Текст книги "Звездный дождь (СИ)"

Автор книги: Krasnich

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Часть 1. Кот. Сказочная ==========

Счастье – это что-то очень теплое. То, что согреет тебя в непогожий день. Счастье – это когда в холодный зимний вечер греешь замерзшие пальцы о кружку с горячим шоколадом, а за окном – снег.

Когда на сонный город опускается тёплая ночь, на одной из плоских длинных крыш вы можете увидеть маленькую фигурку. Если очень хорошо приглядитесь. Это я там, на крыше. Могу махнуть вам рукой, хотите?

Это моя крыша. Сколько себя помню, каждый раз, когда мне грустно, я прихожу сюда. Смотрю на бесчисленные огни города внизу, невольно сравнивая их со звёздами.

Вам не кажется, что они похожи? У каждого огонька своя история, как у каждой звезды свое имя. И кто-то так же любуется огоньком из соседнего окошка, как иные астрономы любуются звёздами, наблюдая за ними в свои огромные телескопы. Странные они, эти астрономы, но забавные.

Так вот. Это моя крыша. И это я. Меня зовут Лорена и мне 15 лет. Но только не называйте меня этим ужасным подобием имени! Вообще-то я привыкла, что все зовут меня Лия, так что и вы привыкайте к такому сокращению.

Так, на чем я остановилась? Ах, да! Это моя крыша. Понимаете, у кого-то есть любимая кукла, у кого-то – прелестная шкатулка с драгоценностями, а у меня – крыша. Немного странно, правда? Скорее всего, но что уж тут поделать. Люди часто привязываются к каким-либо вещам, близким им. Вы можете думать, что мне не повезло с выбором, однако я ни капли не жалею о своём пристрастии. Ведь именно благодаря ему я познакомилась с Котом.

Но вы ведь ещё не знаете его. Ну, тогда слушайте.

В одну из тёплых летних ночей, когда звёзды казались намного ближе, чем были на самом деле, я забралась на крышу. Привычно устроившись на самом краешке, так, что, если чуть наклониться вперед, было видно проносящиеся по ближайшему шоссе машины, достала бинокль. Ночь была тихая, ясная. Чудесная ночь для наблюдения за звёздами! С недавних пор мне нравилось смотреть на небо именно через бинокль, звёзды казались намного красивее и ярче. А в ту ночь созвездия были просто невероятны. Может, потому, что я слышала о возможности наблюдать звёздный дождь, а, может, просто потому, что у меня было очень хорошее настроение.

Повертев бинокль и полюбовавшись его пластмассовыми боками, настроила фокус, и уже хотела поднести к глазам, как услышала непонятный скрежещущий звук. Обернувшись, я заметила тень недалеко от кирпичного домика чердака. Нахмурившись, отложила бинокль и полностью повернулась, попытавшись рассмотреть, кто там. К сожалению, вынуждена признаться, что я близорука, поэтому задача была не из легких. Несмотря на то, что по странному стечению обстоятельств в темноте я вижу лучше, чем при свете, понять, кто стоит у домика, с такого расстояния всё равно было невозможно.

– Откуда ты здесь?

Я поднялась, сделав шаг навстречу тени. Тень сделала шаг назад. Странно.

– Хожу, где хочу, – голос был очень тихий, почти шёпот.

Ещё шаг. Ещё шаг назад.

– Как ты сюда попал?

Мне показалось или тень махнула хвостом?

– Гуляю, где вздумается.

Я сделала ёще пару шагов. Сценарий повторился. Он специально не отвечал на мои вопросы?

– Что с тобой? Я не кусаюсь… – Я была больше удивлена, чем напугана или смущена ситуацией.

– Я кусаюсь, – сказано так тихо, что ветер почти поглотил обрывки слов.

– Странный ты. – Я передёрнула плечами, вернувшись на своё место и сев спиной к тени.

На маньяка он, а это точно был он, у девушки не могло быть такого голоса, не походил. А значит, бояться нечего. Прогонять же пусть и незваного гостя казалось мне слишком невежливым. Тем более, что ни ужаса ни страха я не испытывала, только если небольшие уколы любопытства.

