сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Обводя горящим взглядом обнажённое тело, Дженсен, лишь невесомо касаясь кончиками пальцев, водил ими по гладкой, вздымающейся груди, острым ключицам и изящным плечам. Спускался мягкими прикосновениями к впалому животу. Прижимая широкие ладони, гладил бока и бёдра, с немного выпирающими соблазнительными косточками. Он будто не мог до конца поверить, что это действительно Его-Настоящий-Ангел-Миша, который был ещё прекраснее, будучи голым, сейчас стоит перед ним и никуда не исчезнет снова!
Насладившись зрелищем, Эклз развернулся к нему задом, низко прогибая спину, с аппетитными ямочками на пояснице. Широко расставляя ноги, он выставил «напоказ» свои крепкие ягодицы, словно приглашая Коллинза в самый первый ряд на спектакль, поставленный и разыгранный для одного-единственного благодарного зрителя, под названием: «Знакомьтесь! Такой открытый и сексуально-раскрепощённый Дженсен Эклз!».
Затаив дыхание, Миша нервно кусал губу, пока его глаза, ошалело распахнувшись, открывались от этого зрелища всё шире и шире. Он больше не мог медлить, отметая прочь вспышки предупреждающих мыслей: «давно не было», «слишком узкий», «нежнее», «ему будет Очень больно» и безнадёжное «ОСТАНОВИСЬ!». Ни одну из них он не озвучил вслух, прижимаясь к податливому телу сзади, потому что глаза застилало пульсирующей пеленой необузданного, дикого желания с красным грифом: «ТОЛЬКО МОЙ!».
Они оба осознавали, что после такого долгого перерыва в сексе, им нужно было всё начинать заново. И Коллинза это жутко напрягало, потому что остервенело хотелось трахнуть эту выпяченную задницу. Сделать это без подготовки, резко, сильно, аж до судорог жёстко и глубоко засадить своему ненаглядному неженке за всё, что он тогда наговорил!
Обильно смочив сразу три пальца и прислонив их к, до одури, желанной дырочке, Коллинз шумно выдохнул, пытаясь всё же набраться терпения. Но его кисть тут же была сбита рукой Дженсена.
- Не растягивай меня! – срываясь на шёпот, быстро сказал он и просяще потёрся о Мишин горячий пах. – Трахни меня на сухую!
- Ты с ума сошёл, Дженсен!? – тут же зашипел Коллинз, сквозь, сводимые желанием поддаться такой откровенной просьбе, зубы. – Ты хоть представляешь, как это… - тяжело дыша, он зажал свой ноющий член в ложбинке между круглых ягодиц, сдавливая и их, и себя одновременно.
- Мне это нужно, Миша!!! – взмолился Дженсен, чуть ли не плача. – Хочу, чтобы ты трахал меня ТАК! Но не в наказание… Хочу, чтобы вернул мне Веру, что Ты здесь… со мной. Что Ты никуда не уйдёшь!
И Коллинз верил каждому его слову, потому что сам чувствовал то же самое.
- Ну куда я от тебя денусь, Дженни?! – Миша ласково огладил напряжённое тело любовника и прикусил мочку его уха.
- Прошу тебя, Миш! – Эклз не хотел больше медлить.
Но Коллинз всё же, незаметно, увлажнил себя хотя бы слюной и наскоро мазнул влажными пальцами сжатый вход. Прижался к нему блестящей головкой, придерживая и направляя свой внушительный член вглубь жаркого тела.
Дженсен пытался расслабить мышцы, чтобы скорее впустить Коллинза внутрь. Но упрямое колечко никак не хотело поддаваться на медленное, весьма ощутимое и болезненное давление.
- Ми-ша! Сделай это! – упираясь щекой в стену, Эклз сам широко раздвинул половинки своей задницы.
Отпустив разум на волю и прислушиваясь к конкретным требованиям любовника, Миша грубо и сильно толкнулся вперёд, вырывая громкий крик из груди Дженсена. И он моментально почувствовал, как его тут же обожгло пламенем, таившимся в глубине шёлковых и нежных стеночек. Коллинз со свистом втянул воздух, сквозь оскал белоснежных зубов, и уже без остановки стал входить в него всё глубже. Суховатое, жаркое трение, на пару с исключительной узостью, поначалу доставляло едва ощутимый дискомфорт и одновременно сносило крышу – так нереально туго, тесно и просто дьявольски долгожданно Дженсен сжимался вокруг его члена!
Слышно было, как Эклз шипит, борясь со своими инстинктами, которые требовали более «тактичных» действий, но он не позволял себе, извиваясь, случайно увернуться от разрывающей боли. Она была ему жизненно необходима на каком-то физическом или даже животном, уровне, как воздух. Только так, думал он, Миша сумеет выбить из него угнетающую пустоту в груди, вновь возвращая смысл жизни.
