Текст книги "Пробелы в памяти (СИ)"

Автор книги: Кристальная звезда 17

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 43 страниц)

– Чего тебе? – холодно спросил Барти, когда Петтигрю догнал его.

– Ты ведь можешь переубедить Сириуса, – ни с того ни с сего произнес Питер.

– Не понял. Причем тут Блэк? – остановился Барти. У него совсем не было желания усложнять себе жизнь еще одним разговором с Блэком.

– Сириус считает меня предателем…

– Так это ведь правда, – фыркнул Барти. – Неужели ты думал, что он тебя не раскусит? Он же Блэк! Гриффиндорец со слизеринской натурой.

– Так убеди его в том, что он ошибся, – воскликнул Петтигрю. Надежды тщетны, нет в нем никаких остатков совести!

– У тебя с головой все нормально? – презрительно фыркнул Барти. – Переубедить Блэка! Ха-ха, смешно.

– Иначе я расскажу Лорду о твоих встречах с ним, – заявил Петтигрю. – Я скажу ему, что ты передавал Сириусу важные сведения о Пожирателях. Он ведь как-то узнавал о том, где будет следующее нападение.

Барти замер и уставился на это ничтожество. Эта жалкая крыса решила его шантажировать, серьезно?

– Я скажу Лорду, что это был ты, – ухмыльнулся Барти. – Ты же вечно шныряешь тут всюду, вынюхиваешь что-то.

Петтигрю нахмурился. Должно быть, в его пустой голове происходил какой-то сложный мыслительный процесс. Барти не мог понять, зачем этой крысе переубеждать Блэка. Ему нужно-то быстро рассказать Лорду о том, где находятся Поттеры и залечь на дно. Или он боится того, что Блэк его из-под земли достанет, если с его друзьями что-то случится? Да, Сириус на это вполне способен, Барти в этом не сомневается.

– Тогда, я смогу уговорить Беллу познакомиться с твоей матерью, – прошептал Питер, осмотревшись по сторонам. – Как думаешь, сильно она будет ее пытать, узнав, что она полукровка, а ты не такой чистокровный, как все считают? – с гаденькой ухмылочкой спросил он.

– Ты не посмеешь, – сжал кулака Барти. – Да ты сам боишься Беллы. Ты к ней не подойдешь! Иначе бы ты ее попросил о помощи с Сириусом.

– Я не хочу убивать Сириуса, – фыркнул Питер. – Он сам себя убьет рано или поздно, кинувшись кого-нибудь спасать. Но я не хочу, чтобы он убил меня. Но раз ты не хочешь мне помогать… – С этими словами он развернулся и направился к коридору, который вел в комнаты Беллатрисы.

Барти нервно сглотнул. А ведь Беллатриса действительно может решить познакомиться с его матерью. И не известно, чем это знакомство окончится. Конечно, он с трудом верил в то, что кто-то решиться тронуть жену Бартемиуса Крауча, которого пророчат на место нового Министра Магии. Но Беллатрисе все равно, она же безумная. И она Блэк! Блэки способны на все, никто не знает, чего от них ожидать.

Барти сорвался с места и побежал за Петтигрю. Тот уже собирался стучать в дверь хозяйки поместья. Барти схватил его за шиворот и оттащил от двери.

– Как долго Сириус считает тебя предателем? – шепотом спросил Барти.

– Я думаю, курса с седьмого, – так же тихо ответил Питер. – Что ты хочешь сделать?

– Попробую убедить его в том, что предатель Люпин, – буркнул Барти. – Если с моей матерью что-нибудь случиться, я лично скормлю тебя Блэку. Ты понял? – встряхнув его, прорычал он.

Питер поспешно закивал. За дверью послышался какой-то шум. И они поспешили покинуть этот коридор, да и замок тоже.

***

Октябрь выдался очень дождливым. Барти брел к «Дырявому котлу», мантия промокла и потяжелела от воды. Но он все равно шел очень медленно, гадая, когда же стал самоубийцей. Блэк ведь убьет его и глазом не моргнет. Точнее, он его покалечит и оставит умирать. Убийцей становиться он не будет, слишком уж горд. Хотя, кто его знает, этого Блэка. А еще Барти уверен, что тот ему не поверит. Но он понятия не имеет, как можно переупрямить этого человека, который до последнего предлагал ему перейти на другую сторону в этой войне. Сколько же в нем скрытой силы?