Подвинуть к бедру сумку, покопавшись, найти две пачки чипсов. На крыше время от времени случается проголодаться, поэтому лучше всего всегда иметь про запас нечто съестное.

– Лови. – Одну пачку кинула назад через голову. Судя по звуку, он поймал.

– Что это? – Неуверенный шорох упаковки.

– Чипсы. Это вкусно, – я уже поняла, что имею дело с весьма необычным человеком, – попробуй.

Показательно вскрыла пачку, отправив в рот пару «картонок», как называла чипсы моя мама. Спустя некоторое время хруст позади подтвердил, что чипсы попробованы и отмечены как вполне съедобные.

– Кстати, меня Лия зовут. – Я бросила взгляд через плечо. Тень стояла, прислонившись к домику.

– А я – Кот. – Судя по звуку, он смял пустую пачку.

– Это что-то вроде клички?

– Да, – после некоторого раздумья донёсся тихий голос, – что-то вроде…

С тех пор он стал появляться на моей крыше.

Иногда мы молча смотрели на звёзды каждый из своего уголка, а иногда рассказывали друг другу разные истории. Кот их знал множество, самых невероятных! Слушать его было настолько интересно, что я забывала и про звёзды, и про огоньки города внизу, лишь только рисовала в сознании картины тех необыкновенных краёв, героев, случаев, о которых он так живописно говорил. И каждый раз он оставался до рассвета, а после уходил. Я никогда не видела Кота, он всегда был в тени. Оставалось лишь привыкнуть к этому, принять, не пытаясь и краем глаза рассмотреть его, что я и сделала.

– А ты знаешь, что звёзды – это ночные огоньки, которые зажигают небесные эльфы у себя в домиках, когда опускается ночь?

– Кот!

Радостно улыбнуться. Он пришел как всегда незаметно, оборвав поток воспоминаний и вернув к реальности.

– Нет, не знаю… – выдохнула совершенно машинально, после чего осознала, что не знаю не только про огоньки, но и про… – небесные эльфы?

– Хитрый народец… – Он присел за домиком, на своем излюбленном месте. Иногда мне казалось, будто что-то пушистое и гибкое обвивает его ноги. – Хитрый, но очень трогательный. Всегда мило улыбаются, когда им весело, а когда они сожалеют о чьей-то судьбе, то их слезы звездным дождем оплакивают ее.

Я легла на крышу, смотря в небо. Как мне хотелось верить в его чудесные сказки!

– Значит, когда ты появился здесь первый раз, эльфы тоже плакали?

Кот не ответил.

– А почему, Кот, почему они плакали?

– Наверное, оборвалась судьба хорошего человека… – голос был мягкий, но тише, чем обычно.

– А может, у них просто разбилась чашка в домике?

Почему-то мне казалось, что, в отличие от меня, он прекрасно все видит и может уловить даже легкие изменения настроения по моим глазам.

– Может, – промолвил он после некоторого молчания, – все может быть.

Я кивнула, прикрыв глаза. В эту ночь Кот был особенно тих и задумчив.

Так прошло два месяца, начался сентябрь, ночи стали холоднее, все чаще лил дождь, и я уже практически не могла выбираться на крышу. Лишь изредка. И если в эту ночь Кот появлялся, я была готова расцеловать его от радости!

– Кот, я скучала. – Я плотнее куталась в принесенный с собой плед, благо, нужно было лишь протащить его несколько этажей. – Кот?..

Он все чаще думал о чем-то своем и откликался только со второго или третьего раза.

– Расскажи историю!

И он рассказывал. Рассказывал про розовые облака, несущие с собой рассвет, про Лунную королеву, каждую ночь вплетающую себе в косу гребень-цветок, про призрачных бабочек, освещающих дорогу умершим к небесам.

А я слушала, с волнением переживала каждую историю и трепетно сохраняла в памяти. Лишь о самом себе он никогда не рассказывал историй, как будто мы заключили негласное соглашение: он не говорил, а я не задавала вопросов просто потому, что боялась, что он уйдет, и тогда я больше никогда его не увижу, прекратятся наши ночные посиделки. А я хотела, чтобы они продолжались вечно.

