Текст книги "Звездный дождь (СИ)"

Автор книги: Krasnich

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

– Док… Что со мной не так. Почему я… Такая.

Он смотрел долгим внимательным взглядом из-под очков-половинок, после поднес мою ладонь к губам, спокойно поцеловав.

– Ты прекрасна, с тобой все хорошо. И это главное.

– Почему вы так добры ко мне? Я не заслуживаю того.

Мы сидели на веранде и пили чай. На мои ноги был накинут клетчатый теплый плед. Док облокотился о перила и смотрел вдаль на заходящее солнце, уже почти скрывшееся за лесными макушками.

– Ты напоминаешь мне меня. Когда-то я также был потерян и не знал, что делать. Тогда меня спасла медицина. Я ушел в нее с головой, леча других, выздоравливал сам. Но, если бы мне помог хоть кто-нибудь, насколько бы легче был путь в жизни.

Мужчина повернулся ко мне лицом.

– Скоро мне нужно будет уехать,– чуть помедлил,– Надолго. Я попросил, за тобой будет присматривать хорошая женщина, моя помощница. Будет приезжать пару раз в неделю, помогать с обедами и уборкой. Пока меня не будет, я хочу, чтобы ты кое о чем подумала, хорошо?

Как же я могла отказать ему? Да и мне было пусть немного, но интересно, чего же хочет мой спаситель. А я не сомневалась, что Док для меня был именно им.

Мужчина подошел ко мне, присев рядом и сложив руки на мои колени. Он смотрел прямо в глаза серьезным взглядом, что было даже немного неловко, хотелось отвести взор, но из уважения к нему я не могла.

– Ты мне нравишься, Лия. Когда ты была в коме, я всегда приходил к тебе после осмотра остальных, всегда задерживался, приносил цветы. Ты будто и не спала, настолько живой выглядела. Я привык к тебе. А, когда ты очнулась, выяснилось, что ты прекрасна и как человек. Ты очень хорошая. И очень печальная.

Мне было неловко слышать эти слова, но еще хуже было бы прерывать его. Поэтому я лишь молча ждала продолжения.

– Я хочу иметь возможность всегда заботиться о тебе,– он сжал мою ладонь в пальцах,– Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Думалось, что ослышалась. Но он не шутил.

– Я…

– Не отвечай, пожалуйста. Я же говорил, что уеду. Подумай об этом, ладно? Я хороший человек, честный. Я смогу сделать тебя счастливой, поверь.

Это звучало настолько правдиво, что было даже слегка неправдоподобно. В смятении прикусила губу, раздумывая обо всем.

– Просто подумай, хорошо?

Он поднялся, впервые позволив себе приблизиться, и мягко поцеловал меня в лоб. Я замерла. Когда он развернулся и ушел, я еще долго смотрела ему в спину. Я не могла понять, что ощущаю сейчас, но могла с точностью сказать лишь одну вещь: я не люблю этого человека. Никогда не любила и никогда не смогу.

Док уехал и оставил меня совершенно одну. Первое время я не знала, куда себя деть, а потом стало легче. Уже через день меня навестила приятная улыбчивая женщина, которая сделала мне обед. Просто, но вкусно. Часть она оставила в холодильнике со словами «этого тебе на пару дней должно хватить». В холодильнике оставила и привезенные продукты. Сама она жила в городе, он был отсюда где-то в часе-полутора езды. Приезжала на машине и уезжала, когда ей было удобнее. Уже через пару раз я научилась понимать, что скоро она приедет, по звуку шин. Док ездил также. Меня в город по умолчанию не пускали, но я и не просила. Я была отчего-то уверена, что эта тема под запретом. Я бы и сама не смогла сказать, почему так думала. Но даже не смела заикнуться об этом, хотя и не слишком хотела. Здесь было хорошо, на природе. Зеленые деревья, веранда, речка неподалеку. Все было создано для отдыха, особенно радовали тишина и покой. Пока здесь был Док, он заставлял пить меня на ночь какие-то таблетки. Я думала, что это успокоительное, но не была уверена. Когда он уехал, за всем должна была следить Мари, так звали его помощницу. Но она, относясь ко мне по-доброму, полностью полагалась на мою ответственность. И зря. Я перестала пить таблетки, каждый вечер избавлялась от них, смывая в раковину. Именно тогда ко мне вернулись мои кошмары. И совершенно по-глупому я была им рада.

