Текст книги "Дракон на поводке, или Истинная против! (СИ)"

Автор книги: Книжный Странник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Дракон на поводке, или Истинная против!
Книжный Странник

Глава 1

Сигирилл

Я ждал этого дня три долгих года, полных боли, унижения и тоски. Завтра всё решится.

В полумраке гостиной пахнет дождём, мхом и полевыми цветами. Большие панорамные окна распахнуты. Свежо, даже зябко. Полупрозрачная тюль дрожит, как ресницы не тронутой ещё никем юной девы.

Её ресницы.

– Ты не приходил несколько дней, – в её голосе нет обиды и жеманства, только искреннее беспокойство.

Моя девочка. Волновалась. Обо мне.

Эти мысли греют лучше любого огня. И даже холодный, могильный страх, что больше мы можем никогда не увидеться, отступает от дымчатой нежности её светло-голубых глаз, скрытых тенями длинных дрожащих ресниц.

Моя нетронутая дикая роза. Даже не коснулся её за эти три года. Жалкие мгновения рядом, фальшивые, окутанные дымкой снов. Всё, что мне досталось в уродливой реальности. То, что спасало меня от потери себя.

Миранда. Моя истинная.

– Не спалось, прости. – В последнее время мне в самом деле не удавалось толком уснуть. Проклятые маги как озверели. Чем ближе время первого полёта, тем больше своих мерзких опытов эти проклятые твари проводят на моей шкуре. Выкачивают кровь, заливают что-то в глотку, парализуя разум. За три года унизительного плена так и не узнал, как им удаётся. После того, как очередной «егерь», так их называют, выходил из клетки-вольера, разум просто выключается. Это не назовёшь сном, больше блаженное небытие, спасение в забвении.

– Завтра мой первый полёт. – Миранде восемнадцать. Она адептка Академии Крылатых Всадников. Наездница. И магичка. Ненавижу всё их племя за то, что они делают с моими сородичами. Бездушные, коварные твари. Как могла она, чистая и светлая душа, родиться и вырасти в гнилом королевстве противных самой природе чернокнижников? Дочь первого казначея. За три года встреч во сне я многое узнал о своей девочке. Хрупкая, утончённая леди обладает почти мужским нравом. Решительная, смелая и честная – редкое качество в этих землях. Она поступила в Академию против воли отца, но после привязки уже никто не мог отослать её назад. Магия такого рода нерушима. Так говорят здесь, в Конклаве. Первые полгода учёбы Миранда работала на износ ради того, что случится завтра.

Завтра она выйдет на круглый балкон центральной башни Академии, соглядатай передаст ей в обтянутые кожаными перчатками руки поводья. Миниатюрная ножка в ездовых сапогах клюнет носком стремена, и обтянутые форменными брюками бёдра накроют скроенное по её меркам седло. Щёлкнут крепежи. Миранда дёрнет поводьями, тронет пятками раздутые драконьи бока и взлетит.

– Волнуешься? – Привычно сажусь в кресло напротив. На мне рваное тряпьё – магическое воплощение внутреннего состояния. Первое время я мог приходить в нормальной одежде, легко модифицируя плетение её снов, но теперь… Всё здесь так, как хочет Миранда. Гостиную обставила она, также решила, что за окном дождь – отражение её настроения. За три года у нас было множество свиданий в самых разных местах. Я видел её глазами почти весь Галдур. Солёные утёсы холодного Скалистого моря, поросшие ельником холмы Ухмар, Академию с игольчатыми шпилями, её поместье в Зении и даже Сердце мира на вулкане в самом центре острова.

– У меня хорошая связь с драконом. – Миранда никогда не называет своего дракона зверем.

