Текст книги "Сталь в твоих руках (СИ)"

Автор книги: Killed your thoughts

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Девушка добродушно усмехается, зная этих двоих горе-ловеласов как облупленных.

Нура, 22:45

Что ты делаешь сегодня ночью?

Рони опускает свои парафиновые ресницы на дисплей. Набирает быстро: «После двенадцати – ничего». Ответ приходит незамедлительно.

Нура, 22:45

Значит едешь ко мне и пьём шампанское.

Сероволосая беззвучно смеётся и отправляет короткое: «Оки».

– Не думал, что ты придёшь, если честно, – дергает носом от холода, только что подошедший, парень.

– Так я и не пришла. Я приехала, – поджимает губы Стод, убирая телефон в карман толстовки Пенетратора. – Выкладывай.

– Короче, я в жопе, Ронс, – от его «Ронс» у неё мурашки по коже.

– Мы все там. Не тяни.

– Фрай Далеон и Джеймс Магнуссон. Устроили ебучий переворот. Обвинили меня в работе на левую организацию. Знаешь же парней из Кингсборна? – девушка кратко кивает на его вопрос. – Подстроили так, будто я попросил Кингов избить своих. Сама знаешь как у нас относятся к предательству.

– Какая драма.

– Я в этот день в Стокгольме был, – облизывает губы парень.

– Не продолжай. Ты сейчас хочешь, чтобы я помогла тебе вернуть права главаря Якудз? А что с этого мне?

– Договор с Пенетраторами о более менее мирном сосуществовании, раздел территории с ними и я приму решение по Стае. С Империей они работать не будут.

– А, я смотрю, ты подготовился, – хитро смотрит на бывшего лидера Якудз Стод.

Любой на её месте сейчас бы дрожал от ужаса. Зная, сколько вещей в этой жизни творил Дилан Трейнс.

Холоднокровие и спокойствие в этой девушке поражало Дилана (если бы он только хоть на секунду представил, каким путём это было достигнуто).

– Так что?

– Бывай, – усмехается холодно девушка.

– Не понял, – изумленно хмурится парень.

– Бывай, Дилан, – уже любуясь водой и в упор не замечая его, проговаривает девушка.

Трейнс улыбается, зная, что если бы Стод не приехала, то тогда это было бы «нет». Она поможет ему. Ему – Дилану Кел Трейнсу, несправедливо смещённому главарю Якудз, тому, кто в своё время спас ее от смерти.

Вероника же погружается в свои мысли, наблюдая за невероятным и притягательным, по её мнению, городу. Через несколько минут ей позвонит Нура Амалие Сатре, а через три часа девушки уже будут пьяные и разговаривать о «своём девчачьем». Будут настоящие и искренние. Две стороны одной медали. Одна из которых вся в грязи и копоти, а другая начищенная до блеска.

========== i spillet. ==========

Молодой человек слегка тушуется под взглядом властного мужчины. Его карие глаза прожигают насквозь, Далеон слегка усмехается сам себе, отмечая как Вильям похож на него. Да и Вероника далеко не ушла. Нос и скулы девушки – явно именно от этого мужчины. Всегда знал, что это не просто семья. А семья, достойная премии «Семья года». Далеон подавляет в себе приступ смеха. Почему то именно сейчас ему казалось смешным абсолютно всё.

– Как дела у моей дочери? – Джеймс скорее выплевывает последнее словосочетание, чем действительно интересуется.

– Стабильно ходит в школу на протяжении месяца. Занятия не пропускает, прямо вся из себя лапочка, – морщится Фрай. Он вспоминает Мун, когда-то и она была лапочкой. «Когда-то» – это до Кристофера Шистада.

– Даже не влезает никуда? – удивляется Магнуссон.

– Даже на провокации не поддается, – поджимает губы парень.

– Она знает о тебе?

– Мне кажется, что Вильям в курсе того, что надо мной стоите вы, – аккуратно говорит он.

– Вильям интересует меня меньше всего, – усмехается Магнуссон-старший.

– Они очень тесно общаются, мистер Магнуссон…

– Поверь, даже если Вильям и поделится с ней своей догадкой, у него хватит ума только на то, чтобы защитить свою благоверную и Пенетраторов. Он всегда был трусом в отличие от Нико…

«Именно поэтому Нико и мертв» – пронеслось в голове у Фрая Далеона.

