Текст книги "У любви нет срока годности (СИ)"

Автор книги: Кохэйри-неко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Закончив с работой, Мамору чуть ли не бегом нёсся на встречу со своей возлюбленной. Он нетерпеливо постукивал себя по бедру, когда лифт – лестниц на крышу, к сожалению, не было – медленно ехал наверх.

Жалкие несколько минут Мамору казались чуть ли не вечностью.

Когда же он наконец вышел, то, оглядевшись, не увидел Усаги на их привычном месте. Проскользнула было мысль, что она просто ещё не успела дойти, хотя и писала, что сегодня их освободили пораньше. Задержалась у Минако или у Рей? С этих девиц станется увлечь его Усако или болтовнёй о новой коллекции одежды, или спором о том, какая манга лучше.

Но когда Мамору во второй раз обвёл взглядом зал, в самом дальнем углу, неподалёку от перил, заприметил знакомый шарик оданго. Сердце пропустило удар, и Мамору, не в силах сдержать улыбку, направился к ней – той, что навсегда засела в сердце и голове.

Усаги сидела, забравшись с ногами на диванчик. Босоножки лежали под столом, белые – такие же белые, как и сарафан, который как невесомое облачко укрывал колени Усаги. Она с лёгкой улыбкой на губах смотрела что-то в планшете, а перед ней на полупрозрачном столике стояла пиала уже немного подтаявшего мороженого.

Повинуясь порыву, Мамору незаметно сел рядом и положил голову Усаги на плечо.

– Привет!

Она ойкнула. Повернувшись к Мамору, Усаги облегчённо выдохнула и прижала ладонь к груди.

– Зачем так пугать? Ах ты бака, – и беззлобно рассмеялась, не забыв щёлкнуть Мамору по носу.

Он улыбнулся и устроился поудобнее, прижавшись к манящему теплу её тела.

– Я же не виноват, что ты у меня такая трусишка, – Мамору слегка повернулся, оставил поцелуй на обнажённом девичьем плечике и вернулся в прежнее положение. – Трусишка-зайка беленький. Что делаешь?

Усаги забавно пошевелила носиком – точь-в-точь недовольный крольчонок – и указала на стол:

– Как видишь, мороженое ем.

Мамору выпрямился и взял пиалу в руки. Заглянул внутрь, оценив масштабы «катастрофы».

– Оно же почти растаяло.

Теперь понятно, почему Усаги не умяла его до конца. Видимо, когда оно по началу было ужасно холодным – отвлеклась на планшет, а теперь, когда шарики превратились в непонятное сладкое месиво, тянула до последнего. Ну и переписка с Минако тоже отвлекала: Мамору только краем глаза заметил аватарку. Подглядывать и читать чужое – это не в его духе. Если Усаги сама даст прочитать, то, конечно же, он это сделает. Однако какой смысл ему было влезать в девчачьи разговоры? Это буквально то же самое, если бы он дал Усако прочитать последнюю переписку с научным руководителем насчёт правок в дипломе.

Но мороженое доесть всё-таки стоило.

Мамору зачерпнул немного ложечкой и с лёгкой улыбкой протянул её Усаги.

– Давай. Не оставлять же. Иначе Рей тебе будет припоминать это до конца жизни.

Глаза Усаги опасливо сузились, хотя на дне их плясали смешинки.

– Ты собираешься ей растрепать, да?

– Нет, – усмехнулся Мамору. – Но она же мико. Почувствует через свои ауры или что-то там они практикуют у себя в храме.

– Они не сектанты! – не удержала смешка Усаги.

– Но исповедуют синтоизм. А эти два слова чем-то похожи в написании.

Усаги нахмурилась, вспоминая иероглифы, а Мамору просто любовался её сосредоточенным видом. Однако вскоре морщинка на девичьем лбу исчезла. Сощурив глаза, Усаги лукаво посмотрела на своего парня:

– Я чувствую, что ты меня где-то дурачишь, но не могу понять, в чём.

– Поговорим об этом, когда ты будешь готовиться к экзамену по японскому языку, – подмигнул он ей.

Усаги фыркнула и закатила глаза. Улыбка на её губах говорила о совершенно других эмоциях.

– Л-ладно, давай сюда его уже.