С того самого дня, как он откликнулся на её зов, Миранда ведёт себя так, как будто считает его равным себе по интеллекту и правам. Остальные относятся к драконам, как к ездовым собакам. Считают их дикими тварями, опасными и глупыми. Миранда прибегает в вольеры при любой возможности. Наездникам выделяется время в расписании для поддержания и укрепления связи со своим зверем. Она подолгу сидит, прижавшись спиной к кожистому боку, рассказывает о тяготах обучения. О том, что в Академии к ней относятся в первую очередь как к дочери казначея. Не воспринимают всерьёз, в глаза лебезят, а за спиной…

Я знаю о ней всё. И каждый раз мечтаю сжечь до пепла каждого из её обидчиков.

Она же не знает ничего: что я, кто я. Не догадывается, что оказался здесь только из-за неё. Её зов привёл меня в эту клетку, сделал подопытной крысой в руках магов.

– Не боишься, что сбросит?

– Драконы связаны с наездником ритуалом верности и скорее погибнут сами, чем причинят вред связанному, – заученно выдаёт она, глядя мне в глаза. Ни разу за эти три года ей даже в голову не пришло, что эти синие глаза такие же, как сапфировая радужка её зверя.

Моя невнимательная девочка.

– Зверь есть зверь, Миранда.

– Не смей его так называть! – Подскочив со своего кресла, она подпирает руками покатые бёдра. В глазах вспыхивает настоящий пожар. Злится. А я улыбаюсь, как последний дурак, как будто мне не полсотни лет. Как будто у меня никогда не было женщины. Как будто не я – первый герцог королевства, пятый претендент на престол.

– Не будь как все, Сир! Драконы не вещи и не звери.

– Ещё скажи, что разумные, – специально подначиваю её: греет душу то, как она защищает своего любимца. Это вселяет надежду.

– Если ты в самом деле считаешь их просто дичьём, то точно умнее тебя. – Маленькая воительница наступает, склоняется ко мне, прищурившись, готовая биться за свою веру, защищать своего подопечного, как мать детёныша.

Нет, девочка, мамки мне не надо. У тебя в этой истории совсем другая роль.

Резко тянусь вперёд, подхватываю за талию. Взвизгнув, Мири неловко дёргает руками, падая мне на колени. Глушу её крик поцелуем. Первым за мучительные годы. Раньше было нельзя. Я не хотел, чтобы она что-то почувствовала до того, как придёт время. А теперь пора. Возможно, это единственное, что мне удастся получить. Один жалкий поцелуй.

Мягкие, такие сладкие губы нерешительно дрожат, ловлю губами её сбившееся дыхание, с трудом сдерживая хищный рык. Если завтра не выйдет, как я спланировал, если что-то пойдёт не так, то мы больше никогда не увидимся. Это наш единственный шанс. Прохладные руки ложатся на шею. По загривку дрожью наслаждения ползут мурашки. Собрав волю в кулак, ловлю её руки, отстраняя от себя. Миранда тянется навстречу, явно прося добавки.

– Верю, что у тебя всё получится. Твой дракон с рук у тебя ест, ты же знаешь.

– Фу, как грубо. Опять ты о нём, как будто это собака. – Миранда недовольно поджимает порозовевшие после поцелуя губы, порывается встать с моих колен, но я крепче прижимаю ладонь на талии. Даю нашей близости ещё пару минут. Страшно подумать, что завтра может стать последним для меня. Для нас.

– Я пойду. А ты теперь отдыхай. Завтра у тебя важный день. – Нехотя спускаю её с колен, как будто кусок души отрываю!

– Ты придёшь завтра узнать, как всё прошло? – Миранда мечтает о полётах с детства. Стать наездницей, получить себе дракона – светлая мечта, ставшая реальностью.

– Я приду посмотреть, вживую.

Миранда вздрагивает. Её большие, яркие глаза распахиваются в изумлении.

– Мы наконец-то увидимся по-настоящему? Тебя отпустили?

Мири думает, что я пленник магической тюрьмы. Преступник. И даже это не помешало ей принять меня не за внешность, поверить и позволить узнать её лучше.

