Текст книги "Хулиганка (СИ)"

Автор книги: Кимел-А

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Он фыркнул, как фыркают застоявшиеся кони.

– А у меня нет повода, по-твоему? Я всего лишь хочу немного размяться, а от меня убегают в разные стороны. И почему?! Не потому что им внушаю ужас я сам, а потому что Хибари и какой-то «ребёнок в костюме» запретили им со мной драться, напугав до чёртиков. Я оскорблён до глубины души!

Такеши усилием воли сдержал смешок.

– Я удивлён, что ты не спешишь избивать причину твоих проблем.

Мочида, с постным выражением лица, процитировал:

– Ёши-сан «не избивает детей, какими бы надоедливыми они ни были». Хотя я многое слышал про этого конкретного ребёнка и сомневаюсь, что он действительно малолетка, а не взрослый с каким-нибудь редким заболеванием.

– Это всё неподтверждённые домыслы. А даже если и будут доказательства, избивать инвалидов тоже нехорошо, – отрезал Ёши, про себя подумав, что ничего не знает о Реборне с этой стороны. Он просто принял как данность его существование, в какой-то момент перестав удивляться тому, что происходит с подачи репетитора. А потом ещё появились Ламбо и И-Пин, и Ёши просто решил, что все дети в мафии такие. Но ведь если подумать, то Реборн всё же сильно отличается от этих двоих… – Впрочем, куда больше напрягает тот факт, что этот ребёнок не сам хочет со мной сразиться, а натравить на меня своего «ученика», как он говорит.

– Саваду, – с прежним выражением лица сухо произнёс Мочида. Таясу он закономерно недолюбливал: мало, кто любит людей, топчущихся по их гордости с грацией слона. Савада номер два только фыркнул.

Такеши с Мочидой переглянулись. В отличие от Ёши, как они считали, парни видели, что вокруг Таясу происходит что-то странное, и то, что в это хотят втравить и их друга, им не нравилось. Удивительным было уже то, что Ёши не отвечал на из раза в раз бросаемый вызов, и лучше бы так и продолжалось дальше. А значит, он не должен увидеть в Саваде достойного противника.

Ямамото пожал плечами и высказался:

– Не могу сказать о нём ничего особенного. Ещё год назад о нём никто не отзывался иначе, как о Неудачнике Таясу. Лучше скажи: почему ты до сих пор не подрался с Хибари-саном, если так зол на него?

– Это… сложно объяснить, – пробормотал Ёши и поправил шарф, чувствуя, что краснеет. Хорошо ещё, что он шёл чуть впереди!

От необходимости отвечать его спасла, казалось, сама судьба – под ноги Ёши кубарем выкатился ребёнок.

– Держи его! – следом за ребёнком на улицу вывернули мужчины радикально бандитской наружности. – Поймаем пацана и кинем этого Паоло с его идиотскими идеями!

– Так-так, – громко и радостно произнёс Ёши, за шкирку поднимая мальчика, – и что здесь происходит?

Мужчины ухмыльнулись.

– Решил поиграть в защитника, парень? Шёл бы ты отсюда, мальчишка наш.

Мочида громко хмыкнул: так начинался почти каждый второй разговор тех, кто не был знаком с Ёши. Заканчивались они обычно тоже одинаково – избиением любителей давать советы проходить мимо.

Как ни странно, ребёнок присоединился к их просьбе:

– Пожалуйста, не лезьте в это!

Савада только фыркнул и кивнул Мочиде на мальчишку:

– Посмотри за ним пока. Такеши…

– Понял, – Ямамото усмехнулся – неприятности всё же нашли их, и, похоже, Ёши искренне этому рад. Но такие противники… Как бы снова не якудза. Впрочем, это не повод отступать, когда друг серьёзно настроен ввязаться в драку. В таком состоянии отговаривать его бесполезно… Да и на детей нападать действительно низко.

– Ещё мне какие-то малявки не угрожали, – фыркнул один из мужчин и попытался вырубить Ёши с одного удара. Вместо этого Савада поднырнул под руку и ударил открывшегося мужчину в грудь, почти ощущая, как от ладони распространяется тугая и горячая волна воздуха. В крови привычно плеснул обжигающий азарт. Голова стала лёгкая-лёгкая и все посторонние мысли ушли.

