Текст книги "Семейные неурядицы (СИ)"

Автор книги: Кицуне-тайчо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Кулак Хаями неведомо как преодолел защиту и свистнул в миллиметрах от скулы Кучики, тот едва успел повернуть голову. Нет, стоит собраться. Он неплохо дерется! Бьякуя предпринял обманный маневр, обошел противника сбоку и…

И сам не понял, как угодил в захват. Его запястье вдруг оказалось словно стиснуто стальным обручем, а самого потащило куда-то вперед и вниз и тащило до тех пор, пока он не уперся носом в землю. Хаями оседлал его сверху, безжалостно выкручивая руку за спину. Бьякуя попытался стряхнуть поганца, но не тут-то было: умело исполненный прием не давал шевельнуться.

– Вы что это делаете? – Раздался где-то в высоте изумленный возглас.

Бьякуя, сколько мог, повернул голову, поглядел одним глазом. Комамура! Вот же принесли черти! Мало того, что застукал их за столь недостойным занятием, так еще и Кучики обнаружил в таком невыгодном положении. И как теперь выкручиваться?

– Да ничего особенного, – мигом нашелся Хаями. – Просто тренировка.

– Тренировка? – Комамура недоверчиво покосился на Кучики.

– Тренировка, – сдавленно подтвердил тот. – Обмен опытом.

Бьякуя снова попытался высвободиться, но локоть угрожающе затрещал. Пришлось замереть в прежней позе.

– Ну ладно тогда, – Комамура недоуменно пожал плечами и удалился.

Только теперь Хаями выпустил Кучики из захвата, и они оба поднялись на ноги. Вид у Хаями тоже был смущенный. Вот так, мстительно подумал Бьякуя, глядя на его перекошенную физиономию. Будет наперед думать, какие поступки достойны звания капитана, а какие нет.

– Хватит заниматься ерундой, – несколько раздраженно бросил Бьякуя. – Давай сразимся как положено, в полную силу. Кто проиграет – уступит.

– Согласен, – кивнул Хаями. – Давай прямо сейчас.

***

Кьораку, Укитаке и Хиракава уже в сотый раз перелистывали украденный поэтический сборник, тщетно пытаясь что-нибудь понять.

– Это точно та самая книга, – твердил свое Хиракава. – Она и задвинута была не до конца. Да там просто больше нет похожих!

Шунсуй перевернул книгу вверх ногами. Ничего не изменилось, это все равно были стихи.

– Может, тут что-то зашифровано? – Предположил Укитаке. – Может, просто надо вчитаться? Кеничи, где примерно он открывал книгу?

– Где-то в середине, – Хиракава пожал плечами. – Тут, вроде.

Он отобрал томик у Шунсуя, полистал и передал Укитаке. Тот принялся читать все подряд.

Читали по очереди. Читали долго, но яснее не становилось.

– Не понимаю, – почесал затылок Кьораку. – Может, он так о чем-то догадался, независимо от книжки?

Он в очередной раз потянулся к бутыли, но обнаружил, что она пуста. Со вздохом он полез в ящик стола, выудил оттуда еще одну.

– Эй, погодите-ка! – Вдруг насторожился Шунсуй. – А где же значок? Я точно помню, что клал его сюда, рядом с бутылкой.

Кьораку перерыл весь ящик, потом принялся за другие. Остальные капитаны следили за его действиями со все возрастающей тревогой.

– Ну точно! – Кьораку выпрямился. – Бьякуя его нашел. И обо всем догадался, а книжка вовсе ни при чем! Ох, ребята, ну мы с вами и лопухнулись!

========== Дружить с благородными ==========

Хаями с заметным изумлением оглядел место, куда привел его Кучики. Было чему удивляться: посреди леса вдруг открылась проплешина, перепаханная, измятая, словно на ней что-то взрывали. Деревья, окружающие ее, имели весьма ободранный вид.

– Что это за место? – Воскликнул он.

– Здесь я тренирую своего лейтенанта, – пояснил Бьякуя.

– Вот оно что! – Хаями еще раз оглядел поляну, теперь уже с уважением. – Погоди-ка минутку.

Он подошел к краю поляны, туда, где деревья имели почти первозданный вид, снял хаори и положил на траву. Подумав, Бьякуя тоже разоблачился. Синигами выбрались поближе к центру поляны и встали друг против друга. Хаями, по обыкновению, задиристо улыбался, лицо Бьякуи, как всегда, было бесстрастно.

