Текст книги "Прекрасная жизнь Джаянанды Тхакура"

Автор книги: Кришна Мангала дас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Счастливые туристы получают милость

Однажды в разгар лета, чудесным жарким днем мы всем храмом решили отправиться за город, чтобы искупаться в реке. Брахмачари плавали в заводи, от души наслаждаясь истинно вайшнавским развлечением. Вдоволь нарезвившись, мы собрались было уходить, но Джаянанда решил немного попеть. Прямо рядом с нами находился кэмпинг для трейлеров и множество людей лежали в шезлонгах или делали что-то вблизи своих передвижных домиков. Мы устроили небольшую харинама-санкиртану на маленькой дорожке между фургонами на глазах у отдыхающей публики. Можно представить, как они все удивились, увидев поющих преданных в таком неподобающем месте. Ясный день, народ пребывает в полубессознательном блаженстве и вдруг – на тебе, бритоголовые преданные буйно танцуют и поют ко всеобщей радости отдыхающих. Мы пришли на реку с единственным намерением – немного поразвлечься дозволенным вайшнавским спортом – поплавать. Мы так бы и сделали, но Джаянанда думал об обусловленных душах, поэтому устроил импровизированную харинаму для всех удачливых отдыхающих. Он никогда не упускал трансцендентной возможности распространять святое имя дживам, затерявшимся в этом мире.

Джаянанда недоволен мной

Однажды в Солт-Лейк-Сити мы остановились у знакомого Джаянанды. Я был тогда законченным гьяни, погруженным в поиски сухого знания. Так случилось, что в тот момент там присутствовали гости, сведущие в христианстве, которые, задав несколько вопросов, втянули меня в спор. В это время Джаянанда начал в гостиной киртан. Вскоре все пели и танцевали, а я пытался выбраться из ловушки бессмысленного спора с христианами. Джаянанда время от времени поглядывал на меня неодобрительно, как бы говоря: «Брось ты эти глупости, иди петь с нами!» Но, к моему великому несчастью, ложное эго оказалось сильнее здравого смысла, и я продолжал ненужные баталии. Позже один гость признался: «Я не так уж хорошо разбираюсь в вашей философии, но петь мне понравилось. Вот это было здорово!» Мои доводы оказались бесполезными, а Джаянанда своим киртаном сделал все.

Его знаменитые импровизированные киртаны

Джаянанда всегда устраивал импровизированные киртаны на фестивалях, таких, как, например, фестиваль Господа Чайтаньи в Беркли и фестивали в Сан-Диего и Санта-Крузе. Обычно Джаянанда вдруг начинал киртаны уже после программы, когда все готовились убирать помещение, и нам ничего не оставалось делать, как присоединиться к нему. Я помню один из таких сладостных киртанов в Беркли: солнце уже садилось, а мы все танцевали так сладко и от души в большом круге вокруг красного грузовика. Это была чистая спонтанная преданность и ничто другое.

Однажды мы работали на площадке для постройки колесниц во Фриско. В середине дня мы устроили перерыв и сели в кружок, вдохновенно поглощая прасад – бананы и пахту, так любимые Джаянандой. Как всегда, мы, по его просьбе, по очереди рассказывали что-нибудь о Кришне. Когда пришел мой черед, я, припомнив несколько историй, вдруг признался с сожалением в том, что познакомился с сознанием Кришны так поздно, ведь мне уже много лет, и не остается никакой надежды. Джаянанда, приняв мои откровения и сокрушения за проявление вайшнавского смирения, пришел в экстаз. Его лицо озарилось изнутри, и он одарил нас широкой улыбкой, потом встал, вытащил откуда-то караталы и начал петь и танцевать, и все мы, как один, поднялись и последовали его примеру, танцуя в большом кругу.

Его мощная джапа

Рассказывая о Джаянанде, невозможно не вспомнить о том, как он повторял джапу, которая у него приобретала необычайную силу. Обычно Джаянанда сидел прямо и повторял святые имена очень энергично. Я живо помню один эпизод, когда мы вместе повторяли джапу в храме. В тот момент Джаянанда был свободен от других дел, что было большой редкостью. Уже наступил день. Яркое солнце пробивалось сквозь прозрачный купол в центре потолка и заливало всю алтарную, стены которой были выкрашены в чудесный желтый цвет и украшены множеством духовных картин. Джаянанда сидел на коврике, как йог, с прямой спиной, закрыв глаза в глубокой сосредоточенности. Мантра, словно стаккато беглого огня, слетала с его уст могучим потоком нектара. Наш ум как будто остановился на мгновение, и мы погрузились в глубокое созерцание Джаянанды, повторяющего джапу. Потом мы стали в каком-то изумлении смотреть то на него, то друг на друга.

