Текст книги "Тopsy-Тurvy (СИ)"
Автор книги: Kris Stern
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
Не останавливаюсь, сжимая в руке холодные пальцы. И иду в сторону своего дома.
Судьба, говоришь, да?
– Ты сегодня странный, – говорит он уже без смеха.
– Я на ночь перечитал Паланика, – отвечаю ему и, не разрывая прикосновение, уверенно веду найденыша в свой дом. Снова.
Как скажешь, пацан. Судьба, так судьба.
Я выслушаю тебя и дам еще один шанс.
Не подведи.
В детстве я представлял, что взрослым устоявшимся человеком я буду сидеть на шикарном ковре из шкуры медведя прямо напротив огня в камине, а рядом со мной будет сидеть моя жена – прекрасная блондинка с романтично падающими на плечи кудряшками, которая будет вслух читать Шекспира мне и ребенку, что сидит у нее в животе.
Вместо камина – новенький комод с идеально ровным рядом полок.
Вместо шкуры – идеальный рисунок темного паркета.
Вместо жены – находящийся в вечном хаосе найденыш.
Вместо Шекспира – старенький потрепанный фолиант Паланика, перечитанный мной на множество раз.
Билл покрутил книгу в руках, присев прямо на пол и игнорируя мою не заправленную постель. Он поднял на меня глаза.
– Паланик пишет о том, что нужно разрушить свою жизнь и стать свободным, лишившись всего, что у тебя есть, – хмыкнул он. – Ты сплошное противоречие тому, что читаешь.
Пожимаю плечами, закурив.
– Я работаю на работе, которая мне не нравится, чтобы купить вещи, которые мне не нужны. Я все делаю правильно, прям, как и пророчил Чак. Я живое воплощение героев его рассказов. Так что не выпендривайся и не отходи от темы, ты обещал мне рассказать, что вообще происходит.
– Я все тебе рассказал, но ты меня выгнал, – спокойно ответил Кайлер, отложив книгу в сторону.
– И сделаю это еще раз, если не прекратишь цепляться. Я не готов был вмешиваться в твои проблемы и влипать в какую-нибудь отстойную историю.
Билл сдернул шарф с шеи, закатив глаза. Видимо, думал, я не увижу. Затягиваюсь, совершенно наплевав на сморщенный нос найденыша.
– Тогда зачем позвал меня к себе? Передумал? Или просто акт милосердия?
– Акт милосердия был, когда я тебя притащил домой из переулка. А сейчас все происходит обдуманно.
Стягиваю с себя пальто, откидывая на комод. Кайлер удивленно распахнул глаза. Ну да. Не все жители фешенебельного района ходят в пальто на голое тело. Подтягиваю чуть сползшие спортивные штаны, усаживаясь на кровать так, что его плечо почти соприкасалось с моим коленом. Билл отчего-то закашлялся.
– Обдуманно? – спросил он.
– Я сидел в парке, потому что вышел искать тебя, – честный ответ повергает его в еще больший шок. Сначала он просто неверяще хлопает глазами, а потом мотает головой, запуская пальцы в волосы. Меня эта реакция вынудила на улыбку.
– Позволь-ка уточнить. Меня? В парк? В районе, в котором я в принципе не мог оказаться? В полночь?
– Ага.
Билл забавно передернул плечами.
– Прямо в дрожь бросает.
Я рассмеялся, продолжая курить, а Кайлер лишь мимолетно улыбнулся. Видимо, задумался над моими словами по поводу его поиска. Ну да, выглядит, пожалуй, не ахти. Сначала он просыпается почти голым в моем доме, потом я признаюсь, что гей, после уже я почти голым иду его искать в место, где его в принципе быть не должно. Но нашел же, не смотря на всю абсурдность ситуации.
Найденыш вздохнул, вытаскивая из своей потрепанной сумки фолиант, что я уже видел раньше. Дневник его деда, хозяина антикварного магазина.
Шутки кончились, я хочу знать правду.
Билл открывает старую книгу в увесистом переплете и поднимает на меня глаза.
– Это дневник моего деда. Я не так часто с ним виделся, поэтому почти ничего не знаю о его жизни. Но не так давно он позвал меня в гости в свой магазин. Он торгует антиквариатом в лавке.
– «Тopsy-Тurvy», – задумчиво проговариваю я.