– Нет, Том, мне действительно пора! – На пороге трактира появился тот, к кому он шел.

Барти замер и тяжело выдохнул. Он понятия не имеет, как начать разговор. Да и Сириус выглядит уставшим. Только он не трансгрессировал сразу же, как думал Барти, а направился к… мотоциклу, кажется так. Чего только маглы не изобрели, стараясь найти замену волшебству.

– Привет, Сириус! – тихо произнес Барти.

В ответ послышался глухой стон. Блэк повернулся к нему, его глаза угрожающе блестели, но палочку он доставать не спешил. Конечно, зачем этому человеку пользоваться магией, когда он физически превосходит его в несколько раз?

– Ну, и чего ты ко мне прицепился? – схватив Барти за ворот мантии и немного приподняв, прорычал Блэк.

– Ты сказал, дать знать, если передумаю, – пробормотал Барти, ожидая удара в любую секунду.

Сириус недоверчиво прищурился, внимательно вглядываясь в него. Барти нервно дернулся, пытаясь вырваться. Ему было не по себе под таким пристальным взглядом серых глаз. И этот блеск… Да Блэк такой же сумасшедший, как его кузина!

– Ты действительно думаешь, что я в это поверю? – вздернул бровь Сириус. – Вы мне всю кровь высосали! Пытаешься вам помочь, а в ответ получаешь удар со спины. Ну, нет уж, больше я такой ошибки не допущу. Вали отсюда, пока я не передумал.

Он отпустил Барти и отступил на шаг. Барти тихо выдохнул. Надо что-то делать.

– Ты же говорил, что человек сам кует свою судьбу…

– Ты выбрал плохой металл, – хмыкнул Сириус. – Ради Мерлина, Барти, оставь меня в покое, – устало произнес он. – Я устал, мне надоело пытаться помочь кому-либо и получать в ответ удар за ударом. И у меня нет возможности вечно себя сдерживать. Уходи, по-хорошему. Иначе я сдам тебя, в качестве Пожирателя мракоборцам. И будешь сидеть себе радоваться в Азкабане.

– Ты мне угрожаешь? – прищурился Барти.

– Да, я тебе угрожаю, – невозмутимо кивнул Блэк. – Ты свой выбор сделал. Поздравляю, можешь радоваться.

Барти внимательно смотрел на Сириуса. На человека, бешеная энергия которого способна заразить каждого, кто находится рядом. Который одним взглядом способен развеселить любого. Кажется, в нем что-то сломалось. Возможно, это случилось после смерти Мелоди. Барти никогда не думал, чего стоит Сириусу продолжать жить дальше. Блэк ведь любил ее намного сильнее его.

– Ты знаешь, как спасти Поттеров? – тихо спросил Барти.

– Знаю, – хмыкнул Сириус, присев на сиденье мотоцикла. – И именно этим собираюсь заняться.

– Не доверяешь Дамблдору? – поднял брови Барти.

– Я уже говорил, что доверяю только себе, – фыркнул Сириус. – У тебя минута на то, чтобы исчезнуть. Иначе я тебя прокляну, – прорычал он, достав палочку.

Барти поднял руки и отступил на несколько шагов. Видимо, разговора не получится.

– Я все понял, Блэк, – развернувшись, вздохнул Барти. – Спасибо за все! Обливиэйт! – резко обернувшись, выкрикнул он.

Сириус легко отразил заклинание, выставив щит, и тут же пошел в наступление. Кажется, Блэк ожидал нападения. Барти был вынужден отступать. Блэк слишком хорошо сражался, но как-то рассеянно, осматриваясь вокруг, словно выискивая кого-то. Может, думает, что Барти здесь не один?

– Остолбеней! – вдруг раздался еще один голос.

Сириус резко обернулся, но не успел отскочить в сторону от красного луча. Барти тяжело дышал. Если бы не неожиданное нападение со спины, Блэка бы вряд ли удалось победить. Как же это мерзко!

– Ну, и что ты медлишь? – раздался из тени писклявый голос Петтигрю. – Разбирайся с ним сам.

Барти так и не понял, как Питеру удалось исчезнуть, потому что хлопка трансгрессии он не слышал. Но понял, что остался один на один с отключенным Блэком. Барти совсем не хочет становиться тем, кто подтолкнет Сириуса ко дну. Но выбора уже не было.