А двое новых бхакт, сидевших возле двери, вначале тоже замерли с тупым выражением на лицах, а затем начали смеяться. Я думаю, джапа Джаянанды была настолько сильной, необычной и потрясающей, такой живой и настоящей, что они просто растерялись и не нашли, чем прикрыть свое смущение. Но я тут же бросил на них взгляд и нахмурился, как бы приказывая им не делать из джапы Джаянанды посмешище, их лица тотчас же посерьезнели. Он довольно долго громко читал джапу, даже не зная, что мы все наблюдаем за ним, так как все это время глаза его были закрыты.

Мы идем в темноте и ничего не боимся

Вспоминаю еще один интересный случай в Сакраменто. Однажды мы с Джаянандой ранним утром пошли читать джапу на улицу. Было очень темно, так что я даже не видел Джаянанды, шедшего прямо впереди меня по шоссе. Мне пришлось идти вслепую, на звуки его громкой джапы. Обычно темнота внушает страх, но я помню совершенную уверенность и спокойствие, чувство полной безопасности и защищенности, исходившие от Джаянанды и его джапы.

Лекции о святом имени

Похоже, что я по каким-то причинам не ходил на лекции Джаянанды, по крайней мере, у меня не осталось особых воспоминаний о них, и записи его лекций как-то утерялись. Джаянанда не производил впечатления великого эрудита и ученого, говорил он просто, но был очень умен, заставлял людей думать и умел убеждать. Мой духовный брат Шриканта рассказал мне об одной такой лекции, во время которой он и Налиниканта едва не потеряли сознание от экстаза, хотя в ней не было ни глубокой философии, ни цитирования стихов. Джаянанда просто говорил о беспредельной милости святого имени и о том, что мы должны полностью положиться на святое имя Кришны. Сам он глубоко верил в святое имя Кришны и служил ему. И нас он убеждал, что надо «хоть как-то просто верить в святое имя Кришны, и тогда успех придет».

Джаянандануги, преданные, считающие себя ниже соломы на дороге, отдают дань Джаянанде Тхакуру

Карандхара вспоминал, как Джаянанда проповедовал ему в первые дни его пребывания в храме. Они вместе работали неподалеку от старого лос-анджелесского храма, устраивая маленький садик для Шрилы Прабхупады, и Джаянанда говорил: «Знаешь, в сознании Кришны не всегда все бывает так гладко. Но ты должен продолжать повторять святые имена». В то время Карандхара и представить себе не мог, что в служении Кришне что-то может не заладиться. Однако годы спустя, вспоминая эти слова, он смог по достоинству оценить глубину сказанного Джаянандой. «Что бы ты ни приобретал и чего бы ты ни лишался, никогда не теряй веры в святое имя».

Джаянанда в любом киртане вдохновенно танцевал и пел, но особое влечение у него было к пению на улицах, и поэтому ему всегда хотелось вывести на харинаму весь храм. Когда Махараджа дас еще не был преданным, Джаянанда приходил к нему домой и устраивал с ним большие киртаны, проповедуя ему таким образом. Даже если кроме них там никого больше не было, они все равно от души прыгали и громко пели: «Нитай-Гаура Харибол!» Карандхара также вспоминал, как однажды они работали без отдыха десять часов подряд и вдруг Джаянанда объявил: «О, уже без десяти семь. Пошли на арати». Все так вымотались, что меньше всего думали об арати, но Джаянанда быстро ополоснулся в душе и помчался в алтарную.

Джаянанда был не только велик и могуч телом, но еще более силен своей верой в Кришну. Поэтому его ничто не пугало. Однажды в Сан-Франциско на Маркет-стрит во время киртана перед ним появился огромный человек. Ростом он был не меньше двух с лишним метров, а весил килограммов сто пятьдесят. Его лохматая борода и пьяный вид выдавали в нем ветерана, пропивающего в барах свою пенсию. Как только он приблизился к группе киртана, кшатрии храма Кешава дас и Гуру-крипа дас приготовились к драке. Чудище, вполне уверенное в себе, двигалось прямо на Джаянанду, а подойдя вплотную, заорало: «Прекрати петь!» Джаянанда посмотрел ему прямо в глаза и твердо сказал: «Повторяй Харе Кришна! Просто повторяй Харе Кришна!» К всеобщему удивлению, пьяница развернулся и пошел прочь. – Из «Воспоминаний о Джаянанде» Калакантхи даса.

