Текст книги "Ночная музыка на пустынной дороге (СИ)"
Автор книги: kirillpanfilov
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
– Всё заново! Ещё тридцать лет стирки и уборки!
И, тяжело вздохнув, продолжает стирать.
Только бельё в ледяной реке какое-то чужое.
========== Небольшое расследование ==========
Расчёт был простым. Если девушка обернётся на имя, значит, Яна оказалась права. Если нет, всегда можно извиниться и сказать, что обозналась в сумерках.
Яна сбилась с ног, но нашла девушку.
Она не может себе ответить на вопрос, как она почувствовала, что Кристина где-то далеко. Наверное, когда уже не представляешь своих дней без подруги, получается её чувствовать вне законов логики.
В чёрной тетради с клеёнчатым переплётом было любопытно. Яна боролась с собой, но не устояла. Зато нашла несколько своих портретов. На первом, смешном и неуклюжем, она была похожа на лягушонка. На втором Кристина нарисовала её с половником и в фартуке. Яна вспомнила свои попытки приготовить обед для подруги и покраснела. Готовка ей не даётся, потому что она слишком увлекающаяся. Третий рисунок Яна рассматривает долго. Она снова краснеет, когда видит, что в своих заметках подруга зовёт её «Янушка» – обычно они постоянно подшучивают друг над другом и уж точно никогда не используют уменьшительных имён.
То, о чём Яна и так догадывалась, было очень подробно описано. Все случаи перемещений, все попытки вернуться в своё тело, все страхи и привычки, связанные с этим.
Яна ненавидит себя за то, что не может оторваться от дневника. Она зажигает свет, потому что в комнате совсем темно, и она едва разбирает буквы, да ещё нос шмыгает, и приходится время от времени вытирать глаза.
Девушка делает над собой усилие. Раскрывает последние исписанные страницы – записи там совсем недавние, вечером того дня, когда Яна встретила девушку на детской площадке у дома, на низенькой скамеечке, и пообещала скоро вернуться.
Ноутбук. Кристина очень редко им пользуется. Когда свет горит, очень хорошо видно, что на ноутбуке нет пыли.
Яна включает его. Через несколько минут она убеждается, посмотрев несколько открытых страниц, что Кристина совсем не Кристина.
========== Преследование ==========
– Юля!
Юля смотрит на невысокую светлую девушку, лихорадочно пытаясь понять, откуда та узнала, что она не Кристина. Александр мгновенно улетучивается из головы.
Несколько секунд неловкого молчания, и Юля, сорвавшись с места, бежит вдоль реки, слыша за собой торопливые шаги. Оглядывается – светлая девушка бежит за ней, размеренно дыша, а фигурка Александра где-то уже очень далеко, в ночном зыбком воздухе; Юля, сбивая пальцы на ногах, взбегает по тёмной узкой каменной лестнице, прячется за каменные выступы, поросшие холодной травой, и пытается унять дыхание.
– Юля…
Взвизгнув, Юля сбрасывает с плеча руку светлой девушки и бежит дальше, не разбирая дороги, прижимая к груди туфли, как какую-то последнюю надежду, наступает в лужу, провалившись по щиколотку в холодную воду, ругается, прячется в тени деревьев, пытается разглядеть преследовательницу. Бежать босиком – то ещё удовольствие, но на каблуках было бы ещё хуже; под ногами словно все кочки и лужи мира; и вдруг, всего через сотню метров, девушка оказывается у собственного дома – не своего, конечно, а Кристины; в порыве вдохновения почти взлетает по тёмным ступенькам, запирается в квартире, садится на пол и тяжело дышит.
Звонок в дверь, и девушка замирает. Она старается сдержать дыхание, отползает от двери – комнаты она уже успела выучить; ещё звонок и ещё, нетерпеливый, Юля сглатывает слюну, которая кажется ей жёсткой, и затихает в углу, прислушиваясь. Шагов всё нет. Безумная девушка за дверью. Ладони вспотели, и Юля вытирает их о короткое платье. Несколько томительных секунд она размышляет, стоит ли поглядеть в дверной глазок, находит тысячу аргументов, а потом встаёт и, стараясь, чтобы даже звук её тихих шагов не был слышен, крадётся к двери.
Задерживает дыхание. На цыпочках делает пару шагов.