Но тело Дженсена, словно имея собственное мнение, неизменно чутко среагировало на близость «Хозяина». Уже на третьем толчке, оба ощутили, как легко Коллинз заскользил внутри, будто по маслу. И в то же мгновение, нескончаемые потоки удовольствия, расплавляя вены, понеслись по их телам, подгоняемые бешеным ритмом истосковавшихся сердец. Напряжённые морщинки в уголках крепко зажмуренных глаз, постепенно разглаживались с каждым рваным вдохом-выдохом. Мокрые ладони Дженсена сжимались и разжимались от переизбытка эмоций. Лишённые возможности оставлять длинные, яркие полосы на жилистой Мишиной спине, его короткие ногти царапали обои.
- Креп…че! Ми…ша! – задыхаясь между толчками от наслаждения, Дженсен громко стонал, умоляя Коллинза о большем. – Глуб…же! Миш… Ещё!
- Значит, ты хочешь, чтобы я оттрахал тебя грубо и жёстко, Дженни? – стальным тоном, не приемлющим отказа, прорычал «Бог и Господин» Эклза, сверкая из-под ресниц тёмными, словно грозовые тучи, глазами.
- Да! – сладко облизывал губы Дженсен.
- Что «Да», Дженни? – цепляясь длинными пальцами за коротко подстриженные волосы любовника, Миша не сильно потянул на себя его голову, обездвиживая «жертву» и практически выйдя из него. – Так что же? Я не слышу ответа! – и звонко шлёпнул Эклза свободной рукой по ягодице, одновременно с этим, вонзаясь в него на всю длинну.
Эклз дёрнулся от неожиданности, но тут же прогнулся ещё ниже, опираясь уже на согнутые в локтях руки.
- О, Боже! Да, да, да! Миш… Вот… ТАК! – охрипшим от вожделения голосом, просил Дженсен.
- Я хочу услышать Это! Скажи, Дженни! Громко. Скажи, что конкретно я должен с тобой сделать? – рычал ему на ухо Коллинз.
И Дженсен не выдержал…
- Трахни меня, Миша! – послушно и требовательно, почти кричал Эклз. – Жёстко! Грубо! Покажи мне… КАК ты меня хочешь! – ноги его дрожали от давно бурлящего возбуждения, не находя все эти дни должной разрядки.
Растеряв последние крохи здравого рассудка, после таких слов Дженсена, Коллинз гортанно взвыл, запрокидывая назад голову. Он больше не сдерживался, не особо отдавая себе отчёт за действия своего обезумевшего тела. Ладони щипало и покалывало сотнями невидимых иголочек от того, как часто он впечатывал их в раскрасневшиеся ягодицы Дженсена. Яростно вколачиваясь всё быстрее и жёстче, он всё чаще задевал заветную точку, беспощадно целясь прямо в простату. Пошлые шлепки и хлюпающие звуки их сталкивающихся, покрытых липким потом и движущихся в каком-то собственном, сумасшедшем ритме тел, нарушались только несдержанными и грязными стонами обоих.
Всепоглощающий, мощный оргазм выбил из их лёгких все запасы воздуха, очищая воспалённый мозг и стирая всё вокруг, кроме непоколебимой истины – они вновь были вместе! Бесконечно довольные, уставшие, но самые счастливые!
Ноги Эклза, всё же, не выдержав такого эмоционального всплеска, резко подкосились, как только Миша из него выскользнул. Но сильные руки Коллинза заботливо подхватили его на полпути к полу, удерживая от падения, и прижали к мокрой, разгорячённой коже.
Обнявшись, они сделали пару шагов назад и рухнули на прохладное покрывало кровати.
//*//
Отдышавшись и наскоро приняв душ, они задержались напротив зеркала в ванной. Дженсен обхватил Мишу за талию, неторопливо сцеловывая каждую капельку с ещё не обсохшей гладкой и смуглой кожи. Блаженно улыбаясь, Коллинз расслабленно облокотился на широкую грудь Дженсена спиной, откинув ему на плечо голову и подставляя навстречу его ласковым губам горло.
- Я…так…сильно…скучал по тебе…Миша… - прерываясь, Дженсен осыпал короткими и мягкими поцелуями шею Коллинза.
- Я тоже… - выдохнул в ответ Миша. – Очень скучал! – и, сильнее прижимая их тела друг к другу, ощутил новый прилив возбуждения. – Пойдём в постель… - улыбаясь, он развернулся в кольце рук Эклза, обвивая руками его шею, и, нежно целуя, ерошил пальцами влажный русый ёжик.