Мамору только пожал плечами, мол, и так собирался, и протянул ей ложечку. Она прикрыла глаза – смущение почему-то затопило её с головой вместе с румянцем, вспыхнувшем на щеках. Поэтому-то и не увидела, как потемнели глаза Мамору от одного только вида того, как она облизала эту проклятую ложку. Однако когда подняла веки, мимолётно уловила, как дёрнулся его кадык – от этого лицу как будто стало ещё горячее.

Усаги поскорее выпрямилась и в упор посмотрела на Мамору.

– Давай ты тоже попробуй.

Он тяжело сглотнул и усмехнулся.

– Не люблю мороженое, слишком сладкое.

Но отвести взгляда от белой капельки на розовых губах так и не смог.

Усаги тем временем отобрала у него ложку и тоже зачерпнула немного из пиалы.

– Давай, попробуй.

Разве можно было перечить этим упрямым голубым океанам, на дне которых плескалось что-то неподвластное ему? Вот и Мамору не смог. Несмотря на то, что сладкое он ел в очень ограниченных количествах, предпочитая этому горький кофе, он слегка наклонился вперёд, чтобы Усаги удобно было дотянуться до него.

Приторная сладость тут же попала на язык. В голове тут же вспыхнуло название заведения, в котором они находились – прямо под стать ему.

– Не-а, сладко очень.

– Да тебе не угодить, – вздохнула Усаги и отобрала у него пиалу, чтобы доесть уже это несчастное мороженое.

Несколько долгих минут Мамору занимался тем, что рассматривал Усаги, а вот Цукино старалась не краснеть ещё сильнее от его пристального взгляда.

Когда с мороженым наконец-то было покончено, Усаги отставила пиалу в сторону и сделала пару глотков из бутылки, которую предусмотрительно захватила с собой: в последние дни в Токио было на редкость жарко. Она размышляла о чём-то своём, поглядывая на улицу и дома вокруг. Мамору же думал только о ней.

– Усако? – позвал он её с лукавой улыбкой.

Она обернулась, немного лениво поглядывая на него.

– М-м-м?

Лукавство сменилось на озорство и предвкушение.

– А как по-твоему, поцелуй каким должен быть? Сладким или горьким?

Мамору с удовлетворением наблюдал, как до этого розовые щёки Усаги тут же вспыхнули подобно красной звезде на верхушке рождественской ели. Он слегка рассмеялся и наклонился к ней.

– Так каким?

– Сл-ладким, н-наверное, – слегка заикаясь, пролепетала она, глядя на него своими огромными глазами.

Он мягко улыбнулся ей и взял нежное девичье лицо в ладони. Усаги равно выдохнула; ресницы её затрепетали, и она прикрыла глаза, наслаждаясь лаской. Тепло и покой затопили Усаги с головой.

Поцелуй у них в этот раз вышел со вкусом мороженого – и они готовы были каждый день узнавать всё новые и новые его разновидности.

========== J – «Jaguar» ==========

Комментарий к J – «Jaguar»

Jaguar (англ.) – ягуар.

***

День, когда сломался его любимый байк, Мамору явно будет вспоминать с болью в сердце. Но в то же время – с ощущением лёгкости.

Это был один из тех дней, когда он непривычно опаздывал на работу, а машина находилась на техническом обслуживании. Именно поэтому, чтобы хоть как-то выиграть время, Мамору и оседлал своего железного приятеля. Вот только где-то в середине пути мотоцикл начал кашлять, захлёбываясь выхлопами, поэтому Чиба поспешил припарковаться как можно скорее и довести беднягу до ближайшего сервиса. О работе, разумеется, пришлось забыть до завтрашнего дня. В виду его исключительных качеств и ни одного дня прогула начальник великодушно дал ему два дня за свой счёт после того, как расстроенный в лучших чувствах Мамору позвонил в офис.

– Мне очень жаль, парень, – с сочувствием обратился к нему мастер, когда после диагностики Мамору подошёл узнать, как дела. – Но твой приятель уже отжил своё, – и он ласково похлопал байк по кожаному сидению. – Ему уже место в музее.

– Совсем запчастей не найти? – со вздохом поинтересовался Мамору.

Сердце неприятно кольнуло. Ещё одно, напоминающее ему о том, что его родители когда-то существовали, заканчивает своё существование. Это не могло не огорчать.

Мастер в ответ покачал головой.

