Текст книги "Внеклассные занятия (СИ)"
Автор книги: KOSHKAWEN
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
12. Откровение
– Нет, ну только не замирай в двух метрах от цели! – смеется Даня, когда я резко останавливаюсь возле дверей его квартиры, услышав громкую музыку и чьи-то разговоры. – Ярославцева, почему ты решительная только тогда, когда от тебя этого меньше всего ожидаешь?
– Там так шумно… – нет, я хорошо понимаю смысл слова «компания», но здесь же требуется иное слово, более детально описывающее количество людей и шум, который они создают.
– Трусиха ты, Ярославцева, – продолжая смеяться, Даня распахнул дверь, входя первым и нащупав в темном подъезде мою руку, затащил меня внутрь. – Расслабься…
Должно быть, он привык расслабляться подобным образом. Мне же было в диковину перешагивать пустые пивные бутылки, буквально оглохнув с порога от шумных разговоров, звучащих на фоне громкой музыки, задохнувшись от сигаретного дыма, резко ударяющего в нос.
– Минутку тишины! – призвал Даня своих друзей, войдя со мной в большую комнату, когда один из молодых людей начал лениво перебирать пальцами по струнам гитары. – Знакомьтесь, Кристина!
– Игорь, – представился тот, что с гитарой. – Лучше Гера.
– Катя, – улыбнулась молоденькая блондинка, склонившая голову на плечо Геры. – Наконец-то в нашей женской части коллектива пополнение!
После того последовали Саша, Юра, Женя, Эдик… Еще пара парней, имена которых я уже не пыталась запомнить. Среди всех них девушка была одна – это Катя, выглядевшая лет на восемнадцать, но возможно, она была и моложе.
– Эй, ну не уводи ее от нас! – взмолилась Катя, отрываясь от плеча Геры. – Пусть остается с остальными!
– Мы ненадолго, – усмехнулся Даня, увлекая меня в сторону пустынной кухни. – Я обещал нашей гостье кофе.
– Смотри, Левин, если не вернешь нам ее через десять минут – я сама приду за ней и, тогда тебе не поздоровится! – наморщив носик, предупреждающе ухмыляется Катя, тут же отвлекаясь на Геру, который начал перебирать аккорды известной песни.
– Пойдем, пока они тут заняты, – Даня проводит меня в кухню, включая чайник и облокачиваясь на деревянную столешницу.
Я же присела на край мягкого кожаного уголка, наблюдая бурление воды в кипящем чайнике и совершенно не зная, о чем говорить сейчас.
– Может шампанского? – неожиданно спрашивает Даня, всматриваясь прямо мне в глаза с высоты своего роста.
– Нет, мне еще домой потом…
– Мама? – вопрос, не требующий уточнений. Да мать твою, мне еще нет восемнадцати, чтобы я глотала, где бы то ни было шампунь вместе с более взрослыми друзьями!
– Ага, – просто и лаконично отвечаю я. – Злая мама.
– Так что у тебя случилось? Злая мама снова взяла бразды правления? – подтрунивает он надо мной, наливая мне горячий кофе.
– Неважно, – по-взрослому серьезно отвечаю я, пробуя, опаляющий горло, напиток. – Тебе не понять.
– Действительно, – равнодушно пожимает плечами Даня, также без эмоционально продолжая. – Мне не понять, так как мои родители погибли, когда мне было десять. Не пришлось мне слушать проповеди отца, терпеть наставления матери…
– Как погибли?.. – едва не выронив кружку из рук, растерянно хлопая ресницами, спрашиваю я.
– В автокатастрофе, но это не суть сейчас, – кажется, тема собственных родителей уже давно перестала заботить моего учителя. – Я хочу тебе помочь… Так что у тебя там дома происходит?
– Да… – теперь собственные проблемы мне показались мелочными, не заслуживающие ничьего внимания, но все же он хотел знать. – Ну от нас же папа ушел, а сегодня мама представила мне своего нового друга… Он мерзкий и толстый… И голос у него такой… Скрипучий, прокуренный…
– Он плохо к тебе относится?