– Обливиэйт, – прошептал Барти, направив на него палочку. – Ты забудешь о существовании Мелоди, о Барти Крауче-младшем и обо всем, что касается Пожирателей. Ты доверяешь Питеру Петтигрю, а Римуса Люпина считаешь предателем.

Барти опустил палочку и тяжело выдохнул. Зачем он заставил его забыть о Мелоди? Может, так Блэк будет меньше страдать. Заклинание слишком мощное, от него ничто не спасет. Никакое упрямство и никакая любовь.

– Прости, Блэк! В шахматах приходится кем-то жертвовать, ты же знаешь, – невесело усмехнулся Барти, прежде чем исчезнуть с негромким хлопком.

***

Никогда в жизни ему еще не было настолько страшно. Настолько плохо! А еще эти дементоры! И отец, который смотрит на него с отвращением. Мама плачет, ее ему жаль больше всего. Вот до чего его довело все это. А ведь он не пытал Долгопупсов, а обвинять его будут именно в этом. А он всего лишь стоял на стреме, и все равно не уследил. Мракоборцы появились сразу же после того, как вернулась Беллатриса. Она, кстати, сидит рядом с ним. Сидит в этом кресле вся в цепях так, словно она королева, гордо расправив плечи и вздернув подбородок. А ведь и она никого не пытала. Разве что, убила того ребенка. Да, она вполне могла это сделать, она же сумасшедшая. А может, на ней маска? Блэки ведь мастера носить маски.

Вот отец поднялся на ноги, а по залу пробежался шепоток. Безусловно, теперь ему не быть Министром. Поэтому отец и смотрит на него с такой ненавистью. Может, все это происходит не с ним?

– Вас доставили в Совет по магическому законодательству, – громко и ясно произнес его отец, – чтобы вынести приговор. Вы обвиняетесь в преступлении, гнуснее которого…

– Отец, – крикнул Барти. – Отец… пожалуйста…

Ему страшно. Ему никогда в жизни не было так страшно. Как же Блэк был прав! Вот к чему привела его глупость, его уверенность в том, что он сможет выйти сухим из воды.

– … этот зал еще не слышал. – Крауч повысил голос, чтобы заглушить слова сына. – Мы выслушали свидетельства, доказывающие вашу вину. Вы все обвиняетесь в том, что похитили мракоборца Фрэнка Долгопупса и подвергли его заклятию Круциатус. Вы думали, что он знает, где находится ваш исчезнувший хозяин, Тот-Кого-Нельзя-Называть…

– Отец, я в этом не участвовал! – еще громче крикнул прикованный к креслу юноша. – Клянусь тебе! Не отправляй меня опять к дементорам…

В голове билась одна единственная мысль о том, что он не заслужил снова оказаться в Азкабане. Он их не пытал. Он никого не… А ведь Поттеры погибли по его вине! Пусть косвенно, но он стал их убийцей.

– Вы также обвиняетесь в том, – надрывал голос Крауч-старший, – что, не узнав ничего от Фрэнка Долгопупса, вы подвергли заклятию Круциатус его жену. Вы намеревались вернуть власть Тому-Кого-Нельзя-Называть, чтобы продолжать сеять зло, чем вы, без сомнения, занимались, пока ваш хозяин был в силе. И я прошу присяжных…

– Мама! – воскликнул юноша. Хрупкая маленькая волшебница, сидевшая рядом с Краучем, билась в рыданиях. – Мама! Останови его! Мама, это не я, клянусь, это не я!

– И я прошу присяжных, – крикнул Крауч во всю силу легких, – тех, кто как я, считают пожизненный срок в Азкабане заслуженным наказанием, поднять руки.

Все присяжные единогласно подняли руки. Барти готов был биться в истерике. Почему он не послушал Сириуса? Почему отказал этому человеку, когда у него была возможность изменить свою жизнь к лучшему?

– Мама, нет! Я не делал этого, не делал! Я ничего не знал! Не отправляйте меня туда! – срываясь на визг, выкрикнул Барти.

Но дементоры уже вернулись. Лестрейнджи гордо поднялись со своих мест. Барти подхватили с двух сторон дементоры. Беллатриса взглянула на его отца из-под тяжелых век и воскликнула:

– Темный Лорд вернется, Крауч! Можете запереть нас в Азкабане! Мы и там будем ждать его! Он освободит нас и осыплет милостями! Мы одни остались ему верны! Старались найти его!