Наверное, он слишком долго не дрался, потому что сейчас чувствовал что-то, близкое к эйфории. Как в первый раз Ёши ощутил всю прелесть драки с превосходящим тебя по силам противником, предугадывая чужие удары и краем глаза замечая, что стиль Такеши изменился. Теперь он действовал так, будто сражался мечом, а не битой. Один из мужчин попытался обойти их с Ямамото, чтобы добраться до ребёнка, и Ёши поспешил его отвлечь. Не то чтобы он не верил в Мочиду, просто мальчишка ведь может испугаться, убежать, а судя по словам мужчин, за ним охотится отнюдь не только эта группа.

***

– Не беспокойся, – сказал Фууте парень с бритой головой. – Ёши-сан не позволит тебя обидеть. Однажды мы с ним и с Хибари-саном победили якудза, а их было в три раза больше.

– Я… не хотел причинять неприятности, – пробормотал мальчик. Он действительно не хотел втягивать гражданских в мафиозные разборки. Но вступившиеся за него парни, кажется, неплохо справлялись. По крайней мере, тот, кто его поймал, сломал своему противнику нос, а второй, с битой, удачно заехал мафиози по голове.

Широко раскрытыми глазами Фуута смотрел, как обычные школьники расправляются с членами Семьи, находящейся на седьмом месте по кровожадности, и чувствовал дикое желание составить рейтинг прямо сейчас.

Но бритоголовый парень вдруг хлопнул его по плечу, сгоняя наваждение, и сказал:

– Знаешь, есть такие проблемы, которые не должен решать ребёнок. И здоровые мужики вроде этих – явно не твой уровень. Так что тебе стоит обратиться к тому, кто может с ними разобраться.

– Да я так и собирался сделать… – вспоминая свой план по поиску Десятого Вонголы, отозвался Фуута и принялся пристально следить за первым парнем: на мгновение ему показалось, что тот использует Пламя. Мог ли это быть сам Дечимо или один из его подчинённых? – А вы неужели за своих друзей не волнуетесь?

– Насколько я знаю, семья Ямамото достаточно древняя и в прошлом из неё вышел не один прославленный воин. Я звал Такеши в клуб кендо, ещё когда только стал капитаном, но он предпочёл бейсбол. А Ёши-сан… – Мочида задумался, пытаясь сформулировать мысль, но в итоге сдался: – Ёши-сан – это Ёши-сан. Он удивительный. Он не может без боя, но никогда не станет сражаться с тем, кто слабее него. А ещё Ёши-сан терпеть не может любую несправедливость.

Фуута с удивлением взглянул на парня. Так мог бы говорить подчинённый о Боссе.

– Вы его очень уважаете, да?

Мочида покачал головой.

– Я им восхищаюсь. И я хочу быть на него похожим хоть немного. Но… когда-то я совершил ошибку, и именно Ёши-сан показал мне, что я был не прав.

– Если ты опять начнёшь вещать о каком-то особенном пути и пудрить мозги ещё и мальчишке, следующим я изобью тебя, учти, Мочида, – хрипловато раздалось рядом.

Фуута вздрогнул и огляделся: оказалось, бой уже закончился и бойцы Семьи Тодд без сознания лежали на земле. Как он мог быть так беспечен, что не заметил этого? Парень в кепке выглядел потрёпанным, но почти целым.

– Ха-х, хорошо размялись! – довольно улыбаясь, сказал второй, закинув биту на плечи.

– Я бы не отказался от драки с вами, Ёши-сан, вы ведь опять не оставили мне противников, – ответил на угрозу Мочида.

– Не отказался бы, значит, устрою, – задумчиво протянул тот и посмотрел на Фууту. В тени из-под кепки блеснули золотые глаза. – Но сначала… Я правильно понял, что за тобой охотились не только эти?

– Да, – почему-то под этим взглядом, не несущим лично ему никакой угрозы, стало неуютно. Будто бы этот Ёши видел его насквозь.

– У тебя есть кто-то, кто может решить эту проблему?

– Я… я собирался попросить о помощи Саваду Таясу-нии.

– Тц, как это я не догадался? В последнее время все странные дети оказываются в доме Савада!

– Простите, – неизвестно почему, захотел извиниться Фуута.