– Нет! Нет… Я вообще его сегодня первый раз в жизни увидела, даже не разговаривала с ним еще…
– Когда ты меня в первый раз увидела, думаю, была также не лучшего мнения! – смеется Даня, заражая меня своим позитивным настроением.
– Так он же вообще жаба! – грустно усмехнулась я, вспоминая нашу с историком первую встречу. – Он не подходит моей маме!
– Много ты понимаешь, кто кому подходит! – спорит со мной учитель, вызывая самое большое мне негодование. – Взять хотя бы нашу Катю – шестнадцать лет, а ее парень, Гера на два года меня старше. И что ты хочешь сказать, что они друг другу не подходят?
– Нет, ну я же почти не общалась с ними…
– Вот! – перебивает Даня, опускаясь напротив меня на корточки. – С маминым другом ты тоже не общалась, а уже решила, что он жаба.
– Я привыкла называть вещи своими именами! – я уже поняла, что проспорила, но, тем не менее, не хотелось сдаваться полностью. – Раз уж мы пришли к такому откровению, то хочу задать тебе один важный для меня вопрос: как ты стал учителем? Вернее… Короче, я не знаю, как это объяснить, но почему ты подался в преподы?
– Ох, долгая история… – улыбается Даня, демонстрируя мне свои соблазнительные ямочки на щеках. – После смерти родителей моим опекуном стал дядя. Уже на тот момент он был очень влиятельным, обладающим внушительным капиталом… Компенсируя мне заботу родителей, он пытался дать мне все, в чем я нуждался и даже намного больше. Он делал для меня абсолютно все, при этом, не создавая собственную семью, не заводя детей. И чем больше он для меня делал, тем больше росла моя наглость, инстинкт неповиновения… Подростковый период вообще оказался нашей взаимной катастрофой, я стал неуправляем. Как бы это не звучало смешно, но я даже числился на учете у местного участкового, так как от моих подвигов вздрагивали несколько районов нашей необъятной столицы. Я считал так: если у меня нет родителей – то, что меня держит в дозволенных рамках? Кроме того, дядя был слишком мягкотелым, чтобы хоть как-то влиять на трудного подростка. Когда к семнадцати годам передо мной замаячила судимость, а дядя слег с инсультом, я впервые задумался о будущем… Минуя заповеди дяди о карьере дипломата, я пошел в педагогический, усиленно прокорпев над книгами и курсовыми пять лет, получил свой желанный красный диплом, будто на спор с самой судьбой. Тогда дядя попробовал вмешаться вновь, предложив долю в его бизнесе, но смутное настроение снова одержало надо мной верх и, я пошел преподавать в школу. Проработав год и получив нужные рекомендации, я перешел в вашу гимназию. Пока мне это интересно… Честно сказать, я уже не рискую срываться, так как это может дорого обойтись для меня. Не хотел бы возвращаться к ошибкам молодости, но понимаю, что и от этого пока не застрахован. В общем, как-то так…
– Улет… – выдыхаю я, забыв о своем остывшем кофе. – Трудно же тебе пришлось…
– Можешь не верить, но сейчас ты напоминаешь мне себя несколькими годами ранее: такая же импульсивная, вечно бунтующая и недовольная, идущая на риск, даже не соображая о масштабах последствий, – он вглядывается в мои глаза проникновенно и холодно, заботливо и отталкивающе одновременно. – Может пора остановиться?
– Нет, ну ты перегибаешь, я вполне сносно держу себя в руках, даже несмотря на то, что все вокруг созданы для того, чтобы меня раздражать! – подшучиваю я, поднимаясь в полный рост. – Кстати, о шампанском – я бы не отказалась от бокала сейчас.
Позже, вооружившись бутылкой шампанского, мы присоединились к остальным. Гера сыграл несколько песен на гитаре, затем посыпались пошлые шутки и анекдоты от Саши, потом кто-то предложил перекурить и, меня оставили одну в комнате, вывалившись всем скопом на балкон. Не желая оставаться в одиночестве, я тоже вышла на просторную лоджию.
– Дай сигаретку, я тоже хочу курнуть, – прошу я Даню, когда мы остаемся на балконе одни, а вся компания перетекает обратно в комнату.
Даня отрицательно качает головой, выдыхая сигаретный дым в холодный воздух.