– Никакие цепи на свете не удержат меня в такой важный для тебя день, Миранда.

Её глаза теплеют, губы трогает нежностью улыбки, напряжённое лицо расслабляется, наполняясь светом надежды. Она привыкла ко мне за короткие ночные встречи. Это хорошо.

– Обещаешь прийти? Слово лорда?

– Обещаю отогнать соглядатая и лично постелить тебе под ноги небо.

Мири смеётся. Ловлю её руку, касаясь губами пальцев. Стараюсь не думать, что в последний раз.

Завтра мне на спину наденут седло, просунут в пасть удила, Миранда тронет каблуком сапога мои бока, и мы взлетим. Если повезёт, то я вырвусь из этой проклятой страны, порву ненавистный магический купол и улечу вместе с ней домой. А если нет – погибну. Тогда моя девочка так и не узнает, что её ночной гость и обожаемый ею дракон – две части целого. Мечта сбылась. Она всё-таки заполучила себе дракона. С потрохами, в вечное пользование. Жаль, наша вечность может оказаться очень короткой. Но общее будущее стоит того, чтобы рискнуть.

Я жду этого дня три года.

– Миранда? – Хочу увидеть её реакцию, потешить самолюбие, на случай, если не переживу завтрашний день. – Ты – единственная причина, почему я не сошёл с ума за три года тюрьмы.

Бледные щёки трогает румянцем смущения, а в глазах плещется грусть. Миранда против тюрем, несправедливости и жестокости.

– Я верю, что ты не виновен.

– Надеюсь, узнав правду, ты меня не возненавидишь.

Я исчезаю из её сна до того, как услышу ответ. Пусть отдохнёт. Завтра нас ждёт очень трудный день. Да хранит нас Иллария.

Глава 2

Здорово, когда просыпаешься с улыбкой на губах, тем более, когда их покалывает от поцелуя, пусть и совершенно нереального. Даю себе время подумать над тем, почему сейчас Сир решил это сделать. Между нами всегда было то, особое, дребезжащее недосказанностью притяжение, что бывает между мужчиной и женщиной, но он никогда не намекал на большее, а я никогда не провоцировала, пусть, признаться-то себе можно, втайне мечтала, чтобы именно он сорвал мой первый поцелуй. Пусть и ненастоящий, созданный моими грёзами, во сне.

Сладко тянусь, надеясь, что самый лучший день в моей жизни, начавшийся с такого изумительного сна, точно пройдёт успешно.

День моего полёта. Нет, не так. День моего ПЕРВОГО полёта.

Я шла к этому долгие три года, а мечтать начала ещё тогда, когда мистер Эббот, учитель истории, рассказывал басни о сотворении мира, великой драконьей крови и силе высшей расы. Узнай отец, что вкладывал в неокрепший ум старик, точно гнал бы магическим вихрем до самой границы, что, переливаясь, как мыльный пузырь на солнце, защищает Галдур от двуликих, не оставляющих попыток прорвать барьер. Хотя что с них взять, хищнические инстинкты и базовые потребности в пропитании ведут их к городам, поближе к людям. Хорошо, что некоторых из них удалось приручить. Как моего Чёрного Сапфира. Я назвала его сама, втайне от всех. Егерям, как называют нас в Академии Всадников, запрещено давать имена транспорту или оружию. Но он… мой дракон, с чёрно-коричневой, местами переливающейся золотом чешуёй и глубокими, мудрыми синими глазами, так напоминающими чёрный звездчатый сапфир, что не назвать его так я просто не смогла.

Потянувшись кошкой, бодро вскакиваю с кровати. Ночная сорочка, прикрывающая тело до самых пят, путается в ногах, мешая идти к ванной бодрым размашистым шагом, к которому привыкла, надевая лётную форму. В обществе, за стенами Академии, леди носят платья с многослойными пышными юбками, перчатки, прикрывающие не только ладони, но и запястья, шляпки и… вот эти все украшения: платочки, ридикюли, кольца, броши, что крепят к платьям в определённом месте и которые непременно что-то да значат, в стенах альма-матер снисходительно позволено всего этого не носить. Но сорочки, домашняя одежда, форма вне тренировочных полётов должна быть такой, как везде, что определённо бесит!