Пока Коллинз сбрасывал покрывало и взбивал подушки, то не заметил кратковременного отсутствия Дженсена. Тот, с довольной ухмылкой на лице, забрался под огромное, тёплое одеяло к своему прекрасному, обнажённому «Ангелу» и что-то спрятал под подушкой.
Утомлённые и разморенные мучительной разлукой, да ещё и очень бурным для обоих примирением без «лишних» слов (те грязные и пошлые звуки и стоны, которыми они обменялись за последние пару часов, язык не повернётся назвать «внятным диалогом»!), они лежали в уютных объятиях друг друга, обмениваясь неспешными, влажными и неглубокими поцелуями. Просто не могли остановиться, наслаждаясь вкусом и мягкостью губ и сладостью ровного дыхания друг друга.
Перекатив Мишу на спину и придавив его своим весом, Дженсен, не разрывая поцелуя и не поднимая век, запустил руку под подушку и сгреб в ладонь кожаные браслеты. Задержав на миг руку Коллинза на своей щеке, он ловко застегнул ремешок на его изящном запястье. Когда к тёплой коже прикоснулся тяжёлый и холодный металл, Миша открыл глаза и вопросительно посмотрел на Эклза. Тот просто протянул ему свою руку, демонстрируя уже надетое, такое же кожаное плетение, красиво обвивающее основание его кисти. Облизав спелые губы, Дженсен поднял свою руку повыше, открывая взору фигурку серебристого ангела, выполненного с филигранной точностью.
- Смотри, Миш, это – Ты! – и тихо захихикал.
Удивлённо хлопая ресницами, Коллинз переводил то растроганный, то восторженный, а иногда и слегка смущённый, взгляд с, болтавшегося в воздухе, кулона на довольного и улыбающегося любовника, глаза которого искрились яркими изумрудами, как и в самый первый день их знакомства.
- Когда я их увидел, - продолжил Дженсен, - то решил, что они не могут, просто не должны, принадлежать никому другому. – и, склонившись прямо к приоткрытым розовым губам Коллинза, прошептал: - Потому что, ты же видишь, они созданы именно для Нас!
Миша, наконец, сообразил рассмотреть свой кулон и вновь потерял дар речи…
- Здесь написано… - глаза его чуть заметно заслезились, размывая буквы.
- «Всегда с Тобой»! – озвучил вместо него Дженсен. – А ты, Миш… Всё ещё хочешь быть со мной? – он слегка испуганно заглянул в мерцающую синеву бездонных и родных глаз. – Сможешь ли ты меня простить и навсегда забыть то, что я тогда наговорил сдуру?
- Дженс… - Коллинз медленно облизал пересохшие губы, формулируя в мыслях ответ. Тяжело вздохнув, он взял в ладони лицо Эклза и заговорил вновь: – Мне иногда становится даже страшно… - он ещё раз глубоко вдохнул, - от того, наскОлько моя жизнь будет лишена смысла, если Ты… уйдёшь…
Дженсен изо всех сил прижал Мишу к себе, сжимая в кольце стальных объятиях, и, накрыв его пухлые губы своими, заставил замолчать и позабыть обо всех тревогах и заботах. Насладившись моментом сполна, Дженсен, довольно мурча, потёрся носом о щёку Коллинза. Улёгшись поудобнее, запустил пятерню в густые завитки тёмных волос Своего «Ангела» и, умиротворённо прикрыв глаза, стал тихонько теребить и перебирать пальцами, ещё влажные после душа, пряди тёмных волос.
- Так где же ты прятался от меня все эти дни? – не выдержав, спросил Эклз.
- Я не прятался, - устало выдохнул Миша, вновь закрывая глаза. – Я усмирял свой пылкий дух в тибетском монастыре.
- Ты…что, прости, я чего-то не понял… Что ты делал??? – рука Дженсена застыла в мягких, спутанных волосах, и он ошеломлённо и выжидающе уставился на Коллинза.
- Вообще-то, я раньше гораздо чаще это делал: уединялся там, обычно около десяти дней, размышлял и медитировал, вдали от цивилизации и мирской суеты. Пока не встретил…тебя, - Миша ласково улыбнулся, нежно обводя пальчиком дорогие сердцу черты на вытянувшемся лице Дженсена. – Моего Солнечного и Сливочно-вкусного мальчика!
- Я не знал…
- Ну, это даже в Википедии обо мне написано, - Миша, без обиды, пожал плечами. – Просто в этом не было особой необходимости в последние… - он прищурился, подсчитывая, - годы…
«Ого!» - теперь уже была очередь самого Коллинза удивляться такому долгому сроку. Но, тряхнув головой, он продолжил:
- И, возможно, вообще бы не понадобилось, если бы Кто-то не оказался таким говнюком! – звонко рассмеявшись, Миша легонько ткнул пальцем Дженсена в плечо и быстро чмокнул его в кончик носа, возвращая к реальности.