– Ну, пожалуйста, я только затянусь! – молю я, состроив глазки так, что позавидовал бы лемур.
– Только затянешься? – переспрашивает Даня, сосредоточенно посмотрев на меня сквозь полумрак, царивший на лоджии.
– Один разок… – уверенно киваю я, приготовившись получить желанную сигарету.
Вместо того, чтобы достать пачку, Даня глубоко затягивается своей сигаретой, тут же привлекая меня к себе вплотную и накрывая мои губы своими. Едва я размыкаю губы, как в мой рот врывается струйка дыма. Немного опешив, я все же принимаю его, наполняя им легкие, а когда Даня отпускает мои плечи – выдыхаю в воздух, глубоко дыша и несознательно снова прильнув к груди учителя.
– Так пойдет? – улыбается он, не спеша убирать руки с моих плеч. – Как и договаривались – одна затяжка.
– Мы не договаривались о том, что после нее у меня закружится голова… – шепчу я, обмякнув всем телом.
– О нет, Ярославцева, это все шампанское, я здесь не причем, – будто издеваясь надо мной, он снова касается моих губ своими, словно пробуя их на вкус, но почти сразу же отпускает меня. – Пойдем к остальным, кажется, они без нас скучают.
Мы устраиваемся на мягком небольшом диванчике напротив Геры, играющего на гитаре и Кати, никнувшей к своему любимому. На сей раз, Даня держит от меня дистанцию, но постепенно моя голова оказывается у него на плече, потому что так сидеть было удобнее. Да, надо заметить, и приятнее тоже.
– Так мы не знаем, кем приходится наша новая подруга хозяину этих апартаментов? – задиристо вопрошает Саша, захмелевшим взглядом разглядывая нас с Даней.
– Он мой учитель, – добродушно признаюсь я, не веря сама в суть этой фразы.
– Учитель? – притворно удивляется Саша, затем хитро прищуривается. – Он же ничему хорошему не научит! Ну, кроме…
Саше так и не удается договорить из-за разразившегося хохота абсолютно всех присутствующих.
– Предатели… – смеется Даня, вальяжно развалившись на диване и притянув меня к себе ближе. – Не слушай их глупости.
От бесконечного смеха у меня даже заслезились глаза. Среди этих людей мне было по-настоящему комфортно, уютно. Не нужно было выставляться и представлять себя в ином свете, более выгодном, чем есть на самом деле. Даня же… Я взглянула на него другими глазами. Постепенно он уже переставал быть тем деспотом, которого я привыкла в нем видеть. Возможно, отчасти это действие алкоголя, но все же что-то изменилось в моем отношении к нему этим вечером. Начиная с того момента, когда он забрал меня с той холодной лавки.
Даня заметил, как внимательно я изучаю его со стороны. Повернув ко мне голову, он шепотом поинтересовался, как у меня настроение и, увидев мою улыбку, снова поцеловал меня. А потом еще и еще, пробуя, смакуя, углубляя поцелуй, лаская контур губ, находя мой язык и зарождая с ним какую-то непривычную для меня игру. Его взгляд потеплел, а затем наполнился непонятным, необъяснимым блеском, справиться с которым он сумел только оторвавшись от меня.
Ближе к трем ночи, мои ноги уже перекочевали на его колени. Он ласково гладил их через колготки, то поднимаясь к самому основанию бедер, то опускаясь к коленям. Я таяла от этих прикосновений, слушая беззаботные разговоры ребят, которые делали вид, что ничего не видят, а быть может, на самом деле не замечали ничего. И от этого тоже становилось жарко и приятно.
Из эйфории меня вывел мамин звонок. Слетев с колен Дани, на ходу накручивая на шею шарф, дрожащим от перевозбуждения и страха голосом, я ответила матери. Через ее беспорядочные оры и крики, я поняла, что мне лучше поторопиться попасть домой.
Когда я сбросила звонок, Даня был уже рядом, облокотившись спиной на стену в прихожей.
– Я вызвал такси, – сказал он, надевая ветровку. – Провожу тебя до машины.
– Эй, Крис, – захмелевший голос Геры, остановил мои сборы. – Давай к нам на Новый год!