Кучики брезгливо оглядел своего противника. Выглядит явно моложе Бьякуи. Молодой, потому и бесстрашный. Ветер в голове, даже не хватает толку понять, что самоучке из Руконгая не стоит лезть против того, кто с рождения впитал тысячелетние боевые традиции синигами.

– Может быть, твоих сил и хватило на то, чтобы стать капитаном, – подвел он итог своих наблюдений, – но против меня ты вылез напрасно.

– Может быть, ты и перенял в совершенстве опыт своего клана, – в тон ему отозвался Хаями, – но за мной опыт всего Руконгая.

– Откуда у руконгайцев опыт сражений? – Презрительно отмахнулся Кучики.

– Вы, аристократы, дальше своего носа не видите, – ухмыльнулся Хаями. – Точнее, дальше городской стены. Руконгай – это весь мир. Я изучал множество боевых традиций, изобретенных разными людьми в разные эпохи.

– Что ж… – Бьякуя был несколько раздражен тем, что замечание сопляка попало в точку. Он действительно совсем забыл о военных науках Мира живых. – Сейчас мы посмотрим, был ли ты способным учеником.

Кучики поудобнее перехватил меч, мягким движением скользнул в сторону. Хаями тоже пружинисто шагнул, ни на мгновение не теряя визуальный контакт с противником, но нападать не спешил. Хорошо двигается, оценил Бьякуя. И совершенно спокоен, уверен в себе, не дергается. Должно быть, сложно будет вывести его из себя, а ведь надо еще заставить его показать, на что он способен.

Противники по-кошачьи скользили по кругу и уже вернулись на свои прежние места. Хаями не нападал, поскольку враг выглядел по-настоящему опасным, с таким нельзя торопиться и совершать ошибки. Кучики не нападал, так как ждал первого шага от соперника. Напавший первым в большей степени раскроет и свою технику, и свою тактику. Хаями, наконец, понял, чего от него ждут, и усмехнулся.

В тот же миг Бьякуя едва не проморгал молниеносный выпад. В последний момент шарахнулся в сторону и без промедления контратаковал, но его атака была успешно отражена. Клинки засверкали на солнце с такой скоростью, что казались лишь мгновенными вспышками молний, а воздух загудел от звона стали и напряжения столкнувшихся реяцу.

Капитаны набрасывались друг на друга, обменивались быстрыми ударами, отскакивали назад, чтобы перевести дух, и снова набрасывались. Их стили были совершенно различны, ни тот, ни другой не могли предугадать, чего ждать от противника, однако обоим хватало опыта и чутья, чтобы успешно защищаться от атак. Еще ни один удар не достиг цели. Никто из сражающихся не проявлял признаков нетерпения или раздражения, сохраняя абсолютное спокойствие духа, так что их битва стала состязанием чистой техники.

Наконец, Хаями отскочил подальше и остановился. Он тяжело дышал. Бьякуя, впрочем, тоже, но он надеялся, что это меньше бросается в глаза.

– Я думаю, пора бы нам показать, на что способны наши занпакто, – предложил Хаями.

– Как хочешь, – равнодушно отозвался Бьякуя. Его порадовало, что руконгаец первым решил высвободить меч, но он и сам прекрасно видел, что простая схватка ни к чему не приводит. Мальчишка хорош на мечах, чего уж там!

– Содрогнись, Цучихиме! – Произнес Хаями команду высвобождения занпакто.

Клинок изменился. Он стал длинным, широким и изогнутым, более всего напоминающим ятаган, а еще, пожалуй, шикай капитана Кьораку. Хаями ухмыльнулся и слегка чиркнул кончиком меча по земле. Бьякуе показалось, что кто-то швырнул ему в лицо пригоршню пыли. Он на мгновение зажмурился, иначе бы запорошило глаза, и был почти уверен, что противника на прежнем месте уже не увидит. Однако он стоял в той же позе и ухмылялся все так же. Не воспользовался моментом? Странно.

– Это все, что ты умеешь? – Презрительно проговорил Кучики. – Пускать пыль в глаза?