- Да что ты!? – улыбаясь в ответ, Дженсен лукаво прищурился. – Может, я был «слегка» занят изучением «оригинала» на практике, вместо интернетовской пурги? – они оба покатились со смеху, сотрясая под собой матрас. – И, кстати, как выяснилось… в моём «исследовании» ещё полным-полно тёмных пятен… Думаю, стоит срочно это исправить!
Дженсен подмял под себя горячее тело Коллинза и, предупредив все его возможные отговорки, многозначительно задвигал бровями. Затем склонился к его шее, нежно прильнув к ней губами, и, защекотав дыханием влажную кожу, прошептал:
- В душ потом не пойдём. У меня в сумке целая упаковка влажных салфеток.
- Дурак… - хихикая, Миша притягивался ближе к манящим улыбающимся губам Эклза.
Теперь, занимаясь любовью, они просто наслаждались друг другом, сняв напряжение длительного томления и разлуки. Их тела неторопливо сплетались, комкая дорогие простыни. Раскалённый жар сладкого дыхания переходил от одного к другому, утопая в мягкости губ. Руки Коллинза свободно и жадно блуждали по всегда желанному телу любовника, сдавливая ягодицы, сминая его набухший член и проходясь пальцами по вздымающимся лопаткам на широкой спине. Распадаясь на сотни кусочков в фееричном оргазменном взрыве, они вновь сливались в единое целое, сплетая вместе пальцы, и изо всех сил прижимаясь друг к другу.
- Я буду носить своего серебристого ангела на цепочке – ближе к сердцу! – сонно моргая, заявил Дженсен, утыкаясь носом в ямочку под горлом Миши.
Улыбнувшись этим словам и поцеловав Дженсена в макушку, Миша крепче стиснул его в кольце своих рук. Он был уставшим, но сон, почему-то, не спешил вырывать его из тёплых и удобных объятий Эклза. Слушая, ставший размеренным, но всё ещё мощный стук чужого, но до волнующих мурашек обожаемого, сердца и глубокое, спокойное дыхание рядом, Миша погладил Дженсена по голове. Он провёл ладонью по мускулистому торсу вниз, заботливо и нежно огладил его бёдра, скользнул обратно по широкой спине, пробегая кончиками пальцев по позвонкам, и оставил, в итоге свою руку нежиться на его талии.
- Я люблю тебя, Дженсен Эклз… - шепча, он едва касался губами его уха.
«И я тебя, Миш…» - обессиленно подумал Эклз, почти проваливаясь в сладкую дрёму. Его полуулыбка утонула где-то в Мишиных волосах, пока тот тихонько сжимал его полностью расслабленное тело в своих руках. – «Больше всего на свете!».
Окончательно соскальзывая в сон, Дженсен пытался понять: успел ли он сказать это вслух? Но усталость оказалась сильнее, и он забылся в объятиях родных рук.
========== Часть 10. ==========
- Я должен тебе кое в чём признаться… Мне очень понравился твой фанфик! Ты красиво и талантливо пишешь, - Эклз нежно прижался губами ко лбу Миши, чувствуя, как тот мгновенно напрягся, не желая вспоминать их неприятную и глупую ссору. А затем невесомо прикоснулся губами к виску, переносице, кончику острого носа (который тот незамедлительно и очень забавно почесал ногтем), и, поочерёдно, к прикрытым векам Коллинза с длинными ресницами. И, не видя, а скорее чувствуя появление довольных и милых морщинок вокруг глаз, продолжил говорить:
– Если тебе так хочется… - Дженсен вздохнул, - то я не буду больше тебе запрещать сочинять подобные… «творения», – последнее слово далось ему не без сарказма, но он искренне улыбнулся, чтобы Миша не смог усомниться в правдивости его речи.
- Нет. Я больше не буду этого делать, - уверенно заявил Коллинз. И тут же очень хитро улыбнулся. – Но у меня есть идея получше!
Дженсен, отстранившись, с любопытством вглядывался в сияющие глаза, ожидая продолжения.
– Я давно подумывал снять короткометражный фильм, а точнее – несколько новелл. И я был бы просто запредельно счастлив, если бы ты согласился выступить прототипом главного героя в одной из них!
Эклз слегка нахмурил брови, прикидывая, как это могло бы выглядеть.
– Обещаю: НИКАКИХ интимных подробностей! – Коллинз поднял правую руку в клятвенном жесте.
- Лааадно, Миш, я согласен! – рассмеявшись над его «невинными» глазами, сдался Дженсен. – Но! Только не перегибай палку, пожалуйста. И, кстати, репетировать ЭТО ты тоже будешь сначала со мной! – строго констатировал он.
А уже мысленно добавил: «Только бы ты больше никуда не пропадал, Мой сумасшедший выдумщик!».