– Не знаю даже, как получится… – отнекиваюсь я.
– Да давай же! – вникает Катя. – Мне уже осточертела эта мужская компания!
Я ждала, что что-то к вышесказанному добавит Даня, но он молчал, лишь понимающе улыбаясь и трудно было понять, хотел ли он видеть меня в Новогоднюю ночь.
– Пойдем, иначе они от тебя не отцепятся, – Даня открыл дверь, выходя со мной на погруженную в темноту лестничную клетку. – Опять что-то с освещением, черт!
Спустившись до площадки первого этажа в полной тишине, я понемногу прихожу в себя, уже начав свое самобичевание, но ровно до того момента, как Даня резко разворачивает меня к себе, одновременно прижимая спиной к подъездной стене, и впиваясь в мои губы глубоким откровенным поцелуем.
– Так ожидание такси будет намного приятнее, – улыбается он, отрываясь от моих губ, скользя своими по нежной коже моей шеи. – Так как насчет Нового года?
– Я подумаю… – выдыхаю я, почувствовав, что кислорода вокруг просто не осталось, и я начинаю задыхаться.
– Подумаешь? – он дразнит меня, едва касаясь моих губ, затем снова держа между нами дистанцию, а мне хочется уже кричать: «Продолжай же! Мне так нужно это сейчас!».
– Я постараюсь… – шепчу я, сама уже никнув к его губам, пробуя их на вкус, проникая своим языком в его рот.
Он сжимает меня руками крепче, прижимая к себе и кажется, что время вокруг остановилось, но это оказалось не так, потому что шуршащий звук шин по свежему снегу подъехавшей машины символизирует о том, что эта сумасшедшая ночь подошла к концу.
13. Новогодняя ночь. Часть 1
С монотонным постукиванием в висках проснулась я ближе к полудню. На мою удачу, мама уснула вчера раньше, чем я притащилась домой, света белого не видя из-за количества выпитого шампанского. Быть может, Лев Романович отчасти отвлек ее всевидящее око от моей скромной персоны. Во всяком случае, сегодня мне было плевать на всех и вся, я умирала от сухости во рту и назойливой головной боли.
Слоняясь по дому весь день, не зная, куда себя деть, я усиленно пыталась представить себе Максима, но почему-то в голову назойливо лез образ Вилле Вало, на которого так отчаянно сильно был похож историк. Устав бороться с назойливыми мыслями, я даже отыскала Даню на просторах Интернета в одной из популярных соц. сетей. Фоток у него было минимум, и те, что были, в основном, добавлялись друзьями. Какой-либо информации тоже ноль, но я с каким-то болезненным интересом облазила вдоль и поперек его страницу. Почему-то вчера историк для меня перестал быть историком, превратившись в объект моего всепоглощающего любопытства. Держите меня семеро, я даже не могу представить себе сейчас, что несколько часов назад вполне откровенно и желанно целовалась с ним. Нет, без сомнений он вызывает желания подобного рода, но как можно было напрочь забыть о том, что он твой учитель? Разницу в возрасте в восемь лет тоже просто так не забудешь, тем более она хорошо ощущается, стоит только мне о чем-то заспорить с ним. На каких-то фотках с сайта присутствовала та дьяволица, которую мне довелось как-то увидеть в его квартире. Красивая, как снежная королева, но от этого даже на замерших картинках выглядит стервой. Как-то я позабыла совсем, что у него есть девушка… Может быть, пока у них разлад, но она ведь все равно есть… Нельзя так опрометчиво вестись на все тяжкие, нельзя…
– Гулена, – распахнулась входная дверь и, мама ввалилась в коридор с двумя сумками наперевес. – Может, поможешь мне? Кажется, к праздничному столу я все купила…
Сутки спустя я вовсю помогала матери накрыть тот самый праздничный стол. Ожидался приход Льва Романовича, отчего скулы у меня сводило сильнее, чем от чистки лука. Естественно, Даниил Евгеньевич не изъявил желание подтвердить приглашение Геры на Новогоднюю ночь. Да я даже и не надеялась. Все так спонтанно, глупо, бессмысленно… Не нужно терять голову, какой бы родной компания ни казалась! А с такими фруктами, как Левин – вообще нужно быть осторожной! Он дразнит тебя, пробует, ищет слабые места и когда изучит полностью – ты для него не более чем пустое место, сломанная игрушка. Хоть мне и семнадцать лет – я таких, как он насквозь вижу! Он лишь мой учитель, надоедливый историк, заноза – не стоит думать о нем больше, чем он того заслуживает.