– Ты-то тут причём, – махнул рукой Ёши. – Ну, пошли, проводим, чтобы больше никто не обидел. Только извини, совсем к дому подходить не буду: у меня не очень хорошие отношения с Реборном, не хотел бы с ним встречаться. Но как будешь к дому подходить, мы проследим. Договорились?

Мальчик вздохнул. Неразумно было соглашаться и втягивать их ещё больше, но и отказываться… Не факт, что он сумеет дойти до этого дома самостоятельно.

– Спасибо.

– Обращайся, – фыркнул Ёши. Кажется, он действительно не мог пройти мимо чужих проблем.

«Прямо как Савада Таясу, кандидат на место Десятого Босса Вонголы. Интересно, если бы Ёши был в мафии, какое бы место он занял в рейтинге тех, кто не может отказать другим в помощи?»

– Так что ты там вещал, Мочида, пока я был занят?

Такеши рассмеялся:

– Ты думаешь узнать что-то новое?

– Вы же не думаете, что я мог оскорблять вас, Ёши-сан? – возмутился Мочида, и стало вдруг понятно, что такие разговоры у этой троицы случаются не в первый раз.

«Как жаль, что они гражданские», – внезапно подумалось Фууте. Ему очень понравились эти ребята, и было грустно, что они не смогут стать настоящими друзьями, ведь он не должен раскрывать им секреты мафии. Но, может, с Савадой Таясу будет так же легко общаться?

========== Часть 22 ==========

Комментарий к Часть 22

Прошу прощения за вставки из манги, особенно в конце главы, но я просто не могла не написать это событие!)))

Тсуна устало брела домой после занятий в клубе домоводства. Раскалывалась голова, и возвращаться не хотелось, но ещё меньше хотелось бродить по городу с тяжёлой сумкой и в школьной форме. Поэтому, хоть она и оттягивала момент появления дома, но всё же шла в нужном направлении. В последнее время ей стали сниться кошмары, будто вот-вот произойдёт что-то плохое, что никак нельзя избежать. И мама… они не ругались, нет, и делали вид, будто всё по-прежнему, но в ежедневных ритуалах готовки и уборки не хватало тепла и искренности.

Что она там кричала ей в порыве злости? Тсуна не помнила, слишком перенервничала от мысли, что её раскроют, потом Дино с Таясу завалились в комнату, а мама вдруг повернула ситуацию так, будто бы это Тсуна во всём виновата (возможно, в чём-то она была права, и от этого становилось ещё более паршиво).

Девочка тяжело вздохнула и подняла голову. Возле дома снова стояли люди в дорогих костюмах. В толпе мелькали знакомые по прошлым посещениям лица.

– Снова вы? Хотя, – нахмурившаяся девочка вдруг просияла, – это же значит, что Дино тоже приехал!

Как ни странно, на парня, из-за которого, казалось бы, произошло столько неприятностей, она совершенно не злилась. В конце концов, серьёзный разговор с мамой назревал давно, а случай с Дино просто оказался поводом.

В этот раз ей не пытались загородить дорогу, только молча расступались и провожали задумчивыми взглядами. Тсуна не знала, что в прошлый раз мужчины в первый же день после отъезда из Намимори начали пытать Босса на тему его странных отношений с сестрой будущего Десятого Вонголы. И парень ответил: «Я немного перед ней виноват, и она такая забавная, когда не пытается сделать вид, будто ей всё равно, что происходит в доме. А мне не сложно подыграть».

Каваллоне Тсуна застала практически на пороге дома.

– Привет, Дино! – пропела девочка, солнечно улыбнувшись, и солидно выглядевший парень вдруг покраснел и смутился.

– Эм.. Привет, Тсуна. Прости, я уже уезжаю, заскочил на минутку…

– В самом деле? – давясь хохотом, как можно более мило попыталась сказать девочка, стреляя глазками из-под ресниц. Это умение она подсмотрела у Бьянки и какое-то время тренировала перед зеркалом, чтобы добиться сногсшибательного эффекта. Однажды её за этим занятием застала Сайюри и долго смеялась над неумехой-Савадой, сказав, что любой парень, увидев это, скорее грохнется в обморок или решит, что у неё косоглазие. А потом села рядом и принялась учить Саваду «быть настоящей девушкой». – Что, даже не останешься на ужин? Или, может быть, переночуешь у нас?

