Текст книги "Реал и предубеждение (СИ)"

Автор книги: Krasnich

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Я Мельник, – сказал он.

Уголки губ дрогнули: Лиза приоткрыла рот, но не нашла, что сказать. Долгих несколько секунд, в которые Петров осознавал, что все кончено, она продолжала смотреть на него, тонкие брови предательски изогнулись, словно от боли. Наконец, Рудникова улыбнулась: криво, странно, как улыбаются устало после того, как переживут огромное горе.

– Обними меня, пожалуйста, – шепнула так, что можно было и не услышать, – пожалуйста.

Куртка натянулась: Лиза вцепилась в нее как дикая кошка в добычу, не желая отпускать. Сенька не знал, что нужно делать и как, просто обнимал девушку, а она пряталась у него на груди. “Лишь бы не плакала,” – это все и так было сложно, а, если она будет плакать… Петров очень боялся этого.

– Лиз… – осторожно начал он. – Лиза… Элис.

Девушка подняла лицо: в уголках глаз блестело, и Арсений растерялся.

– Прости меня… – осторожный поцелуй в лоб. Рудникова зажмурилась, тихо шмыгнула носом. Когда он отстранился, привстала на цыпочки, задержав за воротник куртки, и прижалась губами к губам. Это сложно было назвать поцелуем: солено, горько, странно. Петрова никто так не целовал, и он вдруг понял, что для нее он первый. Пальцы мягко коснулись ее щеки, прочертив невидимую бороздку, утирая от слез. Лиза подалась назад, пошатнувшись, стоять на носочках было неудобно, и Арсений обнял ее свободной рукой под лопатки. Оба замерли, смотря друг на друга.

– Я тебя не отпущу, Элис, – серьезно и вдумчиво. – Понимаешь?

Рудникова в очередной раз кивнула, словно голос отнялся или она не могла вспомнить ни одного слова. Сенька склонился к ее лицу, накрыв губы и перехватив дыхание, касаясь легко и жарко. На щеках Лизы проступил румянец, она робко позволила учить себя, неумело следуя за парнем. В какой-то момент Петров почувствовал, как ее пальцы перебирают волосы под затылком, гладят шею и подбородок, скулы.

– Лиза! Ты что себе позволяешь! Живо домой!

Резкий окрик заставил вздрогнуть. Мама Рудниковой – невысокая хмурая женщина в очках – стояла на пороге и смотрела на них волком, скрестив руки на груди. Петров захотел провалиться сквозь землю.

– Да, мам, сейчас… – девушка смущенно отпрянула, схватив пакеты, и юркнула за дверь. Старшая Рудникова хмыкнула, окинув долгим взглядом парня с головы до ног, а потом захлопнула дверь. Растерянный Сенька остался один на лестничной площадке; ободряло лишь то, что Лиза по неосторожности забрала с собой все пакеты, в том числе и его подарок.

Пробило двенадцать. Сенька открыл бутылку шампанского, включил обращение президента. На столе почти ничего не было: пицца да пара закусок. Лук надоедливо звонил, но Петров не отвечал, а потом линии оказались перегружены, и об этом можно было уже не беспокоиться.

– С Новым годом меня, – усмехнулся парень, отсалютовав бокалом наряженной еще родителями елке. Год начинался странно. Надо было бы радоваться, но Петров на себя злился: что просто взял и ушел, даже не решившись хотя бы постучать. “Сам виноват, сейчас бы…” Что было, если бы, он особо не знал, но вполне четко представлял, что оно было бы определенно лучше. Потому что в этом “бы” определенно присутствовала Лиза. При воспоминании об Элис Арсений не сдержался и улыбнулся. К черту все эти мысли, главное, что он сказал ей, остальное неважно, остальное потом. Парень отпил шипучки из фужера и отставил его на край стола. Совсем недавно пробили куранты, и не стоило сомневаться в том, какое желание он загадал. В этот раз были все шансы на то, что оно исполнится.

Мыть посуду было лень. Час ночи: под окнами взрывают петарды и жгут бенгальские огни, а Сенька закупоривает бутылку шампанского и убирает ее в холодильник. Пить не хотелось, праздновать не хотелось, самого ощущения Нового года не было. В дверь позвонили. “Сашка опять?” Сенька вздохнул, прошел в прихожую и открыл. На пороге стояла Лиза, она старательно смотрела себе под ноги и сжимала в ладонях пакет.