– С Новым годом! – провозглашает Лев Романович, властно прижимая к себе мою мать, целуя в щеку и поздравляя с наступившим праздником.
Именно в этот момент мне захотелось сплюнуть, а не хлебнуть глоток выделенного мне бокала шампанского.
– С новым счастьем! – как ребенок радуется мать, целуя своего друга в жутко лохматые усы на толстом лице. Фу, гадость какая…
В тот момент, когда мне уже захотелось умереть где-то на двадцать шестой минуте нового года, мой мобильный коротко тренькнул, оповещая о входящем смс.
«С Новым годом, Ярославцева! Ну что, отдала дань своего внимания предкам? Какие планы на ночь?» – гласили строчки, присланные с неизвестного номера.
Не надо быть экстрасенсом, чтобы угадать, кто вспомнил обо мне в эту волшебную ночь. Когда я успела дать ему свой номер?
И все же пальцы быстро-быстро строчат ответное послание. Конечно, ничего определенного, я вся в сомнениях и раздумьях.
«Выходи, принцесса, карета подана», – приходит короткое смс в ответ, игнорируя мое сомнительное настроение.
Перебежав в кухню, я выглядываю в окно, пытаясь разглядеть какую-то темную высокую машину, стоящую у подъезда.
Когда я успела назвать ему свой адрес? Блин, наверное, он слышал, когда я называла его таксисту.
– Мам, я к Вике порулю, мне тут скучновато, – оповещаю я Наталью Евгеньевну, которая уже погрязла в занудных разговорах своего гостя, забыв о том, что помимо него в квартире присутствует еще кто-то. – У нас школьная туса.
– А как ты потом домой? – кажется, мать даже обрадовалась возможности побыть с Львом Романовичем наедине.
– Такси возьму, – заверяю я. – Только это будет уже на рассвете, не раньше.
– Будь аккуратнее.
Конечно, я буду аккуратнее, ведь рядом учитель! Чего бояться, когда находишься в компании человека, который привык отвечать за таких малолеток, как я? Я улыбаюсь самой себе в зеркало, натягивая узкие джинсы с красивым рисунком из стразиков на пояснице. Открытый топик создает с моими джинсами вполне гармоничную пару. Наспех накрутив шарф и накинув куртку, я выскакиваю в подъезд до того, как мама вспомнит еще кучу предупреждений в мой адрес.
На улице мелкий, но не навязчивый снег, который покрыл уже капот и крышу черного внедорожника, стоявшего у подъезда. Задняя дверь машины распахнулась, приглашая меня внутрь.
– С Новым годом! – как только я оказалась на заднем кожаном сидении внедорожника, Даня надел мне на голову шапочку Санта-Клауса, дружески поцеловав в щеку. Блин, почти по-отцовски…
– С Новым! – отвечаю я, откидываясь на мягкое сидение, вдохнув полной грудью приятный аромат парфюма учителя.
Впереди за рулем сидел незнакомый парень в одной футболке, из-за чего вполне явно демонстрировались многочисленные татуировки на его руках. Рядом с ним был Гера, как ни странно Кати с ним не было. Чуть позже выяснилось, что парня за рулем звали Славой.
– Ну что, в «Черри»? – уточнил Слава, вдавливая педаль газа.
– Ага, – отозвался Гера. – Катька заждалась, наверное…
Позже оказалось, что в одном из именитых ночных клубов нас ждала не только Катя, но и с десяток людей, требующих немедленно отметить всем вместе наступивший Новый год.
– Ты как? – спрашивает меня Даня в самое ухо, так как иначе я бы его ни за что не услышала через грохочущую музыку. – Не жалеешь, что оставила маму в эту ночь?
– Ей за радость остаться наедине со своей жабой! – хмурюсь я, откидываясь на мягкое удобное кресло, чувствуя, что рука Дани уже покоится на его спинке.