Барти безуспешно пытался вырваться из рук дементоров. Но что-то в голосе Беллатрисы его насторожило. Она говорила не так фанатично, как раньше. Конечно, никто этого не заметил. Наверное, ее тоже сломило падение Темного Лорда. А дементоры продолжали высасывать из него силы.

– Я твой сын! – крикнул Барти, бросив умоляющий взгляд на отца. – Я же твой сын!

– У меня нет сына! – Голос отца перекрыл все остальные звуки, глаза почти вылезли из орбит. – У меня нет сына! – повторил он.

Худенькая волшебница захлебнулась рыданиями и обмякла без чувств в кресле. Крауч, казалось, этого не заметил.

–Уведите их! – крикнул его отец дементорам, брызжа слюной. – Уведите немедленно, и пусть они там сгниют!

–Отец! Отец! Я не виноват! Это все неправда! – из последних сил выкрикнул Барти.

Бесполезно! Все бесполезно! Отец его спасать не станет. И когда Сириус успел стать прорицателем?

***

Зима 1982 года.

Барти никак не мог понять, почему Сириус сидит в камере напротив. Блэк ведь не Пожиратель. Он ведь никого не убил, разве что Петтигрю. Но за убийство тех, у кого есть клеймо, не сажают в Азкабан. Блэк ведь мог воспользоваться правом превышения своих полномочий при задержании. А еще как-то Сириус сказал ему, что его ждет казенный дом. Откуда он мог знать, что попадет в тюрьму? Он и Барти сказал, что его ждут боль и страдания. И оказался прав!

Барти сидит здесь уже месяц, кажется. Может дольше. Ему плохо, он не может пошевелиться, не может вдохнуть или выдохнуть. Кажется, он начинает сходить с ума в этом месте. Стены слишком давят, ему холодно, всюду дементоры, которые высасывают все силы. А еще он, скорее всего, простыл.

А Сириус сидит у самой решетки, откинув голову и прикрыв глаза. Барти никак не может отделаться от ощущения, что Блэк просто отдыхает здесь. Ему даже дементоры особого вреда не причиняют. Правда, иногда он разражается безумным хохотом, который потом еще долго эхом отлетает от стен, когда его камеру обступают дементоры. А еще Барти не понимает, как Блэк его узнал. Он же должен был все забыть, абсолютно все, даже простые намеки…

– Почему ты смотришь на меня? – хрипло спросил Блэк, даже не взглянув в его сторону.

– Не понимаю, как ты все это выдерживаешь, – дрожащим голосом произнес Барти. – Ты вообще человек?

– Нет, я не человек! – Губы мужчины растянулись в веселой улыбке. – А ты человек? – Он открыл глаза и уставился на Барти.

– Конечно, человек, кто же еще, – буркнул Барти и оглушительно чихнул.

Сириус хмыкнул и снова отвернулся. Поразительно, но сейчас Барти предпочел бы видеть эти серые глаза. Пусть у него взгляд безумца, но это хоть немного помогает не думать.

– За что ты сидишь в Азкабане? – спросил Барти, с трудом придвинувшись к решетке. Между их камерами расстояние метров в пять, не меньше.

– За массовое убийство и пособничество Волан-де-Морту, – рассмеялся Сириус. – Здорово, не правда ли?

Барти нервно передернул плечами. Он действительно никак не мог понять, кто в здравом уме мог поверить, что Сириус Блэк способен на подобное. Массовое убийство! Что за вздор? Сириусу, видимо, наскучило с ним болтать. Он поднялся на ноги, потянулся и скрылся в глубине своей камеры. И все же Барти кажется, что для Сириуса это какой-то курорт. По его поведению другого и не скажешь.

Чьи-то шаги эхом раздавались по коридорам. Возможно, это охранники, снова идут посмеяться над кем-нибудь из заключенных. Все люди здесь были слишком жестокими. Барти ползком отодвинулся от решетки и нервно сглотнул. Главное, это не оказаться тем самым заключенным.

– К тебе посетители, – буркнул охранник, отпирая его камеру. – Веди себя спокойно! Иначе пойдешь на десерт дементорам.