И в этот момент слышит звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине.
========== Гданьск, 40 лет назад ==========
Простая стена дома может довести до сумасшествия, если видеть её каждый день утром и вечером.
Агнешка стоит на балконе босая – в одном халате, растрёпанная и усталая после бессонной ночи за чертежами. Вдыхает запах предрассветного сентябрьского города – свежесть, бензин, пожухлая листва и папиросы – и любуется нелепой сплошной стеной дома напротив. Когда день, а лучше вечер, справа от стены уютный вид – тёплая листва и старенький автомобиль, виднеющийся сквозь ветви. Утром эта машина навевает грусть. Стена тусклая и жёлтая, но на фоне медленно светлеющего жемчужного неба кремовая, как будто из мрамора. Девушка, чтобы не впасть в депрессию от однообразного вида, представляет, как она ходит по мраморному прохладном полу, в смешном своём халатике и босиком, улыбается и поджимает пальцы на ногах, стесняясь, как будто кто-то увидит. Ей представляется, как с колонн, увитых лозами, свисают кисти винограда, и она срывает их. Если зажмуриться, можно даже ощутить вкус сладких виноградин. Как обычно, воображение уносит девушку очень далеко. Агнешка встаёт на цыпочки от полноты чувств, вдыхает полной грудью и задирает голову – ни одной звёздочки не видно. Вот бы сейчас оказаться где-нибудь, не на опостылевшем балконе в пригороде, а где никогда не бывала… Девушка зажмуривается, а когда раскрывает глаза, не сразу понимает, что не так. Стена напротив серая, как будто смыли с неё все краски. Облака набежали, небо почти синее. Спать пора, девушка качает головой и возвращается в тёмную комнату. Собирается уже лечь, развязывает пояс на халате, спускает халат с плеч, но обнаруживает в постели чьё-то неподвижное тело. Громко взвизгивает и отпрыгивает к противоположной стене, прикрывая обнажённую грудь.
– Анют, ну ты чего… Ложись уже, рано вставать,– говорит тело мужским голосом.
По-русски: русский язык Агнешка изучает в университете. В оцепенении девушка сползает по стенке на пол, потому что ноги не держат…
Всё-таки проклятая стена свела меня с ума, думает девушка.
– Ложись…
– Да, сейчас,– бормочет девушка, опрометью бежит в ванную – почему полотенце не синее, а жёлтое? Чуть не поскользнувшись на мокром полу, запирается, дрожа, замечает себя в зеркале и, ухватившись за рукомойник, садится на краешек облупленной ванны. В зеркале отражается не она, а совсем другая девушка. В заплатанном халате, с распущенными светлыми волосами, круглолицая… Агнешка спрашивает у отражения:
– Анюта?
Но отражение лишь повторяет движения её губ; в отражении девушка бледная и с расширившимися глазами, растерянная и совсем чужая.
========== Извлечение ==========
– Вылезай уже из-под кровати.
Юля машет головой, как будто Яна может это увидеть. Она уже знает, что девушку зовут Яна.
– Меня зовут Яна. Я подруга Кристины. Тебе вообще незачем бояться меня. Я просто хочу объяснить, что произошло.
Но Юля только ещё больше вжимается в стенку под кроватью.
– Вылезай. Иначе я туда тоже залезу. Я знаю, там уютно, и места для двоих точно хватит, я проверяла. Когда я впервые была в гостях у Кристины, я спряталась от грозы под кровать, и Крис надо мной очень смеялась. Мы с тех пор и подружились.
Голос Яны приглушён, доносится сверху, а перина на кровати ещё больше гасит звуки. Мимоходом Юля думает, что это ещё потому, что подушка слишком пышная и одеяло тёплое.
Юля видит только босые ноги. Почему-то она сначала думает, что девушка тоже не красит ногти на ногах. Это бессмысленно: лак облазит слишком быстро. Господи, думает Юля, о чём я думаю. Если она разулась, значит, она тут чувствует себя как дома. Значит, пока не будет убивать.
Яна садится на корточки. У неё худенькие коленки. Юля крепко зажмуривается.
– …Что?
– Что?
– Мне кажется, вдвоём под кроватью немного тесно.
– Да.
– Вылезаем?
– Ты первая.
– Хорошо,– соглашается Яна.– Только ты тоже. Я буду себя глупо чувствовать, если нужно будет снова залезть к тебе под кровать.
