", когда тот рассказывал о своём малыше, непоседе-Уэсте, Дженсен очень хотел верить в то, что, успокаивая его тогда, Миша не соврал, и он действительно станет ещё счастливее...
Примерно, через девять месяцев у четы Эклз родилась маленькая принцесса, которую назвали Джастис Джей Эклз.
***
Миша не обманул. Став отцом, Дженсен начал постоянно ощущать внутри трепетную нежность к этому маленькому, розовощёкому чуду, своей крохотной дочурке. И, наконец, понял, о каких именно чувствах ему тогда нашёптывал Коллинз, убеждая не медлить с зачатием ребёнка.
*//*//*
Они стали чаще общаться по мобильному, потому что теперь уже не могли себе позволить столько времени, как раньше, уделять внимание лишь друг другу. Эти звонки стали заменять им всё, что могло бы происходить в опустевшей сейчас, без их голосов, квартире. Умудрялись доводить друг друга до умопомрачения только словами и крепкой хваткой мокрых от волнения ладоней, двигаясь в унисон и тихо постанывая в трубки, вынужденные довольствоваться хотя бы этим и находясь на разных концах теперь уже "телефонной связи".
Поначалу, Миша всячески подбадривал Эклза, убеждая их обоих в том, что это "нормально" и скоро будет легче. Но оба вновь стали чувствовать приближение ноющей, разъедающей душу, тоски от расширившенося круга обязательств и болезненно участившихся, неминуемо затягивающихся разлук.
Видясь теперь, в основном, в дни совместных съёмок, на встречах, в рамках рекламы 10-го сезона, конвенциях и фотосессиях - чисто "рабочие моменты", они будто теряли головы только от ощущения близости драгоценного человека рядом и теплоты своих сроднившихся сердец. Изредка они сбегали с раздачи автографов или встреч с фанатами после конов, только, чтобы поскорее захлопнуть за собою двери номера в отеле и упасть, наконец, в объятия друг друга, наполняя воздух электрическими разрядами страсти.
К сожалению, подобные "выходки" зачастую не были по душе организаторам и продюссерам, которым приходилось отдуваться, оправдываясь за них, перед, покинутой не в срок, публикой и, что было самым неприятным, журналистами.
Но "сладкой, сумасбродной парочке" было глубоко всё равно на угрозы руководства "прекратить этот бардак" - им было слишком мало друг друга! Хотя, отчасти, считая себя "гвоздями программы", они наивно думали, что всё им легко сойдёт с рук и все, как обычно, их простят...
Об ошибочности своего мнения они узнали довольно скоро...
Когда терпение у Крипке лопнуло, то он, заранее извинившись перед ними за то, что обязан сделать, заявил, что возникла необходимость в крайних мерах. И строгим тоном объявил им приговор, но при этом как-то не особо долго мог смотреть в их изумлённые глаза... Он распорядился "ограничить их совместное пребывание на съёмочной площадке, чтобы эта "глубокая связь" не мешала хорошо выполнять свою работу, которая, кстати, неплохо оплачивается"!
Никакие их обещания и клятвы не смогли переубедить Эрика и что-либо изменить. Решение было окончательным и бесповоротным: максимально, на сколько это возможно, сократить в 10-ом сезоне сцены с участием Кастиэля, а съёмки Дженсена и Миши проводить в разные дни!
Это была их личная трагедия.
К подобным последствиям никто из них не был готов, но выбора или выхода, как такового, не было! Работа - есть работа...