В камеру вошли его отец и мать, которая еле стояла на ногах. Дверь за ними закрылась. Мать бросилась обнимать его, не переставая рыдать. Отец выглядел мрачно. И с таким же мрачным видом он вытащил из кармана какую-то флягу и ножницы. А у Барти совсем не было сил на выражение каких-либо эмоций.

– Барти, я смертельно больна, – прошептала женщина. – Мне уже все равно, где умирать…

***

Сентябрь 1994 года.

Нужно понимать характер, нужно всегда иметь возможность пить зелье. Варить его тоже надо иметь возможность. Почему об этом Блэк ему не сказал? Каково Грюму жить, постоянно ожидая нападения? Кажется, Барти начинает его понемногу понимать. Все ученики смотрят на него слишком внимательно, немного побаиваются. И какой из него профессор? Какой из него актер? Вот будь на его месте Блэк…

Собственно, что-то в последний месяц он слишком часто вспоминает Блэка. И ведь удалось этому ненормальному сбежать из того адского места. Барти предпочел бы дню в Азкабане еще несколько лет прожить под Империусом. А Сириусу ничего не сделалось, уже второй год, как неуловим. Хитрый, гад. Вот и скажи, что он гриффиндорец. Интересно, как ему живется со стертой памятью? А, это и не важно. Пошел бы этот Блэк…

Барти замер, услышав перепалку каких-то студентов. Приглядевшись, он понял, что спорят Поттер и какой-то бледнолицый блондин. В блондине узнавался Малфой. Вот, собирается напасть со спины на лохматого Поттера. Хвост так же напал на Блэка, а потом он, Барти, совершил непоправимое. Барти и сам не заметил, как выхватил волшебную палочку и направил ее на Малфоя. Кажется, кто-то что-то выкрикнул. Но он был немного занят.

– НУ УЖ НЕТ, ПАРЕНЬ! – пророкотал Барти голосом Грюма, спускаясь по мраморной лестнице.

Белый хорек сидел на полу, удивленно глядя на окружающих. Сириус хвастал успехами в трансфигурации. Барти тоже неплохо в ней разбирается, не так хорошо, как Блэк, конечно. Но в зверька этого мальчишку превратить сумел. И это после нескольких лет Империуса и бездействия. Ха, Блэку бы понравилось, возможно. Барти повернулся к Поттеру, заставив глаз смотреть на хорька.

– Он тебя задел? – прорычал Барти, окидывая мальчишку внимательным взглядом. И ведь действительно почти точная копия своего отца. И шрам…

– Нет, – ответил Поттер. – Промазал!

Барти хмыкнул. Конечно, промазал, как и Люциус, целиться ни капли не умеет! Кто бы сомневался?

– Оставь его! – рявкнул Барти, заметив Крэбба, пытающегося поднять хорька.

– Оставить кого? – растерянно спросил Поттер.

– Не ты – он! – Барти ткнул большим пальцем через плечо.

Потом он развернулся и похромал к детям троих Пожирателей. Он их всех терпеть не может! Крэбб с Гойлом такие же тупые на вид, как и их отцы. Груда накаченных мышц, не больше. И Малфой этот, который кинулся к подземельям.

– Не думаю… – пророкотал Барти, направив на хорька палочку.

Издеваться над ребенком, конечно, не правильно. Ребенок не несет ответственности за своих родителей. Взять отца Барти, к примеру. Пусть теперь посидит под Империусом. Узнает, каково было ему.

Хорек взлетел в воздух, потом шлепнулся на пол, затем опять взлетел…

– Мне не нравятся люди, которые нападают на противников со спины, – проговорил Барти, подбрасывая хорька все выше и выше. – Гнусный, трусливый, подлый поступок…

Барти видел перед собой эту чертову крысу. Этого предателя, из-за которого ему пришлось стереть память Блэку. Разумеется, он жалеет, что так поступил. Может, Блэк все же смог бы ему помочь. А так поступив, Барти отнял даже у себя последнюю надежду на спасение…

– Никогда больше так не делай, – словно в бреду говорил Барти, не обращая внимания на ошарашенные взгляды студентов.

– Профессор Грюм! – Послышался чей-то недовольный голос.

Барти замер, завертев волшебным глазом. По мраморной лестнице со стопкой книг в руках спускалась МакГонагаллл, которая лишь внешне постарела за эти годы. Барти кажется, что она по-прежнему обладает той львиной хваткой, которой обладала в его время. Он чувствует себя каким-то дряхлым стариком.