Пользуясь тем, что живу одна, поднимаю её до колен, ускоряясь.

Сегодня важный день, и стоит поспешить. Хочу навестить Сапфира до полёта. Поговорить. Возможно, расскажу ему о том, что на арене наблюдателей будет ОН. Мой Сигиррил. Сперва я думала, что наши встречи в мареве снов – проделки «доброжелателей», есть в нашем королевстве маги, способные управлять снами, но потом оказалось, что всё не так. Эта наша связь… не знаю, кого благодарить за то, что он появился в моей жизни. Мудрый, внимательный, наблюдательный. В то время, когда в Академии для меня не нашлось ни одного друга, он заменяет их всех – узник королевской тюрьмы и моих же снов в придачу.

О последнем не жалею совсем. Но как же хотелось, чтобы его оправдали! Пусть он так и не рассказал, за что закован в цепи, но я верю, что наше правосудие действительно беспристрастно, что, изучив все доказательства, непременно уверится в его невиновности. И надо же, хвала Илларии, мои мольбы услышаны, его выпустят аккурат в день моего полёта. Спасибо вам, Боги всех миров, разом взятые!

Споро переодевшись в мягкие бежевые брюки из тонкой замши, что облегают ноги второй кожей, поверх нацепляю амазонку – юбку в бежево-синюю широкую полосу, что прикрывает все важные стратегические места от любопытных мужских глаз. Форма формой, штаны штанами, а честь никто не отменял, даже в Академии Всадников. Короткий камзол и шляпка в тон с длинным, окрашенным в синий страусиным пером завершает образ. К костюму прилагается хлыст, но я, поморщившись, оставляю его на кровати. У нас с Сапфиром другие отношения, построенные на любви, уважении и взаимопонимании. Часы бьют девять, и я понимаю, что не успеваю навестить дракона перед вылетом.

Взглянув напоследок в зеркало, ободряюще улыбаюсь отражению:

– Всё будет хорошо. Мы ждали этого три года. Мы готовы! Даже без беседы всё пройдёт замечательно. Мы лучший тандем Академии, верю в это бесконечно!

К месту сбора сегодняшних летунов прихожу одной из первых, нетерпение бьёт ключом, но приходится ждать, когда все соберутся, и лишь потом нас уводят по неприметным коридорам вглубь Академии. Сперва нам так кажется, но на самом деле с каждым шагом коридоры становятся все шире, разрастаются, незаметно сменяясь огромным садом со сводчатыми арками, что сперва и не заметить, настолько они утопают в зелени.

В каждую из них приглашают по всаднику. Моя – самая крайняя. С замиранием сердца прохожу её, наблюдая, как от каждого моего шага на сводчатом потолке вспыхивают магические руны с неведомым, древним текстом. Ещё мгновение, и я на краю балкона, под ним – наблюдательная арена, где, возможно, очень на это надеюсь, за мной следит Сир. Вздохнув, перевожу взгляд на горизонт: бескрайнее голубое небо, зелёная долина, настолько сочная и яркая, что даже глазам больно. Вдали темнеет лес, обрамляющий горную гряду, за которой, отражаясь от водной глади океана, играет всеми цветами радуги магический купол. Всё кажется совершенно недостижимым и очень далёким. Ветер, ворвавшись в полукруглое помещение, бьёт в лицо, принося вместе с собой тяжёлое, нетерпеливое дыхание Сапфира, эхом разносит его по залу, привлекая внимание.