– Да. Именно в ней. Она находится в одном из старых районов города, – проговорил растрепыш. – Дед позвал меня в гости, к себе, в Лондон. Но… Я задержался. Я учусь в институте, в Чехии. Точнее, – он провел пальцами по шее, почувствовав себя неуютно, – учился. Пришлось бросить учебу, родители отказались оплачивать мое обучение, да и за общежитие было нужно платить. Получив приглашение от деда, я тут же собрал все, что у меня было, и прилетел в Англию. Когда я нашел лавку, единственное, что я тогда увидел – заколоченную деревянной балкой дверь.
Неожиданно.
– Магазин закрыли?
– Нет, в этом-то все и дело. Я разговаривал с торговцами на этой улице, они сказали, что дед уже несколько дней в магазинчике не появлялся, просто в одно утро они пришли, а дверь заколочена. Никто так и не смог мне ничем помочь.
Вот оно что. Куда мог деться пожилой старичок?
– А квартира его?
Билл покривил губы.
– Я не знаю, где он жил. Он ничего не говорил про квартиру. Обратным адресом значился антикварный магазин.
Стоп.
– Так может твой дед просто приболел и отлеживается дома? И все?
Кайлер шикнул, впихнув мне в руки старый фолиант своего деда. Ну и зачем? Закусив сигарету зубами, рассматриваю открытую пожелтевшую страницу, исписанную мелким неровным почерком. Судя по чернильным пятнам, его старик писал вовсе не ручкой, а пером. И чего стоило ожидать от продавца антиквара?
– Видишь? – Билл вынуждает меня вчитаться в строки.
– «Я хочу извиниться перед Биллом за то, что взвалил на него свою ношу. Если я сегодня не сумею продать магазин и избавиться от этой кары, то придется моему внуку со всем этим разобраться»… – прочел я вслух последнюю запись. Смотрю на макушку воробушка, подавляя в себе желание потрепать пацана по волосам. – Твой дед не успел продать магазин.
– Да, – отрешенно кивает он. – Дневник я нашел под ступенями магазина.
Удивленно вскидываю брови, отдавая ему фолиант.
– Как додумался?
Кайлер улыбнулся, убирая книгу в сумку.
– Я искал ключ от магазина. Многие ведь оставляют ключи под входным ковриком или верандой…
– …или в почтовом ящике.
– Там я тоже проверил. Ключа нигде не оказалось. Но я нашел его дневник и вашу визитку внутри. Он собирался идти к вам, чтобы продать магазин.
Окурок оказался в пепельнице у кровати.
– Он даже встречу назначил, – согласно киваю, задумавшись. – Но не пришел. А потом явился ты, в этот же день, и втянул меня в эту историю.
Кайлер хотел уже открыть рот, чтобы возмутиться (по сведенным бровям вижу), но я ловко перебил пацана:
– Конверт.
Он дернулся, но со вздохом выудил из сумки и свернутый лист бумаги.
– Как ты получил его? – выхватив из тонких пальцев листок, тут же принимаюсь читать.
– Он пришел мне по почте.
«Ключ на поясе Лондона» – в письме было всего три слова. Я ошарашенно поглядел на мальчишку.
– И это все? Ты что, издеваешься?
– Скорее это дед надо мной издевается! – прошипел звереныш, показывая клыки. – В чертовом письме было только это! Я обыскался ключ от магазина, а в итоге он пишет, что ключ на поясе Лондона. Я в растерянности просто, как ключ может быть… Черт, я даже знать не знаю, что он имел ввиду!
В карих глазах промелькнуло что-то сродни панике. Сердце сжалось, а я позволил себе этот идиотский жест – ладошка мягко потрепала смольные волосы пацана. Билл дернулся, подозрительно посмотрев на меня. Ладно, ладно, неприкосновенный. Показательно убираю руку, вернув ему письмо.
– Раз твой дед тебе написал это, значит, был уверен, что ты разберешься.
– Но я не знаю, где находится пояс у Лондона.
– Это центр города? Мост? Думай, это ведь твоя загадка, – хмыкнув, отвечаю ему. Я ему в Шерлока не нанимался. Кайлеру, кажется, мои слова совсем не понравились, как и деланное равнодушие в них.
Он нервно запихнул письмо в сумку, поднимаясь на ноги и хватая свой шарф.