– Увы. А если вдруг повезёт – то запчасти будут стоить просто уйму денег. Легче уж новый купить, – с лёгкой грустью пояснил он. Видимо, ситуация ему была уже знакома.

– Что ж, спасибо большое в любом случае, – рассеянно отозвался Мамору. – Сколько я вам должен за диагностику?

Но мастер от оплаты отказался. Заверив, что диагностику систем у них всегда делали бесплатно, мастер посоветовал пойти домой отдохнуть и даже умудрился всучить визитку нового магазина, где как раз-таки продают мотоциклы. Мамору принял её чисто на автомате: мысли витали совершенно в другом русле.

Байк свой в чужом гараже он не оставил. Так и вёл его до дома, предаваясь сторонним размышлениям. Квартира, машина, мотоцикл – они всегда напоминали ему о родителях, были его наследством; находясь в стенах родного дома или управляя техникой, Мамору всегда подсознательно думал, что так становился ближе к ним. К людям, лиц которых он не помнил, но которые подарили ему жизнь.

Усаги ещё спала, когда Мамору тихонько зашёл в квартиру. Спала она и когда он пошёл в душ и вышел из него. Маленькую зайку разбудил лишь щелчок кофеварки, которая уведомила всю квартиру о том, что самый большой любитель кофе был дома.

– Хэй, – сонно зевая, Усаги появилась на кухне и улыбнулась Мамору. – Разве ты не должен быть на работе?

Он устало улыбнулся ей в ответ. Утренняя Усаги всегда была до умопомрачения милой и доверительной в своей сонной красоте. С лохматыми волосами и следами подушки на щеке. Но от этого – не менее любимой.

– Да вот, отгул взял.

Усаги подошла к нему, приподнялась на цыпочки и клюнула куда-то в подбородок. Хотела бы выше да с равновесием с утра она не дружила.

– Ну-ка расскажи.

Одинокий кофе в кружке Мамору в итоге превратился в полноценный завтрак. Они устроились на балконе – благо, было ещё тепло – и, сидя в одном кресле на двоих и разделяя слегка подгоревший омлет одной ложкой, они негромко говорили о случившемся. Мамору поведал о своём горе и показал визитку магазина.

Усаги рассеянно водила пальчиками по серебристой окантовке логотипа, слушая мужа, а потом вдруг встрепенулась.

– А почему бы нам в самом деле не сходить и просто не посмотреть для начала? – предложила она.

– Усако, мы же собирались копить на ремонт, если ты не забыла, – мягко напомнил ей Мамору, улыбаясь кончиками губ.

Усаги мотнула головой.

– Глупый ты, бака, – рассмеялась она, щёлкнув его по носу. – Мне важнее твоё эмоциональное состояние, а не смена обоев, которые мы клеили всего-то три года назад. Тем более посмотреть всегда можно бесплатно.

Мамору всегда не мог устоять против глаз и уговоров своей жены. И поцелуев, кстати, тоже. Поэтому во второй половине дня они уже находились в том самом магазине, визитку которого дал ему с утра сердобольный мастер.

Прогуливаясь между стройными рядами новеньких байков, Мамору испытывал двоякие чувства. С одной стороны он не мог отвести глаз от этих чудес техники и списка характеристик каждого – не чета его старенькому мотоциклу. Но с другой: сердце всё равно неприятно покалывало, стоило только подумать, что ему придётся избавляться от своего. От памяти о родителях.

Проблему разрешила Усаги. Как всегда, впрочем. Она чудесным образом умела разгонять темноту в его мыслях и душе – за её свет, за то, что она и была Усаги, была собой, он её и любил.

Вот, что она ему сказала, со стороны заметив раздираемые его противоречия:

– Я знаю, о чём ты думаешь, Мамо-чан. Но поверь, если ты что-то сделаешь с квартирой, машиной или мотоциклом твоих родителей, никому не станет хуже. Даже тебе. Потому что пока ты помнишь о них – хотя эти крошечные детали в виде твоего наследства, и просто вспоминаешь о них, значит, ты вспоминаешь и о маме с папой. Может, это и звучит слишком… банально, но это так. Пока жива твоя память, живы и они в твоём сердце.

И маленькая тёплая ладошка с золотым ободком обручального кольца легла Мамору на грудь. А нежная улыбка жены окончательно развеяла все тучи сомнений.