– Я постараюсь.
– Иначе мне придётся приманивать тебя пирожными. В холодильнике есть вкусные пирожные, если ты всё не слопала.
Через полчаса они сидят прямо на полу на кухне, подтянув к себе ноги, и пьют домашнее вино.
– Думаю, Кристина не будет сердиться, всё равно это вино я ей привезла.
Пирожное всего одно, и Яна великодушно отдаёт его Юле.
– Тебе нужнее, ты сильно переволновалась.
Юля с благодарностью смотрит на девушку, откусывает от заварного пирожного, после чего её руки и даже коленки в креме. Она облизывает ладони и, чувствуя себя ужасно глупо, коленки. Кожа на коленях по вкусу отличается от её собственной.
– Я думала, ты терминатор…
– Терминатор? – растерянно переспрашивает Яна.
– Ну, робот…
– Я знаю, кто такой терминатор. Просто… почему?
– Ты гонялась за мной.
– Ох, да я себя больше Шариком из мультфильма чувствовала. Ну, который с фоторужьём гонялся за моделью.
Юля слабо улыбается:
– Видишь, всё равно это мало похоже на человека.
– Извини. Я правда не хотела тебя пугать.
– Я понимаю… Но тогда единственным выходом казалось спрятаться под кровать.
Яна вздыхает и спрашивает прямо:
– Ты же прочитала всю чёрную тетрадь?
Юля застывает. Потом вытирает губы тыльной стороной ладони и машет головой:
– Я не хочу возвращаться обратно.
– В своё тело?
– Да. Нет. Не хочу.
Яна встаёт, раскрывает холодильник и долго стоит, озарённая теплым светом, пока холодильник не начинает издавать недовольные звуки. Девушка выхватывает ветчину, сыр, зелень, хлеб, помидоры и соусы, кидает свёртки на стол и захлопывает холодильник.
– Давай сэндвичи приготовим. А то вино быстро в голову ударит.
– Давай.
Юля делает паузу, потом говорит:
– В своём прошлом теле я была толстой.
– Ага,– рассеянно кивает Яна.– Сорок два килограмма и метр шестьдесят четыре рост.
– В том и дело, что сорок четыре, а не сорок два.
– И это называется толстая?
– Была толстая. Пока не стала себя в порядок приводить. А домашние думали, что я страдаю анорексией.
– А ты ей не страдаешь, а наслаждаешься.
– Да ну тебя. Серьёзно, я свой рацион выстроила. А меня никто всерьёз не принимает. А я лишь хочу быть такой, чтобы мне комфортно было.
– Извини,– примирительно говорит Яна и выкладывает сыр аккуратными треугольниками на хлеб. Это уже третий этаж сэндвичей.– Не хотела тебя задеть.
– Спасибо… Меня вообще как за маленькую держали. Поссорилась с мамой, сказала, что ухожу из дома навсегда. Мама говорит: хорошо, только к ужину не опаздывай.
Яна тихо фыркает, но сдерживает смех.
Сэндвичей получается много, девушки приносят из комнаты покрывало и ещё уютнее устраиваются на полу кухни. Юля делает большой глоток вина, обнимает коленки и смотрит в потолок.
– Что там?
– Где?
– На потолке.
Юля улыбается и вытягивает ноги перед собой. Они неправдоподобно длинные, девушка до сих пор удивляется этому.
– Ты тоже издеваешься надо мной.
– Нет. Я просто хочу, чтобы ты не уходила в себя.
– Как ты меня раскусила?
– Ты на компьютере заходила на свою страницу, очевидно, чтобы проверить, что с твоим телом всё в порядке.
– Ужасно звучит, но всё так, да…
– Завтра тебе на работу,– говорит Яна.
– Что?
– У тебя смена в кафе. В «Рыжей ирландской ведьме». Ты там работаешь официанткой. Тебе же нужно как-то платить за квартиру, за интернет и за телефон. Кстати, телефон у тебя отключен?
– Я не знаю…
– И ещё двадцать девятого числа тебе на обследование надо идти.
– Какое обследование? – Юля совсем растеряна.
– У тебя небольшие проблемы с сердцем, раза два-три в год ты ходишь на обследования. Обычно ты забываешь про эти даты, я тебе напоминаю.