– Нет, спасибо, мы уже уезжаем, – пробормотал парень, отцепляя девичьи пальчики от своей куртки и боком обходя Тсуну. – А там не к тебе пришла такая девочка, с хвостиком, как же её… Хару, вроде?

– Это вряд ли. Она по Таясу сохнет, – фыркнула Тсуна. – А я, к счастью, не в её вкусе.

И вдруг осеклась, вспомнив, что половину времени от своих прогулок она тратит не только на поиск хулиганов, но и на то, чтобы потерять хвост в виде Хару.

«С другой стороны, она же не по мне сохнет, а по Ёши… Но Ёши – это я. Ксо, как запутано!»

– Эта девчонка снова надоедает Джудайме? – раздалось от входа. Десятым её брата называл только один человек.

– Здравствуй, Гокудера. А почему тебя не было сегодня на занятиях?

Видимо, сегодня был особенный день, потому что вечно хмурый итальянец вдруг покраснел, как-то машинально потёр плечо, поморщился и буркнул:

– Не важно, – и обвиняющим взглядом посмотрел на Дино, – а вы здесь зачем?

Тсуна хмыкнула: по какой-то причине Хаято терпеть не мог Каваллоне, что тот принимал без особых обид и продолжал общаться с Гокудерой с неизменной доброжелательностью. Это было вдвойне забавно, учитывая, что сам Таясу был в восторге от Дино и до сих пор побаивался Гокудеру.

– Навещал Таясу и проверял, правда ли он взял под опеку Рейтингового мальчика, – пожал плечами Каваллоне, как обычно проигнорировав то, что вопрос был на грани вежливости.

Но Гокудера вдруг оживился.

– Рейтинговый Фуута здесь?! Правда? Я должен… Должен его увидеть!

Проводив взглядом взлетевшего по лестнице Хаято, Тсуна моргнула, предчувствуя очередной акт пьесы абсурда в доме. Как подтверждение этой мысли наверху раздался грохот, будто попадала вся мебель в комнате.

– Кажется, мне нужно проследить, чтобы они не замучили Фууту, – задумчиво сказала Тсуна.

– О, так ты приглядываешь за ним? – с любопытством спросил Дино.

– Вроде того, – всё так же задумчиво ответила девочка, которая действительно взялась опекать поселившегося у них дома (а где ещё?) итальянца. Фуута ей нравился. Он был спокойным, умел угомонить остальных детей – в основном, конечно, успокаивать нужно было Ламбо, но И-Пин тоже иногда начинала чудить – а ещё девочка остро ощущала какой-то надлом в доброжелательном мальчике.

– Это хорошо, – серьёзно сказал Дино, поймав её взгляд. – Ему и так пришлось многое выдержать, и у Фууты нет семьи, которая могла бы его поддержать. Я был бы рад знать, что вы с Таясу о нём позаботитесь.

– А почему ты сам не можешь? – нахмурилась Тсуна.

Каваллоне покачал головой.

– Мне не позволят. Это сложно объяснить… Фуута как единственный… хм… наследник, и любой человек из нашего круга, взявший над ним опеку, получит огромное преимущество и всегда будет под подозрением. Во избежание проблем ему назначали нейтральных и тщательно проверенных людей в воспитатели, но это не спасло его от преследования.

– Понятно, – наверху снова что-то прогремело, и раздались крики. – Что ж, не буду задерживать, кажется, мне действительно нужно бежать. Пока, Дино! Увидимся!

В комнате Таясу была настоящая разруха, но, что самое странное, в воздухе парил стол, будто попав в антигравитационное поле. Фуута с несколько пустым взглядом что-то перечислял. Девочка вздрогнула и бросилась к нему, проскочив мимо Гокудеры, протянувшего руку, чтобы её остановить.

– Фуута, с тобой всё в порядке? – она опустилась перед мальчиком на колени, осторожно кладя руки на плечи, чтобы не испугать.

– Всё хорошо, Тсуна-не. Звезда рейтингов говорит, что ты на втором месте среди того, что может успокоить Хибари-сана, и на восьмом по умению вывести его из себя из 77 тысяч 549 человек…

– А это не всё население Намимори? – громким шёпотом спросил Хаято, но на него тут же шикнул Таясу, которому было очень интересно узнать, что Фуута может сказать про Тсуну.