– А вот что касается Вероники, – продолжил мужчина, откинувшись на спинку кожаного кресла. – Тут совсем другое дело. Характер, её воспитание и та жизнь, которой она живет сделали её слишком умной девочкой. Но не настолько умной, чтобы проверять всех Якудз. У неё свои дела и свои страхи, и мы будем на это давить.

– Почему просто не убить её? – вскидывает брови Далеон, изучая реакцию мужчины. Он непробиваем, холоден как лед.

– Зачем? – уголок губы дергается и поднимается вверх, изображая подобие на улыбку. – Что даст нам её смерть? Разбитого и мстящего Криса Шистада? Обозленного Вильяма? Пытающегося нас уничтожить, еле сводящего жизнь с концами, Александра Коршунова? И поддерживающего его Харрисона Шистада? – выжидающая пауза заволокла кабинет. Но Далеон знает, что это всё риторические вопросы на которые в течение минуты ответит сам босс.

– Куда более выгоднее для нас смерть Шистада и Коршунова, – второй уголок губы Джеймса дергается, изображая уже улыбку. – Не будет Шистада – у нее земли под ногами не будет.

– Судя по ее поведению, у нее и сейчас нет этой земли.

– О, нет. Когда умирает близкий – переворачивается все. А когда после Шистада мы устраним Коршунова – наша девочка лишится работы, лишится денег, лишится всего. SGI распадется как карточный домик так как у нее никаких прав на этот «институт», – показывает пальцами кавычки, – у неё нет. Все юридические, фактические и прочие права находятся только в руках Александра Коршунова.

– Мы списываем со счетов отца Шистада, – вставляет Далеон, внимательно слушая.

– Я знаю его натуру. После смерти Элли Шистад он крушил и ломал все, что видел. До убийцы, правда, так и не добрался. Но, если умрет и его сынок, Харрисон окончательно будет выведен из строя.

– А как же Вильям? Он возненавидит вас…

– С Вильямом всё иначе. Его можно перенастроить на нашу сторону. Я знаю все его слабости, его нужно будет потом только подтолкнуть. В конечном счете, Вероника останется совсем одна. Вильям переманит и ее к нам. Я буду каждый день видеть её разбитые глаза и душу.

Та упоённость, с которой всё это рассказывал Джеймс Магнуссон, вдохновляла Фрая Далеона. Он всегда смотрел на Джеймса и видел в нем власть. Видел то, чего не оценивал Дилан. Дилан не тот предводитель, который нужен Якудзам. Конечно, человек он прекрасный, умный и парни восхищались всегда его опасной хладнокровностью, но умный человек сделал не правильный выбор. Ответил на предложения Джеймса, что он «сам себе покровитель».

Фрай Далеон не такой. О таких говорят – «молодая кровь». Безбашенный, готовый на всё. Даже, если это была потеря лучшего друга в лице Трейнса, огромный обман, теперь уже, своих подопечных или убить человека. По правде, этому парню никто и никогда не был нужен. Ему нужна Империя Магнуссона.

В свою очередь Джеймс видел в Далеоне второго Николая. Порой Магнуссону казалось, что он разговаривает со своим Нико, нежели с этим отбитым подростком.

– Девочки! Предлагаю объявить первый тост нашего девичника! – весело защебетала Вильде, поднимая стаканчик с шампанским. – За то, что мы наконец все собрались вместе! Благодаря Рони, конечно же!

Пластмассовые стаканчики глухо начали ударяться друг с другом. Самая молниеносная реакция была у Стод, что для девочек, в связи с её рассеянностью, стало новостью. В последнее время они видели девушку ещё более равнодушной ко всему, нежели тогда, когда она в первый раз пересекла порог школы.

– Мне на днях написала Эва,– поджала губы Крис Берг, явно сожалея о том, что сказала.

– Что писала? – тут же нахмурилась Бакуш.

– Что ей очень жаль о том как все вышло.

– Думаете правда жаль? – глаза Нуры загорелись сожалением.

«Мда, эта девчонка неисправима» – поймала себя на мысли Стод.

– А ты как думаешь, Рони? – тихо прошептала Линн.