Мне снилось, что я иду по тонкому льду озера, ступаю осторожно по зеркальной глади, смотрю под ноги. А потом меня кто-то окликает. Я поднимаю взгляд и вижу над собой низкое и бесконечное небо, откуда на меня смотрит странный пронзающий взгляд, он видел меня насквозь. Сердце начинало бешено биться, я обхватывала себя руками и, дрожа, спешно опускала взгляд. И тогда понимала, что льда нет, а я стою на ватерлинии. Как только я это осознавала, то проваливалась вниз, под воду, без вскрика, задыхалась.

Этот сон повторялся из ночи в ночь, каждый раз я заходила в своем «путешествии» все дальше, все ближе становилась точка невозвращения. Но я упорно продолжала избавляться от таблеток, испытывая почти мазохистское удовольствие от осознания того, что сегодня этот ужас придет опять. И однажды, подойдя к самой границе, поняла, что схватила чью-то руку. Ладонь крепко вцепилась в запястье и потянула на себя, обрушивая в теплоту. Я будто вынырнула с другой стороны озера, в ином вертикальном мире, а меня обняли сильные и такие знакомые руки. Родной запах домашней выпечки и огня, горячий поцелуй в лоб. Я ощущала, что по щекам текут неистово слезы. Я вспомнила Кота. И смогла лишь прошептать тихо:

– Я скучала.

Я собрала вещи. Их должно было хватить ненадолго. Я понимала, что поступаю отвратительно и так делать нельзя, но ничего не могла с собой поделать. Я больше не могла оставаться в этом доме ни под каким предлогом, мне нужно было уехать, хоть ненадолго. Я решила навестить родных.

Мне удалось вспомнить Кота. Пусть далеко не все, но это уже было не мало. Я вспомнила то, как любила его, и все никак не могла понять, как смогла об этом забыть. Будто я совершила предательство по отношению к нему, и мне не было за то прощения.

Сменное белье, минимум косметики, пара футболок и джинсы. Когда приехала Мари, я уже была полностью собрана и готова. Женщина смотрела на меня округлившимися от ужаса глазами, когда я сказала, что уезжаю на пару дней. Но я ведь не пленница. После двух часов уговоров она, наконец, согласилась довезти меня до города, если я ничего не скажу Доку и вернусь до его возвращения. Улыбаясь, я торжественно пообещала, что буду очень осторожна и вернусь в срок. Она, вздохнув, кивнула и повела меня к машине. Как хорошо, что я вспомнила свой старый адрес.

Я стояла на крыше и вдыхала полной грудью свежий воздух. Когда я приехала, мать зарыдала, отчим бережно удержал ее за плечи. Они что-то смотрели и мирно коротали вечер, я нарушила этот покой. Неловко извинившись, поставила сумку на кровать: в моей комнате они не изменили ничего, только из зеркала на меня смотрела уже не девочка, а взрослая женщина. Я поела, выпила с ними чая, выдержала обряды “тисканья”, причитаний и слез и отпросилась отдохнуть под предлогом долгой дороги. Кажется, они даже не знали, что я не в больнице, Док запретил им навещать меня. Я же, вспомнив Кота, вспомнила и их. Память возвращалась медленно, неохотно, но, все-таки, гораздо лучше, чем раньше. Ночью я улизнула на крышу, прекрасная зная, что меня не отпустят в одиночку, если я об этом посмею заикнуться. И теперь, стоя на самом краю, я знала, что все было не напрасно.

– Верно, Кот?..

– Глупая… Какая же ты глупая,– ответил тихий голос.

========== Часть 6. О любви ==========

Над нами одно небо, а значит, мы никогда не будем одиноки.

У него такие большие руки. Или это у меня слишком маленькие. В его руке моя ладошка смотрится так одиноко. Но ей так тепло. Я поднимаю взгляд и все еще не верю, что это он. Стоит рядом, такой родной, такой знакомый. Он почти не изменился: разве что выглядит еще больше усталым, да в глазах поселилось хорошо скрываемое горе.

Наверное, ему было очень тяжело, а я даже не могла ничем помочь.