Он сжал её ладонь своими ледяными, но уже начавшими оттаивать пальцами, и не удержался от поцелуя. Как тогда, когда они ещё не были женаты и целовались везде, где никто из её подруг не мог увидеть их.

– Спасибо, – выдохнул он. – Когда моя Оданго стала такой умной?

Усаги хихикнула; кончик её носа мило покраснел.

– Возможно, когда она наконец-то заполучила себе фамилию Чиба?

Мамору рассмеялся, крепко прижимая её к себе. Несмотря на то, что сомнения всё ещё оставались, он уже не испытывал дикого сожаления и чувства вины перед родителями.

А байк они всё-таки купили. Не сейчас, а через полгода, когда поднакопили денег. И, разумеется, не тот, что был выполнен в виде ягуара и красовался в витрине магазина. Выбрали попроще. Но не менее стильный, более бюджетный и к тому же – быстрее, чем прошлый. А после – тут же прокатились за городом с ветерком.

А что ещё нужно для счастья?

========== K – Kiss ==========

Комментарий к K – Kiss

Kiss – поцелуй (англ.)

Вообще эта часть относится ко вселенной Чертовки (события происходят между первой и второй частями), просто решила вынести отдельно =)

Арт к этой части, который ждал своего часа аж с 2018 года: https://vk.com/photo-56540359_456240081

Спасибо за помощь в ПБ, всех люблю 💜

***

Они тогда ещё только начинали встречаться – это было через пару недель после памятного отдыха в честь семнадцатилетия Усаги. Запланированный поход в кино, к сожалению, не состоялся из-за капризной погоды. Не успели они преодолеть и половину пути до кинотеатра, как зарядил ливень. Однако они всё равно умудрились придумать альтернативу. Мамору предложил зайти купить парочку дисков с фильмами, чтобы посмотреть их у него дома, и Усаги с радостью поддержала его идею.

– А у тебя очень уютно, – с улыбкой сказала она, проходя следом за Мамору в гостиную. – Если честно, когда-то я думала, что у тебя дома будет кавардак, как у Мотоки.

– Мотоки просто маленький лентяй, – усмехнулся Мамору, протягивая Усаги захваченное из ванной полотенце.

Несмотря на то, что у них были с собой зонты, проказливый дождь всё равно умудрился забраться и под него.

Мамору критически осмотрел мокрые джинсы Усаги.

– Давай-ка я пока найду тебе что-нибудь переодеть на смену, а то так заболеть недолго.

– Мне ничего не нужно, – с улыбкой произнесла Усаги промакивая влажные пряди волос полотенцем. – Если только плед.

– У тебя мокрая одежда!

– Я просто сниму её и высушу на обогревателе.

Усаги накинула полотенце на шею и, расстегнув пуговицы на штанах, принялась с усердием стаскивать их, но поскольку ткань намокла, снимать их было неимоверно трудно. Мамору чуть не поперхнулся, глядя на неё.

– Усако?

– Осенью мне ужасно холодно, поэтому я всегда надеваю под низ шорты, – пояснила она, наконец выбравшись из одежды. – А ты что подумал? – усмехнулась Усаги, лукаво поглядывая на него.

Мамору прокашлялся и отвёл глаза в сторону.

– А мне вот нужно переодеться.

И он поспешно ретировался в спальню. Усаги с трудом сдерживала улыбку, пока выбиралась из свитера. Дома у Мамору было довольно тепло, к тому же на подлокотнике дивана висел плед. Да и как, скажите, пожалуйста, ей ещё соблазнять собственного парня? Последний раз они были близки на отдыхе, и Усаги каждый день мечтала о жарких поцелуях, касаниях обнажённых тел и сбившемся дыхании. Да и кто, как не Мамору называл её чертовкой? Надо же как-то соответствовать.

Когда Мамору, переодевшийся в домашнюю одежду, вернулся в гостиную, Усаги уже сидела на диване, накинув на плечи плед, и с любопытством разглядывала купленные диски.

– Хочу «Матрицу», – наконец заявила она, когда Мамору принёс с кухни уже разогретый в микроволновке попкорн. – Мы с девочками как-то смотрели, но я была такая уставшая, что на середине фильма уснула. Рей даже не удосужилась меня разбудить, бака какая, – и Усаги досадливо поджала губы.