– …Тсуна-не на восьмом месте среди людей, которые не терпят несправедливость, и на третьем месте среди тех, кто может избить до смерти, отстаивая свои принципы… – Таясу поперхнулся, а сама девочка сидела с пустым выражением лица, пытаясь понять, что теперь делать и как реагировать.

– А мне ты всё-таки можешь сказать, подхожу я для роли Правой руки Десятого или нет?! – встрял Гокудера.

– Список подходящих на роль Правой руки Таясу-ни? Хаято-ни… вне рейтингов.

– Что?!

– Разве у твоих рангов есть границы? – пробормотал Таясу, не зная, кого откачивать первым – явно впавшую в ступор сестру или истерящего Гокудеру.

– Я не сказал, что он вне границ рейтингов. Это атмосферически вне рангов. Зато Хаято-ни на первом месте среди людей подходящих для работы с детьми-дошкольниками. К тому же он первый в списке тех, кто любит детей, так что эта работа ему подходит.

– Что?! – хором переспросили все присутствующие, разом решив, что ослышались.

– Я… люблю… детей? – как-то слабо переспросил Гокудера и так и застыл.

– Но самое важное – это любовь, не так ли? – спросила Бьянки. – Составь список любовных рейтингов.

– Хорошо, – кивнул мальчик. – Итак, начнём с любовных рангов Таясу-ни. На первом месте…

И прежде, чем паникующий Таясу придумал способ заставить Фууту молчать, за окном раздался грохот грома.

– Ой, дождь, – Фуута побледнел и уткнулся лбом в плечо так и сидевшей перед ним Тсуны. Девочка рефлекторно сжала его в объятиях. – Ненавижу дождь. Мне плохо во время него, и мои ранги всегда неправильные.

– Так с того момента, как идёт дождь, ранги ошибочны? Слава богу… – пробормотал Хаято.

– И не говори, – с таким же облегчением выдохнула Тсуна, решив сыграть на этом. – А то я уже думала, что узнала о себе много нового… Фуута, что скажешь, если я сделаю тебе горячий шоколад? Тебе станет легче?

– Это будет здорово, Тсуна-не, – просиял мальчик.

– Я помогу тебе! – поднялась Бьянки.

– Да нет, не стоит утруждаться, я справлюсь…

– Ламбо-сан тоже хочет шоколад!

– Да, Бьянки, может быть, ты правда сделаешь шоколад для Ламбо? – тут же сдала назад Савада.

Когда спорящие девушки вышли из комнаты, Таясу с видимым облегчением сказал:

– Всё-таки хорошо, что Тсуна не на третьем месте среди тех, кто может избить до смерти.

– Это точно, – передёрнулся Гокудера. – Второго Хибари нам не надо.

– Да, – согласился Реборн, глядя в окно. – Хорошо.

========== Часть 23 ==========

Когда после ужина Тсуна собралась, как обычно, закрыться в комнате, мама как-то неловко спросила:

– А ты разве не будешь готовиться к завтрашнему дню?

– К завтрашнему дню? – растерянно переспросила девочка. – Но завтра у нас нет никаких контрольных или тестов, будет устный опрос по истории в конце недели и мой доклад по литературе через два дня, и я хотела заняться ими.

Нана в свою очередь недоумённо посмотрела на дочь.

– Маман имеет в виду не уроки, – вмешался Реборн, – а подготовку ко Дню Святого Валентина. Разве ты не будешь делать шоколад, чтобы подарить его кому-нибудь в школе?

Тсуна растерянно огляделась, понимая, что на ней сосредоточились взгляды всех, кто был в комнате – от мамы до Ламбо.

– Я совсем забыла про праздник, – честно призналась девочка.

– Но как же так? – всплеснула руками Нана. – Неужели нет никого, кто тебе хоть немного бы нравился?

Даже Бьянки посмотрела на Тсуну с укором. Ну, ещё бы, с точки зрения девицы, девизом которой были слова: «Самое главное – это любовь», – Тсуна только что совершила страшное святотатство.

– Эм… наверное…

– Ха! Хотел бы я посмотреть на того, кто ей мог бы понравиться, – фыркнул Таясу, несколько осмелевший после той истории с рангами. – Она же почти ни с кем не общается.

– Нельзя так говорить о своей сестре, – возмутилась Нана.