* * * * *

Помню, как Джаянанда Прабху водил нас по Телеграф-авеню в Беркли, от души распевая святые имена Кришны. В те дни Беркли был известен как «Берсекли», что, согласно словарю Вебстера, означает «неудержимо, яростно» (и это весьма подходящее определение).

Был один яркий представитель этого «Берсекли», который имел обыкновение ходить за нашей группой по улицам, выкрикивая непристойности, угрозы и богохульства. Его религиозная принадлежность, по его собственному убеждению, давала ему особое право осуждать нашу публичную молитву… Мы не обращали на него внимания, следуя за радостно танцующим Джаянандой. Однако настал день, когда Джаянанда Прабху решительно настроился положить конец оскорблениям. В тот раз он показался мне особенно серьезным. Не переставая играть на караталах, он подпрыгивал, одновременно глядя обидчику прямо в глаза. Тот, однако, не отказался от своих злобных намерений и продолжал преследовать наш маленький хор. На перекрестке, пережидая красный свет, мы на какое-то время оказались лицом к лицу с нашим обидчиком, который теперь сосредоточился на одном Джаянанде.

Я слышала, как Джаянанда с глубокой тревогой и состраданием сказал ему: «Если ты не прекратишь беспокоить преданных и мешать миссии Господа Чайтаньи, Кришна убьет тебя. Пожалуйста, будь осторожнее». Но тот не унимался. В слепом порыве ярости этот человек, всегда полный гнева, сделал шаг с тротуара и тут же был сбит автобусом. Свет сменился на зеленый, и мы продолжили движение, еще не вполне осознав, что произошло, а позади нас уже собиралась толпа. Оглядываясь назад, мы, однако, не прерывали своей молитвы, и наши голоса, сливаясь со звоном каратал, поднимались в небо и очищали эфир. В глазах Джаянанды стояла печаль, и от этого сердце мое немного расширилось. И все же я не могла принять все происходящее, как это во всей полноте удавалось Джаянанде. – Дхаништха даси.

5. «Я не буду заботиться об удобствах для своего тела…»

Тот, кто обуздал ум, уже осознал Сверхдушу, ибо обрел умиротворение. Для такого человека не существует разницы между счастьем и горем, жарой и холодом, почетом и бесчестьем.

(Бхагавад-гита, 6.7)

Шрила Бхактивинода пишет: «Я не буду заботиться об удобствах для своего тела… Дайте мне проповедовать божественное имя… Когда же, о, когда же придет этот день?» Эти слова выражают настроение Джаянанды. Равнодушный к удобствам, он хотел лишь проповедовать славу святого имени, служить Шриле Прабхупаде и другим преданным, даже если ему приходилось иногда терпеть мучительную боль. Мы увидим это настроение в следующих играх, которые я попытаюсь здесь описать.

Джаянанда каждый год усердно трудился над постройкой колесниц, находя себе помощников чаще всего самостоятельно. Много раз случалось, что, заметив какого-нибудь праздношатающегося хиппи, проходившего мимо, он приманивал его прасадом, а потом просил помочь с колесницами. Таким путем Джаянанда получал большую помощь, а они обретали милость, которая дается один раз в жизни.

Джаянанда не мог спать

Однажды во время постройки колесницы для Ратха-ятры Джаянанда наступил на гвоздь, который проткнул его ботинок и вошел глубоко в ногу. Испытывая сильную боль, он тем не менее продолжал работу, хромая вокруг колесниц до самой Ратха-ятры. Мало того, что у него три дня болела нога, – все три дня у него не было времени для сна, потому что круглые сутки он трудился для Господа Джаганнатхи.

Нечто подобное произошло летом 1975 года. Тогда я немного вздремнул прямо на площадке и, просыпаясь среди ночи, видел, как Джаянанда устраивает на колеснице вьясасану для Шрилы Прабхупады. Всю ночь он трудился над нею, пока не добился задуманного. Ведь это был последний день перед шествием, а вьясасана предназначалась для Шрилы Прабхупады. Как же мог Джаянанда лечь спать, когда не все было доведено до совершенства. Его преданность Прабхупаде не знала границ.