– Это я просто прицеливался, – не смутился Хаями. Он перевернул меч острием вниз и воткнул его в землю. – Не хочу нападать, когда ты так расслаблен. Но если ты не поторопишься…

– Ты полагаешь, что я расслаблен и не готов к сражению, но это лишь видимость. Опрометчиво так недооценивать противника. – Бьякуя молниеносным жестом вскинул меч острием вверх. – Цвети, Сенбонзакура.

Мельчайшие клинки метнулись к врагу, но внезапно вспаханная земля вздыбилась, черные комья взлетели навстречу атаке столь стремительно, что обогнали Сенбонзакуру, встали на ее пути неодолимой преградой. Занпакто Кучики полностью увяз в земляной стене, но Бьякуя, хоть и был ошеломлен, уступать не пожелал, приложил больше реяцу, и лепестки взорвали преграду изнутри.

Града из сухих, пыльных комьев Бьякуя никак не ожидал. Весь вал земли, который он растерзал на кусочки, с размаху обрушился ему на голову. Он забил глаза, насыпался за шиворот… Кучики поспешно ушел в сюнпо, шарахнулся подальше от того места, где стоял, понимая, что вот сейчас для врага самый удобный момент для нападения. Немного проморгавшись, он обернулся и в самом деле увидел Хаями за собой: тот действительно бросился в атаку, но промахнулся. Еще он успел заметить, как руконгаец снова чиркнул кончиком меча по земле… и тут же над поляной разразилась настоящая пыльная буря.

Ничего не стало видно. Пыль забивала глаза и нос, мешая дышать и смотреть, вынуждая закрывать лицо рукавом. Становилось опасно, но все еще можно было ориентироваться по звуку и реяцу. Эх, если бы он подал голос, уж тогда Бьякуя не промахнулся бы! Впрочем, нелепо ожидать подобного. Не для того Хаями ослепил противника, чтобы так глупо себя обнаружить. Соображай, велел себе Кучики. Этот парень не стал бы причинять вред самому себе своей атакой. Значит, это облако пыли должно быть невелико по размерам, и из него можно выбраться.

Бестолковый юнец опять не воспользовался своим преимуществом. Он заговорил.

– Я в более выгодном положении, Кучики. Я знаю очень многое о твоих способностях и атаках, благо они тайны не представляют. А вот ты не знаешь обо мне ничего.

– Да, это преимущество, – согласился Бьякуя. Он так и не ударил на голос: стало любопытно, о чем решил поговорить его противник.

– Стоит хоть немного исправить положение, – заявил Хаями. – Ради честности поединка. Мой занпакто, как ты, наверное, уже понял, управляет любыми породами земли, теми, что на поверхности, а в банкае и теми, что в глубине. Мне достаточно коснуться породы кончиком меча, и я могу делать с ней все, что захочу. Правда, только с одной за раз.

– Ты совершенно не умеешь сражаться, – ответил на это Кучики. – Как можно так опрометчиво раскрывать врагу все свои секреты?

– Но мы-то с тобой не враги, – невозмутимо парировал Хаями. – Мы не собираемся убивать друг друга. Если на то пошло, настоящий враг и не должен бы знать о твоих способностях.

– Много болтаешь, – одернул его Бьякуя и, наконец, атаковал.

Он слышал, как охнул Хаями, но уже чувствовал, что удар цели не достиг. Противник увернулся с помощью сюнпо. Разом рассеялась, перестала лезть в глаза пыль, и в тот же миг почва под ногами Кучики содрогнулась, и огромный пласт жирной, мокрой глины буквально впечатал его в землю.

Бьякуя едва не взвыл от омерзения: липкая пакость покрыла его с ног до головы. Эта атака не имела цели причинить вред, она была призвана лишь унизить его, и жизнерадостный хохот Хаями подтверждал это. Кучики рассвирепел. Этот сопляк слишком много себе позволяет!

Он с места вскинулся, вскочил на ноги, нетерпеливо швырнул в землю меч.

– Банкай! Сенбонзакура Кагейоши.

– Ох ты! – В голосе Хаями он, к своему удовлетворению, услышал испуг. – Банкай! Ямахиме!*

Бьякуя успел кое-как протереть глаза, в самый раз, чтобы увидеть, как внезапно удлинился занпакто Хаями, – он стал теперь больше похож на алебарду, – и вонзился глубоко в почву, так, что над поверхностью осталось одно древко. И тут же недра земли распахнулись, из глубин ее взметнулись огромные булыжники – навстречу сверкающей стене Сенбонзакуры.