– Ты могла умереть.

Он говорит так, будто слова сами срываются с языка. Я же подхожу ближе. Пусть говорит, что хочет, я же знаю, что на самом деле он думает совсем другое. Ты, Кот, слишком рад меня видеть, чтобы суметь это скрыть.

– Ты бы спас меня, как спас и сейчас.

Откуда мне то известно? Я не знаю. Я знаю лишь, что это он, благодаря ему тот жуткий ритуал удался. Не будь его, это было бы не больше, чем хорошо спланированное самоубийство. От этой мысли пробежал холод по телу, руки покрылись гусиной кожей. Его ладонь легла поверх предплечья, мягко растирая, обдавая жаром. Я на секунду закрыла глаза, стремясь запечатлеть все в памяти, вобрать в себя до последней крошки. Мне казалось, что само небо осыпается звездами на плечи, баюкая на мягкой перине бесконечности.

– Но…

– Я люблю тебя.

Он осекся, услышав. Яркие зеленые глаза распахнулись широко, будто от боли. Приоткрылись губы. В моей голове играла странная мелодия, слов которой я не могла разобрать. Мне думалось, пойми я их, я бы постигла все тайны времени и пространства, смогла бы раствориться в бесконечности ярких чувств. Я так любила его, что мое сердце распахнулось навстречу, заставив мягко коснуться фалангами его щеки. Он дрожал. А я была совершенно спокойна. Я вдруг осознала, что в этом мире, как и в любом другом, ничто и никто не сможет нас разлучить. Потому что он всегда будет со мной, я стала частью его.

– Ты плачешь…

Он легко склонил голову к плечу, большим пальцем проводя у уголка моего глаза. Странно так, я не заметила даже. Отчего же я плакала, от боли или счастья? Даже потом я не смогу никогда сказать.

Я не просила его остаться со мной, не просила пренебречь всем тем, что было в его жизни, не желала забрать себе целиком и без остатка. Мне было достаточно того, что он жив, что сейчас стоит передо мной и я, знаю, буду вечность помнить этот мягкий немного печальный взгляд и бережное касание. Ни одно существо во вселенной не заставило бы меня забыть. Мне было нечего терять. Все, что было у меня настоящего, стало им, воплотилось в нем, дышало его кожей и ветром в волосах. Бегло пальцами по шее, касаясь птичьи. Мне неважно, кто ты и откуда. Просто теперь я принадлежу тебе.

Его губы сухие, горькие. Он глубоко, но часто дышит. Сквозь ресницы можно увидеть, как блеснет колечко на кошачьем ухе. Все-таки, ты совсем не изменился. Как и то, что я чувствую к тебе.

Снова и снова. Я так не хочу отпускать тебя. Я думала, что прошла вечность, но все дело лишь в нескольких секундах, таких дорогих для нас с тобой. Мы ведь знаем им цену, верно? Кот не покинул меня. Он обнял меня в ответ, и сухие губы бережно и мягко коснулись скулы, щеки, подбородка. Его тепло топило, накрывало с головой. А я ведь думала, что больше никогда его не увижу. Мой родной, как хорошо, что ты есть на земле. Как хорошо.

Я не хотела отпускать его, но он настоял. Наше время выходило, ночь гналась рассветом за горизонт. Я держала его руки и просила, чтобы он вернулся. Тогда вернусь и я, обязательно вернусь. Он молчал, ему было нечего сказать. Он всегда знал, что не принадлежит этому миру, разве смогла бы я удержать его здесь? Пусть я не знаю его, но я буду стараться дать ему все, в чем нуждается. Буду очень стараться.

– Мне нужно уехать. Я должна встретиться с Доком.

Кот кивает, неловко и стыдливо большие пальцы оглаживают тыльные стороны ладоней. Эта ласка так не к месту и так приятна, что перехватывает дыхание.

– Дождись меня, пожалуйста. Хорошо?

И он кивает, закрывая глаза. Я не осмелюсь приблизиться, даже зная, что он не оттолкнет. Разомкнуть ладони необходимо. Еще немного, еще минуту, две… И надо идти.

Неуверенный шаг назад. Впервые ухожу я, а не он. Я и не знала, что это так тяжело.