– Нельзя так говорить о людях, Ярославцева! – одергивает меня Даня, лениво перебирая кончиками пальцев по моему открытому плечу. – Вполне возможно, этот человек скоро станет твоим отчимом…
– Издеваешься? – едва не всхлипнула я от обиды и сиюминутного расстройства.
– Неа, – выдыхает он мне в губы, дотронувшись ладонью моей щеки, лаская большим пальцем подбородок, двигаясь к скуле и обратно, затем целуя меня проникновенно и чувственно, глубоко и жарко. – Пойдем на танцпол?
Послушно киваю, услышав красивый медляк, который делает мою кровь еще горячее.
За пару часов, проведенных в клубе, мы танцевали еще раза три. Прижавшись к его плечу, я медленно следую руками вдоль его позвоночника, наощупь изучая белоснежную рубашку, которая мне понравилась сегодня с первого взгляда. Мне так хочется спросить его о многом, но почему-то я боюсь даже рта открыть и нарушить эту идиллию, эту красивую картинку, заворожившую меня, пленившую своей безукоризненностью.
– Тухляк здесь начинается! – вездесущий Гера вторгся в мой маленький мир надуманных надежд и желаний. – Погнали на квартиру?
14. Новогодняя ночь. Часть 2
Загрузившись в две машины, мы тронулись прочь от клуба. Мы с Даней оказались в том же внедорожнике с водителем Славой, который, к слову, оказался отличным парнем. В полумраке салона, под разрывающие динамики музыку как-то совсем уж незаметно сплелись пальцы наших рук, а моя голова оказалась на его плече. Я чувствовала то, как касается он моих волос своей щекой и подбородком, как вдыхает их запах, немного сильнее сжимая мою руку. И так приятны были эти касания, так новы для меня и в то же время так желанны.
Неожиданно Слава нажал на педаль газа сильнее, и краем глаза я заметила, как мы пролетам мимо гаишника, который тут же побежал к своей машине и напарнику, сорвавшись вслед за нами.
– Ты разве пил сегодня? – удивляюсь я реакции нашего водителя.
– Не пил, но здесь другой косяк – у меня травы полные карманы! – вполне себе беззаботно отвечает Слава, маневрируя в потоке машин, отрываясь от машины представителей органов власти.
– Не бойся, – Даня сильнее сжал мою ладонь, когда ощутил легкую дрожь, пробившую меня от внезапного испуга. – Сворачивай через два поворота, там въезд в гаражи, – обратился он к Славе, набирающему скорость, от которой у меня дух захватывало.
Прижав меня к себе сильнее, Даня пытался придать мне уверенности, но вместо нее я ощутила резкий скачок адреналина, отчего, даже оглядываясь на преследующую патрульную машину, чувствовала необъяснимый восторг.
– Настырные орлы! – смеется Слава, резко свернув в ровный ряд гаражей, затем еще в один и следующий. – И че им даже сегодня не отмечается-то?!
Пропетляв по гаражным рядам несколько кругов, оторвавшись от преследователей, Слава остановился и заглушил мотор, тут же ответив на телефонный звонок:
– Ну и что, что вы приехали?! – фыркает он в трубку, в то время как я судорожно перевожу дыхание, приходя в себя от неожиданной гонки по городу. – Нам пришлось задержаться… Через десять минут будем.
– Ты как? – поинтересовался у меня Даня, прикурив сигарету.
– Лучше некуда… – выдыхаю я, прижавшись к учителю еще плотнее, будто ища защиты от того, что может произойти, или того, что не произошло… В общем, было страшно.
Даня лишь улыбнулся, будто над ребенком, который испугался щенка, и как-то по-детски играясь, взлохматил мне волосы.
– В прошлый раз мы подобное проделывали на Ауди Дана, – улыбается Слава, тоже закурив и выпустив струйку дыма в приоткрытое окошко. – Не помню, что у нас с собой было, но очень уж не хотелось попадаться с этим «счастьем» ментам.
Я заметила, что почти все друзья называют Даниила Евгеньевича Даном. Почему-то мне не нравилось подобное сокращение его имени, но это лишь мое мнение, которое я предпочитала держать при себе.