– Привет, профессор МакГонагалл, – как можно спокойнее произнес Барти, не отрываясь от своего занятия.

– Что… что это вы делаете? – спросила МакГонагалл, следуя взглядом за взлетающим все выше хорьком.

– Учу, – ответил Барти.

– Учи… Грюм, это что, студент? – вскрикнула МакГонагалл, и книги посыпались у нее из рук.

– Ну да, – невозмутимо ответил Барти.

– Быть не может! – ахнула МакГонагалл, бросаясь вниз по ступеням и доставая волшебную палочку.

Через секунду на месте хорька с треском появился Драко Малфой – он кучей лежал на полу, его роскошные светлые волосы упали на ставшее ярко-красным лицо. Пошатываясь, он поднялся на ноги.

– Грюм, мы никогда не используем трансфигурацию как наказание! – сказала МакГонагалл слегка севшим голосом. – Профессор Дамблдор вам наверняка об этом говорил!

Барти это знал, ему не надо об этом говорить. Профессора это не используют как наказание. А как насчет Мародеров?

–Да, кажется, он упоминал об этом, – кивнул Барти, безмятежно почесывая подбородок. – Но я подумал, что хорошая встряска…

–Мы оставляем после уроков! Или сообщаем декану факультета, где учится нарушитель! – перебила МакГонагалл.

–Пожалуй, я это сделаю, – согласился Барти, с острой неприязнью покосившись на Малфоя, который злобно посмотрел на него, пробормотав неразборчиво что-то о своем отце.

–Да ну? – спокойно заметил Барти и, хромая, сделал два шага вперед. Тупое клацанье деревянной ноги эхом отозвалось по холлу. – Что же, я давно знаю твоего отца, парень… скажи ему, что Грюм как следует присмотрит за его сыном… передай ему это от меня… кстати, это Снейп будет твой декан?

– Да, – с негодованием ответил Малфой.

– Еще один старый знакомый, – прохрипел Барти. – Мечтал я побеседовать со стариной Снейпом… Пойдем-ка, ты… – Он ухватил Малфоя за плечо и повлек его ко входу в подвал.

Какой интересный поворот принимает его жизнь.

***

Барти обвел взглядом притихших студентов. Когтевран, четвертый курс. Первые парты пусты, все забились куда-то вдаль. Бояться его, скорее всего. Мало ли что могли наболтать им старшекурсники. А Барти еще не имел дела с когтевранцами. У них ведь уроки проходят не так, как у остальных факультетов. Да, он помнит, как Мелоди рассказывала о том, как она училась. В последнее время он начал чаще вспоминать ее, хотя жизнь под Империусом помогала ни о чем не думать. Зачем он начал сопротивляться? Да еще и Метку запустил! А пусть этим… Пожирателям будет над чем думать. Предатели, все до одного!

В дверь громко постучали, а затем в класс осторожно заглянул лохматый мальчишка. Барти несколько удивленно рассматривал волшебным глазом магию, которая окружает подростка.

– Простите, профессор, я немного запоздал, – растянул губы в улыбке мальчишка.

– Так пошевеливайся! Чего в дверях встал? – рыкнул Барти.

Парень тут же закрыл за собой дверь и прошел к первой парте, что стояла прямо перед преподавательским столом. С невозмутимым видом он опустился на стул, завязывая галстук.

– Итак, начнем с простого, – собрался с мыслями Барти, отвернувшись от опоздавшего. Насколько он знал, Мародеры вечно опаздывали на уроки и ничего им за это не было. – Кто скажет мне, на какие группы разделяются все заклинания?

Ученики беспокойно заерзали, начали переглядываться. Ровно через две минуты молчания, руку поднял опоздавший. Барти перевел на него взгляд, и у него помимо воли вырвалось:

– Блэк?

Мальчишка был вылитым Сириусом. Только волосы белые, а корни волос черные.

– Да нет, еще не полностью, – фыркнул мальчик. – Видите, пока белый. Так что – Уайт! – произнес он и ухмыльнулся. По классу разнеслись смешки.

Парень так по-блэковски ухмыльнулся, что сомнений оставаться не могло. Да еще и эти глаза. Синие, бездонные. Слишком знакомые глаза, только с чертенятами, которые плясали во взгляде Сириуса.

– Пять очков Когтеврану, за чувство юмора, – произнес Барти. – Как тебя зовут, парень?