– Как всё сложно,– Юля вздыхает и смотрит в потолок, снова подтянув к себе ноги и обняв колени.
Яна запускает руку в её волосы и осторожно гладит по голове.
– Ты же на самом деле очень мало знаешь. Ты в её теле пока ещё день. Через пару недель ты столько узнаешь, что бонусы вроде того, что ты уже поступила в университет, покажутся жалким утешением. И сложности с родителями, с молодыми людьми…
– Откуда ты знаешь, что я думала об университете? Ты читаешь мысли?
– Пока нет,– улыбается Яна.– Просто я бы сама об этом думала.
– Наверное… Будет честно, чтобы Кристина тоже принимала решение?
– Да, наверное. Давай позвоним Кристине? У неё ведь наверняка твой телефон сейчас.– Яна протягивает Юле свой телефон, и девушка набирает свой номер.
После пятого длинного гудка Яна звонит снова, потом ещё раз, а на четвёртый раз телефон Юли оказывается выключенным. Юля встревоженно глядит на Яну.
========== Вынужденная остановка ==========
В поезде у Кристины сидячее место.
Она уже не пугается того, что ноги у неё короче, чем она привыкла, а ногти на руках покрыты нежно-розовым лаком. Девушка приводит в порядок волосы, садится с ногами на сиденье задом наперёд и ест горячую лапшу со специями из коробочки. К счастью, в вагоне есть титан, и она просто залила лапшу кипятком. В вагоне очень мало людей, а рядом вообще никого. Поэтому все три сиденья в распоряжении Кристины. Серая футболка просторная, сползает с одного плеча, и девушка постоянно поправляет её. Кроссовки где-то внизу, под сиденьями, а в толстовке было слишком жарко, и её пришлось уместить в рюкзак, и так набитый всякой всячиной. Кристина глядит на убегающие поля и рощи в окно, потом, соскучившись, читает новые главы «Декамерона». Надолго её не хватает, потому что там опять все друг другу изменяют, и это никуда не годится. Девушка вытягивает ноги на соседнее сиденье, разглядывает свои ступни, проводит указательным пальцем по царапине на левой пятке – царапина свежая и слегка саднит, и неясно, откуда она взялась; а потом, оглядев вагон, Кристина решается и задирает футболку. Снова рассматривает свою грудь с лёгким разочарованием. Живот крепкий и спортивный, но не такой стройный, как она привыкла видеть у себя. Никто не замечает её манипуляций, девушка опускает футболку и снова возвращается к горячей лапше. Непонятно, что они в неё такого добавляют, что лапша не остывает целых полчаса.
Кристина скрещивает ноги, устраивается поудобнее и доедает лапшу из коробочки, глядя в окно. Блестящие реки, старые ржавые мосты, бесконечные берёзовые и хвойные рощи, и это не надоедает.
Ехать бы так вечно. Чтобы стук колёс, облака отражались в мимолётных прудах, удивлённые коровы и лошади на зелёных лугах, а потом опять берёзы и бесконечные ели. И ночью чтобы дождь, а рельсы пели бы свои заунывные песни. Девушка уютно сворачивается в уголке просторного кресла, прикрывает веки, и в мыслях её яблоки, река, солнце, велосипеды, Яна, заброшенный парк, пакет с продуктами, старенькая детская площадка у дома, вечерний магазин, Камилла… Кристина вздыхает и устраивается ещё удобнее. Ехать ещё часов шесть. К счастью, после электрички пришлось ждать всего два часа.
Кристину трясут за плечо; она показывает билет и паспорт; контролёры удивляются, как ей, несовершеннолетней, вообще продали билет на это направление, и высаживают её на ближайшей станции.
Девушка, едва придя в себя от потрясения, рассматривает синюю табличку с названием небольшого города – хорошо, что хотя бы на полустанке не пришлось выйти. Позволяет себя четыре минуты поплакать, сетуя на невезение, а потом отправляется искать автобусную станцию.
Кристина покупает билет на ближайший автобус, прячет его в рюкзачке и бродит по зелёному скверу у вокзала. Денег всё меньше, нетерпения всё больше, и до своего телефона так и не удаётся дозвониться. Несколько раз девушка набирает цифры номера Яны, который помнит наизусть, но так и не звонит. Что она ей скажет? «Яна, я в чужом теле, пригляди за моей квартирой?» Или, например, «знаешь, есть такая Юля, она выглядит совсем как я, но это не я, только не пугайся»…
Она приводит себя в порядок в вокзальном туалете, повесив рюкзак на ручку двери.