Но Стод даже и ухом не повела, переписываясь в своём телефоне с Шистадом. Ее слух отключился ещё после сожаления Нуры. Она не прощает людей. Да, люди совершают ошибки. Да, оступаются. Но делают всё это осознанно. Думают, как лучше поступить, чтобы усидеть на всех «членах» стульях одновременно. По её мнению, Эва Мун сделала свой выбор. И, конечно же, Вероника давно догадалась и нашла всему этому причину.

Кристофер Шистад. Она влюбилась в него. Ему нужен был секс. Он «растоптал» (по её мнению) душу.

Дэниел Хьюго. Почувствовала с ним связь на вечеринке. Ему нужен был секс. Он «последний мудак» (по её мнению), сбежавший из страны.

Причина – это не парни. Парни – это катализатор, действующий и формирующий ее. Эву Квиг Мун. Она сама себе причина. Которая возомнила себя самой привлекательной особой для парней и которая винит в своих неудачах даже бывших подруг. Последние же просто старались оградить её от глупостей. Но каждый платит за свой опыт по своему. Она платит отношениями с Фраем Далеоном и одиночеством в них.

– Рони? – трясёт девушку за плечо Берг.

– А? – переводит ясный серый взгляд.

– Что ты думаешь по поводу Эвы? – спрашивает Вильде вновь.

– Я считаю, что параша это всё, – в своей холодной манере ответила Стод. – Запомните, люди не меняются. Они ищут выгодное для себя пристанище.

– На счёт пристанищ, наша Сана кажется скоро обзаведётся парнем, – хихикает Берг, переводя тему.

– Опа, – подвигается ближе ожившая Вероника. – Кто этот смертник?

– В том то и дело, что смертник, – едко подмечает девушка в хиджабе. – Юсеф…

– Ты так странно среагировала на Эву, – аккуратно начала всепрощающая Нура, когда девочки ушли в другую сторону.

– Нур, давай без этого. Нам до дома идти твоего десять минут. Ты не успеешь всё расспросить, ты не Вильде, – смеётся Рони.

– Но всё же, вдруг она изменилась…

– В этом-то и есть твоя проблема. Ты даёшь людям второй шанс и они обжигают тебя. Я не даю шансов вообще.

– А мне дашь? – слышится хриплый мужской голос. Не пьяный. Специально выжидавший.

– Рони, пошли быстрее, – шепчет перепуганная Сатре, впиваясь белыми пальцами в кожанку Стод.

Сатре начинает пробивать мелкая дрожь. В Стод, кажется, даже сердце бьется невыносимо спокойно. Её спину ничего не леденит, только в пальцы приливает кровь, делая руки разгоряченными. Она знает, что ей нужно было всё это время. Не разговоры с «подружками», не рыдания в подушку, не старания успокоиться. Адреналин. Алкоголь. Два «А», которые ей были всё время нужны – всегда рядом с ней.

– Можешь, кстати, не только шанс дать, – сквозь темноту Стод чувствует как он растягивает свои губы в пошлой улыбке.

Она готова поставить всё на то, что знает этого человека.

– Нура, беги домой , – едва шевеля губами, шепчет Стод.

– Но…

– Я сказала, живо! – Нура вздрагивает от такого голоса Вероники и поддаётся ему.

– Ну ничего, нам и вдвоём весело будет, – она слышит голос уже над своим ухом.

– Всенепременно, – пошло выдыхает девушка. – Всенепременно, Колин.

– О, как интимно…

– В прошлый раз вас было двое и дурацкие толстовки с надписями Якудзы. Вы еле утащили ноги. В этот раз, ты один. Каков шанс того, что ты уйдёшь сегодня живым? – разворачивается и шепчет ему прямо в губы.

– Всегда слишком много говорила, – он сдавливает ей горло. – Дали приказ тебя не убивать. Только припугнуть. Но я, наверное, ещё и трахну.

– О,да, – наигранно стонет девушка. – Тебя спасает от смерти только то, что я не захватила с собой цветы.

– А ты такая опасная? – не зная всей правды, с усмешкой вопрошает Якудза.

– Узнай у Трейнса, – приглушенно смеётся Стод.

Она резко запрокидывает голову назад и бьет молодого человека в нос. В этот же момент, её левая нога бьет под колено. Парень, не устояв, сваливается на асфальт.