Зеленые глаза смотрят пристально, в пальцах слишком пусто после его тепла. Я знаю, что у меня дрожит уголок губ, и ничего не могу с собой поделать. Еще шаг назад, словно уходить навсегда. Так далеко, правда?

Он порывисто шагает вперед, обнимает обеими руками за шею, что я лишь растерянно могу ухватиться за куртку на боках. И шепчет что-то, что я не могу услышать. Но это что-то заканчивается на “лю”.

Каждый шаг и каждый вздох, что хотела бы подарить тебе, я дарю окружающему миру без тебя. Это так неправильно, знаешь. Мне нужно быть рядом с тобой, чтобы понимать, что ты не приснился мне, что ты существуешь. Я бы хотела касаться тебя тогда, когда захочу, обнимать, когда ощущаю в этом необходимость. Я бы хотела, чтобы ты никогда не пропадал.

Я еду обратно в лесной домик. Ты говорил, что будешь ждать меня. Но дождешься ли? Ты никогда не лгал мне, ты и есть то, что меня удерживает в этом мире. Еще на один вдох ближе. Мы дышим с тобой одним воздухом на этой планете, у нас одно дыхание на двоих. Над нами одно небо, а значит, мы никогда не будем одиноки.

Серая лента петляет. Я прислоняюсь лбом к стеклу и закрываю глаза. Не покидай меня. Я стала слишком слаба, чтобы опять пережить это.

– Тебе нельзя было уезжать,– Док смотрит укоризненно и его карие глаза больше не полны тепла,– Это из-за твоих сказок?

– Это не сказки,– мне почему-то страшно. Я обхватываю себя за плечи и опускаю взгляд. Почему-то я его боюсь и сама не осознаю причины,– Простите.

Ощущение вины давит, но я не понимаю, в чем провинилась. Док всегда хорошо относился ко мне, всегда помогал. Тогда отчего же сейчас он так строг? Мою руку хватают и сжимают, это неприятно, но даже не думаю вырывать ее.

– Мне больно,– тихо проговариваю, пока он пристально смотрит, но не ослабляет.

– Ты останешься здесь. Или я отвезу тебя обратно в больницу. Выбирай.

У меня нет, что сказать ему. Я просто не знаю, что ответить, и не желаю выбирать, потому что в обоих случаях я больше не смогу увидеть Кота.

– Почему… За что вы со мной так,– еле слышно, сильнее кутаясь в толстое одеяло.

– Я люблю тебя, Лия. И не могу отпустить.

Он поднимается и уходит, запирая за собой дверь. Я остаюсь одна в комнате, из которой вряд ли смогу выбраться. Очередная клетка, очередная темница. Нельзя делать резких движений, нужно подумать обо всем. Я найду способ, обязательно, он должен быть, не может не быть. Я не могу позволить себе опять потерять Кота, только не сейчас.

Я люблю его. И не могу отпустить.

========== Часть 7. Конец и начало ==========

Даже если я люблю тебя.

Я будто оказалась заперта в плотную коробку, в которой нечем было дышать. Мне не хватало воздуха, что хотелось расцарапать собственное горло, лишь бы добраться до внутренностей, чтобы сделать новый глоток. Я не могла даже толком исследовать комнату: у меня не было на это сил. Я могла лишь скитаться подобно привидению, лежать на низком диване, безразлично смотря в потолок и только чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Я и раньше немного ела, но теперь почти не могла.

В первую ночь я думала, что разрыдаюсь, но не смогла. Не было слез или сожалений. Словно все так и должно было быть. Почему я поверила в то, что все может быть иначе, разве это не было глупо? Я закрывала рот ладонями и вдыхала глубже, силясь понять, почему со мной это происходит, но не могла ничего сделать.

Когда Док приходил, я вся сжималась внутри. Мне хотелось забиться в самый дальний угол, обхватить голову ладонями и сделать так, чтобы он меня не видел. Это дикое ощущение загнанности в угол было настолько ярким, что я непроизвольно впивалась пальцами в кожу и кусала губы, считая минуты до его ухода. А он и не подходил близко. Иногда пробовал протянуть руку, но тогда по моему взгляду определял, что я боюсь, и отступал. Я перестала разговаривать с ним, отвечала односложно и невпопад, пыталась быстрее отделаться. Он стал приходить реже.