Иногда я приносила термос, и мы пили горячий шоколад, Кот больше всего любил, когда шоколад разбавлялся напополам с молоком. Я наливала горячую жидкость в чашку, подходила настолько близко, насколько он позволял, не отходя назад, и ставила чашку на землю. Кот подходил и забирал ее, после возвращаясь к домику чердака. Это стало своеобразной традицией, мы словно поделили крышу на две части и каждый не переходил границы другого.

Я была счастлива, проводя ночи вместе с ним. Хотя нас и разделяло расстояние, невидимая черта, за которую нельзя было заступать, он делал это время необыкновенным. Словно внезапно в мою жизнь влилось что-то волшебное, окутанное тайной. Это было чудесно.

Однажды я сидела на краю крыши, смотря на пестрящий огнями город. Ночь была на удивление теплая, будто последний подарок уходящего сентября, прощание с бабьим летом. Легкая грусть легла на сердце и не отпускала. Казалось, что скоро случится нечто важное, о чем, возможно, мне не следовало бы знать.

– Кот… – мне достаточно было сказать только это, чтобы он понял все: и эта чудесная ночь, и огни внизу, и бродяга-ветер, играющий с волосами… Мы уже давно научились понимать друг друга без слов.

Легкий шорох, будто движение в мою сторону.

– Не оборачивайся, – тихий шепот практически у мочки уха, он, видимо, присел, я могла чувствовать тепло, идущее от тела,– я просто хочу посмотреть на них вместе с тобой.

Я не обернулась, но почему-то мне казалось, что он улыбался.

– Лия, ты знаешь, я скоро уйду…

Небо на востоке посерело.

– Но ты же вернешься? – Я смотрела вверх, на широкую ленту млечного пути. – Вместе с огоньками небесных эльфов, верно?

– Нет… не думаю…

– Но… – Я сделала движение головой.

– Не оборачивайся!

Я подняла руки, показывая, что сдаюсь.

– Хорошо, – сглотнула, – но… ты же вернешься?

– Лия… я должен…

Закусить губу, смотря невидящим взглядом вниз.

– Когда ты вернешься?

– Лия… – тихий вздох.

– Когда? – Я сама чувствовала, что голос дрожит, но упорно пыталась скрыть все за холодной маской.

Казалось, будто он борется сам с собой.

– Весной… я вернусь весной.

Раздался скрежещущий звук, легкие, почти неслышные шаги.

– Кот…

Шаги прекратились.

– Я буду ждать.

Тихий вздох. Я обернулась, крыша была пуста.

Начались однообразные и скучные дни. Без Кота мир как-то сразу посерел, потерял краски, будто не слишком хороший художник перекрасил все в черно-белый, не оставив места для счастья. Я прилежно училась, продолжала брать дополнительные уроки английского, как настояла мама, благо, музыкальную школу по классу фортепьяно я уже окончила, так что, когда было свободное время, я либо гуляла с немногочисленными друзьями, либо рисовала. Рисовала небесных эльфов на розовых облаках, Лунную королеву в окружении призрачных бабочек и, конечно, темную фигуру… почему-то с пушистым хвостом и забавными кошачьими ушками. Мама лишь качала головой, но прощала «милые детские шалости» за хорошие отметки в дневнике. Снег на улице лишь нагонял тоску. Зимние месяцы прошли будто в спячке. Приближался апрель, а, значит, и мой день рождения.

Была суббота. Мама с утра испекла торт, запах выпечки наполнил квартиру, по-кошачьи пробираясь в подъезд через узкую дверную щель, заставляя редких соседей, рано идущих по делам, облизываться и завистливо вздыхать, сетуя на урчащие желудки. Солнце ласково согревало комнату, его лучи весело плясали на голубых занавесках. Я потянулась, открыв глаза, вставать не хотелось, я всегда любила поспать и этот день не был исключением, тем более, что это был выходной.

– Лорена, милая, ты проснулась? – Мама заглянула в комнату.

Поспала… я что-то буркнула, укрывшись одеялом с носом.

– Ну вот и хорошо! Посмотри, что мы тебе приготовили.

Я нехотя открыла глаза. Передо мной на столе лежал… я не поверила глазам! Миниатюрный телескоп ручной сборки!

– С шестнадцатилетием, доченька!