Больше они не разговаривали. Сражались молча, стиснув зубы. Сражались в полную силу. Хаями швырялся камнями: и мелким щебнем, и целыми валунами, способными стереть врага в порошок. От крупных Бьякуя уворачивался, от мелких защищался стеной клинков. Тут же бросал Сенбонзакуру вперед, но противник тоже мастерски использовал сюнпо, а каменные глыбы создавали для него не худшую защиту, чем стальные лепестки для Бьякуи. Иногда камни крошились в пыль от ударов клинков, но и эта пыль продолжала кружиться и лезть в глаза. Порой Хаями неглубоко втыкал в землю свой меч, и тогда почва под ногами Кучики неожиданно содрогалась, как при землетрясении. Приходилось прыгать вверх, но противник успевал снова достать клинком до камней, и все начиналось сначала.

Их занпакто не могли причинить друг другу вреда. Практически равные по силе, атаки сталкивались, вгрызались друг в друга и откатывались назад. Приходилось состязаться в сюнпо, чтобы обойти врага, найти брешь в его защите и ударить в нее. Порой это удавалось, но лишь отчасти. Несколько раз Сенбонзакура, изрядно потеряв в скорости, пробивалась к Хаями, но существенного вреда уже не причиняла. И булыжники, настигающие Кучики, набивали лишь синяки, не более.

Пользуясь малейшей возможностью, Бьякуя бил кидо. Хаями отвечал тем же. Где только и научился в Руконгае? Удары были сильны, но реяцу значительно гасила атаки. Да и не так часто удавалось попасть, поскольку сюнпо отлично владели оба. Хаями здесь, пожалуй, уступал, но и его уровня хватало, чтобы избежать большей части выстрелов. Капитаны носились над поляной с такой скоростью, что почти не видели друг друга.

Должно быть, Хаями начинал терять терпение. Каменный град вдруг рассыпался по поляне, вместо него вокруг Бьякуи взметнулись гигантские земляные волны, пытаясь заключить в клетку и свалиться на голову. Они могли бы раздавить Кучики в лепешку, если бы он не выскочил вертикально вверх. Оттуда он обрушил вниз целый шквал клинков, но враг успел соорудить все из той же земли надежный бункер.

Бьякуя чувствовал, что сражается на пределе своих сил. Следующие ступени его банкая в этой ситуации не годились. Использовать сэнкэй – значит остаться без защиты, а удастся ли пробиться к противнику – это еще вопрос. Сюкэй и вовсе годится только на то, чтобы убивать, но такого удовольствия Кучики не мог себе позволить. С тем же, что он мог себе позволить, ему никак не удавалось пробиться сквозь защиту врага. Это злило.

– Слушай, а может, хватит? – Послышался голос Хаями где-то за спиной. Капитаны снова неслись по кругу где-то над поляной, вперемежку с клинками Сенбонзакуры и разномастными булыжниками. Друг друга они опять потеряли из виду.

– Ты сдаешься? – Немедленно уцепился за его слова Бьякуя. Он и в самом деле здорово устал.

– Я не хочу сдаваться, но тебе не кажется, что у нас ничья? – Откликнулся Хаями. Он приземлился на краю поля боя и укрылся за деревом, пытаясь разглядеть за мельтешением камней своего противника. – Еще немного, и мы разозлимся всерьез, и тогда можем случайно поубивать друг друга. Это никому из нас не нужно.

– Это действительно так, – неохотно согласился Кучики. Ничья его, конечно, не устраивала, но он понимал, что продолжать бой бессмысленно, да и опасно. Нервы на пределе, и если продолжить сражение, один из них, скорее всего, живым отсюда не уйдет. Что будет тогда со вторым, и думать не хочется. – Заканчиваем.

Он запечатал занпакто, и Хаями последовал его примеру, только теперь выйдя из своего укрытия. Кучики брезгливо вытирал лицо перчаткой, оглядывая место сражения.

Поляна, и раньше напоминавшая танковый полигон, стала и вовсе неузнаваема. Вывороченные с корнем деревья, горы земли в самых неожиданных местах, разбросанные булыжники разнообразных размеров. Вот Ренджи-то удивится, мелькнуло в голове Кучики.