Резкая боль в области живота заставляет ее зашипеть, но не слезть с парня и добивать его руками, разбивая костяшки в месиво из своей и его крови.

– Милый, ты ещё не передумал трахаться? – скалится девушка, прикасаясь рукой к его достоинству. – Так ты что, импотент что ли? То есть терять тебе нечего? – она, до его стона от боли, сжимает яйца.

– Я с тобой разговариваю! – рычит девушка, поворачивая руку по часовой стрелке. В ее уши ударяет крик, в то время как левая рука в очередной раз разбивает скулу Якудзы. – Кровь, – шепчет девушка, склоняясь к скуле и проводя по ней языком. – О, этот привкус стали. Достаточно крышесносный, не правда ли?

Она позволяет ему набраться сил, чтобы уже она оказалась на земле. Группируясь, девушка принимает каждый удар по своему телу как наркотик, по которому давно скучала. Она позволяет ему играться с собой.

– Ну ладно, хорош, – болезненно усмехается девушка, умудрившись, сквозь череду сильных ударов парня ногами, достать ствол. В последнее время он у неё что-то вроде брелка.

Якудза отскакивает, видя пистолет.

– Ты же не выстрелишь, – выставляет он окровавленные руки вперёд, пока она присоединяет глушак.

– Не убью. Но выстрелю, – растягивает покоцанные губы в опасной улыбке. Она медленно поднимается с асфальта.

–Рони! – властный голос Кристофера Шистада, влетающая фигура Вильяма и оттаскивающая Якудзу. – Малышка, опусти ствол.

– А то что? – вот он, тот огонь в ее глазах, который так заводит его. Сегодня ночью ей не отвертеться. Больные отношения.

– Слушайся папочку, – выплевывает Колин.

– Молчать! – одновременно рявкают брат с сестрой.

– У, как опасно. У тебя горячая сестрёнка, Магнуссон.

Беззвучный выстрел пистолета с глушителем. Шипение Якудзы. Перепуганный Вильям. Спокойные как камни Вероника и Кристофер.

– Он задолбал говорить. Вызовите ему такси, а то я ему сейчас череп прострелю, – слегка улыбается Стод, пока Шистад вызывает такси, а Магнуссон забирает ствол из рук сестры.

– А вы, однако, быстрые, Чип и Дейл, – разводит руками она.

– Вот и посмотрели, блять, футбол, – выдыхает Шистад.

– Шист, ну давай я ему голову отстрелю? Поиграете?

– Когда ты научишься молчать? – осекает её Вильям.

– И да, – обращаясь к Якудзе, поворачивается девушка. – Ещё одна ваша падаль на меня нападет, вы станете хорошим кормом для рыбок, уяснил?

– Да, – выдавливает Якудза.

Девушка, подхватив под руку, ещё не отошедшего от увиденного, Вильяма, потащила его в сторону дома. Шистад берет девушку за покоцанную свободную руку.

Стоишь напротив зеркала в ванной. Чувствуешь себя заново родившейся. Новой. Будто все шестеренки выкинули и вставили безумно дорогие, качественные. Сталь снова закипает в твоих венах. Ты не сможешь этому сопротивляться. Противиться себе – бессмысленно. Смотришь на своё отражение в зеркало. Улыбаешься так страшно и невероятно притягательно одновременно. За это тебя и полюбил Кристофер Шистад. Привет, Вероника Стод снова в игре.

========== V betyr Veronica. ==========

Тёмные бровки недовольно хмурятся, когда мужчина поднимает на руки кроху. Светловолосая девочка с интересом смотрит сначала на отца, затем на старшего брата, а потом на ещё одного брата. Она чувствует спокойствие и защищенность. Она знает, что эти мужчины не причинят ей зла. В отличие от матери. В девочке шести лет закипает злоба. Как только она посмела? Посмела оставить её, «лучик света в её сердце», без матери? Бровки снова хмурятся.

– Рони, малышка, я люблю тебя, – Магнуссон-старший целует дочь в висок, глядя на своего охранника.

– Мистер Магнуссон, всё хорошо? – напрягается в одно мгновение охранник семьи.

– Естественно, – натягивает улыбку Магнуссон, стараясь скрыть истинное счастье и наслаждение под маской похоронившего любимую жену вдовца.