Мама поцеловала меня в лоб, отчим смущенно кашлянул и пожелал счастья. Он – хороший мужчина, и раз мама счастлива, то я с радостью приняла его в семью. Только вот отца он все равно так и не смог заменить.

– Спасибо!

Я улыбнулась, решив, что сегодня обязательно опробую подарок. На своей крыше.

Хорошо, снег уже сошел, пусть еще и было холодно, но, все же, вести наблюдение уже было можно. Тем более что я уже припрятала для себя парочку одеял, осталось сделать бутерброды и залить термос, еще было бы неплохо прихватить кусочек торта. Отмечу день рождения так, как всегда хотела. Под звездным небом.

Весь день я была будто на взводе, всё что-то делала, принимала поздравления, радовалась подаркам и добрым словам, вечером немного вздремнула, чтобы не уснуть ночью. Уже часов в десять ко мне зашел Лёня из параллельного класса. Он долго топтался на пороге, наконец, не зная, что сделать, просто отдал мне запечатанный праздничный сверток и молча ушел, оставив меня в оцепенении. Я была удивлена. В свертке, как оказалось, лежала дорогая фарфоровая кукла. Я даже не знала, как обойтись с этим подарком. В конце концов, оставила куклу на столе и, еле дождавшись часа ночи, когда домашние уже спали, отправилась на крышу. Рюкзак вышел тяжеловатым, но, все же, оно того стоило, и поэтому я не стала из него ничего вынимать.

Одеяла очень удачно застелили часть крыши, пледом можно было накрыться. Я установила телескоп, любовно осмотрев со всех сторон, открыла термос, налила горячий шоколад в две кружки и положила два кусочка торта на блюдечко.

– С днем рождения меня, – улыбнулась, отсалютовав кружкой.

Чуть отпила шоколада, грея руки о кружку. Небесные эльфы зажгли яркие огоньки сегодня ночью. Хотя, может, мне это просто казалось.

Послышался легкий скрежет. Я вздрогнула, пристально всматриваясь в темноту у домика чердака… но все, что я увидела – что-то белое на крыше.

Подошла. Это были подснежники, а вокруг них несколько пятен крови.

– Кот?

Дотронуться кончиками пальцев до пятен, кровь теплая.

– Ты ранен? Где ты?

Ответом послужила тишина. Но, по крайней мере, я знала, что он здесь был.

Уснула на одеялах, рядом лежали такие светлые и хрупкие цветы. Утро встретило меня розовыми облаками.

Он появился в начале июня. Без объяснений, без нелепых и глупых фраз извинений… просто появился, будто и не исчезал. Как всегда стоял в тени, прислонившись к кирпичной стене домика, молчал, только, казалось, был сильно вымотан. Откуда у меня это ощущение? Пожалуй, я и сама не знала. Но, почему-то, думала, что оно полностью верно.

– Кот… – это было все, что я смогла сказать, выдохнуть одним разом, вместо той речи, что готовила более полугода. И ничего более.

По пальцам пробежала теплая струйка, я поняла, что до крови впилась ногтями в ладонь. Бессильно осесть на край крыши, смотря на тень, как раньше.

– Я скучала.

Он вздохнул, сел у стены, опустив голову, это я смогла различить по смутным очертаниям. Мое зрение еще немного упало.

Где ты был? Что делал? Чья это была кровь? Столько вопросов готово было сорваться с языка, но я понимала, что не получу на них ответа.

– Не уходи так больше.

– Я… – его голос совсем не изменился, разве что стал более грустным.

– Нет… не говори ничего. Просто не уходи.

Он спрятал лицо в ладонях, или мне просто так показалось… и опять словно что-то пушистое обернуло его ноги.

Небеса расчертил звездный дождь.

– Это прекрасно!

Я следила за кометой в свой мини-телескоп, восхищаясь ей.

– Кот, а ты знаешь, что такое комета?

Я спросила потому, что надеялась услышать очередную невероятную историю. Он улыбнулся, без труда разоблачив мое желание. Я уже научилась определять его выражение лица просто по его дыханию, по крайней мере, мне хотелось думать, что научилась.

– Это грустная история. Ты уверена, что хочешь узнать? – Он грел руки о кружку с горячим шоколадом.