– Я принесла тебе подарок, – как-то совсем коряво и неуклюже девушка протянула ему бумажный пакет с котятами. Внутри лежало что-то красное, завернутое в целлофан. – Это шарф. – Пояснила она. – Сама вязала.

Неуверенно переминаясь с ноги на ногу, она дождалась, пока Петров развернет подарок и накинет себе на плечи: длинный красный шарф был из натуральной шерсти и добротно сделан. Арсений со священным трепетом коснулся мягких кистей. “Сама вязала,” – повторило гулкое эхо в голове.

– Спасибо, – неуверенно поблагодарил он.

Рудникова кивнула и развернулась, собравшись уходить.

– Подожди, – она остановилась. – Ты не зайдешь?

Лиза неуверенно обернулась, темная плиссированная юбка ударила по коленям.

– Я…

– Я тебя не обижу. Просто… Побудь сегодня со мной. – Сенька протянул руку вперед. Рудникова чуть боязливо коснулась пальцами ладони, переступив порог. Девушка расстегнула пальто, и Петров тут же подхватил его, устроив на свободной вешалке, принес тапки. Она улыбнулась. Арсений подумал, что она очень давно не улыбалась.

– Твоя футболка.

– Что? – Петров оглядел себя: потертые джинсы, расстегнутая кофта в черно-белую полоску, серая футболка с Арией.

– Ты был в ней же, когда я пришла к тебе первый раз, – Лиза прошла на кухню, задержавшись у двери, потом присела на край ближнего стула. – Тебе тогда стало плохо. Я так перепугалась… Ты был в этой же футболке.

Сенька нечленораздельно промычал что-то непонятное, не понимая, к чему она ведет. Решив не заморачиваться, он поставил в микроволновку две кружки с кипятком, рассчитывая потом долить заварки. Рудникова опять улыбнулась.

– Ты меня тогда назвал Элис.

– Что?

– Да, – она подняла взгляд на парня. – Именно тогда я стала подозревать. Но ты отрицал… Раз за разом. И Настя… Я… Я не хотела мешать, знаешь. – Она закусила губу, всегда так делала, когда нервничала. Он уже успел привыкнуть. – И… В общем, я только надеялась, что когда-нибудь… Если это действительно так, то мы сможем… Ну, знаешь, быть хорошими друзьями.

Начинало проясняться. Петров удивленно воззрился на Лизу, сжавшуюся в комок. Она обхватила саму себя за предплечья, спасаясь от собственной неуверенности.

– Тогда… Когда я пришел к тебе и признался. Ты знала? – он спросил как-то слишком спокойно, что заставило Рудникову вздрогнуть. Она кивнула и спрятала лицо в ладонях. – Но тогда… Почему? Я не понимаю. Объясни мне, почему.

Арсений подошел, присел на корточки, забрав ее ладони в свои, заставив открыть лицо. Лиза сидела, низко опустив голову и крепко зажмурившись, она напоминала потерянного несчастного ребенка.

– Лиз… Элис. Скажи мне, объясни, я хочу понять. Пожалуйста.

Петров уже сидел на коленях, в голове суматошно крутились дикие мысли. Может, на самом деле он ей и не нравится, никогда не нравился, а в подъезде просто нахлынуло… Мало ли как бывает? Может, она сейчас скажет, что он ей безразличен, извинится, уйдет… Внутри похолодело, и он непроизвольно сильнее сжал узкие кисти рук.

– Элис…

– Я эгоистка, – она бросила на него быстрый взгляд, чуть не плача, и сразу отвела его в сторону. – Я… Я просто хотела тебя целиком. Мне не хватило бы части. Я избегала тебя поэтому… Мне не хватило дружбы, так больно было, когда вы с Настей… Мне даже дружбы с тобой не хватило, – по ее щеке сбежала слеза, тут же затерявшись в прядях темных волос. – Если бы я сказала тогда, ты бы отдал мне часть себя, возможно, ту, что есть у всех. И никогда – настоящего. Мне бы не хватило. Я такая эгоистка, правда?.. Совсем, нельзя такой быть…

Завораживало. То, как она кривила губы, силясь сдержать рыдания, как измученно впивалась ногтями в свои и его ладони, как мягкие волосы выбивались из-за спины и падали вперед на плечи. Все в ней завораживало, от дрожащих на ресницах прозрачных капель до кончика порозовевшего острого носа. Сенька усмехнулся. Еще раз, а потом резко потянул ее со стула вниз к себе, что Рудникова упала в объятия, от удивления забыв, что только что плакала. Только глаза слегка покраснели, и Петров, не сдержавшись, поцеловал край припухшего века, крепко сцепив ладони за спиной Лизы.