Он бросает вызов даже крайним проявлениям сил природы

То лето в Сан-Франциско было необычно прохладным. С моря дул пронизывающий резкий ветер. Запомнился один особенно холодный день. На мне было две рубашки, два свитера, куртка или даже две. Тут на площадку, где мы строили колесницы, пришел Джаянанда и буквально ошеломил меня. Я замерзал чуть ли не до смерти во всех своих одеждах, а он был всего лишь в футболке и с только что выбритой головой. Ветер сдувал тепло с его тела и головы. Я стоял и смотрел на него, охваченный благоговейным ужасом, недоумевая, как он не умирает от переохлаждения, а Джаянанда, как ни в чем ни бывало, принялся за работу. Потом мы сели в машину, и он, как было у нас заведено, почитал «Бхагавад-гиту». Стих соответствовал обстоятельствам. В нем говорилось о том, что Параматмы достигает тот, кого не волнуют ни холод, ни жара, ни счастье, ни горе, ни слава, ни бесславие (Бхагавад-гита, 6.7).

Всегда в ровном настроении

На самом деле работа у Джаянанды всегда была тяжелая, так как он все время находился в движении от двери к двери, по офисам и магазинам, в переговорах с разными уполномоченными и т.д. Он никогда не назначал заранее никаких встреч, не готовил речей, не имел секретаря, который помогал бы ему, наоборот, он всегда был доступен и открыт, беседовал с людьми один на один, часто, когда они спешили куда-нибудь. Однако, побежденные его великодушием и хорошим настроением, они уносили с собой приятные впечатления. У него никогда не бывало таких дней, когда «встанешь не с той ноги», все валится из рук и ты срываешь свое раздражение на других. Депрессия возникает как следствие увлеченности самим собой, рождается из убеждения, что «я» – это тело. А Джаянанда никогда так не думал, он всегда действовал как вечная душа и слуга Кришны, свободно от телесной концепции жизни и был постоянно занят поисками возможностей служения окружающим, Шриле Прабхупаде и Кришне. Не впадать в плохое настроение для любого из нас – непосильная задача, а для Джаянанды отличное настроение было естественным состоянием 24 часа в сутки 7 дней в неделю.

Энтузиазм Джаянанды непобедим

Еще я слышал такую историю. В нью-йоркском храме на третьем этаже была сувенирная лавочка, но туда, похоже, никто не ходил. А поскольку Джаянанда в то время совсем ослабел и передвигался только в инвалидном кресле, ему и поручили это несложное служение в магазинчике, куда уже очень скоро, благодаря его изобретательности и энтузиазму, поднимались на лифте и по лестницам толпы покупателей. Ничто не могло остановить его преданного служения.

То же самое случилось и в Лос-Анджелесе: Джаянанда в одиночку организовал Ратха-ятру по телефону, не вставая с постели. Обычно он бывал настолько слаб, что не мог подняться со своего инвалидного кресла, но иногда по утрам, чувствуя себя бодрее, он прикатывал на мангала-арати, даже вставал и танцевал. Однако он понимал серьезность своего положения и говорил преданным: «Однажды вы войдете ко мне, а на кровати будет лежать просто мешок испражнений». Но все же тот фестиваль Ратха-ятры в Лос-Анджелесе оказался самым крупным за всю историю таких фестивалей, что стало возможным только благодаря страстному желанию Джаянанды.

Великая преданность Джаянанды Шриле Прабхупаде

Следующая история, мягкосердечные и любящие бхакты, разобьет вам сердце. Сам я не могу удержаться от слез, когда вспоминаю ее. Ничего подобного мне не приходилось раньше слышать, внимайте же и вы нектару преданности Джаянанды. Когда Джаянанду положили в больницу недалеко от Сан-Диего (штат Калифорния) из-за его болезни – рака, один чудесный преданный по имени Муктакеша пришел однажды его навестить и хотел было сесть на кровать, но Джаянанда не позволил. Муктакеша очень удивился: почему нельзя сесть на пустую кровать? Затем он огляделся и увидел изображение Шрилы Прабхупады, прислоненное к подушке. Джаянанда объяснил: так как у него никогда за все время пребывания в ИСККОН не было такой прекрасной кровати, то правильнее будет, чтобы ею наслаждался его духовный учитель Шрила Прабхупада. Джаянанда отдал удобное ложе своему Гурудеве с великой преданностью и любовью, а сам разместил свое полуразрушенное раком тело на полу перед кроватью.

Письма от Джаянанды

Я получил от Джаянанды два письма. Оба они были написаны от руки в последние месяцы его жизни. В первом Джаянанда просил меня поискать его «Шримад-Бхагаватам» в коричневой обложке, купленный им лично у Шрилы Прабхупады в 1967 году и, возможно, оставленный у меня. Потом он признался, что это был всего лишь предлог написать мне. В своем ответе я рассказал, как тоскую по общению с ним, и обещал поискать его «Шримад-Бхагаватам».