– Все твои истории грустные в той или иной мере, от еще одной хуже не будет, – я улыбнулась, взяв свою чашку, удобнее устраиваясь на одеяле,– я и так не смогу уснуть.

– Правда? – Мне думается, он нахмурился.

Я рассмеялась, знаю, что ему нравится мой смех.

– Да нет же… рассказывай. Ты только усиливаешь мое любопытство!

Кот сделал глоток шоколада и кивнул.

– Когда-то, давным-давно, Лунная Королева не была такой холодной как сейчас. Она любила весь мир, освещая его так ярко и так жарко, как никогда не освещало его солнце. В ее звездном дворце, расположенном на самом краю Млечного Пути, днем веселились небесные эльфы, зажигающие ночью в своих маленьких домиках чудесные огоньки, свет которых приходил на землю и давал людям радость, возможность не заблудиться в темноте, когда Королева почивала на нежных простынях заката. И день был ночью, а ночь была днем…

– Никогда не было темно? – Я подобрала колени, обхватив их руками.

– Понятия о темноте и свете тогда немного отличались. И то, что для нас сейчас – день, тогда считалось ночью.

– А то, что для нас ночь?

Кот задумался.

– Скажем так, им было этого не представить.

Я кивнула, показывая, что поняла.

– День был ночью, а ночь была днем… то было славное время для небесных и земных жителей! Лунная королева оберегала своих детей, одаряя их теплом даже в самые холодные времена, а жители земли за это благодарно восхваляли ее доброту и мудрость.

Но счастливые времена не могли продолжаться долго. Время текло, и мир менялся. Изменилась и Лунная Королева, имев несчастье полюбить. Она полюбила Солнечного Императора и, желая выказать ему свою любовь, отправила небесных эльфов с посланием к его величеству. Однако Император лишь посмеялся над ними, сказав, что столь прекрасная и величественная Королева никогда не сможет полюбить его. Опечаленная этим ответом, Лунная Королева погрустнела, вскоре она ушла в свои покои, отменив веселье и пляски, обычно устраиваемые эльфами. Так на небесах стало тихо и грустно, что маленькие эльфы плакали, и их слезы звездным дождем падали от замка к земле, стремясь рассказать всем об их горе.

Королева же болела. Она больше не могла светить так же ярко, как прежде, и это наполняло ее душу печалью. Маленькие эльфы, видящие угасание повелительницы день за днем, снова отправились к Императору, прося его навестить Королеву. Узнав о случившемся, Солнечный Император поспешил на встречу к Королеве. Но, когда он приехал, было уже слишком поздно, весь мир погрузился во тьму при их встрече. Это был траур по умирающей Королеве. Королева не желала видеть Императора, охладев и к радостям, и к развлечениям, и ничто более не интересовало ее. Сердце ее покрылось льдом и сжалось до размера крошечного яйца, готового пропасть в любой момент вместе с затухающей жизнью. Тогда Император вырезал половину своего сердца и вложил его в грудь Королевы. Она широко распахнула глаза и вздохнула, словно в нее снова влилась жизнь… однако это больше не была прежняя Королева. Хоть она и ожила, но стала отчужденной и холодной. Первая ее просьба была, чтобы Император покинул ее и больше никогда не представал перед ее глазами. С тех пор, как только Лунная Королева садится на трон, Солнечный Император спешит покинуть свой, чтобы они никогда не встречались. И, все же, иногда сердце Императора не выдерживает, и тогда он навещает Королеву… и весь мир погружается во тьму. Лишь только маленькие небесные эльфы зажигают в своих далеких домиках яркие ночные огоньки.

Кот смотрел на луну, это можно было понять по наклону головы.

– Ты что, плачешь? – голос тихий, полный мягкости.

– Нет, что ты… – Я вздрогнула, поспешив отпить уже почти остывшего шоколада. – Но ты ничего не сказал о кометах…

Он вздохнул. Почему-то мне думалось, что ему очень хочется сейчас погладить меня по голове и успокоить. Но он этого не сделает, я знаю.

– Когда император вырезал свое сердце, было множество осколков. Они и стали кометами, горячими посланницами несчастной любви.

Я легла на крышу, заложив руки за голову и смотря на небо. Горячими посланницами несчастной любви.