– Как скажешь, – рассмеялся Мамору и пошёл устанавливать диск. Хотя единственным его желанием было прикоснуться к Усаги, которая так соблазнительно смотрелась в этой чёрной маечке на тонких бретелях.

Он помотал головой, отгоняя прочь приятные, но пока ненужные мысли. Усако хотела посмотреть по-нормальному фильм, поэтому приставать он к ней не будет. А вот уже после – почему бы нет?

С этими мыслями Мамору вернулся к дивану. На экране уже замелькали знакомые мерцающие зелёным светом символы. Мамору едва успел взять миску с попкорном со стола, как Усаги тут же прильнула к нему, наслаждаясь близостью с любимым человеком.

– Тебе не холодно? – заботливо поинтересовалась она. – Могу поделиться пледиком.

– Тебе тогда будет холодно.

Он старался не смотреть на нежные полушария девичьей груди в вырезе чёрной майки, но как можно было остаться равнодушным, когда Усаги сама льнула к нему как ласковая кошечка, прижимаясь своими соблазнительными изгибами. Мамору, почувствовав, как тело его напряглось, с улыбкой положил ладонь на колено Усаги.

– Ты вроде хотела посмотреть фильм, – невинно заметил он.

Держать себя в руках было довольно трудно. Особенно рядом с полуобнажённой Усаги.

– Я просто хочу устроиться поудобнее, – добродушно усмехнулась она, но он почувствовал дрожь возбуждения в её голосе. И понял, что Усаги точно так же сильно соскучилась по нему, как и Мамору по ней.

Его ладонь скользнула выше по нежной коже бедра. Усаги тихо выдохнула и замерла, напружинившись, почувствовав приятное томление внизу живота. Она прижалась к нему ещё ближе и поцеловала в незакрытую тканью шею.

– Мы можем забить на фильм и посмотреть его как-нибудь потом, – шёпотом предложил Мамору.

– Зачем же мы тогда покупали диски? – в тон ему ответила Усаги, однако её проворные пальчики уже ласково гладили мышцы на руке Мамору под рукавом футболки.

Он повернулся к Усаги, в глубине тёмно-синих глаз мерцали огоньки возбуждения.

– Доказательства для твоих родителей, что мы таки смотрели фильмы, а не занимались непотребствами?

Усаги покраснела, но взгляда не отвела. Узел желания ещё более ощутимо скрутил её внутренности – особенно когда ладонь Мамору скользнула к холмику между бёдер и ласково сжала его. В ответ Усаги провела ладонью по его животу вниз, подбираясь к выпуклости на домашних штанах.

– А мы будем заниматься непотребствами? – глядя на него из-под ресниц, прошептала она, чувствуя, как предательски дрожал голос.

– Если ты хочешь, – хрипло ответил Мамору.

Она подалась вперёд, приподнимаясь и давая его руке больше свободы.

– Очень хочу.

Мамору притянул Усаги к себе за талию одной рукой и жадно поцеловал, захватывая её губы своими. Откинув назад мешающиеся пряди волос, Усаги обвила Мамору руками за шею и страстно отвечала на его пылкие поцелуи. Их языки переплелись, даря неимоверное наслаждение. Ладонь Мамору между ног Усаги снова пришла в движение; искусные пальцы ласкали девушку через тонкую ткань одежды, и очень скоро Мамору почувствовал, как сильно она возбудилась.

– Мамо-чан, – задыхаясь, прошептала Усаги, оторвавшись от его губ, чтобы вдохнуть воздуха.

Отказываясь прерывать контакт, Мамору заскользил губами по тонкой шее. Обвёл языком пульсирующую жилку, прикусил, с удовольствием вырвав из груди Усаги тихий стон.

– Хочу тебе кое-что показать, – он оторвался от неё и в мгновение ока подхватил Усаги на руки. – Жаль, диван маленький, придётся идти до спальни.

– Там лучше, – краснея, Усаги обняла его за шею и улыбнулась. – Мы, кажется, забыли выключить фильм, – вдруг вспомнила она, услышав звук из телевизора.

В это время они уже добрались до спальни, и Мамору ногой открыл дверь.

– Неважно, – он поцеловал её. – Если кто захочет нас подслушать, услышит только «Матрицу».

– Ты невыносимый параноик, – рассмеялась Усаги, когда он опустил её на кровать.