Во втором письме, которое было написано недели за две до его ухода, Джаянанда в своем духе приписывал мне воображаемые достоинства, а себе – воображаемые недостатки. Я помню, как получил это письмо, как, увидев имя на конверте, быстро вскрыл его и побежал в прасадную комнату, потому что глаза мои быстро наполнялись слезами. Потом мы читали письмо вместе с Мишра Бхагаваном, и тот назвал его чудесным и трогательным. Мы оба понимали, как мало времени нам осталось общаться с Джаянандой. Я написал, что он «возвращается домой, к Богу», и процитировал стих из «Шримад-Бхагаватам»: анте нарайана смритих…

Высшее совершенство человеческой жизни, которого можно достичь, либо познав природу материи и духа, либо овладев мистическими силами, либо в совершенстве исполняя предписанные обязанности, состоит в том, чтобы в конце жизни помнить о Личности Бога.

(Шримад-Бхагаватам, 2.1.6)

Я предсказывал, что в ответственный момент он будет повторять святые имена, помнить Кришну и Шрилу Прабхупаду, а в особенности, свое основное служение Шриле Прабхупаде – Ратха-ятру. Как мне стало известно позже, именно так все и произошло: в свои последние минуты Джаянанда был охвачен настроением Ратха-ятры. Никогда себе не прощу, что потерял эти два бесценных письма где-то в брахмачари-ашраме. Теперь они хранятся только в моей памяти.

Мой последний визит к Джаянанде

За две недели до его ухода я приехал под каким-то благовидным предлогом в Лос-Анджелес повидаться с ним. Очень слабый, он лежал в постели. Никто не знал, сколько ему еще осталось. Как оказалось, это была наша последняя встреча, которая принесла тем не менее очень сладостное переживание. Обычно я не слишком красноречив, скорее наоборот, молчалив и косноязычен. Однако в тот раз мои уста и сердце преисполнились вдохновения, как будто пришла помощь от самой Матери Сарасвати. Мне очень хотелось сказать что-то особенное, лично прославить Джаянанду перед другими преданными. Кроме того, он был в каком-то смысле связан – не мог сбежать, как раньше, – и я воспользовался случаем.

Совершенно внезапно на языке моем проявилось красноречие, которое позволило мне прославить Джаянанду, воспользовавшись примером из «Чайтанья-чаритамриты». Как Господь Чайтанья начал движение санкиртаны, чтобы распространить его по всей вселенной, так Джаянанда из желания служить Шриле Прабхупаде и Господу Джаганнатхе положил начало праздникам Ратха-ятры, известным теперь по всему миру. Затем я процитировал стих из «Шримад-Бхагаватам» о том, как Махараджа Парикшит ожидал без страха свою смерть, погруженный в нектар кришна-катхи, и сравнил с ним Джаянанду, который не боялся крылатого змея своей болезни, поскольку был погружен в нектар Ратха-ятры, в нектар служения своему Гуру Махарадже и дорогому Господу. И пока продолжалась моя высокопарная речь, Джаянанда не моргнув глазом не предприняв ни малейшей попытки остановить меня, как это происходило обычно, принимал мои прославления и выглядел даже вполне довольным. Все остальные преданные тоже были счастливы. Он милостиво принял мой прощальный подарок.

А теперь, дорогие бхакты, послушайте, каким был последний жест любви и благородства со стороны Джаянанды и насколько глубоко он пренебрегал своим телом. Настал момент прощания, который можно отодвинуть, но нельзя избежать. Пришло время мне уйти, чтобы больше уже никогда не встретиться с моим дорогим другом, о чем я тогда еще не знал. Попрощавшись, я пошел к двери, но обернулся, чтобы к ужасу своему увидеть, как Джаянанда пытается встать с постели. Сразу поняв, для чего он это делает, я стал протестовать, просил его немедленно вернуться в постель, где ему надлежало быть. Но бесполезно. Вначале он сел на кровати, потом встал, подошел ко мне и опустил свое слабое тело наземь в поклоне, касаясь головой пола и прося меня принять его поклон. Господи, сколько сладости и любви! Сколько пренебрежения к телу! Сколько слез сейчас, когда я вспоминаю эту картину! Мы поклонились друг другу, а затем обнялись. Я вышел, чтобы больше никогда не увидеть его в этой земной оболочке. Но тот его образ, так же, как и другие священные образы Джаянанды, запечатлен в глубине моего сердца и хранится там с величайшей бережностью, чтоб не забылся и не стерся.