А Тсуна почувствовала страстное желание прибить братца.

– Обязательно посмотрю на тебя в Белый день, особенно на то, как ты будешь дарить что-нибудь Киоко-чан, – ядовито отозвалась она. – Потому что в школе совершенно точно нет такого человека, который бы не знал, что ты в неё втюрился. Кроме самой Киоко, конечно. И ты удивишься, Таясу, но мне тоже есть, кому дарить шоколад.

– И кому же? – поинтересовался Таясу, полыхая щеками после заявления Тсуны (ну, не могли же на самом деле все знать, что он любит Киоко-чан, правда?), – Ямамото-куну или, может быть, Гокудере? Только учти, у них наверняка будет полно поклонниц!

– Делать мне нечего, как дарить шоколад твоим друзьям! Вот пусть поклонницы и тратят время на это. А я свой подарю Хибари!

На секунду на кухне стояла оглушительная тишина. Тсуна замерла, осознавая, что ляпнула.

– Слушай, сестрёнка, – с сомнением протянул Таясу, – я, конечно, догадывался, что у тебя нет чувства самосохранения, но не настолько же!.. Давай мы просто сделаем вид, что этого не слышали? Подаришь шоколадку кому-нибудь ещё, но только не Хибари. Он же тебя убьёт!

Но Тсуна уже завелась:

– Вот ещё, не собираюсь отказываться от своих слов. Сказала: подарю шоколад Хибари, значит, так и сделаю.

– Так вот, значит, какой типаж тебе нравится, – задумчиво сказала Бьянки. – Ну, вкус у тебя не самый плохой, как оказалось. Конечно же, никто не может сравниться с Реборном, но если тебе не повезло привлечь его внимание, то этот мальчик – не самый плохой вариант.

И-Пин что-то взволнованно прочирикала на китайском. Девочка уже успела выучить некоторые фразы на японском, но всё равно большую часть времени её мало, кто мог понять.

– Она говорит, что тоже хотела бы подарить шоколад Хибари, – перевёл Реборн.

– Тогда у нас очень мало времени, – хлопнула рукой по столу Нана. – Магазины вот-вот закроются, так что нужно будет разделиться, чтобы успеть купить все нужные ингредиенты, – женщина быстро что-то написала в маленьком блокнотике, куда обычно записывала, что нужно купить, и протянула их Тсуне и Бьянки. – Вот ваши списки, а мы с И-Пин купим остальное.

– Да вы что, с ума посходили?! – схватился за голову Таясу, видя, как в темпе собирается вся женская половина дома. Но крик души пропал втуне. Его уже никто не услышал.

– Девушки становятся непредсказуемыми и опасными, когда дело касается их чувств, – тоном умудрённого опытом человека сказал Реборн.

– Но не тогда, когда эти чувства касаются Хибари!..

«Ой, кошмар!» – подумала в это время Тсуна, сверяясь со списком, пока стояла в очереди. – «Я что, действительно собираюсь это сделать? Но я же не могу отказаться от своих слов? И почему я просто не согласилась с тем, чтобы подарить шоколад Ямамото?» – тут девочка представила, что делает это в виде Ёши, и подавила смешок. – «Он бы очень удивился!.. Это всё Таясу виноват, с чего он взял, что я должна дарить шоколад именно им, как будто больше некому? Гррр! Сам-то хорош, если бы Гокудера за ним не начал таскаться хвостом, так бы и ходил без друзей. И он ведь наверняка не догадается, что Хару тоже будет ждать от него подарок в Белый день, а не только его обожаемая Киоко… Это если ему смелости хватит! Впрочем, не хватит смелости Таясу, значит, его пнёт в нужном направлении Реборн… И всё-таки, как я завтра буду дарить что-то Хибари? Главное, не сорваться и не назвать его Кёей-куном, как Ёши…»

В итоге, вечером на кухне царил уютный хаос, и Тсуна только успевала прятать продукты от детей и следить, чтобы Бьянки даже не дышала в сторону тех сладостей, которые она делала для Хибари. Таясу слонялся тут же и нудил, нудил, нудил, что они все с ума сошли и Хибари их изобьёт до смерти или придумает что-нибудь совсем ужасное, пока мама не выставила его вон. Поговорить с Наной так и не удалось, но отношения ощутимо потеплели, хотя чувство неловкости осталось.