– Так, не вдавайся во все подробности, не предусмотренные для ушей подростка! – смеясь, предупредил друга Даня, шутливо прикрыв мои уши руками. – Поехали уже, я не хочу провести остаток ночи в этих гаражах!
До дома Дани мы добрались минут за восемь. Молодежь тут же с восторженными воплями продолжила празднество, открыв несколько бутылок шампанского, мартини, а кто-то предпочел и виски. Задиристый Саша тут же сгруппировался со Славой и Герой, готовя в уголке большой комнаты специфические самокрутки.
– Дан, ты с нами или против нас? – поинтересовался Гера, многообещающе кивнув в сторону своих ингредиентов.
– Нет, новый день в новом году нужно встретить во вменяемом состоянии, – улыбаясь, отказался Даня, перехватив мою руку и переспросив уже у меня: – Так ведь?
Я энергично кивнула, мысленно радуясь, что мне не придется созерцать образ накуренного учителя. Позаимствовав на ходу бутылку мартини и пару бокалов, Даня повел меня в дальнюю комнату, по всей видимости, служившую спальней.
– Пойдем, – шепнул он мне, пробираясь через группки ребят, шумящих и смеющихся на всю квартиру, перекрикивая громкую музыку, звучащую из стерео системы.
Я послушно следую за ним, толком не отдавая себе отчет, чем может закончиться эта ночь. Я заворожена, убаюкана вниманием и отчасти пьяна, так что думать о последствиях просто не хотелось.
Закрыв за нами дверь, Даня ставит мартини и бокалы на прикроватную тумбочку, включив тусклый ночник и опустившись на огромную кровать, заполняющую едва ли не всю комнату, тут же привлекая меня к себе.
– Ты не дал мне осмотреться… – шепчу я, оказавшись на нем сверху, прижав его торс своими бедрами с обеих сторон.
– У тебя еще будет такая возможность… – в тон мне отвечает он, жадно припадая к моим губам поцелуем.
Алкоголь в моей крови вполне успешно перебивает смущение, но все же я не могу так просто расслабиться и довериться этому мужчине, который еще вчера казался совсем чужим. Он же уверенно переворачивает меня на спину, прижимая к поверхности мягкой кровати, проникая языком в рот, целуя откровенно и глубоко, зарождая во мне ответное желание. Ощутив приятное давление его тела, на ощупь я изучаю ладонями его грудь, скользя по рубашке от пуговки к пуговке, автоматически и самозабвенно расстегивая их, с удовольствием касаясь напряженных обнаженных мышц его груди. Нехотя отрываясь от губ, Даня опускается к линии моих джинсов, рукой приподнимая вверх топик.
– Красивый животик… – замечает он, касаясь ладонью низа моего живота.
– Я ходила на гимнастику с первого класса… – выдыхаю я и тут же закусываю губы, когда чувствую, как он касается губами моего плоского живота.
Еще немного и я готова была заскулить, застонать, или как там называется тот звук, который вырывается из грудной клетки спонтанно?.. Но тут Даня снова завладел моими губами, нависнув надо мной, раздвинув мои колени и устроившись между ними. Даже через двойную плотную ткань наших джинсов я чувствовала его возбуждение и от этого заводилась сама, словно мартовская кошка. Мамочки, я и не думала, что способна на такие эмоции, ведь о подобном я читала только в тоненьких дамских романчиках…
Прильнув губами к пульсирующей венке на моей шее, Даня скользнул рукой между моих ног. Его пальцы уверенно и настойчиво начали ласкать меня через ткань джинсов, заставив дышать через раз. Даже через преграду из одежды он нашел ту точку, при касании к которой по всему моему телу пробегали мурашки. Я вцепилась пальцами в его плечи, едва не царапая кожу через тонкую ткань белоснежной рубашки, которую уже умудрилась расстегнуть полностью.