Сушилка для рук не сразу реагирует на маленькие ладошки Кристины, а потом заполошно начинает дуть горячим воздухом – так неожиданно, так что девушка отпрыгивает и оглядывается, не заметил ли кто её испуга.
Голову хорошо бы помыть. В поезде было жарко, вся вспотела. Запершись в кабинке, девушка переодевается – в пакете с одеждой короткая клетчатая серая юбка и белая блузка. Это выглядит очень привлекательно. Кристина упаковывает спортивную одежду в рюкзак, снова вешает его на ручку двери и разглядывает себя в зеркало. Решает, что всё это очень мило. Только скорее бы вернуться домой. Завязывает шнурки на кроссовках, а когда встаёт, обнаруживает, что рюкзака нет.
Кристина выскакивает в зал, но там столько снующих людей, что разглядеть кого-то с её рюкзачком никакой возможности нет. Она обессиленно прислоняется к стене. Снова заглядывает в туалет в надежде, что ошиблась, и проверяет все кабинки, а потом на неё начинает ругаться служащая вокзала, что-то подозревающая. И девушка выходит на улицу.
Вечереет, и свежий ветер шумит листвой.
Кристина садится на первую попавшуюся лавочку. Она совершенно не представляет, что делать дальше.
========== Безымянная деревня на юге Китая, сто семьдесят лет назад ==========
Брат Нампоче прикрывает глаза, а когда открывает снова, ему кажется, что всё сместилось левее, чем было – масляные плошки, пляшущие тени, статуэтка в нише. Он не удивляется: во время медитаций такие смещения для него привычны. Бывало и более необычно. Но ощущения обострены, поэтому брат Нампоче по звуку сглатываемой слюны чувствует, что брата Рингупо что-то гложет. Брат Нампоче приглушает зрение и даёт слуху овладеть собой. Дыхание у брата Рингупо сильно изменилось. И напоминает…
– Брат.
Нампоче медленно поворачивается к Рингупо, всё ещё не желая верить. Брат Рингупо говорит его собственным голосом, чуть более высоким, чем привычно, спокойным, но в глубине модуляций звука чувствуется взволнованность.
– Брат, мне кажется, что мы поменялись телами и душами.
Нампоче возвращает себе зрение и рассматривает себя со стороны. У него нет сомнений, что перед ним сидит Рингупо, но в его обличии.
– Да,– спокойно говорит Нампоче.
– Брат, почему ты никогда не говорил, что ты сестра?
Нампоче действительно женщина. Но шестнадцать лет в обители отучили её думать об этом. Она проникла в обитель юной девушкой, отрезав волосы и туго перевязав грудь; настоятель, быстро распознав её хитрость, всё же не стал выгонять, потом и вовсе ушёл в другой мир, а новый настоятель так ничего и не заподозрил, как и все остальные.
– Брат, можно, я пока побуду в этом теле? Это новый опыт для меня, он полезен.
– Конечно,– говорит Нампоче. Ей всегда нравился Рингупо, добрый и открытый. Ещё до обители.– Раз медитация сегодня не задалась, идём завтракать.
На улице светает.
========== Ночная музыка ==========
Кристине кажется, что уже светает, но этого, конечно, не может быть в одиннадцать часов вечера. Дождь стих, и вокруг всё мокрое и блестящее, даже ночные витрины снова засияли в полную силу, отчего небо и кажется светлее. Но волосы мокрые и слипшиеся, а белая блузка липнет к телу. Вода набралась в кроссовки, и они чавкают при каждом шаге. Поэтому девушка сидит на бордюре рядом с каким-то закрытым киоском под крупной светящейся вывеской «кока-колы» и вытряхивает воду из обуви. Ступни уже перепачканы, все в мелких брызгах от луж, как будто она гуляла по колено в грязи. Но под рукой нет ничего, чтобы вытереть ноги, и Кристина со вздохом обувается и зашнуровывает кроссовки. Шнурки мокрые и противные, и завязывать их – целое мучение.
«Я так счастлив просто танцевать с тобой».