– Кот, я уезжаю. – Я стояла на крыше, судорожно вглядываясь в тень у домика. Он был абсолютно спокоен. Или выглядел таким.

– Надолго? – голос очень тихий, слишком спокойный.

– До конца лета.

– Понятно.

Говорить было тяжело. Молчать – еще тяжелее.

– Ну, – не выдержала я, – сделай что-нибудь! Отговори меня! Ну же!

Я готова была сорваться, мне хотелось, чтобы Кот сказал, что я никуда не поеду. Вот просто не поеду и все. Что он мне не даст.

– Я не могу, это решение твое и твоих родителей. Ты еще даже не окончила школу, – тень поднялась, запрокинув голову, смотря на небо, – я не могу. Я не могу отвечать за тебя. – Он вздохнул и добавил так тихо, что я услышала лишь обрывки слов: – Как бы я ни хотел.

– Ах ты… – подчиняясь жгучему желанию схватить его за руки, сделала пару порывистых шагов – он мгновенно отошел на столько же, – ты…

Я забыла, забыла!

Колени дрожали, но я сделала еще шаг. Кот исчез.

Я дошла до домика чердака, прижалась щекой к шершавой кирпичной стене и разрыдалась, чувствуя себя маленькой глупой девочкой, потерявшейся в огромном гипермаркете.

Летние месяцы казались нескончаемыми. Мы были на море, ездили к бабушке, много отдыхали. Я всем улыбалась и говорила, что скоро окончу школу и буду поступать на экономический, как хотела мама.

А ночью… ночью я садилась у окна и смотрела на звезды, мне казалось, что эльфы жалеют меня, подмигивая огоньками в своих далеких домиках.

Я спала беспокойно, много рисовала, занималась… отдых не пошел мне на пользу. Скоро близкие начали замечать, что я исхудала и выгляжу бледной даже несмотря на загар. Бабушкины отпаивания чаем с малиной, тетины прогревания и мамины таблетки не помогали.

«Ребенок увядает»,– вот что говорили обо мне. В конце августа мы поехали домой.

Я не могла дождаться ночи, первой ночи дома, чтобы выбраться на крышу.

Я взяла одеяла, пачку рисунков, которые очень хотелось показать ему, термос, сделала бутерброды…

Его не было.

Он не пришел ни на вторую, ни на третью ночь. Начался сентябрь, а его все не было. Я вся извелась. В школе думали, что у меня проявилась какая-то генетическая болезнь, а преподаватели предлагали выйти на больничный. Нет… только школа и рисование меня сейчас спасали. Я полностью ушла в учебу. Мне хотелось хоть чем-то занять себя, лишь бы не думать о нем, лишь бы не вспоминать. И у меня было, куда себя деть.

11 класс, единый государственный экзамен, мне нужно было хорошо подготовиться. И я старалась изо всех сил. Я почти перестала бывать на крыше, чтобы меньше вспоминать и думать. Частично это помогало, но меня постоянно тянуло туда, как магнитом. Я даже телескоп убрала с глаз подальше, спрятала под учебниками и тетрадями, лишь бы не думать. Лёне я, как оказалось, нравилась с 8 класса, он начал за мной ухаживать. И я не знала, как поступить. Это сложно, думать, что ответить на ухаживания одному, когда ждешь другого. Я старательно избегала Лёни, делала вид, что не понимаю намеков, и вела себя так, будто ничего не происходит. А на душе скребли кошки. И уже даже не потому, что мне хотелось увидеть Кота, хотя, конечно, хотелось. Но я просто очень волновалась за него, ночами мне снились те пятна крови и подснежники. Просыпаясь в холодном поту, смотрела в окно, на улице все прибавлялось снега, ложилась спать, хотя никогда после этого не могла уснуть. Мне хотелось выбежать на крышу и увидеть его там, стоящего у кирпичной стены домика. Но я не могла этого сделать.

Приближался апрель. Я ненавижу свой День Рождения.

Мама и отчим подарили набор для телескопа, Лёня притащился с букетом кроваво-красных роз, после чего довольно ненавязчиво, но весьма благополучно был выставлен за дверь, родные и друзья дарили всего по мелочам. Всем было весело, все смеялись. А мне хотелось умереть.