Хаями подошел ближе, и капитаны смогли разглядеть друг друга. Выглядели оба неважно. Бьякуя был весь перемазан глиной. Конечно, грязь уже высохла и большей частью отпала, но он чувствовал, что его лицо испачкано, а волосы и одежда полны песка. Форма Хаями во многих местах оказалась разорвана, а на руках виднелась кровь.

– Здорово мы друг друга отделали, – улыбнулся он. – А ты крут. Я не ожидал.

Бьякуя мрачно покосился на него. Он мог бы сказать, что это он не ожидал от противника ничего подобного. Но ничего не сказал, а продолжил вместо того оттирать перчаткой щеку, которая казалась ему особенно чумазой. Разумеется, лишь бессмысленно размазывал грязь, поскольку руки были не чище.

– Не тут, – вдруг заявил Хаями. Он скептически оглядел перепачканное лицо своего противника и, протянув руку, тоже попытался потереть его скулу, но только вымазал ее кровью. – Нет, это безнадежно, – вздохнул он. – Тебя надо отмывать. И меня тоже. Не знаешь тут поблизости водоема?

– Знаю небольшое озеро, – вспомнил Бьякуя. – Здесь недалеко. – Он оглядел свои руки и вздохнул. – Пожалуй, это лучшее, что мы сейчас можем сделать.

***

Озерцо, окруженное ивами, свесившими в воду свои длинные ветви, было чудо как хорошо. Солнце уже скрылось за макушками деревьев, на берегу сгущались сумерки. Вода была тепла, а воздух свеж и тих. Измученным сражением капитанам казалось, что больше ничего для счастья и не нужно.

Мужчины торопливо сбросили с себя одежду, а потом все же украдкой взглянули друг на друга. Они были почти одинаковы сложением, разве что Хаями чуть шире в плечах и немного смуглее. Бьякуя с ног до головы был покрыт наливающимися краснотой синяками, кожу Наото испещряли многочисленные порезы. Так сказать, боевая ничья.

Потом они еще долго плескались, отмываясь, а после отстирывали форму. Глина неохотно выцарапывалась из складок, а Хаями пришлось еще хуже: его одежда едва не распадалась на фрагменты.

– Хорошо, что хаори снять догадались, – хмыкнул он. – Прикроем эту красоту несказанную, может, в темноте и не заметят.

Бьякуя косился на него изучающее. Непохоже было, что Хаями расстроен подобным исходом поединка. Он рассеянно улыбался чему-то, и в голосе его не звучало злости или раздражения. У самого Кучики уже не было сил на какие бы то ни было эмоции.

Наконец, повесив форму сушиться, капитаны с облегчением уселись на берегу. Измученные тела наслаждались неподвижностью, головы стали пустыми и легкими, глазам было довольно последнего красного отблеска заходящего солнца, проникшего меж стволов деревьев. Только что испытываемая ярость окончательно растворилась в тишине, а злость казалась слишком сложным чувством, чтобы ощущать ее сейчас. Недавние враги уже не в силах были враждовать.

– Кто научил тебя магии? – Безразлично спросил Бьякуя. Ему, на самом деле, было все равно, ответят ему или нет.

– Отец, – вяло отозвался Хаями.

– Отец? – Переспросил Кучики. Особого удивления в его голосе не было, удивление тоже требовало слишком много сил.

– Он был синигами, – пояснил Наото.

– Ты говорил, что ты руконгаец.

– Так и есть.

Хаями очень кратко и медленно, роняя по одному слову, рассказал свою историю. Бьякуя бесстрастно выслушал ее и надолго умолк. Сначала ни о чем не думал, наслаждаясь звенящей пустотой в голове. Потом, когда окончательно онемели мышцы, зато вполне прояснился разум, пришла сама собой странная мысль: а парень-то из благородных. Самураи некогда были привилегированным сословием, и родись Наото в Мире живых, он бы тоже считался элитой. Что ж, кто бы ты ни был в Мире живых, хоть сам Император, а здесь, по эту сторону смерти, ты обычная блуждающая душа. Всего лишь руконгаец. Да, но из-за этого руконгайца глава великого дома сидит тут, на берегу озера, весь в синяках. Бьякуя покосился на своего соперника с новым интересом.

– Ты хорошо сражаешься, – проговорил он наконец.