Дорога, для Вильяма Магнуссона, кажется нескончаемой. Отец увозит их из квартиры в поместье. Вильям ненавидит это место всем своим сердцем. Слишком зловещее и устрашающее место, прямо как в фильмах ужасов. Он переводит свой напряженный взгляд на Нико. Светловолосый паренёк спокоен как никогда. Никогда не задаёт вопросов, всегда потакает отцу. Наверное, как казалось Вильяму, именно за это он и любит Николая больше остальных. Вильям же другой. Он просто молчал. Тактика не из лучших, но, чтобы выжить в этой семье, нужно молчать. Брюнет никогда не был глуп. И прекрасно знал, что мама просто так не могла выпрыгнуть из окна. Она не могла бросить их вот так просто. На него…

Вильям аккуратно смотрит на спящую сестренку. Он знает, она сейчас злится даже сквозь сон. А ночью будет реветь, образовывая новое море на месте поместья Магнуссонов. Эта малышка точно не будет терпеть нападки отца, но никогда не перестанет его любить, так же как и Нико, так же как и его, Вильяма. А Вильям в свою очередь обязательно разберётся в смерти матери.

Над поместьем появились первые проблески звёзд. Вильям медленно шаркал идеально-начищенными ботинками по листве. Надо же как все странно складывалось: со смерти матери прошло уже 2 года, а в семье Магнуссон все и забыли про существование некой женщины, которую раньше принято было называть «мамой», со смехом встречать ее с работы, пить вкусное какао на ночь и слушать сказки.

Вероника росла, а он радовался тому, что она растёт рядом с ним. Не с Нико. Именно с ним. Ему нравилось, что ей уже было 6 лет (почти 7), а она все так же называла его Вилям или Виль. Бог знает почему она так коверкала его имя. Вильяму нравилось.

Вероника была полной копией матери. Светловолосая, глаза кристально-серые, большие. Сама маленькая, тоненькая, как муравей. Муравей, которого он заставлял каждый день бегать вокруг поместья. Вильям не говорил зачем. Для неё – они играли. Но он-то знал, что ей пригодится это.

Николай с каждым днём становился отцом. Такой же импульсивный, хитрый, скользкий, изворотливый. Вероника перестала любить его. Но Вильям знал, что нельзя прекратить любить себя. А все они втроём – одна и та же кровь. Не любить кого-то из них, значит, не любить себя.

В доме тепло. Из гостиной слышатся легкие потрескивания от горящих брёвен и смех маленькой (или уже не маленькой) Вероники. Вильям застывает в проходе, когда ее кристальные глаза замечают брата. Она с разбегу запрыгивает ему на руки, прижимаясь своей тёплой щечкой к его щеке.

– Холодный! – возмущённо пищит девочка и начинает дышать на Вильяма.

– Явился, – из дальнего угла усмехается Николай. – Я уж думал, не придёшь на день рождения сестры.

Всегда пытался рассорить их.

– Чтобы я и не спешил к своей крохе? Променял ее на друзей? – весело улыбнулся Вильям, смотря на Нико самым ненавистным взглядом.

– Так! А почему вы все ещё здесь? Ну ка бегом помогать Рони задувать свечи! – появляется голова Джеймса.

– Я хочу-у-у…. – чуть было начала девочка, как Вильямом поднёс ей палец к губам.

– Правило желания состоит в том…

– Чтобы никому его не рассказывать, – хитро щурится девочка.

В столовой присутствует вся семья в полном составе. Все бабушки и дедушки, тети и дяди, два брата и отец. Вероника ещё раз пристально всех оглядывает, набирает в легкие побольше воздуха и задувает все свечи до единой.

– Ну что загадала? – интересуется Нико.

– Ты же слышал, что сказал Вильям! Первое правило желания! – невинно воскликнула девочка.

– Ах, да, – недобро улыбнулся Нико, беря в руки нож.

Серебристый нож поблескивает в свете ламп. Тёмная фигура идёт тихо, аккуратно. Боится Вильяма, хотя тот и находится сейчас у какого-то Криса Шистада. Отцу не нравится, что Вильям так много общается с этим Крисом. Отец говорит, что его семья – не лучшая компания для человека их уровня; что таких, как семейство Шистад, нужно уничтожать. Уничтожать самыми изощренными способами, самыми жестокими, лишать их всего. Нико Кристофер не нравится тоже. Он забирает брата. Будто Шистад брат Вильяма, не Николай. И как только Вил не понимает, что ему в будущем не останется ничего? Обеспечивать себя нужно уже сейчас, как говорит отец.