Разворачиваюсь к ящеру, стараясь всем видом не показать бушующего нетерпения, что затапливает от макушки до пят. Желая отвлечься, всматриваюсь в уже знакомые, гипнотические глаза. Яркие, синие, с чёрной каймой и едва уловимым градиентом в более небесный, почти хрустальный голубой к зрачку. Так похожи на… что? Мысли бешено мельтешат на задворках сознания, намекая на что-то совершенно дикое и невозможное. Я продолжаю смотреть на своего дракона, чувствуя, как всё внутри меня сворачивается в хитросплетённые узлы, сжимается в одной точке над животом, тяжелея. Он, не отрываясь, глядит в ответ. Драконьи зрачки слегка пульсируют, завораживая. Кто из нас факир, а кто змея?

– Первый полёт драконьих всадников объявляется открытым, – сверяясь с рукописью, бормочет соглядатай. Цепные псы Академии, как мы называем между собой охранников, натягивают путы, которыми скованы лапы, остроконечный хвост и пасть. Моего дракона уже снарядили для полёта: седло, установленное на самое тонкое место шеи, стремена, что крепятся к бокам, поводья кожаными лентами тянутся к хищной, зубастой пасти. Мой Сапфир, самый грозный из всех пойманных драконов. Не покорился никому, кроме меня. Да и мне вряд ли бы покорился. Я предпочитаю называть наш союз партнёрским, равным.

– Приве-ет, радость, – шепчу, касаясь своим лбом шипастой морды. – Ну что, готов? Полетаем? Мне до икоты страшно, – признаюсь тихонько, – но я тебе верю, а также в то, что вместе точно справимся.

– Крыло, – командует соглядатай.

– U-bawa, – шепчу команду Сапфиру, повторяя приказ на древнем. Почему-то им проще его понимать. Старый Эббот говорил, что это драконий язык. Смешно, как будто они когда-то могли говорить, в самом деле.

На мои слова дракон распластывает правое крыло по земле, позволяя подняться по нему к седлу. Аккуратно ступаю, поддерживая одной рукой раздражающую юбку, второй цепляясь за шипастый хребет. Когда умещаюсь и фиксирую в руках поводья, Сапфир нетерпеливо переступает с ноги на ногу, крылья распахиваются, закрывая своей тьмой небо, тут же бьют о землю и вновь взлетают к потолку.

– Отпускай, – орёт соглядатай церберам, – он нам сейчас всю посадочную разломает.

– Тише, тише, малыш, – пригнувшись к шее, пытаюсь урезонить дракона, но он как будто бы и не слышит вовсе.

Сдерживающие дракона цепи со звоном падают, и мы тут же срываемся камнем с отвесного балкона вниз. Мир смазывается в одно буро-серое пятно, небо и земля меняются местами, а к горлу подкатывает горькая желчь. Паника, стылый леденящий ужас сковывает тело: мы сейчас разобьёмся, он забыл, разучился, как надо летать! И вот, прямо сейчас, мы оба разобьёмся о скалы, в лепёшку!

Хочется позорно кричать, но, стиснув зубы, я молча жду и верю. Сама не знаю чего. Я обещала не бояться. Прежде всего себе обещала. Грезила ведь о полёте, пожалуй, с того самого момента, как узнала о драконьих всадниках. Я…

Стремительное падение завершается рывком, нас как будто кто-то невидимый и всесильный тянет из глубоких вод на поверхность. Тяжёлый взмах крыла, рассекая воздух, несёт стрелой вперёд. За первым мощным взмахом, набирая обороты, следует ещё один, и ещё.

Мы летим! Несёмся! Мчим!

Под нами – широкие поля Галдура, Академия со взлётным балконом – далеко позади. С высоты драконьего полёта всё настолько нереально красивое, что на несколько минут я позволяю Сапфиру лететь туда, куда хочет он. Чувство свободы пьянит, и мне хочется, хотя бы пусть и на чуточку, чтобы и он был свободен, не зависел от моих команд и действий. Заворожённо смотрю на проплывающие внизу леса, горы, воды океана… Стоп. Что? Вскидываю голову, с ужасом отмечая стремительно приближающуюся магическую завесу. Мы же сейчас сгорим!