– Ты бы постранствовал по Руконгаю с мое, еще бы и не так научился, – пожал плечами тот.

– А сколько тебе лет?

– Триста с хвостиком, – небрежно ответил Хаями.

Вот тут Кучики с трудом удалось сохранить невозмутимое выражение лица. «Юнец»-то в два раза старше его! Должно быть, он так молодо выглядит просто потому, что постоянно улыбается столь легкомысленно.

– Нам в любом случае придется как-то разрешить эту ситуацию, – проговорил он после паузы. – Я не могу позволить тебе ухаживать за моей сестрой.

– Да, ситуация выглядит тупиковой, – кивнул Хаями. – Я не собираюсь никуда уходить, пока она сама меня не пошлет. Как она скажет, так я и сделаю.

– А если она скажет тебе меня убить? – Полюбопытствовал Кучики.

Хаями хмыкнул.

– Ну, тогда извини.

– Это настолько серьезно?

– По правде говоря, я только из-за нее и решился стать синигами.

– Влюбился с первого взгляда? – Бьякуя недоверчиво прищурился.

– Не совсем, – Хаями мечтательно улыбнулся. – Сначала она меня просто заинтриговала. Такая суровая девушка! Мне стало любопытно, где таких делают. Терять мне было нечего, решил взглянуть. А потом мы с ней разговорились…

– А что она? – Спросил Бьякуя с напускным равнодушием.

– Ну, ты знаешь, – Хаями впервые смутился, – с ее стороны нет такого… чтобы совсем уж. Мне кажется, ее очень устраивает просто дружба со мной. Встретиться, поболтать, может быть, немного потренироваться вместе. Ей просто нравится тот факт, что я есть рядом с ней. А я, пожалуй, не решусь на чем-то настаивать и что-то менять. Согласен быть рядом на любых условиях, лишь бы она меня не выперла, – он рассмеялся. – А еще мне порой кажется, что, когда она на меня смотрит, она видит не совсем меня.

– Пожалуй, – Бьякуя пристально поглядел на собеседника, – я даже догадываюсь, кого. Но вы двое, – он нахмурился, – могли бы просто нормально все рассказать.

– Про тебя говорят, – Хаями снова заулыбался, – что ты сам не больно-то рассказываешь.

– Не в этом дело.

– Да, пожалуй.

Они снова надолго умолкли, уставившись на тихую гладь озера. Солнце уже село, вокруг стремительно сгущалась темнота.

– Хорошее место, – вдруг ни к селу, ни к городу заявил Хаями. – Ты часто тут бываешь?

– Нет, – рассеянно отозвался Кучики. – Второй раз.

– Значит, это не твое место? Тогда я буду здесь бывать.

– Зачем? – Бьякуя недоуменно покосился на руконгайца.

– Просто. Красиво. Можно медитировать. Или так любоваться.

Кучики недоверчиво и даже подозрительно разглядывал собеседника. С чего это вдруг он завел речь о красотах природы? Пытается понравиться, произвести впечатление? Увести от темы?

– Номизу Хироши здорово о природе писал, – невозмутимо продолжил Наото. – Мне у него многие вещи нравятся.

Тут Бьякуя от изумления даже моргнул.

– Но это сейрейтейский поэт, – сказал он. – Ты не должен его знать.

– О, но видишь ли, – пояснил Хаями, – мой отец всегда был большим любителем поэзии. И когда жил в Сейрейтее, разумеется, интересовался и местными авторами. Пока я был маленьким, он цитировал мне наизусть множество стихов. Я запомнил почти все. А ты его тоже знаешь? – Обернулся он к Кучики. Тот медленно кивнул.

– Один из моих любимых.

– Здорово, – обрадовался Хаями. – Значит, наши вкусы совпадают. – И вдруг расхохотался. – Нам даже женщины похожие нравятся. Эх! Вот, послушай это.

Стелется лоза

На Холмах свиданий, но

Сможет ли она

Возлюбленной показать

Тайные пути ко мне.

Кучики только моргал, недоуменно пялясь на разошедшегося руконгайца.

– Это танка из Мира живых, – пояснил Хаями. – Фудзибара-но Садаката. Мой отец обожал сборник Ста Поэтов**.

Бьякуя, наконец, понял, что во всем этом кажется ему странным.