Я потеряла счет дням. В этой импровизированной тюрьме их не существовало. Я была свободна в своих перемещениях, но не могла выйти за пределы дома, за мной следили. Я чувствовала себя спокойнее лишь ночью. Подходила к зеркалу, смотрела долгим взглядом. Мои волосы так мешались, они так отросли. Однажды я просто взяла ножницы и срезала прядь. И не смогла остановиться, пока они почти все не опали на пол. Когда Док увидел это, то пришел в ужас. Он спрятал от меня все острые предметы. Так глупо. Я вовсе не думала о самоубийстве, я никогда не хотела умирать. Наверное, я была слишком слаба, чтобы набраться смелости для этого, но мне хотелось жить.

Я не понимала, зачем мне такая жизнь, но не могла с ней распрощаться по каким-то совершенно непонятным мне причинам.

Ночи становились длиннее. Я вдруг осознала, что прошло уже слишком много времени с того момента, как я вернулась к Доку. Или слишком мало? Моя неверная память и здесь вздумала морочить мне голову. Все как-то перемешалось, наложилось друг на друга, я не могла понять, когда я сплю, а когда бодрствую. Мне не хватало уверенности, чтобы сказать себе, что пора с этим заканчивать. Мне казалось, что даже выйдя наружу, даже сумев добраться до леса, я просто потеряюсь там. И навсегда пропадет возможность вернуться из этого хаоса в обычную жизнь. Да и разве бы я смогла ей теперь жить?

В какой-то момент я перестала бояться тени и собственных глупых опасений. Внутри все оборвалось. Я так много пережила, что у меня больше не было сил ни на что. Даже ради Кота, которого с таким трудом удалось найти. Да и был ли он? Быть может, мне в очередной раз показалось, может, я действительно просто больна и мне нужно лечение?

В моей душе не осталось ничего. Ни веры в лучшее, ни любви. Мне дали надежду, и я вновь ее потеряла после долгих исканий. Смотря пустым взглядом вокруг себя, видя лишь стены, я думала о том, что желаю теперь лишь одного: покоя. Я просто хотела остаться одна.

Он искал меня. Я отчего-то точно это знала, не могу объяснить, по какой причине. Я просто смотрела на звезды, рассыпанные пригоршнями по бархатному небосводу, и думала о том, что я ему все еще нужна. Эти мысли были странны. Временами я заставляла себя думать, иначе в голове становилось звонко и пусто, что хотелось лишь прикрыть глаза и ничего не говорить. Я совсем перестала разговаривать и теперь не помнила, как звучит мой голос. Это было неважно. Все в мире стало таким глупым и неважным, ненастоящим, что проще было не обращать внимания.

Изредка я слышала странные звуки: словно кто-то звал меня, но не могла откликнуться. Я потеряла волю.

– Я искал тебя, – сказал он, стоя у веранды. Он совсем не изменился, даже в холодную осень носил ту же самую чешуйчатую куртку. – Я заберу тебя отсюда.

Я плотнее запахнулась в теплый шерстяной платок, накинутый на плечи. Дока не было дома, он уехал в город по работе, всю неделю я коротала дни в одиночестве. Мне не верилось.

– Не могу так больше, – внутри все сжалось в тугой комок, – видеть тебя один раз и снова терять… Опять и опять. Я не могу так больше. Я слишком устала.

Слова давались тяжело, через раз, но я смогла заставить себя не глотать их. Он сделал несколько шагов вперед, протянув руку к моему лицу, но не коснувшись. Его взгляд был настолько печален, что я не выдержала и закрыла глаза.

– Сможешь ли ты забрать меня прямо сейчас? И больше не отпускать? Если да, то я пойду с тобой, куда захочешь. Выдержу, что угодно. Только пообещай, что больше не отпустишь руки.

– Но я… Кот, – неуверенно проговорил он, – я не могу долго оставаться здесь. В моем мире все для нас слишком опасно. Мы не сможем жить там, не сможем здесь. Это невозможно.

– Даже если я… Люблю тебя? – голос дрожал, но я ничего не могла с этим поделать.

Было слышно, как он громко сглотнул. Я с точностью могла сказать, что уголки его рта слегка подрагивают.