Кристина удивлённо распрямляется и прислушивается, тут же забыв про мокрые кроссовки. Посреди тихой улицы – далёкая мелодия песни «Битлз». Девушка так давно не слышала её, что от ненавязчивого радостного мотива у неё непроизвольная улыбка и одновременно наворачиваются слёзы. Она шмыгает носом, прикрывает глаза и вслушивается в мелодию. Звуки песни всё ближе, и Кристина распахивает глаза в тот момент, когда на плечах у неё оказывается лёгкая спортивная куртка.
– Хочешь хот-дог?
Запах горячей сосиски, горчицы и тёплого лука побеждает все доводы разума, и девушка просто протягивает руку. Ей сложно что-то сказать, потому что во рту слюна бьёт фонтанами. Она впивается зубами в булочку, блаженно жмурится и, едва прожевав, сообщает:
– Кажется, я чуть не померла с голода.
– И от холода, судя по всему.
– Дождь был тёплый, но всё равно спасибо за куртку. Уже продрогла в мокром.
Парень улыбается, садится рядом с ней на бордюр, вытягивая ноги в потрёпанных джинсах и синих кроссовках, и кладёт телефон между собой и девушкой. Музыка на телефоне так и играет. Где-то вдалеке проезжает машина, и её гул и мокрое шуршание шин быстро стихают. Кристина тоже вытягивает ноги – отчасти чтобы заляпанные кроссовки и щиколотки были подальше.
Хот-дог поразительно быстро заканчивается.
– Спасибо,– с чувством говорит Кристина.– Тысячу лет так вкусно не ужинала.
Парень смеётся.
– Это был не лучший хот-дог на моей памяти, поверь. Просто гулял после дождя, внезапно запахло сосисками с горчицей, я и не устоял. Купил сразу два. Хорошо, что тебя увидел, два бы всё равно не съел.
– Ага, это как с пиццей,– говорит девушка.– Кажется, что всю готова слопать, когда она только приготовлена, а съешь два кусочка, и всё, и дальше не знаешь, что с ней делать.
– Точно,– кивает парень. На нём лимонно-жёлтая просторная футболка, и он поправляет её у горла – ворот широкий и ведёт себя прихотливо.
Кристина закутывается в красную тёплую курточку.
– Однажды зимой я сидела на остановке, и у меня из еды была палка колбасы. Минус тридцать, я голодная и промёрзшая насквозь. И колбаса такая же промёрзшая. Я откусываю от неё, жую, потому что понимаю, что иначе я просто замёрзну от неподвижности…
– Я понимаю, у тебя с колбасными изделиями вообще тёплые ассоциации.
Девушка кивает и улыбается.
– Но я очень рад, что ты тогда не замёрзла. Иначе бы мне пришлось сейчас съесть оба хот-дога, и я бы лопнул.
– Они бы растворились без остатка, и ты бы через пять минут не вспомнил про них.
– Ты считаешь, я такой массивный? – Парень с сомнением оттягивает футболку на животе.
– Да нет,– смеётся Кристина,– я видала и помассивнее.
– Тут кофе недалеко. Ну, автомат, он выдаёт крошечные стаканчики. Зато всё горячее и сладкое. Ты же не откажешься, да?
Девушка снова улыбается:
– Конечно, не откажусь.– Она показательно шмыгает носом.
– Тогда сиди тут.
Парень оставляет на бордюре телефон с музыкой и исчезает в темноте. Песни идут одна за другой любимые, битловские, и несмотря на промелькнувшую мысль позвонить с этого телефона Яне, Кристина просто прикрывает глаза и слушает. «Вечер трудного дня», «Помоги!», «Пока моя гитара тихо плачет». Это так нежно в тёплом мокром воздухе, что девушка вдыхает поглубже и смотрит на небо, где звёзды чуть расплываются и светят смущённо.
– Держи! Я взял с амаретто, тебе нравится?
– Не представляю, чтобы мне сейчас что-то не понравилось. Только я нескоро смогу тебе вернуть деньги за кофе и булочку.
Парень сердито машет на неё руками:
– Не обижай меня. Тебе приятно, и мне от этого приятно, какие тут деньги.
– Спасибо тебе.– Девушка дует на горячий кофе, но, обжигаясь, пьёт его почти одним глотком.– У тебя играют самые мои любимые песни.