– Лайон Уайт, – пожал плечами мальчишка. – Мне отвечать на вопрос?

– Попробуй, – хмыкнул Барти.

Лайон посмотрел на него так, словно пытался одним взглядом послать куда подальше за такое пренебрежение к его способностям. И как он попал на Когтевран, ему самое место на Гриффиндоре.

– Заклинания делятся на три больших группы: светлые, темные и нейтральные. Эти группы, в свою очередь, делятся на подгруппы… – начал отвечать Лайон.

– Нас интересуют Темные заклинания, – не дал ему продолжить Барти, с удивлением заметив, что если смотреть на него нормальным глазом, то он совсем не напоминает Блэка.

– Темные заклинания разделяются на проклятия, Непростительные заклинания и родовые, в которых используется кровь, – как ни в чем не бывало продолжал Лайон. – Многие считают, что Темные заклинания – опасны и предназначены лишь для причинения боли с летальным исходом. Но это огромное заблуждение. К примеру, в роду Краучей полно заклинаний, в которых используется кровь. Но все эти заклинания не используются во зло. Это всего лишь исцеляющие…

– Достаточно, – перебил Барти, заметив, что все студенты поспешно что-то записывают. – Откуда ты знаешь о родовых заклинаниях? – напряженно спросил Барти.

– Я изучал родовые заклинания всех священных двадцати восьми чистокровных семей, – пробормотал Лайон, уткнувшись взглядом в парту. – Мне просто было интересно.

– Еще десять баллов Когтеврану, – буркнул Барти. Главное, чтобы этот мальчишка не знал слишком много. Но, кажется, его надежды тщетны.

В целом урок прошел неплохо. Только этот внимательный взгляд синих глаз не давал ему покоя. Отвечал, в основном, Лайон. Видимо, он у них является лидером, или что-то вроде того. Но Барти все равно не давала покоя его схожесть с Сириусом. И что за защита окружает этого ребенка? Кому это надо? А что если Барти ошибся, если Блэк просто разыграл всех, а Мелоди, которая ожидала ребенка, жива? Блэк ведь сделал бы все, чтобы защитить ее, как только узнал о том, что станет отцом. Он ведь совершенно не был похож на человека, который действительно потерял того, кого любил. Барти тогда думал, что что-то не так со смертью Мелоди. Всего лишь какая-то автокатастрофа…

– Профессор, а вы не могли бы согласиться на исследовательскую работу? – спросил Лайон, когда все студенты поспешили покинуть кабинет.

– Тебе что, заняться больше нечем? – поднял нормальную бровь Барти.

– Мне всегда есть, чем заняться, – фыркнул Лайон. – Просто, в прошлом году я занимался исследовательской работой с профессором Люпином. И в этом году тоже планировал заняться работой именно по вашему предмету.

– И чем ты занимался с Люпином? – опустившись на стул, спросил Барти.

– Оборотни, – пожал плечами Лайон. – Он долго сопротивлялся, – с ухмылкой добавил он. – Но я умею убеждать!

Изучать оборотней с оборотнем. Гениально! Как только Люпин согласился, не понятно. Видимо, этот ребенок такой же упрямый, как и оба его возможных родителя.

– И чем ты хочешь заняться со мной? – откинулся на спинку кресла Барти и полез за флягой с зельем.

– Непростительные заклинания, – отозвался Лайон. И Барти чуть не подавился Оборотным. – Понимаете, профессор, как я уже сказал на уроке, не все заклинания распределяют правильно. К Непростительным относятся всего три, но по идее их должно быть больше. Я хочу разобрать принцип их действия и выяснить причину, по которой к Непростительным относятся лишь три заклинания…

– Какой ты сообразительный, – перебил его Барти. – Но изучение этих заклинаний не для слабонервных, а уж тем более не для подростка.

– Я переупрямил Снейпа, Люпина, МакГонагалл и Поттера. Последнего не один раз, – хмыкнул Лайон, перекинув лямку рюкзака через плечо. – И вас переупрямлю! – уверенно заявил он. – Человек может все! – С этими словами он направился к двери.

Лучшего подтверждения тому, что это сын Сириуса Блэка, найти просто невозможно. И Барти сильно сомневается в том, что в последние годы до Азкабана у Блэка мог быть кто-то, кроме Мелоди.