Ночью я вышла на крышу. Дул промозглый ветер, пробирающий до костей. Ужасно холодно. Но я верила, верила, что сегодня он придет. Потому что я видела комету.

– Лия…

Я стояла на самом краю, смотря вниз на огоньки людских жизней.

– Ты… ты хоть знаешь, как я волно… – я оборвала себя на полуслове, глубоко вздохнула, чувствуя спиной его тепло. Я даже не заметила, как он подошел. Пальцами до боли сжала локти, по телу пробежала дрожь.

– Я… скучала, – это все, что я смогла выдавить из себя.

– Прости, – такой тихий и знакомый голос. Такой родной. – Я…

– Сегодня у меня день рождения. Мне 17. Прошло два года с тех пор, как я встретила тебя, ты передо мной виноват. Я хочу… нет, я требую свой подарок.

По приглушенному стуку можно было понять, что он положил что-то около моей ноги. Ну уж нет!

– Я обещаю, что не открою глаза, – процедила сквозь зубы,– не знаю, чего ты боишься, но обещаю, что не увижу ничего. Только не отходи.

Крепко зажмуриться, повернувшись. Он стоял совсем близко, судя по дыханию, он был выше где-то на полголовы, очень приятный запах, будто что-то домашнее и давно знакомое.

Несмело протянула руку вперед, он не отошел. Пальцы скользнули по гладкой коже, видимо, куртка, я медленно потянула руку вверх, ощупывая ткань.

Высокий воротник расстегнутой куртки лежит на плечах, футболка, даже через нее кожа очень горячая, плечи невероятно сильные. Длинная шея, высокие скулы, на одной из них неглубокий рубец, прямой нос.

– У тебя, должно быть, очень красивые глаза. – Я лишь легонько коснулась век по краям, они были миндалевидной формы, изящного разреза.

Он промолчал, я продолжила исследования.

Тонкие, немного сухие губы, мягкие, прямые волосы, немного отросшие, челка падает на глаза.

Он аккуратно дотронулся пальцами до моего запястья. Это значило, что дальше нельзя. Я вздохнула, опустив голову.

– Я когда-нибудь тебя увижу?

– Да. И скоро.

Прикосновение горячих губ к щеке заставило вздрогнуть, но в следующую же секунду тепло исчезло.

Открыла глаза. Крыша была пуста.

Он подарил мне кошачий глаз, камень-талисман. Я с интересом осматривала безделушку, сидя на уроке биологии. Коричневато-желтый, с черными полосами, такой загадочный и удивительно знакомый, как сам Кот. Я вам не говорила? Мне постоянно казалось, что я знаю его уже очень давно, будто мы – старые друзья, которые просто долго не виделись. Хотя где я его могла видеть? Не представляю. Но очень хотелось об этом узнать подробнее. Или хотя бы о его подарке. Я решила обязательно в следующий раз спросить Кота о нем.

Урок длился слишком долго, как и весь день, как и вся неделя. Я ждала выходных. Родители уезжали к знакомым на какую-то годовщину и должны были отсутствовать два дня. Я оставалась дома хозяйкой, а это значило, что можно было беспрепятственно вылезти на крышу, не боясь ничего. Кроме того…

– Кот, хочешь чаю? – Я сидела на самом краю, это было мое излюбленное место, смотрела в небо.

Движение, словно он передернул плечами.

– Пойдем ко мне.

– Лия… – голос, полный печали.

– Я закрою глаза, честно-честно! И свет включать не буду. – Обернулась, смотря на тень у домика. – Ты меня поведешь, а пока я делаю чай, посидишь в другой комнате.

Он не ответил.

– Могу сварить кофе. – Я робко смотрела на Кота. Мне очень хотелось, чтобы он согласился. – Вот…

Я достала широкую темно-синюю ленту, в темноте она казалась черной.

– Можешь завязать мне глаза.

– Повернись, – тихий шепот после некоторого раздумья.

Выдохнуть, улыбнувшись. Уже спустя мгновение лента выскальзывает из руки и обвивает голову, плотно прижимаясь к векам. И опять этот теплый, домашний запах.