– Правда? – недоверчиво говорит он.– Никогда не слушаю песни без наушников на улице, а сегодня такая классная ночь, что вот.
– Точно. А та, первая… Первая, которую я услышала, когда ты подошёл.
– «Я счастлив просто танцевать с тобой».
– Да. Она чудесная. Они все чудесные.
Парень вскакивает и протягивает ей руку. На телефоне играет «И я люблю её».
Кристина протягивает руку и с улыбкой встаёт. Парень бережно прижимает её к себе, и они танцуют посреди пустой дороги. От вывески «кока-колы» то на её лице, то на его красные отблески. Парень высокий, поэтому Кристина могла бы опустить голову ему на грудь, но не делает этого, поэтому напряжённая шея быстро деревенеет. От него пахнет дождём, кофе, свежим деревом и едва уловимо потом от быстрой ходьбы. Песня заканчивается, и девушка осторожно отстраняется.
– Чёрт,– говорит она.– Это как-то… необычно всё.
Она хочет добавить «но мне ужасно нравится», однако, конечно, смущается и не говорит этого.
– Согласен. Но ты вся мокрая, и я опасаюсь, что ты простудишься.
Девушка берёт пальцами краешек влажной юбки и смотрит вниз.
– Я не могу позвать тебя в гости, потому что я живу в пригороде, но я могу снять для тебя какой-нибудь недорогой номер.
– Погоди-погоди…
– Для тебя, не для нас,– улыбается он.– Иначе ты совсем промёрзнешь.
– Ну… Просто – почему ты это делаешь для меня? И эта куртка, и булочка, и кофе, и теперь номер…
Парень удивляется:
– Ну вот поставь себя на моё место. Я иду, вижу тебя, насквозь мокрую после дождя. У тебя ни сумочки, ни карманов. Это о чём-то говорит. Лицо, мягко говоря, зарёванное. Правило этикета номер один гласит, что грустную девушку нужно покормить, а замёрзшую – покормить горячим.
– Ох. Просто я не привыкла, что можно просто так помочь.
– Понимаешь. У меня два варианта: хотя бы что-то сделать для тебя или сделать для тебя хоть что-то. Другие варианты я не рассматривал.
– Ты мог бы меня сдать полиции,– сквозь слёзы улыбается девушка.– Да, я опять реву, извини.
Играет песня «Любовь не купишь». Парень приглушает звук.
– Давай мы прямо сейчас закажем тебе номер?
Кристина думает секунду, но храбро спрашивает:
– А ты что, так и будешь гулять по улице?
– Я опоздал на последнюю электричку и решил не ехать на такси, потому что это слишком скучно. И я очень давно не гулял по ночному городу, да ещё дождливому. Это ведь очень красиво.
– Да… Слушай. Мне кажется, будет честно, если тебе тоже будет где переночевать. Ещё часа два ты прогуляешься, потом эта романтика тебе покажется уже не такой привлекательной.
Парень смеётся и говорит:
– Ты права. Ну, можно снять на сутки квартиру, это будет даже дешевле. Переночую на кухне, когда совсем замёрзну.
– Идёт,– быстро говорит Кристина, чтобы не передумать.– Иначе мне правда будет неудобно.
Парень мгновенно находит что-то подходящее, звонит и бронирует крошечную квартирку.
– В полутора километрах отсюда. Двадцать минут пешком. Пройдёмся?
– Конечно.
Первые две минуты они идут молча, потом парень спрашивает:
– Расскажешь, что с тобой случилось?
Телефон он положил в карман, но музыка так и играет. От этого почти тепло.
– Обворовали. На вокзале утащили мой рюкзак, а там и телефон, и документы, и еда, всё…
– Ты куда-то ехала?
– Собиралась. Даже купила билет на автобус. Билет тоже в рюкзачке.
– А, так ты на автовокзале была…
– Да, а что?
– Да там публика… Разная.
– Я заметила,– вздыхает Кристина.
– Кстати. Меня Данила зовут.
– Как в фильме,– улыбается девушка.– А меня… Кристина. Но на данный момент Юля.
– Необычно,– замечает Данила, кажется, вовсе не удивившись.
– Да… Я соберусь с мыслями и расскажу тебе, почему так. Тебе же можно доверять?
– Вроде да. То есть лучше Кристина, да?