Игнорируя мои слабые протесты, выражавшиеся в сумбурном шепоте с просьбами подождать чего-то, Даня расстегивает ширинку моих джинсов, проникая пальцами под тяжелую ткань, и вот уже он гладит меня через тонкую преграду в виде трусиков. В этот момент мне кажется, что все мое тело вспыхнуло, словно меня окатили горючей жидкостью. Закусывая губы и зажмурившись, пытаясь хоть как-то совладать со своим телом, я отчетливо почувствовала, как ткань трусиков становится влажной, тем самым оставляя мою влагу и на его пальцах. Кажется, что если он пойдет дальше и дотронется там обнаженной кожи – я просто потеряю сознание, но он медлит, лаская складки плоти через многострадальную материю. Его настойчивые пальцы массируют вход во влагалище, будто намереваясь проникнуть внутрь, минуя мешавшую ткань. Затем они снова подбираются к клитору, раздвигая складки плоти, ощущая через влажные трусики набухший бугорок. Он жадно и настойчиво целует меня, глуша спонтанный стон, сорвавшийся с моих губ.
– Принцесса, у тебя уже были мужчины? – совсем неожиданно для меня спрашивает Даня, касаясь моих губ быстрым поцелуем и внимательно заглядывая в помутневшие от желания глаза.
– Нет… – едва слышно отвечаю я, с трудом вникнув в суть вопроса.
Издав какой-то непонятный звук то ли облегчения, то ли разочарования, Даня перекатывается с меня на спину, расположившись рядом со мной.
– Лучше остановиться… – по его тяжелому дыханию могу себе представить, сколько сил ему понадобилось, чтобы прийти к такому решению.
– Почему? – нет, ну да, я в корень обнаглела и сошла с ума этой ночью, и вопрос мой до слез глупый, но мне теперь захотелось какого-то откровения, проснулось желание совсем снять маски отрешенности и больше не прикрываться этим глупым выражением лица «мне все равно».
– Потому что я твой учитель и не должен проводить с тобой столько времени, целовать и трахать тебя тем более… – без лишних раздумий отвечает он, разглядывая белоснежный потолок над нами.
– А хотелось бы? – да, я садистка, а еще мне тоже трудно справиться со своим перевозбужденным организмом и заткнуть уже тот душераздирающий возмущенный вопль внутреннего бесенка, который настойчиво требует «продолжения банкета».
– Ярославцева… – Даня лениво поворачивает ко мне голову, соизмеряя меня убийственным взглядом. – Не будь себе врагом. И может, я многого прошу, но… Не издевайся.
– Нет, ну на самом деле, – я переворачиваюсь на живот, опираясь на локти, выжидающе заглядывая в его глаза. – Когда впервые пришли эти мысли? Тогда, когда я тут почти в одних чулках разгуливала?
– Раньше… – улыбается Даня, присев и открыв бутылку мартини.
– Раньше? – удивленно веду бровью. – Когда раньше-то?
– Когда еще первого сентября у расписания на первом этаже стояла. Растерянная такая, смущенная… Блин, будь ты хотя бы на пару лет старше…
– Тебя смущает мой возраст? – принимаю наполненный бокал из рук учителя.
– Нет, это тебя должен смущать свой возраст! – констатирует Даня, как факт. – У тебя еще розовые мысли, действия, а потом и сопли такие же розовые начнутся… А мне этого как-то не надо.
– Не дождешься! – уверенно отзываюсь я. – Нет, ну я прекрасно понимаю, что у тебя есть девушка и что это все перебор… Хочу встретить этот Новый год на хорошей ноте, поэтому предлагаю дружбу.
– Ты про Ирку? – насупился Даня, будто я сказала что-то обидное. – Не девушка она мне! Так, трется в нашей компании время от времени, иногда общаюсь с ней…
– Трахаешь ее… – монотонно продолжаю я, ощутив укол самолюбия.
– Неважно… – в тон мне заканчивает Даня, облокотившись на спинку кровати с бокалом в руке. – Моя личная жизнь не будет тебе интересна, Ярославцева, могу тебя заверить. Ну что, за дружбу?
– Ага, – соглашаюсь я, салютуя ему бокалом. – За дружбу…
– Эй, затворники, – раздался хмельной голос Саши из-за двери. – Не хотите ли украсить наш вечер своим присутствием?
Обреченно выдохнув и покачав головой, Даня глотнул мартини из своего бокала, поднимаясь с изрядно помятой постели. Борясь с приступом смеха, я сделала тоже самое, последовав за ним.