Глаза Мамору хитро сверкнули.

– Это наше алиби.

Усаги рассмеялась и, обняв Мамору за шею, потянула на себя. Они с удовольствием рухнули на мягкую кровать. Улучив момент, Усаги мгновенно оказалась сверху и теперь хитро поглядывала на своего парня.

– Оданго-хулиганка, – с улыбкой произнёс Мамору, любуясь ею.

Он протянул руку и, словно зачарованный, вынул шпильки из оданго. Длинные золотистые волосы нежным водопадом скользнули по плечам Усаги, и у Мамору перехватило дыхание от этого зрелища.

– Я соскучился по тебе, – прошептал он. Подался вперёд и поймал нежный вздох ласковым поцелуем.

Усаги слегка поёрзала, устраиваясь на нём сверху поудобнее; пальчики запутались в тёмных коротких волосах. Мамору негромко застонал от такой близости, руки его скользнули ниже, гладили кожу её живота, оголившегося от их ласк.

– Я тоже соскучилась, – проговорила Усаги, когда они оторвались друг от друга. – Хотя мы виделись почти каждый день. Но это всё равно было не то, – пожаловалась она.

– Понимаю. Если честно, я с трудом держал себя в руках, когда мы встречались в «Короне». Трудно было сдержаться, когда на твоей девушке надеты такие вызывающие платья, – поддразнил её Мамору.

Усаги шутливо ударила его по плечу и притворно возмущённо нахмурила брови:

– Все мои платья были приличными, это ты навыдумывал непонятно что, бака!

– Просто признай, что тебе нравится меня дразнить, маленькая чертовка, – усмехнулся Мамору и прикусил её ушко.

Усаги с трудом сдержала стон.

– И вовсе я не дразню, – фыркнула она и снова поёрзала на нём сверху. Теперь Усаги сделала это намеренно, чувствуя, как сильно он хотел её.

Мамору жадно поцеловал её. Мужские руки на тонкой талии сжались сильнее.

– И это, говоришь не дразнишь, да?

– Ну, если только чуть-чуть, – невинно улыбнулась Усаги. – А что, заводит?

– О, ты не поверишь, как!

Мамору резко перевернул их и подмял Усаги под себя; девушка пискнула и вцепилась в его плечи. Её стройные ноги обхватили его за талию, и Усаги остро почувствовала, как в тонкую ткань шорт уперлась возбуждённая плоть. Она покраснела, но только крепче обхватила Мамору. Боги, эти недели были невыносимо долгими.

– Сейчас я покажу, как скучал по тебе, – хрипло пробормотал Мамору и влажными поцелуями стал спускаться по телу Усаги всё ниже и ниже, сминая на пути ненужную одежду.

Мгновение – и его губы прижались к средоточию её страсти, где было уже так влажно и горячо. Усаги ахнула и запустила пальцы в волосы Мамору, прижимая его к себе ещё ближе. Она зажмурилась и приготовилась увидеть всполохи света перед внутренним взором. Что ни говори, а ради такого поцелуя, который унесёт её на вершину блаженства, стоило всё же потерпеть и подождать.

А ведь вечер только-только начался!

========== L – Love ==========

Комментарий к L – Love

Love – любовь (англ.)

Спасибо за помощь в ПБ ❤️

***

Усаги и Мамору частенько любили выбираться куда-нибудь за город на день или два. После свадьбы эта традиция только укрепилась, а с рождением Чибиусы – стала приятным времяпровождением. Когда малышке исполнилось пять лет, Чиба даже приобрели небольшой домик на окраине Кавагоэ.

В этот небольшой городок они впервые попали на шестнадцатилетие Усаги, когда Мамору согласился поехать вместе с её семьёй. Им обоим так понравился маленький Эдо, что каждое лето они обязательно ездили туда. Мамору подозревал, что всё дело в знаменитой Аллее Сладостей, но так ни разу не упоминал свои догадки вслух, а Усаги не спешила признаваться. Да и было ли это столь важно, когда им обоим нравилось проводить тут время? Добираться чуть меньше часа, а полученных впечатлений хватало на год вперёд.

И в этом году, на юбилей Чибиусы и Усаги – дочери и матери исполнилось десять и тридцать лет соответственно – вся семья и друзья со своими детьми приехали в Кавагоэ.