– Стоп! Kituo! Остановись! – ору ошалело. – Пожалуйста!

Но дракон лишь быстрее машет крыльями, словно я прошу ускориться, в самом деле! В голове набатом звучит единственная мысль: что дальше? Отстегнуться и броситься вниз? Расшибиться или сгореть в магическом огне? Невелик выбор.

– Я сейчас прыгну! – прибегаю к последнему доводу.

Тело дракона напрягается и, совершенно неожиданно, кренится вбок, побуждая ещё сильнее ухватиться за поводья. В следующий миг мы начинаем падать. Бушующая водная стихия несётся на нас! Я кричу, уже совершенно не таясь, когда мы почти что ныряем, и меня окатывает с ног до головы водой от взмаха его крыльев, а он тут же, меняя траекторию и совершенно не реагируя на мои попытки управлять, стрелой летит ввысь. Шляпа со страусиным пером, отколовшись от волос, тонет вместо меня в океане, тогда как я, мокрая, с отяжелевшей юбкой, кулём вишу на предателе.

Злой рык срывается с его пасти, и он вновь летит к воде. Это что, наказание такое? За мысли о самоубийстве?

– Ты что, наказываешь мен… – не могу дальше сказать и слова, потому что мы совершенно неожиданно оказываемся у границы, и злой ветер, вместе с ужасом от близости завесы, заталкивает слова мне обратно в глотку. – Ты нас убьёшь, дур…

Врезаемся в радужный купол.

Удар. Нас подбрасывает. Всё вокруг тонет в чёрно-синем мареве, звенит камертоном, кружит калейдоскопом, путает воспоминания, реальность и грёзы. Перед глазами Сигиррил, тяжело дышит, словно бежал меня спасать от взбесившегося вдруг дракона. А вдруг и правда спешил ко мне? И спас? Я пытаюсь ему улыбнуться, но в ответ он хмурится, всматриваясь в меня драконьими сапфировыми глазами, что знакомо пульсируют уже на человеческом лице. Что⁈ Опускаю взгляд ниже – его подбородок, предплечья, торс ещё местами покрыты черно– золотой чешуёй, что, на глазах светлея, пропадает.

– Какого щета здесь происходит⁈ – заплетающимся языком выдавливаю из себя простонародное ругательство. Голова кружится, словно я выпила отцовского вина. Есть у меня и такой опыт. Пьяно кручусь на месте, путаюсь в мокрой юбке и уже готовлюсь поймать лицом землю, когда горячие, совершенно не эфемерные руки хватают меня за плечи. Сигиррил щурится, всматриваясь в моё лицо полыхающими синим пламенем гнева глазами.

Глава 3

Миранда

Иллария! Неужели получилось?

Кожу покалывает от перехода формы. Так отвык, как будто впервые в жизни меняю лик. Внутри опьянением штормит от восторга. Я ждал этого так долго, почти отчаялся. Столько раз убеждал себя, что слишком рискованно, что барьер просто сожжёт нас с Мири. Даже сегодня, когда впервые ощутил её на себе, когда острые коленки ткнулись в шею, я почти сдался судьбе, готовый смириться и оставить всё как есть: предать себя, свой народ. Ради неё, чтобы не рисковать единственным важным для меня в жизни – истинной. Может, летать под ней обезумевшим зверем не так уж и плохо? Может, это лучше, чем убить нас двоих в безумной гонке за свободой? Я до сих пор не уверен, верный ли путь выбрал.