– Да, – подтвердил он. – Ты эгоистка. Но ты можешь меня забрать, если хочешь. Всего меня.

Лиза неровно и глубоко вдохнула, прижавшись робко к груди Сеньки. И Петров подумал о том, что только что продался с потрохами в добровольное рабство. Но отчего-то он совсем об этом не жалел.

– … Потому что ты моя любимая эгоистка. А я? Кто я для тебя?

Арсений поцеловал Элис в висок. Казалось, он слышит, как сильно и громко бьется ее сердце.

– Ты мой любимый бета.

– Какой? – он сделал вид, что не расслышал, и Лиза шутливо нахмурилась, подняв голову и серьезно посмотрев ему в глаза.

– Единственный, – сказала она и, замявшись, уже тише добавила, – и любимый.

Сенька засмеялся и обнял крепче своего непутевого автора по имени Элис. Кажется, он наконец понял значение странного термина “писательское счастье”. Оно оказалось теплым, приятным и полным поцелуев. Отличное счастье, за которое не грех продаться в рабство на пожизненную бета-вычитку. Совсем не грех.

========== Эпилог ==========

У Лизы на подоконнике стоит роза под стеклянным колпаком. Если провернуть маленький ключ в еле заметном замке, пойдет снег и заиграет тихая мелодия. Это жутко романтично и глупо. Настолько, что она долго приучала себя не краснеть, смотря на искусственный цветок. Это первый подарок, который она получила от своего беты. В первый день, когда смогла назвать его своим.

– Лиз, опоздаем! – Настя измученно всучила подруге сумку на длинном ремне. – Пойдем быстрее, ну! А то Мишка опять ругаться будет!

Рудникова улыбнулась и кивнула, поспешив. Нового ухажера подруги звали Михаилом, и он был невероятно пунктуальным занудой. Видимо, вкусы Насти изрядно изменились, раз она выбрала его из десятков прочих.

– Быстрее, быстрее!

Лиза аккуратно поставила шкатулку-розу в бумажный пакет, впрыгнула в балетки и выбежала на улицу, где ждало такси. Хмурый Михаил уже успел загрузить чемоданы в багажник, и теперь лишь неодобрительно смотрел на девушек, садящихся в салон. Хлопнули дверцы, и машина тронулась с места.

– Береги себя, – Настя всхлипывала, смотря в окно отъезжающего вагона. Лиза улыбалась и махала рукой. Конечно, она будет себя беречь. Но теперь и дальше все будет совсем по-другому.

На перроне было многолюдно. Рудникова, как ни старалась, не могла найти знакомого лица. Это вселяло беспокойство. Лиза нахмурилась, убрала выбившийся темный локон за ухо, накинула белую рубашку на майку. К вечеру в Москве начинало холодать, а, если сейчас придется искать такси… Девушка вздохнула, рассеянно наблюдая, как мимо купе проходят люди, не хотелось толкаться. Когда большая половина вагона опустела, подняла койку, ухватилась за ручку чемодана… И замерла, ощутив теплое прикосновение губ к виску. Краем глаза она заметила светлую прядь неровно остриженных, но все еще достаточно длинных волос, воротник джинсовой куртки, накинутой поверх черной футболки с Арией.

– Я же говорил, поступишь, – сказал родной голос, и Элис с улыбкой закрыла глаза, развернувшись. Теперь они смогут видеться чаще, может быть, новогодние желания действительно умеют сбываться?.. Полтора года назад Рудникова загадала, чтобы их история имела счастливый конец. И, как бы трудно ни было, она кропотливо работала над этими отношениями подобно тому, как работала над своими текстами. Возможно, именно поэтому сюжет сработал.

– Наконец, приехал мой любимый автор, – Арсений поцеловал девушку в лоб, оторвав от размышлений.

– Я так рада видеть тебя, бета, – ответила Лиза, обняв парня за шею и послушно отвлекаясь. В конце концов, единственное, что сейчас имело значение – это то, что они рядом. И пусть все остальное подождет.