– В очередной раз спасибо за оказанную помощь и ложные надежды, мистер Саллирайд, – раздраженно прошипел Билл. Удивительно, но на этот раз его истерика меня не взбесила.
Подавив усмешку, проговариваю, выуживая новую сигарету из пачки:
– Ты – Нервное Расстройство Джека.
Кайлер ошалело поглядел на меня, замерев.
– Что? – непонимающе заморгал своими глазищами, а я наклоняюсь, чтобы поднять брошенный на пол томик, прочитанный мною вчера вечером.
– Чак Паланик, найденыш. И чему вас только учат в этой Чехии?
Книга вернулась на свое место на комоде, зажигалка чиркнула, сигарета зажата между пальцами, а карие глаза Билла сквозь дым кажутся еще более привлекательными. Разворачиваюсь, поманив пацана пальцем за собой, и направляюсь в сторону кухни.
– Рано начал одеваться. Автобусы начинают ходить в семь утра, так что у нас есть еще сорок минут на завтрак, а потом поедем в твой заколоченный магазинчик. Еще раз опросим торговцев, может, кто-то видел твоего деда за это время. Заодно и подумаем, что он имел в виду, говоря про пояс нашего дорогого города.
Кажется, пошел Билл за мной не сразу.
На стул он сел, когда я уже доставал чашки, чтобы налить нам кофе.
Доброе утро, Лондон.
Я – Неожиданное Решение Джека.
Лондон всегда был старинным городом. Но почему-то я старался находиться в более современной его части. Все старинное – это странное. Никогда не знаешь, что решит подкинуть история и какой сюрприз приготовит для тебя старый, более походящий на музей, дом. Поэтому дом я покупал в новом районе, да и работаю в центре, где он старого осталось не так уж и много. Разве что Биг Бен, возвышающийся над гладью Темзы, но это уже скорее напоминает мою неизменную консервативность, нежели отголоски загадочной истории.
Район, в который меня привел Билл Кайлер, был действительно старым.
Потертые невысокие дома с треугольными черепичными крышами, с дымоходами, которыми никто уже давно ин е пользуется, с деревянными ставнями и плиточной улочкой в переулках.
Я прямо чужеродное тело в этом районе. А вот найденыш очень даже гармонично смотрится ступающим по каменным дорожкам на фоне потрепанных домиков. И зачем ему эта Чехия? Лондон для него – идеальный фон. Но не более.
– Далеко идти? – обернувшись к пацану, спрашиваю. – И застегни куртку, не май месяц.
– Как скажешь, мамочка, – прошипел звереныш. Хаха, да у меня талант выводить этого наглого ребенка из себя. – Можно подумать, тебе есть дело до моего здоровья.
Мне вообще до тебя дела нет, Кайлер. И эти твои плечи-коленки меня совершенно не волнуют.
– Ты еще несовершеннолетний ребенок, естественно, я волнуюсь о твоем здоровье, – не такая уж и значительная ложь.
– Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому, – скривился он и пошел быстрее, не давая мне шанса для ответа.
Вы посмотрите только, этот мальчишка меня прямо насквозь видит. Даже смешно. Не меняюсь в лице, пожав плечами. И плевать, что он это жест не увидел, не мое дело. И меня не касается. Ладно уж, развлеку свою субботу прогулкой с этим воробушком, а потом с чистой совестью вернусь в привычный расклад своей жизни.
Порядок превыше всего.
А это… Это так, развлечение. Вместо телешоу «Холостяк» у меня будет шоу «В роли Шерлока Холмса» со мной самим в главной роли.
Тихая улочка разбавилась голосами людей, выходящих из немногочисленных магазинов. Билл ускорил шаг, ступая прямо по сырым плиткам.
– Я бы на твоем месте не спешил так, все-таки дождь еще вчера днем шел, поскользнешься, очнешься, гипс.
Билл, обернувшись, одарил меня злобным взглядом.
– Я просто хочу побыстрее разобраться с этим, чтобы ты со спокойной совестью вернулся в свое гнездышко, – почти ласково-ядовито тянет он.
– А я никуда не спешу.
Кажется, третья часть «Крестного отца» начнется сегодня в шесть вечера по программе.
– Холостяк никуда не спешит в субботу? Очень смешно, мистер Саллирайд.