А на следующий день Хибари с недоумением смотрел на двух вломившихся к нему на крышу травоядных, просивших принять их шоколад. Несмотря на довольно симпатичную внешность (хотя сам Кёя, естественно, об этом никогда не задумывался), его пугающая аура и тяжёлый характер отпугивали от него всех поклонниц. Шоколад он обычно получал от знакомых женщин и девушек, которым когда-то помог (Хибари терпеть не мог, когда кто-то считал, что имеет право нападать на его травоядных, но спасённые от грабителей/маньяков/хулиганов или просто не знали об этом, или не считали важным).

В общем, Кёя был озадачен. Но дарить и принимать шоколад в День Святого Валентина было какой-никакой традицией, а ещё одним пунктиком Хибари было соблюдение правил, так что шоколад И-Пин и Тсуны был принят и, к изумлению Савады, даже не отправился в мусорку.

А вечером Ёши был очень удивлён, когда под смешки Такеши и Мочиды получил в подарок от Хару шоколадные конфеты. Бьянки тоже пришла поздравить его с праздником, но, к счастью, ничего дарить не стала, сказав, что тогда её возлюбленный будет ревновать.

Сам Ёши был занят решением другой проблемы.

«Это что же, – с ужасом представил он, – мне тоже в Белый день придётся покупать ей шоколад?! Ну и бре-ед!».

По крайней мере, у него был целый месяц, чтобы придумать, как выкрутиться из этой ситуации.

========== Часть 25 ==========

Время летело незаметно, и неожиданно для себя Тсуна обнаружила, что 14 марта уже наступило. И тем неожиданнее оказалось для неё присутствие на её парте белого шоколада без подписи. Впервые за чёрт знает сколько лет. Но рисковать и уточнять, правильно ли она поняла, кто отправитель, девочка не стала. Кроме того, лично в руки ей отдал шоколадку Ямамото, разом настроив против Тсуны весь свой фанклуб. За это девочка обшипела его со всех сторон, и у фан-клуба появился новый повод её ненавидеть: смущённый Ямамото не нашёл ничего лучше, чем громко перед ней извиниться за доставленные неприятности. Тсуна звонко хлопнула себя ладонью по лбу и только сказала: «Какой брат, такие и друзья брата», – вызвав возмущённый вопль Таясу и бурчание Гокудеры, что он-де не такой, как этот бейсбольный придурок. Уже потом Тсуна села и задумалась, с какой бы радости такое внимание, но шоколад был совершенно обычным, из тех, что дарят знакомым и друзьям, а не возлюбленным, поэтому девочка успокоилась.

Братец, кстати, как и предсказывала Тсуна, несмотря на испытываемый ужас, под влиянием мотивирующего пинка Реборна принёс красивые белые розы из шоколада для Киоко. Насколько Тсуна знала, их добыча для Таясу и не бросившего своего Джудайме Хаято превратилась в очередной квест не на жизнь, а на смерть.

Кстати, про Хару она тоже угадала, и поиск достойной шоколадки в день праздника для расстроенной неумелой ложью Таясу девочки тоже стало очередным испытанием. Сама Тсуна, чувствуя себя знатной извращенкой, в виде Ёши оставила свой ответный подарок на крыльце дома Миуру, используя стратегию Хибари. Но расстраивать Хару ещё больше не хотелось: она же не виновата, что парень, который ей понравился, на самом деле не совсем парень.

Потом подготовка к экзаменам с головой погребла Тсуну и, словно в насмешку, она неожиданно оказалась предпоследней в списках лучших учеников, на зависть Таясу. Реборн похмыкал, а мама расцвела – как же, небольшое, но заметное улучшение результатов, да ещё и в конце учебного года.

Во втором классе Средней Намимори Тсуна обнаружила, что снова учится с братом, Такеши и Гокудерой. Здесь же остались и Киоко с Ханой. Это было немного странно, что такая большая компания из прежнего класса в этом году снова оказалась вместе, но Тсуна решила не заморачиваться.