Боги! Меня шатает так, как будто неделю пировал в трактире старины Бираля. Ноги не держат, как если бы разучился ходить. Вокруг дикие заросли каких-то кустов и невысоких деревьев. Небольшой островок, первый попавшийся на пути после прорыва полога. Останавливаться рискованно, но мне, ошарашенному свободой, и испуганной до крика Мири нужно прийти в себя. И поговорить. Самое важное и волнительное. Как она отреагирует? В любимых глазах отголоски недавнего ужаса и подступающая паника. Я бы и рад что-то объяснить, ответить на бессодержательный её вопрос, куда больше похожий на ругань кабацкой подавальщицы, но гортань пересохшая и не слушается. Три года я не произносил ни слова, как это делается вообще⁈

Иллария, какая же она красивая, эта смелая девочка. Представляю, как испугалась, когда обычно послушный и смирный «малыш» вдруг взбесился и перестал ей подчиняться. Подхватываю дрожащие под мокрой тряпкой плечи, с тревогой всматриваюсь в лицо.

Подумать только! МАЛЫШ! Ненормальная. Только это странное, удивительное создание могло называть дракона малышом.

Ты ведь узнаёшь меня, девочка?

Внутри гулко бьётся сердце. Это там, в снах, я был мужчиной, который ей нравился. Верным другом, терпеливым слушателем и интересным собеседником. А теперь? Лжец, скрывавший от неё правду. Как верить тому, кто предал твоё доверие? Не удивлюсь, если пошлёт меня к Харгу.

– Здравствуй, Миранда, – собственный хриплый голос кажется чужим. Может, я просто забыл, как он звучит не в голове, а исторгаемый непослушными губами? Во сне было проще. – Я ведь обещал, что никакие цепи не удержат меня сегодня.

Она даже не догадывалась, что значили эти слова.

– Это… этого… не может быть! – Всё ещё сжимаю пальцами мокрую ткань её форменной амазонки. На всякий случай. Совершенно не понимая, чего ожидать. Шока? Истерики? Криков? Это для меня за границей радужного марева свобода и дом, а для неё – крах мечты.

Миранда рассказывала о планах на будущее. Стать первой наездницей Академии, выиграть ежегодный турнир четыре раза подряд, доказать отцу, что она способна на большее, чем украшать собой гостиную высокопоставленного мужа. А теперь для всех она утонула, не справившись со своим зверем. Позорно сгинула в первый же полёт. Вспоминаю, что на полном серьёзе грозилась спрыгнуть. Внутри вновь поднимается волна страха за неё и злости, чувствую, как гнев ползёт по шее, дыбя кожу чешуйками.

Ты разучился себя контролировать, Сир?

– Если ещё раз вздумаешь покончить жизнь самоубийством, я привяжу тебя к себе цепями, поняла⁈ – Миранда смаргивает. Угроза моментально избавляет от последствий испуга. Глаза вспыхивают огнём. Как я люблю этот свет внутри! Невероятной силы. Пьянящий и манящий. Ветер треплет её волосы, бросая светлые пряди в лицо. Жадно втягиваю аромат древесного мыла и лёгкий, горьковатый вкус масла.

– Ты… он… вы… – Миранда поднимает руку, и мне кажется, что вот сейчас прохладная, мокрая ладонь аккуратно коснётся моей щеки, наконец по-настоящему обожжёт кожу нежностью пальцев. Я даже прикрываю в предвкушении глаза, чтобы тут же ощутить, как маленький кулак врезается в грудь. Потом ещё раз и ещё.

– Ты врал мне! – Грозные обвинения дрожат напряжённым тембром. – Кто говорил, что драконы просто животные? Звери, значит⁈ – Взбешённая, она лупит по плечам и груди руками, а мне одновременно смешно и страшно, что гнев перерастёт в истерику. Нам некогда устраивать разборки. Никто не отменяет вероятности, что маги не купились на уловку. Вдруг в наше утопление не поверят? Отправят кого-то за барьер на поиски? Мы ведь так к нему близко… Ещё страшнее, что Мири может не захотеть остаться со мной здесь. Вдруг она потребует вернуться? Там её семья, друзья и мечты. К тому же я слышал, что до скрепления связи маги и люди ощущают зов истинности иначе. Вернее, почти никак не ощущают.