Вот же гадина. Не говорить же этому сопляку, что планы в выходной день у меня появятся, только если я наплюю на уголовный кодекс и разложу его на своей кровати в однозначную позу. Зеваю, глядя на тонкую спину, обтянутую распахнутой курткой.
При воспоминании о кровати первым делом потянуло в сон.
Узнала бы Джейд, назвала бы постаревшим импотентом.
Кайлер остановился возле небольшой деревянной веранды с широкой вывеской на двери и прибитой поперек балкой. Сквозь небольшое окно можно было различить черно-белое «Закрыто». Он поднялся на одну ступень, обернувшись ко мне. Это сделало его со мной почти одного роста.
– Мы пришли.
В лучах утреннего Лондонского солнца, что смущенно выглядывало из-за туч, табличка с надписью «Тopsy-Тurvy» отливала золотым цветом. Билл безнадежно и слабо дернул за ручку двери, но та не поддалась.
– Может, просто выбьешь дверь? – почти весело поинтересовался пацан.
– А может, сразу сдашь меня полиции?
– Только если ты начнешь ко мне приставать, – ехидно ответил наглец. Закатываю глаза, поднимаясь на веранду.
– Только если ты перестанешь вести себя как мелкий засранец.
– Только если ты перестанешь мне врать.
– Только если ты прекратишь умничать.
– А вот с этим ничего поделать не могу, – пожал плечами Билл, как-то широко улыбнувшись. – Разум, как и красоту, скрыть не удается.
Вот же поганец.
– Какие предложения, найденыш? – меняю тему, оглядывая явно впопыхах прибитую поперек двери балку. Оторвать ее, конечно, ничего не стоит, но я пока не выжил из ума, чтобы врываться, как последний бандюга, в собственность другого человека.
Кайлер встал рядом, покривив губы.
– Нужно искать ключ, если отказываешься сломать дв…
– Отказываюсь.
– Тогда ключ. Другого выхода нет.
Со вздохом киваю. Приходится согласиться с его словами. Если не хотим загреметь в полицию за разгром и хулиганство, то нужно просто найти ключ, а потом уже отрывать эту балку от двери.
– Что там было в письме? Ключ на поясе города?
Билл кивнул.
– Да, только я понятия не имею, что это значит.
Можно подумать, я хоть что-то об этом знаю.
Это письмо – сплошная несуразица, как и вся история, в которую меня втянул найденыш. Пропал старик, который позвал своего внука в гости спустя долгое время после последнего визита, оставляет свой дневник под верандой, уверенный, что Билл начнет искать ключ, назначает встречу мне и оставляет визитку в своем дневнике рядом с последней записью.
Кстати, о ней…
– Твой дед хотел извиниться перед тобой за все, что сейчас происходит.
Пацан сощурился, глядя на меня.
– И что?
– А то, что просто так он бы делать этого не стал. Мы явно вляпываемся в какое-то дерьмо.
– Я не заставлял тебя идти со мной, – шипит он.
– То-то ты вечно у меня под ногами крутишься.
Он уже открыл рот, но я перебиваю.
– Пошли, нужно пройтись по всем этим магазинчикам. Может, случится чудо и твой дед найдется.
Кайлеру не оставалось ничего, кроме как пойти следом.
Ступени веранды почти у каждой лавки, что находились в этих местах, скрипели. А запах сырости, видимо, не выветривается тут уже не один десяток лет. Почти от всех продавцов на безлюдной улочке, мы слышали одно и то же.
– Ааа тот старичок? Нет, давно его не видели. Да и магазинчик закрыт. Разорился что ль…
– Дедушка? Не знаю, он обычно заходит с утра конфетами угощает, а тут уже больше недели не появляется.
– Старик то? Как же, помню его, конечно. Мы частенько с ним беседовали после ланча. Забавный он малый.
– Нет, давно его не видела. Странно это, даже записки никакой не оставил.
Нам оставалось только благодарить очередного продавца, покидая лавку за лавкой. Надежда найти хоть какую-нибудь информацию прямо таяла на глазах. Причем видел я это по глазам воробушка, который задумчиво смотрел под ноги. На лбу пролегла морщинка, а губы были напряжены. Пальцы то и дело трепали ремень сумки, которую мальчишка трепетно прижимал к себе. И вот что с ним делать?
Останавливаюсь напротив очередного магазинчика, усмехнувшись от розовой вывески. Вот уж забава видеть такое посередь старой полуразвалившейся улицы.