– Ты не производишь впечатления человека, получившего хоть какое-то образование, – заметил он.

– А, это я просто в Руконгае так привык, – виновато пожал плечами Наото. – Дальше пятидесятого района за умные слова запросто можно получить по морде. А уж если в восьмидесятом начать цитировать поэтов, тут же прирежут.

На это Кучики не нашелся, что ответить.

– С тобой проще разговаривать, – признался Хаями. – Ты не станешь поднимать меня на смех только за то, что я цитирую любимые танка.

– Что же в этом может быть смешного? – С недоумением проговорил Бьякуя.

– Ты не представляешь, как мне из-за этого доставалось в юности! – С жаром воскликнул Хаями. – Я, воспитанный отцом-самураем, выросший в первом районе Руконгая, ушел из дома наивным мальчишкой, не ожидающим от мира никаких неприятностей. Мой отец считал хорошее образование одной из обязанностей настоящего самурая. Я обожал поэзию и любил порой блеснуть эрудицией. И далеко не сразу понял, что не всем нравится, когда кто-то умнее и воспитаннее их. В дальних районах не раз схлопотал по физиономии, пока сообразил, что благоразумнее будет притвориться обычным грубияном. Правда, у меня, кажется, это не очень хорошо получается.

– Да, и в самом деле, не слишком, – согласился Бьякуя. – На грубияна ты не похож. – Он снова с интересом вгляделся в своего собеседника. – Сперва мне казалось, что ты несколько простоват, и только стараешься казаться умнее, но, выходит, все обстоит как раз наоборот.

– Точно, – кивнул Хаями. – Приходится скрывать свою утонченную натуру за ехидной ухмылкой. Впрочем, я так привык к ней за годы странствий, что уже и сам толком не помню, каким я был раньше.

Бьякуя и сам не заметил, что уже сочувственно кивает вслед словам собеседника. Он-то прекрасно представлял себе, что такое соответствовать. И как образ, которому ты соответствуешь, изменяет представление о себе.

– Знаешь ли ты, Кучики, – с горечью закончил Хаями, – каково это – быть не таким, каким тебе хочется, а таким, каким тебя хотят видеть окружающие?

– Можешь себе представить, – немного ворчливо отозвался Бьякуя, – я всю жизнь так живу.

– В самом деле? – Наото оживился, развернулся к собеседнику.

– Я глава клана, – напомнил Кучики. – Я должен поступать так, как положено, даже когда мне это поперек горла.

– Действительно, – Хаями таращился на Бьякую так, будто впервые его увидел. – Уж ты-то меня понимаешь.

– Никогда не думал, что встречу кого-то, у кого такие же проблемы, как у меня, – признался тот.

Хаями рассмеялся.

– Знаешь, если бы мы встретились в Руконгае, я бы предложил тебе держаться вместе.

– А так не предложишь? – Поинтересовался Кучики.

– Я бы предложил, да тебе незачем. Это я здесь чужой. А ты свой, у тебя и без того полно друзей.

Эта фраза напомнила Бьякуе обо всех разочарованиях сегодняшнего, невероятно длинного дня.

– Друзей? – Ехидно переспросил он. – Что ж, был момент, когда я начал в это верить.

– У тебя что-то случилось? – Хаями тут же озабоченно нахмурился.

– Не имеет значения, – Кучики не хотел обсуждать свои проблемы с тем, кто был одним из их источников.

– Тогда… может быть, все-таки будем держаться вместе? – Спросил Наото, неуверенно улыбнувшись.

– Хаями, неужели ты действительно не понимаешь, что одна из моих проблем – это ты и есть?

– Я понимаю! Но послушай, – с жаром воскликнул Хаями, – ведь дружба благородных с простолюдинами вашими законами не возбраняется! Я ведь правильно понял ваши правила?

– И что с того? – Бьякуя хотел сказать, что дело вовсе не в том, хочет он или нет дружить с этим парнем, а в его отношениях с Рукией, но Хаями его перебил:

– Так ведь мы с твоей сестрой просто друзья! Ее это устраивает, я… ладно, смирился, закон таких отношений не запрещает, и у тебя, таким образом, нет повода для беспокойства!

– Это так, – согласился Кучики, – но только до тех пор, пока ваша дружба остается таковой.

– Хорошо, но до тех пор, пока это так, я перестаю быть твоей проблемой?