К вечеру шумное празднование потихоньку утихло, и все разошлись спать. На улице, сидя на одеяле под раскидистым деревом, обложенные подушками, из взрослых оставались сидеть только Усаги и Мамору. Чибиуса и младшенькая Коусаги, которой зимой исполнилось шесть лет, довольно посапывали под боком у родителей, завернувшись в плед.

Усаги ласково пригладила непослушные волосы Чибиусы и с довольным вздохом положила голову мужу на плечо. Мамору обнял любимую покрепче и с лёгкой улыбкой наблюдал, как над головами зажигались первые звёзды. Почему ещё он так любил бывать в Кавагоэ – небо над ним было изумительно чистым, не то что в Токио.

– Ещё раз с Днём Рождения, милая, – шепнул Мамору на ухо Усаги, заставив её хихикнуть.

– Этот юбилей мне понравился больше, чем предыдущий, – с тихим смешком ответила она.

Десять лет назад ей пришлось изрядно потрудиться в своё двадцатилетие: Чибиуса с рождения оказалась маленькой врединой и долго раздумывала, вылезать ей на свет или нет тридцатого июня. И только спустя одиннадцать часов после начала схваток, в восемь часов вечера, маленькая Усаги Чиба соизволила поприветствовать мать и отца своим первым истошным криком.

Мамору усмехнулся и поцеловал жену.

– Хочешь сказать, это была моя вина?

– Если уж на то пошло, то наша, – Усаги довольно зажмурилась. – Но я ни о чём не жалею. Ты, наши девочки – это лучшее, что случилось в моей жизни.

– И в моей, – тихо отозвался Мамору, сжимая Усаги в объятьх.

Некоторое время они сидели молча, наслаждаясь теплом прикосновений. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, а звёзды на небесах засияли ярче. Показалась из-за облака почти полная луна, озаряя призрачным отражённым светом окрестности.

– Ты любишь меня? – вдруг спросила Усаги, переплетая их с Мамору пальцы.

Он потёрся носом о её шею, ласково поцеловал и прижался щекой к щеке жены.

– Безумно, – прошептал он. – Я благодарен судьбе, за то что она свела меня с тобой. Ты и наши девочки – всё для меня. О большем я и мечтать не смел. А ты?

Усаги слегка повернулась к нему, заглядывая в глубокие синие глаза.

– А ты любишь меня? – спросил Мамору.

– Очень, – она подалась вперёд и нежно поцеловала его, наслаждаясь лаской. – Очень-очень сильно люблю, Мамо-чан.

Усаги обхватила его лицо ладонями и покрыла щёки, веки, нос, губы поцелуями.

Ладони Мамору сжались на её тонкой талии. Он прекрасно понимал, что рядом спали их девочки, но так хотелось ощутить шёлк нежной кожи жены. Услышать её тихие стоны наслаждения, почувствовать силу её любви и другим способом, не только поцелуями.

Он с усилием взял верх над страстным порывом уложить Усаги на спину. Нужно сначала отнести девочек в комнату, а там потом уже можно заняться друг другом.

Усаги слегка отстранилась, в её глазах скакали чёртики. Она явно поняла, о чём думал сейчас её дорогой супруг. Мамору всегда восхищался тем, какой чуткой к нему, к другим людям была его милая Оданго.

– Я безумно люблю тебя, – улыбнулась Усаги и потёрлась носом о его нос. – Я люблю тебя до луны и обратно. Несколько раз.

Комментарий к L – Love

Если стало интересно, почитать о Кавагоэ (маленьком Эдо) можно здесь: https://www.whatusee.ru/impressions/yaponiya-kavagoe/

========== M – Mine ==========

Комментарий к M – Mine

Mine – мой, моя (англ.)

Тысяча поцелуев вам за помощь в ПБ 😘

***

Усаги всегда считала себя не очень ревнивой натурой. Вот только все в округе постоянно твердили ей, что дело обстоит совсем наоборот. Но разве стоило учитывать её недовольство в школе, когда Нару однажды на обед села не с Усаги, а с Умино? И никакая это не ревность – так, маленькая зависть. У неё-то самой тогда не было парня.

Или вот другой пример. Когда Шинго заболел, мама всегда подкладывала ему кусочки повкуснее, только лишь бы поел. Усаги – большая любительница кусочков поаппетитнее – тогда тоже была недовольна.

Но разве это ревность?