Со скрипом открываю дверь, услышав почти ностальгично звякнувший колокольчик, и захожу внутрь. Замираю оттого, как меня окутало запахами выпечки и чего-то сладкого. Ошарашенно оглядываю набитые полки. Кондитерская?
Билл зашел следом, удивленно смотря по сторонам.
Вздрагиваю, когда совсем рядом раздался негромкий грохот. Черт! На пол грохнулась пустая кружка, не разбившись, а по кондитерской полке шмыгнул черный кот, скрывшись за прилавком с тихим мявком. Только через секунду понимаю, что волосатый зверь напугал не только меня, но и пацаненка, который вцепился пальцами в рукав моего пальто.
– Всего лишь кот, – зачем-то проговариваю.
Билл кивает, как-то нервно одергивая руку от моей одежды. Сдержавшись, чтобы не хохотнуть, прохожу вглубь лавки.
– Эй, есть тут кто-нибудь? – стукнув по деревянной полке костяшками пальцев пару раз, с интересом оглядываю всяческие сладости, конфеты и булочки с разноцветной посыпкой. В животе даже заурчало. Я не слишком люблю сладкое, а вот Джейд посчитала бы это место Раем. Хоть эта стерва и сидит на вечных диетах, занимается спортом, но никогда не умела противиться очередной вкусности. Вот и вся женская выносливость в действии.
– Ойя, – раздалось из глубин лавки. – Ща, ждите!
Ну вот, значит, торговец на месте. Оглядываюсь на мальца, почему-то ободряюще улыбнувшись. Кайлер все не сводил взгляда с заваленных сладостями полок. Он вдруг кивнул на одну из них, где лежали маленькие разноцветные леденцы.
– Дедушка присылал мне такие, пока я учился в Чехии.
– Такие сейчас только у меня и продаются, – протянул показавшийся вдруг из-за полок продавец.
Подобное нечто у меня язык не повернулся сразу назвать парнем или девушкой, слишком уж он был «уни-секс». Да и вообще, японца не так уж часто сейчас можно встретить в Лондоне, да еще и в подобном районе. Хотя, своим внешним видом этот тип явно гармонично смотрелся в лавке сладостей. Весь он был точно таким же пестрым, как и конфеты. Кашлянув, киваю незнакомцу, что перекатывал во рту палочку от леденца.
– Добрый день, не могли бы нам помочь?
Парень (судя по всякому отсутствию намека на грудь и обтянутому бледной кожей кадыку) бегло оглядел меня и Билла, дернув тонкой бровью. Сквозь ворот его майки отлично можно было разглядеть многочисленные татуировки на ключицах и плечах. Губы расплылись в улыбке. Двухвостый пирсинг в нижней губе напомнил мне мою молодость, когда мне самому хотелось сделать прокол именно в этом месте.
– Смотря в чем. Если хотите что купить, то милости прошу! Конфетку, малыш? – усмехнулся парень, протягивая Кайлеру взятый с полки леденец. Дай ему что побольше, чтобы прикрыл свой поганый ротик и не ерничал. Отставить пошлые мысли, Саллирайд. Отставить, я сказал!
– Нет, спасибо, – как-то странно нахмурился пацан. – Мы пришли спросить, знаете вы что-нибудь про старика из антикварной лавки?
Продавец даже как-то разочарованно вскрыл леденец и запихнул себе в рот вместо предыдущей палочки. Видимо, жрет конфеты он с тем же постоянством, с которым я обычно курю.
– Вы про Винсента? – парень уселся прямо на прилавок, сложив ногу на ногу. – Я не видел его около двух недель, а что?
– Я его внук, – честно ответил Кайлер. Он что, врет исключительно мне? – Меня зовут Билл и…
– Ойя, так это тебе Винсент конфетки у меня покупал, – растянул губы в улыбке продавец. – Теперь понятно. Странно, что ты приехал, а деда нет. Не знаю, куда он подевался.
Японец снова запихнул леденец в рот.
Ясно. Снова облом. Оборачиваюсь к Биллу, который разочарованно опустил глаза в пол. Да уж, невесело ему от таких результатов. Его дед словно сквозь землю провалился. А мы пока ничего так и не добились, просто расспрашивая работающих в этом же переулке людей. Неужели, и правда придется ломать чертову дверь? Ок, только без меня. Я разума пока не лишился.