– Эй, парень, – окликнул его Барти, понимая, что еще пожалеет об этом. – Ты мне нравишься! Только по этой причине я согласен тебе помочь.

Лайон несколько секунд пристально вглядывался в него, словно пытаясь найти подвох. Но потом улыбнулся.

– До встречи, профессор Грюм, – весело произнес Лайон, после чего поспешил покинуть кабинет.

Барти кажется, что он разрушил намного больше, чем семью Поттера. Он передернул плечам и уронил голову, глухо застонав. Если бы он только знал, что у Сириуса и Мелоди есть ребенок, никогда бы так не поступил. Чертова крыса!

***

Июнь 1995 года.

Барти посильнее натянул на себя капюшон, медленно бредя по улице, небольшого городка. Сейчас он был собой, хоть это и было рискованно. А еще было рискованно покидать замок, потому что Лорд может об этом узнать. Но с каждым днем становится все невыносимее выдерживать взгляд синих глаз Лайона. Видеть его усмешку, которая так похожа на усмешку Сириуса. Лайон унаследовал буйных характер отца. Если бы не заклинание, которое защищает мальчишку, то все профессора давно бы уже поняли, чей это сын. Дамблдор точно догадался бы. Лайон заигрывал с каждой девушкой, влезал в отработки и даже был лучшим другом Поттера, как и Сириус. Но учился на Когтевране, легко читал людей и боялся крови, как Мелоди.

И Барти не выдержал. Он отправился в библиотеку, отыскал в архиве личное дело Лайона и выяснил, где тот живет. В этот момент он чуть не попался мадам Пинс и пришлось поспешно сбегать, насколько ему позволял деревянный протез. И сейчас Барти стоял возле дома, в котором по идее жила Мелоди с каким-то Леопольдом. Может, и нет никакого Леопольда, а это лишь прикрытие.

Зачем он пришел сюда? Он и сам плохо понимает. Наверное, попросить у Мелоди прощения и объяснить ей, что Блэка ждать бесполезно. Рассказать, что он натворил и как ненавидит себя за это. Если Барти не стер Блэку память, тот бы спас Поттеров и не попал бы в Азкабан. Жил бы вместе с Мелоди и растил сына. Барти почему-то не сомневается в том, что из Сириуса получился бы хороший отец. А он своими действиями столкнул Блэка в яму, из которой тот теперь вряд ли выберется. Барти лишил шанса на нормальную жизнь себя и Мелоди. Кажется, он все еще не смог ее разлюбить. Он бы не стер Сириусу память только ради нее. Может, тогда бы и Лорд не исчез, а Барти не попал бы в Азкабан. Не просидел бы несколько лет под Империусом, не помогал бы Лорду сейчас вернуть себе тело. Еще ведь не поздно все исправить. Сдаться Дамблдору и рассказать все. Но тогда его отправят к дементорам, а он этого не хочет. Он не хочет снова оказаться в том ужасном месте.

Барти передернул плечами и медленно пошел к входной двери. Перед домом был запущенный сад, окно было открыто и из него доносилась быстрая мелодия. Очень знакомая, но он не помнит. Это было слишком давно. Возможно, это Бетховен. Мелоди, кажется, больше всего любила именно этого композитора. Но он уже плохо помнит. Хорошо помнит лишь ее улыбку и бездонные синие глаза. При их последней встрече, он сказал, что они друг другу никто. И он пытался убедить в этом себя. А потом появился Блэк, который просто прижал ее к себе и трансгрессировал куда-то. Тогда Мелоди смотрела на него с яростью, а по щекам у нее текли слезы. У нее были коротко стриженные волосы. И шрам на правой щеке, который ей оставил он.

Барти незаметно вытащил палочку и прошептал отпирающее заклинание. Оказавшись внутри, он постарался как можно бесшумнее закрыть за собой дверь, но та все же щелкнула. Из гостиной все так же доносилась музыка, кажется, этот щелчок услышал только он. Барти нервно сглотнул и медленно двинулся в гостиную. Комната была не маленькой, у стены стоял тот рояль, который находился в старом доме Мелоди. А она сама сидела к нему спиной, наигрывая какую-то мелодию. У стены рядом с ним стоял небольшой стеллаж, на верхней полке которого было несколько рамок с фотографиями. На одной из них он заметил Лайона, которому было не больше одиннадцати, и он стоял в обнимку с Грейнджер. Оба ребенка счастливо улыбались.