Нико хочет быть единственным наследником. Нико хочет править Империей отца. И отец дает ему такую возможность, нужно лишь всего-то доказать ему свою верность. Возненавидеть брата и сестру. Первый – не удовлетворяет потребностям отца, меняет брата на «ничтожного» человека. А на вторую – есть планы у кого-то. У кого, правда, Николай так и не понял. Но отец сказал, что от неё они должны избавиться в скором времени.

Николай медленно приоткрывает дверь. Девочка тихо слушает музыку и слегка пританцовывает. Это подарок Вильяма. Плеер.

Нико резко притягивает сестру к себе.

– Нико? Что ты делаешь? – в глазах девочки воспламеняется страх.

– Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Мы с отцом заботимся о тебе, – он садится вместе с сестрой на колени и разворачивает ее лицом к себе.

– Нико, это не смешно! – фыркает маленькая девочка, когда страх чуть-чуть отступает. Почему-то она решает максимально расслабиться, когда видит нож в правой руке брата. Тот самый, которым он резал торт, с красивой серебристой рукояткой.

Николай аккуратно берет ее маленькую ручку в свою. И слегка проводит ножом по руке, наблюдая за эмоциями сестры. Ни единый мускул не дрожит. Не понимает. Николай приветливо улыбается, и нож быстро и резко входит под плоть, образовывая порез. От неожиданности девочка теряет дар речи. Он делает ей больно. Ей.

– Тебе не будет больно, крошка, – баюкает он. Ей хочется кричать, но она не может. Причиняет ей боль.

Очередная полоса образовывается на ее ручке.

– Тебе будет хорошо, – бормочет Нико, снова делая полосу. – Бизнес отца будет моим. – Порез становится глубже. – Что молчишь? Что-то не так?

– Резать надо вдоль, дебил, – хрипит малышка не своим голосом. Николай обескураживающие смотрит на неё. А она даже и не помнит, откуда знает эти слова. Её детский голосок полощет по его ушам в два раза острее и больнее. Лезвие опускается ещё глубже, заставляя наконец слезы покатиться из ее глаз.

– Ну, у нас есть ещё одна рука, – кровожадно улыбается он.

В глазах Рони темнеет. Глаза закрываются.

В глазах Вероники пляшут черти. За стеклом автомобиля – быстро сменяющие друг друга огни. Внутри – оглушающая музыка и Кристофер Шистад на пассажирском. Это то, что спасает ее от очередного ночного кошмара.

Длинные пальцы, до побеления костяшек, сжимают руль. В голове ровно тысяча и одна мысль.

– Магнуссон, ты водить разучилась? – весело и пьяно усмехается Шистад.

– Не дождёшься, – скалится Рони, стрелка спидометра стремительно достигает своего пика.

В зеркало заднего вида Вероника видит, догоняющую их машину. Та мигает светом фар, показывая Магнуссон-Стод остановиться.

– Кто это? – недоуменно спрашивает Шистад.

Но Стод, не только не отвечает парню, но и удаляется от машины, ловко лавируя между полосами.

Её вечер не испортит ничто.

«Нам нужно обсудить» – приходит сообщение на телефон Вероники. Брюнет смотрит на отправителя – Дилан Трейнс.

– Кто это? – недовольно протягивает молодой человек, сводя брови над переносицей. Трейнс. Знакомо до чертиков. – И с каких пор ты имеешь дела с Якудзами?

– Он просил помощи. Хочет вернуть главенство.

– И ты поможешь? – усмехается Шистад.

Стальные волосы слегка взмываются, пока голова совершает короткий кивок. Конечно она собирается это сделать.

– Напиши ему: не сегодня, – диктует девушка.

– Серьезно? А может мне ему отсосать ещё?

– Твоя беспочвенная ревность здесь неуместна.

– Ох,неужели.

Темнота живет в офисе Кристофера Шистада. Огромное панорамное окно, два стакана виски и ее силуэт, который в его пьяных глазах уже растекается и начинает сличаться с темнотой.