– Спасибо, мы тогда пойдем, – уголком губ попытался улыбнуться Кайлер, но у него не очень-то хорошо получилось. Он уже развернулся, чтобы уйти, но я, сам не знаю почему, остановил его, подхватив под локоть.
– Подожди, – и тут же отпустил, указав пальцем на полку с леденцами и обращаясь к эпатажному продавцу. – Взвесь нам эти.
Тот как-то многозначительно хмыкнул, а Билл удивленно поглядел на меня. Да, я указал именно на те конфеты, что присылал мальцу его дедушка. А что мне оставалось, если найденыш с такой кислой рожей решил ходить?
– У меня нет денег, – тут же проговорил мальчишка, опасно щерясь.
Пожимаю плечами, когда продавец отдает мне пакет.
– А я их не тебе покупаю.
Ага, можно подумать я сам их есть собрался.
Негромкий мявк снова раздался в магазине, когда тот самый черный кот запрыгнул на прилавок, глянув на меня и Кайлера зелеными глазами. Он заурчал, ластясь к руке японца, а тот привычно почесал животное за ухом.
– До свидания, – киваю я продавцу, а Билл уже схватился за ручку двери, когда странный парень отсалютовал нам.
Кот же без стеснения запрыгнул на плечи японца, лапой теребя длинную серьгу в его ухе.
– Эй, Лондон, завязывай.
Колокольчик звякнул о закрывшуюся дверь, когда Билл выпустил ручку из своих пальцев, не успев выйти на улицу. Замираем, не веря своим ушам.
Кайлер медленно обернулся, глядя мне в глаза. Да, ему не послышалось. Продавец назвал кота… Лондоном.
Письмо!
«Ключ на поясе Лондона».
Так дедушка шмакодявки говорил вовсе не про наш город, а про этого… кота!?
– Что ты сказал? – Кайлер подскочил к продавцу, отцепляющему когти черного кота от своей майки. Японец удивленно глянул на пораженного Билла, протянув животное ему.
– А, ты ни разу этого кошака не видел? Он тут у нас местный, живет в этом райончике, – улыбнулся продавец, после чего впихнул кота в руки мальчишки. Кот мяукнул, потершись о пальцы найденыша. Подхожу ближе, проведя ладошкой по пушистой шерсти. – Твой дедуля ему даже ошейник подарил.
Мы с воробьенышем, не сговариваясь, переглянулись.
Пояс Лондона, да? Ошейник этого кота?
Запускаю руку в пушистую шерсть на шее, сразу же наткнувшись на кожаный черный ошейник, который сразу разглядеть на животном было практически невозможно.
– Есть, – победно говорю мальчишке, который неверяще уставился на меня.
– Не может же все быть так просто?
Хмыкаю.
– Все гениальное всегда просто, – отвечаю ему, отстегивая ошейник и снимая с Лондона. Кот заурчал, ластясь в руках растрепы, а я вдруг подумал о том, что они похожи.
Поднимаю руку, мотнув ошейником перед лицом Кайлера.
– А вот и наш ключик, найденыш, – усмехнувшись, смотрю на небольшой ключ, что был прицеплен к кожаной полоске.
У Кайлера, кажется, иногда бывает слишком искренняя и благодарная улыбка.
Снимаю с ошейника ключ, а собственность возвращаю на шею коту. Нашу находку отдаю мальчишке.
– Спасибо.
Вкладываю маленькое сокровище в протянутую ладошку парнишки, которую тот тут же сжимает в кулак.
– Не за что, – отвечаю.
– Что будем делать с котом?
– Лондон достояние Лондона. Так что пусть и дальше живет здесь. Судя по упитанной морде, его тут неплохо кормят.
Продавец, так и стоящий за прилавком, хмыкнул, когда кот спрыгнул с рук Билла к нему, снова забираясь на плечи.
– Ну да, Лондону тут неплохо живется.
– Только конфетами его не корми, – подмигнув мистеру Эпатаж, киваю Биллу на выход. – Идем, теперь мы с чистой совестью можем пойти в лавку.
Найденыш с большим энтузиазмом кивает, перехватывая свою сумку и махнув рукой на прощание продавцу сладостей. Колокольчик звякнул, когда он выбежал на улицу, а я же сжал в руке пакет с леденцами, думая, как бы впихнуть их мелкому наглецу. Пусть ест, я покупал их не для себя, что бы я ни говорил.