– Да, пожалуй. Но по документам я Юля. И фотография там моя…
– Расскажешь, если захочешь,– улыбается Данила.– Никакой спешки нет. Звучит как детективная история, но я так понимаю, детектив не совсем актуальный жанр для тебя.
Кристина берёт его под руку. Данила второй ладонью накрывает её пальцы.
– Самолёт летит.
Девушка задирает голову.
– И правда.
В ночном небе мигает красная точка, постепенно удаляясь на юг.
– Куда-нибудь в Грецию полетел,– предполагает Кристина.
– Наверняка. Знаешь, годы проходят, а мне всё так же нравится смотреть на пролетающий в небе ночной самолёт. На мигающие сигнальные огни красного цвета.
– «Годы проходят»,– передразнивает его девушка.– Тоже мне, старичок нашёлся.
– Ну, я кажусь моложе, чем я есть, правда. Я даже пионером успел побыть.
– Что, серьёзно?
– Ага. Когда я был маленьким, в школе я был октябрёнком. Это что-то типа пионеров, но для младших классов. Потом меня приняли в пионеры. Торопливо, но всё равно торжественно, и неправильно повязали мне красный галстук. Года два я успел побыть пионером. А вот комсомольцем я так и не стал. В школе комсомольцы представлялись нам взрослыми серьёзными людьми. А сейчас я понимаю, что это были шестнадцатилетние ребята и девчонки, и не всегда такие уж серьёзные. Но этот этап у меня в жизни так и не случился, поэтому слово «комсомолец» для меня в голове всё равно серьёзное и взрослое. Правда, всё равно шестнадцатилетнее.
– Ностальгия.
– Ага.
– А я старше, чем я кажусь. Я выгляжу школьницей. А на самом деле студентка. Но при этом у меня есть воспоминания о каких-то совсем давних временах, знаешь, сорок или пятьдесят лет назад, а то и несколько веков назад.
– Именно воспоминания? – Данила серьёзно глядит на неё.
– Да,– девушка чувствует, как краска заливает ей щёки.– Слушай. Я всё-таки расскажу тебе. Только позже. Мне нужно, чтобы ты мне верил. Всё, что я расскажу, будет слишком дико.
Он пожимает плечами:
– Я не вижу причин тебе не верить.
– Ты серьёзно?
– Если ты так говоришь, значит, так оно и есть.
– Ох.
Данила останавливается. Кристина тоже. Из темноты появляется рыжий котик и трётся о ноги девушки. Она садится на корточки и гладит кота по пушистой шерсти. Он довольно тарахтит под её ладонью, но, увидев что-то в темноте, выскальзывает из-под руки и мгновенно исчезает.
– Я собак больше люблю.
– Почему? – удивляется Кристина.
– Они не сбегают так безапелляционно. Но мы уже пришли,– невозмутимо говорит Данила.– Давай я тебя поселю, приготовлю тебе чай и поесть, а ты пока найдёшь там что-нибудь сухое и переоденешься.
– Хороший план,– одобряет девушка.
Маленькая квартирка – на верхнем этаже трёхэтажного старенького дома. У порога коврик с надписью: «Не наступай на меня». Внутри квартирки вполне уютно, и Кристина тут же закрывается в ванной, сбрасывает на пол мокрую одежду и долго греется в горячем душе. Выключает воду, голышом садится на краешек ванны и искоса разглядывает себя в большом зеркале, запотевшем от горячей воды. Развешивает свои мокрые вещи на батарее. Потом заворачивается в огромное махровое полотенце и, осторожно высунув нос в коридор, быстро на цыпочках пробегает в комнату и находит там тёплое одеяло. Закутывается в него с головы до ног и только тогда босиком идёт на кухню, где колдует Данила. В громоздком одеянии даже двигаться сложно, зато тепло и уютно. Девушка перемещается маленькими шажками к стулу и аккуратно садится на краешек. Данила ставит перед ней тарелку с яичницей и беконом и блюдце с целой стопкой блинчиков, политых кленовым сиропом.
– Волшебство какое-то,– восхищённо говорит Кристина.– Спасибо…
– Ты пельмешек,– улыбаясь, говорит ей Данила.
– Мне же мало имён сейчас. Ладно, буду пельмешком, я вообще неравнодушна к еде.
– Я про твой костюм. Сейчас чай будет.