Чуть шершавые, будто от долгой работы, пальцы дотронулись до моей руки, я вложила свою руку в ладонь Кота, позволяя вести меня в полной темноте. Проблемнее всего было спуститься на лестничную площадку из домика чердака. Нога соскользнула, но Кот очень вовремя подхватил меня, аккуратно опустив на землю, при этом что-то пушистое и теплое пробежалось по ногам, однако я не обратила особого внимания.

– Какая квартира?

Я назвала номер, мы медленно, неспешно спустились вниз, я постоянно прощупывала ногой ступеньку вперед, боясь упасть. Наконец, мы подошли к квартире, дверь открыл Кот, взяв у меня ключ.

– Кухня налево. – Прислонившись к стене, сняла кроссовки. Судя по звуку, Кот последовал моему примеру.

Потом я почувствовала уже такое привычное прикосновение руки, он вел меня в мою же собственную кухню. Все-таки забавно.

– Ты можешь пойти в другую комнату, а я сделаю чай и позову тебя. – Я попыталась снять повязку, но Кот придержал мою руку.

– Нет. В этот раз я хочу, чтобы ты попробовала то, что приготовлю я.

Он посадил меня на диванчик, а сам принялся за приготовление «чего-то». Лишь иногда я слышала шум закипающей воды и легкое позванивание чашек.

Наконец, передо мной что-то поставили. Пахло очень вкусно: травами, шоколадом, молоком, медом – это все создавало неповторимую гамму ранее не ведомого мне аромата. Я немного пошарила по столу, прежде чем рука наткнулась на кружку, осторожно обхватила ручку и поднесла ко рту.

– Пей маленькими глотками, – по голосу можно было предположить, что он сел напротив, – иначе не прочувствуешь.

Кивнуть, улыбнувшись.

Осторожно сделала глоток. По телу разлилось тепло, но не обычное, а какое-то весеннее, свежее, ярко-золотое. Мне сразу представилось, как я сижу на ступеньках деревянного домика бабушки, солнышко ласково согревает, пахнет выпечкой и малиновым вареньем, вокруг весна. И на душе так хорошо, что хочется петь.

– Кот… это… это необыкновенно! – я не могла подобрать слов. – Как это называется?

– У него нет названия. Хочешь, придумай сама. Рецепт мне дала весенняя фея, – в его мягком голосе плавала улыбка.

Он часто говорил так, будто сам встречался со всеми сказочными героями, о которых рассказывал истории. Я к этому быстро привыкла, научившись принимать как должное. Такое отношение к историям прибавляло им живости, временами мне даже казалось, что я начинаю верить в них, настолько правдоподобно звучали рассказы Кота. Мне очень нравилось это чувство, словно возвращаешься в детство, когда душа открыта, и ты веришь всему, что рассказывает мама.

– Хочу. Пусть это будет… – я задумалась, отпив еще и с удовольствием отметив, как по спине пробежал теплый ток, – …поцелуй эльфа.

Он рассмеялся. Я никогда раньше не слышала его смеха. Тихий, теплый, немного хриплый.

– Пусть будет.

Настороженно приподнять брови.

– Почему ты смеялся?

Он немного помолчал.

– Сложно представить поцелуй эльфа таким… хорошим.

– Ясно, – я отпила еще немного, – у тебя своеобразное чувство юмора.

– Пожалуй, – послышался звук, будто он поставил чашку на стол.

Глубоко вздохнуть, набираясь мужества спросить.

– Кот, почему ты прячешься?

Некоторое время он не отвечал, это была его особая манера говорить, будто он тщательно взвешивает и обдумывает каждое слово.

– Потому что я – кот, – сказано очень тихо, с некоторой долей иронии. – кстати, ты знаешь, что кошачьи слезы – лучшее лекарство от всех болезней.

Я дотронулась пальцами до повязки, как бы мне хотелось сейчас видеть его!

– Только вот коты не плачут, – шепнула я.

На короткий миг я перестала слышать его дыхание, потом раздались шаги.

– Куда ты?

– Лия, ты носишь тот медальон, что я тебе подарил?

Вместо ответа я вытянула серебряную цепочку из-под блузки, держа за полукруглый кулон.

– Отлично. Не снимай его. Если что-то случится, то я буду об этом знать.