– Даже если я люблю тебя, – бросил сухие слова мне в лицо ветер.

Еще не открыв глаз, я уже знала, что его нет. Просто не могло быть. Он ушел, как уходил всегда. Глаза защипало, по щекам неистово потекли слезы. Я поднесла руки к лицу, подняла взгляд… Он стоял в шаге и улыбался.

– Кот…

Пальцы сами вцепились в теплую ткань, когда по волосам мягко пробежались его ладони.

– Обещаю, – сказали мне на ухо, – но мне нужно еще немного времени.

Отчего-то я поверила. Да и как могла не поверить?

Он не вернулся ни через неделю, ни через две. И даже спустя пару месяцев. Он оставил меня, и я приняла это. Я стала еще больше рисовать, еще больше водить неверной кистью по мольберту. А, когда Док в очередной раз предложил мне стать его женой, я сказала “да”. У меня больше не было причин отодвигать этот момент, у него больше не было причин держать меня взаперти. Мы назначили свадьбу на апрель, а до этого времени я вернулась жить к родителям. Время медленно текло своим чередом, зима прошла незаметно.

Я всегда любила небольшие магазинчики. В них можно найти тысячу мелочей со всего света. Больше всего я любила магазины-лавки, в которых хозяева будто бы жили. Именно в одном из таких магазинчиков я когда-то давно покупала кисти и краски. Когда дома закончились холсты, я решила наведаться именно туда.

Чтобы войти, нужно спуститься по ступенькам вниз, а после открыть тяжелую подвальную дверь. Тогда после небольшого серого коридора, где приветливо звякнет колокольчик, можно попасть в уютно обставленную мастерскую. Здесь есть даже кресла, где можно посидеть, а за прилавком обычно стоит седовласый хозяин. Конечно, он не узнал меня, да и сложно его в том винить. Сам он ощутимо постарел, и только сейчас я, наконец, смогла осознать, как много времени прошло с тех далеких пор, когда я пришла сюда впервые.

Я неторопливо осмотрела товар, подбирая нужный, после чего подошла к прилавку и спросила беличьи кисти.

– Да, есть в кладовке. Попрошу помощника поискать, – он отошел к двери, что-то сказал, послышался шорох. Я присела в кресло, погрузившись в свои мысли.

– Вот, – сказал кто-то, спустя некоторое время. Когда я подняла взгляд, то обрадовалась тому, что сижу. Иначе, наверное, ноги бы не удержали. Из-за прилавка на меня смотрел Кот. Он выглядел спокойным, только с интересом изучал меня взглядом. Его голова не была покрыта, но привычных кошачьих ушей не было.

– Вы выглядите очень знакомо. Мы раньше не встречались?

Вопрос застал врасплох. Если он не помнит, если нет ушей, то, должно быть, это и не он. Или он? Я совершенно растерялась и не знала, что ответить. Но он спас положение.

– Хозяин, не против, если возьму перерыв? Хочу пригласить девушку на кофе.

Толстяк добродушно посмеялся и кивнул. Я расплатилась нервно дрожащими руками.

Горячая чашка грела ладони. Он сидел рядом и щурил зеленые глаза, смотря открыто. Я рассказала ему все. О нашей первой встрече, о том, как он пропал, о том, как искала его и не могла найти… Не утаила ничего. Он молчал и слушал. Иногда ненадолго прикрывал глаза, после вглядывался еще пристальнее, словно пытаясь понять, не смеюсь ли я. Но мне было уже нечего терять.

– Что ты думаешь? – спросила, когда история закончилась моей помолвкой.

Он выдержал паузу.

– Я думаю, что, будь я на месте того парня, никогда не оставил бы тебя одну.

Его голова лежала на моих коленях. Я осторожно гладила мягкие волосы, пока он спал. Конечно, он не поверил, и его сложно в том винить. Слабые белесые шрамы пролегли чуть выше ушей, не доходя до макушки. Я склонилась и поцеловала тонкую косую полоску. Даже если не верил он, моей веры хватит на нас двоих.

– Ты сдержал обещание, – прошептала, касаясь горячей шеи.

– Нашел… Под дождем… – тихо и неясно проговорил он во сне.