– Пожалуй, да.

– Фух! – Хаями с облегчением выдохнул. – Похоже, нам удалось разрешить наши разногласия мирным путем. Я рад. Рукия очень не хотела, чтобы я с тобой ссорился. Она любит тебя.

– Думаю, это всего лишь благодарность, – нехотя отозвался Бьякуя. – Давай возвращаться в город. Уже совсем стемнело.

– Да, давай.

Капитаны оделись, скрыли потрепанную форму под хаори и быстрым шагом направились в сторону расположения отрядов.

– Слушай, Кучики, – вдруг смущенно проговорил Хаями, – раз уж мы больше не враги, ты мог бы выполнить одну мою просьбу?

– В чем дело? – Бьякуя тут же насторожился. Вот сейчас и выяснятся истинные намерения этого руконгайца, так долго заговаривавшего зубы воспоминаниями юности.

– Ты говорил, что Номизу – один из твоих любимых поэтов. Может быть, у тебя есть сборник его стихов? Ты не мог бы дать мне его почитать? Я помню далеко не все из того, что рассказывал отец, а он ведь тоже не все запомнил…

Бьякуя, окончательно сбитый с толку, не сразу сумел ответить.

– Конечно… у меня есть его сборники. Ты уверен, что об этом хотел попросить?

– Вообще-то, нет, – Хаями рассмеялся. – На самом деле я хотел спросить… может, у тебя еще что-нибудь найдется?

Почему он снова о поэзии, изумился про себя Бьякуя. Он ожидал, что собеседник, пользуясь случаем, заговорит о Рукии, попытается выпросить для себя чего-то такого, из-за чего им опять придется выяснять отношения с самого начала. Почему он ведет себя так, будто все их разногласия уже решены? Или может… это и в самом деле так?

– Хорошо, я подберу для тебя книги, – согласился Кучики. – Зайди завтра ко мне в штаб.

***

Утром Бьякуя сидел за столом в своем кабинете и страдал. Ныло после вчерашних побоев все тело: с утра досталось от Ренджи, вечером от Хаями. На душе тоже было скверно: все его предали, и лейтенант, и сыщики-любители. Ренджи ладно, не первый раз они дерутся, как поссорились, так и помирятся. А вот на Кьораку и Укитаке он обиделся всерьез. Все-таки, не впервые они вместе разгадывали загадки. Ночью, поостыв и поразмыслив, Бьякуя пришел к мысли, что горе-детективы подозревали не его лично (иначе не позвали бы), а клан Кучики в целом, а его только лишь использовали. Но и это было не менее обидно. Хотелось разгадать эту загадку самостоятельно и ткнуть Кьораку носом: видишь, идиот, как все было на самом деле! Вот только как это сделать?

От горестных размышлений его отвлекло появление Хаями. Широкая жизнерадостная улыбка визитера по контрасту с собственным унынием показалась Бьякуе почти раздражающей.

– Я принес тебе книги, – неприветливо сказал Кучики, подвинув стопку на край стола. – Возьми.

– Здорово! – Искренне обрадовался Хаями. – Спасибо.

И тут же, не сходя с места, принялся их разглядывать. Бьякуя терпеливо ждал, когда он уберется. По правде сказать, ему было немного неловко за вчерашнюю драку. Взрослые, солидные люди, а поцапались, как мальчишки, и из-за чего!

– Спасибо, Кучики, – еще раз поблагодарил Хаями, прижимая к груди книжки. – Ты только что помог осуществиться мечте моего детства. Всегда хотел подержать их в руках. – Он снова улыбнулся и оглядел кабинет. – А где твой лейтенант?

– В госпитале, – сухо ответил Бьякуя.

– Почему? – Изумился Наото.

– Я его побил вчера на тренировке.

– Так побил, что пришлось отправить в госпиталь? Не понимаю.

Бьякуя понял, что сказал лишнее. Пришлось объясняться.

– Ренджи вбил себе в голову, что непременно должен меня превзойти. Поэтому я и получил у командира разрешение на тренировки, в том числе, и с таким исходом.

– И ты каждый раз его так?

Хаями настолько разобрало любопытство, что он сам не заметил, что уже без всякого приглашения уселся на диван и уставился на хозяина кабинета. Тому волей-неволей пришлось с этим смириться.