Вероника растягивает губы в улыбке. Она не знает, почему притащила его именно в SGI. Возможно здесь безопасно, а может просто красивый вид.

– Почему ты отказала сегодня Дилану? – спрашивает Кристофер, делая очередной глоток.

– Потому что сегодня у меня выходной, – хитро улыбается Стод, обнимая парня со спины.

В нём – ее защита и крепость. Но что-то изнутри подсказывает не доверять полностью. Недоверия к нему нет. Но что-то мешает чувствовать себя полностью живой. Это что-то обломки ее прежней любви к отцу, матери, братьям. Все то, что являлось символом спокойствия для неё – исчезло в один момент, оставив только одного старшего брата с его идеально-начищенными ботинками.

Кристофер Шистад не Вильям Магнуссон. В нем нет характера Магнуссонов, Стод. Он самобытен, исключителен. И именно это не даёт стопроцентной уверенности в нем. Как, наверное, и вообще к любому человеку. Вероника пытается довериться, обжигается и снова делает попытки. Прощает своего психованного Шистада во всём, слепо веря в счастливый конец.

Она нежно целует его в шею. Он переворачивает ее к себе лицом и крепко сжимает в пьяных, пламенных и таких родных объятиях. За стеклом начинает накрапывать дождь.

Дождливый Осло никогда не радовал пятнадцатилетнюю девочку солнцем. Что она снова забыла здесь? Частичку сердца, отданную Вильяму Магнуссону. Она видит его крайне редко. Последний раз он сильно ругался и пытался не выпустить ее из своей квартиры. Сейчас – она просто на задании. И просто смотрит на него через ярко-мигающую светомузыку. Он смеётся, он пьян, он в окружении девушек и своей компании. А она такая одинокая, такая пуленепробиваемая. Одинокая.

Она справилась с устранением одного из дилера в тот день. Но не справилась с собой. Первый раз в жизни ее пытались изнасиловать. Так жестоко и беспощадно разодрать на ней вещи. Ожидая горячего секса для утверждения своего эго и не ожидая увидеть заряженный ствол в руках девочки. Парень молил ее о пощаде, говоря, что это всего лишь спор и, что «вон мои друзья, видишь?». Тот выстрел навсегда полоснул по сердцу Стод. Тогда-то она и поняла, что имел в виду Хьюго, говоря «слабая», «хилая», «сломается как палочка», «ничтожная».

Это была вовсе не ее физическая составляющая – духовная. Она убивала. Плохих. Получала за это деньги и сама была плохой. Но не была готова к убийству. Убийству не по плану. Просто потому что хочется, просто потому что ей захотели сделать больно. Вроде и самозащита, а вроде и терпкий привкус величия. Она – дарит и отбирает жизнь. И это делает ее ничтожной, не справляющейся с эмоциями. Люди Стаи на такие. Гордые, знающие цену жизни. Они убивают, но убивают настолько красиво, что это не делает их убийцами.

Вероника Стод – убийца.

Она задержится в Осло ещё на неделю, вымывая из себя ту ночь алкоголем. Пытаясь облагородиться. В глазах Хьюго.

Слишком маленькая и хрупкая для наркотиков. Таблетка раз. Безвкусная, тает под языком, приятно вяжет. Таблетка два. Такая же безвкусная. Вяжет ещё сильнее. Таблетка три. Чувства сходят на ноль и ощущение, что проглатываешь маленький, гладкий камешек.

Сидит, словно чуда ожидая. Будто, по щелчку, планеты померкнут. Заламывает пальцы, щелкает ими. Планеты не меркнут.

Медленно поднимается по стене. Не помнит, как оказывается на проезжей части. В её глазах – машины летят с такой скоростью, что она видит светящиеся «хвосты» комет.

Хьюго был прав. Был всегда прав. Она – ничтожна. Ей никогда не стать такой как он.

Шаг вперед на ватных ногах, туда, к кометам. Стать частью звёзд в рассыпавшемся перед глазами космосе. Яркий свет бьёт прямо в лицо, какой-то свист, медленно переходящий в ультразвук; дым, обволакивающий будто бы Млечный путь. Она в космосе?

Что-то ледяное и тонкое дотрагивается до её щеки. Но в глазах россыпь мириадов звезд.