Рей говорила ей, что да: что она ревновала маму и еду к младшему брату.

Вот только сама Усаги думала иначе.

И таких случаев было до неприличия много. А когда все вокруг твердят, что ты очень ревнивый человек – поневоле ты таким и становишься. Хотя Усаги прилагала все усилия, чтобы эти слова опровергнуть.

После того как они стали встречаться с Мамору, все затаив дыхание ждали, когда же рванёт та самая пресловутая бомба ревности. Но шли дни, за ними недели, месяцы, а в отношениях всё было мирно и спокойно. Нет, конечно, порой вспыхивали ссоры, куда же без этого. Вот только они остывали быстро, нежась в объятьях друг друга. Да и Усаги с Мамору вдоволь наругались в самом начале знакомства – с лихвой хватило на всю оставшуюся жизнь.

Однако все долго недоумевали, когда Усаги не ревновала Мамору к Саори – его университетской знакомой. Пару раз им приходилось видеться «по долгу службы»: Мамору прикрепили к Саори для помощи в написании диплома, когда он после выпуска пару лет работал преподавателем. Саори училась на год младше, но на той же специальности, поэтому всё было очень логично.

Девочки долго донимали Усаги перешёптываниями и предупреждениями, что вот, мол, Мамору разглядит, что Саори лучше, и уйдёт. Разумеется, они – Рей и Минако в основном – говорили так только во благо, без плохого умысла. Однако Усаги и ухом не вела.

– Я доверяю Мамору, – улыбалась она им искренне и открыто. – У нас нет секретов друг от друга. Я знаю, что он любит только меня, и мне нет нужды закатывать ненужных сцен.

И это была чистая правда.

А ещё: Усаги отлично знала, что у Саори есть жених. И они вчетвером несколько раз выбирались на прогулку или в ресторан. Во взгляде, которым Саори смотрела на Кобаяши, читалась искренняя и неподдельная любовь – точно такая же, которая загоралась в глазах Мамору, стоило Усаги показаться в поле его зрения.

– Мой, – любила она шептать по вечерам, ероша тёмные волосы уткнувшегося ей в грудь Мамору.

– Моя, – довольно отвечал он ей, покрывая поцелуями каждый дюйм нежной кожи.

Да, Усаги сейчас уже не отрицала, что иногда могла поревновать что-то или кого-то к кому-то. Но в одном она была уверена точно: в Мамору. Как и он в ней.

========== N – Nightmare ==========

Комментарий к N – Nightmare

Nightmare – ночной кошмар (англ.)

Лучи любви за помощь в ПБ 🥰

***

Мамору резко сел на кровати, оглушённый собственным криком. Он судорожно провёл ладонью по лицу, словно пытался до конца осознать, что всё происходящее с ним минуту назад – всего лишь сон, жуткий ночной кошмар. Кошмар, который давным-давно, казалось бы, перестал ему сниться.

Под боком раздался шорох. Мамору замер и осторожно повернулся к Усаги. Он боялся, что мог ненароком разбудить её, но Усако продолжала сладко спать, завернувшись в одеяло по самый подбородок.

Мамору ласково прижался губами к золотистой макушке и тихо выскользнул из постели. Ему надо было немного прийти в себя.

На часах стрелки показывали половину пятого утра. Утро только-только вступало в свои права, когда Мамору, облачённый в спортивную форму, вышел из дома.

Ежедневные пробежки перед работой вошли у него в привычку. Мамору уже не представлял себе жизни без этого умиротворяющего бега – как и без Усаги.

Он надел наушники, включил негромко музыку и трусцой побежал в сторону парка, где обычно любил проводить утренние часы. Однажды Усаги тоже пробовала бегать с ним, но её хватило ровно на один раз. Будучи любительницей поспать, Усаги отдавала предпочтения другим видам спорта: например, бег по крышам в облике Сейлор Мун.

Мамору раздражённо потёр глаза. Навязчивый кошмар, который уже, казалось, давно оставил его, вновь вернулся. Тот самый, в котором они раз за разом попадают в падающий вниз лифт и не успевают трансформироваться. Или успевают, но становится слишком поздно. Или они всё-таки спасаются, но Зойсайт протыкает Усаги созданным кристаллом льда. А он может только стоять и беспомощно смотреть, как жизнь покидает любимые голубые глаза.