Отлично. Значит, письмо того старика не было таким уж бредом. Хозяин антикварной лавки «Тopsy-Тurvy» оставил своему внуку подсказку, с помощью которой он смог бы найти ключ и на всех правах войти в магазин. Да, мы могли бы просто взломать дверь, но где гарантия, что другие продавцы из этого района не решили бы вызвать полицию? Он ему прямо след из хлебных крошек оставляет.
Только что спрятано в магазине. И почему дедок пропал.
И что вообще за детективная история в субботу днем? В мои планы она категорически не вписывалась, как и все, что происходит после знакомства с этим растрепышем.
Он в мою жизнь приносит хаос.
Завидев вывеску антикварного магазина, на веранду которого вбежал мальчишка, почему-то усмехаюсь.
Вот уж ирония судьбы.
«Тopsy-Тurvy», да?
Он, и правда, мою жизнь вверх дном перевернул.
Наверно, я слишком задумался.
Потому что найденыш вот уже несколько секунд молча смотрел на меня этими своими звериными карими глазищами исподлобья, стоял на веранде, сжимая ключ в руке и смотрел.
– Что? – когда что-то непонятно или вызывает сомнения, просто спросите. Даю пять баксов на то, что это быстрее разрешит всякие сомнения и неурядицы.
– Ты, вроде как, помог мне, – это что, нерешительность? Подождите, достану камеру, не могу такое не запечатлеть. Кайлер сглотнул, поджав губы. – Спасибо. Я обещал, что не задержу тебя надолго.
Ах, вот оно что. Ну да, ключ найден, тайна письма раскрыта, я могу быть свободен на все четыре стороны.
Никогда не выгоняйте людей, предоставляя им на это выбор. Люди слишком горды, чтобы остаться, но и уходить они, обычно, никуда не хотят. Оставаться в одиночестве никто не любит. Я вроде как, с утра тоже причислялся к роду человеческому.
– Окей, уйду, когда посмотрю, как ты будешь отрывать балку от двери, – ослепительно улыбаюсь, так и глядя, как вся неуверенность найденыша верно перетекает в злобный оскал.
– Я с самого начала понял, что ты просто издеваешься, – прошипел он.
О да, я просто обожаю выводить этого нахаленыша из себя.
– Нет, что ты, и в мыслях не было.
Я вообще часто вру.
Но не настолько осатанел, чтобы не подойти к мальчишке и не помочь отодрать деревяшку, прибитую к косякам старой двери. Оторвалась она в пару рывков, оцарапывая пальцы рук и ладони. Зато я смог торжественно вручить оторванный кусок дерева прямо Кайлеру в руки. Да еще и с таким видом, словно вручал ему Оскар. Уверен, в ту секунду он меня искренне ненавидел.
– Я прямо силач, – хмыкаю, смотря, как мальчишка убирает балку в сторону, приставляя к стене, – надо обязательно рассказать об этом Джейд.
– Ты слишком часто себя хвалишь, тебе так не кажется?
– Нет. При всем осознании своей гениальности, таланта, физических сил и аполоновой красоты от Бога, я ужасный скромняга.
Кайлер разве что глаза закатил.
– Двинься с прохода, – буркнул он, как-то ненавязчиво пихая меня своим худым бедром в сторону.
Саллирайд, помяни свои слова. Этот типчик однозначно доиграется, если продолжит вот таким вот образом издеваться. Плечи-коленки сейчас может в голову и не приходят, но стоящее совсем рядом горячее тело тоже позабыть будет очень сложно.
Кайлер щелкает ключом, дрожащими отчего-то пальцами открывая дверь магазина.
Быстро он переменился. Видимо, давно его терзает тайна, что за магазином владел его дед. Совру, если скажу, что мне это совсем неинтересно. Этот мальчишка уже втянул меня в свою историю и стащил мой зад с дивана. Теперь просто так его оставить будет даже неприлично. Ну, как неприлично, скорее просто он все-таки мой тип. В моем вкусе.
А вот это уже мазохизм. Знать, что интересуешься определенным человеком и даже не пытаться ничего делать для сближения. Не буду. Он приносит слишком много неприятностей.
– Чего замер? – подталкиваю парнишку в плечо. – Проходи, давай.