На каникулах она снова встретилась с разъярённым долгими прятками Кёей и вынуждённо признала, что с последней их драки Хибари стал ещё сильнее. Радовало лишь то, что их бой снова свёлся к ничьей – значит, и Ёши не терял время зря. В общем, закончив выяснять отношения, оба без сил повалились на землю, и это стало лучшим способом решить возникшие противоречия – когда ты просто не можешь никуда уйти, ты волей-неволей выслушаешь всё, что тебе хочет сказать собеседник. А у обычно немногословного Кёи накопилось много претензий, да и Ёши возмутился тем, что Хибари запугивал его противников.

Тсуна потом ещё неделю синяки сводила, но была настолько довольной, что даже Таясу начал поглядывать на неё с подозрениями и опаской. А уж Реборн… Если бы Бьянки вдруг не устроила на него самую настоящую охоту, желая выбить согласие на бракосочетание, Тсуне пришлось бы тяжело. Так что девочка всеми руками и ногами поддерживала сестру Гокудеры в её планах. Но каким-то образом хитрый репетитор добился того, что свадьбу отложили на неопределённый срок, хотя Бьянки, казалось, не смог бы остановить и грузовой поезд, несущийся лоб в лоб.

***

Фуута задумчиво разглядывал свою книгу рейтингов, пытаясь решить одну странную загадку: с рангами Савады Тсуны вечно творилось что-то непонятное. То она получалась одной из самых милых девушек, то вдруг попадала в список самых сильных бойцов Намимори, она появлялась в первых строчках среди людей, которые могут заморочить голову, а то вдруг оказывалась в списке тех, кто совершенно не умеет лгать. Но один рейтинг всегда оставался неизменным: Тсуна-не была первая в списке людей, бескорыстно заботящихся о Фууте. Дальше шли Савада Нана и Савада Таясу.

Фуута был ребёнком, но не глупцом: жизнь в мафии в качестве её ценного приза заставила мальчика быстро повзрослеть. И он понимал, что ему очень повезло оказаться в этой семье, с этими людьми. Он как сокровище хранил каждую тёплую улыбку, каждое объятие или дружеское похлопывание по плечу, доставшееся ему не потому, что он был Рейтинговым Фуутой, а потому что он был ребёнком, о котором нужно заботиться.

Тем более ценным это было потому, что между собой Тсуна-не и Таясу-ни общались очень странно! (Бедный Фуута, росший один, почти не представлял, как выглядят обычно отношения между братьями и сёстрами в нормальных семьях, и потому некоторые споры Тсуны и Таясу действительно приводили его то в ужас, то в ступор). Но, между прочим, если бы Таясу хоть раз поинтересовался у Фууты, он знал бы, что мальчик – единственный человек, готовый поддержать его мнение, что Тсуна-не бывает очень, очень страшной! Особенно если разозлить её так же сильно, как это обычно делает Ламбо…

Тсуна-не была такой же двойственной, как составляемые с её участием рейтинги. Она была послушной дочерью и изо всех сил старалась быть похожей на подруг Таясу-ни – Киоко-чан и Хару-чан. Вот только Тсуна-не в душе была совсем не такой, и Фуута ясно видел, как тяжело ей даются и игры в радушную хозяйку, и необходимость быть доброжелательной ко всем. Мальчик был готов поверить тем рейтингам, в которых Тсуна-не была в первых строчках лучших бойцов: так сверкали глаза девочки, когда она злилась, так сжимались в кулаки ладони, что ему было очевидно – Тсуна-не привыкла решать проблемы сама и отстаивать своё мнение до последнего.

Её опека для Фууты была ненавязчивой. Просто девочка оказывалась рядом, когда появлялись какие-то проблемы, подсказывала и давала совет, если он просил. Именно Тсуна была тем человеком, который занимался оформлением всех необходимых документов, чтобы Фуута мог учиться в японской школе, призывая на помощь Саваду-сан только тогда, когда подтверждение взрослого человека было просто необходимо. И мальчик догадывался, что для И-Пин и Ламбо она сделала то же самое.

Тсуна-не была совершенно непохожа на остальных девочек: она не сюсюкалась с детьми, как Хару, не делала вид, будто верит их россказням, как Киоко (и когда Реборн говорил, что он репетитор-киллер, Фуута по глазам названной сестры видел, что эти заявления она принимает всерьёз), но и нельзя было сказать, что она ненавидит детей, как Хана. А ещё – вот ужас-то! – она была одним из немногих людей, которые пытались воспитывать Ламбо.