– Значит, дурные и дикие, да⁈ – Она, интересно, понимает, что атака не приносит никакого урона? Хоть бы себе кулаки не отбила, глупенькая.

– Я тебе верила! Думала, ты правда в тюрьме! Что тебя держат против воли… – Голос срывается. Миранда, замерев, прикрывает рот ладонью, глаза наполняются ужасом осознания.

– Вы все в тюрьме… драконы… – её шёпот пробирает до костного мозга, кусает щипками слов натянутые нервы. – Это… это ужасно. Так нельзя… Как это?

Узнаю свои первые мысли, когда пришёл в себя, скованный цепями, лишённый возможности перекинуться в человека. Беспомощный, порабощённый, запертый в клетке собственного тела, вытесненный звериным началом.

– Тебе больно, да? Потерпи немного. Тебя обязательно отпустят, когда будут уверены, что это не опасно. – Помню, как эта смелая девочка, совсем ещё юная, подошла вплотную и уложила на морду руку. Прохладная, она ошпарила меня клеймом истинной связи. Простое прикосновение, соединившее нас навечно. Ради неё я был готов терпеть что угодно. Только бы она продолжила приходить, только бы слышать её голос и видеть в искажённом цветовосприятии зверя острое, похожее формой на сердечко лицо.

– Нужно им рассказать! Они же думают… – Деятельная натура рвётся в новый бой. Ловлю её ладони в свои руки.

– Они знают, Миранда. Для Ковена это не секрет. – Мне физически больно говорить ей правду. Ужас, неверие и разочарование плещется в глазах, расширяя зрачок. Всё, во что она верила, осыпается осколками разбитых кривых зеркал вывернутой наизнанку реальности.

– Нет. Не может быть! Это…

– Правда, Мири. Это правда. – Вырвав руки, она зажимает уши ладонями и отчаянно вертит головой.

– Они ловят драконов на призыв истинных, а потом как-то запечатывают вторую сущность, превращая в обезумевших зверей, покорных воле пары. Помнишь, ты сама говорила? Дракон никогда не пойдёт против связанного, скорее погибнет.

– Но ты…

– Не ты ли утверждала, что у нас равноправие? – не дав договорить, тут же припоминаю её слова. Вообще, в моём мире жёсткий патриархат, но в сложившейся ситуации выбирать не приходится.

– Получается, это из-за меня? Из-за меня ты попал в тюрьму?

– Я прилетел на твой зов. Как все драконы в Галдуре на чей-то, видимо. – Отрицать это глупо. Даже зная, что правда причинит ей боль, не хочу опять лгать. Между нами и так скопилось слишком много недомолвок.

– Выходит, если бы не я, ты бы жил нормально? Да? – Глаза наполняются слезами. Обхватываю ладонями острые скулы, отрицательно качнув головой для большей убедительности:

– Если бы не ты, я бы вообще уже не жил, Мири. Не смей себя винить. Поняла? – Она послушно кивает, но я вижу на дне зрачка отторжение и вину. Готовая отвечать за грехи всей расы. Моя смелая, добродушная девочка…

– И что теперь делать?

– Я должен вернуться домой. И выяснить, как освободить остальных драконов, узнать, можно ли ещё вернуть им разум…

– Ты же его почему-то не утратил… – Миранда задумчиво кусает губы. Невероятно соблазнительная в своей наивности и невинности.

– Это тоже хороший вопрос для изучения. Но прежде, чем я куда-либо полечу, есть более важный и срочный вопрос. Ты готова полететь со мной? Отказаться от всего, что было тебе дорого? – Я знаю, что прошу слишком многого. Ещё вчера она считала меня просто ручным зверьком. Ещё утром строила планы на будущее в привычном мире…

– Раздели со мной вечность, Мири.

Потому что без тебя я не выживу.