Он неуверенно смял края своей куртки, кивнув. Скорее себе, нежели мне.
Пропускаю распрепу вперед, на секунду умилившись этому несуразному черному хвостику на его макушке. Посмотреть бы как ему с распущенными волосами. Наверняка красиво, да? Саллирайд, перекрой уже себе доступ к мыслям или кислороду. Хоть что-то из этого точно должно помочь.
Мотаю головой, сбрасывая наваждение.
– Вау, – негромкий голос Кайлера заставил пройти внутрь лавки, прикрывая дверь. Осторожно ступаю внутрь, оглядываясь; громко топать и разговаривать в подобном месте показалось кощунством. Забитые старыми потрепанными книгами и фолиантами полки напоминали библиотеку, а заваленные антиквариатом столы – сокровищницу, собранную корсарами. Слишком много всего находилось вокруг – сквозь дымку пыли, что была ярко видна в лучах золотистого солнца из маленького окошка, это казалось еще ирреальней, чем есть на самом деле. Запыленные скрипучие доски вместо пола, старинный ковер с арабским рисунком, деревянные стены, увешанные множеством картин и старинными черно-белыми и пожелтевшими фотографиями.
Не удержавшись, провожу пальцами, собирая клубки пыли, по бронзовому шлему средневекового рыцаря. На чистых дорожках промелькнуло отражение прошедшего мимо найденыша. Поднимаю глаза, переводя взгляд на мальчишку.
Дети – искренние существа. Нам кажется, что лет в двадцать мы уже взрослые.
Это не так.
Мы все еще остаемся детьми. Осознание возраста придет, когда у тебя вставать не будет или дама разучится глаза подводить ровно из-за по-старчески дрожащих рук. А пока этого не случилось – человек молод.
Кайлер был совершенным ребенком. Карие глаза были распахнуты, словно он впервые увидел все это, впервые оказался в подобном месте, словно ребенок оглядывая сокровища взрослого человека. В лучах полуденного солнца и крошечках пыли в воздухе он показался особенно красивым.
Вашу мать.
– Мы здесь, – прерываю воцарившуюся тишину. – Что дальше?
Мальчишка мельком глянул на меня, подходя к книжным полкам и разглядывая старые тома.
– Я не знаю. Дальше он ничего не сказал.
– Может, он просто хотел, чтобы ты стал новым хозяином этой лавки?
– И бросил учебу? Сомневаюсь, что ему во внуках хотелось бы видеть необразованного засранца.
– И долго тебе учиться еще? – интересуюсь между делом.
– Я только начал.
Ясно. Лет семнадцать, значит? Десять лет, Саллирайд, десять.
У нас с ним даже поколения разные.
– Тогда что будем делать дальше? – негромко спрашиваю, оглядываясь кругом.
Мальчишка вздыхает, отчетливо пожимая плечами.
– Я, честно, не знаю. Я ожидал, что, придя сюда, – он чуть усмехнулся, – найду что-то… что-то неожиданное, наверное. Не просто же так были эти письмо, загадка! Теперь я не знаю, что делать дальше. К чему все это было? Мне не ясно.
Последнее прозвучало с большой долей горечи. Не знаю отчего, но чувство какой-то по-отечески неясно нежности едва не вынудило снова подойти и ободряюще потрепать мальчишку по голове. Джейд когда-то говорила, что к моему возрасту все нормальные мужики заводят детей и уже даже в школу их отправляют. Я тогда послал ее в зад. А сейчас на удивление понимаю, чего я себя лишил, однажды переспав с парнем.
Никогда у меня детей не будет. И семьи тоже.
– Не расстраивайся, раз нет никакой новой загадки, значит, – улыбаюсь как ни в чем не бывало; профессионализм, – твой дед просто хотел отдать тебе ключ от его антикварной лавки. Наверно, боялся передавать почтой, вот и придумал эту загадку.
– Бред, – сморщился тот, – можно было найти кучу других способов передать мне ключ! Тут явно что-то не так.
– Тебе просто хочется в это верить.
Вечно подростки ищут приключения на свою задницу.
– Это просто тебе хочется, чтобы ничего необычного не было! – зверушка вышла из себя. – Ты привык сидеть в своем коконе и не шевелиться! И сейчас пытаешься уклониться от всего, что не вписывается в твои рамки.