– Эй, ты слышишь меня? – раздаётся бархатный баритон. Затем какой-то неприятно-пикающий звук. И снова бархат растекается по её венам, – Здравствуйте. ДТП на пересечении Хелгесенес Гейт и Тофтес Гейт. Девушка, предположительно 15-16 лет. Нет, документов нет. Возможен перелом позвоночника, очень трудно сказать. Да, конечно, записывайте: Дилан Кел Трейнс, 8-10-47-22-243-4978.

Через несколько дней она вернётся из своего путешествия по Вселенной. И рядом окажутся, перепуганный и не осуждающий, Дэнниел Хьюго, благодаривший всех богов, Александр Коршунов и, человек, вернувший её к жизни, которую Рони так любит, Дилан Кел Трейнс. Она навсегда запомнит Дила, как человека, спасшего её от демонов и помутнения рассудка.

– Рони, – слышит девушка хрипловатый голос своего молодого человека. – Я так сильно люблю тебя.

–Я тоже тебя люблю, Кристофер Шистад.

Вероника Магнуссон-Стод под защитой.

Комментарий к V betyr Veronica.

очень долго, очень мучительно, очень много правок было, удалений. и, вот, наконец, глава здесь. всем спасибо, кто искренне ждал и верил в то, что продолжение все таки будет и работа не удалится. люблю.

========== paranoia. ==========

– Что ж, – шатен устало откидывается на спинку стула, проводя ладонью по лицу и улавливая краем уха смешок своего Пенетратора. – Тест на вашем потоке провален просто безоговорочно.

Кристально-серые глаза Вероники пристально следят за старшим братом. А ведь когда-то он был третьекурсником этой школы. Удивительно, как быстро поколение сменяется поколением.

Вильям зол, что и предполагает его нынешняя роль.

– Вы же понимаете, что всё это полнейшая лажа? – он встаёт из-за стола и, обойдя его, облокачивается на дубовую поверхность.

– Да, мистер Магнуссон, – отвечает какая-то девочка с первого курса. Снова эти смежные занятия. Первый и третий.

– Ладно, да и фиг бы с ним, – усмехается Магнуссон, в то время пока Пенетраторы кидают на него смешливые взгляды и усмехаются в тон ему.

Пожалуй, с Вильямом все уроки проходили не так как с остальными учителями. Все ученики тянулись к нему, не потому что он красавчик и не потому что он продолжал держать в своих руках банду Пенетраторов. Он был одновременно строг и лоялен. Холодная рациональная рассудительность вперемешку с обаятельной тёплой улыбкой. И, конечно, любовь к своему предмету.

Любовь к литературе, в своё время, привила ему сестра. Она всегда говорила «когда соскучишься по мне, то возьми книгу. Я буду внутри, в каждой строчке, между строчками». Вильям не понимал этой фразы, пока не научился находить послания от Вероники. А вскоре все доходило до того, что они обсуждали произведения, авторов. Литературные споры – это был их фирменный конёк.

– Тебя не смущает, что Вильям постоянно смотрит на Нуру? – тихо спрашивает мусульманка, сидящая рядом со Стод.

– Главное, чтобы начальство Вила не знало, что они живут вместе.

– Ой, да они вместе уже давно, – закатывает глаза Сана.

– Закон никто не отменял, – хмыкает Рони, чувствуя внезапный взгляд Далеона.

– Причина опоздания? – доносится до девушек отдаленный недовольный голос учителя.

– Проспал, – лениво, с агрессией, отвечает Вильяму Фрай. Не дожидаясь разрешения, он идёт к своему месту, попутно подмигивая Веронике. Девушка хмурится, что не ускользает от брата.

До конца урока Вероника слушала учителя в пол уха. В другую половину Сану, что рассказывала об отношениях Фрая и Эвы. Она, вроде как, счастлива с главой Якудз. А может все это лишь очередная показуха. Стод слишком далека от этого.

Дилан Трейнс

Привет :)

Чем занята?

Чёрные брови Саны мгновенно хмурятся, пока Рони открывает переписку с бывшим Якудзой в iMesseges.

– Кто это?

– Просто знакомый, забей, – отмахивается Стод.

– Стод! Бакуш! А вы там не офонарели слегка? Занимаемся всем, кроме литературы? – Вероника чувствует, как над ухом появляется голос братца-учителя и демонстративно закатывает глаза.